Зелёная ведьма

Пролог

Я давно наблюдал за ней с того момента, как Василиса переехала на территорию моего клана. С тех пор она не давала мне покоя ни на минуту. Её запах, свежий и в то же время сладкий, как мёд, пробуждал во мне внутреннего зверя. Её голос, мягкий и мелодичный, проникал в сердце, заставляя весь мир замирать на мгновение. Её взгляд, яркий и живой, как летнее солнце, притягивал меня, как магнит. Её гибкое юное тело, двигающееся с такой лёгкостью и грацией, казалось, было создано специально для того, чтобы пробуждать во мне самые древние и первобытные инстинкты. Однако моя вторая сущность, та, что скрывается под человеческой оболочкой, сходила с ума гораздо сильнее, чем моя человеческая половина. Она не находила покоя, мысли о Василисе занимали всё её сознание, и с каждым днём это становилось всё труднее.
Сейчас мой взгляд снова вернулся к девушке, которая заливисто смеялась, услышав что-то забавное от прыщавого юнца, который постепенно приближался к ней, заставляя меня внутренне сжиматься от гнева. Я не понимаю, что со мной не так. Раньше я не замечал за собой особого интереса к дамам, которые младше меня лет на десять. Хотя чему удивляться? Мой отец женился на однокласснице моей младшей сестры Алины, и это было вполне обычным явлением для нашей семьи. Но Василиса была особенной, и я чувствовал, что с каждым днём становлюсь всё более зависимым от неё.
Тем временем Василиса взмахнула копной своих рыжих волос, словно в последний раз провожая меня взглядом, и исчезла в толпе студентов, оставив после себя лишь слабый отголосок своего присутствия. Я усмехнулся, чувствуя, как внутри меня растёт одержимость. Мне оставалось ждать совсем немного. Через год я смогу официально взять Василису под свою безоговорочную опеку, и тогда она станет моей навсегда, и я больше никогда её не отпущу. Медведь во мне взревел от желания прямо сейчас, как пещерный человек, схватить девчонку за волосы и утащить в пещеру, где я смогу полностью подчинить её своим желаниям. Но вместо этого я стиснул зубы и завёл машину, пытаясь сдержать свои порывы.
Визг шин, рывок, и вот я уже несусь по дороге под ругань других водителей. Мне хотелось вернуться к институту, ещё немного посмотреть на Василису, но я чувствовал, что если сделаю это, то не смогу уехать без неё. Моя решимость была непоколебима, и поэтому я продолжал давить на газ, пока не выехал за пределы города, оставив позади всё, что могло помешать мне сосредоточиться на будущем.
Лес всегда был для меня лекарством, утешал, усмирял внутренний бунт, и я неосознанно стремился сюда, чтобы найти убежище в его тенистых и умиротворяющих объятиях. Однако радость от того, что я наконец-то оказался на свежем воздухе и теперь могу выпустить своего «внутреннего медведя» на свободу, омрачилась неприятной картиной: машина моего троюродного брата перегородила дорогу. Ворча себе под нос, я сбросил скорость, чтобы полностью остановиться. Мне даже стало интересно, чего он хочет от меня на этот раз. Если он снова потребует денег, то на этот раз ему придётся убираться прочь и оставить меня в покое.
Мои жизненные приоритеты теперь совершенно иные, и я не собираюсь тратить своё время и ресурсы на поддержку ленивого бездельника, который слишком привык сидеть на шее у родни. Глубоко вздохнув, я вышел из машины и направился к его старому видавшему виды автомобилю. Братец уже ждал меня, стоя у машины с наглой ухмылкой на лице.
— Ну привет, братишка. Я смотрю, ты куда-то торопишься?
— Привет, урод, — ответил он, подчёркивая наши давние разногласия. — Вот решил проветрить мозги. Чего ты хочешь?
— Финансовой поддержки. У меня намечается новый проект, а зелёных не хватает, — сказал он так, словно это была самая обычная просьба.
— Отвали, Рома, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. — Я не банкомат, чтобы отстёгивать тебе любые суммы по твоему желанию. Займись своими горячо любимыми родителями или наконец устройся на работу, но больше даже не думай появляться здесь, чтобы клянчить деньги.
— Ну раз так, то… — Рома на мгновение задумался, словно выискивая слабое место, — я передам привет Василисе. Мы с ней на одном курсе учимся, а она такая хорошенькая…
Моё терпение лопнуло. Я знал, что Рома не упустит возможности использовать любое слабое звено, чтобы добиться своего. Василиса — моя девушка, и я не собираюсь допускать, чтобы он её трогал.
— Держись от неё подальше, Рома. Ты уже достал меня своей ленью и безответственностью. Если я услышу хоть слово о том, что ты к ней пристаёшь, тебе это будет стоить гораздо дороже, чем любая сумма денег, которую ты просишь. Уезжай, пока я не передумал.

1

Михаил
Ветер холодными пригоршнями бросал мне в лицо капли дождя, но это не заставляло меня сдаться. Я продолжал стоять под домом Василисы, погрузившись в свои мысли. Что-то тревожило моё сердце, но я не мог точно понять, что именно. Эта рыжая, невыносимая девчонка занимала мои мысли неотступно, 24 часа в сутки. Иногда мне казалось, что ещё немного — и я сойду с ума от её образа, который не выходил у меня из головы. Но я был вынужден держаться, даже когда отчаяние заставляло меня хотеть врезаться головой в стену, чтобы хоть как-то избавиться от этих мучительных мыслей.
Я уже собирался уйти, когда из дома донёсся громкий грохот, за которым последовал странный женский крик. Я вздрогнул, как от удара током, и неосознанно выпустил когти. Крик повторился, и в этот момент меня словно ураганом сдуло с места. Я пришёл в себя уже на балконе Василисы, перепрыгнув через перила в одно мгновение. Как только мои ноги коснулись пола, нос наполнился резкой смесью запахов: крови, спиртного, страха и похоти. Эти ароматы вонзились в меня, как острые иглы.
То, что я увидел, заставило мою кровь вскипеть в жилах. Хрупкая, тонкая, как тростинка, девочка пыталась вырваться из жестоких объятий крупного мужчины. Он вцепился в её длинные роскошные волосы, как в цепь, и тянул её назад с силой, которая казалась нечеловеческой. Лицо Василисы было разбито в кровь, одежда разорвана в клочья, а слёзы лились из её глаз не переставая, смешиваясь с дождевой водой. Ужас исказил её идеальные черты, а вторая рука мужчины, исчезнувшая под остатками её одежды, была готова причинить ещё больше боли.
Эта сцена вызвала во мне бурю эмоций, и я почувствовал, как тьма начинает застилать мне глаза. Мой гнев достиг предела, и я больше не мог оставаться в стороне.
Я был настолько зол, что даже мой медведь, обычно непоколебимый и спокойный, не стал пытаться захватить контроль над моим телом и сознанием. Обычно в такие моменты он стремительно пробуждался, готовясь к защите или нападению, но сейчас даже он был шокирован и поражён тем, что произошло. Эта мерзкая тварь посмела поднять руку на мою женщину. На мою пару, которая сделала всё, чтобы он жил в безопасности на защищённой территории, где ему ничего не угрожало и он ни в чём не нуждался. А в благодарность за это грязная тварь решила её избить. Моя ярость была настолько сильна, что рычание само собой вырвалось из моей глотки, раскатисто прокатившись по комнате и двору. Мудак, продолжавший держать её за волосы, испуганно вздрогнул и обернулся в мою сторону. Ужас исказил черты его лица до неузнаваемости, глаза вылезли из орбит, а руки задрожали. Да. Пусть боится меня, потому что теперь ему не поздоровится. Он совершил самую большую ошибку в своей жизни, подойдя к Лиссе.
— А я, как погляжу, вовремя зашёл. Не потрудитесь ли объяснить, господин Симонов, что здесь происходит? — мой голос был холодным и угрожающим, как ледяная глыба, готовая вот-вот рухнуть и раздавить всё на своём пути.
Мужчина, явно напуганный моим внезапным появлением, выпустил волосы девочки из рук и развернулся ко мне. Он несколько раз моргнул, пытаясь осознать, что произошло, и огляделся по сторонам, словно искал выход или помощь.
— Эта дрянь совсем отбилась от рук, — начал он, пытаясь оправдаться, и его голос дрожал. — Не слушается и огрызается на каждом шагу. Мать распустила этих сучек, поэтому нужно перевоспитать их всех.
— А вот с этим я не согласен, — мой ответ был холодным и твёрдым, как сталь. Я сделал шаг вперёд, и воздух вокруг нас, казалось, потрескивал от напряжения. Сергей нервно сглотнул и огляделся по сторонам, понимая, что сейчас ему прилетит за всё сразу, и он не ошибся.
Теперь у меня был веский повод забрать Василису раньше, чем я планировал. Но сначала нужно преподать урок этому мудаку, чтобы он никогда больше не осмелился поднять руку на мою женщину или на кого-то из тех, кто мне дорог. Я смотрел на него с холодной решимостью, зная, что впереди его ждёт немало тяжёлых минут.
Расстояние между нами было преодолено одним стремительным прыжком, и вот я уже схватил его за руки, намереваясь тут же их сломать. Звериный вой, который он издал, должен был долететь до самых дальних уголков земли, настолько он был громким и пронзительным. Этот звук эхом отразился от стен комнаты, усиливая атмосферу ужаса и отчаяния.
Василиса в панике забилась в дальний угол, подальше от нас. Она всхлипывала, пытаясь собрать на груди остатки своей разорванной блузки. В её глазах читался животный ужас, и это только усилило моё желание защитить её. Жалость к девочке переполняла меня, и я понял, что она не должна была переживать всё это. Теперь стало ясно, почему она постоянно так ярко красилась и надевала одежду, которая полностью скрывала её тело. Её юное гибкое тело, которое должно было быть обласкано до умопомрачения, было покрыто синяками, ссадинами и шрамами от старых ран. Это была невыносимая картина, и я поклялся, что всё это сейчас изменится.
Теперь Василиса больше не будет вздрагивать от каждого громкого звука, не будет бояться малейших ошибок и не будет думать о том, какое наказание последует за каждым её действием. Она заслуживала лучшей жизни, свободной от ужасов, которые ей пришлось пережить.
Пока Сергей Самойлов корчился от боли, катался по полу и издавал нечеловеческие крики, я бросился к Василисе. Она всё ещё сидела в своём уголке, прижавшись к стене, и, казалось, не верила своим глазам. Когда я присел перед ней, её тело напряглось, но я увидел в её глазах проблеск надежды.
— Василиса, милая, нам пора идти, — тихо сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. — Обещаю, что ты больше никогда не будешь бояться.
Она не проронила ни слова, когда я подхватил её на руки, но её тело напряглось ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее уже некуда. Она даже перестала дышать, стараясь не привлекать внимания. Я шагнул к балкону, выглянул на улицу, чтобы убедиться, что путь свободен, а затем переступил через перила. Приземлившись на ноги во дворе, я почувствовал, как Василиса тихо пискнула и крепче сжала остатки своей блузки, словно пытаясь защититься от нового ужаса. Но я был рядом и пообещал, что никто и никогда больше не причинит ей вреда.
Этот случай был первым и, возможно, единственным в моей жизни, когда я сильно пожалел, что решил пойти пешком, а не приехать на машине, как делал всегда до этого. Ведь нести Василису через весь город, а затем через лес на территорию стаи, даже с учётом моих сил берсерка и выносливости, всё равно было бы крайне проблематично. Её состояние требовало быстрых действий, и любая задержка могла быть критической.
Выход был только один — позвонить своему верному помощнику Александру. Я был уверен, что он не станет задавать лишних вопросов, особенно учитывая разорванную в клочья одежду девушки и её шоковое, почти невменяемое состояние. Понимая, что каждая секунда на вес золота, я с трудом вытащил телефон из кармана брюк, продолжая удерживать Василису одной рукой. Пальцы дрожали, но я справился и набрал номер Александра.
Поначалу казалось, что он не собирается отвечать, и я уже собирался сбросить звонок, когда из динамика послышался его сонный голос.
— Слушаю.
— Алекс, срочно приезжай в Лавандовый переулок. Только прямо сейчас и один, без своей очередной подружки, — процедил я сквозь зубы, стараясь скрыть тревогу.
— Насколько срочно?
— Очень срочно. Вопрос жизни и смерти, — ответил я, чувствуя, как внутри меня закипают гнев и беспокойство.
— Понял. Скоро буду, — наконец сказал он, и в динамике послышался шорох, а затем — сигнал завершения вызова.
Теперь оставалось только ждать. Ждать, пока Алекс проснётся и приедет. Я не хотел, чтобы нас заметили любопытные соседи-маргиналы, которые даже не пошевелились, чтобы помочь Василисе, когда она нуждалась в поддержке. Моя ярость была настолько сильной, что, если бы я мог, ни один из них не дожил бы до утра. Но в данный момент важнее было спасти Василису.
Через пятнадцать минут, показавшихся мне вечностью, Александр остановил машину рядом с домом. За это время Василиса успела и поплакать, и попытаться вырваться из моих объятий, а потом уснула. Смотреть на её страдания было невыносимо. Всегда жизнерадостная и весёлая, сейчас она выглядела сломленной и беззащитной. Всё, что произошло, теперь казалось мне кристально ясным.
Помощник вышел из машины, бросив быстрый, но проницательный взгляд на Василису. Не задавая лишних вопросов, он открыл заднюю дверцу, и я аккуратно уложил её на сиденье. Мы тронулись в путь, оставляя за спиной любопытные взгляды соседей, которые выглядывали из-за полузашторенных окон. Их поведение раздражало меня до предела. Когда дело касалось помощи, они сидели по домам, как крысы в норах, но как только появлялась возможность понаблюдать и потихоньку посплетничать, они тут как тут.
Я решил, что после того, как Василисе станет лучше, нужно будет заняться этими людьми. Но сейчас главное — доставить её в безопасное место, где она сможет получить необходимую помощь. Моя задача — защитить её, несмотря ни на что.