Златоосень

1 Лучшие работники фестиваля

Основано на прохождении ваншота "Лесной фестиваль" vk.com/ngdnd

Маленький городок на опушке леса, до названия которого Ульяне было глубоко плевать, радовал восхитительной атмосферой праздника «Златоосень». Отовсюду лилась чарующая музыка. Весь городок пестрел флажками, самодельными украшениями всего до чего дотянется рука местных, и конечно же цветами. Цветов тут было невероятно много. В честь события все букеты пестрели золотыми и багровыми кленовыми листочками, гроздьями рябины, шишками и крохотными тыковками. Снующие всюду люди и эльфы выглядели невероятно гармонично в простом, но миленьком празднике. Каждый подшил к своим одеждам цветочный или лиственный мотив тёплых цветов.

Здесь можно было принять участие во множестве воодушевляющих состязаниях, прикупить милые сердцу безделушки, хорошо выпить и вкусно закусить. Под бодрую музыку соревнующихся друг с другом бардов ноги сами пускались в пляс. Романтика глубокого синего неба и контрастно-золотых красок фестиваля подталкивала парочки становиться ещё ближе. То тут, то там можно было услышать корявенькие сонеты, сочинённые от чистого сердца с единственной целью – предложения руки и сердца. А под ночь организаторы обещали явление новых легенд музыки. Группу менестрелей дженази – Элементалика.

Несмотря на относительную юность, эти виртуозы менее чем за пяток лет покорили простой люд и заимели верную армию фанатов, готовых следовать их гастрольному туру словно паства. Некоторые ворчали, что по традиции на фестивале должен выступать сатир Ревон со своими чарующими песнями, но большинство приняло эти перемены с восторгом.

Во всей этой прелести был лишь один изъян – Ульяна тут была на работе.

К своему сожалению, она подзадержалась в этой провинции и ради пропитания брала несложные поручения всех, кто готов был платить авантюристам. Так и староста Вальбриджа нанял её и ещё нескольких гостей города, чтобы они поработали своего рода дружинниками. Охраной всего прекрасного фестиваля. Пресекали драки и прочие беспорядки, не позволяли случиться конфликту между людьми и эльфами, среди которых на празднике была самая настоящая королевская чета. Последнее и самое важное – не позволить бередить могильник под статуей некоей жутко важной королевы эльфов.

Староста, конечно, рассказывал про неё. Даже называл имя. Важная тётя эльфийка что-то такое сделала ради мира и порядка, но Ульяна в этот момент с тоской думала, что ей никто не продаст на фестивале ни капли пива. А выпить хотелось. И закусить пирогами. И поучаствовать в конкурсах. И потанцевать. И найти любовника на ночь. Или любовников. Ей было искренне плевать на старые эльфийские легенды про стрёмных эльфийских королей. На каждое слово старосты она добавляла мысленно «бла-бла-бла, гони уже аванс!»

Отправка в план с людьми, эльфами и прочими расами ей в целом нравилась. Более того, Ульяна до сих пор пребывала в восторге и совершенно не горела желанием возвращаться в Аверно или морозиться в Кании. Здешний воздух пьянил больше чем все фрукты сада в Аверно. А от её власти над толпой Ульяна становилась почти одержимой. Это было даже восхитительнее чем секс.

Но физическая близость радовала не меньше. Дома, где все любовники-учителя являлись суккубами, стремящимися присосаться к её энергии и осушить, секс был своего рода неплохим способом ненапряженного взаимодействия, по итогу которого она даже не всегда знакомилась с любовниками. Но после первой ночи с человеком, она поняла, отчего суккубы так неистовы до смертных любовников. Теперь тягучее ощущение энергетической пиявки не мешало удовольствию. Более того, она тянула из смертных энергию, многократно усиливая свой пик удовольствия. Поглощала Ульяна значительно меньше энергии, чем дьяволы, но этого ей хватало, чтобы чувствовать себя на вершине мира.

Минусом была необходимость работы. За красивую мордашку и пленительную фигуру никто не торопился давать ей деньги и жильё. В лучшем случае предоставляли скидку.

Тема работы не радовала Ульяну с самого Авернуса. Знакомство с Рафаилом началось немного не так, как она себе представляла. Мало того, что она нечаянно смахнула хвостом половину его дурацких фарфоровых чашек, но ещё и её сходство с матерью подлило масла в огонь. Камбион бесился так, словно она ему намеренно хвост отрезала. А затем появился отец. Тот спокойно и взвешенно объяснил ситуацию с мамой и самой Ульяной, правда, неприятно удивил дочь, сообщив, что теперь она должна работать на своего сира. Родители внезапно единым фронтом решили, что дочь достаточно взрослая, чтобы работать и обеспечивать свои потребности самостоятельно.

Хватит сидеть на родительской шее да с суккубами развлекаться под видом учёбы.

Рафаил, покраснев до состояния раскалённого угля, попытался произнести некий странный заговор, который должен был даровать ему Ульяну в собственность. Она так и не поняла почему, но вроде бы на правах сира. Как в сказках, где Карги забирают себе детей в оплату сделки. Рафаил попытался, но отец убедил его потерпеть две недели в естественном обществе Ульяны, а потом договаривать этот дьявольский заговор. Если захочет.

Ульяна с угрюмой покорностью приняла приказ отца. И изо всех сил старалась понравиться новоприобретенному сиру.

Спустя неделю Рафаил с криком «доставай смертных, а не меня!» вышвырнул Ульяну в родной план её матери, Илейны. Пока она летела сквозь портал, успела услышать, как он с ужасом воскликнул «Адова сера, я ведь почти сделал её своей навсегда!».

В утренние часы фестиваль только разрастался. В этом году за его обустройство отвечали люди, именно поэтому староста носился как ужаленный, не прикрикнув разве что на стог сена. Когда явилась эльфийская делегация несомненно королевских кровей, этот смешной пухляш с пролысью и рыжими усами, вытянулся по струнке и едва ли на цыпочках вокруг них не ходил. Всё выспрашивал о личных предпочтениях, жалобах, требованиях.

– Господа авантюристы… – начал было староста Аарон, когда собрал их перед тем как выпустить на фестиваль для непрерывного патруля. – Это не просто важный для нас день, но и самый напряжённый. Чтобы вам было понятно, я начну с небольшой предыстории. Итак, несколько сотен лет назад наши предки, расширяя свои владения вторглись на эти территории, косвенно принадлежащие лесным эльфам соседнего государства…

2 Как удержать порядок среди хаоса

Ульяна рывком повернулась туда, откуда тянулась мёрзлая стужа. Одновременно с ней в эту сторону помчался мастер Шао Лунь. Старый тортл не постеснялся продемонстрировать перед толпой, как быстро может скользить сквозь пространство с нечеловеческой скоростью. Тифлингша побежала следом, но сильно отставала.

Впрочем, всё уже произошло…

Она подбежала, когда Шао Лунь уже отобрал у детворы лист бумаги, вырванный из очень-очень древней книги, судя по виду. Старый монах строго отчитывал детвору за совершение сомнительных ритуалов. Ребятишки, во главе с егозой Сиффиром, демонстрировали стыд и послушание, но их горящие восторгом глаза выдавали истинное настроение. Они были отчаянно довольны собой. А мёртвенно-зелёные вспышки магии, бьющие из статуи, их только раззадоривали.

Ульяна осторожно взяла из рук тортла лист. Даже её скромных познаний в магии было достаточно, чтобы понять – лист из книги некромантии. В библиотеке башни магов такую книгу точно не встретишь. Это уровень лишь немного уступающий красным магам Тэи. Очень тёмная магия. Она перевела взгляд на гробницу. На земле у статуи важной эльфийской королевы был с завидной точностью выложен круг призыва. Со старанием, достойным лучшего применения, дети собрали маленькие косточки животных, камешки и свечи, расставив их идеально в соответствии с требованием ритуала. Сорванцы не пожалели даже собственной крови, чтобы вычертить на мраморе пентаграмму. К счастью, ритуал будил от долгого сна призрака, а не армию тьмы. К несчастью, не было ни строчки о том, как обратить ритуал вспять.

А из леса уже выступал вперёд леденящий зелёный туман.

– В безопасность, детки, бегите! – приказал тортл, выступая вперёд на защиту фестиваля.

Дети, разумеется, не сдвинулись с места. Но когда туман превратился в разгневанную фигуру, с визгом разбежались в разные стороны. Ульяна выхватила лиру, пройдясь кончиками пальцев по струнам. Едва заметная звуковая волна потянулась к Плетению. Фигура приближалась. С каждым шагом она становилась всё ближе и детальнее. Насыщаясь туманом, она обретала черты невысокой благородной эльфийки, окутанной полупрозрачным серебристым сиянием. Её длинные волосы струились, словно в невидимом потоке, а глаза горели холодным светом, полным мудрости и скорби.

К ним подбежали Совелисс и, немного отставая, Адран. Судя по несчастному виду, незадачливый фирболг проиграл всё до последней монеты. Оба не сразу заметили присутствие призрака. Глядя на них, Ульяна пыталась вспомнить, а могут ли умения обычного тотемного воина или ловкого убийцы как-то навредить сущности, которая давным-давно умерла? Особенно, если это призрак. Память подсказала, что против нежити особенно эффективны божественные посланники, которых среди них не было вовсе. Но против магии, призвавшей призрачную тётю, могла бы неплохо сработать другая магия…

«Однако у меня в арсенале чуть больше чем ничего для победы над мертвячиной… – удручённо подумала она. – А вот наша колдунья могла бы задать ей жару. Но она в пьяном сне. В обнимку с батей. В кулоне. Значит, переговоры?»

– Я знаю, это королева Лириэль, – едва слышно прошептал Совелисс. – Та самая!

Эльф указал на статую королевы эльфов. Ульяна мысленно поразилась. Разве им вообще называли имя этой важной королевы? Хотя она тогда думала о пирожках и бесплатном эле… Тем временем призрак разгневанной эльфийской королевы уже находился в пятнадцати футах от них. Теперь можно было разглядеть её лёгкие, почти эфемерные одеяния, украшенные призрачными листьями.

– Вы, смертные, совершенно не имеете совести! Мало того, что вы осквернили мою гробницу проклятым созданием, так ещё и смеете нарушать мой покой?! – разразилась королева гневной речью на эльфийском языке. – Вы допустили приход мерзости на мою землю! И теперь кичитесь этим, словно этот позор можно назвать наследием?!

Последние слова явно адресовались Совелиссу. Королева воспринимала эльфа как одного из своих подданных, а на остальных смотрела очень нехорошо. Особенно на Ульяну. Тифлингша поняла, что несмотря на язык без костей, ей сейчас лучше рыбой молчать. Из-за адского наследия, таких как она недолюбливали даже весьма терпеливые люди. А гордецы эльфы, чьё высокомерие очень трудно превзойти, тем более.

Совелисс смутился. Его можно было понять. Не каждый день призрак давно почившей эльфийской королевы спрашивает за фестиваль, который устроили давным-давно незнакомые представители двух народов.

– Ваше Величество, вас тревожить мы не хотели, – миролюбиво заскрипел Шао Лунь на эльфийском, бесстрашно выступив вперёд. – О понимании и милосердии вас просим мы. Совершили ритуал дети. Низко кланяемся и умоляем мы к неразумной юности снисходительность проявить.

Тортл склонился в уважительном поклоне. Остальные последовали его примеру, демонстрируя покаяние. Призрак немного успокоился. Бурлящие клубы тумана начали утихать. Видимо, эльфийская королева даже после смерти любила, когда её статус все уважали.

– Выясним обязательно мы, кто виноват в недоразумении этом. Виновные будут наказаны все. Не позволим больше ваш покой нарушать никому мы.

– Ваше величество, – упал на колени Совелисс, – прошу милосердия. Сей шумный праздник это дань заключению мира между двумя народами и окончанию кровопролития, которого не должно совершаться более на вашей земле!

Королева молчала. Недоверчиво и зловеще. Она с явным неодобрением смотрела на веселящийся народ. Ещё больше ей не нравилась пестрота различных рас, сильно разбавляющая её подданных. Но даже её призрачный ум понимал, что причинение вреда одним, принесёт боль всем. В том числе её любимым эльфам.

– Соблюдайте порядок. Избавьтесь от носителя отвратительной магии. Я буду за вами следить! – наконец ответила она и недовольно скрылась.

Или нет? Ульяна присмотрелась своими дьявольскими глазами. Пришлось немного постараться, но вскоре она заметила, что силуэт эльфийской королевы никуда не делся. Она осталась на месте, но стала невидимой. Рядом выдохнули в облегчении троица её товарищей по работе, не осознающие близость находящейся рядом королевы.