Защита Нимцовича

ГЛАВА 1

Утро 1 сентября 1996 года выдалось достаточно прохладным. Всего 9 градусов тепла. Пусть хорошая погода не делает нашу жизнь ярче, но даже для Сибири это было не совсем комфортно. Поэтому человек, носивший кличку Страус, натянул на голову капюшон теплой куртки и спрятал нос в глубину шелкового шарфа.

Он удобно устроился на краю скамейки у окна вагона электрички, отходящей в 5:14 в Черепаново с платформы главного новосибирского вокзала. Поезд был почти пустой. Праздничный день «первого школьного звонка» не предполагал ранних поездок куда-либо родителей и их детей. Подготовить свое чадо к школе, было задачей не простой, и первый день осени требовал присутствия членов семьи школяра по месту его учебы.

Страусу до этих школьных забот, не было ни какого дела. Школу он закончил 19 лет назад, а детей у него не было…

В 7:30 человек вышел из вагона на станции «Койниха» рабочего поселка Линево в Искитимском районе. По бетонной пешеходной дорожке в числе немногочисленных попутчиков, прибывших этим ранним поездом, человек, старательно прикрывая лицо шарфом, направился в сторону поселка. Поселок был обязан своим существованием Новосибирскому электродному заводу, строительство которого здесь началось в августе 1965 года. Запустили предприятие, специализирующиеся на выпуске графитированных электродов и катодных блоков для производства алюминия, кремния, выплавки стали в 1974-ом. Крупнейший в России завод такого типа немедленно привлек к себе специалистов и рабочих разных специальностей со всех концов Советского Союза. Для них и был построен жилой городок, начавшийся со скромных двух одноэтажных бараков и превратившийся в красивый современный городок с микрорайонами из панельных девятиэтажек. Назвали его Линёво.

Страус хорошо ориентировался в этом населенном пункте. Когда он дошел до места, где пешеходная дорога упиралась в проезжую часть улицы Листвянская, то, не задумываясь, повернул направо. Пройдя 100 метров, человек свернул на хорошо натоптанную тропинку, ведущую в сторону гаражного кооператива. Бокс №36 из стеновых панелей с мощными металлическими воротами, выкрашенными в коричневый цвет, был третьим в ряду бетонных близнецов, отличающихся друг от друга только номерами.

Человек внимательно осмотрелся, прежде чем открыть дверь в воротах гаража широким ригельным ключом. Прикрыв за собой дверь, он уверенно нащупал выключатель на стене и включил освещение. В просторном гараже, над смотровой ямой, закрытой специальным деревянным щитом, блестел черными боками красавец джип Grand Cherokee - искренняя любовь всей российской "братвы" .

И это было не случайностью. «Широкий» отличался довольно большими размерами и внушал уважение и страх другим участникам движения, а также отличался хорошей проходимостью и мощным мотором, выдававшими от 190 до 245 лошадиных сил. «Чирок» выбирали, чтобы ездить по нашим убитым дорогам. А самое главное, он просто круто выглядел. Правда, стоил от 50 до 70 тысяч зеленых…

Страус прошел к верстаку, устроенному вдоль боковой стены и снял с плеча дорожную сумку. Оттуда он вытащил немудреную конструкцию из четырех кусков трубы с резьбовыми заглушками по краям, скрученных вместе зажимом и катушку прозрачного скотча.

Потом он открыл капот, подсоединил провода от взрывателя к клеммам стартера, а бомбу прикрепил к раме автомобиля клейкой лентой. Все внимательно осмотрел со всех сторон. Аккуратно закрыл капот, бросил катушку с остатками скотча в сумку, одел ее на плечо. Открыл дверь в салон джипа и, вытащив из кармана куртки небольшую деревянную фигурку черного цвета, бросил ее на заднее сидение.

Незамеченным человек оказался на улице и ловким движением руки освободился от гаражного ключа, забросив его на крышу одной из бетонных коробок. Спокойным шагом добрался до серой пятиэтажки на улице Листвянской. Никого не встретив, поднялся по лестнице на пятый этаж и, открыв дверь ключом, вошел в однокомнатную квартиру №59.

Повесив куртку и сумку на вешалку в прихожей, Страус достал из ящика старой полированной «стенки» армейский бинокль «Байгыш» с 15-кратным увеличением и пятидесятимиллиметровым объективом. Из большой комнаты сквозь широкое окно открывалась прекрасная панорама на нестройные ряды гаражей кооператива «Фортуна» Новосибирского электродного завода.

Человек подошел к окну и поднес бинокль к глазам. Поселок постепенно оживал. Появились прохожие и транспорт. Ровно в 8:30 на тропинке, ведущей к гаражам, появился мужчина лет 45-ти в дорогой кожаной куртке, кожаной фуражке и фирменных джинсах. В руках он нес большую барсетку – непременный атрибут крутых парней. Стильный вид его немного портил внушительный живот, который не могла даже скрыть верхняя одежда. Страусу он был известен под именем Павла Ведерникова.

По дороге он встретил знакомого и в течение пяти минут они оживленно общались. Наконец, мужчина вошел в гараж, открыл ворота, деловито обошел машину и, закурив сигарету, сел за руль. Взрыв был такой силы, что выбросил разодранный джип из гаража на улицу и сорвал с петель створку ворот. Автомобиль не загорелся, зато из гаража валил черный-черный дым.

Человек, которого звали Страус, удовлетворенно кивнул и вернул бинокль на место. Снял с вешалки куртку и повесил на деревянные плечики в шифоньере. Скотч из сумки бросил в ящик с инструментами в прихожей, а сумку убрал в нишу. Потом он сварил себе кофе в турке, воспользовавшись электроплитой на кухне и не спеша его выпил, стоя перед окном и наблюдая за работой пожарной команды и ментов…

Не дожидаясь поквартирного опроса жильцов дома с окнами на место преступление, сменив куртку с капюшоном на легкий пуховик, он отправился на местный рынок и сел в рейсовый автобус, идущий до Искитима. В 12:36 человек по кличке Страус вошел в 6 вагон электропоезда Черепаново-Новосибирск с платформы железнодорожного вокзала города Искитима…

***

Вере Васильевне Гуревич в августе исполнилось пятьдесят один. Она родилась 15 августа 1945 года в Баку, куда незадолго до конца Великой Отечественной войны перебрались ее родители. Прожив некоторое время в Азербайджане, семья перебралась в Подмосковье. В школе талантливая Вера подавала большие надежды, учителя прочили ей научную карьеру. Однако, к их удивлению, выпускница так никуда и не поступила.

ГЛАВА 2

Юрий Наумович Гуревич родился 9 марта 1943 года в Новосибирске. С детства он проявил большие способности к спорту. Активно занимался легкой атлетикой, участвовал в городских соревнованиях по бегу. Но особенный талант у него был к шахматам. В 1958 году Гуревичи переехали на новую квартиру, и Юра поменял школу. В новой школе был тренер-мастер по этому виду спорта. Он разглядел в Юрии серьезный талант и уделял ему особое внимание. Вскоре Гуревич был включен в сборную школьников города, потом играл за взрослую сборную общества "Буревестник".

Первое высшее образование Гуревич получил в Новосибирском электротехническом институте, который окончил в 1966 году. В институте юноша продолжал заниматься любимым видом спорта и играл за институтскую команду. В это же время он начал тренерскую работу - вел шахматную секцию на новосибирском заводе имени Ленина.

По окончании института молодой специалист работал в хлебопекарной промышленности. Позже он перешел в добровольное спортивное общество "Спартак" на должность заместителя председателя, там он одновременно тренировал мужскую и женскую команды по шахматам, оба состава которых выиграли в 1979 году кубок Сибири и Дальнего Востока.

Кроме того, в 1973 году Гуревич выполнил норматив судьи всесоюзной категории, и судил матчи чемпионатов СССР, Польши, Болгарии, Чехословакии и Китая. Его даже приглашали на международный семинар в Люксембург, где он мог стать судьей международной категории, но его не пустили за границу. Помимо тренерской и судейской работы Гуревич работал в новосибирском облисполкоме в качестве заместителя начальника пищевой промышленности.

После того, как он встретил красивую, энергичную и предприимчивую Верочку Штайнбах, имевшую солидный капитал в валюте, жизнь его заиграла новыми красками. Одинокие холостяцкие вечера в дорогой квартире сменились шумными застольями со старыми и новыми друзьями. Совместный и семейный бизнес пошли вверх. Юрию жизненно необходимо было, чтобы те, кто находился рядом, восхищались им и любили его. Ради новой пассии Гуревич был готов на многое. Они поженились. Его легкие связи с криминалом значительно усилились с приходом в его жизнь Веры, чему в немалой степени содействовала сама женщина, имевшая в этой среде немало нужных людей. Используя ее оригинальные идеи, они запустили в дело интересную и неизвестную ранее схему легкого обогащения. По сути, они были родоначальниками прибыльной финансовой комбинации с использованием мировых достижений науки и техники…

В 1990 году Гуревич окончил физкультурный факультет Новосибирского педагогического института. Это было связано с его мечтой занять место главы областного спорткомитета. Помимо пединститута Гуревич также дополнительно обучался в новосибирском филиале Английской школы бизнеса.

Его дела настолько пошли в гору, что он занялся строительством большого хлебозавода в китайском Харбине. Теперь он имел там собственный бизнес и по коммерческим делам часто уезжал в командировки. Вот и сейчас дела в Поднебесной вынуждали его быть в Харбине.

Юрий неспешно шел по улице Юи в сторону своей гостиницы именуемой на европейский лад «Харбин Фрейндшеп Палас Отель». Высокий - 190 см роста, широкий в плечах с мужественными чертами лица он меньше всего походил на шахматиста или бизнесмена.

Удивительно, но русские построили целый европейский город на территории Маньчжурии! Харбин был когда-то частью КВЖД. При более удачных исторических обстоятельствах вся эта территория отошла бы России. Но не случилось. После 17 года в Харбин поехало множество беженцев из России, спасаясь от большевиков. Здесь они жили и развивались. Было множество учебных заведений, школ, церквей, опера и балет. Здесь текла полноценная жизнь европейского города. Гуревича поражали харбинские городские фонтанчики, построенные руками русских переселенцев. Первый такой увиденный им уличный фонтанчик находился в парке Горького в Москве.

Одним из основателей города был Николай Сергеевич Свиягин, руководивший строительством КВЖД, который теперь покоился на кладбище Харбина. После революции в России многие дворяне, офицеры и белогвардейцы бежали в Харбин и внесли большой вклад в его развитие. К 1924 году здесь насчитывалось около ста тысяч русских эмигрантов. Построенный русскими на китайской территории, город оставался типичным русским провинциальным городом в течение ещё 25 лет после революции.

А в 1932 году город был оккупирован Японской императорской армией и вошёл в состав марионеточного государства Маньчжоу-го.

В 1935 году СССР продал долю собственности КВЖД Маньчжоу-го, после чего отток русских из Харбина существенно увеличился.

В ходе советско-японской войны 19 августа 1945 года Харбин был занят советским воздушным десантом и моряками Амурской военной флотилии 2-го Дальневосточного фронта, а 20 августа в город вступили соединения 15-й армии 2-го Дальневосточного фронта. Освобождённый от японских оккупантов город перешёл под контроль советской военной администрации.

После вывода советских войск с территории Маньчжурии 28 апреля 1946 года управление городом перешло к новообразованной народно-демократической администрации, контролируемой китайскими коммунистами. Харбин с его 700-тысячным населением и развитой промышленностью стал в то время крупнейшим из городов, находящихся под контролем КПК.

В 1945—1953 годы Харбин являлся административным центром провинции Сунцзян, а с 1954 года стал центром провинции Хэйлунцзян.

После основания Китайской Народной Республики роль Харбина как центра тяжёлой промышленности расширилась. В него были переселены многочисленные выходцы из южного Китая. И теперь Харбин стал одним из главных перевалочных пунктов в торговле с Россией, чему обязан своим нынешним бурным ростом.

Огромное влияние на облик и благосостояние Харбина сыграл Иван Яковлевич Чурин — иркутский купец и меценат. Владелец золотых приисков в Амурской области. До сих пор в Харбине в бывшем чуринском магазине, где располагается городской универмаг №1, горит свет в витринах и по-прежнему можно купить любые товары для дома. А с высоты двух с половиной метров на проходящих смотрит сам Чурин в бронзе — бюст, изготовленный в 1938 году скульптором Валенским.

ГЛАВА 3

8 декабря нашему Антошке стукнуло пять лет! По этому случаю утром к нам пожаловали гости - соседи и приятели сына: Никита, которого все звали Никитос и Вика, которую называли Викуся. И еще один толстый мальчик, из соседней квартиры, которого почему-то называли по фамилии – Мохнаткин. Тамара испекла шикарный торт, приготовила угощения на стол. Специально к празднику, она уговорила меня принять участие в карнавальном представлении, сценарий для которого сама и написала. Костюмы, естественно тоже готовила она. Я сильно не вникал в суть предстоящего спектакля, в котором должен был принять участие. А надо было. Моя дражайшая супруга решила, что будет самым оригинальным, если мы с ней оденемся в костюмы лошади и рыцаря. Мне, конечно, пришлось быть лошадью. Мои попытки протестовать за несколько минут до презентации, были обречены на провал. Договориться с рыцарем оказалось задачей не из легких.

-Тамара, - шептал я в спальне, пока она готовила для меня лошадиную упряжь, - ты хотя бы поменьше на мне езди.

- Я не бедный рыцарь, а ты не прекрасная принцесса, - осадила жена, поправляя хвост, сооруженный из шерстяных коричневых ниток из моей старой распущенной толстовки.

- Что я должен делать? Расскажи в двух словах, - к своему удивлению, я начинал волноваться.

- Раньше надо было думать. Слова учить, - ворчала супруга, надевая на мою голову раскрашенную морду лошади, склеенную из картона и похожую на лицо актрисы Сары Паркер, из американского сериала «Секс в большом городе».

- Какие слова? Я же – конь. Лошади не говорят, - возмутился я, - и вообще, ты умеешь ездить на лошади?

Тамара вздохнула, критически осматривая свое творения и сказала:

- Ты знаешь, почему лошади долго живут?

- Их хорошо кормят…

– Потому что они никогда не выясняют отношений.

- Что мне делать?

- Езди шагом. Не переходи в галоп. В меру импровизируй.

В комнату к детям мы не вошли, а въехали. Ползти на четвереньках мне было очень неудобно, глаза картонной лошади оказались на лбу, поэтому я сразу превратился в слепую лошадь. К счастью, главная роль принадлежала рыцарю, и основная масса текста была за женой. Иногда она суфлировала мои реплики, больно пришпоривая мои бока острыми коленками. Короче, мне было темно, жарко и больно. Зато дети были в восторге. Они бегали, дергали меня за хвост, стучали по картонной голове разными предметами, отчего моя натуральная голова не на шутку разболелась. В разгар праздника мальчик, которого называли по фамилии, принялся кормить меня кукурузными хлопьями, набивая ими картонную морду, отчего я едва не задохнулся. Потом ему в голову пришла мысль напоить меня томатным соком из графина, который он благополучно вылил мне на спину. Это было слишком! Я рысью умчался в спальню, временно ставшую конюшней, сорвал опротивевшую маску коня, разделся и лег обессиленный на кровать.

В комнату вошла Тамара с мечом, искусно сделанным из черенка старой швабры в одной руке и тарелкой с бутербродами в другой. Я перевернулся на спину и тяжело вздохнул.

- Чтоб ты знал, Ваня, загнанных лошадей пристреливают, - сказала жена, ткнув в меня мечом.

- Хорошо, что мы не храним огнестрельное оружие в квартире, - ответил я, вставая и набрасываясь на корм…

Тамара вышла. Из-за плотно закрытой двери слышался шум лопавшихся воздушных шаров, топот и смех.

Уплетая бутерброды, я с безразличием подумал: сколько же нужно взрослым выпить алкоголя, чтобы так веселиться, как веселятся наши трезвые дети?

Потом я проводил гостей по своим квартирам и поблагодарил их родителей.

Папа Мохнаткина долго тряс мне руку, а потом, заговорщицки подмигнув, сказал:

- Может быть, по рюмочке кукурузного виски?

Я вежливо отказался. Кукурузы на сегодня было достаточно.

Покончив с гостями, я спустился во двор. Как раз вовремя. К подъезду подкатил таксомотор. Тесть и теща, загруженные многочисленными подарочными коробками, кинулись ко мне в объятия. Они лично приехали поздравить внука со знаменательным событием в его жизни.

Когда мы сели обедать, Сергей Иванович, загадочно улыбаясь, поставил в центр стола поллитровку с желтоватой жидкостью.

- Corn vodka! – неожиданно тесть заговорил на английском, - кукурузная самогонка. Новейший рецепт!

Я почувствовал, что мне не хватает воздуха.

- Кукурузный витамин нас избавит от морщин! – продолжал жизнерадостный родственник, разливая отраву по стопкам.

Через силу я выпил. После второй подумал, что кукуруза не столь уж и бесполезная культура, а после третьей стал ее фанатом…

***

Утром я проснулся с противным ощущением глухой щемящей тоски и тупым осознанием того, что даже самая лучшая самогонка, выпитая в больших количествах, поутру оборачивается похмельем. Но что поделаешь теперь? Как говорит мой тесть, много пить вредно, а мало – неинтересно.

Постояв под холодным душем, выпив две таблетки аспирина и через силу съев завтрак, приготовленный Тамарой, я отправился на работу.

Наш водитель Толик Сарапул, бывший гаишник, рассказывал всю дорогу новости, которые он почерпнул из телевизора за эти выходные:

- Вы слышали, Иван Васильевич, - бубнил он, - в аэропорту Донецка, прямо при сходе с трапа самолёта, расстреляли из двух автоматов депутата Верховной Рады Украины?

Не дождавшись от меня ответа, он с воодушевлением продолжил:

- Щербань его звали. Президент какой-то крутой хохляцкой компании. Его жена ранена и скончалась в больнице. Убит также авиамеханик, ранен сотрудник таможни. Среди убийц находился человек в милицейской форме. А в Москве, в подземном переходе у Киевского вокзала тоже из автомата убит в упор владелец гостиницы «Славянская», американский бизнесмен Тейтум или Тейрум, не помню точно… 11 огнестрельных ран.

Я застонал, прислонив висок к холодному боковому стеклу.

- Толян, у тебя есть новости получше?

- Есть, - с готовностью ответил Сарапул, - ну, эту вы знаете, наверное - на второй срок переизбран Билл Клинтон?

ГЛАВА 4

Изучая обстоятельства смерти Веры Гуревич и ее мужа Юрия, описанных в материалах объединенного уголовного дела, я обратил внимание на несколько моментов, указывающих на то, что супружескую чету мог прикончить один и тот же убийца. Кроме того, что убитые были мужем и женой, а также имели общий бизнес – их еще объединяла увлеченность шахматами. Вера Васильевна была чиновником областной федерации, а Юрий Наумович известным судьёй и тренером. Они могли пострадать как за дела, связанные с частным бизнесом, так и по причинам, относящимся к их спортивной деятельности. Последняя версия казалась более перспективной, поскольку на месте преступления, в харбинской гостинице рядом с обезглавленным трупом Юрия, нашли фигурку черного коня из неизвестного шахматного комплекта. Можно было предположить, что его подбросил убийца, возможно, в каких-то ритуальных целях.

Такую же деревянную фигурку нашли и в кармане плаща погибшей Веры Гуревич. Хотя нельзя было исключать и того, что хитрый преступник пытался таким образом пустить следствие по ложному следу.

Характерным для этих преступлений было и то, что ни в одном случае не было выявлено ни одного сколько-нибудь полезного свидетеля. Следователи Народной прокуратуры Харбина признали свое бессилие, когда преступник не был пойман по горячим следам, а почти трехмесячное расследование зашло в тупик.

Орудие убийства, китайская одноручная сабля дао с односторонней заточкой, найденная на месте преступления являлась собственностью отеля и использовалась в номере в качестве украшения на стене.

Это обстоятельство наводило меня на мысль, что убийца в этом случае действовал «по обстоятельствам», используя в качестве орудия преступления подручные средства.

Чего нельзя было сказать об эпизоде с убийством Веры Гуревич. Оно, по мнению специалистов , было совершенно приспособлением, снабженным, очевидно, спусковым механизмом, системой сжатого воздуха и небольшим стволом…Это оружие могло быть закамуфлировано под авторучку, фонарик, наручные часы или зонт. При нажатии на кнопку сжатый воздух мог выстрелить этими крохотными шариками. Имея дома простой набор инструментов часовщика, можно легко такие шарики подготовить и снарядить смертельным ядом.

И пусть рицин, этот смертельный яд, который получают из семян клещевины, не продают в наших аптеках, - при желании можно его получить в домашних условиях, приняв определенные меры безопасности. Тем более его много не надо – порошка размером с одно рисовое зернышко достаточно, чтобы убить человека. Известно, что рицин в 6 раз более ядовит, чем цианистый калий и общие симптомы при отравлении им наступают не сразу, а по истечении некоторого инкубационного периода, равного примерно 18—24 часам.

В отчете медиков указывалось, что доза, введённая Вере Гуревич, составила всего 0,45 миллиграмма.

Несмотря на кажущую непохожесть совершения двух убийств, их территориальной удаленностью, различием в способах, у меня сложилось впечатление их несомненной связи.

В отличие от «китайского» убийства, не оставившего никаких следов и зацепок, «новосибирское» выгодно отличалось тем, что перед смертью женщина вспомнила о подозрительном инциденте, который произошел с ней 22 сентября около 13 часов в сквере Октябрьской Революции. Она рассказала об этом медицинской сестре, дежурившей в ту трагическую ночь. По ее словам, человек, одетый в черную кожаную куртку и дешевую вязаную шапочку такого же цвета больно уколол ее большим старомодным зонтом в икру сзади. Но этот случай имел вид случайного столкновения и после извинения неловкого юноши или девушки, Вера Васильевна хорошо не рассмотрела, она вскоре забыла о неприятном происшествии.

Ухватившиеся за эти единственные показания погибшей, следователи Центрального РОВД провели ряд мероприятий с участием агентов внутри криминальных групп города и многочисленных осведомителей по выявлению неизвестного преступника в черном. Однако, все усилия сыщиков ни к чему не привели.

Вторая ниточка, связанная с экзотическим смертоносным ядом по названию рицин и не менее специфическим оружием, стреляющим миниатюрными шариками, за которую потянули новосибирские пинкертоны, банально скрутилась в очередной клубок неразгаданных тайн.

Милиционеры добросовестно отработали и версии, связанные с бизнесом убитых, а также их деятельностью в сфере шахмат. И здесь следствие ждало разочарование.

Я глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула, закинув руки за голову, и рассеянно посмотрел на Варнака, по привычке устроившегося на подоконнике в своем кабинете.

- Задачка-а…- протянул я.

- Чем сложнее задача, тем больше оснований сейчас же приступить к ней, - совершенно серьезно сказал Володя.

- Боюсь, Варнак, это как раз тот случай, когда задача невыполнимая…

Он с сожалением спрыгнул со своего любимого места и сел за стол напротив меня.

- Невыполнимую задачу реально выполнить, если разбить ее на выполнимые части.

Я от души рассмеялся. Мой друг обладал гениальной способностью на ходу придумывать забавные афоризмы. Из современников с ним, пожалуй, мог потягаться только Виктор Черномырдин, из которого бессмертные фразы буквально сыплются. Правда, без всякого участие мозга в их составлении…

Мой компаньон потянулся за сигаретой, пачка которых лежала на столе и добавил для убеждения аргумент, перед которым я был бессилен:

- За вычетом налогов, накладных расходов и зарплаты нашим коллегам твой гонорар, Ваня, может составить весьма солидную сумму.

Варнак написал на листке бумаги красным фломастером число, которое мне понравилось. Он прикурил от зажигалки и поджог лист бумаги с красными цифрами в настольной пепельнице. Пока бумага превращалась в пепел, я задал Варнаку вопрос, который меня беспокоил:

- Возможно, мне придется съездить в Харбин. Эти расходы ты учел, озвучивая мою зарплату?

Мой друг усмехнулся.

- Жажда наживы, Ангел, не улучшила еще ни одного человека, но погубила многих. Конечно, учел, как и многие другие непредвиденные расходы.

ГЛАВА 5

Варнак позвонил в девять вечера, когда я начал смотреть по телеящику программу «Время».

- …Только в 12 часов получил разрешение прокуратуры и до вечера провел в архиве суда. Ты будешь разочарован, Иван, но из 2200 умышленных убийств, зарегистрированных в Новосибирске и области с 1986 по 1996 год, только одно косвенно связано с шахматами. Осенью 1990 –го в пьяной ссоре некая гражданка Посохова, жительница Ленинского района, убила своего 56-летнего сожителя сувенирной шахматной доской из мрамора.

- Ну что ж, - сказал я, - значит, моя интуиция на этот раз подвела. Спасибо, Володя.

Я сел на диван перед голубым говорящим унитазом, вываливающим свежие пропагандистские фекалии в наши лопоухие головы, и стал думать о дальнейшем плане расследования этого безнадёжного дела…

Мои мысли коснулись предполагаемого оружия, с помощью которого неизвестный преступник покушался на жизнь Веры Васильевны Гуревич в сентябрьский полдень 22 числа в сквере Героев Революции.

Сам, являясь специалистом в области оружия, я знал, что использование стреляющего зонта - идея не новая. В 1987 году таким оружием убили в Лондоне болгарского диссидента Георгия Маркова. Конструкция зонта-убийцы состояла из мощной пружины, которая при нажатии на кнопку активировала баллон с газом. В результате этого в трубке создавалось давление, и из зонта выстреливалась капсула с ядом.

На самом деле изготовить такой зонт в домашних условиях в наше время – дело плевое. Так что выйти на убийцу, если он поступил именно так, вряд ли представляется возможным. Да и, наверняка, менты уже отработали это направление. Зацепиться было не за что. Я мучительно искал пути, которые хоть как-то помогли бы мне добиться результата.

Наконец, я определил два направления дальнейшего движения в расследовании этого непростого преступления:

Даже в беспокойном сне мой мозг продолжал перебирать варианты. Мне снилась новосибирская площадь Ленина в крупную черно-белую клетку, Елена Федоровна и Варнак, одетые почему-то в тюремные полосатые робы.

Утром за мной заехал Толик. Я услышал характерный троекратный гудок нашей служебной «Тайоты» и, на скорую руку выпив чашку кофе, поспешил во двор.

Несмотря на рабочий день, улица Кирова была полупустой: мороз под 40 градусов. Многие автомобилисты, очевидно, не смогли уговорить своих железных коней покинуть гаражи. По всему городу стоял плотный туман – видимость была нулевая. Толик и тот чувствовал напряжение, управляя автомобилем в таких условиях.

- Хорошо еще, что в городе у половины людей машины не завелись, - говорил он, осторожно объезжая автобус.

- Бодрее, Толян ! Нам ли морозов бояться? – сказал я, с сочувствием глядя на мерзнущих на остановке пешеходов в цветных китайских пуховиках, - не мы ли в детстве на горки бегали, когда отменяли занятия в школе?

- Да по такому морозу до работы добраться — уже подвиг!

- Ты прав, Толян. Россия - это сплошное место для подвигов.

- В жизни всегда есть место подвигу, – процитировал он фразу пролетарского писателя Максима Горького, даже не подозревая об этом.

Я помолчал, подавляя желание съязвить на эту тему.

- Отношение к подвигу сильно зависит от того, где ты в этот момент находишься: перед танком со связкой гранат, в танке или перед экраном телевизора, - все же сказал я, включая радио. Как раз начинались новости:

- …4 декабря с космодрома на мысе Канаверал стартовала космическая станция, которая доставит к концу будущего года на поверхность Марса исследовательский аппарат "Pathfinder", сегодня на российском телевидении началось вещание канала «СТС», на «АвтоВазе» начали серийное производство автомобиля ВАЗ-2110…

На планерном совещании, я доложил свой план расследования и отправился на стадион «Спартак», расположенный на улице Мичурина, 10. На первом этаже административного здания там обосновалась областная шахматная федерация.

Мясоедова я нашел в конференц-зале, где он живо давал распоряжения рабочим, устанавливающим освещение и камеры перед столом и задником, рекламирующим предстоящий старт Зимней Спартакиады инвалидов Новосибирской области. Круглое лицо Мясоедова удивительным образом вытянулось, когда он увидел меня. Мне показалось, что уши его оттопырились еще сантиметра на два с момента нашей встречи в кабинете директора бюро «Варан».

Мы поздоровались.

- Какие-то новости, Иван Васильевич? – с беспокойством спросил он.

- Хотел задать вам несколько вопросов…

- Да-да, конечно, – быстро отреагировал он, увлекая меня к выходу. Мы прошли через очень светлый и красиво оформленный игровой зал с длинными рядами столов, заставленными шахматами и часами. Наконец, мы оказались в небольшом, но довольно стильном кабинете. Петр Ильич предложил мне удобное кожаное кресло, и сам уселся в такое же за свой рабочий стол.

- Петр Ильич, - начал я без обиняков, - а сами вы кого-нибудь подозреваете?

- Нет-нет. В нашей… э-э… специфической среде любителей шахмат точно нет убийц.

- Что вы говорите? Почему так уверены? Мне кажется, человек, способный просиживать по пять часов за шахматной доской, просчитывая варианты ходов, наоборот, ближе к тому, чтобы подготовить идеальное преступление, чем обычный обыватель.

- Я имел в виду не это…- замялся Председатель.

- Ладно, - вздохнул я, - расскажите мне, как вы познакомились с Гуревичами и что они были за люди?

- Ну, с Юрой мы знакомы с детства. Его родители жили в частном секторе на улице Трикотажстрой, а в 58-ом году им дали квартиру в только что отреставрированном жилом пятиэтажном доме на Красном проспекте, 28. Мы оба ходили в школу на Серебрениковой улице. Учились в параллельных классах. У нас даже дни рождения шли один за одним: у Юрия Наумовича 9 марта, а у меня 10-го. Но ближе мы сошлись на почве увлечения шахматами. У Юры был особенный талант. Он был включен в сборную школьников города, потом играл за взрослую сборную общества "Буревестник". Дважды был чемпионом Новосибирска.