Завещание короля

Глава 1. Фаворитка метели

Снег, снег, снег…

Белые хлопья кружились за окнами кареты, оседали на белую поверхность дороги.

Анжелика поглубже запахнулась в кашне и снова спрятала руки в пушистую муфту. во дворце Его Величества Фридриха никогда не бывало настолько холодно зимой. Пусть стены там были деревянными, но покои приближённых короля обогревало такое количество каминов, что можно было ходить голышом.

«Бывшего короля», — подумала Анжелика с тоской. Невольно сжалась, силясь спрятаться от подступавшей со всех сторон зимы.

Анжелика Фридриха никогда не любила. Впрочем, и сам Фридрих не баловал её нежностью. Монарх относился одинаково пользовательски ко всем, кто его окружал, и мало кто горевал о том, что в преддверии первых снегов его прихватил удар.

Но Фридрих был любовником Анжелики больше четырёх лет. Они оставались вместе и в горе, и в радости. Двор августа стал Анжелике домом, и Анжелика не желала иной жизни. Она знала правила игры, которую вели при дворе, и рада была бы играть в неё долго… Если бы не эта проклятая случайность.

Анжелика, в общем-то, не думала, что короля могли убить. Конечно, Фридрих нажил себе множество врагов, но при дворе не было бы другой фигуры, которая устроила бы всех. Напротив, смерть монарха грозила королевству династическим кризисом, потому что, несмотря на свою распутность в делах общения с женщинами, Фридрих нажил себе только одного сына, и то бастарда. Ловкая куртизанка по имени Мерилин по приказу матери Фридриха двадцать шесть лет назад пробралась к нему в постель. Королева-мать рассчитывала подобным образом пробудить в сыне интерес к женщинам — и постаралась на славу. Вот только в наследственности ли было дело, или в чём другом, но больше ни одной женщине не удалось добиться от него ребёнка. Он менял фавориток как перчатки, по всей столице гуляли слухи о том, сколько служанок он перепортил… Пока четыре года назад не появилась Анжелика, которой удалось сделать то, чего не сумели самые дорогие куртизанки — надолго привязать Фридриха к себе.

Даже священнику Анжелика не доверила бы истории о том, чего ей это стоило. Фридрих был мужчиной вполне достойного вида, но не самых лучших моральных качеств. Чтобы терпеть его рядом с собой, приходилось самой забыть о любой порядочности.

«И вот теперь его нет», — думала Анжелика. «Просто нет. И больше не имеют значения все наши ссоры, все слова, которые он говорил мне, и которые мне так и не довелось сказать ему… Всё потеряло смысл».

Хлопья снега медленно кружились за окнами кареты, заметая не только землю, но даже сердце и душу. Анжелика знала, что пройдёт время, и под снегом снова затеплится жизнь. Пробьётся, согретая белым пологом, первая трава... Однажды это случится, а пока вовсю расцветала зима, и лёд сковывал мысли.

«До весны».

Карета дёрнулась и резко становилась. Удивлённая переменой, Анжелика едва не стукнулась головой о потолок.

— Приехали! — возвестил голос кучера. Служанка, сидевшая рядом с ним, соскочила с козел и подбежала к дверце, чтобы доложить госпоже:

— Сугробы, миледи! Дорогу совсем замело! Дальше пути нет.

Анжелика прикрыла глаза и досчитала до трёх. Ей очень хотелось сделать что-нибудь этакое… Заорать, например. Но она только распахнула дверцу и спрыгнула на снег. Кутаясь в меховой плащ, принялась оглядываться по сторонам. Кучер со служанкой оказались правы — впереди дорогу и дорогой-то назвать не поворачивался язык.

— Что будем делать, миледи? — спросила служанка. Девочка по имени Тьелла была на три года младше госпожи, но уже крепко поняла, что принимать решения за хозяйку не стоит. Анжелика такого не терпела.

— Что делать… — пробормотала та. — Что делать…

Назад возвращаться она не могла и не хотела. Там, позади, остался опустевший дворец, где её больше никто не ждал. Через несколько дней туда должен был приехать новый король. Бастард Фридриха наверняка выгнал бы ставшую бесполезной фаворитку взашей. Анжелика не собиралась этого ждать.

— Расчистить сугробы мы не сможем? — спросила она. Кучер, соскочивший с козел следом за Тьеллой, покачал головой и тоже плотнее закутался в плащ. Он был уже не молод, и даже если бы у троицы была лопата, работать ею вряд ли бы смог.

— Нам стоило остановиться раньше, — сказал он. — Простите, миледи. Теперь уже и карету вот-вот заметёт. Остаётся искать помощь или идти пешком.

Анжелика ещё раз растеряно огляделась по сторонам.

— Ну, вот что, — сказала она. — Вы попробуйте вернуться назад, добраться до ближайшей деревни и позвать оттуда кого-нибудь. Скажите, я заплачу, если расчистят дорогу. А мы с Тьеллой пока оглядимся тут. Может быть, найдётся объезд.

Увы, но объезда не нашлось. Анжелика и Тьелла проплутали по лесу около часа, но единственное, что им удалось обнаружить — это небольшой охотничий домик, принадлежавший неизвестно кому. Тьелла устроила госпожу внутри, разожгла камин и сделала для неё глинтвейн. Уговорила раздеться и повесить одежду сушиться над огнём.

— Пойду узнать, как обстоят дела у Нильса, — сказала она. Нильсом звали кучера, и Анжелика кивнула. Тьелла вышла за дверь и побрела сквозь метель обратно к дороге, а Анжелика осталась сидеть перед камином в одних панталонах и потягивать глинтвейн.

И часа не прошло, как скрипнула дверь. К тому времени Анжелика уже начала было засыпать.

— Тьелла, постели мне постель! — вяло потребовала она.

— С удовольствием. Но я не Тьелла.

Анжелика вскрикнула, схватилась за кочергу и, выставив её перед собой, отпрыгнула к стене.

Перед ней в дверях стоял высокий мужчина с иссиня-чёрными волосами. В густых влажных прядках, падавших на плечи, искрились белые снежинки. Промокший до нитки, суровый на лицо, мужчина походил то ли на лесника, то ли на местного охотника, то ли вовсе на разбойника.

— Вы кто? — поинтересовалась Анжелика, больше всего опасаясь услышать от мужчины, что это его дом.

— Просто усталый путник, — ответил тот. От Анжелики не укрылся жадный взгляд, скользнувший по её обнажённой груди. Она мгновенно сдёрнула с кресла ветхое покрывало и тут же прикрылась им. Однако, осмыслив ответ, облегчённо вздохнула.

ГЛАВА 2. Двое среди метели

- Что вы… вы делаете?.. – вполне искренне пролепетала Анжелика. За последние четыре года ни один мужчина в королевстве не посмел обращаться с ней подобным образом – за исключением, разумеется, короля.

- Глажу вас. Это похоже на что-то другое?

На что это похоже Анжелика понятия не имела. Она резко развернулась в руках незнакомца, ещё не решив, ударить ли его или поддаться. Покрывало стало сползать вниз, так что взгляду Мартина открылся розовый острый сосок. Заметив, куда направлен взгляд мужчины, Анжелика тут же подтянула покрывало повыше. В борьбе с этой ветошью она пропустила мгновенье, когда руки Мартина скользнули ей на поясницу и рывком прижали к телу мужчины. Анжелика коротко выдохнула, обнаружив, что самые чувствительные места прижимаются к бедру Мартина. Ощутила у своего бедра его горячую напряжённую плоть.

Анжелика считалась довольно высокой, но Мартин оказался выше неё на полголовы. От него исходил густой запах конского пота и мороза. Наклонившись, мужчина коснулся зубами уха девушки и чуть потянул, заставляя ту снова выдохнуть.

- А вам не нравится, что я делаю? – шёпотом поинтересовался он.

Анжелике слишком нравилось, чтобы отвечать. Почти всё время, что она провела с Его Величеством, Фридрих только брал и почти никогда не давал. При дворе Анжелику считали одной из самых искушённых постельных танцовщиц, и это было так – она знала, как доставить удовольствие мужчине независимо от того, устал ли тот, был ли пьян или хотел спать. Но Анжелика даже вспомнить не пыталась, когда в последний раз кто-то старался доставить удовольствие ей самой.

Её руки оказались у Мартина на спине. Скомкали мокрый плащ, в который всё ещё был одет мужчина, норовя добраться ногтями до самой кожи.

Мартин мгновенно разобрался в происходящем. Продолжая одной рукой прижимать девушку к себе, другой сорвал брошь, так что плащ скользнул по плечам и осел на пол.

Анжелика застонала от удовольствия, когда цель оказалась достигнута, и её пальцы сумели сжать тело мужчины сквозь тонкий батист рубашки. Только после этого она удивилась себе, и то лишь на мгновение, потому что губы незнакомца поймали её губы. Поцелуй вышел сладким, долгим и жадным, Анжелика пила его как талую воду, напрочь забывая о том, где она и что происходит. Когда Мартин отстранился, девушка недовольно застонала и потянулась следом за его губами.

- Вы ведь уже были с мужчиной, да?

- Да… - не стала скрывать Анжелика.

- Вам понравилось? – на этих словах рука, лежавшая на спине Анжелики, скользнула вверх. Уцепилась за край покрывала и рванула, не давая ни малейшей возможности удержать.

Анжелика невольно сжалась от холода и неловкости. Тут же совладала с собой, выпрямилась, и обнаружила, что Мартин, отступив назад, бессовестно разглядывает её.

- Нравится, что ты видишь? – кривая улыбка мелькнула на губах бывшей фаворитки. Она отступила и повернулась вокруг своей оси, позволяя этому наглому незнакомцу увидеть округлость её ягодиц, а затем – маленькую грудь и затвердевшие от желания соски.

- Не нравится, что ты хочешь меня не так сильно, как хочу тебя я.

При этих словах взгляд Анжелики опустился ниже, и она невольно закусила губу, обнаружив, как обтягивает замша дорожных брюк твёрдый большой бугор. У неё перехватило дыхание, и, мысленно отругав себя за то, что так легко поддаётся чувствам, Анжелика шагнула вперёд. Поймала бугор одной ладонью и слегка огладила. Когда она подняла взгляд обратно к лицу мужчины, то обнаружила, что тот тяжело дышит, но не делает никаких попыток её поторопить.

Анжелика снова опустила взгляд – не от смущения, а чтобы насладиться видом своих пальцев, скользящих по напряжённой плоти. Другой рукой потянула шнурок, распуская гульфик незнакомца. Плоть мужчины тут же показалась наружу, большая и упругая. Анжелика поймала себя на том, что хочет коснуться её губами.

Всё было как во сне, когда теряется время и пространство, зато сбываются самые потаённые желания. Она скользнула на колени и прильнула к головке мужчины губами.

Мартин шумно выдохнул и тут же процедил сквозь зубы:

- Не надо.

- Почему? – чуть улыбнувшись, Анжелика взглянула на любовника снизу-вверх и игриво скользнула по узкой щёлочке языком.

- Не получишь того, на что надеешься, - просто ответил мужчина.

Пока Анжелика гадала, что могут значить эти слова, и стоит ли посмеяться над сказанным, Мартин потянул её за плечи и заставил подняться на ноги. Огляделся в поисках места, где можно было бы устроиться со всем удобством, но обнаружил только предназначенный для прислуги топчан. В это мгновение Анжелике было абсолютно всё равно, будут ли под ней шёлковые простыни или дешёвая дерюга, и она первой потянула Мартина за собой.

Едва ягодицы Анжелики уместились на топчан, как Мартин рывком раздвинул её бёдра и опустился на колени между разведённых ног. Тяжело дыша и слыша, как бешено бьётся её собственное сердце, Анжелика наблюдала за действиями мужчины.

Тот провёл ладонью по её животу. Скользнул подушечками пальцев ниже, по нежным лепесткам, срывая с губ очередной протяжный вздох.

- Твой мужчина ласкал тебя здесь? – спросил он.

Анжелика сглотнула. Ей ужасно не хотелось отвечать.

- Продолжай, - приказала она.

- И не подумаю, пока не получу ответ.

Анжелика подалась навстречу, в надежде заставить незнакомца углубить прикосновение.

- Нет, так не пойдёт, - усмехнулся тот и убрал руку. Анжелика хотела было вскочить – сама не зная для чего – чтобы прогнать проклятого искусителя или чтобы заставить его вернуть на место ладонь. У неё не вышло ни того, ни другого, потому что Мартин опустил руку ей на живот, и тут же придвинулся сам. Коснулся поцелуем пупка и пощекотал языком.

- Ещё… - выдохнула Анжелика.

- Да или нет? – пальцы Мартина проследили края розовых лепестков. Скользнули ниже и очертили вход.

- Нет! – выпалила Анжелика зло.

Мартин отстранился и удивлённо посмотрел на неё.

ГЛАВА 3. Забыть о сожалениях

Анжелика лежала, тяжело дыша и глядя в потолок. Она чувствовала себя брошенной и невероятно одинокой среди пурги, с саднящим нутром и покрытым семенем животом.

Анжелика зажмурилась, заставляя себя забыть о тягостных мыслях. «Всё как обычно», — напомнила она себе. - «Не впервой».

Но это было впервой... Никогда с Фридрихом Анжелика настолько не терялась в ощущениях. Никогда настолько не забывала себя. И никогда ей не было настолько хорошо.

Обнаженное, распалённое тело, вроде бы только что получившее разрядку, всё ещё чувствовало на себе прикосновения шероховатых ладоней незнакомого мужчины и требовало продолжения.

«Идиотка», — вяло отругала себя Анжелика. - «Шлюха. Отдалась первому встречному. Надо быть такой дурой… Так ты ещё и чего-то ждала, да? Ну разве не идиотка…»

Ждать было нечего. Анжелика это отлично понимала. Таковы были правила игры. Она согласилась, потому что знала, что этот мужчина хочет её, и потому что понимала, что, если тот попытается взять свое силой — Анжелика не сможет отбиться. «Или почему-то ещё?»

«Потому что мне было одиноко», — вяло отвечала она себе. - «Потому что мне чертовски плохо. Потому что я не знаю, что будет завтра. И потому что… потому…»

Перед мысленным взором обнажённой девушки встали иссиня-чёрные глаза путника. Анжелика скрипнула зубами, заново ругая себя за то, что так расчувствовалась. Появилась паническая мысль немедленно сбежать из этого дома. В конце концов — кто такой этот странник? Какой-то разбойник, безродный бродяга, никому не нужный бастард? Разве приличный человек мог оказаться посреди ночи один, здесь, в лесу? Она даже села и взглядом принялась искать свою одежду — всё ещё безнадёжно мокрую. Анжелика застонала от разочарования. Бежать ей было абсолютно некуда. За окнами продолжала во всю яриться метель.

Мартин вывалился на мороз и даже не сразу почувствовал холод — так разгорячило его недавнее приключение.

В обычные дни Мартин не мог назвать себя ни монахом, ни Дон Жуаном. Он не отказывался, если добыча сама шла к нему в руки, как сегодня, но и не стал бы охотиться за ней и тратить драгоценные силы на сиюминутные утехи. Родившись в такой семье, от которой не стоило ждать ни наследства, ни титулов, он быстро понял, что только воля, сосредоточенность и гибкий ум позволят ему добиться успеха. Мартин обладал всеми этими качествами с лихвой.

Поначалу он думал, что придётся зарабатывать на жизнь клинком. Благо, смерти Мартин не боялся и ничего не имел против того, чтобы рискнуть головой за кошель золота. Однако, уже через пару лет наёмническое ремесло забросило его в далёкие южные страны, и тут-то Мартин понял, в чём состоит настоящее богатство. Специи, табак, порох и шёлк. Четыре ценности, за которые люди готовы были и убивать, и умирать. Мартин потратил все средства, чтобы обзавестись кораблем — сначала взял его в наём вместе с торговым патентом, а потом собирался приобрести собственный и развернуть настоящее дело.

К счастью или к беде, некоторые события на родине — а именно, смерть Его Величества короля Фридриха — заставили его на некоторое время отложить этот план.

И вот, стоило ему ступить на знакомую землю, как Мартин попал в метель. За один вечер он трижды проклял местный климат и собственное решение вернуться. Его кобыла едва не околела на заснеженной дороге, да и сам он уже опасался, что к утру превратится в ледышку, когда в глубине леса, в самой чаще, различил огонёк. Мартин решил рискнуть и свернул на свет, а дальше всё получилось само собой.

Если бы темнокудрая незнакомка вела себя более скромно, Мартин вряд ли стал бы настаивать. Не признать красоты этой девушки было трудно — кожа белая, как алебастр, плечи узкие и нежные, мягкие, как шёлк, завитки волос…

Вспомнив картину, которую застал, вернувшись из конюшни, Мартин обозвал себя лжецом.

Стройное, безупречно красивое тело манило его, как манит прикоснуться к себе драгоценная ваза или древняя статуя. Он не знал, кто эта девушка, и не был уверен, что хочет знать. Всё, что его интересовало — это возможность бросить на неё ещё один взгляд, насладиться дурманящим, цветочным — таким неуместным в этой глуши! — ароматом её волос.

И Мартин, не привыкший отказывать себе в удовольствиях, развернулся, чтобы вернуться в дом. А через мгновение замер, увидев своё наваждение закутанным в его же собственный меховой плащ.

— В-вы тут с-совсем замёрзнете! — простучало зубами наваждение.

— А вы тем более! — не позволив соседке приступить к пререканиям, Мартин взял её за плечи, развернул к себе спиной… Скользнув взглядом по выпирающим под плащом округлостям, едва сдержался, чтобы не отвесить случайной знакомой сочный шлепок. Напомнил себе, что имеет дело с кем-то благородным, и втолкнул её в дом.

В том, что перед ним не простая пастушка, сомнений быть не могло — грация, манера говорить и держаться, разворот тонких плеч — всё выдавало в девчонке воспитание, какое можно получить только во дворце. Сам Мартин обладал подобным лишь отчасти. Мать обучила его манерам в той степени, в которой владела ими сама. Однако, больше года Мартин провёл среди матросов и торговцев, и, хотя матушка всегда говорила ему, что необходимо помнить о достоинстве, даже если окажешься среди бродяг, эти месяцы наложили на его манеры свой отпечаток.

Анжелика, действительно, сама едва не заледенела, пока стояла за спиной у незнакомца и смотрела на его широкую спину. Плащ Мартина, который она подобрала с пола, был лишь чуточку более сухим, чем её собственный, и мало чем помогал на морозе.

Метель за прошедшее время как будто бы только усилилась. Не было видно ни неба, ни дороги, только плотную белёсую дымку да хлопья снега, летевшие во все стороны.

И Анжелика, безусловно, была очень рада, что мужчина не стал с ней пререкаться, а вернул внутрь дома и даже обнял.

Какое-то время они стояли так, молча глядя друг на друга. Мартин почти машинально поглаживал тонкие плечи.

ГЛАВА 4. Согреться тобой

Когда дыхание Мартина коснулось ключицы, Анжелику затрясло. Было ли дело в холоде или в чём-то ином, но малейшее прикосновение этого мужчины заставляло её тело устраивать настоящий шабаш.

Анжелика закусила губу, пытаясь заставить себя успокоиться. Медленно, стараясь не расплескать горячую жидкость, опустила на пол кружку с вином. Вернула черпак в котелок. И, уже не сдерживаясь, резко развернулась Мартину навстречу.

Всё получилось само собой.

Губы Анжелики впились в губы попутчика с такой яростью, что тот едва успел ответить на поцелуй. Ладони Мартина оказались у неё на пояснице, бережные и, в то же время, уверенные.

Руки Анжелики заскользили по обнажённому животу мужчины, с наслаждением исследуя его молодое тело.

— Мой Ангел… — выдохнул Мартин. Анжелика вздрогнула, услышав своё собственное имя из уст этого мужчины, имя, произнесённое так, с лёгким хрипом, как будто от его прикосновений Мартину было тяжело говорить.

— Да… — выдохнула она, скользя дыханием по щеке мужчины. Подбородок путника покрывала дневная щетина. Колючая от частого бритья, она скрывала обманчивую нежность кожи. Анжелика потёрлась о неё щекой, наслаждаясь этими ощущениями — неожиданно свежими, настоящими и желанными.

Рука её скользнула было вниз, по животу Мартина, но тот перехватил запястье девушки и перевёл себе на шею. Другой рукой крепко обнял Анжелику и приподнял, усадил верхом себе на бёдра.

Анжелика мгновенно по-новому ощутила горячую твёрдость его члена. Напряжённый ствол упирался ей в промежность, но не входил. Желание расцвело между ног обжигающим алым цветком. Анжелика толкнулась вперёд, потираясь о живот Мартина своим животом.

Пальцы Мартина прошлись по её ягодицам и мягко погрузились в растянутое, ещё влажное после прошлого раза нутро.

Анжелика испустила протяжный вздох.

— Больно?.. — спросил Мартин и скользнул губами по её скуле, а затем дальше, вниз. Анжелика уронила голову ему на плечо и полностью погрузилась в ощущения — тело с неожиданной жадностью требовало углубить прикосновения, это непривычное желание казалось мучительно сладким.

— Хорошо… — выдохнула она. Заставила себя выпрямиться и замерла напротив лица Мартина, касаясь дыханием его губ. — Но подожди. Я хочу тебя отблагодарить.

Двинув бёдрами, она избавилась от ласкавших её рук и насадилась на член Мартина — едва-едва, так, что внутри оказалась одна только головка.

Осторожно двинула бёдрами, настолько, чтобы Мартин не покинул ненароком её тело, а затем стиснула мышцы.

Мартин впился ногтями в её обнажённые бока, запрокинул голову назад и застонал. Двинулся навстречу, но Анжелика тут же приподняла бёдра, издеваясь над ним, не давая проникнуть вглубь.

— Ты сама этого хочешь… — прошептал Мартин, лишь чуть приподняв веки, чтобы видеть лицо любовницы.

— Ещё как хочу, — подтвердила Анжелика и медленно, так, что Мартин едва не сошёл с ума от этого болезненного наслаждения, двинулась ему навстречу.

Когда плоть Мартина наконец оказалась глубоко внутри её тела, оба замерли, тяжело дыша и слушая стук собственных сердец. Наслаждаясь этой удивительной полнотой. Анжелика поиграла мышцами, заставляя сердце Мартина забиться ещё быстрей.

— Искусительница… — выдохнул он. Оба знали, что если Мартин захочет, то немедленно вернёт контроль в свои руки. И оба наслаждались этим пониманием: Анжелика, чувствуя близость опасной силы, которая в любое мгновение готова её захлестнуть; Мартин — потому что получал ни с чем несравнимое удовольствие от ощущения, что эта красивая девушка хочет его так же сильно, как хочет продолжения он сам. Потому что видел в синих глазах Анжелики внезапное и необычайное восхищение, какого не встретил бы в зрачках самой умелой шлюхи.

— Кто же ты такая?.. — прошептал Мартин, поглаживая обнажённое тело. Дерюга, забытая и ненужная, валялась на полу. Обоим было так жарко, что с трудом верилось, что за окнами бушует метель.

— Я — твой сон, — шепнула Анжелика, приближаясь опасно близко к его лицу. Позволила дыханию пройтись по губам Мартина и скользнуть чуть выше. — Твоя фантазия, которую ты забудешь, едва наступит утро.

— Нет! Не хочу! — руки Мартина сжались на теле девушки до боли, но она лишь влилась новой нотой в симфонию наслаждения, заполнившего Анжелику до краёв.

В отместку, она так же сильно впилась в плечи Мартина ногтями. Поднялась, почти соскальзывая с его члена, и резко вогнала его внутрь себя.

Мартин шумно выдохнул. Когда Анжелика попыталась повторить фокус снова, Мартин не позволил ей шевельнуться. Удерживая тело девушки прижатым к своим бёдрам, он подбросил их вверх, толкаясь ещё глубже.

Анжелика тихонько пискнула, не в силах поверить тому, что наслаждение может стать ещё сильнее. Запрокинула голову, полностью отдаваясь на волю ощущений.

Губы Мартина заскользили по её горлу, Анжелике казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Хотелось прижаться ещё сильнее, впустить Мартина ещё глубже…

Губы Мартина спустились ниже, прочертили дорожку по груди Анжелики. Пока его бёдра мягко покачивались, щекоча самые сокровенные точки в глубине тела Анжелики, губы мужчины поймали её сосок. Язык очертил ореол и надавил на твёрдую бусинку так, что из горла девушки вырвался пронзительный стон.

Пальцы вцепились в обнажённые плечи Мартина до розовых окровавленных лунок, оставленных ногтями... Анжелика не сразу заметила, что сделала, целиком поглощённая двумя очагами удовольствия, погружённая в попытки усилить наслаждение, выгнуться так, чтобы чувствовать ласки Мартина ещё острее.

Зато заметил Мартин.

— Вижу, ты любишь погорячее, — сказал он с некоторой долей злости, потому что последняя боль слишком сильно вырывалась из симфонии ощущений, которые дарила ему Анжелика до сих пор.

— Я?.. — лишённая прикосновений его губ, Анжелика попыталась сосредоточить взгляд на лице любовника, но глаза её смотрели пьяно, а разум отказывался осознавать смысл слов.

ГЛАВА 5. Один огонь на двоих

Они сидели, прислонившись спиной к так и не пригодившемуся во второй раз топчану. Вернее, спиной к нему прислонился Мартин, а Анжелика сидела между его широко расставленных ног, откинувшись обнажённой спиной на его голую грудь. Всё ещё тёплая, но уже обмякшая плоть мужчины снова касалась её ягодиц, но теперь это казалось скорее лёгкой нежностью, чем намёком на продолжение.

Мартин пошевелился, устраиваясь поудобней, обнял Анжелику поперёк живота и опустил лоб ей на плечо. Он устал после долгой скачки, и ещё больше — после бурной ночи, но ни за что на свете не лишил бы себя этих недолгих минут нежности, когда случайность подарила ему право обнимать эту девушку, столь желанную, красивую, а теперь и вовсе, как будто бы родную.

— Хотите глинтвейна? — спросил Мартин, когда взгляд его, до того глядевший в пламя камина, скользнул по забытой кружке с горячим вином.

— Предпочла бы чего-нибудь попрохладней, — Анжелика запрокинула голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Хотите, схожу, наберу снега, чтобы мы могли его растопить? — Мартину ужасно не хотелось вставать, но он бы действительно сделал это, если бы его развратный ангел так пожелал. Да что там, он бы сейчас сам себя закопал в этот снег, если бы такова оказалась воля его мимолётного видения.

— Вы так хотите от меня сбежать? — поинтересовалась Анжелика, чуть поднимая голову и через плечо пытаясь заглянуть Мартину в глаза.

— Я бы из вас не выходил до конца дней, — поделился Мартин.

Анжелика покосилась на него, но ничего не сказала. Перспектива показалась заманчивой, и внизу живота забегали струйки пламени. Заметив это, она несколько забеспокоилась — пока они сидели так близко, Мартин мог заметить её состояние. «Снова станет называть меня развратной», — подумала Анжелика, и тело от этой мысли, почему-то, разбушевалось ещё сильней. Однако, спустя мгновение, у неё заурчало в животе, и оба путника перевели взгляды на источник звука.

— У меня с собой есть немного солонины, — признался Мартин. — Хотите, поделюсь? Раз уж мы не легли спать, то нам было бы неплохо поесть.

— Несите, — сдалась Анжелика и поднялась, стараясь попутно прикрыть валявшимся на полу покрывалом стратегически важные места. — А я поищу ещё вина. Думаю, здесь должен быть погреб.

— Должен?.. — едва приподнявшийся на ноги, Мартин замер, обернувшись к ней. — Вы точно не знаете?

Анжелика пожала плечами.

— Откуда бы?

— Вы что, не знаете, где мы находимся?

— Понятия не имею, — призналась Анжелика. — Я тут проездом, издалека. Дорогу замело. А вы?

— Тоже, — признал Мартин. — Впрочем, чему я удивляюсь… — пробормотал он. Накинул на плечи свой мокрый плащ и направился к выходу.

К тому моменту, когда он вернулся в дом, Анжелика уже обнаружила в полу люк. Спустилась вниз и теперь радостно извлекала оттуда чьи-то припасы.

Большей частью из них она пользоваться не умела — там были мука и сухие грибы, но нашлись и вино, и немного засахаренных фруктов.

Мартин осмотрел её находки и принялся устраивать над очагом.

— Здесь есть ещё котелок? — спросил он. — Мы могли бы сварить суп.

— Кажется, что-то такое я видела… — Анжелика выбралась из погреба и отправилась изучать буфет. Вскоре, они уже сидели на полу перед огнём с грубыми глиняными тарелками в руках и наблюдали, как бурлит и пузырится над очагом котелок с грибной похлёбкой. Анжелика никогда не ела ничего подобного, но сейчас согласилась бы даже на крестьянскую кашу. А вот Мартин и ел, и готовил самые разные блюда, знал множество рецептов, а каких и не слыхивали в Августории. Ему не составило труда распределить найденные продукты и соорудить некое подобие походного ужина. Тот факт, что они опустошили чужой дом, ни одного из них не обеспокоил: Анжелике это просто не пришло в голову, а Мартин подумал про себя, что, как только доберётся до города, прикажет кому-нибудь набрать припасов и привезти сюда взамен разграбленных.

— Я всё ещё не могу понять, — произнёс Мартин, дожёвывая кусок солонины и прикасаясь губами к кружке с горячим вином. — Как такая… Такая юная и хрупкая девушка могла оказался ночью в лесу в одиночку?

— Я не одна, — пожала плечами Анжелика и тоже пригубила глинтвейн. — Со мной были двое слуг… Но мы с ними расстались из-за пурги. Надеюсь, что утром они меня найдут, — при мысли о том, что этого может и не случиться, Анжелике стало немного неуютно, и она поспешила перевести разговор на другой вопрос: — К тому же, кто бы говорил! Когда я увидела вас, то не могла понять — вы просто охотник или, вообще, разбойник?

Мартин подозрительно хмыкнул.

— Я что, оказалась права? — Анжелика с любопытством приподняла бровь.

— Пальцем в небо оба раза. Я моряк.

— Моряк?! Да отсюда до моря неделю скакать на перекладных!

— Вот я и скакал. Я могу долго держаться верхом, чего не скажешь о тех, кто меня сопровождал. Мать написала мне письмо с просьбой скорее вернуться домой — вот я и спешил. К тому же, в отличие от вас, мне нечего опасаться в лесу — я отлично владею шпагой, превосходно держусь в седле, и даже если на меня позарятся разбойники — смогу или отбиться, или сбежать без особого труда.

— Сколько бахвальства! — Анжелика закатила глаза, стараясь не подать виду, что впечатлилась. Моряк, наверняка приплывший из далёких стран… До последнего времени Анжелике приходилось изо дня в день наблюдать одни и те же лица, и она с удовольствием бы послушала рассказы Мартина о дальних берегах.

— Ну, а вы? — продолжил Мартин. — Даже с двумя слугами было глупо пускаться в путь в такую метель. Тем более, с такими ненадёжными.

— Я бежала, — Анжелика на мгновение помрачнела, но тут же взяла себя в руки. — Возможно, тоже стану морячкой!

— Бежали? Уж не от того ли мужчины, который был с вами так добр и, в то же время, невнимателен?

— Нет, я же говорю вам, он мёртв!

— Вы его убили? — Мартин с любопытством приподнял бровь. Анжелика воззрилась на него, широко распахнув глаза, и, на всякий случай, отодвинулась подальше.

ГЛАВА 6. Беглянка и бродяга

— А вы правда не стали бы меня принуждать? — спросила Анжелика, когда суп уже подходил к концу.

— С чего бы вдруг?

— Не начинайте! Не пытайтесь отрицать, что вы меня сразу захотели.

— Такое чудное создание, да к тому же ещё и полуголое, трудно не захотеть.

— Не уходите от ответа.

— Нет, не стал бы. С чего бы вдруг? На свете достаточно женщин, которые сами рады попасть в мою кровать.

— Во-от оно как… — протянула Анжелика, не слишком довольная этим ответом. Количество конкуренток её не очень смущало — она привыкла, что вокруг Фридриха вьются разного рода искательницы королевской милости. А вот тот факт, что Мартин считает ниже своего достоинства приложить усилия ради такой достойной добычи, как она сама, немало Анжелику разозлил. И, в то же время, её успокаивала мысль, что Мартин не стал бы нарушать правила игры.

— У вас такие мысли при виде едва знакомого мужчины… — продолжил тем временем Мартин. — Мне, всё-таки, кажется, что ваш покровитель не спрашивал вашего согласия.

Анжелика пожала плечами и уставилась в огонь, но от Мартина не укрылась промелькнувшая в её взгляде грусть.

— Вначале — нет, — спокойно сказала она. — Но потом я поняла преимущества своего положения и привыкла. Я ни о чём не жалела и не жалею. И я не пыталась бы изменить свою жизнь, если бы не его смерть.

Мартин стиснул зубы. Ему не нравилась мысль, что кто-то мог принуждать его ангела. Даже если этот ангел никогда по-настоящему ему не принадлежал.

— Кем он был? — резко спросил он. Резче, чем хотел, и потому поспешил смягчить вопрос: — Должно быть, он был богатым, а вы нет?

— Моя семья не жаловалась на отсутствие денег, — сухо ответила Анжелика. — Но вы правы, он был богаче, влиятельней и более знатен. У него было всё, о чём мы с матерью только могли мечтать.

— С матерью… — повторил Мартин. — А ваш отец? — на мгновение ему показалось, что судьба попутчицы чем-то похожа на его собственную, но Анжелика тут же развенчала его надежды:

— Мой отец давно умер, погиб на войне. Он был героем. Его почитал сам… Сам король.

— Неужели кто-то посмел тронуть столь почтенную семью? После смерти отца ваша мать обеднела?

— Не то чтобы, — Анжелика пожала плечами. — Я, если честно, не хочу об этом говорить, — закончила она, чувствуя, что ещё пара фраз и общими словами будет не обойтись. Анжелика абсолютно не хотела рассказывать случайному знакомому, кто она такая. Слишком менялось отношение людей, когда они узнавали, какое место она занимала при дворе. — Раз уж вы посчитали приемлимым забраться в дела моей семьи, может, расскажете и о своём отце? Пока что вы упоминали только мать.

Мартин помрачнел, отвернулся к огню… Однако сказал:

— А вы и правда мстительны. Но признаю, это честно. Раз уж мои расспросы так вас задели. Что вы хотите знать?

Анжелика пожала плечами и даже немного растерялась. Она на самом деле не думала, что тема для собеседника может быть так важна. И всё же останавливаться на полпути не захотела.

— Я так понял, вы не считаете его частью своей семьи.

— Нет.

Оба замолкли. Потом Мартин вздохнул и продолжил:

— Он был богат. И знатен. Но нам с матерью никогда не помогал. Мать говорила, что у него другие… Увлечения. Честно говоря, я слышал от неё мало хорошего в его адрес. Да, наверное, вообще ничего. А как вы понимаете, пересказывать сплетни о своём отце мне не слишком приятно.

— Он часто менял женщин?.. — задумчиво произнесла Анжелика. Из сказанного Мартином она сделала вывод, что мать его была для этого знатного мужчины одной из многих. Обычная история — какая-нибудь белошвейка или актриса, которая угодила в постель к аристократу. Может быть, даже не по своей воле. Те, кто более знатен, редко спрашивали мнения людей попроще. А вторые, в свою очередь, почти никогда не решались возражать. «Скорее всё же актриса», — подумала она. «Ведь он сказал, что в его матери была цыганская кровь… В любом случае, за порядочную горожанку её никто не считал. А вот этот безвестный аристократ вполне мог увлечься экзотической красотой». Ничего удивительного в этой истории не было — разве что то, что Мартин не умер в детстве от голода. Да ещё, пожалуй, то, что мать вообще решилась его выносить, не избавилась, едва узнав, что случайная связь так круто поменяет её жизнь. «А может, она любила его…» — подумала Анжелика. «Может, всё было наоборот… Может, она хотела сохранить память о мужчине, к которому впервые испытала столь сильные чувства… Но, он так и не вспомнил о ней, даже не взял к себе в дом… Вот она и вспоминала о нём только плохое».

— Можно сказать и так... — ответил, тем временем, Мартин. Он поймал себя на том, что уже какое-то время молчит, разглядывая нежное горло девушки, которая оказалась рядом с ним. Чудесные локоны растрепались и спутались, но от этого незнакомка казалась ему ещё более прелестной. Когда она говорила, между розовых губ то и дело мелькали белоснежные ровные зубы, и Мартин с трудом справлялся с желанием наклониться к девушке и коснуться их языком. А время от времени, в ожидании ответа, она запрокидывала голову назад, давая чёрному золоту своих волос стечь по обнажённой спине. В такие мгновения её белые плечи и нежное горло, тонкие линии ключиц и острый треугольник подбородка напоминали Мартину холодный мрамор античных статуй. И он сам замолкал, забывая отвечать и чувствуя непреодолимое желание коснуться этих изящных линий хотя бы кончиками пальцев, очертить их контуры, а затем сгрести, притянуть к себе и целовать, целовать пока это безумие не пройдёт.

Поймав этот взгляд, Анжелика споткнулась на полуслове и забыла, о чём собиралась спросить. Чувствовала, как он скользит по телу, как будто его на самом деле касались пальцы этого едва знакомого мужчины. Ощущала, что ещё мгновение, и Мартин набросится на неё. Где-то глубоко внутри затаился страх, понимание того, что нужно немедленно прекратить это, закрыться любым куском ткани… Но вместо этого, Анжелика обнаружила, что прогибается, подставляя этому взгляду грудь и живот, и то, что находилось ниже. Она видела, как по горлу Мартина промелькнул кадык, а в следующую секунду мужчина резко отвернулся.

ГЛАВА 7. Последний час перед рассветом

Анжелика сглотнула.

— А знаете, что я думаю о вас? — спросила она.

— Что? — в тёмных глазах Мартина мелькнул любопытный огонёк и он чуть наклонился вперёд, к собеседнице. Он явно чего-то ждал. Возможно, что Анжелика признает его правоту.

Но это было последнее, на что согласилась бы Анжелика, даже если в глубине души уже чувствовала, что незнакомец действительно прав. Она тоже наклонилась к попутчику и произнесла ему в самые губы:

— Я думаю, что трахать меня у вас получается лучше, чем болтать. Вы неотёсанный грубиян, бродяга и… мммм! — последнее ругательство потонуло в губах Мартина, потому что тот без слов опрокинул Анжелику на спину и накрыл собой. Губы его жадно впились в нежные губы девушки и принялись терзать их, бессовестно кусая.

Грудь Мартина нависала над грудью Анжелики, но руки мужчины надёжно удерживали его тело, так что любовники не соприкасались ни единым дюймом кожи. Стоило Мартину разорвать поцелуй, и Анжелика обнаружила, что её невероятно бесит этот факт. Она дёрнулась, пытаясь приникнуть к нему, но тут же поняла, что одна рука Мартина, к тому же, удерживает её запястья над головой.

— Что ж, вот тебе ещё одна правда, — прошипел Мартин ей в губы. — Я думаю, твоему ротику можно найти применение поинтересней, чем болтовня.

— Если это всё, чему научили вас ваши восточные гурии, то я разочарована, — Анжелика демонстративно облизнула ярко алые губы. — Чтобы получить такие знания не стоило и уезжать.

— От тебя я жду не знаний, а действий, — никто из них не понял, по какой причине в следующее мгновение Мартин оказался на спине, а Анжелика — верхом на нём, но каждый записал эту перемену как победу на свой счёт.

Мартин крепко обхватил Анжелику за талию. Прошёлся ладонями по её спине, изучая нежную кожу и прижимая плотнее грудью к своей груди так, что почувствовал, как вжимаются в его тело твёрдые бусинки её сосков. От прикосновений шершавых ладоней по телу Анжелики пробежала дрожь. Она выгнулась, закрыла глаза в наслаждении. Качнула бёдрами, дразнящим движением толкаясь в тело Мартина.

— Таких действий ты ждёшь? — прошептала она. Стоило телу Мартина оказаться настолько близко, как он напрочь забыл и про обиду, и про злость. Анжелика тонула в том жаре, который исходил от обнажённых мускулов Мартина, нежилась в нём, полностью отдаваясь на волю сжигавшего её пламени.

— Вообще-то, я думал немного о другом, но так тоже хорошо.

Мартин поддал бёдрами навстречу, и Анжелика окончательно поплыла.

Когда Мартин снова входил в её тело, нутро прошило жаркой болью. Теперь уже у Анжелики не было и тени сомнений, что за ней последует наслаждение. Она снова разрывалась между желанием сделать это проникновение более глубоким, распрямиться верхом на бёдрах Мартина и взять на себя управление кораблём… и желанием нежиться в его объятьях, чувствовать всей грудью его горячее и твердое тело, ощущать на своей спине его руки — и ласковые, и жадные в одно и то же время.

— Что ты со мной делаешь… — простонала она, прижимаясь к груди любовника и запрокидывая назад голову. Мартин изогнулся, чтобы добраться поцелуем до её шеи, и Анжелика почувствовала, что ещё мгновение, и она потеряет над собой всякий контроль... Резко выпрямившись, она скользнула рукой по своему плоскому животу и нырнула пальцами вниз. Глаза Мартина вспыхнули от вида этой картины и от ощущений, которые подарило ему в движении тело партнёрши.

— Не смей! — прошипел он и перехватил руку Анжелики. — Теперь уже не смей! Я знаю, что ты можешь сделать это вместе со мной!

Анжелика была далеко не так уверена в своих возможностях, но уступила. Ей тоже не хотелось отказываться от удовольствия, едва только начав.

Она убрала руку, облокотилась ей о пол и нависла над Мартином, нежно покачивая бёдрами, давая обоим остыть и в то же время не позволяя замёрзнуть.

Мартин не выдержал. Рывком перевернул её на спину, согнул ноги девушки и принялся двигаться в ней уверенными порывистыми толчками.

— Не-ет! — протянула Анжелика, чувствуя, как её тело сдаётся бешеному напору. Нутро запульсировало, сжимая плоть Мартина и тот, поняв, что продолжать бесполезно, тоже излился ей на живот.

— Ну вот, — сказал он, усаживаясь рядом и тяжело дыша. — Теперь ты скажешь, что я сделал это против твоей воли.

Анжелика не ответила. Ей не хватало слов и тоже было трудно дышать. Сердце бешено колотилось в груди. Она привалилась виском к плечу Мартина и прикрыла глаза.

Потом они снова пили вино, и снова никто из них не запомнил, как Мартин оказался у Анжелики внутри.

Теперь он действовал нарочито медленно и неторопливо, растягивая каждое мгновение болезненного удовольствия. Анжелика лежала на боку перед ним, и Мартин входил в неё сзади, но Анжелика касалась его всем телом и наслаждалась не столько глубиной и силой проникновения, сколько этой мягкой близостью.

Обнимая тело девушки одной рукой, Мартин гладил её грудь и живот. Дразнящими движениями скользил по соскам, и снова возвращался вниз, к пупку. Его губы неторопливо ласкали её шею, иногда подбираясь к уху и теребя податливую мочку. Анжелика тяжело дышала. Постанывая, подавалась навстречу. Перехватывала его руку, норовя сделать ласки более решительными — и тут же отпускала, понимая, что у неё самоё уже не осталось сил. Мартин гладил её в таких местах, что к утру Анжелике казалось, что на её теле ни внутри, ни снаружи не осталось места, где не побывали бы руки Мартина, его член, губы или язык.

Когда в очередной раз плоть Мартина опустошилась, он уже не стал выходить из податливого нежного тела. Замер, оплетя живот Анжелики одной рукой, опустил подбородок ей на шею и прикрыл веки.

— Скажи, что эта ночь не закончится никогда… — пробормотал он.

— Не могу, — Анжелика вздохнула. — Не вижу смысла врать.

— Тебе нравится причинять мне боль?

— Наверное. Это придаёт ощущениям остроты, — по губам девушки проскользнула улыбка, но Мартину увидеть её не довелось.