Зима его мести

ГЛАВА 1. Гроза

— Она прошла сегодня паспортный контроль, Адам Ярославович.

Белые росчерки снега, похожие на летящие пули. Они лишь на минуту появляются, подсвеченные электрическим светом, в черном квадрате огромного панорамного окна. Метель заметает землю. Там, далеко внизу, творится полное светопреставление. Но отсюда, с тридцать восьмого этажа, мир кажется сплошным белым покрывалом, где барахтаются, пробираясь сквозь заносы, светлячки машин, а дома посылают в небо отчаянно разноцветные сигналы окон. Но небо не слышит — там бушует настоящая стихия.

Мужчина, который, не отрываясь, смотрел в окно, наконец повернулся, и посетитель, принесший весть, невольно поежился под тяжелым взглядом пронзительно голубых глаз. Он не знал, принес ли он хорошую весть или плохую. Говорят, что в древности дурных вестников казнили.

— Она въехала в страну под чужим именем? — вопрос упал тяжелым снеговым комом, и гость снова поежился, словно этот ледяной комок попал ему за шиворот.

— Нет, под своим. Еланская Полина Кирилловна.

— Вот как?

Брови хозяина кабинета поползли вверх, а уголок рта растянулся в усмешке. Или, вернее, в угрозе.

— В московском аэропорту была сразу же сделана пересадка. Рейс в Наятеж. Самолет приземлился уже несколько часов назад. Что нам делать, Адам Ярославович?

— Найдите ее! Установите круглосуточную слежку! Пустите по ее следу близнецов.

— Больше ничего?

— Пока ничего. Пока.

Приказ прозвучал сухо и отрывисто, как щелчок снимаемого предохранителя с пистолета, а последнее слово как взводимый курок. Посетитель, не осмеливаясь глядеть в лицо хозяина кабинета тридцать восьмого этажа, склонил голову и торопливо вышел.

Ад снова отвернулся к окну. Середину тяжелой снеговой тучи вдруг прорезала молния. Она ярко высветила свинцово-серое небо и пропала. Через несколько секунд стекло сотряс звук отдаленного грома. Гроза зимой. Такое редкое явление. Но новость, которую принес секретарь, еще поразительней.

Семь лет! Семь лет он искал ее. Тратил большие деньги на частных детективов и сыскные агентства за границей. Но она канула как в небытие. Она трусливо бежала от возмездия. Бежала от него. Зная, что он не пощадит ее, когда найдет. Потом следы Полины стали всплывать, но каждый раз она снова и снова ускользала от него. А теперь, стало быть, решила приехать сама?

Внизу в снегу тонул город. И где-то в этом городе была она. Полина. На что она надеялась, вернувшись в родной город? В его город, туда, где его власть над людьми была почти безграничной?

Ад отомкнул запертый на ключ ящик стола и достал из прозрачного файлика фотографию, лежащую внизу под документами. Фото было старым, с отломанным уголком, уже немного выцветшее от времени, с трещинами в местах сгиба. На нем Полине было лет семнадцать. Аппетитная мордашка, аккуратный носик, задорная темная челка и эти невозможные зелено-голубые глаза, которые смотрели прямо в душу. Зараза!

Удар кулаком по столу. Так сильно, чтобы почувствовать боль. Или заглушить боль в сердце? Он не знал.

— Зачем ты вернулась? — спросил Ад, но Полина с фотографии не ответила, продолжая с вызовом смотреть на него. — Ты понимаешь, глупый мотылек, что летишь прямо к огню? Ищешь смерти?

Рука невольно потянулась, чтобы скомкать ненавистное лицо. Пусть и на фотографии. Но нет, это мы уже проходили. И когда-то однажды скомканная, но потом снова аккуратно разглаженная фотография отправилась на свое обычное место — в прозрачный файл под стопку документов. А под ней лежал другой файлик. С запиской. Каждое слово которой в свое время вбивалось гвоздем в его сердце. И кровь из ран до сих пор шла.

Молния отразилась в полированной поверхности стола. Стекла снова задрожали от грохота. Гроза приближалась. Скоро дом окажется в ее эпицентре.

Ад достал из бара бутылку и налил на два пальца коньяка в хрустальный бокал. Помотал коричневой жидкостью, согревая ее от рук, но вдруг отправил все в рот, не пытаясь смаковать. Коньяк обжег горло.

Семь лет. Долгих лет. Полных ненависти и ожидания. И вот ожидание завершилось. Вернее, скоро завершится.

Грохот обрушился на здание, и оно загудело. Небесная кара. Словно само небо готовилось участвовать в готовящемся действе. Но это не дело бога. Это лишь его дело. И он не позволит ни богу, ни дьяволу вмешаться в его суд. Карать будет он, он один. И для нее настанет ад. Адом будет для нее он. И никто другой.

Дорогие читатели! Рада вас приветствовать в моей новой книге. Буду необыкновенно рада вашим лайкам и комментариям. Книга входит в Литмоб "Похищенная любовь".
https://litnet.com/shrt/nDDy

ГЛАВА 2. Приезд

Девушка стояла в стороне от толпы, глядя на кружащиеся на карусели чемоданы. Пассажиры спешили выхватить и забрать свои. Полине всегда было смешно наблюдать за этой суетой. Минутой раньше, минутой позже. Как будто до этого не было многочасового ожидания и перелета. Часы, выброшенные из жизни. Как думали многие. И теперь они торопились наверстать это время, словно что-то можно было изменить и вернуть. Полина усмехнулась. Нет, прошлое вернуть невозможно. И изменить ничего нельзя.

Она прошла сквозь поредевшую толпу и взялась за ручку чемодана — цвета горького шоколада, всего облепленного наклейками разных аэропортов мира. Как много странствий. О скитаньях вечных и о Земле. Слова любимого писателя отдались эхом боли в душе. Она тоже вечная скиталица, без корней, без дома. Тогда зачем она вернулась? Чтобы разобраться? Сможет ли она это сделать спустя столько лет? Чтобы оправдаться? Ну вот еще! Полина тряхнула волосами. Нет, она не будет ни перед кем оправдываться и искать давно остывшие следы, запорошенные снеговым крошевом прошедших лет. Она просто сделает то, ради чего приехала. И уедет. Да, и уедет.

Или она все же осмелится совершить одну маленькую глупость? Память некстати подбросила воспоминание — мужские глаза, подернутые льдом. Но вот лед тает, превращаясь в бушующий апрель, такой теплый и безумный. Нет! Остановись! Все осталось в прошлом. Прошлое не вернуть. И ошибки не исправить. Да и она уже не маленькая глупая девочка, заблудившаяся в своей первой отчаянной влюбленности. Нет, она взрослая женщина.

— Помочь, барышня?

К Полине подскочил носильщик с бляхой работника аэропорта на груди и тележкой наготове.

— Да, проводите к стоянке такси, — холодно приказала Полина и пошла за носильщиком, уверенно стуча каблучками замшевых полусапожек.

На стоянке она остановилась у стойки заказа такси.

— Барышня… — почтительно склонил голову служащий в фуражке.

Он быстро позвонил, и уже через минуту к пандусу подъехала зеленая машина местного такси. Носильщик положил чемодан в багажник и низко поклонился, благодаря за чаевые. Машина вырулила из-под навеса и нырнула в снежную круговерть. Небес не было видно — сплошное серое марево, с которого вниз обрушивались тонны снега.

— У нас тут уже второй день метель, — обронил водитель. Он встретился с задумчивым взглядом зеленых глаз девушки в зеркальце заднего вида. — А вы, я смотрю, не по погоде одеты. Из столицы к нам?

— Издалека, — коротко сказала Полина, не кривя душой.

— Вас куда?

— Гостиница «Ледяной чертог», пожалуйста, — сказала она, припомнив название найденной в Интернете гостиницы. И замолчала, отрезая чужое дружелюбие.

Нет, весна прошлого осталась навсегда за этой белой метелью. Эта весна умерла и уже не возродится. Сделать то, ради чего приехала и вернуться. Куда? Неважно. Главное — скорее бежать. Бежать от своих воспоминаний, от своего прошлого.

******

Гостиница встретила Полину блеском хрома и стекла. Вся стена за стойкой регистрации представляла собой изображение айсберга. Белый цвет и голубой. Девушка поежилась. Как будто мало холода за окном? Как будто мало холода в душе, хотелось добавить ей.

— Ваша карточка. Ваш паспорт, — дежурно улыбнулась служащая. Ее лицо не дрогнуло, даже когда она вбивала данные паспорта в компьютер.

Полина со вздохом облегчения убрала паспорт в сумку. Больше всего она боялась любопытства и вопросов типа: «Еланская? Из тех самых? А вы случайно не…» Она уже готовилась отбиваться от таких вопросов, обрубая протянутые руки любопытства жестким «нет», но пока вопросов не было. Семь лет. Возможно ли, чтобы память людей была такой короткой? Да нет, вряд ли. Просто ей пока везло. И хорошо бы, чтобы везло и дальше. Три дня. Один день, чтобы сделать задуманное. Один вечер, чтобы сотворить безумие. День отлета. Все. Она должна успеть, пока шавки не донесут ему. И вот если это произойдет… Спину покрыл холодный пот. Нет, только не это. Три дня. Первый уже, считай, прошел. Нужно продержаться еще два. И сделать задуманное.

ГЛАВА 3. Родной город

Город изменился и не изменился. Семь лет — это такой маленький срок для города, который помнил еще опричников Ивана Грозного. И такой большой срок в условиях современности, когда все меняется каждый час. Но центр остался почти таким же.

Полина неторопливо прогулялась от центральной площади, где посреди клумбы (сейчас просто заснеженного квадрата, окаймленного гранитными плитами) стоял памятник Константину I. Бронзовый российский самодержец, подсвеченный лампами, бесстрастно разглядывал высокую наряженную ель, стоящую напротив мэрии. На его голову и широкие плечи падал снег.

Центральная улица Наятежа была к новому году украшена иллюминацией. Между фонарными столбами тянулись провода с тепло сияющими звездами лампочек. Полина натянула поглубже капюшон, чтобы скрыть лицо, и неторопливо пошла по улице, узнавая и не узнавая город.

Вот здесь раньше были, кажется, двухэтажные деревянные домишки постройки начала прошлого века. Теперь на их месте возвышался сверкающий стеклом многоэтажный офисный центр.

Полина прошла музыкальную школу. Пересекла сквер, где фонари были похожи на светящиеся одуванчики и уходили вдаль волшебной сияющей цепью. Торговый центр «Снеговик», не виденный ею раньше — украшенный огромными разноцветными снежинками, прикрепленными к фасаду. С огромного экрана прохожим махал рукой в перчатке Дед Мороз, предлагая запотевшую бутылочку зеленого «Тархуна».

Больницу. Остановилась, читая вывеску: «Построено на средства Еланского Олега Матвеича…» Сердце билось все чаще и чаще, по мере того как девушка приближалась к цели своей прогулки.

Особняк был таким же, как и раньше — трехэтажное здание, выкрашенное в розовый цвет. С окнами, которые украшали каменные наличники в псевдорусском стиле. И красно-белые шахматные клетки крыши, сейчас наполовину присыпанные снегом. Каменные палаты. Разве что построенные в более позднее время. Прадед всегда любил такой стиль, считал себя поборником старины. А также коллекционером. Почти вся экспозиция городского этнографического музея состояла из коллекции прадеда и деда.

Родной дом был таким же, как и раньше, даже ели во дворе были прежними, разве что сильно подросли. Только одно крайнее окно на первом этаже теплилось слабым светом. Комната сторожа — припомнила девушка.

— Пирожка не хотите, барышня? — окликнула Полину продавщица из ларька.

Киоск был застекленным. По краю плоской и выступающей вперед крыши была приделала разноцветная гирлянда. Продавщица в дубленке, укутанная платком, приоткрыла окошко.

— Какие у вас есть?

Полина подошла и прочитала надписи: «пирожки с зеленым луком и яйцами», «пирожки с яблоками», «пирожки с печенкой», «пирожки с мясом»…

— Дайте мне, пожалуйста, с маком, — наконец решилась Полина.

Как же давно она не ела их! Вкус детства! Полина, не отходя от палатки, вгрызлась в еще теплую сдобу и стала есть, наслаждаясь каждым кусочком.

— Будьте добры, еще три таких же, — попросила она продавщицу. — И пару с яблоками.

Та обрадованно стала собирать заказ.

— Красивый дом, — стараясь говорить равнодушно, заметила Полина и кивнула на розовый особняк на противоположной стороне улицы. — Чей такой?

— А-а! — продавщица, явно соскучившись, с удовольствием заговорила. — Так это бывший особняк Еланских. Такие люди! Но как сам-то умер, то особняк продали.

— Кому?

— Говорят, что Карский купил. Но толком никто не знает. Да и не живет никто в особняке-то.

Полина вздрогнула, услышав знакомое имя. С опаской покосилась на дом. Теперь он казался ей мрачной ловушкой, куда путь ей был заказан.

— Ох-хо-хо! — продолжила болтать продавщица. — Как род Еланских всего лишился, так в городе такой хаос начался.

— Почему? — Полина замерла с пирожком в руке.

— А вы, небось, нездешняя? — добродушно усмехнулась продавщица.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я приехала только сегодня. К знакомым на три дня, — почему-то решила уточнить она.

— Тогда понятно, — закивала женщина. — Вот раньше, когда три рода весь город держали, то мир был и порядок. А как Еланские пали, то такая грызня началась, что жуть просто. Не дело это.

— Не дело, — машинально повторила Полина.

— Тут, барышня, знаете, раньше как было? По всей улицы палатки стояли. Их тоже фирма держала, которая под защитой Еланских была. А как начался новый передел власти, так те не хотели сдаваться. И сколько тогда этих палаток тут сгорело! — женщина зацокала языком. — У знакомой племянница так погибла.

— Как? — похолодела Полина.

— А так. Поджоги ночью были, в основном. Когда палатки пустовали. Их бензином поливали и жгли. А девчонка та в пригороде жила. Ей не хотелось домой возвращаться. Вот она в палатке и заночевала. Заперлась, улеглась на раскладушке в палатке, свет погасила. Проснулась от дыма. Заметалась, а дверь уже горит. Не открыть. Окно решеткой закрыто. Вот она и сгорела. Эти вот новые палатки уже другие. Как та компания разорилась, так все старые ларьки снесли и уже новые поставили. Нашу фирму уже Прещенские держат. Вот ваши пирожки, барышня! На здоровье!

Полина приняла пакет и молча расплатилась. Аппетит совершенно пропал. Девушка кинула последний взгляд на особняк и торопливо пошла по улице, направляясь к стоянке такси. Ей казалось, что темные окна родного дома укоряюще смотрят ей вслед.

************

Другая книга нашего литмоба Евгении Зиминой - “Волчий предел”
https://litnet.com/shrt/noPM