Заучка для оторвы

Глава 1

Глава 1

Наказание или начало пути к новому?

Кто бы и что ни говорил,

отцы всегда мечтают о дочери,

чтобы любить её и баловать,

и скрипя зубами терпеть

их «прекрасный» характер,

как и улаживать проколы любимицы.

Слова автора.

Веро́́́ника

Я оглядела толпу, уперев пейнтбольный маркер¹ для стрельбы на талию, как и вставая в выгодную позу, чтобы меня было прекрасно видно. Ещё бы меня было незаметно!

− Ты уверена? Отец тебя не накажет за такое? – попыталась остановить меня моя лучшая подруга, но.

Но я уверенно стояла на краю бассейна, держа в руках маркер, направленный вверх, оглядывая толпу знакомых и незнакомых, а также малознакомых мне молодых людей и девушек. Все они собрались здесь в надежде на безудержное веселье, и оно для них обязательно будет.

Или я не Веро́ника Горская.

− Итак, друзья. Кто хочет поразвлечься по-настоящему? − обратилась я к сборищу, жаждущих не только утех, но и пира. А что, в наше время все хотят хлеба и зрелищ, не так ли?

В ответ на мои слова толпа лишь дружно заулюлюкала. Мне это только и было нужно, чтобы все дружно последовали за мной.

− Тогда берем маркеры и вперёд! – прокричала я и указала в сторону манекенов вокруг огромного крытого бассейна, как и кучи вещей, которые я была намерена испортить так, чтобы ничего невозможно было восстановить. Абсолютно.

Работники нашей семьи постарались, выстроив в несколько рядов наряженные в дорогую женскую одежду манекены по моей просьбе, хоть и делали всё неохотно. Они не могли ослушаться моих приказов, но также боялись и отца. Только вот мой гнев был страшнее, как и месть. Поэтому они безукоризненно выполнили то, что я просила сделать, пусть и нерасторопно. Всё остальное, что не относилось к одежде, лежало несколькими маленькими кучками в сторонке, но и они дождутся своего часа.

Я сама первая выстрелила в манекен, попав точно в цель: по белоснежному брючному костюму. Красная, как кровь краска, тут же расползлась по ткани. Но не успела я злорадно улыбнуться, как тут же последовали выстрелы по остальным манекенам. Некоторые не выдержали шквала шариков с красками и повалились на плитку. Но это не послужило помехой для стрельбы. Молодежь с улюлюканьем кинулась к манекенам и начала их обстреливать уже вблизи. Одежда от модных дизайнеров больше не подлежала восстановлению. Ни одна химчистка справится с таким.

Я довольно улыбнулась, представляя лицо Марты. Ну и имечко у очередной любовницы отца. Эта продержалась рядом с отцом довольно долго, но и всему когда-нибудь приходит конец. Думаю, после сегодняшнего она надолго запомнит нашу семью и больше не захочет иметь ничего общего с моим отцом. А со мной особенно! Ишь, позарилась она на что-то большее.

− А теперь устроим сцену из «Титаника»! – подошла я к куче вещей и кинула какую-то шкатулку в бассейн.

Подзаряженной толпе только это и надо было. Они тут же кинулись кидать вещи в воду, некоторые даже сами прыгнули огромного размера в бассейн, обрызгивая нас. Я увернулась и потянулась к бокалу шампанского на серебряном подносе, что держал нанятый специально для сегодняшней вечеринки официант. Отпила холодный напиток, немного щурясь от пузырьков. А жизнь-то прекрасна.

Не обращая внимания ни на что и ни на кого, направилась в сторону шезлонгов, откуда открывался прекрасный вид на всё. Лера последовала за мной.

− Владимир Александрович тебе этого точно не простит, Ронни, − всё не успокаивалась она, начиная мне действовать на нервы.

Да, для всех я Веро́ника Горская, для близкого круга общения просто Ронни. И мало кто имел право обращаться ко мне так. Хоть меня и окружало много молодежи, за круг доверия допускались мало кто. Валерия Стальная была одна из них. Её отец владел заводами и поменял свою простую фамилию на звучную еще во времена своей молодости.

− Лера, не порть мне вечеринку, − опуская на лицо солнечные очки и принимая удобное положение под лампами, прошипела я. – Её ноги в этом доме не будет. Только через мой труп!

Вот стоило только вспомнить про эту гадину, которая втёрлась в доверие моему отцу и пригрелась у него на груди, как моё настроение тут же пропало, словно его сдуло сильным порывом ветра. Но я ни за что не сдамся и не позволю этой подлой и коварной женщине даже ступить на порог дома, который строила моя мама и так его любила. От одного упоминания матери у меня защипало в глазах, но очки всё скрыли. Я выдохнула и снова отпила из бокала.

− Он всё равно когда-нибудь сдастся, − проговорила я. – Между дочерью и чужой женщиной он всегда будет выбирать меня. Кроме меня у него никого нет.

Правда, больше для себя. Ведь одно то, что они решили съехаться, говорило о серьезности их отношений. А мамы-то не стало всего четыре года назад. Быстро же папа забыл свою жену. Раньше он даже не знакомил меня со своими женщинами. Я, конечно же, догадывалась, что папа после смерти мамы не принял целибат, но он всё тщательно скрывал. До Марты были другие женщины, но мои истерики и заскоки заставляли отца одуматься и тут же прекратить с ним отношения. Эта же змеюка пригрелась так пригрелась, что отец все больше начал принимать ее сторону, а не мою.

Глава 2

Глава 2

Первая встреча и потеря душевного покоя

Иногда многие люди не видят дальше своего горделивого носа,

думая, что они важны для этой жизни,

как и уверенные,

что деньги их отца никогда не кончаются.

Слова автора.

Глупые люди иногда слишком уверены в себе,

думая, что они умнее всех.

В иных случаях им бы лучше промолчать,

чтобы хоть немного показаться нормальным.

Слова автора.

Веро́ника

Остановила машину возле главного входа в университет. Охранник на входе смерил меня недовольным взглядом, но вслух ничего не сказал. А что он думал обо мне у себя в голове, меня вообще не беспокоило. Я могла парковаться там, где хотела, за те деньги, что спонсировал мой отец университету. И не только я оставляла машину возле входа. Половина моей группы парковала свои иномарки там же за счет того, что их родители тоже вносили немалый вклад в развитие нашего Альма-матер. Ректор и остальные преподаватели закрывали на это глаза, временами и сами паркуя свои колымаги возле входа, которые рядом с нашими машинами казались ржавым корытом.

− Привет, − Лера, как всегда, встречала меня в коридоре возле гардеробной, и расцеловала в щеки. Ежедневный ритуал.

Толпа расступилась, пропуская нас вперед. Женщина преклонного возраста, что выдавала номерки взамен верхней одежде, недовольным видом приняла наши шубки, которые стоили несколько годичных ее зарплат, и повесила в стороне от всех. Я добилась того, чтобы моя шубка не висела вместе с остальными пуховиками из рынка. Не дай бог пропахнет еще потом из автобусов и метро. Многие сотрудники, как и студенты, были недовольны таким положением дел, но ничего изменить не могли. И делали то, что им было положено. Деньги в нашем мире решали всё. Проигнорировав протянутый мне номерок, я направилась в сторону автоматов с кофе. Горячий шоколад мне бы сейчас не помешал.

− Как вчера прошел разговор с отцом? – пока я нажимала на кнопки и ждала свой напиток, моя подруга интересовалась чем и как завершилась вчерашняя вечеринка.

Она ушла чуть ли не сразу после того, как я направилась к отцу. Трусиха! Но мне не было и дела до ее переживаний. Лера вчера перед сном написала несколько сообщений, но я была слишком занята, даже забив на то, что она позорно сбежала, избегая гнева моего отца. Придумывала, как отвадить Марту от отца. И пока в голову ничего хорошего и умного не приходило, чем я была весьма расстроена и не в духе. Все свои идеи я отклоняла и не спала всю ночь. Из-за этого я была не в лучшей форме. Еще и Лера зудела над ухом, что не прибавляло мне прекрасного расположения духа.

− Он выразил недовольство моему поведению, − решила я все-таки немного поделиться.

− Всего-то? – Лера не скрыла своего удивления. – Я думала, что Владимир Александрович отправит тебя в закрытый пансион после твоей выходки. Все знают, какой нрав у твоего отца.

Да, мой отец в бизнесе славится жестким характером, как и не сдающим свои позиции, если решался на что-то, но только на работе, а не дома. Для семьи он был совершенно другим человеком. Стоило ему вступить за порог дома, он становился обычным семьянином, проводящим вечера с женой и детьми. Мы все вместе смотрели фильмы, играли в настольные игры, ходили на прогулку… Но после смерти матери эти славные дни давно канули в лету.

− Но наказание он мне всё же придумал, − вспомнив про это, я сморщилась.

− Лишил машины? – задала вопрос Лера и тут же выглянула в окно. – Нет, она на месте. Уменьшил лимит карманных денег?

Моя подруга была заядлым шопоголиком и лишиться карточки для нее стало бы самым худшим, но не для меня. Хоть и я тоже любила ходить по бутикам, разные тряпки без необходимости не покупала. Поэтому «лишние» деньги, что ежемесячно выделял мне отец, я просто откладывала на черный день. Теперь же мне приходилось расставаться своими кровными дабы одеть гадюку, чтобы она потом еще не раз ужалила меня же.

− Нет, сегодня я должна подобрать Марте новый гардероб, − как ни в чем не бывало ответила я, отпивая свой шоколад. – Пойдем уже на пары.

Лера открыла было рот, но увидев мой взгляд, закрыла его и последовала за мной. За пару часов мне надо придумать хоть что-то, что могло бы освободить меня от встречи с Мартой, но в голову ничего умного так и не приходило. Что и выводило меня из себя. Даже мой любимый горячий шоколад не принес мне должного удовлетворения, что случалось раньше.

Я шла по широкому коридору и думала о своём, когда как Лера плелась рядом и что-то без остановки болтала. Хотя, она всегда о чем-то говорила, неважно, слушал ее кто-то или нет. Встречающиеся нам на пути девушки и парни здоровались с нами, но в ответ я приветствовала только немногих. И когда оставался всего пару шагов, чтобы переступить порог и пройти внутрь аудитории, я столкнулась с кем-то, едва успев отвести от себя стаканчик с горячим шоколадом и спасти свою кофточку. Чертыхнулась и взглянула на того, кто посмел столкнуться со мной. Бесстрашный он то ли?

− Эй! – крикнула я незнакомому студенту в спину, когда как он спешно прошел дальше по своим делам, даже не извинившись. – Вот урод! – крикнула я ему вдогонку. – Кто это? – затем обратилась к Лере.

Глава 3

Глава 3

Капризная или призыв о помощи?

Иногда гнев застилает нам глаза,

подобно вуали.

И мы не видим очевидного.

Порой бывает поздно, когда

с нашего лица сдирают эту самую вуаль.

Слова автора.

К хорошему привыкаешь быстро,

но никогда не стоит забывать о том,

кем ты была, и кто есть на самом деле.

Слова автора.

Веро́ника

Я сжала кулачки и сдержала свой разочарованный вздох. Папа посуетился значит. Знал или предполагал, что я обязательно попытаюсь избежать своего наказания. За столько времени изучил мои повадки и характер, что не удивительно. Как говорится, яблоко от яблоньки.

− Ребят, извините, сегодня без меня, − и я направилась к машине, желая, как можно быстрее «отбыть» свое наказание в обществе этой фурии и забыть этот страшный день.

Водитель ничем не выдал своего отношения происходящему, поздоровавшись со мной и закрывая за мной дверцу машины. Но мне тут же захотелось выбежать из автомобиля.

Марта!

− Здравствуй, Ника, − поздоровалась со мной женщина с улыбкой на лице. Показалось даже, что она была рада нашей встрече и совместному шоппингу, но она пока не знала и не догадывалась, что ее ожидает. Ну-ну, пусть тешит себя, что у нас предстоит совместный поход по бутикам и душевные разговоры.

− Только самые близкие могут обращаться ко мне так, − мне не хотелось, чтобы чужая женщина обращалась также, как отец или как делала это мама. − Для вас я Веро́ника, не иначе.

Дальше я уткнулась в телефон и сделала вид, что в машине этой гадюки нет. Сама Марта тоже не лезла ко мне больше с разговорами. На этот раз она была более понятливая, чем в нашу первую встречу, когда отец знакомил нас. Знакомство вышло так себе, благодаря мне. И теперь я гадала, женщина глупа, что не понимает того, что ей не рады в нашей семье, или очень хитра, сумев пригреться у отца на груди и уже начав склонять его к своему слову? Скорее всего, второе. Но я не сдамся и все равно найду способ, как от нее избавиться.

Пока ехали к известному в городе торговому центру, я раз за разом проверяла чат университета. На душе было неспокойно, но отсутствие информации обо мне говорило лишь о том, что фотографий не было. Студенты кидали лишь про то, какая группа сорвала пару, у кого намечается вечеринка, кто кого бросил, кто с кем провёл ночь и тому подобную ненужную информацию. Хлам, в общем. Но нашелся один человек, который закинул в чат информацию и о моей вечеринке. Достаточное количество лайков и восторженные комментарии под яркими фотографиями говорили о том, что веселье, устроенное мной, было что надо. Я хмыкнула, довольная такой реакцией, пока не наткнулась на язвительные слова от некоего Литературного Критика.

«Поступок обиженной маленькой девочки, не иначе. И порча чужого имущества – наказывается по закону. Хотя откуда это может знать Королева, если у нее в уме кроме вечеринок и тряпок из дорогих бутиков ни один закон не задерживается», − писал умник, тем самым испортив мне настроение.

Явно писал какой-то ботаник, не иначе. Я фыркнула, поставив его словам дизлайк¹, но количество лайков на слова этого критика обескуражили. Наверное, его поддержали такие же умники, как он сам. Любой нормальный человек повеселился бы от души и все. Не задумываясь ни о чем. Ведь вечеринки для этого и устраивались. Так нет же, понадобилось кому-то подгадить.

Пока я злилась на неизвестного мне студента, мы уже подъехали к торговому центру. Не тратя ни минуты своего драгоценного времени, я сразу направилась к нужным мне бутикам. Помогать я не собиралась. Хочет новую одежду – пусть сама и выбирает.

− Горячий шоколад, − буркнула я подскочившему ко мне консультанту. – Ей пару комплектов одежды на все случаи жизни. И шустрее, мы очень спешим, − указала я на Марту и уселась в кресло, снова разблокировав свой айфон.

Две девушки сразу бросились выбирать одежду, третья же исчезла за дверью за напитком мне. Одна лишь Марта стояла посередине помещения, подобно вешалке. Пришлось указать пальчиком в сторону кабинки, затем я снова зарылась в телефон. Если Марта думала, что мы будем долго ходить и мерить, подбирая ей образы, крутясь перед зеркалом, заодно болтая, как подруги, то она сильно ошибалась. Я не собиралась тратить на неё время. На этот раз я послушалась отца. Да я приехала с ней покупать одежду, как и заплачу за нее по своей карте, но совсем скоро что-то придумаю, чтобы уж наверняка. Пока же побуду примерной и послушной дочерью, чтобы чуть погодя ударить с новой силой.

«Надо бы собрать на неё информацию», − подумала я, когда Марта вышла из примерочной в первом комплекте. Красный брючной костюм с туфлями лодочками сидели на ней идеально и так ей шли.

− Мне так идет, − улыбнулась женщина то ли мне, то ли самой себе.

Я же поморщилась на ее слова, выдавая женщине прямо противоположные чувства, как и словив недоуменные взгляды девушек-консультантов, но она все равно попросила отложить комплект. Через полчаса мы были нагружены пакетами. Благо, за нами следовали охранники отца, один из которых тут же унес наши покупки.

Глава 4

Глава 4

Месть – блюдо холодное

Месть никогда не приводит ни к чему хорошему.

Отпустите ситуацию,

иногда жизнь сама преподносит

хороший урок вашим обидчикам.

Если они, конечно, обидчики.

Вам остается только терпеливо ждать

того самого дня.

Слова автора.

Веро́́́ника

Я сидела на паре и, откровенно говоря, скучала. Временами приходилось даже прикрывать рот, пряча под ладошкой или за блокнотом свои зевки. Профессор читал лекцию слишком скучно, слишком монотонно, без интересных фактов и примеров, что меня начинало клонить в сон. И не только меня. Некоторые студенты на задних рядах уже в наглую похрапывали, но никому до них не было дела. Золотые отпрыски богатых родителей ходили на лекции? Ходили, а все остальное уже отходило на второй план. Но я не собиралась так стыдиться, поэтому и разглядывала остальных студентов, отгоняя от себя сон, как назойливую муху от чашки с медом.

Вчерашний поход по магазинам за новым гардеробом для Марты, как и наш несостоявшийся обед, папа никак не прокомментировал. Нажаловалась ему его же змея или нет, я не знала, но он дожидался меня в гостиной, несмотря на позднее время. Отец взглянул на меня, смерил задумчивым взглядом, но так и ничего не сказал. Видимо, мое немного опухшее от слез лицо все сказало само за себя, либо же он был в курсе того, где я была. Папа осевшим голосом пожелал мне спокойной ночи, и я просто поднялась к себе в комнату и была такова.

Присутствие Марты в доме тоже не заметила и не прочувствовала. То ли водитель успел донести отцу про мою поездку на кладбище, то ли он сам решил притормозить свой воспитательный процесс из-за моего вида, на этот раз его нравоучений я не услышала, как и не последовало наказания. Хотя за что было выдвигать в мою сторону какие-то меры? Я свою часть сделки честно выполнила. С меня взятки гладки. Все остальное меня уже мало волновало. Правда, в тот вечер мне было на всё как-то все равно. Видимо, всю боль успела выложить, как на духу, фотографии мамы на памятнике и выплакать. Поездка на кладбище, как и задушевный монолог с монументом из камня вместо памятника на могиле матери вытянули из меня все силы. Я свалилась на кровать поверх покрывала в чем была и уже через минуту спала, напоследок подумав о том, что стоило бы хотя бы раздеться и умыться. Но я уже стояла одной ногой в царстве Морфея, где одежда волновала меня в последнюю очередь. Было кому привести ее в порядок.

И утром следующего дня настроение у меня было соответствующее. Я даже впервые нанесла на лицо минимум косметики, а яркий не боевой. Даже Лера не лезла ко мне с пустыми разговорами ни о чем, чтобы скоротать время, понимая мое скверное настроение. Но блуждание глазами по аудитории и по головам студентов заставило меня вздрогнуть на одном из них. Ведь мои глаза остановились на том самом парне, который чуть не облил меня горячим шоколадом и просто ушел, даже не удосужившись извиниться. Желание разглядывать дальше хоть что-то еще полностью пропало, да и сон как рукой сняло. Я все свое внимание обратила на парня. Сегодня он присутствовал на лекциях. А я ведь чуть не забыла про этого невежду.

Неизвестный для меня студент, кроме как имени, сидел с ровной спиной, словно находился не на скучной лекции, а за столом чуть ли не с самой королевой Англии. Или у него там палка под застиранной водолазкой? Глаза его смотрели то на профессора, то на тетрадь перед с собой, а рука шустро водила ручкой по чистым листам. Он даже не обращал внимания на девушку рядом, которая то и дело касалось плеча парня и что-то пыталась ему сказать. Но тот больше внимания уделял профессору, записывая за ним чуть ли не каждое слово, словно тот рассказывал о несметных богатствах. Да, найти клад ему бы не помешало. Наоборот, пошло бы только на пользу. Хоть нормальные вещи себе сможет купить.

«Смотри-ка, умник нашелся!» − внутри меня поднялась волна недовольства им, хотя кроме случайного столкновения с парнем, меня с этим заучкой ничего больше не связывало. И не будет связывать! Так отчего же я так негодовала?

Толкнула Леру в бок, которая залипала в телефоне и тоже чуть ли не засыпала.

− Чего тебе? − после ее возмущенного взгляда и вопроса в мой адрес, я указала на того самого парня. Вот только моя подруга моего молчаливого вопроса поняла по-своему.

− Что опять тебе сделал Лавров? – спросила она, нехотя откладывая свой телефон и взирая в указанную мной сторону. – Когда успели столкнуться с ним еще раз?

Мне показалось или моя подруга задала свой вопрос с недовольством? Не понравилось, что отвлекла ее от «интересного» занятия − листания новостной ленты в социальной сети, или же от того, что снова нацелилась на ботаника? Но оставим это на потом. Захочет, подруга сама поделиться всем. Сейчас нужно разобраться с этим заучкой, наконец-то, и положить на его голову лавровый венок.

− Неважно, ну пусть будет Лавров, − отмахнулась я от его фамилии. − Что ты про этого ботаника вообще знаешь? – мне нужна была информация на него и все его слабые стороны.

Лера не торопилась отвечать. Она перевела свой взгляд на парня и задумалась, а на ее щеках неожиданно для меня появился румянец. Я следила за ней и за ее изменениями на лице. Если сперва девушка была недовольной, то теперь смотрела в сторону непутевого студента, чуть ли не облизываясь. Неужели моя подруга что-то испытывает к этому нищеброду? Быть того не может! Она позарилась на его мозги? Серьезно?! Ведь больше ничем таким он и не обладал. Ни фигуры, ни машины, ни родители. Ну не винтажный же рюкзак за миллионы долларов он носит у себя за спиной?

Глава 5

Глава 5

Не мой день

Если рано с утра встали не с той ноги

или не смогли наступить на обе сразу,

то лучше оставайтесь дома.

Будущий день не обещает вам ничего хорошего.

Но вас может утешить одно,

что у кого-то он будет еще хуже,

чем у тебя.

Слова автора.

Кирилл

− Мама опять заболела? – Маришка еле плелась рядом со мной в сторону детского садика, оттягивая мою руку назад. Приходилось чуть ли не насильно тащить ее. Нельзя было иначе. Не мог же я оставить ее дома одну. Да еще и с матерью, которая была не в адекватном состоянии. Точнее, спала. Прямо на полу своей комнаты после очередного ночного загула. Не смогла даже на диван упасть. Самому мне надо было идти в университет.

Взглянул на младшую сестрёнку. Её вопрос поставил меня в ступор. Уже в который раз. Вот как объяснить ребенку, что мама «заболела» не гриппом каким-нибудь, а своим слабым характером и бесхребетностью. Ну не скажешь же шестилетнему ребенку, что наша мама попросту запила. От горя или просто ей так легче становилось, я не мог сказать точно. Но остановить ее было не в моих силах. Она каждый раз обещала, что больше ни капли в рот, клялась, даже на колени передо мной падала, но вечером своих детей встречала не мать, а будто чужая женщина. На нас смотрели ее стеклянные глаза, безжизненные, а от нее самой разило дешевым пойлом. И у нее было только одно желание: опрокинуть стакан с алкоголем. А что с ее детьми, кушали ли они что-нибудь за день, одеты ли, обуты ли они, женщину волновало в последнюю очередь. Ничто её не помогало, и никто. Всякие уколы и таблетки возвращали нам мама максимум на неделю или две. Потом начиналось все по новой. Ложиться в специальную клинику она не желала и не хотела. Наша мать не считала себя больной.

Сестренка в ответ подняла свои глаза на меня. Они были влажные. Да и голос Маришки словно весь был соткан из грусти и боли. Она не заслужила такой жизни и такого детства. И я изо всех сил старался, чтобы дать ей все только самое лучшее, но девочке нужна была мать. Я тоже был не всемогущ, как бы я не старался и сколько бы ни покупал ей хорошие вещи, ее любимые сладости. Сколько бы ни радовал девочку походами в парк аттракционов, как и ею обожаемыми куклами, но все это было не то. Ей не хватало внимание матери, ее нежности и любви.

− Потерпи, малышка, через пару дней она оклемается, − выдал я стандартную фразу, что повторял Маришке уже который год.

Я врал. Она не придет в себя ни через пару дней, ни через неделю, ни через месяц. Она как запила после смерти отца, так и не протрезвела, считай. И Маришка почти и не видела свою мать в нормальном состоянии, только первый год своей жизни, но вряд ли она это помнила. Её растил я, будто она моя дочь, а не младшая сестренка.

− Воспитательница в садике снова ругается, − чуть ли не шепотом проговорила она.

В шуме автомобиль я еле смог расслышать ее слова. Сжал один кулак, в другой руке была ладошка Маришки. Я, как мог, скрывал проблемы нашей семьи ото всех. Правда, соседи всегда были в курсе всего. Это мелочи. У них были свои проблемы и им некогда было сплетничать про жизнь других людей, как и вмешиваться. Главное, они видели, что ребенок был обут, одет и сытно накормлен. Иначе бы к нам давно наведались органы опеки. Но в садике не хотели мириться тем, что Маришку приводил и забирал я, ее старший брат.

− Хорошо, я поговорю с Алиной Николаевной, − обещал я сестренке и снова потянул за собой.

Если мы не поторопимся, то я опоздаю на лекцию. Что-что, а учиться я любил и не хотел пропускать занятия, какая бы задница в моей жизни не была. К тому же, я хотел добиться чего-то большего в этой жизни, ради себя, ради Маришки, ради матери (особенно из-за неё!), а без знаний далеко не уйдешь и высоко не поднимешься. Даже если и в наши дни встречали по одежке, но после всегда провожали по уму. Хорошо еще, что золотая медаль, полученная мной в школе и множество выигранных олимпиад, помогли мне получить бюджетное место там, где я хотел учиться. У меня даже был выбор, как и самому решать в каком именно университете или институте обучаться и в итоге получить диплом. Обучение на коммерческой основе мы бы не вытянули. Не было у нас столько денег. Мы едва сводили концы с концами, новую одежду я себе и не помнил уже, когда покупал. Не дырявый и то ладно, главное чистый и опрятный. Взгляды окружающих порой бесили, но я давно привык не обращать на них внимания. Успокаивал себя тем, что они живут на всем готовом и сами палец о палец не ударили, чтобы носить все те брендовые вещи и ездить на машинах не отечественного производства.

Задумавшись, не заметил даже того, как мы уже дошли до садика и поднимались на второй этаж. Еле уговорил сестренку зайти в группу. Она противилась этому до последнего. К нам тут же вышла Алина Николаевна, словно стояла за дверью и ждала нашего появления.

− Снова вы, − смерила она меня скептическим взглядом. – Когда мы можем увидеться с Верой Алексеевной? Мы бы хотели, чтобы ребенка в садик приводила все же мать девочки. Она же несёт полную ответственность за своего ребенка. Мы с вас ничего потом требовать не можем. В случае чего.

Я не стал ничего отвечать. Спокойно переодел Маришку, обнял и поцеловал ее на прощание, обещал вечером после садика купить ей сладостей, затем помахал рукой, когда она заходила в группу, лишь затем поднялся на ноги.

Глава 6

Глава 6

У богатых тоже есть сердце…

Даже богатая жизнь наскучивает,

как и то, что богатые тоже

льют горькие слезы.

Порой даже горше тех,

что роняют обычные люди.

Слова автора.

Веро́ника

Слюнявый поцелуй Рустика пришелся в щеку. Я вовремя повернула голову в сторону. Отчего-то не хотелось зажиматься и целоваться на глазах других студентов. Хотя в коридорах университета более развязная молодежь и не только такое вытворяла. Но в последнее время меня отчего-то начали напрягать наши недоотношения с Ростиславом. Я часто начала ловить себя на том, как с жадностью наблюдаю за парами, которые держались за руки, не проявляя излишние эмоции на людях. Они переглядывались, опускали глаза, нежно льнули друг другу. Не было между ними той пошлости, что я могла наблюдать между парами в моем окружении. Вот последние как раз позволяли себе целоваться так, словно они хотели съесть друг друга, не обращая никакого внимания. По-другому, сосались, если говорить на языке молодежи. Также парни могли позволить себе прилюдно ущипнуть за мягкое место либо же залезть под юбку или под платье девушки, задирая подол чуть ли не до талии, а третьи лица, соответственно, любоваться цветом трусов слабого пола.

Мне же хотелось, чтобы у меня все было по-другому. Чтобы не на всеобщее обозрение, только для двоих. Случайные переглядывания в коридорах университета, долгожданные встречи после долгой разлуки, прогулки рука об руку, разговоры ни о чем, но, главное, не молчание, и без всей этой откровенности страсти и пошлости.

‒ Детка, ну сколько можно дуться? ‒ Рустик мое недовольство принял на себя.

Ведь пару дней назад он гулял со своими друзьями в каком-то клубе, а некие доброжелатели не преминули прислать мне фотографии, где он зажимает в углу какую-то грудастую девушку, чуть ли, не уткнувшись лицом в четвертый или даже в пятый размер. Как только он не задохнулся там.

Только мне было все равно. В груди ничего не екало, в душе не поднималась волна недовольства, тем более, ревности. Мои мысли больше занимал ботаник Лавров, который в последние дни после нашего столкновения словно специально попадался мне на глаза, мозоля их. Еще и смотрел на меня поверх своих очков, словно хотел что-то мне поведать, но передумывал в последний момент. И уходил, словно его взгляды были ошибкой, и я не стою того, чтобы хоть о чем-то заговорить со мной. Я же начинала нервничать все сильнее. План мести все никак не приходил в мою прелестную голову, влюбить ботаника в себя уже не казалось такой хорошей идеей. Еще и отец что-то замышлял. Вот чуяло мое сердце, опять эта гадюка что-то затеяла, и она же втянула за собой во все это отца.

‒ Я не дуюсь, было бы за что, ‒ отмахнулась я от сына мэра, словно он и не считался для всех моим парнем, а был лишь помехой вроде надоедливой назойливой пчелы, кружащей вокруг яркого цветка в поисках пыльцы, а тот ни в какую не раскрывал свои лепестки, чтобы насекомое добралось до тычинки.

‒ Поехали тогда сегодня ко мне, ‒ начал он свою песню, положив голову мне на плечо, каждый раз стараясь для того, чтобы уложить меня в постель.

Несмотря на договоренность между нами, что мы пара для вида, периодически Рустик не терял надежды пополнить свою коллекцию и моим именем. И каждый раз одно и тоже. Мы бы поехали к нему на квартиру, что подарил ему отец на совершеннолетие, заказали бы доставку из ресторана, открыли бы вино, а затем он начал бы применять на мне свои дешевые методы по соблазнению девушек. Пикапер недоделанный. Но все его способы я знала на зубок и ни в какую не велась. Да и желания провести сегодняшний вечер в его компании у меня не возникало, наоборот, вызывало во мне отрицание. Все между нами теперь казалось неправильным. А ведь раньше в самом начале наших недоотношений мне нравились его объятия и поцелуи, как и отказывать ему. Я испытывал нереальные эмоции, выводя парня.

‒ Не сегодня, ‒ выцепляя из толпы студентов долгожданную пару нашей старосты и ботаника, проговорила я. ‒ Отец устраивает вроде званого ужина в ресторане, и мое присутствие там обязательно. Не присутствовать – значит, подписать себе смертельный приговор.

Рустик понимающе вздохнул, но мне на его чувства было наплевать. Я уже во все глаза следила за очкастым доходягой. Находить парня в толпе студентов, наблюдать за заучкой для меня стало своеобразным фетишем. Вот и сейчас мои глаза остановились на нем, для себя выделяя то, что Оля слишком близко идет рядом с ним, как и касается его. Не по-дружески, более интимно, чем принято между друзьями. Девушка даже смеялась неестественно, нарочито слишком громко, чтобы привлечь к себе внимание парня. Ботаник же держался, словно его и не интересовала наша староста. Хотя, из них могла бы получиться просто отличная пара. Один «лучше» другого.

И тут Лавров поднял свои глаза и безошибочно сразу посмотрел на меня, будто знал, где я могла быть или что-то почувствовал. И снова его взгляд поверх очков, не то осуждающий, не то ухмыляющийся моим положением. Ему что-то известно? Он знает о том, что до меня еще не дошло? Почему я до сих пор не в курсе? И почему бы ему не подойти и не сказать?

Но мои вопросы прозвучали только в моей голове. И тут я отвлеклась на телефонный звонок, а когда уже подняла голову, Лаврова и след простыл.

Глава 7

Глава 7

Отцы и дочери…

Никто в этом мире не сможет

любить девушку сильнее,

чем ее отец,

но он же и разочаровывает

сильнее всех.

Слова автора.

Веро́ника

Цинк! Дзинь!

Пузатый бокал на высокой тонкой ножке упал на пол, а я продолжила смотреть прямо в глаза отцу. Как так можно? Неужели он не видел ни мою боль и ни мое разочарование в нем? Но вместо того, чтобы поинтересоваться что не так, папа только нахмурился. И его взгляд не обещал мне ничего хорошего. Он просил вести меня хорошо, ничего не вытворять, а я не послушалась. Ему было все равно, главное, что с ним рядом находилась эта змея и доверчиво заглядывала ему в рот.

К нам тут же подбежал шустрый официант, следом за ним тенью возник и всевидящий и контролирующий администратор. Не хватало только управляющего или самого хозяина ресторана. Какой шум из-за ничего. Подумаешь, глоток дорогого вина разлился, как и разбился один из сотни бокалов из наличия. Простая посуда, которая продается в магазине. Слишком много внимания обычному стеклу, когда тут жизнь рушилась, сердце разбивалось на мелкие кусочки. А ведь его потом не собрать, как пазл, и не склеить, как осколки вазы.

Все за столом молчали, пока расторопные сотрудники ресторана убирали осколки и остатки моего проступка. Искренне приносили извинения. За мой же поступок. Смешные. Но вот мне нисколько не хотелось смеяться. Наоборот, хотелось кричать, что есть мочи, чтобы меня услышали. Кричать так, чтобы горло начинало болеть. Кричать, пока у меня голос не пропал бы. Но меня окружали совершенно глухие люди…

Я поймала на себе предупреждающий взгляд отца. Лучше бы ты свою мадам предупредил и на место вернул. Туда, откуда ее вытащил и в дом моей матери привел. Мама, наверное, в гробу уже десятки раз перевернулась, что папа так поступает с ее домом и с ее дочерью.

− Ника, мы с Мартой решили и подали заявление, − на одном дыхании выпалил отец те самые «заветные» слова для меня, затем с нежной улыбкой взглянул на змею. – И теперь мы будем жить все вместе, как одна семья, − и снова взгляд, теплый и ласковый, на чужую женщину, только не для родной дочери.

Мне же достался совсем другой взгляд. Суровый, не терпящим возражений, холодный. «Когда же ты, папа, вместо дочери предпочел чужую женщину?» Но вместо того, чтобы задать свой вопрос вслух, я отсалютовала новым бокалом родителю, который уже успели заменить на такой же, что и прежде, и наполнить.

− Значит, вас можно сердечно поздравить? – с горечью в голосе проговорила я, затем отпила вино и чуть его не выплюнула. Кислое, горькое, как и моя жизнь с сегодняшнего дня. – Но я не поздравляю тебя, ПАПА, − обращение к отцу я выделила специально. − Нисколько. Ни счастья, ни любви тоже не пожелаю, ведь их у меня нет. А как желать того, чем сама не владеешь, да, отец? Ни любви, ни тепла, ни нежности. Вместо родной дочери ласка чужой женщины.

Горский Владимир Александрович от моих слов изменился в лице. Побледнел.

− Веро́ника! – рев отца заставил всех замолчать и замереть, а от грохота его кулака по столу попадали бокалы, приборы подскочили и слишком громко звякнули о тарелки. Что-то даже снова упало на пол.

Марта рядом с ним аж подпрыгнула и вскрикнула. Остальные посетители все разом повернулись в нашу сторону с возмущенными лицами. Я же внешне оставалась такой же спокойной, какой была, только вот внутри выли волки. Улыбнулась и всем отсалютовала бокалом. Администратор готов был снова оказаться возле нашего столика, но папа жестом остановил всех. Конечно, зачем давать знать чужим людям о том, что творится в семье у самого богатого и влиятельного человека в нашем городе.

− Что, правда глаза колет? – подалась я немного вперёд. − Ладно, ты забыл маму, даже ее фотографии убрал со стола и из своего кабинета. Чем они тебе помешали? Или это твоя новая пассия была недовольна ее негласным присутствием между вами, и ты решил загнать себя под ее каблук? С глаз долой и из сердца вон, правильно, как и из памяти? Я еще могла простить тебе этот жалкий поступок, но только не то, что в дом, который строила мама, обставляла его с любовью и заботой для тебя, для меня, ты решил привести другую, несмотря на мои протесты и выходки. Желаю вам…

И осеклась. Не знала, что желают в таких случаях. Плохого сулить язык не поворачивался. Все-таки, он мой отец и кроме него у меня никого нет ближе. Не было. А вот у него теперь на первом месте не родная дочь, а чужая женщина. Просто залпом допила содержимое своего бокала, поставила его на стол, в последний раз взглянула на отца и просто ушла оттуда. Молча.

Зачем я там была нужна? Третья лишняя. Для чего только позвали? Унизить? Уничтожить? Показать мне, что я другого и не стою, кроме как быть на вторых ролях?

Туманной головой вышла на улицу. Водитель и охранник в одном лице тут же появился рядом со мной, стоило мне оказаться на улице. В руках он держал мою верхнюю одежду, про которую я совершенно забыла. Он накрыл мои плечи и повел в сторону машины отца. Я не стала противиться и вызывать себе такси, чтобы добраться до дома. Не в таком состоянии. Словила на себе участливый взгляд того самого охранника, который был рядом с нами, когда еще жива была мама, сжала кулаки и просто забралась на сиденье машины. Весь путь до загорода, где в одном из элитных поселков находился наш дом, я всю дорогу смотрела в окно. Слез отчего-то не было. Я думала, что буду рыдать всю дорогу, но нет. В душе была пустота, как пустыня Сахара, где гулял один лишь безжалостный ветер, не давая покоя песку. У меня же внутри поселилась боль, въедливая и только разрастающаяся в геометрической прогрессии.