Здесь живут драконы

1. Слезы на буквах

Мин ненавидел это место только потому, что мать привезла его сюда несколько лет назад. Погнавшись за владельцем крупного мясокомбината, Дженнис переехала в провинциальный город Саднэс с населением в три тысячи человек. И все ради денег неотесанного мужлана.

Мина это раздражало. Как и то, что матери совсем не было до него дела. Мин будто бы рос сиротой при живом родителе. Он проводил на улице больше времени, чем дома. А из развлечений были только местные дискотеки в пабе, кафе «Forest Tale» и боксерский клуб «Star Stay». Локации для прогулок сменялись по кругу, будто забытая пленка, поставленная на повтор.

В городе приятной печали Мин ощущал нечто, что накрывало поселение куполом. Отдельный мир, не видящий того, что происходило в более крупных городах. Здесь крутили только местные новости, а разукрашенная косметикой телеведущая улыбалась кривыми зубами, рассказывая в очередной раз про погоду или новорожденного теленка у местных фермеров. Здесь стояли на месте в отличие от суматохи города, в котором раньше жил Мин.

Весеннее тепло настигло неожиданно. Необходимость в толстовке пропала, и теперь она была завязана на поясе, безжизненно болтаясь при ходьбе. Черный рюкзак за спиной вторил ее действиям и надоедливо побрякивал внутренностями. Кожа предплечья взопрела под гипсом. И Мина начал раздражать зуд. Он будто бы въедался в кости, заставляя злость лишь возгораться. А тем временем разноцветные маркерные надписи на загрунтованной поверхности, покрывающую руку, пестрили грубыми фразами и удвоенной «Ѕ».

Мин тяжело вздохнул. «Осталось потерпеть совсем немного, и этот чертов гипс снимут», – так он себя успокаивал. Солнце припекало его темные волосы с медным отливом, лишь добавляя раздражения. Оно светило, забираясь в карие глаза, и приходилось щуриться, чтобы не ослепнуть.

Дома, расположенные на расстоянии друг от друга, лениво сменялись с каждым тяжелым шагом Мина. Открытые дворы пестрили свежим газоном и ослепляли брызгами воды от фонтанчиков. Гномы в ярко-красных колпаках стояли на страже еще не зацветших клумб. Зато вовсю расцветали яблони и вишни, распуская мелкие бутоны один за другим. Иногда мимо проезжали машины, поднимая пыль асфальтированной дороги.

Было не так жарко, как казалось Мину. Но как он был рад открыть дверь магазина, расположенного на углу пересечения двух улиц. Холод от кондиционера ощутимо обдал порывами сквозняка. Лицо с острыми чертами вспыхнуло от смены температур и сразу же остыло.

– Наконец-то явился, – с хитрой ухмылочкой сказал Билли.

Он сидел за кассой, закинув ноги на стойку, и лениво листал комикс. Именной фартук «Circle Market» был упокоенно надет на него, будто бы никогда и не видел работы, – то, для чего был создан. Нарисованные лица и эмоции сменялись страница за страницей, а затем их жестоко откинули к стопке других журналов.

– Здарова, – Мин пожал освобожденную ладонь Билли через кассовую стойку.

– Бери пиво, парни скоро подъедут.

Вечер предвещал быть лучше, чем те скучные уроки, на которых Мин просидел полдня. Он выхватил пеструю жвачку с прилавка. Желтая этикетка кричала надписью «Love is…». Настроение Мина поднялось лишь от предчувствия веселья среди друзей в родном боксерском клубе одного из них. Он расплылся в угловатой улыбке, подкинув тошнотворно милую жвачку, и направился в другой угол магазина к холодильникам.

– Там такая духота, – пожаловался Мин, проходя между ярких упаковок хлопьев и снэков.

– А это только март.

Билли скинул фартук, а после стал подниматься по скрипучей лестнице. Он жил над магазином вместе с матерью, и посему терпеть не мог этот семейный бизнес и эту квартиру. В основном он работал лишь половину дня, а после закрывал единственный в этом городке «Circle Market». Мать ругалась с ним и дорабатывала уже сама. Так у них появился условный график и смены.

Мин опустился на корточки перед холодильником, тут же обратив внимание на этикетки бутылок. Стекло открывало вид на множество напитков самых разных цветов, а белая лампочка создавала блики, подсвечивая замудренные названия. Услышав шаги Билли наверху, он создал еще один шум. Рюкзак звонко зазвенел, пока его содержимое падало: кастеты, шариковая ручка и пачка сигарет. Мин хорошо учился. Тетрадь зашелестела смятыми листами, глухо плюхнувшись на серый кафель. И из нее выпал аккуратно сложенный конверт. «Деньги?» – первое, что пришло ему на ум. Но нет, конверт был слишком тонким и украшен блестящей наклейкой персонажа «Hello Kitty».

Острый нюх Мина тут же уловил приторный запах клубники. Его переносица сморщилась.

Кто-то с опозданием подсунул валентинку.

Однако белый конверт не был подписан. Любопытство охватило Мина. Он сощурился, с подозрением смотря в глаза кошки из мультсериала. Hello Kitty, если бы была живой, заплакала бы от такого напора. Загипсованной рукой прижав конверт к полу, Мин содрал наклейку и открыл письмо. Зрачки сразу же зацепились за аккуратный наклонный почерк. Буквы выводились с особым старанием, и каждая была закруглена, будто отправитель писал по прописям. К удивлению Мина, это была странная валентинка, которая начиналась со слов:

«Мин Хорест, ты дурак!..»

Очень оригинально, ничего не скажешь.

Мин даже подумал, что это какая-то шутка, а не валентинка вовсе. Может, Билли подкинул прикольнуться? Но когда успел и откуда у него такая убогая наклейка?

2. Неудачник Шерлок Холмс

Слова из письма застряли в мыслях Мина настолько, что он не замечал, как вновь и вновь вчитывался в них. Бумага помялась, кочуя из одного кармана его одежды в другой. А он все продолжал всматриваться в давно засохшие слезы и потекшие чернилами буквы. Казалось, он выучил текст наизусть, а почерк въелся в визуальную память.

Двухэтажная школа блестела песочной облицовкой и совсем не радовала глаз. Поднимаясь по лестнице к главному входу, Мин ощущал эфемерную тяжесть письма. Искренние слова оттягивали своим весом карман его брюк. А буквы над школьным входом портили настроение, ведь не имели никакого значения.

«Добро пожаловать к знаниям»

Пустышка. Покрытые слоем пыли объемные буквы только нагоняли нежелание учиться. По крайней мере, так было у Мина. Дебильная фраза раздражала хуже зудящей кожи под гипсовой повязкой. А перешагнув порог, уши обдал гул от разговоров школьников. В мысли закралась идея бросить школу, как это сделал Билли. Как же не хотелось находиться среди глупых смешков, истеричного хихиканья, сплетен и озабоченных разговоров.

Но Мина подкупало любопытство. Он пришел на уроки, чтобы выяснить, кто автор письма. Но пока не придумал, что будет делать с этой информацией, — поступит по ситуации, как всегда.

Когда-то давно он зачитывался приключениями Шерлока Холмса. А сейчас был уверен, что он и сам готов раскрыть это дело с письмом, как его величайший наставник. Применив дедукцию, Мин понял, что обладателем такого аккуратного почерка могла быть только девушка. Тем более парень вряд ли бы стал признаваться ему в любви. Блестящая девчачья наклейка только подтверждала это, как и сладость клубники от чернил ручки. Все свелось к тому, что под подозрения пали все одноклассницы.

Привычное место, — последняя парта у окна. Оттуда открывался вид не только на школьный двор, но и на весь класс, что означало легкое вычисление анонима. Черный рюкзак с бряканьем плюхнулся на парту, следом заскрипел стул. Мин сощурил глаза, с подозрением ко всем опустившись на свое место. Выцарапанная корявыми буквами надпись «Хуй» оставалась одиноко собирать грязь на парте.

До начала урока еще было время. И эти несколько минут, что оставались до звонка, девочки успешно использовали. Клуб из пяти человек расположился вокруг одной парты. Он мог существовать в любом месте и в любое время, так как концентрировался на участниках. И сейчас это сборище единомышленников устраивало показ в своей переносной галерее. Главными экспонатами гордости являлись коллажи, составленные из вырезанных журнальных кусочков.

– Мне очень нравится.

– Так талантливо.

Лишь изредка можно было услышать от них такие растянутые реплики. И Мин в эти моменты не понимал: они в выпускном классе или детском саду? Он скучающе подпер голову рукой, наблюдая за тем, как несчастные плакаты коллажей перекочевывали от одной девушки к другой. Вырезанные из журналов звезды моды и кино позировали среди геометрических фигур разных форм, цветов и размеров.

– Ой, думаю, тебе сюда нужно добавить наклейку, – хихикнула одноклассница из этой компании.

И все-таки эти девушки напоминали Мину детей, когда те обменивались игрушками или дарили друг другу песочные пирожки. Такой у него был взгляд на этот город и его жителей. В его глазах местные были одинаковыми и блеклыми, остановившимися в развитии. Такими, как и объемные буквы вывески над входом в школу, – покрытые желтой пылью.

Но эта компания привлекала его внимание по другому поводу. Одна из них достала ленту наклеек. Мин зацепился за розовый цвет стикеров, ассоциирующийся с «Hello Kitty». Он насупил брови, неужели письмо было написано именно этой девушкой? Он проследил за ее длинными ногтями. Прозрачная лента в руках одноклассницы отдала бликом, когда она отрывала одну из самоклеющихся картинок. И Мин задумался о том, что разочарован своим расследованием. Девушка совершенно не симпатизировала ему. В его глазах она была пустышкой.

В ней не было того, что цепляло внимание. Никаких красок. Грязного оттенка фиолетовый кроп-топ с выбеленными хлоркой пятнами, обтягивающий грудь, пластиковые ногти под цвет. А длинные волосы были собраны объемным крабом, и их концы торчали поверх макушки.

В школе у них не было закрепленной уставом формы, посему все ходили в том, в чем хотели. Разного цвета футболки, штаны, топы, юбки. Мин же предпочитал все черное и одевался просто. В Саднэсе в принципе не особо волновались о каких-то порядках или правилах. Город приятной печали дарил людям свободу в самовыражении, но местные этим не особо пользовались. По крайней мере, не все.

Мин вздохнул, это было не то, что он ожидал найти. Он не верил в то, что именно в этой девушке хранились такие искренние слова, и пришел день, когда она излила их на бумагу. К еще большему сожалению, наклейки были не с персонажами мультсериала.

А может сам Мин был пустышкой и совершенно этого не замечал. Но он не мог знать наверняка. Тяжелые думы охватили его разум, когда девушка прижала наклейку к плакату и пригладила бумагу. Мин разочаровался, он не чувствовал в ней то, что чувствовал от письма. Наверное, ему не стоило судить по виду, не поговорив с этой одноклассницей лично. Но Мину даже не хотелось с ней заговаривать. Некое предчувствие исжирало под ребрами: «Это все-таки не она».

С сухих губ Мина сорвался вздох. Ему надоело наблюдать за людьми. Он отвел взгляд к окну, любуясь, как тонкая пелена облаков медленно плыла по небу. Яркое полотно небосвода слепило глаза, но он не отводил взгляд, ведь это было одним из его любимых занятий. Облака занимали отдельное место в его душе, чуть ли не наравне с любовью к кошкам.