Заветное желание Домового

Пролог

ПРОЛОГ

Новый год – время чудес и исполнения желаний. Но у каждого своё понимание этих двух пунктов. Кто-то видит чудо, как ему всё сыпется на голову – всё, что он пожелает. А боги видят это по-другому. Они не дают всего просто так, за всё надо платить и всё надо заслужить, а когда и вымолить это благо. Нет, не со зла, а для того, чтоб человек ценил то, что дают ему высшие силы. Потому наша сказка будет о чуде и исполнении желаний, но не как конфетки из хлопушки, а через страдания и то, что человек был готов пойти ради других.

Глава 1

ГЛАВА 1. ВОТ ЭТО ПОПАЛ!

- Так, Фёдор, что делать-то будешь? - мужчина вновь обходил развалины дома, в которых очнулся больше недели назад.

Нет, он конечно бомж, но тут полный бардак. Можно и порядок, конечно, навести, но тут несколько вопросов к ситуации. Первый, чей этот дом? Я волью силы, здоровье, а меня выкинут после этого, а оно мне надо? Второй вопрос, как раз по здоровью, я очнулся с непонятным чувством потери, и сил не было даже руку поднять, первый день прошёл, как в тумане. Потом, понимая, что я одинок, и мне никто не принесёт стакан с водой, сполз с подобия лежанки, и тогда я и понял, что попал. Потому что ну никак я не мог быть в доме великана на Земле, нет там такого. А ещё я сам как-то мерцал. Ну, то чётко видел свои руки, то как-то они становились прозрачными. Это ж надо было так накануне напиться!.. Хотя вот помню, что с ребятами выпил по стакану и ушёл в свой закуток. Мы с тремя товарищами обосновались в подвале, там за стенкой была котельная, и потому у нас было тепло, а это много шансов на выживание.

Ну, чтоб совсем понятнее было, начну с самого начала. Я – Фёдор Николаевич Кузьмичёв, в простонародье Кузьмич. Родился после войны, так сказать, тот самый ребёнок, послевоенный. Мамка отца с войны ждала верно, хоть уходил он, ей было восемнадцать всего, но дождалась, даже когда похоронка на него пришла, она не поверила и ждала. Бабка, мамка её пилила, мол, чего вдовица, вон мужики повозвернулись, бери любого, а со слов селян за мамой ходили чуть ли не все холостые вернувшиеся, а она нет и всё, Коленьку всё ждала и дождалась, через год приехал. Оказывается, их с ребятами в бою под бомбёжкой ранило сильно, а многих и убило, друг его просто снял шинель с себя и отца, и оставил на поле боя, а отца волоком до госпиталя тащил. Отец мало что помнил с того боя, одну боль, друг же дотащил, и сам и помер. А батя выжил, только кто он и откуда непомнил, контузило и память отшибло, так до конца войны и прошёл под именем что в госпитали дали. После победы отправился в город к сослуживцу, там и работу нашёл, а потом как будто что перещёлкнулось, и он всё вспомнил. Быстро собравшись, полетел домой к маме, вот после бурной встречи родителей и появился я.

Отец тёщу не очень любил, да и она его тоже, потому забрал маму и вернулся в тот город, где после войны обосновался. Там я и родился, а через лет пять мы переехали в Петербург, отца за доблестный труд и умение отправили на обучение. А там при заводе и оставили, так и стали жить. Получили квартиру, мама отцу ещё двух девок родила.

Хорошо мы жили, родители любили друг друга до самой смерти, умерли, когда мне было двадцать пять. От завода путевку получили и вместе поехали, в горный оздоровительный санаторий, их там на экскурсии водили. Так вот на такой экскурсии и погибли, шли по горной дороге и тут обвал, погибли мгновенно, вместе, держась за руки.

Вот и пришлось мне становиться опорой для сестрёнок, Инга-то уже в институте училась, двадцать лет было, а вот Галинка – малышка совсем была, десять лет. Оформил опеку на младшую, как мог Инге помогал, чтоб спокойно доучилась. Она на последнем курсе встретила своего мужа и с ним и уехала во Владивосток, так и остались мы с Галиной вдвоём.

Она была спокойной девочкой, красивая, копия мамки. Русая коса. Толстущая, не стригла никогда, говорила, мама любила её волосы, вот в память о маме и дорожила косой. Лицо сердечком и красивые голубые глаза, носик-курносик и губки бантиком. А когда в пору вошла, фигурка как песочные часики была. Женихов за ней бегало много, а она, как и мама, полюбила ещё в школе Андрея, так и верна была ему. И в армию проводила и дождалась и потом по гарнизонам с ним моталась, двоих парней родила. Я был спокоен за сестрёнок, повезло им с половинками, в отличие от меня.

Свою Шуру я встретил уже в тридцать пять, был состоявшимся профессором агрономического института, при кафедре сельскохозяйственного развития. А она студентка, банально. Увидел полюбил, всё боялся подойти, осудят. Видел, как она встречалась с парнями, а потом пропала на год, узнавал, взяла академический, забеременела от ухажёра, а он сбежал, бросил её. Ну, я собрался и к ней: так, мол, и так. Люблю и всё. Ребёнок не помеха, будет моим, она и согласилась. Матвея записал, как своего сына, переехали в мою квартиру, что от родителей досталась. Прожили вроде и неплохо почти пятнадцать лет, а потом она бросила меня и Матвея и укатила с любовником. Погоревали с сыном, но куда деваться, надо жить, мне вон пацана воспитывать надо. Ему шестнадцатый год, самая трудная пора.

Справились, и экзамены сдал, и в институт поступил, на лётчика. Всё мечтал покорить небо, я его поддерживал, достойная профессия. Шурка через пять лет вернулась, побитая жизнью, с дитём на руках, простил. Да, дурак, но любил сильно потому и простил. А она пить стала, как напьётся, так и начинает мне всю грязь на душу лить. Мол, не любила никогда, просто страшно одной с ребёнком, вот и согласилась, а потом этого своего любимого встретила. Ну, от кого Матвея родила, с ним и сбежала, от него и Ольгу родила. Да только кобель Игнатик её оказался, баб любит больше, чем её с детьми, вот потому и вернулась ко мне. Потому что выкинул её Игнатик с Ольгой, так как молодую привёл, а она уже старая для его запросов.

А на утро прощение просит, говорит, пьяный бред это всё был, что не стоит слушать её. Клялась, что пить бросит, но всегда срывалась и снова в загул. А потом и я с ней стал заодно прикладываться к бутылке. Не заметил как скатился. Ольгу забрал Матвей, пытался меня лечить, мать нет, он её и матерью не считал, так до самой её смерти и звал приблудой. А за меня боролся, а я, как Шурочка-то моя померла, так и совсем опустился. Как так получилось, что мне те документы подсунули? Не помню того. И вот я бомж.