Злодейка из Снайвана

Пролог

Савиана

Я распростерла раскрытые ладони над нишей камина и зябко поежилась. Плотный меховой плащ обнимал мои плечи, но его тепла не хватало, чтобы прогнать этот холод, пробирающийся глубоко под кожу. В моих родных горах мороз переносится легче, но, наверное, за эти два года я отвыкла. В Э́йригене такая погода редкость, многие суеверные даже связывают его с каким–то знамением. Одна из ладоней опустилась на живот, осторожно провела, но, услышав торопливый нетерпеливый шаг за спиной, я тут же одернула ее. А́ссель плотно закрыл дверь, простояв так пару минут, я наблюдала за ним, развернувшись в пол-оборота. Затем, точно только что он собрался с силами, подошел ко мне ближе. На его лице была растерянность, и теперь, очевидно, мой возлюбленный подбирал слова, чтобы продолжить наш утренний разговор.

В тот странный февральский день я сообщила ему о том, что жду ребенка. Конечно, как и любая молодая, переполненная любовью особа, я представляла, что он восхитится моим умением воплощать страсть и нежность в жизнь, что подхватит меня на руки, нарекая в ту же секунду своей женой, но в этой проклятой степной стране всегда все было не так. Все не так для того, кто пришел из Сна́йвана.

– Что же я скажу…? В качестве кого ты хотела остаться?! – едва голос статного, хорошо слаженного и богато одетого мужчины сорвался на крик, как я, размахнувшись, ударила наотмашь, – С ума сошла?!

– Какой же ты бессовестный, Ассель! – мой палец взметнулся вверх, прямо к его лицу, едва не втыкаясь в раздувающуюся ноздрю, – Это твой ребенок! – красноречиво выпятив только наметившийся живот, тут же схватилась за голову, начиная раскачиваться. Этот трюк всегда работал.

– Ах! Савиа́на!

Четко наметив траекторию, начала заваливаться, плавно опускаясь в его руки.

– Ты убьешь меня, мой король. Рано или поздно…

Ассель приник к моему виску губами, коротко целуя. Его касания обжигали ухо каждый раз, как только он цеплял острый кончик подбородком.

– Ни за что, моя повелительница! – я успокаивалась и ликовала в его объятиях.

Вопреки мнению окружающей его знати, я любила этого олуха самой искренней любовью. Да, я все время хитрила. Мне надо было выжить, остаться подле него, позволить нашему будущему дитя занять свое место в этом мире. Занять то место, что положено ему по праву рождения.

– Значит, я могу приказать что угодно?

Он отстранился, тяжело вздыхая:

– Ты же все понимаешь сама. Савиана, ты из Снайвана. Я никогда на тебе не женюсь.

Тут же вспыхнув, я снова подскочила. А он принялся объяснять мне то, что я и так уже слышала миллион раз. Но я была уверена, союз враждующих земель неизбежно наступит! Так почему не сейчас? Стоило мне спросить, как Ассель тут же надувался, словно бы сама мысль об этом была ему неприятна.

– Ни за что! Они… Невыносимы! Они живут по–другому! – воскликнул он на очередной мой аргумент.

– А я?! Я и есть Снайван. Урожденная и землей, и правящей кровью! Еще хоть слово, и я уеду. Тут же! Навсегда!

Руки короля повисли в бессилии. Этот мужчина ежедневно вершил правосудие, определял жизни стольких эльфов, но я видела, как он был совершенно беззащитен передо мной. Спустя несколько мгновений, он устало кивнул:

– Я попробую уладить этот вопрос. Сави, ты должна понимать, это не может быть только моим решением.

Он был прав. Монаршая власть в равнинных землях была обманчивой. Король – всего–лишь король. Единица, что благословлена на правление божественным замыслом. Но существующий княжеский совет сильно ограничивает монарха в решениях. Скорее, он подчинится им под угрозой свержения, чем они уступят в чем–то. Вся армия Эйригена, состоящая из отдельных подразделений, принадлежала напыщенным равнинным князькам. Армия наемников.

«Тебя облапошили, мой дорогой,» – стоило мне задуматься о сложностях, с которыми он столкнется на следующем совете, как Ассель тут же вздрогнул. Я внимательно изучала его лицо, которое озарила какая–то идея. Очередная дурь, я всем нутром почувствовала.

– А если ты останешься со мной в качестве фаворитки? Единственной, бессменной. Как главная спутница моей жизни.

Мне в очередной раз захотелось треснуть его посильнее по наглой королевской морде. Даже ладони зачесались.

– Мне кажется, ты не совсем понимаешь. Я вообще–то из семьи Ли́ум. Не служанка, не кухарка, а принцесса. И ты предлагаешь мне такую унизительную долю? После всего, что я сделала? Да я...

Тут же задохнулась от возмущения. Я все свои блага возложила на алтарь этой любви, а он предлагает мне влачить существование какой–то любовницы? Если бы мы были на моей родине, я бы и слова не сказала. Детей от таких отношений не отличают от тех, что родились в браке, в наших землях назвать кого–то «бастардом» преступление. Я и сама, получается, незаконнорожденная. Но здесь, в Эйригене… Какая же мать пожелает такой участи для своего дитя?

– Пожалуйста, Сави! Подумай! – Ассель рухнул на колени передо мной, обнимая за ноги. Я качнулась, едва не падая, но все же устояла. Щекой мой повелитель поглаживал колени, от чего я моментально покрывалась мурашками. Конечно, я знала, что его неусыпный совет не позволит состояться нашей свадьбе, как и не примут тайную церемонию, если бы мы поставили их перед фактом. Я не удивилась бы, если бы оказалась высланной куда–то в дальние земли, а Ассель и вовсе бы не проснулся.

Глава 1. Пропащая или пропавшая?

Амалисана

В дверь постучали, и я подскочила от неожиданности. Скорый отъезд будоражил меня и делал излишне мечтательной.

– Да? – надеясь, что это Либери́на, оглянулась через плечо.

Помощница скользнула в приоткрытую дверь, и остановилась, склонив голову. Ее почтительность иногда даже обижала, ведь сама я считала ее подругой.

– Принцесса, – добавила она, когда я устремила взгляд на зеркало, крутя головой то в одну сторону, то в другую.

– Долго выходишь из образа, Либе, – я глянула на нее через отражение и не могла не заметить, как она смутилась. Значит, ее что–то беспокоило, раз она никак не может покинуть своих мыслей, – Что–то произошло?

Очевидно, что–то действительно случилось. Либерина была в немилости. Чудаковатая бывшая фрейлина наследной принцессы, мой младшей сестры, естественно, законнорожденной. В один момент она вдруг, как говорили, сошла с ума: стала смеяться невпопад, говорить, что думает, совершать поступки, которые запрещены этикетом. Потом ей полегчало, но я–то знала, что это не безумие. Это ее внутренний дух просился на свободу, ведь она из лесных. На ее родине нет никаких дворцов и огромного перечня правил. Только первобытный свод законов, и такое же общество, существующее по одному им известному «Домострою». Когда принцесса Триэ́сса не пожелала видеть рядом с собой, как она выразилась, уродство, девушку чуть не изгнали. А я не позволила, ведь испытываю особенную слабость к сломанным и необычным вещам и эльфам. Какой должна была быть помощница самой ненавистной во дворце фигуры?

– Нет, принцесса. Я обдумываю ваш отъезд, – Либерина склонила голову, подобно мужчине, на что я усмехнулась. Со мной она была такой, какой ее сотворила богиня Шио́т. Кстати, именно лунной богине поклонялись горные и лесные. В Эйригене, например, воспевали бога Солнца.

Помощница повела плечами, поправляя кожаную куртку. Если бы я не была принцессой, то тоже выбрала бы для себя мужской наряд – куртки, рубашки, брюки. Я мечтательно улыбнулась, представляя, какой свободной станет моя жизнь, когда я покину стены дворца. Больше никто не посмеет упрекнуть меня за слишком открытое платье или незаплетенные волосы, за несдержанный нрав и остроту ума, совершенно обесцениваемую в женщине.

– Позвольте спросить?

– Спрашивай, – отложив гребень, я окунула палец в баночку с густой персикового цвета жидкостью. Растерла в ладонях и мазнула по щекам. Бледность Снайвана не ценилась в этих местах, все время приходилось изощряться. Потом в моих руках оказалась другая емкость, сделанная из пузыря какого–то животного. Импровизированный тюбик содержал в себе субстанцию красного цвета, более яркую, чем предыдущую. Я коснулась губ, растерла краситель, пробуя его еще и на вкус. Мои любимые розы. Дура–сестричка думает, я просто так собственный садик развела. Когда подумала о ней, невольно закатила глаза, ведь испытывала одно лишь раздражение.

– Что именно было в письме?

Я замерла на мгновение, внимательно разглядывая созданный образ. Когда удовлетворилась тем, что показывало мне зеркало, переключила внимание на разложенные платья.

– Помоги, пожалуйста, – Либе тут же оказалась рядом. До предела натянутые кожаные штаны на ее бедрах заскрипели, когда она склонилась над одним из нарядов. Она указала на один из них, я кивнула, стягивая ночную сорочку с плеч, – Ничего особенного. Точнее, ничего, что я бы не ожидала. Королева, наконец, перешла к решительным действиям.

– Но как же? Разве ваша матушка могла бы такое допустить? Все знают…

– Я ей не говорила, – перебила ее, пресекая возможность мрачным мыслям отравить мою решимость, – Она не знает. И не узнает, Либе. До вечера она не должна заподозрить ничего, – эльфийка кивнула, разглаживая тонкую ткань на моем животе, – Она попытается помешать.

Либерина сжала губы, но, не сдержавшись, все же рассмеялась, издавая забавные звуки носом.

– Да, принцесса, я отведу ее шпионов подальше от слухов. Но мне нравится ваш боевой настрой.

– Благо королева тоже не хочет, чтобы кто–то узнал раньше положенного, и хорошо охраняет свои тайны, – неожиданно для Либе, я внимательно посмотрела на нее, – Спасибо, что ты со мной.

Она махнула рукой:

– В смутное время каждый должен выбирать сторону, – понизив голос до еле–слышного шепота, приблизилась к моему уху, – Куда мы отправимся, принцесса?

– Пока в город, – хитро улыбнувшись, я шагнула к двери, – Они ждут меня на приветствие.

***

Через некоторое время, отправив Либерину в конюшни готовить нам скакунов, я направилась в зал приемов, где в течение дня можно было застать отца, если он не выезжал по делам королевства.

Пройдя по длинным коридорам и высоким лестницам, уходящим вниз и вверх, я оказалась перед массивными дверями, за которыми уже слышались громкие разговоры. Стражники, безмолвные, высокие распахнули двойные двери, пропуская меня внутрь. Хотя бы сегодня в этом дворце сдерживают ненависть, которой воспылали все, кто здесь жил или работал.

Перед глазами возникла очаровательная картина: отец пытался отцепить мою единокровную сестрицу от своей мантии, пока та цеплялась за нее, стоя на коленях. Но стоило ей заметить меня, как она тут же поднялась и попятилась к своей матери, которая уже бесцеремонно пялилась, совершенно не скрывая презрения. Что ж, она королева, может смотреть так, как хочет. Кто ж ей запретит?

Глава 2. Дорога в Марнас

Амалисана

– Я отвлеку!

Не дай мне возможности начать спор или что–то предпринять, Либерина скользнула в дверку повозки, которую предусмотрительно держала не до конца защелкнутой. Она не издала ни звука, и я в очередной раз поразилась ее мастерству. Несомненно, мне еще не доводилось вынуждать ее исполнять унизительные приказы, но, кто знает, какой теперь станет моя жизнь, и на что мне и ей придется идти. Мне могут пригодиться любые из ее талантов.

– Эй! – я вздрогнула от неожиданного оклика. Вся тут же сжалась в готовности, изо всех сил прислушиваясь. Тотальную тишину разрезали лишь острожные крадущиеся шаги по гравию. Неужели он заметил Либе прежде, чем ей удалось улизнуть?

Согласно нашему новому, абсолютно сырому плану, моя помощница отвлекала оставшихся гвардейцев, имитируя нападение, а я в это время должна улизнуть, подав сигнал племяннице кучера. Как ее звали? Никак не вспомнить, такие сложные человеческие имена…

Звук приближался, становясь громче, а потом в один момент затих. Резким рывком гвардеец откинул занавеску. Он даже вздрогнул, когда наткнулся взглядом на меня. Прищурился, осматривая внутренности кареты, задержал взгляд на разбросанных по дну лепестках.

– Я… Я уснула и уронила букет. Без земли цветы стали совсем хрупкими.

Эльф скривился. Однако, он был так увлечен подозрением и презрением непосредственно ко мне, что даже не заметил отсутствия моей попутчицы.

– Надеюсь, ты ничего не задумала, – он кивнул и отстранился, пробубнив себе под нос еще что–то. Видимо, думал, что я не услышу.

«Бастард,» – эхом пронеслось в голове голосом гвардейца.

Я вздрогнула, от чего–то испугавшись. Словно сработал какой–то новый орган чувств или обострился существующий. Словно я что–то услышала, и, прежде, чем успела моргнуть, длинная стрела вошла в кожаную броню моего сопровождающего. Острый наконечник вылез между лопаток и, казалось, сейчас устремится прямо мне в лицо. Но он все же застрял, а я не могла оторвать от него глаз, от цвета крови на его холодной металлической поверхности. Даже тогда, когда гвардеец начал заваливаться, я не отняла взгляда.

А затем такие же стрелы одновременно поразили остальных солдат, едва они успели понять, что происходит и поднять тревогу.

«Это не могла быть Либе! Кто–то помогает? Ах! А что, если это настоящее нападение?»

Заозиралась, решив выждать еще несколько мгновений. Ничего. Вдохнув поглубже для храбрости, подхватила юбки и выскочила из кареты. Не давая себе спасовать, ринулась к повозке, следующей за моей. Стукнув ладонью, побежала в сторону деревьев. Сосредоточенная, оббегала участки сырой земли, надеясь, что не оставлю следов.

Ухватившись за первый попавшийся ствол, оглянулась на кортеж, заметила, как две девушки скрываются в моей повозке. Они тут же заверещали и завыли, изображая испуг. Как только услышала крики с другой стороны поляны, побежала дальше.

Платье мешалось, казалось тяжеленным. Остановившись на мгновение, стянула туфли и, сунув их в широкие карманы, спрятанные в тканях юбки, ускорилась. Корни и сырая трава кололи босы стопы, но я уже не могла сдержать улыбки, ведь я была свободна.

Ну, может, еще не совсем… Но это был такой сладкий миг!

Заметив знакомый силуэт, сменила направление, размахивая руками, чтобы придать себе скорости.

– Лиса!

Заметно побледневшая подруга махнула мне. Я мечтала о передышке, ведь легкие жгло невыносимо. Я тренировалась регулярно, но в безжалостной реальности под адреналиновым всплеском силы расходовались быстрее.

Звуки за спиной давно стихли, а мы, воссоединившись, все бежали вперед. Даже не представляю, сколько. Сердце уже встало где–то в горле и больно стучало в ушах.

– Надо… Передохнуть…

Подруга оглянулась через плечо и покачала головой. Ей все это давалось значительно легче. А, когда она вырвалась вперед, я заметила по котомке на каждом ее плече.

«Как стыдно!»

Чуть не до крови закусывая губу, я взмолилась богине, надеялась на ее милость. На глаза как–то сами собой наворачивались слезы от беспомощности. Силы–то иссякали.

– Терпи, Лиса! – она даже не запыхалась, а бежала так легко, словно и вовсе на вечерней прогулке.

– Сколько…? – даже договорить не могла, боясь сбить дыхание.

– До кромки, – Либерина схватила мою руку, сплетая наши пальцы, и рванула так быстро, чуть не волоча меня за собой.

К тому моменту, как я начала проклинать свою идиотскую задумку о побеге, и даже начала примиряться с мыслью о сором непродолжительном замужестве за ненавистным речным, впереди замаячила поляна. Моему счастью не было предела! Я готова была целовать землю, лишь бы остановиться. Когда мы перешли на шаг и замедлились совсем, я начала было оседать, но Либе строго–настрого запретила.

– Нет! – сказала она, – Походи пару минут, а то плохо станет. Потом переоденься.

– А ты куда? – она уже начала разворачиваться.

– Проверю, идут ли они по следу или запутались. К тому же, надо перетащить сундук с золотыми, который я выкрала. У нас ведь было нападение, – она лукаво улыбнулась и тут же рванула обратно.

Глава 3. Благословение богини

Амалисана

Город оказался еще более омерзительным вблизи, чем виделся издалека. Вода, стоящая по городу вместо улиц, источала зловоние, а по ней, в крохотных лодках и барках побольше, проплывали такие же серолицые эльфы, как и наш лодочник, да еще и с идентичными бесцветными глазами. Пожалуй, я могла бы сказать, что местные похожи на рыб. На дохлых рыб. В какой-то момент я даже стала приглядываться, нет ли у них за длинными эльфийскими ушами жабр.

За спиной раздался вскрик и испуганное ржание. Плот закачался в тот же момент, как я обернулась. Видимо, с чьего-то крыльца на наш плот спрыгнул пес, но он вовсе не собирался требовать ласки, а собирался атаковать. Без какого-либо предупреждения и предварительного гавканья, он кинулся на Либерину молча и сразу.

Я заметила, что лодочник всего лишь скучающе наблюдает, опираясь на шест, которым он до того отталкивался от дна, и помогать явно не собирался. Либе же выставляла руки вперед, пытаясь защитить лицо, но и пес, уже один раз опасно клацнув зубами у самой ноги эльфийки, теперь зарычал, обходя ее боком. Когда он приблизился и готов был в очередной раз напрыгнуть, напрягая задние лапы, ближняя кобылка лягнула рычащий ком под ногами, скидывая безбилетника в воду. Псина, жалобно взвыв, затрусила в воде лапами, возвращаясь к родному крыльцу.

Либе укоризненно глянула в мою сторону, как только отдышалась. А я так и сидела, завернутая в вонючее одеяло. Под воздействием неприятной обстановки и неподходящего именно мне климата, мысли уподобились илу, которого здесь было по дну в избытке, и тянулись медленно и лениво, унося меня далеко отсюда.

Не проходило ощущение, что за мной следят, от того к чувству мучительной медленной ментальной смерти добавлялась и паранойя. Но и это все отошло на задний план, стоило мне приглядеться к изменившемуся пейзажу. Череда деревянных однотипных полусгнивших домишек сменилась полосой растянувшихся вдоль воды некрополей. Издалека, укрытые такими же покатыми крышами, они походили на жилые дома. Я с удивлением крутила головой, отмечая, что эта часть города гораздо больше и шире предыдущей, да и, что самое поразительное, оказалась гораздо более живой! Квартал, принадлежащий мертвым, полнился живыми эльфами – из некоторых склепов доносились шумные разговоры, у некоторых памятников играли в грязный мяч такие же чумазые дети, и… Эти люди казались даже счастливыми, будто вся серость их будней здесь разбавилась яркой краской: и наряды, и украшения эльфов и их жилищ были яркими. И сами они улыбались и, заметив наш плотик, с интересом вытягивали головы, разглядывая новоприбывших.

Лодочник активнее заработал свой длинной палкой-шестом, пытаясь притормозить в том месте, где забор кончался, и мы могли бы сойти вместе с лошадьми. Как я поняла, здесь и не особенно распространены пристани – найдешь подходящее место, сходи. Хоть на крышу, хоть на могилу. Либе соскочила первой, следом повела лошадей. Хоть она и выглядела крайне спокойной, заметила, как трясутся ее руки. Надо извиниться, что не помогла ей разобраться с собакой. Не знаю, что на меня нашло.

Затем и я спрыгнула, перед этим перекинув через неширокую полосу воды между плотом и «сушей» наши сумки.

- Спасибо, - махнула лодочнику, и тот опять неприятно заулыбался.

- Хорошего времяпрепровождения в Ригиале, дева. Да хранит тебя милостивая Шиот, - эльф раскланялся и ловко оттолкнул свой полегчавший плотик подальше от берега, оказываясь тут же на середине. Неизвестно откуда взявшееся течение легко подхватило нехитрое средство передвижения, и вскоре в вечерней колышащейся дымке я уже не могла его разглядеть. Да и все мое внимание приковал к себе храм богини, подсвеченный разными цветами.

Он, конечно, разваливался едва ли не на глазах – его не восстанавливали. Я читала, что у Шиот здесь мало последователей, а потому меня еще больше удивляло напутствие лодочника, но я старалась как можно быстрее выкинуть это из головы, вбирая в себя все новые впечатления. Повинуясь внутреннему острому желанию, я побрела к огромной полуразвалившейся постройке, не обращая внимания на лошадей, Либерину и оставленные вещи. Напрасно она пыталась окликнуть меня, ведь я даже не слышала, завороженная этим видом. Однако подруга так резко дернула меня за руку, что я тут же пришла в себя.

- Эй! – она тут же злобно зашипела, но и руки моей не выпустила, - Я не отпущу тебя одной на ночь глядя неизвестно куда! Ну-ка марш на постоялый двор. Я обиженно сжала губы и побрела в сторону, куда она указывала.

Пристроив лошадей, наконец, смогли пристроиться и сами. Как следует намывшись и отведав горячий ужин, обе улеглись отдыхать, чуть не падая от усталости, разделили одну постель на двоих.

Боюсь представить, какой утомленной выглядела я, если даже под глазами Либерины пролегли темные круги. Она лежала, смотря в потолок, совсем тихо сопела, но, видимо, засыпать не торопилась. Я запустила пальцы в ее яркие каштановые волосы. В окно проникал свет Луны, от чего по ее локонам заструились голубоватые блики.

- Прости меня, - только и смогла выдавить из себя, когда она, почувствовав мое прикосновение, повернула лицо в мою сторону.

- За что?

- Я не помогла тебе с собакой… Я вообще тебе не особенно помогаю, а ты со мной возишься.

- Можно подумать, я тебя не знала и приписывала тебе несуществующие качества, - она закатила глаза и снова уставилась в потолок, - На самом деле ты не такая уж и добрая, какой хочешь быть.

Я приподнялась на локте, нахмурив брови:

Глава 4. Клятва

Амалисана

По мере нашего продвижения вверх, со склонов все сильнее тянуло зловещим холодом. Воющий ветер, подхватывая целые охапки снега, трепал одежду, норовя коснуться голой кожи, словно бы хотел согреться в живых объятиях. Буря усиливалась и в какой-то момент стала заслонять собой все небо. Снежинки уже не были мягкими, а стали сущим наказанием, обращаясь в крошечные колючие льдинки. Все, что нам оставалось, ориентироваться на гору, к которой мы, конечно, медленно, но все же верно продвигались, а теперь и эту громадину было не разглядеть. Стоило высунуть нос из-под высокого воротника, как его тут же начинало щипать, глаза слезились от этой неожиданной судороги и отказывались смотреть и видеть.

− Сделай что-нибудь, − Либерина отчаянно пыталась перекричать вой бури. В ушах и вправду гудело так сильно, что я, сидя рядом, еле смогла разобрать слова.

А что, собственно, я еще могла сделать? Я чувствовала себя не менее истощенной, чем Либе. У меня был источник про запас, но и тот я истратила на то, чтобы мы смогли преодолеть ту часть крутого подъема, где лошадь отказывалась идти. Теперь я копила эти маленькие крупицы, стараясь заполнить свой внутренний магический колодец, готовясь к неожиданной опасности. Все же мы чужачки: сколько и когда придется отбиваться, неизвестно. Может, я жадничаю зазря. Но вдруг нет? Кто знает, для чего некто помогал нам. Быть может, ради этого мига, когда я взойду на пик Головы Дракона, чтобы сковать меня тут же по рукам и ногам и принудить моих родных к унизительному торгу. Ах, наивная, это был бы даже не самый худший исход, я бы сказала, самый лучший в случае настоящей опасности.

Подруга, вытянув руки по обе стороны от меня, тряхнула поводья. Кобылка устала и еле волочила ноги, приказы наездницы ей были безразличны. Да и то, что она выдержала такой путь, говорило только лишь об умениях и силе эльфийских скакунов. Снег вовсе не для них, и в Снайване использовали других ездовых животных, но что еще нам оставалось?

Когда лошадь, опустив голову, остановилась совсем, я спрыгнула, оказываясь чуть не до колен в снегу. Он забивался в сапоги и, неприятно коснувшись кожи, тут же таял, каплями сбегая по коже вниз. Я передернула плечами, чувствуя, как все сложнее сопротивляться невыносимому морозу. Прикрыв глаза, пыталась унять дрожь, с усилием отодвигая ногой сугроб, расставила ноги шире, ища опору.

Как только стопа оказалась в устойчивом положении, я обратилась к ощущениям. Моя стихия казалась сложной, непонятной, своевольной, жестокой. Лед – состояние воды, но им невозможно излечить, лишь немного облегчить состояние, но важно не переборщить с охлаждением, ведь можно навредить. Зато для тех, кто умел слушать, он становился хорошим другом. Уходя далеко, на приграничные горы, я часами слушала, как стонет лед, сковывая озеро в свои временные кандалы. А хрип, что он издавал, когда разбивался? Звон, скажут поверхностные неумехи, но я-то знаю, что это за звук. Вот и сейчас я напрягла все свои органы чувств, пытаясь уловить, о чем он поведает мне сегодня, что за песню споет.

Вот, кажется, я слышу только ветер и нетерпеливое ржание за спиной. Но, стоило откинуть все это, ненужное в данный миг, как я ощутила под ногами толчки. Прислушалась – это живой город, там, примерно в трех часах к северо-востоку. Мы почти на месте, это финишная прямая, а это… Я сдвинула ногу чуть вперед, словно ощупывая землю под снегом. Может, будь я опытным следопытом, мне не нужно было бы слушать стихию, но таких навыков у меня не было. Тем не менее, я чуть не подпрыгнула.

− Мы на торговом тракте. Дальше подъем широкий и пологий, − я тут же прильнула щекой к бархатной морде лошадки, − Еще немножко, милая, − кобыла пошлепала губами, недовольно толкая, − Я найду тебе самые лучшие лакомства и самую вкусную воду, клянусь. Только потерпи еще немного.

Либе протянула мне ладонь, обтянутую рукавицей, помогла устроиться в седле. Только сейчас я поняла, на сколько у меня замерзли ноги, я почти не чувствовала пальцев. Пока лошадь набирала ход, я шевелила ими в сапоге, пытаясь пробудить окоченевшие конечности. А потом их и вовсе закололо, а кожа ступней словно начала гореть, а потом и это прошло, и я устремила взгляд вперед, пытаясь высмотреть ворота или хоть что−то, обозначающее город.

А нужны ли здесь ворота? Это же город на горе и внутри нее. Одноименная столица Снайвана неприступна из−за того, что здесь помогает сама природа. Когда я почувствовала, что начинаю засыпать от усталости и мерного покачивания, Либе заговорила:

− Ты спрашивала, останусь ли я, когда дойдем, − я не видела ее лица, так как Либерина была позади, но слышала, как она ухмыльнулась, − Останусь, но….

Она замолчала, приподнимаясь на стременах, и тут же ахнула. А я вся встрепенулась, пытаясь понять, что ее так впечатлило. Однако, куда бы я не повернула голову, везде замечала лишь снег.

− Снайван, Снайван! – подруга обхватила меня руками, крепко сжимая. Она прильнула к моей спине головой, − Мы дошли!

Даже поверить было сложно. Путь оказался таким непростым, таким длинным. Когда ты сидишь в замке, сытый, выспавшийся, всем довольный и ухоженный, все проблемы кажутся выдуманными, а пути, изображенные на карте, несложными, точно прогулка перед сном по дворцовому саду. Сложно реально оценивать свои силы, пока не попробуешь. Относиться к этому пути, как к испытанию? Хм, возможно это был бы правильный подход, но все же я хотела верить, что моя богиня уверенна во мне настолько, чтобы более не испытывать свою преданную дочь подобным образом. Страшно было подумать, что со мной было бы, если бы я отправилась сюда одна, без Либерины. А если бы эти лошади сами не вышли бы к нам на той поляне? Боюсь, мы были бы очень далеко отсюда.

Глава 5. Невеста Снайвана

Амалисана

Церемония закончилась так же быстро, как и началась. Этэам спешно отвел меня от края. Я еще слышала затихающие приветственные вопли толпы, но вскоре и они рассеялись в морозном воздухе, а затем и сама я вернулась в нагретые темные коридоры.

Запах пыли и старины ударил в нос. Я сама не заметила, как нащупала рукой гобелен на стене и с благоговением вцепилась в его пеструю бахрому, испытывая неподдельный восторг от древности и величия этого замка. Когда я и Леберина подходили к дворцу, я и не успела его толком разглядеть. Да и что там можно было увидеть? Все нутро было вырезано внутри горы, снаружи все напоминало, скорее, бастион, готовый отразить любую внешнюю угрозу. Ни резьбы, ни витражных цветастых окон – ничего не выдавало снаружи того великолепия, что скрывалось внутри.

Потихоньку мои глаза привыкали к царившему здесь мраку, и очертания охотнее формировались во вполне себе понятные вещи и предметы. Я снова окинула взглядом длинную галерею, раздувшуюся от множества экспонатов, славивших Снайван. А на том гобелене, что я трепала, преодолевая волнение, изображался белый снежный тигр, лапами стоящий на всех четырех землях: Марнас, Форст−Аум, Эйриген и Снайван. Вот оно, воплощение величия, с которым росла и гордыня горных эльфов.

Сама того не контролируя, нашла взглядом Этэама, который четко перечислял слуге, куда тому следует отправиться, если не сделает все точно так, как ему надо. Я смотрела исподлобья, будто враждебно, сама вспоминала, какими жестокими и холодными описывали жителей Снайвана. Но он… Он казался другим, я ощущала, как разливается по моему телу нужность и тепло. Вдруг он заметил мой взгляд, и, отослав лакея прочь, вернулся, тут же приникая к моей замерзшей руке горячими губами.

− Тебе стоит отдохнуть, малышка, − его синие глаза сверкнули, когда Этэам подобрался еще ближе, обжигая своим дыханием. Я расслаблялась от его близости, чувствовала, как готовы подогнуться коленки, и вот−вот я упаду в его руки, позволяя ему сделать все, что он пожелает. Однако, он все же отстранился. Нехотя, медленно, но неумолимо, оставляя между нами расстояние. Его взгляд зацепился за стоящую позади Либерину, он прищурился, но ничего ей не сказал, − Мне доложили, что комнаты, достойные тебя, уже готовы. Расположишься с большим комфортом, − один щелчок пальцев, и от стены отделилась тень, которая по мере приближения все больше походила на слугу, которого не так давно Этэам отослал восвояси, − Проводи, − тот беспрекословно поклонился сначала своему принцу, затем мне, жестом предложил следовать за ним. Этэам еще раз сжал мои пальцы и, развернувшись на пятках, уже собирался уходить, но вдруг замер, − Чуть не забыл! Малышка, сегодня большой прием. Позже к тебе придут с готовыми платьями, сшить не успеем.

− Можно попросить снять мерки? – осипшим от долгого молчания голосом спросила я.

− Нужно, − теперь он все−таки ушел, ни разу не оборачиваясь.

Я обернулась на подругу, которая шумно выдохнула где−то за моей спиной. Она заметно расслабилась с уходом принца, но была все так же молчалива и теперь тенью просто следовала за мной. Слуга уверенно ступал из одного прохода в другой. Они вели то вверх, то вниз – в голове сложно было нарисовать даже примерный план. Вскоре бесчисленное множество коридоров стало походить для меня на паутину.

Сопровождающий периодически оборачивался на меня, замечая растерянность на лице, улыбнулся и поспешил ободрить:

− Не переживайте, Ваше Высочество. С вами всегда будет сопровождение.

Я благодарно улыбнулась и позволила себе отвлечься, разглядывая свидетельства древности Снайвана на развешанных свитках и гобеленах. Меня поражало, сколько же искусства было создано местными мастерами. А самое удивительное было то, что сюжеты никогда не повторялись. И я задумалась: а сколько же эти правители совершили всего? Я не росла здесь, а в Эйригене знания о Снайване намеренно стирались, преуменьшалось его величие и победы. Я и десятой части сюжетов, что уже успела заметить, никогда не знала.

− Простите? – слуга обернулся, но шагу не сбавил, − А в моей комнате тоже будут…− я неопределенно махнула рукой в сторону.

− Нет, нет, − беловолосый эльф ненавязчиво улыбнулся, − Ваша комната в традиционном стиле, изысканная, но не слишком вычурная. Его Высочество самолично распорядился, что должна быть именно эта комната, − он неожиданно остановился, и я, задумавшись, чуть не влетела ему в спину. Когда слуга распахнул дверь, я чуть не ахнула.

− Этэам действительно угодил!

− О, нет, госпожа. Его Высочество Шахондин выбрал. Эти покои были закрыты долгое время. Специально для вас подготовили.

Ожидание увидеть мрачное помещение без единого окошка было развеяно. Комната утопала в голубоватом свете, что проникало через окно во всю стену, за которым притаился такой же широкий балкон. Прикрыв рот рукой, я ступила внутрь, пытаясь совладать с восхищением. Хрустальные капли на люстре всколыхнулись вместе с воздухом, который я сдвинула своей резкой поступью, и тут же тысячей разноцветных огоньков заплясали по стенам и полу искры. Здесь был и камин, у которого расположились два больших кресла и небольшой, но высокий шкафчик, за стеклянными дверками которого я заметила хрустальные бутылки с прозрачными и не очень жидкостями и разнообразными парами бокалов. С другой стороны был проход, который вел в спальню. Огромная кровать занимала едва ли ее треть, но она все равно не выглядела пустой, ведь там оказался и небольшой комод и пара тумб, а также разнообразный декор. Из спальни можно было попасть еще в две стороны: за одной из дверей оказалась гардеробная –– сейчас пустая, разумеется –– а за другой была ванная комната с причудливыми цветками в изножье. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть, но все же не сдержала удивленного вздоха: это были вовсе не цветы, а какие−то металлические устройства. Я коснулась одного из них, но случайно крутнула. Что−то тут же заурчало, и вдруг из трубки полилась вода! Я отскочила в сторону, вдруг испугавшись, потом рванула обратно, крутя то один цветок, то другой, но водопад –– а назвать по−другому я никак не могла –– становился все больше. Я жалобно пискнула, когда поняла, что не могу с этим справиться, в дверях тут же появился мой сопровождающий.