Злой дракон для доброй ведьмы

Глава 1

— Диана! Погоди, — крикнул Кристофер невесте, которая как раз выходила из ворот постоялого двора. — У меня отличные новости!

Парень подбежал к девушке, взял ее за руку.

— Привет, Крис. Прости, я спешу, сегодня мы охотимся за Утиным перевалом. Поговорим на ходу? — сказала Диана.

По лицу Кристофера пробежала мимолетная тень, но он взял девушку под руку и подстроился под ее быстрый шаг.

— Диана, вообще-то, такие новости на ходу не сообщаются…

Девушка остановилась.

— Какая же ты у меня красивая, Ди, — нежно сказал Кристофер и провел по ее щеке своими длинными, чуткими пальцами.

— Прости, Крис. Я внимательно слушаю тебя. — Девушка старалась говорить мягко и медленно.

— Отец сегодня идет к оракулам выбрать дату нашей свадьбы! На следующей неделе ждите вестников! — радостно объявил Кристофер.

— Свадьба? Крис, понимаешь, сначала мне надо съездить в столицу. Мне сказали…

Парень перебил ее:

— Ди, я знаю, чего ты хочешь. И я ждал! Но мой отец не хочет медлить. Сказал, если не поженимся до праздника Длинной ночи, он найдет мне другую невесту. Ди, я не хочу потерять тебя… — Крис пропустил между пальцев прядь длинных каштановых волос девушки. Его взгляд стал тревожным и озабоченным.

— Праздник через шесть недель... Навряд ли я успею вернуться к тому времени, — ровным голосом сказала девушка.

Кристофер снова перебил ее:

— Ди, не надо никуда ехать! Я люблю тебя, несмотря на… несмотря ни на что.

— Да, ты говорил. Но дело не в этом. Я должна снять проклятие с Тинта. Он пострадал из-за меня, — объяснила Диана.

Кристофер нахмурился и прикусил губу. Он внимательно смотрел на забор “Медового пира”, за которым слышались голоса проснувшихся постояльцев и тихое ржание лошадей. Вдруг его осенило:

— Ди, я помогу тебе. После свадьбы. Я все решу, любовь моя. Не переживай…

— Я не переживаю, — ответила девушка и поежилась. Ноябрьский ветер не располагал к долгим беседам на улице.

— М-м-м, да, конечно. — Кристофер поднял воротник охотничьей куртки Дианы, обхватил ладонями ее порозовевшие щеки, чтобы согреть, и улыбнулся. — Все, я пошел. Будь осторожна.

— Я всегда осторожна, — кивнула Диана. — Горы не терпят беспечности. Удачного дня, Крис. До вечера.

Он быстро обнял ее на прощание и отправился на утреннюю службу — пастыри уже били в колокола. По дороге к нему присоединился друг — рыжеволосый здоровяк Бобби. Они шли и тихо переговаривались.

— Эй, Крис, глянь, как на тебя посмотрела во-он та милашка. Ух! Зачем тебе эта замороженная ведьма, когда за тобой любая красотка на сеновал побежит?

— У этих красоток нет того, что будет у Дианы.

— Чего это? — спросил Боб и Кристофер удивленно посмотрел на него.

— Только не говори, что не догадываешься.

— Да, о чем ты?

— “Медовый пир”, Бобби.

— При чем тут постоялый двор?

— Забудь.

Бобби надулся. Ссорится с другом, который безотказно исполнял все его просьбы, Кристоферу не хотелось. Он дал знак ему наклониться и тихо заговорил:

— После свадьбы Диана Хант будет сидеть дома и рожать мне наследников. А в один прекрасный день она станет наследницей лучшего постоялого двора Стоунгема. Сыновей-то у Мэта Ханта нет, а Диана — старшая дочь.

Но Бобби не оценил его план.

— Так то, когда будет? Годы пройдут, пока дождешься… И ради этого жить с бесчувственной кук…

— Тс-с-с! — Крис зажал его рот рукой и убрал ее, когда Боб понимающе. — Годы быстро летят, Бобби. Давно ли мы с тобой бегали в коротких штанишках и пускали в лужах кораблики? Диана видная девица, а что холодна как лед, так это только на руку: не будет в доме бабских истерик. Захочется погорячее — Дом Лилий всегда к нашим услугам.

— Н-да, если так посмотреть, то ты прав, — согласился Боб.

— Я всегда прав, — самодовольно ухмыльнулся Крис.

— Эх, везет тебе. Мало того что красавчиком вырос, так еще и умен, как десять книгочеев, — пробормотал здоровяк.

— Не завидуй мне, друг. Пока я вынужден горбатиться в шахте, не завидуй мне. Кто только придумал обычай начинать подмастерьем, прежде чем заполучить свое дело, — с нарастающей злобой произнес Кристофер.

Друзья шли и не замечали, что за ними наблюдает пара внимательных глаз.

Стоунгем просыпался, прохожих становилось все больше. По улицам заскрипели колеса повозок. Одна ехала сторону молельного дома. Мешок, который немного выступал над бортиком, вдруг лопнул по шву, и на землю посыпался овес. Вороны и воробьи слетелись на неожиданное угощение, и с каждой минутой их становилось все больше и больше. Птичья стая перегородила улицу. Между тем, Кристофер Мэн и Бобби Грин, увлеченные обсуждением девиц из Лилейного дома, посмеивались и не замечали, что приближаются к ней. Как только они подошли поближе, доски, стоявшие у стены дома с разобранной крышей, зашатались и стали медленно падать. Бойкие городские птицы возмущенно закричали, но доски не остановились, а наоборот, набирая скорость, понеслись к земле. Пернатых охватила паника. Зашумели крылья, и стая сорвались вверх, обдавая Кристофера и Бобби густым дождем помета. На одной из крыш торжествующе прищурились желтые глаза: его план сработал!

День у охотников вышел удачный, носильщики шли, сгибаясь под тяжестью дичи.

— Эй, больше не берите с собой эту девчонку, а то я без спины останусь, — выкрикнул один ворчливо. — Больше всех настреляла…

— Ха-ха-ха, да уж! Ей нет равных, с тех пор как… — ответил один из охотников, но другой ткнул его вбок и заставил замолчать.

Диана шла молча. Она обдумывала новости о свадьбе и вчерашний разговор с книгочеем Маркусом. “Говорят, драконья магия может снять любое заклятье. На смену погибшему генералу наверняка прибыл другой дракон. Может, попытаешь счастья в столице?” — сказал он. И как сама не додумалась? Да и маги-лекари в Тронвуде посильнее местных будут, может, они без дракона смогут ей помочь? В любом случае эта поездка — ее шанс все исправить. После свадьбы они с Кристофером обязательно отправятся в столицу.

Глава 2

До самого вечера Диану пытались разговорить, чтобы выведать, что скрывала маска Черного герцога, но она молчала. Не хотела снова расстраивать близких.

Когда ей было восемь лет, она увлеклась игрой с белками и забрела в горы гораздо дальше, чем обычно. Густой лес закончился, склон становился все круче. В просветах между деревьями показалось ярко-синее небо с белыми облаками и серый, каменистый пик. Диана не помнила, зачем решила взобраться на него. То ли детское любопытство, то ли желание похвастаться потом перед мальчишками. Она ловко цеплялась за камни, находила ногами в кожаных башмачках малейшие выступы и вскоре оказалась на самой вершине скалы. За ней склон резко обрывался в глубокое ущелье, по которому бежала белогривая речка, а дальше тянулись изломы Предельного хребта. Диана вдоволь налюбовалась видом бескрайних далей и решила возвращаться домой. Вот только она не знала, что в горах спуск бывает гораздо тяжелее и опаснее, чем подъем. Пока она с опаской примерялась, куда поставить ногу, налетел порыв ветра и чуть не сорвал ее со скалы. Маленькая Диана вдруг осознала, на какую высоту поднялась, и страх проник в ее сердце. Ноги задрожали, руки ослабли. Она зажмурила глаза, чтобы сосредоточиться, но налетел еще один резкий порыв, и она с криком полетела вниз. Диана закричала, замолотила руками и ногами по воздуху. Она судорожно искала в себе магию, хоть и не знала, что с ней делать в такой ситуации… Как кошка, она извернулась, чтобы лететь к земле не спиной, а лицом, чтобы хоть как-то смягчить удар, а затем почувствовала в спине резкую боль. Что-то схватило ее и остановило падение, а затем рывками потащило вверх, к скале, с которой она упала. Диана повернула голову и увидела, как в воздухе хлопают огромные, кожистые крылья. Не успела она испугаться, после того как обрадовалась, что не летит вниз, ее швырнули на землю с лесистой стороны пика. Она кубарем покатилась по земле, остановилась, сев на пятую точку, и вытаращила глаза: перед ней с резкими криками опустился кусочек неба. Чешуя маленького дракона была яркого лазурного цвета, шипы белые, как облака или вершины гор, глаза с вертикальными зрачками — оранжевые, как предзакатное солнце. Он был такой красивый, что Диана, не сразу восприняла его крики. Он замолчал и осуждающе уставился на нее. Потом шлепнул лапой по ноге и снова закричал, шипя и чуть ли не плюясь.

— Ты ругаешь меня? — спросила Диана.

Дракончик закатил глаза с видом: наконец-то до этой девчонки дошло. Он опять резко закричал, показал крылом на скалу и замотал головой.

— Ну, нет, — возразила Диана. — Я обязательно снова залезу туда, чтобы выгнать страх. Но впредь буду осторожна. О! Я веревку возьму. И мальчишек, чтобы помогли. Хорошо, не кричи, я попрошусь к охотникам, они научат меня ходить по горам.

Дракончик упал на спину, закрыл и высунул из открытой пасти язык. “Твоя тупость убивает,” — говорил его вид.

— Хорошо, что замолчал. Теперь я могу поблагодарить тебя. — Диана поднялась на ноги и низко поклонилась. — Господин молодой дракон, за то, что спас мне жизнь. Вовремя ты появился. Господин дракон, я ведьма. То есть, у меня проснулись задатки… Если вам понадобится помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня. Я живу в Стоунгеме…

Дракончик прикрыл голову крыльями, потом перевернулся на лапы и улетел не дослушав. Впоследствии Диана грызла себя за то, что сразу не назвала свое имя. Если ему потребуется помощь, как он найдет ее?

Дома никто не поверил ее рассказу. Родители сначала отругали и наказали за вранье. Ведь всем известно, что драконы в истинном облике размером с дом, не меньше, а в Предельном хребте их отродясь не было. Изорвала почти новую куртку, бегая по лесу? Так возьми и зашей, а не сказки про драконов рассказывай. Но Диана продолжала настаивать, что ее говорит правду. Тут Мэтью и Маргарет перепугались и потащили старшую дочурку к лекарям, чтобы проверили, все ли в порядке с ее головой. Те ничего подозрительного не нашли, но вонючий и горький отвар заставили пить целый месяц. Диана решила, что станет травницей и изобретет для всех болезней лекарства сладкие, как горный мед. Она действительно целый год изучала растения, пропадала в лавках целителей, но потом одному мальчишке отец подарил лук, и Диана позабыла об отварах и пилюлях. Она кое-как смастерила себе такой же, выстрогала стрелы, нарисовала на задней стене конюшни мишень и принялась ежедневно тренироваться.

Поэтому Диана не стала рассказывать про чешую на Черном герцоге. Она не боялась, что ей не поверят, она не хотела расстраивать родителей.

Переработав всю дичь, девушка поужинала и отправилась в свою комнату. Когда-то она с таким удовольствием выбрала именно ее: на втором этаже, с камином, с лазом на просторный чердак, ну и что, что из окна видна конюшня. Диана зажгла свечи, растопила камин и достала из сундука дневник. Открыла. Последние записи закончились летом, вскоре после того, как она спасла Лизбет. Исчезли переживания, исчезла потребность доверять их бумаге. Но сегодняшний день она должна была записать. Она села за стол и сухо изложила события дня. Охота. Черный герцог. Отголосок чувства внутри. Она подумала и добавила в дневник подробное описание внешности Его Светлости. Пока писала, поняла, как отличается то, что она пишет, от того представления, которое сложилось о нем у жителей Стоунгема. “Жестокий старик, злобный старец, мерзкий старикан ”. Почему-то никто не думал, что он молод, а он был молод. Диана поняла это, как только герцог снял перчатки. Кожа его рук была гладкой и упругой, как и кожа лица там, где ее не скрывала чешуйчатая корка. Стоунгемцев сбили с толку его белые волосы и фигура, которую он почему-то горбил, сидя в седле. Если подумать, пешком до сегодняшнего дня его никто и не видел…

Диана выбросила Черного герцога из головы и принялась читать дневник сначала. С того момента, когда в марте на празднике Возрождения, к ней подошел самый красивый парень Стоунгема, Кристофер Мэн…

С чердака послышался шорох, люк отодвинулся и пропустил внутрь ловкое, гибкое тело.

Глава 3

Утро накрыло Стоунгем нудным моросящим дождем. Охоту отменили, Диана вернулась домой. Кристофер так и не появился, и она решила попробовать понять, почему Тинт так разозлился при упоминании свадьбы. Ничего не получилось. Молодая ведьма еще не образовала ментальную связь с фамильяром, они были вместе всего десять лет. Тинт был в отчаянии: махание лап и мяуканье не могло объяснить того, что Диану наглым образом обманывают.

— Хорошо. Я не понимаю в чем дело, но тут что-то нечисто, — сказала ведьма, и фамильяр замахал головой так, что уши захлопали.

Когда Диане было пятнадцать, к постоялому двору приблудился кот. Высокий, по колено взрослому человеку, поджарый, с широкими подушечками на длинных лапах. Гладкая, блестящая шерсть была черной, без единого пятнышка. За это его хотели назвать Угольком, но кот оказался фамильяром. Он объявил, что явился к Диане, своей хозяйке, и что зовут его Тинт. Забавное имя подходило ему как нельзя лучше. Потому что стройное тело уличного бойца венчала голова с огромными ушами, которые придавали ему трогательный и наивный вид. Ни одна торговка мясом не могла устоять, когда Тинт усаживался перед ней на задние лапы, округлял большие, желтые глаза и опускал уши в стороны. Он не мяукал, не строил жалобных глазок. Сидел с самым счастливым видом “я у мамы дурачок” и улыбался. Ну как не покормить такого! На брошенное мясо Тинт смотрел удивленно. “Ой, что это? Великие духи, это же мясо! Добрая женщина, это не у вас, случайно, упало? Проверьте. Что? Как мне? Это мне?! Я правда могу это съесть? О-о-о… Мя-а-а-ау, как же я благодарен вам. Вы такая удивительная, я вас обожаю,” — разыгрывал Тинт целое представление, во время которого ни одна шавка, ни одной уличный кот не смели приблизиться к вожделенному куску. Потому что у забавного котика была вторая ипостась.

Десять лет назад в животном мире Стоунгема появился свой Черный герцог. Даже не герцог. Куда там Его Стоунгемской Светлости, который, кстати, поселился в замке всего два года назад, а свое черное нутро показал только прошлой осенью. Тинт был королем, не меньше, и ужас на местную живность навел сразу. Самые огромные и задиристые собаки давали деру, как только видели идущего по городу Тинта. Мало того что у него были длинные когти, острые зубы и убийственный взгляд, так он еще и по-человечески тогда говорил. Каково это — услышать от кота: “Шкуру спущу, скотина, если лаять не перестанешь”? Пока собакен впадал в ступор от такого вотэтоповорота, его морда оказывалась в плену острых кинжалов, выпущенных из мощных лап. В отличие от обычных кошек, которые быстро уставали от беготни, поскольку рождены охотиться из засады, Тинт был вынослив, как волк, и мог не часами преследовать свою жертву размеренной рысью. Буквально за две недели в Стоунгеме перевелись желающие схватить котика за хвост. Собаки посмотреть на него боялись, не говоря уже о том, чтобы гавкнуть. Спустя месяц в “Медовом пире” исчезли все мыши и крысы, а пауки и муравьи передвигались короткими перебежками, испуганно озираясь. Бестолковые, наглые мухи не поддавались воспитанию, поэтому к ним были применены подхвостные боевые зелья. Тинт регулярно метил территорию, и мерзкие насекомые дохли кучами. Те мухи, что смогли уползти и выжить, передали детям инстинкт разворачиваться и лететь куда подальше, как только унюхают нотки тонкого, незаметного для людей аромата подхвостных желез фамильяра.

Пока Диана и Тинт словами и мяуканьем обсуждали свадьбу, жених в сопровождении матушки шел к лекарям. Дождливая погода была кстати: синяк на пол лица можно было скрыть капюшоном. Кристофер изо всех сил старался держаться прямо и не хромать, но получалось так себе.

— О-о-о, какая сильная порча на молодом господине! — Лекарь, которого Барбаре Мэн присоветовала подруга, прижал руки к груди и озабоченно поцокал языком: — Тц-тц-тц, кэра Мэн, отойдите от сына. Как бы на вас не перешло.

На снятие наведенной пагубы у лекаря ушло почти два часа. А еще он выдал мазь для лечения укусов и синяков и напоил Кристофера отваром, снимающим боль.

— Лечение стоит один квин и пять унов, но я сделаю скидку. С вас один квин, кэра Мэн, — сказал он.

Барбара Мэн выпучила глаза. Один квин? Половина золотого деката? Она поджала губы.

— Еще никогда не видел такой злой порчи. Вашему сыну повезло, что вы не стали тянуть, сразу пришли ко мне. Еще день, и мог быть смертельный исход, — добавил лекарь настойчиво.

Барбара пожевала губу, но деваться было некуда. Здоровье сына дороже. Они расплатились и с опаской отправились в обратный путь. Дома оба выдохнули. Ни одного неприятного происшествия с ними не случилось: Тинт сидел дома и помогал Диане точить наконечники для стрел.

Наступил обед. В “Медовом пире” было не протолкнуться. Пришлось притащить дополнительные столы для всех желающих. Ханты думали, их будут расспрашивать о визите Черного герцога, но про это забыли, потому что после “Медового пира” Стоунгемский тиран похитил ребенка!

Вот что случилось. Прачка Ханна, как и все горожане во время визитов Черного герцога, сидела дома. Но стоило отлучиться в подвал, как ее пятилетний сынишка забыл о запрете выходить и выскочил на улицу. Там он погнался за котенком и чуть не угодил под копыта лошади Его Чернейшей Светлости. Ханна выбежала за ним, кричала, чтобы вернулся, но малыш растерялся, заплакал и сел попой на камни мостовой. У матери разрывалось сердце. Если она осмелится подбежать к сыну, то заступит герцогу дорогу, и ее за это убьют. Кому тогда будут нужны ее пятеро детей, включая годовалую дочку? Муж умер, родственники остались в другом городе, из которого Ханна с мужем приехала в Стоунгем в поисках лучшей жизни. Прачка закусила руку, чтобы не кричать, и отступила к дому, заливаясь слезами. Черный герцог вместо того, чтобы объехать ребенка, оставался на месте. Ханна надеялась, что лошади переступят через ее сына. Но, постояв, герцог отдал приказ схватить мальчика. Один из его приспешников наклонился, схватил плачущего ребенка за шиворот и посадил перед собой в седло. Под крики ребенка и матери, они пустили лошадей галопом и скрылись из глаз.

Глава 4

Мэтью, Маргарет и Лизбет растерянно смотрели, как скрывается за поворотом тракта королевский обоз.

— Как же так… Как же так? — шептал отец семейства.

Он никак не мог прийти в себя, слишком тяжелым был удар. Думал, что взобрался на вершину, чувствовал себя победителем, а очнулся в глубокой крысиной норе. Вчера он мечтал, на что будет тратить дополнительные сто декатов, а сегодня думал, во сколько теперь будут обходиться “Медовому пиру” косули, олени, утки и гуси. Кто будет потрошить туши и разделывать мясо? Кто будет лечить семью, кто заговорит постоялый двор от черных духов и фурий? Мэтью запустил пальцы в волосы и с силой потянул. Запас денег на зиму изрядно уменьшился. Диана никогда не просила свою долю, и он привык рассчитывать на эти деньги. А сегодня выяснилось, что старшая дочь с точностью до уна знает, сколько у нее отложено, и ему пришлось все отдать! Его лицо исказилось, он развернулся и быстрым шагом пошел к холодной кладовой.

Лизбет взяла мать под руку и потянула в трактир. Губы Лиз сжались в тонкую ниточку, кровь отлила от щек, а глаза сверкали злобой. Смягчилась она только под вечер, когда в “Медовый пир” заглянул Кристофер Мэн. Правда, он шарахнулся от нее, как от огня, но ничего, это временно. Лиз не стала подходить, издали наблюдала, как вытягивается его лицо от разговора с родителями. Неужели Диана не попрощалась с ним? Засиживаться Крис не стал, выслушал новости и вышел, хлопнув дверью трактира.

Пятый день недели стремительно утекал, на Стоунгем опустились сумерки. Спустя час сильно похолодало, и вместо дождя пошел первый снег. Земля замерзала, но уличному холоду было не сравниться с тем ледяным ужасом, который охватил Мэтью и Маргарет перед визитом Его Чернейшества. Они тряслись всю ночь, а едва забрезжил рассвет, растолкали Лизбет и отправили ее к Мэнам.

В ожидании приезда Черного герцога город притих, но утром Его Светлость не появился. Наступило время обеда, а сигнальные рога по-прежнему молчали. Через час в трактир потянулись люди, через два они стали уверять друг друга, что Его Светлость пошутил, а Ханты с перепугу приняли его слова за чистую монету. Разговоры стали громче, напитки крепче, за окном стемнело. Мэтью Хант выдохнул: Черный герцог всегда являлся в город с утра и никогда — вечером. Пришли Мэны, привели Лизбет. Маргарет усадила их за отдельный столик в углу, чтобы посплетничать о Диане: ей очень хотелось выплеснуть свою обиду на дочь. Она отлучилась на кухню за кувшином вина, а когда вернулась в зал, выронила его из рук: в трактир в сопровождении двух рыцарей входил Черный герцог!

Люди не сразу поняли, что произошло. Кто-то обернулся на звук разбитой посуды, кто-то продолжал есть и пить, не обращая на шум внимания. Никто не ожидал услышать то, что прозвучало вслед за треском упавшего кувшина.

— Его Светлость, герцог Стоунгемский! Всем встать! — прорычал один из вошедших с герцогом рыцарей. Второй выхватил из-за пояса кнут и принялся охаживать тех, кто поднимался недостаточно быстро.

Герцог направился к столу, где зеленели и бледнели чета Мэнов и Лизбет. Голова в черной маске едва заметно качнулась, но этого неуловимого движения хватило, все трое мигом испарились из-за стола, за которым герцог обедал в свой прошлый визит. Их бегство дало сигнал остальным. Грохотали скамейки, стулья, горожане протискивались в дверь по двое и стремительно покидали трактир. Губы Мэтью затряслись: как и неделю назад, люди сбежали не заплатив.

— Еды! — рявкнул рыцарь. Тот, что был в темно-синем плаще.

Черный герцог откинулся на спинку стула и посмотрел на выступающие потолочные балки, с которых на толстых цепях свисали многосвечные светильники. Он хлопнул в ладоши, и над каждым повис яркий светящийся шар, затмевая слабые огоньки свечей. После этого Его Светлость медленно обвел глазами опустевший зал и задержал взгляд на кухонной двери, за которой скрылась Лизбет.

— Где она? — раздался из-под маски приглушенный голос.

Мэтью задрожал и грохнулся на колени. Маргарет упала рядом и в голос зарыдала. На ее спину тут же опустился кнут.

— Заткнись! — приказал темно-синий рыцарь. — Умолкни, если хочешь жить.

Маргарет вцепилась зубами в свой кулак. Мэтью, не переставая кланяться, полез за пазуху и достал сложенный и запечатанный воском лист бумаги. Дрожащими руками он протянул его рыцарю, который раздраженно спросил:

— Что это?

— Эт-т-то… Это… Его Светлости. Д-дочь. Дочь… отдать, — мямлил Мэтью, не решаясь сказать, что какая-то горожанка оставила для герцога послание.

— Да что там? — Рыцарь в сером с черным кантом плаще выхватил письмо и приподнял брови. — Ваша Светлость, это вам!

— Проверь и подай, — глухо сказал герцог.

Рыцарь стянул перчатку и поводил над письмом раскрытой ладонью. Не обнаружил следов магии и передал суверену.

“Его Светлости, герцогу Стоунгемскому, от ведьмы Дианы Хант.

Ваша Светлость, по некоторым причинам я должна покинуть Стоунгем, поэтому не могу сказать вам это лично, а передаю в письме.

Я поняла, о чем вы говорили неделю назад. Вы оказались правы.

Благодарю, что дали сделать мне верный выбор.

С почтением к Вашей Светлости, Диана Хант.”

Герцог перечитал письмо три раза, медленно свернул и засунул за отворот рукава.

— Куда она уехала? — ледяным голосом спросил он у Мэтью.

— В столицу с королевским обозом вчера сразу после обеда, — протараторил тот.

— Пять плетей каждому. И девчонку не забудьте, — процедил герцог, бросив взгляд в сторону кухни, куда сбежала Лизбет. Он схватил схватил стул за спинку и швырнул его через зал.

В один миг Мэтью вспотел, как загнанная лошадь: крепкий дубовый стул разлетелся на куски, врезавшись в дальнюю стену. Герцог выхватил меч, и через десять минут в зале не осталось ни одного целого предмета мебели. Рыцарь в темно-синем плаще приволок Лизбет, которая пыталась сбежать через заднюю дверь. Тот, что был в сером, погладил кнут.

Глава 5

Диана молчала. Она считала, что просить Его Темнейшество, чтобы отпустил, — бесполезно. Если уж с королевского обоза снял, то из лап не выпустит. Придется ей из охотницы в домохозяйку переучиваться. Тяжеловато будет. Особенно без Тинта. Он-то ее найдет, в этом она не сомневалась, только когда? Сколько времени потребуется его лапкам, чтобы обратно до Стоунгема добраться?

Некоторое время они скакали в полной тишине. Сидеть было неудобно, передняя лука врезалась бедро, поэтому Диана обняла своего похитителя за талию и осторожно подтянула себя от жесткой луки в сторону более мягкого герцога. Кажется, он это почувствовал, потому что быстро посмотрел на нее, а потом по сторонам. Задержал взгляд на рыцарях, скачущих рядом… И резко откинулся назад, останавливая коня.

— Придурки! — крикнул он на своих пособников, которые ехали налегке, с пустыми руками. — Где ее вещи?

— И кот, — сказала Диана. — В обозе остался мой фамильяр…

— Мыр-р… — Из-за плеча герцога показалась черная мордаха. Желтые глаза кота светились счастьем, большие уши задорно торчали в стороны.

— Тинт!

— Какого?! — Герцог только сейчас понял, откуда взялась странная тяжесть в плечах.

— А еще плата за проезд… За вычетом двух дней, — добавила ведьма.

Герцог закинул руку назад и крепко схватил… воздух. Кот выглянул из-за другого плеча.

Рыцари побагровели и стиснули зубы. Что делать? Смеяться было никак нельзя. Предложить помощь? В борьбе с… котом? Тому, кто только что поверг на землю трех королевских стражей и даже не запыхался? Артур Грей проявил невиданную силу воли и смекалку и выпалил:

— Ваша светлость, мы все привезем!

Вояки склонились к гривам коней в низком поклоне, чтобы скрыть рвущийся наружу смех, и полетели обратно к обозу, не дожидаясь, чем закончится противостояние кота и герцога.

Его Темнейшество покрутился из стороны в сторону. Получалось плохо, потому что хозяйка кота по-прежнему обнимала его за талию. Герцог не сдавался. Он обхватил девушку покрепче и заставил вороного вертеться на месте волчком: сила вращения должна была запустить наглое животное в полет. Плащ трещал, котяра не отлипал, зато ведьма позеленела и закатила глаза. Его Светлость понял, что рискует остаться не только в изорванной, но и в испачканной одежде, и остановил коня. Злобная натура призывала не сдаваться, но разум подсказывал, что ситуация была безвыходной. Можно было кинуть в кота каким-нибудь боевым заклинанием… Если бы только этот гад не сидел на его собственной спине!

— Убью тварь… — молвил герцог и поехал шагом, чувствуя себя весенним праздничным деревом, на которое легкомысленные людишки повязали алые ленты и разные подношения, в надежде, что духи пошлют им удачу и достаток.

К несчастью для вернувшихся с забытой поклажей Стивена Ская и Артура Грея, кот продолжал ехать на спине Его Светлости. Герцог откинул капюшон, и черные кошачьи уши отчетливо выделялись на фоне его белоснежных волос.

— Да что б его…

Рыцари некоторое время ехали сзади, чтобы привыкнуть к виду необычной парочки, но догонять все же пришлось.

— Все забрали? — спросил герцог и встряхнул Диану, которая дремала на его левом плече.

Девушка выпрямилась, осмотрела увешанных вещами рыцарей и кивнула. Стивен Скай протянул ей кожаный кошелек и сопроводительное письмо от тессера Райта, но герцог схватил письмо и сунул себе за пояс. Ведьме достались только деньги.

Диана ехала молча до первой деревни, попавшейся им на пути.

— Остановимся? Мне нужно купить лошадь, — сказала она.

Герцог вспыхнул. Это была его фраза! Но, поскольку его опередили, из вредности сказал:

— Нет, едем дальше.

— Хорошо, — согласилась Диана.

Она поерзала, пытаясь хоть немного сменить позу и размять затекшие ноги. Потом догадалась перекинуть ногу через спину лошади и сесть впереди герцога верхом, благо на ней были охотничьи брюки. Бедру тут же стало лучше, но из-под маски герцога раздался сдавленный стон. Диана обернулась к нему.

— У вас что-то болит? В моей поклаже есть лекарственные снадобья. Я изучала целительство…

— Голову себе полечи! — прошипел герцог. От движений ведьмы его бросило в жар. Дыхание участилось, в паху потяжелело. Человеческое тело предавало его. — Ненормальная!

— Да, это так. Поэтому я ехала в Тронхилл. Если вы отпустите меня… — Диана все-таки сделала попытку отстоять свободу. Заодно немного помахала ногами, разминая их.

— Заткнись! Слазь! — вскипел Его Злейшество. — Найдите ей лошадь! Куда?!

Вопреки своему приказу слезать, герцог схватил ускользающую Диану под мышки и вернул в седло. Выругался. Рыцари уже тащили какую-то худую, рыжую клячу. За ней, причитая, бежал хозяин.

— Я сказал “лошадь”, а не ходячий труп!

— Эта подойдет. Наверное, стоит недорого, — сказала Диана и поманила хозяина клячи рукой.

Рыцари бросили кобылу и помчались по деревне. “Всем выйти на улицы! Его Светлость герцог Стоунгемский прибыл!” — кричали они.

К счастью, деревня была не такой уж и маленькой, как могло показаться на первый взгляд. Люди в ней жили, не избалованные зрелищами и развлечениями, поэтому они охотно покинули свои дома и принялись глазеть на прибывших чужаков, один из которых был целым герцогом, нынешним владельцем их земель.

Белокурый всадник на черном коне, в черном плаще и черной маске, с черным чудовищем на плече смотрелся загадочно и очень впечатляюще. Деревенским было и страшно, и радостно, ведь теперь будет о чем судачить длинными зимними вечерами. Наверное, не одна сказка придумается про загадочную судьбу аристократа, которая заставила его носить маску. Прошел целый час, прежде чем жители насмотрелись на герцога и наконец-то вывели лошадей, которых не жалко было продать.

Его Светлость заставил рыцарей придирчиво осмотреть каждую животину. Они залазили в зубы, щупали спины, осматривали ноги и копыта. Остановились на невысоком, молодом мерине, которого хозяин на днях подковал на зимние, шипастые подковы. Сторговали в придачу к нему седло и наконец-то отправились дальше. Диана ехала на купленном герцогом гнедом коньке, ее поклажа на рыжей кобыле, которую она все-таки приобрела у нерадивого хозяина, а Тинт на герцоге!

Глава 6

Его Темнейшество спешил вернуться домой, но двигаться быстрее, чем шла заморенная рыжая кобыла, они не могли. Герцог недовольно шипел каждый раз, когда им приходилось переходить на шаг, чтобы дать ей отдых:

— Прирежу скотину.

— И меня заодно, — сказала Диана, у которой с непривычки болело все тело. Нет, в детстве она, как и все, каталась на лошадях, даже галопом скакала, но это было слишком давно и не шло ни в какое сравнение с длительной поездкой в компании выносливых всадников.

Тинт встревоженно посмотрел на нее из-за плеча Стивена Ская — кота везли по очереди.

— Мур-рк? — спросил он.

— Все болит, говорю, — пояснила она ему. — Тинт, я не очень хороший всадник. Точнее, я вообще не всадник.

Она спешилась, и, постанывая, пошла рядом с гнедым, чтобы хоть немного размяться. Черная маска герцога уставилась в небо. Наверное, глаза закатил.

— Между прочим, я предупреждала. И просила меня отпустить… — пробормотала она себе под нос достаточно громко, чтобы Его Темнейшество услышал. — Но раз кроме меня, других служанок в герцогстве не нашлось, придется мучиться. Причем всем сразу.

Примерно полчаса кавалькада двигалась шагом. Потом рыжая кобыла отдышалась, Диане пришлось возвращаться в седло и снова скакать. Она встала на стременах и вцепилась в переднюю луку седла, потому что ехать сидя сил уже не было. Прошло еще несколько часов мучений, прежде чем впереди показались знакомые места. На перекрестке они свернули с тракта на дорогу, ведущую к замку Черной розы.

Диана почти не бывала в этой стороне и никогда не задумывалась, почему его построили за пределами города. Она всегда воспринимала это как должное. Два года назад заброшенный замок перестал пустовать. К несчастью для Стоунгема, по приказу короля там поселился новый герцог Стоунгемский.

Первый год под рукой герцога прошел спокойно. Он не вмешивался в размеренную жизнь города, не устраивал приемов и балов, не увеличивал налоги. О нем почти забыли, но прошлой осенью герцог проявил свою злобную сущность. Он явился в город и потребовал, чтобы в его приезд все люди прятались по домам. Городские старейшины долго сопротивлялись, потом все же послали стражу и глашатаев объявить о приказе Его Светлости. Но привыкшие к свободе стоунгемцы не спешили уходить с улиц. “Что еще за новости? Почему он в маске? Мы должны прятаться, чтобы его рожу никто не видел, что ли? Что за самодур!” — как только люди не поносили герцога. Они даже не особо старались, чтобы он не услышал. С улиц в дома уходили единицы. Остальные горожане продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами.

Герцог ничего не сказал, уехал, но на следующий день вернулся. Люди недобро смотрели на него, сторонились, но по домам не прятались. И тогда он вместе со своими рыцарями принялся без предупреждения избивать горожан кнутами. Доставалось всем: мужчинам, женщинам, детям, старикам. Герцог и рыцари носились по улицам и загоняли людей, как скот. “В следующий раз умнее будете! Сидите дома и до утра носа не высовывайте,” — кричали рыцари. Плети свистели в воздухе, вбивали приказ в спины и в память стоунгемцев. И снова горожане не послушались, посидели несколько часов, после его отъезда, а потом потянулись на улицу по своим делам, прямо в лапы кружащих над городом фурий. Герцог не поленился, призвал крылатых тварей, чтобы наказали непослушных горожан. Кому-то в тот день повезло от них убежать, кто-то отбился, а кого-то растерзали насмерть. Эта история повторилась еще несколько раз. После каждого приезда герцога стоунгемцев ждала какая-нибудь напасть: фурии, едкий туман, черные духи. Люди продолжали гибнуть, если осмеливались нарушить его приказ. За это стоунгемцы герцога прозвали Черным и возненавидели всей душой.

Несмотря на усталость, Диана выпрямилась в седле при виде величественных черных стен и огромных ворот, на створках которых были выгравированы розы. Она снова задумалась, правильно ли поступает, отправляясь служить Черному герцогу. Вспомнила последний разговор с семьей. Они надеялись, что она согласится на предложение Его Темнейшества, чтобы узнать о судьбе сына Ханны. Они бы одобрили ее сейчас. Кто же был прав, родители или Маркус, который говорил, что служить злому человеку в любом случае недопустимо? Ответа не было. Гнедой конек под ней почуял близость жилья и перешел на рысь. Рыжая с поклажей не отставала, но ворота оставались закрытыми. Герцог дал сигнал ждать и подъехал к ним. В наступающих сумерках он и его вороной мерин почти сливались с чернотой створок, были видны только белые волосы, рассыпавшиеся поверх плаща. Раздался скрип, и ворота медленно открылись.

Огромный двор за воротами был заснеженным и пустынным. Никто не бежал встречать Его Светлость, брать под уздцы лошадей. Только возле самой конюшни, куда они направились, их встретили два рыцаря.

— Кабан меня раздери, где вы откопали эту клячу? — расхохотался тот, что был в бордовом плаще, показывая на купленную Дианой кобылу. — Артур, твоих рук дело?

— Винс, помолчи, целее будешь, — вяло отмахнулся Грей и удивленно посмотрел на соратника, потому что тот и вправду замолчал, что было делом невероятным.

Но как было не замолчать? Винсент Вуд подавился смехом, как только из-за спины друга показалось мрачное нечто с горящими, желтыми глазами. Туда же оторопело смотрел и второй встречавший их рыцарь. Тот, что был одет в черное, — Терри Блэк.

— Что уставились? Кота не видели? — прогремел голос герцога. — Забирайте лошадей, ужинать пора.

При слове "ужинать" в животе Дианы заворчало. Но только она собралась покинуть седло, как раздался басовитый лай и к ним кинулись огромные псы.

— Хорн, Летта, сидеть, — скомандовал Темнейший, и грозные охранники послушно уселись на задние лапы. Только хвосты молотили по снегу от переизбытка радости.

Диана спешилась и забрала фамильяра у рыцаря Грея.

— За мной, — бросил ей герцог на ходу. Она оглянулась на поклажу, на рыжую кобылу и гнедого. Он заметил это и раздраженно сказал: — Не медли. Вещи принесут.

Глава 7

Тинт не был злым. Тинт любил порядок. Добро должно быть вознаграждено, зло — наказано. Таков путь. Пока хозяин замка и его приспешники разглядывали разбросанное им содержимое кладовой, кот стащил с очага вертел с мясом и припрятал стоймя за кадкой с квашеной капустой. Затем он разыграл представление возле задней двери. О котором очень кстати сейчас вспомнил Его Светлость. С криками “неужели Хорн, да нет, не может быть, ну а кто еще, сам подумай” незадачливые кулинары выбежали на задний двор. Тинт достал вертел из укрытия и помчался в правое крыло к комнате рядом с лестницей. Протиснулся в дверь, которую Диана предусмотрительно оставила для него открытой, и пристроил мясо на ящичек со снадобьями — единственное чистое место в комнате. Запрыгнул на кровать и разбудил хозяйку.

— Тинт… — сказала она и принюхалась. — Ты еду принес?

— Мр-ряу! — похвастался добычей кот.

— Я думала, герцог про меня забыл...

Тинт зарычал и возмущенно посмотрел на Диану.

— Он забыл.

Кивок.

— И ты стащил мясо для меня?

Кивок, улыбка.

— Мой хороший, — похвалила его ведьма и потрепала по голове.

Они быстро умяли часть ягнятины, а остаток Диана завернула в чистое полотно и положила на ледяной подоконник, чтобы поесть утром. Оба сладко уснули с полными желудками. Диана сразу, а Тинт после того, как подкинул вертел и кости к собачьим будкам.

Тем временем Хорн и Летта не спешили подойти на зов Его Светлости, а подойдя, тщательно прятали свои исполосованные котом морды. Поэтому у рыцарей и герцога не осталось никаких сомнений в том, кто украл мясо! Волкодавов как следует отругали, но ягнятину это не вернуло. Герцогу и рыцарям пришлось идти спать голодными, поскольку кладовка была пуста, больше мяса не было.

Диана потянулась и выбралась из-под плаща в стылое утро. За ночь тело отдохнуло. Она смазала синяки, оставленные пальцами герцога, умылась подтаявшим снегом и тщательно расчесала свои роскошные, длинные волосы. С каждым движением гребня ее наполняла сила, которую она впервые ощутила в семь лет, — ведьмовской дар. У каждой ведьмы он был свой. В Диане развивался лесной. В свои двадцать пять она уже умела многое: творить заговоры на предметы и воду, чувствовать на расстоянии птиц и зверей, определять ценность трав, лечить и убивать так, чтобы духи не гневались.

Диана выросла на постоялом дворе и никогда не задумывалась откуда берется еда, чистая одежда, свежее постельное белье, и почему в комнатах нет пыли и грязи. Всем этим занимались мать, Лизбет и служанки. Они обслуживали гостевые комнаты, заодно и жилые. Диана же с детства дружила мальчишками, лазила по деревьям, гоняла наперегонки, стреляла из лука, помогала отцу управляться на конюшне, разделывать мясо, таскать дрова, в общем, занималась работой, больше свойственной мужчинам. Теперь же ей придется освоить неподвластное — домашнюю магию, магию быта, очага, чистоты и уюта. Ничего. Она наведет в этом пустынном, мрачном замке порядок, и Черный герцог отпустит ее. Диана верила, что у нее получится, потому что, по словам Маркуса, источник силы у всех ведьм был один. Как ствол дерева, от которого разбегаются многочисленные ветви. На какой ветке ведьма родилась, тем даром и будет обладать. Ночью у нее не вышло очистить спальное место. Значит, ей надо спуститься к стволу, перейти на другую ветвь и, пользуясь книгой, подчинить себе бытовую магию. Хуже дело обстояло с готовкой. В “Медовом пире” из-за постояльцев еда была всегда. В любое время суток. Поэтому готовить Диана не умела от слова совсем, и руководства на этот случай у нее с собой не было.

— Мур-рк? — спросил Тинт.

— Все хорошо. Попробуем справиться и уйти отсюда по-хорошему. Если не выйдет — сбежим. Еще нам надо разузнать о ребенке Ханны.

Диана взяла мясо с подоконника и попробовала разогреть его приемом из маминого руководства.

— “Направьте силу между ладонями слева направо и обратно три раза, проговаривая “игнидео” вторым тоном”. Вторым тоном? Что это значит? — спросила себя ведьма.

Она перечитала начало книги, но ни слова про загадочный тон не нашла. Наверное, это было что-то само собой разумеющееся, то, что ведьмы, обладающие даром домашнего очага, учат с первых лет. Потом она решила посмотреть в конце книги и не зря. Последние страницы были заполнены пояснениями и напоминаниями. Оказывается, слова бытовых заклинаний произносились не просто так, а с определенными интонациями, понижением или подъемом голоса. Диана сосредоточилась на втором тоне, то есть произнесении каждого слога с подъемом. Конечно, у нее не было учителя, который бы мог поправить произношение, но, ориентируясь на колебания силы между ладонями, ей показалось, что она нашла верное исполнение этого тона.

— Хорошо. Попробуем, — сказала она и поднесла к еде ладони, но Тинт остановил ее. — Говоришь, не на всем сразу?

Кот закивал.

— Разумно.

Диана поделила мясо на четыре части. Тинт оказался прав. Первый кусок она спалила до угольков. Перечитала раздел с тонами. Заглянула в “изготовление углей”. Поняла, что вместо второго выучила третий тон. Постаралась исправить произношение и поднесла ладони ко второму куску. Вышло лучше — он почти не подгорел. Тут ее осенило тренироваться на тазике со снегом, и дело быстро пошло на лад. Третий и четвертый куски ягнятины получились сочными и в меру горячими.

— Мур-мряу, — одобрил Тинт и запрыгал по кровати, показывая, как он гордится своей хозяйкой.

— Спасибо, Тинт. Прости, что торчим тут.

Кот замахал головой и разогнал ушами холодный воздух комнаты до состояния хорошего сквозняка. Показывал, что все хорошо, торчим нормально, почему бы и не тут. Диана подхватила его на руки, крепко обняла и замерла. Перед глазами вспыхнуло видение разноглазого лица. Надежда есть. У них все получится, главное — не останавливаться, не дать серому болоту безразличия засосать себя.

— Ну, что. Идем на разведку?

— Мряф, — твердо сказал Тинт.

Глава 8

Утром Его Светлость проснулся полным решимости. Он летел на первый этаж, в правое крыло к комнате рядом с лестницей, и полы плаща метались за ним черным облаком. Хотел войти без стука, но вовремя опомнился. Кто знает, в каком виде спит ведьма. Что, если она еще не оделась? Герцог забарабанил в дверь. Прислушался. Внутри было тихо. Он потянул створки на себя, вошел. В нос ударил запах сырости и затхлости. На полу лежали вещи, но стылая комната была пуста. Приказывать “выметайся из замка к своей подлой семейке” было некому. Герцог сжал кулаки и вышел из комнаты.

— Ваша Светлость, кэри Хант на кухне, — крикнул ему Тэрри Блэк, который как раз шел через холл. — Мы пошли с лошадьми управляться.

Из-за того, что герцог Стоунгемский, дракон Эдвард Рэй, ненавидел людей, в замке почти не было прислуги, и рыцарям все приходилось делать самим. Кормить собак, ухаживать за лошадьми, убирать комнаты. Джозеф Эванс следил, чтобы двор не зарастал травой, чистил снег, рубил и таскал к каминам дрова, ездил за продуктами, Дороти готовила и стирала. Теперь к ее обязанностям добавилась забота о малыше Вильяме.

При упоминании кухни решимость герцога пошатнулась. Слишком сильные чувства он испытал, когда вошел туда вчера. Он замедлил шаг. Развернулся и пошел допрашивать фурий. Когда их еще допрашивать, если не перед завтраком!

Дороти Эванс ликовала. Усевшись на стуле посреди кухни, она командовала новой служанкой. Заставила натаскать побольше воды, растопить очаг и камин, отчистить большую сковородку, до которой у самой Дороти руки уже месяц не доходили.

— Приготовь господам яичницу с беконом, а я в дом пойду, — сказала она напоследок.

— Я не умею, — честно призналась Диана.

— Чегось это ты упираться вздумала? — насупилась женщина. — Давай-ка не ленись.

— Я не умею готовить яичницу с беконом. Вам придется показать мне, как это делается.

— Вчера ты печень не умела готовить, я тебе объясняла, а сегодня ты яичницу делать разучилась? — разошлась служанка. Она принялась стыдить Диану и не остановилась, даже когда на кухню вошел герцог и рыцари. — Вон, господа уже пришли, а ты все телишься. Ставь сковороду скорей! Да не стой тут, яйца неси…

Эдвард Рэй сложил руки на груди и злорадно наблюдал за тем, как старая служанка помыкает новой. Так увлеклась, что даже забыла о страхе перед господином. Он смотрел и лишний раз убеждался в гнилой природе людишек. Пожалуй, больше он не будет предупреждать город о напастях…

Диана пыталась найти полезное зерно в сбивчивых указаниях Дороти, но, увы, объяснять та не умела. Не понимая, что нужно делать, девушка бездействовала, и от этого кэра Эванс поносила ее еще больше. Ведьма поняла, что так они рискуют остаться без завтрака. Она положила яйцо, которое все еще держала в руке, потому что приказ Дороти “бей его в сковороду” звучал странно. Она не припоминала, чтобы яичницу в “Медовом пире” готовили со скорлупой.

Артур Грей собрался помочь Диане, но Его Светлость осадил его. Ему хотелось посмотреть, насколько хватит терпения ведьмы слушать ругню в свой адрес, и что она будет делать дальше.

— Кэра Эванс. — Диана решила направить энергию Дороти в нужное русло. — Я не глупая и не ленивая. Я просто не умею готовить. Вчера я предупредила, что меня придется учить.

— Чегось тогда в служанки пошла! — возмутилась женщина. — Да как такое может быть, чтобы девка яичницу готовить не умела!

Диана повернулась и посмотрела на герцога.

— Кэра Эванс, тогда скажите Его Светлости, чтобы прогнал меня. Объясните ему, что я не гожусь…

При упоминании о герцоге Дороти вернулась с небес на землю и сразу растеряла всю свою спесь. Она обернулась, затравленно посмотрела на хозяина и начала кланяться.

— Ваша Светлость, простите, сейчас я сама все приготовлю. Негодная ведьма эта. То ли притворяется, то ли правда готовить не умеет, но все одно, без завтрака вас оставила. Не платите ей, другую надо взять.

Диана подумала, что будет очень хорошо, если Черный герцог прислушается к мнению своей старой служанки. Тогда она сможет отправиться в столицу на поиски дракона. Девушка продолжала смотреть на герцога в ожидании его решения.

Рыцари ерзали на стульях. Если бы не молчаливый приказ Его Светлости не вмешиваться, они бы высказались, ух, они бы показали этой недалекой кухарке! Негодная? Видела бы она, как Диана с фуриями расправилась! А как бесстрашно прислуживала им в “Медовом пире”? Не сравнить с самой кэрой Эванс, которая головы не поднимала, чуть ли не на ощупь блюда на стол ставила.

Эдвард Рэй понимал, что сейчас самое время сказать ведьме то, что он собирался сказать ей с самого утра: проваливай! Одно слово, и он больше не увидит волнующего взгляда этих голубых глаз. Его существование будет прежним. Но ведьма отвернулась, и стало ясно — не будет. Стоило ей отвести глаза, как в груди кольнуло. Эдварду безумно захотелось подойти, обнять ладонями нежное лицо и смотреть, пить спокойный, изучающий взгляд, как целебную горную воду.

Дороти вдохновилась молчанием Его Светлости и оттолкнула от себя девчонку. Потому что она не нанималась неумех учить, значит, нечего тут в сковородку пялиться и мешать ей! Диана была ловкой, но сейчас у нее не было шансов устоять на ногах — сзади стоял табурет, и она полетела через него затылком на пол. Она сгруппировалась и зажмурилась в ожидании падения, но встречи с каменными плитами пола не случилось.

Раздались возмущенные крики рыцарей и грохот отодвигаемых стульев. Но дракон Эдвард Рэй опередил всех. С быстротой молнии он скользнул вперед, припал на одно колено, поймал Диану и выпрямился.

— Благодарю вас, что не дали упасть, Ваша Светлость, — сказала ведьма, и он провалился в колдовскую синеву ее глаз, утонул в тонком аромате каштановых волос.

Очнулся герцог Стоунгемский от скрипа двери. Двери его собственной спальни. Посреди которой он стоял с девушкой на руках.

Пока Его Темнейшество куда-то ее нес, Диана смотрела в его нечеловеческий глаз, вспоминала свою первую любовь. В этом она тоже не была похожа на обычных девочек. Ее не интересовал самый красивый мальчик на улице. И самый задиристый тоже. Какие мальчики, вы что! Первой любовью маленькой ведьмы был дракон. Тот самый, что спас ее, когда она сорвалась со скалы. Самый сильный, самый смелый, самый красивый и благородный, самый любимый! Над ней смеялись, но Диане было все равно. Да, Небесный дракончик улетел, а как же еще. Он должен учиться в школе драконов, а ее с собой не взял, потому что девочек туда не пускают. Конечно же, он влюбился в нее! Молодой дракон прогуливался по лесу и увидел, как Диана взбирается на торчащий в небо пик. Он восхитился ее красотой и смелостью и полюбил всей душой. Поэтому и спас, когда она сорвалась. Дракон наказал ей беречь себя и обещал вернуться за ней в Стоунгем, как только окончит школу. Спустя два года происшествие забылось под ворохом детских впечатлений. Новой любовью стал сын ее наставницы-ведьмы. Симпатичный парень, который никогда не улыбался и не расставался с книгами. Он был таким таинственным и загадочным, что у Дианы не было шансов не заинтересоваться им. Она сдружилась с книгочеями и читала все подряд, чтобы поддержать беседу с Грэгом, когда он наконец заговорит с ней. Но раньше, чем это произошло, случился отъезд Грэга на учебу в столицу. Это стало первой сердечной раной Дианы. Маленькая ведьма ужасно расстроилась, но читать не бросила. Следующие влюбленности принесли ей новые умения: метать кинжалы, охотиться и делать глиняную посуду. Когда весной на нее обратил внимание Кристофер Мэн, сын владельца гранильной мастерской, Диана принялась изучать свойства драгоценных камней. Тогда ее удивило, как, оказывается, невзрачно выглядят кристаллы, добываемые в шахтах. Как и герцог Стоунгемский, они сверкали лишь местами, а большей частью были покрыты кусками породы, грязью и пылью. Чтобы самоцветы превратились в прекрасные украшения, их распиливали и гранили. Диана посмотрела на серо-голубую корку, покрывающую лицо Его Светлости. И вдруг впервые задумалась над тем, почему ни разу в жизни ей не приходило в голову привлечь мужчину вкусными пирожками или красивыми платьями. Надо было давно научиться если не бытовой магии, то хотя бы готовить. Теперь придется на ходу осваивать, а то скормят ее фуриям, и Тинт останется бессловесным...