Зарисовки моей души

1

Глава 1

Вера

Уже битый час и третью чашку кофе я смотрела на чистый белый лист. Я уже крутила его и так и этак — и ничего. Никаких мыслей. Абсолютно никаких. С раздражением откинула от себя простой карандаш и потерла пульсирующие виски . Да что же за напасть-то такая?! Дима ждет рисунки к концу недели — сроки и так уже два раза передвигались. Может, и правда сказать, чтобы Женя занялась оформлением? Но Инга мне этого не простит, а злить лучшую подругу не хотелось.

Откинулась на спинку кресла, а босые ноги закинула на стол. Прикрыла уставшие глаза и сделала несколько медленных вдохов, вспоминая, чему учили на йоге.

— Вдохновение — приди! — пробормотала и еле сдержала улыбку от абсурда ситуации, но чем черт не шутит. — Вдохновение, я приказываю тебе — приди!

— Мам? С кем ты разговариваешь?

Тут же открыла глаза и увидела Никитку, бесшумно подошедшего ко мне и успевшего разрисовать многострадальный лист фломастером. Он явно с большим энтузиазмом относится к работе, чем я, а ему всего семь. Убрала ноги со стола и притянула сына к себе, поцеловала в обе щечки.

— Ты что-то хотел, Ник? Проголодался?

— Нина дала мне печенье, — сын принялся ворошить все на столе.

— Так, иди отсюда, вредитель, — скомандовала с улыбкой, — мама работает, не видишь?

— Нет. Ты просто сидишь, — от маленького проныры ничего не скрыть.

— Топай отсюда, скоро папа придет, будем ужинать. — Никита покорно кивнул, чем вызвал у меня подозрения: — А ты к школе все приготовил?

И тут послышался кашель.

— Я заболел, горло болит.

— Какой ужас! — наигранно округлила глаза. — Значит, сейчас позвоню Ирине Николаевне, чтобы пришла и сделала тебе укол… А еще лучше — два.

Глаза мальчишки округлились.

— Я пошел собирать портфель.

— И форму погладь, — пришлось прикусить щеку, чтобы не рассмеяться над его выражением лица.

— Но я не умею, — в удивлении приподнял брови.

— Ладно, я сама поглажу, но за поцелуй и обнимашки.

Младший просиял и, подбежав ко мне, чмокнул в щеку и сдавил в объятиях. Я засмеялась, а он быстренько убежал из кабинета.

Тяжело вздохнула — кажется, сегодня тоже ничего не нарисую. Да что же со мной происходит? Почему раньше я могла создать обложку за день, а сейчас требуется все больше и больше времени? Когда была моложе, меня вдохновляло абсолютно все. Постоянно рисовала, рисовала, рисовала... Помню, Вероника была маленькая, и мы с ней постоянно вымазывались в красках. Незабываемое время! А вот когда Никитка родился, я начала остывать к любимому делу — спад какой-то произошел, я постоянно искала отговорки, откладывала работу на завтра… А сейчас просто была в ступоре. Неужели перегорела? Об этом Игорь Николаевич — преподаватель в ВУЗе — предупреждал? А мы смеялись над ним. Смотрели горящими глазами и клятвенно заверяли, что такого никогда не будет. Даже вообразить такое не могли. Почему мы никогда не верим старшим? Это какой-то механизм отрицания в ДНК или юношеский максимализм и вера в то, что все плохое всегда будет обходить стороной?

Открыла верхний ящик стола и достала потрепанный ежедневник в коричневом кожаном переплете — Вова подарил мне его лет пять назад. Любовно провела по обложке и начала листать страницы. Столько разных зарисовок… Каждая — частичка души. Каждая показывает меня. Мне нравится выплескивать на бумагу все эмоции.

Взяла простой карандаш и начала рисовать, не отрываясь — самой интересно, что в итоге получится… Закончив рисование, увидела, как с рисунка меня смотрит демон с пылающими глазами и страшными закрученными кверху рогами. Он улыбался, скаля острые зубы — явно был чем-то доволен. А в когтистой лапе держал, словно тряпичную куклу, девушку. Она жива — это видно по ужасу в ее глазах и напряженному телу.

Зазвонил мой мобильный, не глядя, ответила на звонок, зажав телефон между плечом и ухом.

— Слушаю.

— Привет, мам!

Губы сами с собой расплылись в улыбке. Да неужели!

— Ника, классно ты мне перезваниваешь через пару минут. Два дня прошло, — начала читать нотацию старшей дочери, но она не прониклась моим родительским авторитетом — засмеялась.

— Ой, мамочка, не начинай… Конец года такая ж*па!

— Ника! Что за слова?! — наигранно ужаснулась и отложила ежедневник с карандашом. — В Питере так не выражаются.

— Что я могу поделать? Москва из меня так и прет! — Я засмеялась, а дочь продолжила: — Бабушка и дедушка привет передают, говорят, что любят и скучают.

— Передавай, что мы их тоже любим и скучаем! Скоро увидимся.

— Передам. Как там мелкий? — с теплом в голосе спросила дочь.

— Уже с тебя ростом! Недавно подрался с сыном Арвальского, теперь наказан, а так все нормально.

— Выиграл? — серьезно спросила Вероника.

— Да, он того сменной обувью по голове треснул.

— Молодец какой! Этих тараканов так и надо.

— Дочь, нет в тебе сострадания.

— Сострадание — для лузеров. А что еще у вас нового?

Я задумалась, наматывая на палец темную прядь волос — говорить о работе совершенно не хотелось.

— Да ничего, папа вернулся недавно из Англии. Проблемы сейчас, сама знаешь какие, с этой политикой — сам не свой ходит…

Но Ника, как обычно, когда дело касается отца — перебила.

— Я не хочу о нем слушать, мам, — стальные нотки послышались в голосе.

Я лишь тяжело вздохнула и покачала головой.

— А ты там как? Расскажи про универ.

Дочка принялась делиться эмоциями, а я впитывала каждое слово. Как же я по ней соскучилась! По своей крошке. Даже не верится, что ей скоро восемнадцать, и она поступила в театральный в другом городе. Сама, на бюджет. Хорошо, хоть мои родители живут в Санкт-Петербурге. Конечно, мы все гордились ею, но так печально и тревожно отпускать своих детей во взрослый мир. Хочется всегда быть рядом и оберегать от всего уродства. Но, к сожалению, учат только собственные шишки и ошибки, поэтому с тяжелым сердцем и разбитой душой отпускаешь их на волю.

2

Глава 2

Вера

- Никита, давай вставай! - который раз уже потормошила сына. - Я знаю, что ты не спишь. В школу опоздаешь.

Только позавчера убирала в его комнате, а уже сегодня здесь царил полный хаос. Пока дошла от двери до кровати чуть два раза ногу не вывихнула и несколько раз наступила на детали конструктора. Пришлось призвать все свое самообладание, чтобы не начать кричать и материться, как водитель маршрутки в час пик.

- Если ты сейчас же не встанешь, - пригрозила, поднимая грязную одежду с пола, - я отберу все гаджеты. Никакой приставки и планшета.

С кровати донесся страдальческий стон. Сын знал, что я не шучу - мы такое проходили уже много раз.

- Как мне надоела эта школа, - пожаловался мелкий, спрыгивая с постели, и поплелся в ванную. - Когда я уже вырасту... - скрылся за дверью.

Я усмехнулась. Все мы одинаковые. В детстве только и мечтаем о том, чтобы вырасти, стать взрослыми и важными, а время тянется мучительно медленно. Казалось, что все, что мы себе намечтали, обязательно исполнится... А потом получаешь аттестат - и вот ты уже взрослый, но не знаешь, что делать дальше. Все стало трудным и запутанным. Нестерпимо хотелось вернуться в детство, но, к сожалению, пути назад нет.

Я успела прибрать в комнате, когда Ник наконец-то вышел из ванной.

- Ну, не куксись, - улыбнулась ласково, но мальчик меня проигнорировал. Тогда я скорчила смешную рожицу, и сын засмеялся.

- Выйди, я буду одеваться, - попросил Ольшанский младший, и я повиновалась - маленький мужчина, но уже со своими секретиками.

- Давай быстрее, сына, Нина уже завтрак приготовила.

Спустилась на первый этаж, где пахло рисовой кашей, как в садике. - Верочка, кашу будешь? - окрикнула меня Нина.

- Да! Сейчас Славу позову, и будем завтракать, - как раз и поговорю с ним.

Муж уехал ранним утром, я еще спала и не слышала, как он ушел. А если бы он был дома, то мы бы завтракали втроем: Вова, я и Никитка. Ольшанский не любит, когда прислуга - как он их называет - садится за хозяйский стол. Может терпеть только Нину, но она никогда не присоединяется к нам. Интересно, почему? А я люблю завтракать в кругу друзей. Именно так - они мои друзья. Слава работает на нас с тех пор, как Никита родился, уже семь лет. Балбес он тот еще, но человек хороший.

Вышла на крыльцо. Слава стоял около машины и курил. Он высокий, где-то около ста девяносто сантиметров, спортивного телосложения, тридцати двух лет от роду. Брюнет с карими глазами. Довольно симпатичный, но ему совершенно не везет в личной жизни. С грустью посмотрела на сигарету - курить-то как хочется!

- Доброе утро, Вера Павловна, - поздоровался водитель. Он всегда называет меня по имени отчеству.

- Доброе, Слава. Бросай соску, - кивок на сигарету в руке, - и завтракать пошли.

- Каша? - с улыбкой спросил.

- Каша, - так же весело ответила.

Мужчина сделал еще одну глубокую затяжку, потушил сигарету и выкинул окурок в урну. Я остановила его на ступенях в дом.

- Слава, следи за языком в присутствии Ника, хорошо? - начала без предисловий. Тот нахмурился. - Это я про женщин и их место. Сейчас он в таком возрасте, что все впитывает, как губка. И я не хочу, чтобы мой сын думал, что помогать женщине - плохо. Надеюсь, я ясно выразилась?

- Яснее не бывает.

- Вот и хорошо.

Когда мы вошли в столовую, Нина и Никитка уже сидели за столом. Мы со Славой сели на свободные стулья и принялись за завтрак, неспешно разговаривая. Утром почему-то не хочется говорить о чем-то важном. Ник рассказывал о своем однокласснике, которому родители подарили настоящую лошадь. Сумасшедшие люди, ей Богу. Позавтракав, Нина собрала грязную посуду со стола. Сын со Славиком направились к выходу.

- Ник, - окрикнула мальчишку, тот тут же повернулся. - Ты ничего не забыл? - спросила, и он смешно наморщил лобик, а потом его личико просияло, и сын быстро подбежал ко мне и обнял. Я засмеялась и обняла его в ответ. Мое сердце просто разрывалось от нежности к этому идеальному созданию. - И это тоже. Но я о таблетках.

- Ну, ма-а-ам! - захныкал Никита и выпустил меня из объятий.

- Так, мы это уже обсуждали, и ты заверил меня, что уже сам взрослый и будешь о себе заботиться, помнишь? И что в итоге произошло?

- У меня случился приступ, - грустно подытожил сын.

- Вот именно! А еще тебе пришлось лоб зашивать, потому что он случился на детской площадке. И теперь ты похож на Гарри Поттера, только без очков.

- Не хочу быть Гарри! Хочу быть Артемом из «Метро 2033».

- Пей таблетки, Артем, а то в школу опоздаешь.

Никита послушно выпил таблетки и побежал догонять водителя.

Когда сыну было три года, у него проявилась эпилепсия. Помню все до мельчайших деталей: мы с ним сидели в его комнате и играли в роботов, он корчил рожицы, заставляя меня смеяться. Ник как раз передавал мне игрушку синего цвета, когда случился приступ: мальчик повалился на пол и задергался в конвульсиях, слюни лились изо рта, глаза закатились, и он издавал просто нечеловеческие звуки, такие, что ужас пробирал до самых костей. Я испугалась и закричала - звала Нину, положила голову сына на колени, а он был такой твердый - все его тело словно окаменело. Приступ закончился быстро - длился всего тридцать три секунды, но этого времени хватило, чтобы свести меня с ума, изменить всю нашу жизнь, вывернуть ее наизнанку.

Куда мы только ни возили мальчика, каким только специалистам ни показывали... Все лишь плечами пожимали - нельзя вылечить, болезнь можно только контролировать. И я винила себя. Не заметила, просмотрела... Как могла только? Муж успокаивал, но я не верила его словам. Как тут поверишь? Я же мама... Ник такой беззащитный, рассчитывал на меня, а я его подвела.

Дверной звонок привел меня в чувство, и я вынырнула из воспоминаний. Посмотрела на часы - половина девятого утра. Рановато для гостей.

- Нин, я открою, - крикнула женщине и вышла на улицу. Было тепло, солнце уже действительно грело. Дошла до ворот и первое, что увидела, когда открыла их - огромный букет роз.

3

Глава 3

Вера

В очередной раз раздраженно посмотрела на часы. Уже 12:32, где этот поезд? Стояла на перроне, потом нервно ходила по нему, цокая каблуками и отпивая кофе из пластикового стаканчика - какая гадость! Вероника позвонила на днях и сказала, что приедет на неделю. Моему счастью не было предела. Так скучала по своей малышке! Дочь отказалась лететь на самолете - поехала на поезде, а я теперь стой здесь и переживай. Диспетчер в который раз уже объявил, что поезд «Санкт-Петербург - Москва» задерживается на двадцать минут. На наши с дочкой двадцать минут, черт бы всех побрал!

Остановилась и оглядела людей вокруг - все такие разные, но в то же время так похожи. Интересно стало, что они собой представляют, как сложились их судьбы? Руки зачесались - рисовать захотелось. Села на скамейку и достала из сумочки блокнот и карандаш. Мужчину, стоявшего недалеко от меня, изобразила в образе машины - старой, раритетной, ценной. Мне почему-то казалось, что он работает в автосервисе - руки у него все в мазуте, хоть и видно, что отмыть пытался. И пахнет специфически: бензином, маслом и металлом. Девушку лет девятнадцати изобразила в виде цветка - она нежная и хрупкая, сорви - завянет. Бережно относиться нужно. Любить. Пожилую пару чуть дальше по платформе соединила в орех: две половинки с одной сердцевиной, такие же сморщенные, но прочные. Мне нравилось рисовать нечто свое. То, как я вижу людей. Иногда это предметы, иногда просто цветные пятна, мазки, иногда фигурки. Никогда не знаю, что получится в итоге. Это мой собственный мир, который никто не понимает. Да и не нужно...

- Мамуля! - закричала Ника и обняла меня сзади - я так увлеклась рисованием, что пропустила поезд.

- Вероника, - подскочила, обошла скамью и обняла дочку. - Хорошая моя! Как же я скучала, - прижимала к себе дочь, гладила по волосам и спине.

- И я скучала, мамочка.

- Дай, я посмотрю на тебя, - немного отстранилась, осматривая: похудела и волосы обрезала, но все такая же - мое солнышко. Так похожа на меня: каштановые волосы, каре-зеленые глаза и те же черты лица. Снова прижала к себе. - Моя девочка. Ладно, пошли скорее, заберем из школы Никиту. Нина дома праздничный стол готовит.

Вероника засмеялась, а у меня сердце быстрее от счастья застучало.

- Тогда пошли! Надеюсь, Нина организует пельмешки - все время о них мечтала.

Дочь обняла меня за талию, и мы направились к выходу с вокзала.

***

Мы болтали, не переставая. Мне нравилось быть в курсе всех событий жизни дочки. Мы с ней подруги - не побоюсь этого слова. И плевать, что другие говорят. Я - мать, и сама знаю, как нужно строить отношения со своими детьми. Может быть, потому, что у нас разница в возрасте с Вероникой всего семнадцать лет - не знаю... Родила ее рано и никогда не жалела об этом. Узнав, что забеременела, почувствовала себя невероятно счастливой. А когда Вова деньги на аборт предложил, ушла от него и к родителям переехала. Они поддержали меня, сказали - воспитаем. Я и не сомневалась... Но сердце болело, и душа кричала - Вову я любила без памяти, так сильно и мощно, что самой страшно было.

Помню, как увидела его. В тот день лил сильный дождь, а я без зонта и опаздывала на лекцию. Все губы в кровь искусала - переживала. Вова остановился около меня на красивой иномарке и предложил подвести, а я, как взглянула на него, так и пропала, растворилась в его глазах. Сказал бы с крыши прыгнуть - прыгнула бы. В университет в тот день я так и не попала... Все завертелось, словно в самый эпицентр торнадо попали. Он был старше меня почти на целую жизнь: мне тогда едва семнадцать исполнилось, ему - тридцать один...

Два месяца были похожи на сказку: он снял квартиру, мы жили вместе, любили друг друга... А потом я поняла, что забеременела... Вова тогда много чего наговорил. Сказал аборт сделать, выбирать: либо он, либо ребенок. Я чуть с ума не сошла. Разве можно выбрать? Я уже любила малыша под сердцем. Что может быть правильней и желанней, чем ребенок от любимого мужчины? Проплакала всю ночь, душу вывернула наизнанку. Ушла от него, и такое чувство было, что часть себя потеряла. Но он вернулся за мной, прощения просил, сказал, что дурак был. А я... А я любила и поверила. В Москву переехали, квартиру нам купил, с университетом все уладил - перевелась. Родители против были, но я уже никого не слушала, только Вову. А когда на восьмом месяце беременности была, жена его заявилась... Тогда моя придуманная идеальная жизнь разбилась на тысячу острых осколков... ***

- Мам, ну где ты витаешь? Опять в своих рисунках? - позвала Ника, и воспоминания рассеялись, словно дым на ветру.

- Нигде не витаю.

Мы сидели в гостиной. Я и Ника на диване, Нина в кресле, а Никитка носился по всему дому.

- Говорю, что в воскресенье уже обратно уеду, может, Никиту с собой возьму? - Я сразу напряглась и занервничала, взгляд заметался, не зная, за что зацепиться. - Мам, да успокойся ты, - дочь с улыбкой положила руку мне на колено, сжала - она прекрасно поняла мое состояние. - У него уже школа закончилась... ну почти - от пары пропущенных дней ничего не изменится. Да и ты сама хотела в гости приехать к бабушке и дедушке... Вот и приедешь, когда обложку сдашь, а мы хоть с Ником побудем. Скучаем же.

Да, я прекрасно понимала, что скучают. Сама скучала по дочери и родителям так, что выть хотелось по ночам.

- Вероника, ты же сама знаешь, что Никита особенный - ему таблетки пить надо по расписанию, пропускать нельзя. А вдруг приступ? - меня аж передернуло, сердце ухнуло куда-то вниз и в пот бросило. - Только мы с Ниной видели этот кошмар и знаем, что делать в таких случаях.

- Ну, тогда пусть Нина с нами едет, - Ника легко пожала плечами, - у нее там как раз сестра двоюродная живет, - дочь перевела взгляд на Нину, та кивнула. - А таблетки... - сделала паузу Вероника, - знаешь, мама, есть такое устройство, телефон называется. Ты не поверишь - на нем можно будильник выставить, представляешь?! - и сделала шокированный вид, я не могла не улыбнуться.

4

Глава 4

Вера

Проснулась от того, что стало очень жарко. Открыла глаза - солнце едва-едва пробивалось сквозь шторы. С раздражением увидела руку мужа на своей талии. Скинула ее и встала с кровати. Сон сняло, как рукой. Мне захотелось тут же его разбудить и наорать за то, что снова подвел, но я знала, что ничего не добьюсь истерикой, поэтому просто переоделась и вышла из комнаты, немного постояла в коридоре, раздумывая, что делать дальше. Дети спали, работать не хотелось. Решила приготовить завтрак, чтобы как-то себя занять, тем более у Нины сегодня выходной.

Достала из холодильника сыр, яйца, овощи и фрукты. Только начала резать авокадо, как в кухне появился Вова. Я тут же напряглась, но даже не посмотрела в его сторону. Муж обошел меня, включил кофе-машину и сел напротив меня за кухонный остров.

- Вера, - в голосе Ольшанского ни капли раскаяния. Не обращая на него никакого внимания, продолжила делать бутерброды. - Давай вот только не будем, - о, а вот и раздражение в голосе! - Не надо с самого утра настроение портить. Не смог приехать, у нас скоро важное подписание контракта...

- А дочь - это неважно? Так, Вова? - усмехнулась. - Ты ее сколько не видел? С Нового Года? Хотя о чем это я? У тебя же контракт!

- Бл*ть, Вера, я же попросил, не имей мне мозг с утра! - повысил тон супруг.

- А ты не разговаривай со мной в таком тоне, - тихо процедила сквозь зубы, - я тебе - не твои работники. Не забывай, где находишься и с кем разговариваешь, Ольшанский.

С вызовом посмотрела в его голубые глаза и швырнула нож на стол. В последнее время Вова стал намного резче общаться с нами, но я быстро напоминала ему, что мы - не его подчинённые. Отвернулась от него и отошла к шкафу за тарелками. Почувствовала руки мужа на талии. Он прижался ко мне всем телом и поцеловал в висок.

- Прости дурака, Веруня, - оставил легкие поцелуи на шее, - потерялся во времени, а когда понял - уже было поздно. Ты же знаешь меня.

- Доброе утро, - нарушила наше уединение дочка.

- Ника, - муж отошел от меня и переключил внимание на дочь, - папу не обнимешь? Я скучал.

- Не могу сказать того же, - пробормотала дочь так, что мы услышали.

- Ника! - одернула ее, но она лишь плечами пожала.

- Ясно, - сказал муж и сел на прежнее место.

Ника помогла расставить тарелки и разлила кофе по кружкам. Завтрак проходил в напряженной атмосфере. Никита еще спал, и я даже немного пожалела об этом - сын бы сейчас быстренько разрядил обстановку.

- Как учеба? - сделав очередную попытку завязать разговор, спросил Вова у дочки.

Вероника усмехнулась.

- Тебе уже интересно? А как же, цитирую: «На актерский поступают только неудачники» и «Сделаю так, что тебя и в буфет работать не возьмут». Обожаю твои вдохновляющие речи.

- А ты не хами, - отрезал Ольшанский и сжал челюсти. - Так разговаривать будешь со своими театралами.

- Не-е-е-т, лучшее только для тебя, папочка.

Вова хлопнул по столу столь неожиданно, что мы подпрыгнули на месте. В тишине кухни это было похоже на взрыв.

- Не смей так со мной разговаривать! - поднял голос, он не орал. Нет. Говорил, как со своими подчиненными, которые до смерти боятся, когда Владимир Иванович из себя выходит. - Совсем от рук отбилась! Да я сделаю один звонок - и тебя выкинут из университета, и тогда посмотрим, какая ты будешь дерзкая! Я плачу за все. Я! За этот дом, за еду, что ты ешь, за шмотки, которые носишь. Взамен прошу лишь уважения...

- Мне от тебя ничего не надо, - прошипела Ника и демонстративно выплюнула еду обратно в тарелку. - Ни твоя еда, ни деньги, ни ты сам! Абсолютно ничего! Все сама заработаю.

- Хватит! - жестко пересекла я. - Мы семья или кто? Ника, не смей так разговаривать с отцом! Поняла меня? Ближе нас у тебя никого нет, прояви уважение. А ты, Вова, следи за тем, что говоришь и в каком тоне. Твои нравоучения никому не нужны, - видела, как у Вовы от напряжения запульсировала венка на лбу. Сейчас бабахнет. - Вероника! Вова! - вскрикнула, пытаясь призвать к разуму.

Но они не обращали внимания ни на что. Сверлили глазами друг друга.

- Вы что, ругаетесь? - послышался испуганный голос Никиты.

Посмотрела на сына, в его глазах стояли слезы. Ника еще немного посверлила глазами отца , а потом повернулась к брату, и ее лицо совершенно преобразилось.

- Все хорошо, младший, это мы с папой репетировали мой сценарий. Пошли в приставку поиграем? - предложила дочка, и мальчишка кивнул, но глаза все еще были испуганные.

- Ты получила роль?

- Да, поднимемся к тебе - все расскажу... Мама, спасибо за завтрак. Было очень вкусно, - усмехнулась Ника, бросив короткий взгляд на отца.

Дети вышли из кухни, а у меня появилось ощущение, что все силы покинули разом, сердце заболело. Я не знала, что делать...

- Устами Вероники говорят твои родители, - заговорил муж, едва дети скрылись из вида. - Они всегда меня ненавидели, поэтому я и не хотел, чтобы Ника жила у них. Нужно было купить ей квартиру.

Я была в шоке. Да как у него язык поворачивался такое говорить?

- Знаешь, не нужно свои неудачи на других сваливать. Ваши отношения испортились задолго до того, как Ника переехала от нас.

- Ты, бл*ть, вообще, на чьей стороне? - зло спросил муж. - Ты видишь, что она меня с дерьмом смешивает?! Поговорила бы с ней! Мать называется...

- Не ори на меня, - холодно осадила супруга, внутри клокотало, кричать хотелось, посуду бить... Испуганный взгляд Никиты останавливал. - Ты - великий родитель, м? Не смеши меня, дорогой. Дочка тебя ненавидит, а ты сомневаешься в моем воспитании?

Вова отшвырнул от себя тарелку и рывком встал со стула.

- Дом, с*ка, милый дом. А потом спрашиваешь, почему я не спешу сюда?

Он развернулся и вышел из кухни, я не смотрела ему вслед, слышала его шаги и то, как за ним с грохотом захлопнулась входная дверь. Вот и завтрак в кругу родных.

В горле запершило - реветь охота, выть от беспомощности. Всегда почему-то после таких ссор я чувствовала виноватой себя. Словно все, что происходит в семье - только моя вина. Знаю, что пройдет время, Вова остынет и... не попросит прощения - купит что-нибудь красивое, дорогое, блестящее... Он всегда был таким. Никогда не признавал, что неправ. А сейчас я просто чувствовала разочарование. В последнее время часто испытывала его.

5

Глава 5

Саша

Музыка грохотала так громко, что чувствовал вибрацию пола подошвой кроссовок. Сидел у барной стойки спиной к толпе, от скуки крутанулся на стуле и начал рассматривать извивающиеся тела. Сделал глоток виски и послал улыбку двум подружкам, которые, не стесняясь, смотрели на меня. Девушки улыбнулись в ответ. Что ж, этот вечер перестает быть томным.

- Привет, любимый, - промурлыкала эффектная брюнетка в коротком обтягивающем платье. Не успел я как следует рассмотреть ее прелести, она уже бросилась мне на шею. Обнял ее одной рукой, прижимая крепче, чувствуя изгибы тела, а второй все так же держал выпивку.

- Подыграй мне, хорошо? - опалила жарким дыханием незнакомка. - Видишь тех двух придурков слева? - Проследил взглядом в том направлении, куда она указала. - Прохода мне не дают.

Забавляясь, кивнул, медленно провел рукой вниз по спине к копчику и взял ее за задницу. Девушка от неожиданности выпрямилась и посмотрела на меня вопросительно. Ухмыльнулся.

- Соскучился по своей девочке, - весело выделил слов «своей».

Брюнетка рассмеялась, изловчилась и выхватила у меня из рук бокал с виски. Сделала глоток и сморщила носик.

- Не думала, что ты любитель этого пойла, - поставила на столик и заняла свободный табурет рядом со мной.

Повернулся к ней, внимательно осмотрел - девочка-конфетка, сладкая, вкусная, манящая.

- И что же, по-твоему, я люблю?

Она улыбнулась, показав ряд ровных белых зубок.

- Яблочный мартини, - не сдержала смех девушка.

- Ты меня раскусила, - наиграно опустил голову и тяжело вздохнул.

- Эй, малыш, - поднимая мой подбородок пальцами незнакомка, - подумаешь, яблочный мартини, зато у тебя есть я.

Мы смотрели друг другу в глаза, и видели, как в них что-то загоралось. Потянулись навстречу, и наши губы соединились. Я ворвался в ее рот языком, пробуя, ощущая вкус виски и клубничной жвачки. Почувствовал, как она запустила пальчики под мою футболку, оцарапала кожу... Какая нетерпеливая. Перехватил ее руки и крепко сжал, не давая дотрагиваться до себя. Отклонился и встал со стула. Не говоря ни слова, потянул девушку прочь от барной стойки и толпы. Она не сопротивлялась, быстрым шагом шла за мной. Я заведен до предела. Тело требовало разрядки. Зашли в туалет и заперлись. Тут же прижал ее к двери, беззастенчиво гладил грудь и задрал платье. Девчонка присосалась к моей шее - завтра проявятся засосы. Наше хриплое дыхание и стоны разносились по всей кабинке.

- Стой, - она отстранила меня и достала из сумки маленький пакетик с таблетками, и второй - с коксом. - Хочешь? - Отрицательно покачал головой, а она принялась уговаривать: - Дава-а-ай, тебе понравится.

Я спокойно отношусь к тем, кто любит наркоту. Многие мои друзья принимают эту дрянь, но я - нет. И не потому, что я весь из себя правильный, просто мне не нравится само состояние, не вызывает эйфории, наоборот - подохнуть хочется, утопиться в ближайшей луже.

- Мне и так нормально.

- Как хочешь, - пожала плечами и проглотила таблетку. Снова подошла ко мне и поцеловала. Брюнетка уже под кайфом, ее движения рванные, смех ненормальный. Прочертила языком дорожку от плеча до уха. - Ты знаешь, мой дорогой парень, - голос охрип - видно, что она возбуждена не меньше моего. - Я - девушка приличная, и секса у нас сегодня не будет... - красотка опустилась на колени, посмотрела на меня огромными карими глазами и призывно облизнулась. - ...Но у тебя будет лучший минет в жизни.

Снисходительно ей улыбнулся - посмотрим, чем сможет удивить.

Брюнетка ловкими движениями расстегнула ремень и спустила с меня джинсы. Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым. Я привалился к двери и наблюдал за ней, ничего не делая, не помогая. Девушка прикоснулась губами к выпирающему члену через ткань боксеров. Я стиснул челюсть, позволяя ей немного поиграть с собой. Осмелев, она нежно прикусила головку зубами и посмотрела на меня. Улыбнулась. Пальчики просунула под резинку трусов и мучительно медленно потянула их вниз. Ее пальчики, обхватывающие ствол, подрагивали от нетерпения. Вытянула язык и мучительно медленно провела им от основания до головки... несколько раз. Открыла ротик шире и начала меня сосать. Черт, да у «моей» девушки талант. Схватил ее за волосы и начал наращивать темп, такой, какой мне нравится. Брюнетка поняла, что я хочу, и перестала двигать головой, позволяя мне вколачиваться до самого горла. Да, бл*ть!

Из туалета мы вышли спустя сорок минут - кто-то вызвал менеджера, и тот открыл дверь своим ключом. Мы вышли оттуда, смеясь, под недовольные взгляды и проклятия в нашу сторону.

- Кстати, я - Юля, - представилась девушка.

- Саша.

Юля подвела меня к столику своей компании, где сидели оба ее преследователя. Приподнял бровь и вопросительно посмотрел на нее. Девушка ни капельки не смутилась, просто пожала плечами и озорно улыбнулась.

- Просто ты мне очень понравился.

Ухмыльнулся и покачал головой.

- Добро пожаловать в Россию.

- Вздрогнем, - произнес тост какой-то парень, и мы все подняли стопки.

***

Открыл ворота ключом и вошел во двор, прошел по дорожке до дома. Криво усмехнулся. Дом. Мне смешно стало. Это место никогда не было моим домом и никогда им не станет. Внутри снова поднялась тихая ярость. Когда самолет приземлился в аэропорту, я даже ехать сюда не хотел. А потом решил, что надо. Посмотреть в эти счастливые лживые лица, которые называют себя моей семьей. Если бы не годовщина смерти матери, и ноги моей здесь бы не было. Но на меня накатывает. Каждый год накатывает, как дата смерти ближе становится. Голос мамы в голове слышу, и холод в душе разливается, от которого выть хочется.

Сделал шаг, поднимаясь на крыльцо, и понял, что меня еще больше развезло от алкоголя. Посмеиваясь, забрался наверх и не с первого раза открыл входную дверь. Начал шарить по стенам - где гребаный включатель? Рука что-то зацепила, и это что-то с грохотом упало на пол. Чертыхаясь, переступал через осколки и снова что-то зацепил. Меня шатало. Устало привалился к стене, прикрыл глаза. И тут услышал голос. Ее голос. Сразу распахнул глаза, прищурился, постарался разглядеть силуэт.

6

Глава 6

Вера

Меня трясло, словно в лихорадке. Каков подлец! Какого дьявола он, вообще, приперся? Понятно, что приехал кровь нам отравлять. Смотрит так, словно все ему все должны, и он здесь главный. Черт, черт, черт!

Взбежала вверх по лестнице так быстро, словно за мной гнались все демоны ада. Нет, не все. Один. С дерзкими голубыми глазами. Прислонилась к стене и положила руку на сердце. Оно билось так часто, что я начала переживать, как бы оно не взорвалось. Эта стычка внизу чуть с ума меня не свела. Говорить такие вещи ребенку? И то, каким он тоном говорил, словно я какая-то дрянь низкопробная... Это зацепило меня, сильно зацепило. Гадко стало внутри, больно. Опять.

А он изменился. Саша. Такой высокий стал, сильный, взрослый. Когда я видела его в последний раз? Лет пять-семь назад? Совсем ничего не осталось от того мальчишки с непослушными волосами. Только ненависть ко мне в глазах. Непонятно только, чем она вызвана...

Услышала, как он вернулся в дом, и сильнее в стену вжалась, дышать перестала - действует он на меня как-то странно. Еще когда ночью увидела, нервничать начала. Да, он - сын Володи, но мне, по сути, совершенно чужой человек. Я не знала, что он за человек, поэтому так и не заснула после того, как убрала последствия ночного разгрома. Приготовила вещи, потому что не увидела у него никакой сумки, и всю оставшуюся ночь провела в кабинете - рисовала.

Утром с Никой завезли Никитку в школу, а потом дочка убежала к подружкам. Сказала, не виделись с выпускного, скучают друг по другу. А я... а я по городу ездила, домой не хотелось. Точнее - я боялась. Его - Сашу, боялась. Не хотела оставаться с ним наедине. Поэтому я встретилась с Ингой и показала ей обложку, которую почти закончила, сходила на йогу, погуляла в парке. Время прошло незаметно, пора было ехать за Никитой. С ним спокойней как-то, увереннее стало, и я вернулась домой. Написала мужу смс, что его сын приехал, но тот ничего не ответил. И вот теперь я пряталась от какого-то юнца!

Сама на себя разозлилась. Вера, черт подери, возьми себя в руки! Сделала глубокий вдох и медленный выдох. Я - взрослая женщина - не должна бояться каких-то мальчиков. Но стоило вспомнить его взгляд, как мороз по коже пробегал. Саша смотрел на меня так, как и тогда, когда был четырнадцатилетним подростком - со злобой... Вот только теперь это взгляд не мальчишки, а мужчины. Взрослого, уверенного в себе. И я была убеждена на все сто процентов, что он прекрасно знал, какое производит впечатление. Не мог не знать. Странно это все... И когда Александр подошел ко мне вплотную, там, внизу, боже, я чуть не свихнулась! И я совершенно не понимала, как это объяснить. Сердце выскакивало из грудной клетки, билось о ребра так сильно, что, казалось, моя кофта шевелится в такт. И что самое противное - он прекрасно знал, что делает со мной. По его наглым глазам это видела, что он ловил от этого кайф.

Услышала, как входная дверь хлопнула, и только тогда смогла расслабиться.

- Ма-а-ам, поможешь мне с уроками? - крикнул сын. Пришлось прочистить горло перед тем, как ответить.

- Сейчас приду, Ник.

Оторвалась от стены, распрямила плечи и пошла в комнату к сыну, с каждым шагом ощущая в себе прилив сил.

***

Вова вернулся домой поздно ночью и был зол. Я чувствовала это. Эта работа когда-нибудь его доконает. Я лежала в постели и наблюдала, как муж ходит по комнате и снимает с себя одежду. Такой уставший, тени пролегли под глазами, щеки впали, и сам бледный. Душа болела за него. Он - трудоголик... Но говорить что-либо бесполезно - уже проходили это.

- Где Вероника? - первым нарушил молчание Ольшанский.

- Гуляет.

- Время уже почти полночь, а она шляется непонятно где!

- В отличие от некоторых, я точно знаю, где Ника.

- А Саша где?

- Вот этого я не знаю. Он мне не сообщил...

Супруг что-то пробормотал - я не расслышала его слов.

- ...Не ворчи, Вова, - мягко попросила, - лучше иди спать...

Муж лег рядом, но тело его было напряжено. Легла ближе к нему, положила голову на грудь, слушала размеренные удары его сердца.

- ...Что случилось? - тихо спросила. Знала, что он не ответит. Он вообще редко рассказывает о работе, и то в общих чертах.

- Проблемы с китайцами, - коротко ответил и поцеловал меня в лоб.

- Ты их сможешь решить?

- Деньги решают все, Вера. Давай спать.

Он отвернулся от меня, пришлось лечь обратно на свою подушку. В голове было столько тревожных мыслей. Лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Внутри словно пружина сжималась. Странное беспокойство, такое гадкое чувство, непонятно чем вызванное. Только когда услышала, как хлопнула входная дверь, и легкие шаги прошуршали по лестнице, смогла расслабиться - Ника вернулась. Закрыла глаза и попыталась уснуть.

***

Сегодня на ужин должны были приехать родители Владимира. Мы с Никой решили пройтись по магазинам. Точнее - я решила, а дочь всячески упиралась. Мне хотелось купить подходящий наряд для сегодняшнего вечера, почему-то я всегда становлюсь дерганной перед встречей со свекровью и свекром. Вова в свое время столько страстей про них рассказал, особенно про строгость и жестокость отца. Всегда не по себе рядом с ними.

Зашли в очередной магазин, и я увидела красивое платье нежного бирюзового цвета.

- Какая красота! - я трогала струящуюся ткань. - Ника, примерь.

Я услышала печальный вздох дочки за спиной.

- Не хочу.

- Почему? Тебе не нравится? Тогда подыщем что-то другое...

- Очень нравится, - Ника взяла меня за руку, ее взгляд метался по сторонам. - Просто... - дочка замялась, а потом взяла себя в руки и твердо посмотрела мне в глаза. - Просто у меня нет денег. Я уже потратила всю стипендию.

У меня аж от сердца отлегло, думала, что-то серьезное случилось. Нервы стали ни к черту. Травок попить надо. Я лишь отмахнулась.

- Сделаю тебе подарок, - широко улыбнулась.

7

Глава 7

Вера

Вечер наконец-то подошел к концу. Как только за родителями Вовы закрылась дверь, улыбка тут же сползла с лица. Сначала мне хотелось ударить мужа, сделать ему больно, пусть даже физически, чтобы он почувствовал хоть малую, ничтожную часть той боли, что испытывала я. Но порыв быстро прошел. Поняла, что истерикой ничего не добьюсь, поэтому поднялась наверх вместе с детьми, пожелала спокойной ночи Никитке и пошла к Нике в комнату.

Дочка сидела на кровати и что-то увлеченно писала в телефоне. Моя отважная маленькая девочка. Я потрясена тем, как она пыталась защитить меня и мои чувства ценной собственных переживаний. Это мы - родители - должны защищать детей от всего, а не наоборот. Знаю, что Ника чувствовала себя преданой...

Собственный отец спал с ее лучшей подругой...

Видимо, я издала какой-то звук - Ника вскинула голову и с беспокойством посмотрела на меня. Она всегда остро чувствовала чужую боль.

- Мама? - Глаза жгло от непролитых слез, а в горле ком образовался, не дававший ничего сказать. - Мамочка, что с тобой? - теперь Ника по-настоящему нервничала, встала с кровати и подошла ко мне.

- Ничего, моя хорошая, - голос дрожал, когда я водила руками по прядям ее волос, - просто пришла тебя обнять и пожелать спокойной ночи, - притянула девочку к себе и крепко обняла, а дочка так же крепко обняла меня в ответ. Слезы все же полились из глаз. Не смогла сдержать, хоть и должна была. Хотела сказать Веронике, что она ни в чем не виновата... Но сейчас боялась говорить, для этого мне нужно быть сильной ради нее и ради Никиты. - Все, ложись спать, завтра никуда не уходи, хочу провести день с тобой, а то вам скоро уезжать, - сказала и, выбравшись из объятий дочки, подтолкнула ее к кровати.

- Кому уезжать и куда уезжать? - спросила та, подозрительно сощурив глаза.

Я улыбнулась ей.

- Тебе, Никитке и Нине к бабушке и дедушке.

Дочка счастливо улыбнулась, и мне стало чуточку легче.

- Правда, мамочка? Спасибо, спасибо, спасибо!!! - и снова бросилась мне на шею.

- Правда-правда, - я засмеялась. - Только при условии, что на самолете полетите. - Ника быстро закивала, соглашаясь. - Тогда хорошо. Я с утра по делам поеду, и потом весь день проведем вдвоем.

Закрыла за собой дверь. Сердце колотилось о ребра, словно сумасшедшее. Боже мой, что я творю!

Спать я легла с Никитой. Обняла мальчишку крепче и лежала без сна, слушала, как сын сладко сопит. Такой беззащитный. Мой маленький мужчина. Пообещала себе, что сделаю все, чтобы защитить детей.

Мне нужно поговорить с Ингой, и, надеюсь, подруга мне поможет разобраться в себе.

***

В начале восьмого утра я тарабанила в дверь Солнцевой. Я не предупредила Ингу, что приеду, и уже сто раз пожалела об этом - подруга всегда отключает на ночь телефон, а дверной звонок не работает с 2010 года! Снова принялась колотить по двери одной рукой, в другой держа подставку с двумя стаканами кофе.

- Да что ж это творится! С самого утра спать добрым людям не дают! - приоткрыв дверь квартиры напротив, проворчала бабушка соседка. - Надо жаловаться в ЖЭК.

Бабулька на этом не останавливалась... Она тот еще персонаж. Как только Инга переехала сюда, так нас с ней сразу шлюхами окрестили. Да кем мы только не были за это время, ткните пальцем в сборник матов - не ошибетесь. Я всегда старалась быть милой с ней, несмотря на весь ушат помоев в наш адрес. Это Солнцева у нас по части поорать-поругаться.

- ...Не подъезд, а какой-то... - осмотрев меня с ног до головы, выплюнула старуха, - ...притон блядей!

- Уж лучше быть честной блядью, чем старой каргой, - зло прорычала в ответ. Обычно я так себя не веду, даже не знаю, откуда дерзость взялась. Сегодня нервы натянуты, тронь - взорвусь.

Наконец-то в квартире Инги послышались шаги, а следом звук отпираемых замков.

- Да как ты со мной разговариваешь, вертихвостка...

Я не дала договорить, грубо перервала:

- Так и могу! А будете много говорить - вызову психушку и приплачу, чтобы вас забрали. Зайдите внутрь и живите мирно.

Подруга как раз открыла дверь и услышала мою гневную речь. Улыбнулась и высунула голову из квартиры.

- Блин, как я сама до психушки не додумалась. Слышь, Петровна, скоро я от тебя избавлюсь!

- Сатанинские отродья! - завопила старушка, перекрестившись, сплюнула на пол и быстро закрыла за собой дверь.

- Мать, тебе чего не спится? - зевнув, спросила Инга и пропустила меня внутрь квартиры. Я сразу же прошла в зал и села на диван, поджав под себя ноги.

Обвела комнату взглядом, просто, чтобы занять себя чем-то, собраться с мыслями. Квартира у Солнцевой такая убогая - никогда не скажешь, что здесь живет успешный человек, уважаемый автор... Ветхая, потрёпанная мебель времен Советского Союза, обшарпанные обои, исписанные идеями к книгам, завядший фикус в углу. Хотя не место красит человека, верно же? Ведь мой дом - идеальный...

Молча передала стаканчик с кофе подруге и сама сделала глоток.

- Вер, что случилось? - столько беспокойства в голосе Инги.

Что-то глубоко внутри меня сломалось. Я так старалась держать эмоции в себе, не выпускать наружу... И вот один единственный искренний вопрос - и вся моя мнимая бравада пропала. Слезы градом полились из глаз, было так больно, что я не могла сделать вдох. Такое чувство, словно все внутренности скрутило проволокой с шипами, и она дерет до крови, до мяса, стоит только пошевелиться.

Инга ничего не говорила, просто обнимала... И я начала сбивчиво рассказывать, несмотря на ком в горле. Она слушала, не перебивала, не задавала вопросов. Подруга знала, что Вова уже изменял мне, только она и знала... И не простила его, как я.

- Какой он больной ублюдок, - в неверии качая головой, пробормотала женщина. К тому времени я успокоилась и лишь изредка всхлипывала.

- Я просто не понимаю, как он мог? Знать, что Вероника... - не смогла договорить, слезы снова полились из глаз.

8

Глава 8

Саша

- Са-а-ашка, - прошептала в самое ухо изрядно подвыпившая Юля и поцеловала в щеку и запустила пальцы в мои волосы.

Ухмыльнулся и крепче притянул девушку к себе, ведя ее под мелодию, которую слышали только мы. Вокруг нас творилось настоящее сумасшествие. Когда Юля говорила, что едем к другу на дачу, я думал, что это будут шашлыки и костер, но, видимо, слишком разное понятие у меня и у столичных, что такое отдых на даче. Здесь было столько людей, что между ними и палец не просунуть, и все глушат дорогой алкоголь, заедая дрянью типа суши под громко орущую музыку. Не скажу, что мне это не нравилось, просто я привык к другому. Да и в двадцать пять лет начинаешь хотеть уже немного другого. Хотя сейчас, когда я находился в эмоциональном раздрае, это самое то - не надо ни о чем думать, музыка заглушает мысли, а если вдруг они становятся слишком громкими, алкоголь помогает их утопить.

Мы с Юлькой уже перешли к более откровенным танцам, но у меня завибрировал телефон. Девушка засмеялась и начала тереться попкой о мой карман.

- Да ты без ума без меня! - весело засмеялась.

- Некоторые части меня - точно, - я немного отодвинул ее в сторону и достал телефон. На экране высветилось имя Сергея. Ответил на звонок и стал пробираться сквозь толпу туда, где тише.

- Алло, - прикрыв ладонью свободное ухо.

- Что за звуки, ты где? - пробасил Серёга.

- Отдыхаю, мамочка, - ответил ехидно.

- Отдыхай, сыночек, только не забывай о безопасности, - в тон мне ответил друг, и я улыбнулся.

- Детали для Михайленко пришли? - я закурил.

- Да, Андрей уже собирает. Все нормально, брат, - Серый на мгновение замолчал. - Отца видел?

Меня передернуло от упоминания этого донора спермы.

- Надеюсь, не увижу, - выпустил струйку дыма вверх и прикрыл глаза. - Ее видел...

Не нужно было объяснять кого - Серега знает меня как свои пять пальцев. Когда мы переехали с матерью к деду, я сразу подружился с соседским мальчишкой, хоть он и был на год старше. А в детстве год разницы - это много значит!

- И? - поторопил Полунин.

Я прикрыл глаза, вспоминая ее образ.

- Красивая, -ответил честно, - и это единственное ее достоинство.

Мы еще немного поговорили о работе и попрощались. Немного постоял в тишине, а когда мысли стали слишком громкими, вернулся к всеобщему веселью.

***

Вошел в отцовский дом. Здесь было тихо. Неужели я так и не застану картину под названием «Семейная идиллия»? Ухмыльнулся. Надо принять душ и хорошенько выспаться, но сначала выпью несколько литров воды. Прошел на кухню и налил из кулера в кружку воду, пока пил жадными глотками, перевел взгляд за окно и нахмурился, увидев оранжевый огонек сигареты. Любопытство вывело меня в сад. Моему взору открылась прелестная картина: Вера, поджав под себя ноги, сидела на качели и курила, а рядом с ней на земле стояли сок и бутылка еще чего-то - не рассмотрел.

- Неужели ничто земное тебе не чуждо, м? - подкрался к женщине, и она вздрогнула, услышав мой голос.

По моему лицу расплылась ехидная улыбка. Обошел Веру и сел рядом, не спрашивая разрешения. Женщина молча курила, только повернулась и смотрела на меня сквозь дым. Я наблюдал, как она обхватывает фильтр пухлыми губами и медленно выпускает дым, как вздымается на вдохе ее грудь, как... Черт. Это зрелище завело меня похлеще порно.

- Хочешь? - хрипло поинтересовалась, и я не сразу понял, о чем она - мои мысли были далеки от реальности. Проследил за ее взглядом, и моя улыбка стала еще шире.

- Мартини, - взял бутылку в руку и стал вертеть. Сразу вспомнил о Юльке. Открыл крышку и понюхал - какая дрянь! Взял бокал и налил Вере половину.

- И сок добавь, - сказала женщина так повелительно, словно я мальчик на побегушках. Затушила окурок в пепельнице.

- Что за повод? - передал женщине бокал, наши пальцы на миг соприкоснулись, и меня словно током шарахнуло. Вера тоже быстро отдернула руку.

- Да разве нужен, Саша, повод, чтобы выпить?

- Даже алкоголики находят повод, Вера Павловна, - я подкурил сигарету.

- Ну, раз даже алкоголики находят повод... - она сделала паузу и через несколько мгновений подняла бокал вверх, произнося тост: - За любовь!

Я рассмеялся.

- Не-е-е-т, - протянул, - давай за что-то более материальное, что можно увидеть.

- Закрой глаза, - женщина по-своему же совету прикрыла глаза и улыбнулась, - чувствуешь?

А я, как дурак, впился в нее взглядом. Красивая настолько, что дух захватывает, но холодная, отстраненная. Так и хочется встряхнуть за плечи, чтобы идеальная укладка растрепалась, чтобы в глазах отразилось хоть что-то живое, настоящее.

- Не чувствую, - понял, что затянул с ответом.

- Такой молодой и уже такой циничный, прямо как отец, - и снова пригубила спиртное, а меня сравнение с отцом задело.

- Тебе виднее, - холодно отрезал, достал из пачки сигарету, прикурил.

Мы сидели в тишине, думая каждый о своем, но эта тишина не напрягала. Она была комфортной.

- Ты же адекватная женщина, Вера, - произнес, не глядя на нее.

- Хотелось бы верить, - ответила со смешком.

Повернулся и посмотрел на нее в упор. Она вскинула на меня свои зеленые глаза, огонек от сигареты отразился в них, когда сделала затяжку.

- Почему семью разбила?

- Потому-что любила, Саша, - ответила просто и без колебаний.

А у меня внутри все зашлось в немом крике. С*ка! Какая же бездушная тварь! Да если бы не она, мать, может, жива была бы...

Зазвонил ее телефон, я не прислушивался к разговору - пытался совладать с собой.

Не говоря ни слова, Вера встала и ушла в дом, а я так и сидел на гребаной качели, думая о том, почему у одних есть все, а у других - ничего.

***

Я вернулся в дом, собираясь отправиться в свою комнату и наконец-то отоспаться, но не тут-то было - отец как раз вышел в коридор, и наши взгляды встретились. Я сжал кулаки. Самую настоящую и подлинную ненависть могут вызывать только близкие люди, а отца я ненавидел все душой. Думаю, это взаимно.

9

Глава 9

Вера

Было еще совсем рано, когда я вошла в комнату Вероники. Дочка спала, укутавшись в одеяло, смешно подложив руку под щеку. Закрыла за собой дверь и присела на краешек кровати, стала гладить свою малышку по волосам, совсем как в детстве. Заметила, что руки мелко дрожат. И не удивительно...

- Мамочка? - Ника открыла сонные глаза и улыбнулась мне, на душе тут же стало немного радостней.

- Привет, родная, - провела ладонью по ее щеке. - Давай умывайся, поговорить надо.

Дочка нахмурилась, но расспрашивать ни о чем не стала, поднялась с кровати и пошла в ванную.

А я, чтобы занять себя хоть чем-то, начала застилать постель. Сердце отбивало сумасшедший ритм, стоило только подумать о предстоящем разговоре. С чего начать? Как сдержать эмоции, найти правильные слова? Вероника вошла в комнату, сделала хвостик и надела спортивный костюм, забралась ко мне на кровать. Я обняла ее.

- Мам, что случилось? - с беспокойством спросила, - с Никиткой что-то? - Я молчала. - Вера, ты меня пугаешь, - серьезно сказала дочь.

- Нет, нет, с ним все хорошо, - вымученно улыбнулась ей.

- Помнишь... - Боже, как же начать разговор. Просто нужно сказать, не надо тянуть, это как с пластырем. - Я знаю, из-за чего ты с Кариной общаться перестала. - Потрясение на лице Ники разрывало душу, а последующие слова кислотой разъедали горло. Взяла ее руки в свои. - Слышала вас, тогда, на ужине.

- Мама... - тихо, так тихо сказала, и глаза слезами наполнились.

- Мамочка, я не хотела, чтобы ты знала, - начала плакать, обняла меня за шею, тряслась всем телом, горько всхлипывая.

Прижала девочку ближе к себе и успокаивающее гладила по спине. А у самой все нутро от боли заходилось. Сколько Вероника это терпела, сколько держала в себе? Как же я себя ненавидела, что не допыталась у нее в чем дело... Видела, что дочке плохо, она страдает. А потом Ника научилась притворяться, а я поверила.

- Все хорошо, маленькая моя. Теперь все хорошо, - шептала, желая забрать всю эту боль у своей малышки. Ника плакала долго и все это время я держала ее. - Ты не виновата, слышишь меня?

Дочка лишь усмехнулась.

- Она моя подруга была. МОЯ! Да если бы я знала!

- Ника, - ладонями взяла девочку за лицо, - ты ни в чем не виновата. Я тебя не виню ни в чем.

- Это все он! Как я его ненавижу, мама, - слезы снова покатились из ее глаз.

- Меня убивает, что он ведет себя как ни в чем не бывало! Ему все сходит с рук! Что ему не хватало? Зачем он так с тобой? С нами?

Я боялась этих вопросов. Потому что на них не было ответов.

- Ника, мне очень жаль, что ты узнала про эту связь... Это несправедливо. Но мы... Мы с папой не идеальные, понимаешь? Мы ошибаемся.

Дочка отшатнулась.

- Да как ты можешь защищать его?!

- Я никого не защищаю. Говорю...

Вероника не дала договорить, начала кричать.

- Что говоришь?! Что он любит тебя и поэтому изменяет? Или он мужчина и ему можно?! Скажи, мама! - в широко распахнутых глазах дочки стояли слезы, и каждая из них будто выстрел в грудь.

- Нельзя, Ника, нельзя. Но это уже нельзя изменить. Как бы больно ни было...

Дочка посмотрела на меня таким колючим взглядом, от которого захотелось поежиться. Следующие ее слова хлестали по сердцу, оставляя новые шрамы.

- Ты говоришь так, словно простила его. Просто взяла и смирилась! Тебе что, все равно? Думаешь, сейчас он на работе? Нет, мамочка, он трахает очередную «Кариночку».

Закрыла лицо ладонями, стараясь совладать с эмоциями. Ника права. Я сама об этом думала, и не раз. Но мне страшно! А вдруг это все правда? Что со мной не так? Почему муж изменяет? Что его не устраивает? Ведь говорит, что любит... И я чувствую эту его одержимость даже спустя столько лет... Неужели я превратилась в ту, в которую клялась себе никогда не превращаться? Слышу и вижу только то, что хочу...

- Мама. Мамочка, прости!

Ника обняла за плечи.

- Все хорошо, малышка, - с силой провела ладонями по лицу и внимательно посмотрела на Веронику... Не знаю, поймет ли она меня сейчас или потом, когда сама станет мамой? Я не знала. Сейчас я вообще ничего не знала. Словно обнулилась. Смотрела на эту жизнь и не знала, что дальше делать. - Ника, я прекрасно понимаю твой огонь. Ты еще молодая, на многое смотришь через призму юношеского максимализма. Но в жизни все намного сложней... - Дочка хотела возразить, но я не дала. - Сама знаю, что нужно уйти от него. Поставить свою гордость выше, но не могу. Когда узнала, что беременна тобой, то Я для себя перестала существовать. Для меня главное - вы с Никитой.

- Но разве мы будем счастливы, живя в такой семье? Где отец вытирает ноги о твои чувства?

- Ника, я не могу лишить тебя и Никиту отца. Это я знаю точно.

- Тогда уйди от него! - Я лишь головой покачала. - Почему? У тебя есть деньги, сними квартиру или поехали в Питер... - следующие слова дочка прошептала: - Но... он не даст тебе уйти... Я вижу, какими глазами смотрит на тебя. Даже Карина давно мне говорила, что он бредит тобой. А я мелкая была, не понимала, но сейчас понимаю - он любит тебя, каким бы извращением это не казалось.

- Он не отпустит, малышка, - грустно подтвердила.

- Мама, а если не уедешь? Так и будешь жить с ним, зная, что он с другими?

- Ради вас я готова на все, Вероника.

- Да забудь ты про нас! О себе подумай! Нам хорошо, когда ты счастлива, мама. А мелкий... Он еще не понимает ничего, но поймет. А ты у меня молодая и красивая, уходи от отца, не ломай жизнь. Не терпи такого отношения.

В ней столько запала, уверенности, а я чувствовала себя разбитой и растоптанной. Будто ваза, разлетевшаяся на тысячу мелких осколков. Кажется, весь мир вокруг вдруг стал каким-то серо-угрюмым. И нет сил хотя бы поднять голову и осмотреться. Снова обняла девочку.

- Мне тридцать пять, а я до сих пор не знаю, что делать, Ника. Как поступить, чтобы правильно было. Чтобы вам с братом хорошо было.

10

Глава 10

Вера

На следующий день после отъезда детей я пришла в ужас. Совсем не понимала, чем заниматься и как быть без них. Уже и не припомнить, когда я могла сидеть и ничего не делать и не переживать, что завтрак не готов или уроки не сделаны. Такие мелкие хлопоты, которые не замечаешь в повседневной рутине, но из них соткана вся жизнь. Вероника и Никита - центр моей Вселенной. И сейчас она пошатнулась.

Как же я по ним скучала! Просто дико, по сумасшедшему. Волком выть хотелось от одиночества. Слезы на глазах, когда вспоминала, что они не рядом... Как маньячка, звонила по несколько раз в час и спрашивала, все ли хорошо. Ника пригрозила, что заблокирует мой номер, если я позвоню раньше, чем вечером. И как до вечера дотерпеть?!

Сидела в кабинете и, чтобы хоть как-то себя занять, рисовала карандашом. В итоге рисунок уж очень стал напоминать Никитку. Отложила инструменты в сторону и прикусила большой палец. Правильно ли я сделала, что отпустила его? А если приступ, а я не рядом? Что делать... Может, поехать к ним? Сердце на этой мысли предательски дрогнуло. Да, наверное, я поеду в Питер...

Пришлось саму себя останавливать. Что я творю? Пусть дети отдохнут. Тем более они поехали к бабушке и дедушке! Всем нужно набраться сил, а у меня есть дела, которые нужно решить...

Зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности, посмотрела на экран и скривилась - звонила свекровь.

- Алло, - ответила на звонок.

- Вера, привет! - бодро поздоровалась Алла Михайловна. - Ты дома?

- Да.

- Я через десять минут приеду, - сказала та и завершила вызов.

Только ее приезда мне сейчас не хватало для полного счастья! Нет, свекровь, очень хорошая женщина, и я ее люблю даже... Иногда. Но она - мать Вовы, и я не хочу слушать о том, какой ее сын хороший и прекрасный мальчик. Хотя, наверное, для каждой мамы ее ребенок идеальный.

Я как раз запарила чай, когда вошла Алла Михайловна. Женщина, как всегда, выглядела элегантно и строго. Поцеловала меня в обе щеки и коротко прижала к себе. Свекровь села за стол, я разлила чай по чашкам, заняла место напротив нее.

- Ну как вы тут?

- Да нормально. Дети вчера в Питер полетели, а я работала.

- А с Вовой как? - спросила та и внимательно на меня посмотрела.

У меня не дрогнул ни один мускул, хоть внутри все тут же начало бурлить и кипеть, хотелось дерзко ответить, нагрубить. Спросить - ей какое дело до наших с Вовой отношений? Но я промолчала.

- Напряженные.

- Ты умная женщина, Вера, не будешь ломать дрова.

- «Ломать дрова»? - переспросила, и брови поползли вверх. - То есть что-то решать с изменами мужа - это, по-вашему, «ломать дрова»?

Женщина отмахнулась от меня, как от надоедливой мошки.

- Не ты первая кому мужья изменяют. Это - жизнь. Просто проглоти и двигайся дальше.

- При всем моем уважении, Алла Михайловна, я так не могу. Тем более об этом знает Ника! Боже! Да он спал с подругой дочки! - меня затошнило начало от этих слов, произнесенных вслух.

- Это прошлое. Ничего не изменишь, понимаешь? Ни твои слезы, ни обиды ничего не изменят...

- А я и не собираюсь плакать и обижаться, я хочу действовать.

- И что ты сделаешь? Подашь на развод? А дальше что? Ты посмотри на роскошь вокруг себя! Это все твое. Вова тебе дал то, о чем другие и мечтать не смеют!

Я хотела ответить, что не все в жизни деньгами измеряется, есть бесценные вещи, такие как чувства, но она перебила.

- Ты думаешь, Вова спокойно даст тебе развод? Вера, ты сама знаешь, что нет. Они с Ваней в этом похожи.

- Есть закон...

Женщина улыбнулась мне словно малому дитя.

- А дальше что? Ну, допустим, развелась ты с ним, а дальше что, Вера?

- А дальше жить буду.

- Ты знаешь, сколько раз я хотела уйти от Ивана? Уже и сама не помню. Но каждый раз меня что-то останавливало. Потому что женщина должна хранить семейный очаг.

- Сейчас двадцать первый век на дворе, никто никому ничего не должен.

- Вера, выслушай меня до конца. Может, ты поймешь. Мы с Ваней столько вместе пережили. Чего только распад СССР и девяностые стоят. Сколько я тогда ужаса и боли натерпелась. И Ванька гулял от меня. Но ты правильно сказала - времена другие были. Стыдно было, что муж гуляет, это значит, что с женой что-то не так. И поколачивал меня, когда выпьет. И меня и Вовку. Но мы держались семьей. Семья - это больше, чем просто кровь. И это больше, чем ты и твои чувства. Я выбрала Ивана и на многое глаза закрывала. И знаешь, мне уже шестьдесят восемь, и теперь я ни о чем не жалею. Я рада, что сумела все сохранить. Ты еще молодая, не понимаешь... Но через пятнадцать-двадцать лет ты поймешь...

Я смотрела на нее и понимала, что ждать столько лет не хочу. Я и года с Вовой прожить не смогу. Не хочу. Меня как обрубило. Единственное, чего хотела - уйти от него. Если бы могла, взяла бы и прямо сейчас покидала вещи в чемодан и ушла, ни разу не обернувшись. Но я не могла. Мне нужно действовать так же грязно, как и он, чтобы дети остались со мной.

- ...Да и статус у Вовы, деньги, - продолжила свекровь, - А уйдешь - останешься голая. Поедешь снова в ту же родительскую двухкомнатную квартиру, из которой и пришла... - ее тон сейчас стал другим. Нечто такое я и ожидала от нее услышать.

- ...Ты потеряешь многое.

- Я поняла и услышала вас, Алла Михайловна, - ответила ей в тон.

Женщина встала и собралась на выход, но остановилась и повернулась ко мне.

- Не забывай, Вера, что ради тебя он бросил Ларису. И Саша как раз здесь, спроси у него, как без отца ему жилось. Подумай о детях.

- Я о них только и думаю, - злобно ответила.

- Значит, плохо думаешь.

С этими словами она покинула дом.

***

Вечером приехал Владимир и нашел меня в кабинете - теперь это мое любимое место в доме. Я как раз отправила финальную версию обложки Инге и Диме, а сама разминала затекшие плечи. Муж открыл дверь, и я тут же повернулась на звук. Стоял на пороге в костюме, с букетом орхидей и мальчишеской улыбкой на губах, от которой почему-то становилось грустно.

11

Глава 11

Вера

- Вот, ознакомьтесь, Вера Павловна.

Адвокат сунул мне в руки бумаги о разводе. Я посмотрела на эти несколько листов, которые содержали восемнадцать лет моей жизни. Вот и все. Это конец.

Читала текст, а буквы расплывались. Начала часто-часто моргать. Так и не смогла сосредоточиться. Слишком больно. Не мигая, смотрела на листы, а затем вернула их Аркадию Геннадьевичу.

- Вы же понимаете, Вера, что весь процесс не будет быстрым?

- Понимает-понимает, - ответила за меня Инга, которую я взяла с собой для моральной поддержки.

- У вашего мужа огромные связи и средства. Мы будем готовиться к сражению длинной в месяцы, если не годы. И это будет дорого. Он в первую очередь заморозит счета...

- Об оплате не переживайте, у меня есть деньги, а если не хватит... - замолчала и осторожно покрутила кольцо на безымянном пальце с огромным бриллиантом, которое Вова подарил мне в этом году на тридцатипятилетие, - то у меня еще много таких безделушек.

- Как только получите нотариальное разрешение от мужа на вывоз детей заграницу, сразу начнем действовать.

Я кивнула. Хотела получить согласие как можно быстрее, но Вова улетел в Китай, теперь надо ждать его возвращения. А ожидание меня убивало. С каждым днем становилось все страшнее.

- Как только получу разрешение, объявим войну, Аркадий Геннадьевич, - сказала с уверенностью в голосе, но не в душе.

Вскоре мы с Ингой вернулись ко мне домой. И подруга предложила «это дело» хорошенько отметить. Заказали еду на дом. Чтобы не слишком томиться в ожидании, подруга предложила начать праздновать и достала вино из бара.

- Вера, ты где витаешь? - послышался недовольный голос Инги рядом с ухом.

- Нигде не витаю.

- Ты, вообще, слышала, что Аркадий Геннадьевич сказал?

- Конечно, слышала, Инга, - сказала и разлила вино по бокалам, - он же про мою жизнь говорил, в конце концов, я внимала каждому слову.

- Мне он понравился. Видно - хороший мужик, хоть и хитрож*пый. Блин, я хочу видеть лицо Вовика, когда он узнает о разводе. Может, запишешь все на камеру?

Я люблю свою подругу, но она совершенно не чувствует момент, когда стоит замолчать. При всей решительности я еще не готова обсуждать развод. Скоро. Но не сейчас.

- Давай не будем об этом, просто расслабимся. Отметим печать книги.

- Все молчу. - Солнцева сделала вид, что закрыла рот на замок и выкинула ключ.

Я улыбнулась краешком губ. И произнесла тост.

- За Льеру и ее приключения, пусть она не дает тебе покоя еще лет десять, - от души пожелала подруге.

Недавно в печь отправилась седьмая книга из цикла «Королевство Желтого Тумана» с моей обложкой. Инга рассказывала, что идея пришла ей в ванной. Она спокойно купалась, а в её голове сюжет стал обретать формы.

- Кажется, я буду писать эту серию до конца своих дней. И я не против!

Наш заказ наконец-то привезли. День выдался жарким, и я предложила провести его около бассейна. Инга согласилась, но купаться отказалась. Я переоделась в купальник, и мы пошли к бассейну. Подруга разлила вино по бокалам.

- Давай выпьем за новые начинания, - предложила Солнцева и приподняла бокал.

- За новые начинания, - поддержала тост и пригубила вино.

Я передала Инге набор суши и вытащила свой. Открыла коробку и начала есть.

- Надо было тебе давно уходить от него, Вера.

Вот не может помолчать! Я долго и усердно пережевывала еду, обдумывая ответ, потому что знала, какие вопросы последуют. Сама себе их задавала.

- Надо было, - согласилась, - но я не могла.

- Почему?

- Потому что страшно, Инга, вот почему. Я - трусиха. Мне легче глаза закрыть и отвернуться в другую сторону, чем смотреть на все прямо, понимаешь?

- Но он же козел!

- Козел. Но Вова - отец Никиты и Ники... Какой бы ни был, чтобы ни делал. Все равно сколько им лет, он был и будет их отцом. Ты сама о своем отце рассказывала. Сколько боли и обиды в голосе за то, что бросил. А со временем... Со временем Ника его простит.

- А ты не о детях думай, а о себе.

- Разве я могу? - с улыбкой спросила.

- Вера, ты - хорошая мама, никогда не сомневайся в этом, но - черт возьми! - на детях мир не сошелся клином!..

Я хотела возразить - она не права!

- ...И не говори, что я не понимаю, потому что еще не рожала. Я тебе говорю правду. Вот сейчас от Вовика избавимся, и я тебе во всех красках покажу жизнь холостячки. Перетяну на нашу кайфовую сторону.

Я засмеялась.

- О, я уже в предвкушении! Будем ходить по клубам и прикидываться молоденькими?

- А нам и прикидываться не надо, - серьезно ответила подруга и приосанилась, демонстрируя пышную грудь. - Мы, Вера Павловна, дадим фору любой двадцатилетке.

- Точно! А я, стоя на танцполе, буду думать - это так биты долбят или аритмия.

Мы засмеялись и снова отпили вина.

- А если серьезно, подруга, то тебе надо пуститься во все тяжкие.

- В смысле? - не поняла я и нахмурилась.

- В прямом! Ты свободная женщина, вольна делать что хочешь. Тем более дети у твоих родителей. Отрывайся!

- Что я и делаю, - помахала суши и отправила в рот.

- Не так... Тебе нужен мужик.

Я подавилась - от неожиданного заявления рис встал поперек горла - и подняла вверх руки, чтобы откашляться.

- Что ты такое говоришь? - с ужасом спросила, утирая слезы.

- Клин клином вышибают, Верка.

- Не надо мне ничего вышибать, Инга.

- Надо! Что ты там со своим мудачелой видела? Давно в космос летала, звезды видела, м? Оргазм - панацея от душевных метаний, - философски изрекла та.

- Тьфу на тебя, Солнцева, - в сердцах сказала. - Звезды я и так вижу... в окно в комнате. А для души у меня рисование.

- Не надо мне тут. Я лучше знаю, что тебе нужно.

- И это - мужчина? - скептически спросила.

- Не просто мужчина, а какой-нибудь горячий красавчик. Как этот... Тор!

12

Глава 12

Саша

- Привет, мама, - тихо сказал, стоя напротив памятника.

Несмотря на жаркую погоду, на кладбище был жуткий ветер, пробиравший до самых костей. Провел ладонью по надгробью и с жадностью рассматривал фотографию. Мать на ней такая красивая, с улыбкой на губах. Точно помню, когда был сделан этот снимок - на мое четырнадцатилетние, за два месяца до того, как она легла в больницу в Москве. Откупорил бутылку виски, опустился на землю, уселся, облокотившись спиной о надгробие. Сделал глоток. Алкоголь обжег гортань, и эти ощущения немного облегчили стискивающее грудь чувство. В этот день мне всегда особо хреново. Год от года. И легче ни капли не становится.

Воспоминания уносят ураганом в тот роковой день. С*ка, все бы отдал, чтобы хоть как-то все изменить.

- Вова, не уходи, - сквозь слезы в голосе восклицает мама и бросается к отцу, но он отпихивает ее в сторону, словно надоедливую мошку, запихивая в чемодан свои вещи, срывая их с вешалок гардеробной.

Я в детской, но мне видно, что происходит в родительской комнате. Поставил игру на паузу, подошел к двери. Мама плачет, мне хочется подойти к ней, утешить, но я боюсь. Мне страшно, хоть давно исполнилось семь лет и я ничего не должен бояться. Но когда отец начинает кричать, мне становится не по себе.

- Я все решил, Лариса, давай без истерик, - бросает холодно, продолжая набивать чемодан. - Уже сто раз говорили. Ты все сама знаешь. У меня другая, она беременна.

- А я? А как же Сашка? - кричит в истерике. - Мы уже никто для тебя?

- Не мели чушь! Сыну буду помогать деньгами, - рычит в ответ. Закрыв крышку чемодана, хватает его, направляясь к выходу, но мама преграждает ему дорогу. - Отойди, Лариса, - говорит с угрозой в голосе.

- Нет, Вова. Ты не можешь вот так просто взять и уйти.. Я... я столько отдала тебе... Неужели ты можешь выбросить все годы нашей жизни? Как ты мог? Променять нас на какую-то малолетнюю шлюху?

Раздается хлесткий звук, от которого сводит нутро. Выбегаю из комнаты и мимо отца подбегаю к маме, лежащей на полу. Становлюсь перед ней на колени и обнимаю руками. Ее всю трясет. Она убирает мои руки и пытается подняться с пола. Дрожит, ее руки холодные, а в глазах лихорадочный блеск. Она будто и не видит меня. Бросается снова за ним, догоняет в коридоре. Мама что-то говорит отцу, но я не слышу. В голове гулкий шум, а перед глазами пелена из слез.

До меня вдруг доходит, что сейчас происходит что-то непоправимое. Папа от нас уходит. И я чувствую, что больше не вернется. Никогда. Слезы уже не держатся на ресницах, капают из глаз. Неужели все то, что говорила мама, правда? Неужели он завел себе новую семью? Лучше, чем мы? Но разве может быть кто-то лучше мамочки?

До меня снова долетают их голоса. Выхожу в коридор.

- Ты себя в зеркало давно видела? Во что ты превратилась? Посмотри на себя, - говорит и берет за плечи маму и ставит перед собой, чтобы она могла смотреть в зеркало . Держит за лицо. Мамочка плачет.

- Ты же знаешь... - шепчет мама и смотрит на него, как на божество. - После родов у меня был гормональный сбой. Я сколько пыталась, но не могла похудеть.

Он лишь зло улыбнулся. Отошел от нее и взялся за ручку чемодана.

- Папа, папочка, не уходи! - закричал, стараясь задержать его, не дать уйти. Мне казалось - если он выйдет за дверь, то наш мир никогда не будет прежним.

Отец не остановился, он просто стряхнул меня с себя и молча ушел. А я бросился к ней. Мама была без сознания. С ее виска стекала кровь.

Почувствовал руки матери, обнимавшие за плечи. Мне тогда казалось, что произошла катастрофа. Настоящий апокалипсис, что это самый страшный момент в моей жизни. Но я чертовски ошибался... Страшный момент был позже.

После ухода отца она постоянна плакала. Днем пыталась держаться, храбрилась, но я видел, какими несчастными и мертвыми были ее глаза. Мама забрала меня из лицея. За него было слишком дорого платить. Устроила в обычную школу. Я был совсем маленький, не понимал всех этих перемен и не хотел расставаться с друзьями. Умолял ее оставить меня в прежнем классе. Мама срывалась, кричала на меня. И я замолкал. Потом мы продали квартиру и переехали к дедушке в другой город. Отца я больше не видел.

Прошло несколько лет. Вроде все устаканилось. Мы привыкли к новой жизни. А потом у матери обнаружили рак. Долбаную опухоль размером с яйцо. Она не дала ей даже шанса на жизнь. Мама держалась, успокаивала меня, но я слышал, как она плакала ночами.

Я был с ней рядом. Забил на школу, на секцию по боксу. Сидел ночами и днями в палате после операции. Она лежала на койке исхудавшая, лысая после трепанации. Живая тень, оставшаяся от прежней красавицы с искрящимся жизнью взглядом. А я сидел, сжимая от гнева кулаки, воспроизводя на повторе отцовские слова, брошенные ей перед уходом. Они, словно шрамы, отпечатались в душе.

Она шла на поправку. Один я знаю, сколько трудов ей стоили все сеансы химиотерапии. Денег не было. Она только выписалась из больницы. Нас обрадовали, обнадежили. Сказали, что опухоль отступила. В тот мой день рождения мы с ней были вдвоем - дедушка уехал на вахту. Денег не было совсем. Жрали гречку с черным хлебом, но, черт возьми, я был так счастлив. Мечтал только об одном - поскорей закончить четверть и найти подработку в каникулы. Я верил, что вдвоем мы все преодолеем.

Но чуда не случилось. Болезнь вернулась. Спустя два месяца ей снова стало плохо. Врачи сказали, что по всему ее организму пошли метастазы. Она снова плакала, хотела побыть одна. И я ушел. Просто выбежал из квартиры. Была зима, а мне было жарко. Сбросил куртку, остался в одном свитере. Наклонился, загреб руками снег и прижал к пылающему лицу. Хотелось орать, кричать от бессилия. Хотелось весь мир к чертям отправить. Но никому не было дела ни до меня, ни до нее. Жизнь шла своим чередом. А потом я встретил их. Счастливая семейка гуляла по аллейкам парка.

Спустя месяц вернулся дед. Мы жили маленьком городке в четырех часах езды от столицы, и врачи посоветовали отвезти мать в столицу, мол, там будет лучше, там профессора, нужная техника... Мама обнимала меня на прощание, говорила, все будет хорошо. Но уже тогда, обнимая ее на прощание, я понимал в глубине души, что она врет.

13

Глава 13

Саша

Вечеринка шла полным ходом. Как и говорила Юля - людей тьма. И мне это нравилось. Хочу, чтобы вокруг было шумно, чтобы мысли не просачивались в мозг, чтобы ярость не накатывала.

Там, в коридоре, стоял, как идиот, и пожирал ее глазами: холодная, мокрая после бассейна - ничего нового, она всегда со мной ледяная. Но когда проходила мимо, когда ее прохладная кожа коснулась меня, думал, взорвусь к чертям. Она словно чеку вырвала. Меня такой чернотой накрыло. Хотелось снова схватить ее и к стене прижать. И что потом делать - сам не знал. Она вызывает во мне такие странные эмоции. Только рядом с ней так... непонятно.

- Тебе принести еще пиво? - перекрикивая музыку, спросила Юля. Тряхнув головой, прогнал прочь мысли и отказался от выпивки - двух бутылок достаточно. Девушка ослепительно улыбнулась и села мне на колени. Целуя в шею, руками забралась под футболку, гладила живот.

- Где твоя комната? - жарко прошептала на ухо, сжимая сквозь джинсы мою плоть. Довольная улыбка изогнула ее губы.

Я улыбнулась в ответ.

- Зайдешь в двери, потом направо, прямо до конца и налево.

- Саша! - шлепнула ладонью по предплечью.

- Сама спросила.

- Идиот, - обозвала беззлобно, улыбаясь.

Справа от нас раздался взрыв смеха. Сжал челюсть с такой силой, что слышно скрип зубов. Там, поодаль, стоит Вера с этим придурком Желтым и над чем-то смеется! Поймал себя на странном чувстве - дико бесит, что не со мной смеется, что не на меня смотрит с такой теплотой в глазах, такая веселая, расслабленная - вся словно светится. Никогда такой не видел. Точнее, видел, но не в моем обществе. Обычно она сидит с видом холодной стервы, к которой не подступишься - обморозишься. Но сегодня... Она совершенно другая. Не знаю, что тому виной. Алкоголь или компания этого придурка?

- Твоя мачеха отрывается по полной, пока папика дома нет, - весело сказала Юлька, перехватив мой взгляд.

- Она мне не мачеха, а он давно перестал быть отцом, - не получается скрыть раздражения.

Его во мне так много, что оно выплескивается наружу, будто из переполненного сосуда. Я крепко сжал бокал с алкоголем, сделал глоток, пытаясь потушить ярость, но она разгоралась еще сильней. Повернувшись к Юльке, смерил ее жестким взглядом.

- Эй, красавчик, не злись, - подняла она ладони, нервно усмехнувшись. - Мы тут отрываться собрались, давай веселиться, - приобняв за плечи, подалась ко мне, провела языком по основанию шеи.

А я глаз отвести не мог от Веры. Кровь вскипала при виде ладони Желтого, лежащей на ее пояснице. Его пальцы касаются оголенного участка спины в вырезе платья. Идиот что-то говорил и заливался идиотским смехом. Долбанный клоун. Вера кивала, пригубив немного шампанского, губы сложены в кокетливой улыбке.

Я отвернулся. Бл*дство, а не вечеринка. Отвлекся, называется. И какого хрена так залип на этой суке? Знаю ведь, что не стоит связываться, не хотел же ехать сюда к ним - знал, что будет точно так же, как тогда, когда был пацаном, но нет же, захотел приехать: вышел из самолета, попалась ее фотография в журнале, и меня словно током шарахнуло - увидеть захотел, просто рядом побыть. Все к ней тянуло. Идиот. Придурок!

Свалю отсюда нахрен через несколько дней, и дальше буду жить своей жизнью, подальше от четы Ольшанских. Но снова и снова, как долбанный неудачник, возвращаюсь к ней взглядом. Обернувшись, заметил, что их нет - Вера увела его куда-то. И от понимания этого внутри все сжалось в тугой узел. Какого черта?

- Я сейчас, - отстранился от льнущей ко мне девицы.

Я направился на второй этаж. Внутри все клокотало - я чертовски зол. Что она творит? Как себя ведет? Как какая-то дешевка. А Вера - не такая... Я шел по коридору, открывая все двери по очереди. Осталась последняя - ее мастерская. Ну конечно, бл*ть! Куда еще она могла повести на этого недоноска художника?

Толкнул ногой дверь, врываясь в комнату. Они стоят рядом друг с другом, смеются. Желтый тянется рукой к ее лицу, убирает прядь волос, а у меня пелена кровавая перед глазами.

- Убери свои руки! - сорвавшись места, я налетел на Желтого.

Схватив придурка за плечо, развернул к себе и, замахнувшись, ударил в челюсть. Он отскочил в сторону, завалился на мольберт с незавершенной работой Веры. Нужно остановиться, но я не могу: внутри - настоящее цунами. Схватив за шкварник, подхватил и бросил его к выходу. Ну же, давай, дерись! Мне нужно это! Хочу сопротивления, чтобы смог без труда выплеснуть все это дерьмо из себя. Но Желтый и не думал сопротивляться. Жалкий кусок дерьма остался лежать на полу, позволяя себя избивать.

- Саша, остановись! Что ты делаешь?! - ее испуганный крик прорвался сквозь пелену ярости. Я оглянулся: в комнате все разгромлено, Вера в двух шагах от меня, ее волосы растрепаны, в широко распахнутых глазах - нескрываемый шок, а затем его сменяет отвращение. И, сука, это выводит меня! - Не трогай его! Ты с ума сошел? Зачем Кирилла бьешь? Ты что, на наркоте? - выговаривает мне.

В голосе столько презрения - я его чувствовал каждой клеточкой тела - я для нее наркоман. Думает, она лучше меня? Выше? Хрена с два! Она присела на корточки рядом с Желтым, осматривает раны, а я сказать ничего не мог - боялся сорваться. Мне нужно успокоиться.

- Ты, вообще, зачем приглашал сюда людей? Чтобы потом избивать? Мозг включай, мальчишка.

Она выдернула чеку - меня взорвало. Оттолкнул ее в сторону, поднял Кира с пола и вытолкал за дверь. Тащил за собой по лестнице, не обращая никакого внимания на его стоны боли.

- Вечеринка окончена! Все на выход! - вытолкнул Жёлтого на террасу.

- Придурок, мы с ней о картинках разговаривали, что ты устроил? - стонал он, закрывая кровоточащий нос ладонью.

Плевать мне, о чем они говорили, хоть о бабочках. Ему вообще лучше со мной не говорить сейчас.

- Все! На выход! Вон! - кричу, распугивая народ со двора.

- Саша, что с тобой? - подскочила ко мне Юлька, взволнованно осматривая избитого Желтого.

14

Глава 14

Вера

Не хотела спускаться вниз и сидеть с Сашей и его друзьями, словно кто-то невидимый держал меня. Но Инга умеет уговаривать. И такие доводы приводит, что хочешь не хочешь, а соглашаешься с ней. Наверное, мне и правда стоит немного расслабиться. Последние дни были такими напряженными. Каждый раз, сидя у адвоката, приходилось перебирать «грязное белье». Но все равно сидеть с молодежью как-то странно… Хоть разница в возрасте у нас с ними не такая большая, но я все равно отчетливо чувствовала каждый год, месяц, день, который прожила в этом мире дольше их. Они все такие беззаботные. Смотрела, и такое чувство, что они договорились со Вселенной, чтобы она не вносила свои коррективы и дала им пожить, как хочется. Я такой беззаботной себя никогда не чувствовала, может, только в школе… А потом появился Вова и дети, уж не до легкомысленности. И сейчас, глядя в их счастливые лица, остро ощущала, что многое упустила.

Подругу посетило вдохновение, и она уехала, наспех попрощавшись и что-то записывая на диктофон. И я чувствовала себя не в своей тарелке. Хотела уже пойти к себе, как ко мне подошел тот нахальный мальчишка, который плюхнулся в бассейн.

Желтого, как оказалось, зовут Кирилл и он окончил университет, факультет живописи и графики. Мы с ним разговорились, парень оказался интересным собеседником. Умным и начитанным. Внешность действительно обманчива — в который раз убеждаюсь.

Пока беседовали, спину жег взгляд Саши. Темный, сумасшедший, дикий. Всеми фибрами души ощущала его. Хотелось скрыться, но я не могла себе позволить такую слабость. Я — взрослая тетка, в конце концов!

Кирилл спросил разрешения посмотреть на мои работы, а я согласилась ему показать. Не знаю, что нашло на меня, ведь кабинет — святая святых. Наверное, мне просто хотелось сбежать от всего того сумасшествия, что творилось во дворе. Все же я не понимаю таких вечеринок. Мне не нравится такое время провождение.

Зайдя в кабинет, парень тут же подошел к столу и стал листать альбом, в котором рисую углем.

— Почему уголь? — спросил Кир, не отрывая глаз от альбома.

Я прислонилась к стене. Вроде сама пригласила парня в кабинет, а теперь хочу вырвать из его рук альбом и велеть, чтобы убирался прочь. Женская натура воистину изменчива.

— Потому что черно-белые рисунки самые живые и правдивые.

Молодой человек поднял голову и пристально посмотрел на меня, улыбнулся.

— Согласен. В них много правды, Вера...

Мы снова начали разговаривать, и я начала расслабляться. Ничего такого, что парень просто посмотрит рисунки. Рассказывала о том, как нас учили в свое время, Кирилл — как учили их. Все было хорошо, и даже недавнее волнение сошло на нет. А затем в кабинет ворвался Саша…

Что было дальше, не поддается никакому объяснению! Саша, словно сумасшедший начал размахивать кулаками и выбивать дух из Кирилла. Я пыталась остановить его, докричаться до его разума, но все тщетно. В парня словно кто-то вселился. Я даже испугалась, столько гнева в нем было. Как тогда, когда был подростком. Не разрешал себе помочь, прикоснуться. Предпочел жизнь с дедушкой, чем с нами…

Выгнал всех и начал кидать обвинения в мой адрес. Его слова кислотой разъедали нутро. Меня начало трясти от гнева. От обиды. Кто он такой, чтобы обвинять меня в чем-то! Он — никто! Не имеет право. И я сорвалась. Ударила его. Хлестко, мощно, чтобы замолчал. А потом такое увидела в его глазах… Эта сила эмоций, которая грозила прорваться к чертям, заставила меня отойти на шаг. На одну маленькую секунду стало страшно, подумала, что он разорвет меня на части, как острые ножницы режут на части лист бумаги. Но этого не произошло…

Он поцеловал меня. Этот наглый мальчишка. Думала, снова толкнет в стену, как тогда. Но нет. Он уже больше не подросток. Саша Ольшанский наказывает по-другому. Пятерней держит за скулы, не дает отвернуться, забирает дыхание, целует. А я… А я подчиняюсь. Тело пронзило такой мощной молнией желания, что едва не задохнулась. А когда его язык почувствовала, и вовсе крышу снесло ураганом чувств и эмоций.

Ухватилась руками за плечи, прижимая к себе ближе. Все как в тумане. В голове одна единственная мысль, что я его хочу. Словно Саша заменил собой весь воздух. Чувствую его руки на теле и плавлюсь, как воск от огня. Стон удовольствия вылетает изо рта. Чувствую, как грубая стена впивается в спину. Плевать. Только бы не потерять это ощущение одурманивающего удовольствия.

Сама тянусь к губам парня, царапаю, кусаю. Он стянул с плеч бретели платья, оголил грудь. Припал губами к шее, провел пальцами по ребрам. Выгибаюсь навстречу прикосновениям. Почувствовала, как его рот сомкнулся на соске, и глаза закатились от удовольствия. Обводит языком ореол соска и прикусывает, а у меня внизу живота все сводит от дикого желания. Хочется большего. Саша бесстыдно задирает подол платья и дотрагивается до внутренней части бедер. А я мурашками покрываюсь. Завожусь до предела. Желание столь сильное, что становится больно. Дыхание рваное хрипами вырывается из горла. Чувствую, как проворные пальцы парня сдвигают край трусиков, ласкают плоть и входят внутрь. А я хватаюсь за него, чтобы не рухнуть наземь. Я такая мокрая и возбуждённая, что готова кончить лишь от одного прикосновения. Забираюсь под его футболку, ощущаю, как под пальцами сокращаются мышцы живота. Хватаюсь за пряжку ремня и пытаюсь ее расстегнуть.

Саша запустил руку мне в волосы и сжал на затылке. Целует неистово. А второй рукой двигает внутри меня, наращивая темп. Я поддаюсь бедрами навстречу. Чувствую, как внутри начинает зарождаться оргазм. Еще чуть-чуть, и разлечусь на тысячу осколков. И в это же время в голове словно бомба взрывается, главная мысль: ЧТО Я ТВОРЮ?! Это же Саша. Боже! Что я делаю?!

Я шокировано распахиваю глаза и смотрю на парня. Его лицо в нескольких миллиметрах от моего. Меня трясти начинает, но не от удовольствия, как несколько мгновений назад, а от ужаса. Упираюсь ладонями в грудь и отталкиваю от себя. Но Саша не отходит. Его пальцы до сих пор во мне. Хочется закричать, но я не могу. Голос словно пропал, и в горле наждачка. Снова отталкиваю от себя, и парень открывает глаза. Смотрит на меня и не понимает в чем дело. Хватаю его за руку и заставляю вытащить из себя пальцы. Прикрываю грудь ладонями и быстро убегаю наверх. Он не пытается догнать.