Запретный плод дважды 2

Глава 1

Первый поцелуй на левой груди — нежный, почти робкий. Его губы касаются ореола, словно пробуя на вкус, а язык осторожно проводит по контуру. Правой рукой он продолжает ласкать другую грудь слегка сжимая.

— Дионис… пожалуйста… — мой голос звучит чужим, сдавленным от нахлынувших чувств.

Он понимает. Губы захватывают сосок, и я вздрагиваю, чувствуя, как горячая влага его рта обволакивает его. Язык кружит вокруг, то ускоряясь, то замедляясь, а зубы слегка задевают кожу — достаточно, чтобы вызвать сладкую боль. Всё внутри сжимается, пульсируя в такт его движений.

— Да… вот так… — выдыхаю я, а его свободная рука скользит вниз, обхватывая моё бедро, и через секунду прикасается к моим трусикам, заставляя меня вздрогнуть от новых ощущений.

Он переключается на другую грудь, и я ловлю себя на мысли, что наблюдаю за ним словно со стороны: капля пота на виске, напряжённые мышцы спины под тонкой рубашкой. Он снимает её резким движением, и я наконец касаюсь его кожи — горячей, слегка влажной.

— Ты… — начинаю я, но он прерывает меня, прижимаясь губами к животу.

Его поцелуи спускаются ниже, оставляя огненный след. Каждый нерв в моём теле кричит, предвкушая, что будет дальше. Но Дионис останавливается у края трусиков, его пальцы замирают на кружевной ленте.

— Можно? — он смотрит снизу вверх, и в его глазах я вижу смесь желания и преданности, как у воина, готового служить своей королеве.

— Ты же знаешь ответ, — улыбаюсь я, приподнимая бёдра, чтобы помочь ему снять последнюю преграду.

Он делает это медленно, целуя внутреннюю сторону бедра, и я чувствую, как дрожит его рука. Когда его губы наконец касаются самой сокровенной части меня, я вскидываю голову и не могу сдержать стона. Он не торопится. Каждое движение его языка — как штрих художника, выписывающего узор на самом краю реальности.

— Ты вкуснее, чем я представлял, — его голос вибрирует от волнения, и я содрогаюсь, чувствуя, как нарастает волна.

Сначала это едва уловимые касания, будто перо, скользящее по мокрому шёлку. Клитор пульсирует под его губами, отзываясь на каждое круговое движение, мои ногти впиваются в ладони не в силах выдержать эту сладкую пытку. Его дыхание горячее, прерывистое, смешивается с моим, создавая ритм, под который танцует всё тело.

— Так нежно… — вырывается шёпот, но он заглушается стуком сердца в висках.

Язык становится смелее. Он обводит чувствительный бугорок, сначала медленно, словно вымеряя границы, затем настойчиво, заставляя мышцы живота дёргаться в такт. Губы смыкаются вокруг него, и я вздрагиваю, чувствуя, как мягкое посасывание вытягивает из меня волны тепла. Он играет с силой, то ослабляя хватку, то усиливая, пока я не начинаю метаться, не в силах решить — просить остановиться или требовать больше.

— Дионис… — зову я, но имя теряется в хриплом дыхании.

Его палец скользит вниз, едва касаясь влаги между ног, и я замираю, предчувствуя. Первое прикосновение к входу — лёгкое, вопрошающее. Он входит без сопротивления, погружаясь в тепло, и я кричу, дугой выгибаясь на постели. Палец движется медленно, с изматывающей нежностью, а его большой палец тут же находит клитор, продолжая круговой массаж. Двойная стимулия сводит с ума — я хватаюсь за его волосы, не зная, притянуть ближе или оттолкнуть, чтобы перевести дух.

— Ты… ты сводишь меня с ума, — выдавливаю я, но он лишь глубже погружает палец, находя ту самую точку внутри, от которой темнеет в глазах.

Его язык возвращается к клитору, усиливая натиск. Волны удовольствия накатывают всё чаще, сливаясь в один бесконечный прилив. Простыни подо мной промокают от пота, аромат жасмина кружит голову, смешиваясь с запахом наших тел. Я закрываю глаза, но вспышки света пронзают веки — алые, золотые, как фейерверк под кожей.

Он чувствует, что я на краю. Его свободная рука сжимает грудь, пальцы смыкаются вокруг соска, слегка оттягивая его, и боль смешивается с наслаждением, создавая гремучий коктейль. Я кричу, но звук растворяется в подушке, которую прижимаю к лицу, чтобы не оглушить соседей.

— Не прячься, — он отбирает подушку, заставляя встретиться взглядом. — Я хочу видеть твоё лицо, когда ты кончишь.

Его слова поджигают последний фитиль. Тело взрывается судорогами, я цепенею, чувствуя, как волна накрывает с головой, вымывая мысли, имена, страх. Он не останавливается, продлевая оргазм до тех пор, пока слёзы не заливают щёки, а пальцы не разжимают хватку на его волосах.

Когда наконец отпускает, я падаю на матрас, дрожа как в лихорадке. Он приподнимается, облизывая губы, блестящие от моей влаги, и его глаза горят триумфом авантюриста, покорившего вершину.

— Ты… — начинаю я, но слова меркнут. Вместо них притягиваю его к себе, чувствуя, как его член напряжённо пульсирует у моего бедра. — Теперь твоя очередь.

Но он лишь улыбается, прижимая мой вздрагивающий живот к себе:

— Не спеши. Я ещё не закончил. Его губы находят мои, и я вкушаю на своём языке отголоски собственного удовольствия — солёные, животные, бесконечно прекрасные.

— Теперь твоя очередь, — шепчу я снова, сталкивая его на спину и расстёгивая ремень дрожащими пальцами. Я тоже не буду спешить. Сегодняшняя ночь будет нежной и длинной.

Его дыхание замедлилось, когда я прижала ладонь к его груди, мягко заставляя лечь.

-Моя очередь попробовать тебя на вкус — шепот замер на моих губах прежде, чем наши языки встретились в медленном, сладком поцелуе.

Пальцы скользнули по ремню, дрожь в руках выдавала нетерпение, но я заставила себя замедлиться — сегодня каждый миг должен стать шедевром.

Я дразню его, стянула джинсы, но оставила его в трусах. Глажу через ткань его стоящий колом член и облизываю свои губы языком, заставляя его желать моих ласк ещё сильнее. Мои ладони медленно и нежно гладят его мускулистые ноги, ощущая под пальцами каждую выпуклость, каждый изгиб. Я чувствую, как его кожа тепло реагирует на мои прикосновения, и внутри меня разгорается желание. Я очень хочу приступить к главному блюду, к тому, что уже давно манит меня, но не могу отказать себе в удовольствии глубже исследовать его, насладиться каждым мгновением, проведенным с ним. Наклонившись ближе, я снова дразню его, играя с ним через ткань.