Затмение

Кто просит, а кто приказывает?

- Я тот, кого вы искали, но не тот, кто вам нужен.

- Об этом надобно сообщать лично королю! А я, сэр Ричард, прискакал к вам, дабы вы подготовились к прибытию его величества.

Передо мной стоял мужчина, чьи советы были важнее золота, руки — ценнее пера и чернил, а мозг знал больше о цифрах, чем жрец о молитвах. Персона такой важности не будет тратить время зря, и, подозревая, что ему нужно, я сразу отказал.

- Луций наконец заглянет? - сказал я, подходя к своему саду. - Ему понравится, то, как тут изменилась обстановка.

- Кхм. Его величество Луций Корнелий, конечно, будет рад увидеть, чего вы добились в укрощении растений...

- И какой дом построил! - перебил я.

- И его он... оценит, - сказал собеседник, смотря на дом через прозрачный камень. - Однако о главной причине...

Бессильные попытки уговорить меня присоединиться к войне были забавны, поэтому я не стал на него сердиться и попросил помочь по дому. Забравшись на крышу, он изнутри дома говорил мне, где есть просветы, которые надо заделать. Провозившись там до пения в животе, я предложил гостю остаться у меня на ужин, надо же его отблагодарить.

Готовить я научился еще ребенком, ухаживая за матерью и отцом, а потом еще на службе приходилось выкручиваться. Никто не будет возиться с голодным ртом, хочешь есть — «Добудь и приготовь сам», — говорили мне. Пылающее возражение тушилось сразу хлесткими ударами деревянного меча, так я научился готовить во второй раз, из всего, что попадало под руку. Готовить сносно и в какие-то моменты даже вкусно меня научил мой лучший и по совместительству единственный друг Луций.

Проговорив с гостем и о политике, и о птицах, что улетают, но возвращаются, мы не заметили, как уже уснуло солнце.

- Сэр Ричард, завтра прибудет его величество. Я не буду вас учить, уж за столько лет сил моих не осталось, но приём должен быть почтительным.

- Как бы вы не хотели, Луций — обычный человек. И я приму его как своего друга, - произнёс я, вставая из-за стола. - Думаю, вам пора, был рад увидеть вас, советник Публий.

Он встал со своего места и, выйдя из дома, сел на коня.

- Сэр Ричард, - с поклоном попрощался советник и притянул поводья к себе.

Я смотрел, как он скачет вдаль по морщинистой дороге, пока тьма не поглотила его. Утомленный разговорами, я зашел домой и лёг на кровать, собранную из остатков досок для дома. Проскрипев несколько поворотов на разные бока, я погрузился в мысли о предстоящей встрече.

Луций Корнелий стал тем, кто перевёл меня с одной войны на другую. И хотя мне, как и прежде, приходилось сражаться с «врагами», кем бы они ни были, пришлось еще обзавестись искусственной вежливостью. Он был тем, кто дал мне цель в жизни, и, как война закончилась, я ушел. Надо ли было уходить или стоило остаться, под эти мысли я уснул.

Розы уже начали тянуться к солнцу, когда холодный ветер с трудом проникал под мою кожу. Это заставило меня проснуться и встать босыми ногами на застывший пол. Чтобы согреться, я начал впитывать солнечные лучи, поддерживая магию внутри своего тела.

Распорядок дня, когда ты живешь на отшибе в одиночестве, всегда простой. Перед едой помолиться богам, из-за родителей мои слова направлены Богине Луны, Деве. Потом еда, на пустой желудок — простые закуски: сухари и студёная струя воды, затем следует внимательно осмотреть сад, избавиться от вредителей и обеспечить растения достаточным количеством воды. Если нужно, то нарубить дрова, вот и весь мой день. Еду доставляют мне раз в семь ночей, преимущество богатства и связей с торговцами.

Закончив с садом, отойдя от пылающих радугой цветов, я взирал на мир. Древние стражи возвышались и перешептывались благодаря ветру. Вдалеке, между холмами, извивалась величественная серебристо-голубая змея. Мой дом, за спиной которого возвышался каменный дракон. И дорога прожитой жизни, на которой показался Луций.

- Рича-а-ард! - Кричал он мне взмахивая одной рукой и скача по этой дороге.

Я невольно улыбнулся, но сразу же попытался сделать серьёзное лицо. Когда он прибыл, я помог привязать коня к стойлу и мы пожав руки направились ко мне в дом. Там, уже на кухне, я приготовил его любимое блюдо - слегка подсушенный с солью хлеб.

Мой друг не мог остановиться разговаривать, он рассказывал о том, что случилось за два года, что мы не виделись. Как у него появился сын, которого он назвал в мою честь.

- Ты это серьезно? - спросил я. Меня это обрадовало, но я не стал сильно хвалиться. - Как на это отреагировала Солефина?

- Конечно серьезно! Ты мне жизнь спас!
Луций с гордостью продемонстрировал шрам на плече, словно напоминая о тех событиях.

- У неё не было выбора, да и согласилась без раздумий, - продолжил он.

Затем он рассказал, как менял весь совет, оставшийся от отца, из-за чего не началась еще одна война. Как эти отягощенные животы, скрывающиеся за золотом и серебром, прозвали его «тираном и угнетателем».

- И тут, войдя в зал советников вместе с Антонием, Публием и стражей, я показываю им документ, подтверждающий казнокрадство! - сказал Луций, театрально размахивая руками. - Видел бы ты их лица!

- Антоний, думаю, больше всех был рад, что стариканов казнили. Помню, как он срывался на их могущество в совете: «Воплощение монархии не в этих дряхлятинах...»

- «А в короле, полном сил и величия, что не только ради золота поднимется с кресла». - Продолжил за меня Луций. - Он тогда был так зол, что сломал стол кулаком.

Закончив о политике. Я показал ему свои скромные владения, и мы неспешно прошлись по ухоженному саду.

Когда моя служба у него закончилась, именно он был тем, кто отговаривал меня от того, чтобы жить в таком месте. Тогда тут стоял наполовину сгнивший дом, безнадежный. Однако, когда он предложил стать его советником и переехать в столицу, в роскошный особняк, я отказался.

- Родители гордились бы тобой, увидев как изменился дом, - сказал Луций.

Я лишь посмотрел на него и сел на скамью около дома.

Распутье

Проснувшись с первыми лучами солнца, я ощутил тепло мягкого ковра под ногами и на несколько мгновений замер, любуясь живописными пейзажами за окном. Затем, вспомнив о вчерашнем, я поспешил к скамье у дома. Там мне думается легче.

Неужели Бог действительно избрал меня? И что мне делать? Есть ли у меня выбор? Я всегда мечтал о спокойной и мирной жизни, хотел создать семью и воспитать детей так, чтобы они не стали похожи на меня. Но теперь, кажется, все мои мечты и желания отодвинулись на неопределённый срок. А разве я могу противиться Богу...

Мои размышления продолжались, пока я не почувствовал голод. Остановив свои мысли на том, что в разрушенном мире невозможно создать счастливую семью, а значит, необходимо этот мир спасти. И раз задача такого масштаба выпала на меня... То будет что рассказать детям.

После обеда, состоящего из хлеба и ягод, которые я собрал неподалёку в лесу, я приступил к сбору вещей, необходимых для предстоящего похода. Ходил по дому и собирая всё необходимое рассматривал места, где когда-то бегал еще ребенком: скрипучие доски, которые я первым делом заменил, но даже новые продолжали разговаривать между собой; причудливые узоры на потолке; узкую лестницу, с помощью которой я забирался на крышу и мечтал увидеть мир. Каждая вещь оживляла воспоминания, наполняя сердце одновременно и теплотой, и грустью.

Дошел до кольчуги, долго глядеть на неё не стал. Брать не буду. Луций выдаст новую.

Я подвесил флягу с водой на пояс, а за спину закинул два мешка: один с едой, другой — со снадобьями. Затем направился к мечу, который стоял воткнутый в землю, там, где появился Бог. На рукояти застыла кровь, а инкрустированный фамильный камень, почти скрылся под слоем грязи. Выглядело всё не лучшим образом, даже держать в руках не хотелось. Но камень я всё же заберу.

Зайду-ка к Аврелию, давно его не видел, а тут повод появился, - подумал я.

Аврелий — это кузнец. Ребенком на службе я часто бывал у него. Его загрубевшие руки, властвующие над металлом с удивительной лёгкостью, словно молот — это продолжение руки. И именно как молот ощущались его удары, если я пытался что-то нарушить в его идиллии. Я смотрел в его глаза и видел перед собой множество закатов и рассветов, которые он встречал, стоя у горна. Спрашивал: «Как можно так сильно любить что-то?». Но он лишь отвечал, кашляя: «Поймёшь, когда почувствуешь».

Юного меня пугали звуки сражений: лязг стали, похожий на раскаты грома среди ясного неба, крики людей и слёзы тех, кто прощался с жизнью. Но когда я слушал работу Аврелия, я успокаивался. Каждое его движение наполняло пространство звуками: сильный удар стального молота, сдержанное шипение металла в сосуде и слабое позвякивание мелких инструментов. Всё это сливалось в особую, запоминающуюся мелодию.

С привалом, до столицы пешим можно дойти за день. С моей подготовкой я бы мог быстрее, но решил идти не спеша, надо насладиться природой, пока это еще возможно.

Сквозь густые деревья, под лёгкий ритм лесных жителей, я преодолел половину пути, и заметил остатки снега, растекающегося под солнцем. Когда Луций говорил о снеге, я не совсем его понял. У меня, как это ни странно, на высоте снега нет. Неужели Боги настолько заняты, что не могут позаботиться о состоянии природы? Хаос - подумал я. И собрался устроить привал, как вдруг из густой чащи, я почувствовал приближение.

Собиратели грибов, цветов или каких-либо других растений? Дорога тут, спасибо Луцию, ведет только к моему дому, а посетителей я не жду. Разбойники не захотят выжидать в таком безлюдном месте. Если это враги, то по мою...

БАХ

Оглушительный звон в ушах. А я уже лежу.

С трудом открыв глаза, я увидел, что нахожусь уже на дороге, а на месте где я стоял, большая дымящаяся яма.

- Р-р-ричард! - выкрикнул незнакомец. Явно главарь напавших, видно по кольчуге, дорогая, сделанная под заказ, утяжелённая.

Я с тяжестью приподнялся на одно колено.

- Тфу, - выплюнув кровь я продолжил: - Я так знаменит!

- Ох-хо-хо, - злобно рассмеялся он, и начал подходить ко мне ближе. - Р-рыжевласых, у нас тут мало, хочешь совет - налысо и бор-роду не отращивай.

У меня почти не растет борода, но поправлять его не стал. Щелкая глазами, я пытался оценить ситуацию. Включая этого злобно-смеющегося, всего пять, и один из них нехилый маг.

- Думаешь, как с нами спр-равиться? - заметил он. Потом достал из-за спины необычный меч треугольной формы. Богато украшенная чинкуэда.

- С таким абы кто не ходит, - начал я и попытался встать, но тут же мне на плечо начал давить этот меч.

Когда я почти встал, заметил мага. Он стоял дальше всех и без единого оружия. Даже новобранец смог бы поразить его из лука.

- Тихо-тихо. Да, меч кр-расивый и абы кто не ходит, - согласился он, сильнее давя на плечо. - Но разве дохляти, нужно знать?!

На его лице расползлась чудовищная, кривая улыбка.

Я сразу всё понял и когда он начал замах, прыгнул одной ногой вперёд так сильно, как только мог, что казалось, будто кости переломаются и меня сейчас тут в полёте перекосит и упаду наземь, а там и смерть. Но такого не случилось. Нога засветилась и выдержала удар.

Через мгновение, я оказался прямиком у мага. По его ошарашенному лицу было понятно, что я сделал что-то невозможное. Это кажется таким же невероятным, как если бы нищий беглый аристократ стал сэром. Моя жизнь полна невозможных событий.

Я увидел, как он протягивает руку, чтобы что-нибудь наколдовать, а его группа что-то кричит и, судя по звуку грязи, бежит ко мне.

БАМ

Мой кулак пошёл прямо в горло и раздробил трахею мага.

Он попытался что-то сказать, но только ухудшил ситуацию. Густая кровь хлынула изо рта на моё запястье, и я тут же убрал окровавленный кулак.

Я быстро развернулся и встал в привычную боевую позицию.

- Ох-хо-хо, - Он опять злобно смеётся? - Хочешь умер-реть достойно, в битве?!