Злой Рок

Плейлист

Guns N’ Roses – Don’t Cry

Green Day – Wake Me Up When September Ends

Kansas – Dust in the Wind

Johnny Cash – We’ll Meet Again

The Doors – Riders in the Storm

Black Sabbath – Paranoid

Black Sabbath – Loner

Queen – I Want to Break Free

Nirvana – About a Girl

Pink Floyd – Another Brick in the Wall

John Lennon – Imagine

Queen – Crazy Little Thing Called Love

The Beatles – Yesterday

Король и Шут – Проклятый старый дом

Queen – The Show Must Go On

Duran Duran – Come Undone

Eagles – Hotel California

Garbage – Only Happy When it Rains

The Pretty Reckless – Under the Water

The Animals – House of the Rising Sun

Tom Petty – House in the Woods

Fun. – We Are Young (ft. Janelle Monae)

Radiohead – Creep

Queen – Another One Bites to Dust

Король и Шут – Воспоминания о былой любви

Chris Isaak – Wicked Game

George Michael – Careless Whisper

Linkin Park – In the End

Пролог

Все началось с обычного эмейла.

Люди ежедневно получают не меньше десятка различных посланий по электронной почте, и я не исключение: рассылки, реклама и другой спам ежедневно попадают на мой ящик. Но то письмо оказалось странным. Особенным.

«Теперь твоя очередь»

Ни подписи, ни каких-либо других намеков, поясняющих, в какую такую очередь я попала. Ничего. Только два эмодзи-смайлика в конце и один прикрепленный файл в формате jpg. Фотография или картинка, что-то вроде того. И я не хотела ее открывать, я правда не собиралась этого делать, у меня стойкая аллергия на любые странности. Но вот палец завис над значком отправленного мне файла, а взгляд уперся в смайлики – пистолет и подмигивающую рожицу – и я легко коснулась экрана айпада. В одно мгновение файл загрузился, а недоумение мое лишь возросло.

Прислали мне фотографию, без сомнений. На ней обычный лист формата А4 с еще одной надписью «HI, GLORY!». Привет, слава. Или привет, триумф. Написано жирным черным маркером от руки, слово «glory» яростно подчеркнуто целых два раза, а над буквой «i» вместо точки красуется небрежное, выведенное с яростью и нетерпением, сердце. Кроме листа с надписью ничего не видно, разве что край стола или какой-то другой похожей на темное дерево поверхности.

Я закрыла фотографию и вновь уставилась на текст эмейла. Теперь моя очередь? Что за шутки? Зачем эти глупые смайлики и издевательское сердечко? Но стоило признать: в паре с пистолетом подмигивающая рожица смотрелась по-настоящему жутко. Все письмо целиком вызывало неприязнь с оттенком сожаления – не стоило мне открывать послание и забивать голову всякими глупостями.

Письмо я удалила. Глупый розыгрыш, на который лучше не реагировать.

О необычном эмейле мне пришлось вспомнить всего два дня спустя, когда в стремлении убить время я завернула в небольшую кофейню. Выходной день, народа вокруг предостаточно, и свободное место нашлось лишь за длинной барной стойкой, где сидели все подряд, в основном одиночки вроде меня. Я устроилась рядом с тощим парнем, на вид студентом, и взгляд мой случайно упал на экран его ноутбука.

«HI, GLORY! или новый член «Клуба 27[1]»

Прочитанные невзначай слова метко ударили по мне, что неудивительно – то странное письмо я так и не выкинула из головы, хотя и пыталась. А тут такое совпадение! Не особо волнуясь, что подумает студент, я наклонилась поближе к ноутбуку и прочитала заголовок полностью:

«На что способны люди ради славы? HI, GLORY! или новый член «Клуба 27»

— Разрешите, я прочитаю статью? — взволнованно попросила я, указав на экран.

Парень ответил недоуменным взглядом, но все равно развернул ноутбук экраном ко мне:

— Читайте, мне как раз надо сходить забрать заказ. Только вкладку не закрывайте, я сам еще не все пролистал.

Он ушел, а я бросилась изучать текст. Смысл напечатанных кем-то слов доходил до меня с трудом, приходилось перечитывать едва ли не каждую строчку.

«В четверг, 5 сентября, в номере гостиничного отеля в Мюнхене было найдено тело известного музыканта, вокалиста группы He Wants Glory[2], Марка Вера. 27-ми летний рок-исполнитель ушел из жизни за неделю до своего дня рождения, 12 сентября музыканту должно было исполниться двадцать восемь лет.

Тело артиста в спальне его номера нашла горничная, она же вызвала скорую и полицию. Члены коллектива He Wants Glory отказались комментировать произошедшее, но источник, близкий к группе, сообщил, что музыканты в шоке от случившегося и скорбят по фронтмену. Планы группы были расписаны на месяцы вперед, музыкантов ждал мировой тур в поддержку нового альбома, выпущенного в прошлом месяце. Ничто не указывало на депрессию вокалиста или его желание уйти из жизни добровольно, за несколько часов до смерти Вер дал свое последнее интервью, которое можно посмотреть по ссылке «…»

За ссылкой шли скрины из того самого интервью и несколько фотографий Марка: вот он на сцене с микрофоном в руке, вот он сидит на кресле в какой-то студии и демонстрирует «козу» в камеру, вот он дружески приобнял высокого блондина с отросшими до плеч волосами.

Фотографии я не особо рассматривала, пролистала вниз до следующей порции текста.

«Первой и самой очевидной причиной смерти фронтмена рассматривалась передозировка наркотическими веществами, Марк Вер страдал от многолетней зависимости и являлся частым гостем реабилитационных клиник (ссылка на статью об истории болезни вокалиста). Но инсайдеры сообщают, что о передозировке не может идти и речи, стоит дождаться официального заявления полиции, и тогда многое прояснится»

Дальше – информация об обновлении статьи, появились новые данные.

«Многочисленным фанатам оставалось только догадываться, что же случилось с Марком Вером в номере мюнхенского отеля, но несколько часов назад появились неожиданные подробности: вокалист оставил прощальную записку и есть вероятность, что Вер мог уйти из жизни по собственной воле. Полиция отказалась привести дословный текст предсмертного письма знаменитости, ссылаясь на конфиденциальность, но наш источник выяснил, как именно Марк Вер попрощался с миром.

ГЛАВА 1. Don't Cry

Похороны Марка все же сделали закрытыми. С самого утра территорию Взморьевского кладбища надежно отгородили от посторонних, коих собралось немало – тысячи человек приехали проводить в последний путь яркого и неоднозначного человека, который решил покинуть этот мир очень рано. И я оказалась посреди всей этой толпы, держа в руках две жалкие красные розы – банально, но я и не стремилась выделиться из массы скорбящих людей.

Примерно час назад на территорию кладбища заехали три черные машины: два легковых Мерседеса и блестящий катафалк. К самим похоронам допустили лишь самых близких для Марка Вера людей, остальным же полагалось попрощаться с кумиром позже, в порядке очереди и под присмотром охраны. Похоже, за возможность подойти к его могиле в день похорон в прессе и окрестили это мероприятие «открытым». Довольно разумное решение – дать фанатам попрощаться с кумиром и позволить сделать это вот так просто, ведь преданные поклонники все равно нашли бы способ проникнуть на территорию кладбища. Теперь же они стояли за оградой и смиренно ждали возможности сказать последнее «прощай».

Сентябрь только начался и обещал быть очень теплым, но именно в день похорон погода больше походила на ноябрь. Раздражающий, серый и дождливый ноябрь. Небо своим цветом напоминало кадр из черно-белого фильма, а воздух казался тяжелым, влажным и ледяным, он обжигал легкие изнутри при каждом вдохе, делал больно. Идеальная похоронная погода, для такого мероприятия больше годится дождливая серость, чем яркий солнечный день. Серые лица, мрачные темные фигуры – все сливалось в одно смазанное пятно, и почему-то казалось, что происходящее нереально. Зыбкий сон, увиденный дождливым утром, и все вокруг выглядит таким нечетким, потому что сны забываются, стоит проснуться.

Но не сегодня. Бесцветные лица, серые облака, глупые розы в моих руках, черные машины и катафалк – все это реальность.

Марк Вер был молодым музыкантом, как и все члены его группы. Прославились они тоже относительно недавно, всего-то лет пять-семь назад, потому и аудитория у них была соответствующая – юные девушки и парни, бунтующие подростки и совсем еще маленькие девчонки, которые слушали не песни, а скорее смотрели на Марка и обожали его как умели: от всей души, ревностно и страстно, не зная, что стоит ценить прежде всего – хрипловатый пробирающий до костей вокал, или смазливое мальчишечье лицо. Выбор чаще падал на второе. Девчонок-поклонниц у Вера было предостаточно. Примерно такая публика и собралась на похоронах, взглядом я часто натыкалась на совсем юные физиономии с потекшей тушью и безумным потерянным видом. Наверное, в нежном возрасте и впрямь нелегко терять кумира, далекого, но все равно как будто родного.

Еще одна отличительная черта похорон Марка Вера – это люди с фото-аппаратурой. Вспышки без преувеличения мелькали со всех сторон, озаряя окружающую серость резкими белыми бликами. Понятия не имею, что снимали эти безумцы. Скорбящих девчонок и парней? Дождливую серость? Разбитый асфальт на перекрытой парковочной зоне?

Потихоньку охрана начала стягивать народ подальше от главных ворот. Пока все послушно отходили назад, я начала медленно пробираться сквозь толпу вперед, чтобы стоять в первых рядах. Хотелось посмотреть, что нас ждет. Кстати, такой умной оказалась не я одна и вскоре охранникам пришлось попросту оцепить значительную часть широкой дороги и отгородить людей от выезда. Мне досталось место во втором ряду, сразу за пронырливым пареньком в черной вязаной шапке и с готовым к сьемке айфоном в руках.

Вскоре стало ясно, к чему вся эта суета – ворота кладбища открылись, чтобы выпустить те самые черные машины. Легковушки лихо вырулили на дорогу и быстро скрылись за поворотом. Катафалк притормозил. Дверь открылась и на улицу выбралась заметная троица – коллеги Марка Вера, члены его группы.

В интернете можно найти очень много информации о близких Вера и о его коллективе. К примеру, легко узнать, что блондин с серьезными глазами и мужественно-правильными чертами лица – Роман Калинин, лучший друг Марка Вера. Парни знали друг друга едва ли не с пеленок и играть начинали вместе, за плечами у них целая история. Стоящий справа высокий бородатый тип – Михаил Щевелев, основной дуэт он тоже знал много лет. У Михаила репутация нелюдимого молчуна, и внешность его это легко подтверждала: суровый взгляд из-под темных нахмуренных бровей, напряженная поза, которую можно было бы списать на нелегкий день и нежелание здесь находиться, если бы парень не выглядел так постоянно. Из-за внушительного роста и некоторой косматости он напомнил мне угрюмую и очень пугающую версию великана-людоеда. Рядом с Щевелевым совсем терялся невысокий молодой паренек – он присоединился к группе относительно недавно, поначалу исполняя обязанности сессионного музыканта, но настолько удачно влился в коллектив, что быстро стал его частью. Он американец и зовут его Дэвин Родер. Он заменил бас-гитариста, который покинул группу несколько лет назад.

Стоило парням появиться перед толпой, как защелкали вспышки, народ заволновался. Парень в вязаной шапке включил режим видеозаписи. Заплаканная девочка, на вид которой не дашь больше тринадцати, попыталась вырваться вперед, но была задержана бдительной охраной. Кто-то кричал, кто-то всхлипывал и звал музыкантов по имени. Кто-то спрашивал, что случилось с Марком и обвинял парней в произошедшем. Особенно доставалось Роману Калинину: как он мог не доглядеть? Как мог оставить друга в беде, не вмешаться вовремя? Некоторые трагично выражали соболезнования, но крики с обвинениями звучали куда чаще, яростнее и громче.

Бывшие коллеги Марка смотрели на происходящее с пустыми невыразительными лицами, разве что на лице Дэвина Родера держалась фальшиво-вежливая маска. Подождав, пока гул немного утихнет, вперед выступил Роман Калинин. Он выглядел спокойным, будто все услышанное его не задело, хотя он мог просто не обратить внимания на все, что кричали из толпы. Или за те несколько дней, что прошли со смерти Марка, Калинин наслушался обвинений похуже. Но набрался смелости, чтобы сегодня нарушить молчание и хоть что-то сказать фанатам группы.

ГЛАВА 2. Wake Me Up When September Ends

Люди любят тайны. Это часть нашего существа: неизведанное – разведать, а если загадки нет вовсе, то обязательно стоит что-то придумать, создать ее, чтобы после поломать как следует голову. Именно поэтому вокруг смерти известного музыканта с каждым днем росли и множились теории, и самоубийство в итоге стало чем-то маловероятным. Просто версией полиции, а к этим господам у нас, как известно, доверия нет. Пресса гудела, не желая успокаиваться, новые скандалы все не появлялись, потому смерть Марка Вера смаковали все, от желтушного сайта со сплетнями до серьезного печатного издания с многотысячными тиражами. Расследования, давно позабытые факты и фотографии, старые теории – вся жизнь Марка Вера была вновь перемолота безжалостной машиной прессы. Некоторые подробности хотелось развидеть и стереть из памяти.

Большую часть информации я просматривала, надеясь на новые детали или официальное заявление, которое все вдруг объяснит. Не знаю, на что я рассчитывала. Возможно, это была лишь жалкая попытка остаться в стороне, надежда, что все как-то само собой наладится, но с каждым новым днем я понимала: не выйдет. Письмо будто стало моим проклятьем, я думала о нем ежедневно, ежечасно. Почему его получила именно я? Что значит «ты следующая»? Зачем оно было отправлено? В чем смысл?

Так или иначе, в прессе ответов на эти вопросы не было и быть не могло.

Зато я узнала много интересного о Марке и последних месяцах его жизни: Аверин всю свою музыкальную карьеру слыл наркоманом и дебоширом. Секс, наркотики и рок-н-ролл – эти три слова отлично описывали всю жизнь Марка. Он стал знаменитым, едва ему исполнилось двадцать, и пользовался свалившейся на голову популярностью на полную катушку. Подружки сменяли одна другую, ни одна из них не задерживалась надолго, девушки вообще походили на мираж, настолько мимолетным было их появление в жизни музыканта. С каждым годом Марк приобретал не самую лучшую репутацию, но мелькающих с завидным постоянством подружек это не останавливало, как известно, на плохих парней всегда высок спрос. А Аверин хорошим никогда не считался. За несколько лет Марк трижды умудрился загреметь в реабилитационный центр (это официальная версия, по неофициальной он и вовсе там жил), постоянно ввязывался в драки и скандалы. Один раз едва не погиб от передозировки – лучший друг Роман Калинин успел прийти на помощь и откачать вокалиста. Это случилось после концерта, в сети гуляли снимки скорой и Марка на носилках.

С Романом, кстати, у вокалиста в последнее время тоже не ладилось: поговаривали, Калинин развелся с женой, узнав о ее интрижке с Марком. Бывшая жена Калинина была то ли продюсером, то ли менеджером HWG и ситуацию комментировать отказывалась. И это только самые недавние новости, а ведь несколько лет назад группа едва не развалилась из-за ухода одного из участников, но на его место потом пришел Девин Родер, так что все в итоге наладилось. Скандал за скандалом, много лет подряд. Разобраться в подробностях, читая желтую прессу, невозможно, столько всего там понаписано.

И вот теперь Марк…

Некоторые детали его смерти все-таки всплыли, вскоре после похорон.

Горничная нашла его утром, когда пришла убираться в комнате. Табличка «не беспокоить» висела у Марка целую неделю до этого, но в то роковое утро ее не оказалось, поэтому девушка поспешила приступить к работе. Марка она нашла сразу: он лежал на спине в кабинете, вместо лица у него была кровавая каша, а рядом валялся пистолет. Горничная смогла выбраться в коридор и позвать на помощь, и только после этого девушка лишилась чувств.

Крик услышал охранник Марка Аверина, он как раз хотел проверить босса – тот не отвечал на звонки, хотя должен был явиться на интервью. Охранник в итоге и вызвал полицию. Он не заметил никаких странностей в поведении Марка Вера накануне, по его словам, Марк вел себя вполне обычно и настроение у него было веселое и позитивное. В последствии в крови охранника обнаружили следы антидепрессантов и снотворного, но тот отрицал прием любых лекарств.

И это лишь первая из многих странностей, окружающих смерть Марка Аверина.

Второй странностью стал выстрел в лицо, это широко обсуждалось в прессе. Потому что сразу возникает вопрос: а что, если?… И, хотя полиция почти сразу опровергла любые домыслы на эту тему, заявив, что найденный в мюнхенском отеле мужчина определенно Марк Вер, сомнения все равно оставались. Что, если…

Записка тоже оставляла много вопросов. Что значит это странное «glory»? Отсылка к названию группы, к славе и популярности, к чему-то еще? Почему он написал именно так? После самоубийства Марка Вера продажи последнего альбома группы выросли на сотни процентов. Сотни процентов. Это тоже стало поводом для домыслов, особенно эту тему муссировали уже любимые мной желтые издания, что славятся своей беспринципностью.

Ах да, еще осталось письмо. Письмо, письмо, письмо… Возможно, есть человек, который сможет мне помочь с некоторыми ответами.

Роман Андреевич Калинин.

Если интернет вовсю пестрил новостями и информацией о Марке Вере, вокалисте группы He Wants Glory, то о его лучшем друге сведений нашлось куда меньше, но тоже предостаточно, один скандал с женой чего стоит. Но до него… пока Вер буянил, отчаянно эпатировал публику и с завидной регулярностью бросался сомнительными высказываниями, Роман Калинин вел себя скромно, считался противоположностью вокалиста и примерным семьянином. Иностранная пресса часто звала эту парочку «Darkest & Lightest». Самый темный и самый светлый. Парни познакомились в нежном возрасте, но уже тогда Аверин знал, чем хочет заниматься в жизни и заразил Калинина увлечением. Они вместе закончили музыкальную школу, в которой познакомились с участниками своей будущей группы, но после этого пути главной пары едва не разошлись: Аверин забросил гимназию, в которой учился, все свободное время посвящая музыке и созданию группы, а вот Калинин оказался прилежным учеником и мальчиком из хорошей семьи, он даже собирался продолжить образование в Берлине, и музыку считал не одержимостью, а лишь приятным хобби. Но Марк не был бы Марком, не убеди он друга в своей идее. Или не так: в Идее. С большой буквы. Калинин забыл о Берлине и остался, несколько лет парни выступали по местным клубам, паркам и небольшим фестивалям, пока не познакомились с известным продюсером Майком Гаднером, который помог ребятам раскрутиться и заинтересовать сразу несколько крупных лейблов. С тех пор HWG успели выпустить три альбома, прокатиться по всему миру и зажечь на самых известных рок-фестивалях. Пример идеально-складной истории успеха. Обычные, но талантливые парни, случайно заметивший их крутой продюсер и легко пришедшая слава. Многие считали, что все не так просто, и группа скрывает тайну своего стремительного восхождения на рок-Олимп, но это опять лишь теории.

ГЛАВА 3. Dust in the Wind

Я заказала ужин в номер и устроилась на диване с айпадом. Загрузила видеозапись – последнее интервью Марка Аверина. Примерно за полдня до смерти он посетил телестудию в Мюнхене и рассказал о новом альбоме группы и будущем концерте, который должен был состояться через неделю в TonHalle. Запись появилась в интернете только сегодня утром, и уже стала настоящим хитом с невероятным количеством просмотров. Как сказали бы мои недавние попутчики, кто-то очень удачно хайпился на чужой смерти.

С самого утра я откладывала просмотр интервью. Или отключала видео, как только на экране появлялось лицо Марка: такое сосредоточенное и серьезное, но с диковатым взглядом. В том, как он смотрел на окружающих, было что-то порочное и притягательное, как и в нем самом. Уже с первого взгляда на Марка становилось понятно: перед тобой плохой парень и он даже не собирается прикидываться другим. И… это завораживало. Взгляд Аверина – дурной, мрачный, манил к себе, как красивое зубастое растение приманивает бедную муху. И все мы понимаем, что потом случается с насекомым.

За несколько дней до смерти, прямо перед будущим концертом, Марк поменял прическу: выкрасил волосы в пепельный, почти белоснежный, блонд и выстриг короткий ежик. От этого его лицо стало еще светлее, а глаза казались запавшими черными ямами. Странный образ, ко всему прочему не подходящий Марку: его и без того щекастое лицо округлилось еще больше и стало совсем детским, но детским в стиле того мальчика из «Омена»[1]. Мальчик, несущий смерть. Возможно, такова и была задумка Аверина – кто теперь это узнает? И да, даже этот нелепый образ не лишал Марка творческого магнетизма, на него все равно хотелось смотреть. Фантастика, да и только.

Переборов желание отключить видео снова, я поставила его на паузу и на время отложила айпад. Из спальни не доносилось ни звука, но я все равно встала и тихо подкралась к двери. Калинин в полной отключке, не похоже, что он шевелился или менял позу. Ладно, хоть кто-то из нас проспит до утра.

Дверь я вновь прикрыла и вернулась на диван. Экран айпада погас, я включила его вновь. Марк Аверин смотрел на меня с заставки видео и будто посмеивался. Да уж, как тут не посмеяться: веду себя как тревожная девица из фильма ужасов. Еще немного, и начну вздрагивать от каждого шороха и заглядывать во все темные углы.

Вздрогнуть мне все же пришлось, но от стука в дверь. Прибыл заказанный ранее ужин. Я быстро поела, все еще поглядывая на экран. Дальше тянуть нет смысла, я включила запись.

— Прошло уже почти десять лет с начала вашего пути, Марк, — незамысловато начала интервью девушка. Молодая, симпатичная и без особых примет, даже глазу не за что зацепиться. Она говорила на идеальном английском, слишком идеальном, чтобы этот язык был для нее родным, что логично, раз Марк находился в Мюнхене. — Скажите, Марк, многое изменилось в вашем творчестве за это время? На следующей неделе у вас концерт, на который проданы все билеты, и это только начало мирового тура. Что вы чувствуете по этому поводу?

Камера отъехала назад и вновь сосредоточилась на Марке, он сидел напротив девушки на стандартном светлом диванчике. Позади него – кремовый нейтральный фон. Одет Аверин вполне обычно, он всегда так ходил: черные узкие джинсы с дырками на коленях, тяжелые высокие ботинки и черная майка с логотипом AC/DC[2]. На худых руках Марка виднелись татуировки, но разглядеть сами рисунки возможным не представлялось, какая-то слившаяся в темно-серое пятно непонятная масса.

— Что я чувствую по поводу тура? Радость. Возбуждение… я не знаю. Live-концерты – самая моя любимая часть работы, понимаете? Это не описать словами: новые города, новые лица, дни проносятся друг за другом, мы постоянно куда-то бежим, чем-то заняты, свободного времени не остается вообще. Сон урывками, ешь что попадется, и ты всегда нужен. Даже в самолете – несколько раз у нас были съемки и интервью прямо на борту во время перелета. В общем, расслабиться некогда, и это круто, мне нравится такая жизнь. Ни секунды на безделье и ненужные мысли.

— Вы, похоже, много работаете. А еще говорят, что музыка – это ленивая профессия.

— Кто так говорит? — с хитрым прищуром поинтересовался Аверин.

— Люди, далекие от музыки, я полагаю, — ловко выкрутилась девушка.

Марку ее ответ явно понравился и он слегка улыбнулся:

— Ну, честно говоря, в чем-то они правы, эти люди: полениться времени у нас хватает, и многие заняты посторонними проектами. Кое-кто настоящий мастер в этом деле – Ромаха, это привет тебе! — с веселой и искренней улыбкой Аверин послал воздушный поцелуй в камеру и пояснил: — Вот так всегда: я работаю за всех, интервью раздаю, а его из дома не вытащишь!

— Если бы не сегодняшняя запись в студии, чем бы вы занялись?

— Готовился бы к концерту: в новом альбоме у нас есть бонус-треки на немецком и мне постоянно кажется, что мой акцент заставит всех смеяться. Хотя мой репетитор уверен в успехе.

— Марк, вы же в Германии прямо сейчас! Мы запросто можем проверить вас перед концертом. Если не верите мне, позовем на помощь остальную нашу команду.

— Ну не знаю. Я стесняюсь, — заявил Аверин с такой наглой улыбкой, что девушка засмеялась.

— Скажите что-нибудь, Марк.

— Mit Vergnugen, Lena! Das ist sehr net von Ihnen. Sind Sie morgen frei?[3]

Акцент Марка оказался очень забавным, ведущая (Лена, как выяснилось) весело засмеялась и ответила, что завтра она свободна как ветер. Марк выдал еще с десяток забавных фраз и даже спел одну из песен Rammstain[4] хриплым тенором. Звучало очень интересно. Думаю, песней он окончательно и бесповоротно покорил Лену, на лице ведущей расцвела широкая улыбка.

ГЛАВА 4. We’ll Meet Again

Ночь я ожидаемо провела без сна. Много читала, просматривала старые статьи и видео, и иногда проверяла спящего Калинина. Он все так же не шевелился, но его дыхание было ровным и спокойным, кажется, его не мучали кошмарные сны. Зато одолевали парня бесконечными звонками: его айфон валялся на столе рядом со мной и вибрировал без перерыва. Кэт, Миха, Оля, Мама, Папа, Крис, Дэв, Лиззи… после я перестала запоминать имена звонивших. Кэт и Оля старались больше всех остальных, опередили даже маму. Я хотела ответить кому-нибудь из них, сказать, что все с Калининым в порядке, но пока решалась, айфон отрубился, не выдержав напряжения.

С первыми лучами солнца я тяжело поднялась и поплелась в душ. Привела себя в порядок, хотя собственное изнеможённое отражение усиленно намекало, что все старания пошли прахом. Глаза, красные от чтения, и хмурые брови никого не красят. Кажется, я стала похожа на вчерашнего Калинина, что совсем не комплимент. У нас даже прически похожи, хотя мои волосы, конечно, чистые.

После я позвонила в ресторан и заказала завтрак на двоих с ударной порцией кофе. Как только улыбчивая девушка закатила в номер столик с едой и, пожелав мне приятного аппетита, удалилась, я решительно распахнула дверь в спальню. И едва не упала от устойчивого запаха пота и перегара. Черт, надо было окно открыть, Калинин тут мог задохнуться. Кашлянув, я пробралась к окну и впустила в комнату прохладный сентябрьский воздух. Сразу стало лучше.

Ночью Роман все же просыпался, судя по ботинкам, что валялись рядом с кроватью и шапке рядом с ними. При свете дня я не могла не отметить забрызганные грязью джинсы, жирные пятна на футболке и носок с дыркой. Интересно, фанаты оценили бы такой вид и аромат любимого кумира?

Я присела рядом и потрясла Калинина за плечо. Как и в прошлый раз, очухался он моментально: открыл мутные глаза, потряс головой и подтянулся наверх, сев в кровати. Потер глаза и посмотрел на меня. Само собой, ни тени узнавания в его взгляде не промелькнуло, хотя Роман проявил старание: прищурился и еще раз внимательно оглядел меня с ног до головы. И только потом нахмурился.

— Доброе утро, — мой голос прозвучал странно и незнакомо даже для меня самой.

— Привет, — прохрипел Роман, теперь уже оглядывая спальню. Узнав обстановку отеля, он счастливо выдохнул.

— Воды?

— Давай.

Воду он получил и выпил залпом целый стакан. Надо сказать, сон пошел парню на пользу, вчера он выглядел намного хуже. Мешки под глазами стали куда меньше, а пугающая чернота превратилась в обычную синеву. Правда, у Калинина такая внешность, что и с грязными торчащими во все стороны волосами, и даже в перепачканной одежде, он смотрелся почти очаровательно. Еще бы пахло от него получше, цены бы не было. Думаю, если в последние дни он и принимал душ, то только ликеро-водочный.

— Я заказала нам завтрак, — улыбнулась я, привлекая к себе внимание. — Не уверена, что вы захотите есть, но если что, тут есть кофе и апельсиновый сок. Хотя на вашем месте я бы поела, конечно. Таблеток от головы у меня нет, от похмелья тоже, но я могу позвонить на рецепцию, уверена, там нам смогут помочь. Так мне позвонить?

— Не стоит, — все тем же хриплым голосом ответил Калинин. И добавил: — Спасибо.

А он вежливый. И взгляд у парня стал осмысленным, что не могло не радовать. Я улыбнулась и ушла за завтраком в гостиную, со столиком заморачиваться не стала, просто взяла поднос. И прихватила калининский мобильник.

— Могу поставить на подзарядку.

— Что?

— Ваш телефон. Он разрядился ночью, но если вам срочно надо позвонить…

— А, телефон. Нет-нет, я сам справлюсь, — Роман положил телефон рядом с собой и опять огляделся. На сей раз взгляд его зацепился за полуоткрытый шкаф с женскими вещами и золотистый ноутбук на прикроватном столике с другой стороны.

Пока бедолага не решил, что я к нему переехала вместе со всем барахлом и уже вовсю хозяйничаю, я пояснила:

— Вы в моем номере, этажом ниже.

— Ох, вот оно что. Я… перепутал этажи вчера?

— Не совсем. Вы ешьте, а то завтрак остынет.

Я налила кофе и молча уставилась в окно. Пусть Калинин придет в себя что ли. Да и я подумаю, как бы толкнуть речь о письме и поскорее вытащить себя из всего этого недоразумения.

По моему примеру Роман налил кофе и даже съел кусочек бекона.

— Хмм… ты чувствуешь себя так же странно, как и я? — спросил Калинин с неожиданным весельем в голосе.

Я повернулась к нему и вздрогнула. Нет, этому парню категорически нельзя улыбаться, он и без того слишком хорош, а с улыбкой и вовсе всемогущ. Еще и ямочки на щеках… кошмар. И вот такой бриллиант Марк Аверин смог задвинуть на задний план? Невероятно. Видимо, харизма там и впрямь была фантастическая, иначе такой феномен не объяснить. И это Калинин даже не старался, точнее, улыбка выглядела скорее вымученной и несколько натянутой, но и этого вполне хватило.

— Подошла бы фраза «не в своей тарелке».

— Не в своей тарелке, в чужом номере.

— С незнакомой девушкой, — поддакнула я. — Вы же меня совсем не помните, верно?

— Твое лицо кажется знакомым, — очень расплывчато ответил Калинин. — И хватит называть меня на «вы», а то мне начинает казаться, что тебе лет шестнадцать.

ГЛАВА 5. Riders in the Storm

Калинин меня покинул, забрав ко всему прочему и айпад. Хотел прихватить еще и паспорт, но я остудила его пыл, намекнув, что это слишком, никуда бежать я не собираюсь и вполне могу задержаться на пару дней в городе. Он мне не особо поверил, хотя зря: даже будь я самозванкой с коварным умыслом, куда логичнее было бы дождаться развития событий, а уже потом наносить удар. К примеру, писать статейку, а именно в этом Калинин подозревал меня больше всего. Но, как я уже говорила, парнем он выглядел разумным, а его зашкаливающую подозрительность можно списать на первый шок и привычку никому не доверять. Подумает у себя в номере, отойдет, на письмо еще раз полюбуется, может и показать его кому-нибудь толковому догадается, дабы убедиться в его подлинности… в общем, я возлагала на разумность Калинина большие надежды.

После ухода Романа я некоторое время лежала на кровати и разглядывала потолок. Все-таки разговор выдался непростым. Я то и дело прокручивала в голове крупицы полученной информации и злилась на себя: ну какого дьявола я этим занимаюсь? Надо возвращаться в Москву, разбираться с собственной жизнью, в которой тоже тот еще кавардак, а не лезть в чужие головы и судьбы.

Но…

Теперь твоя очередь.

Эти слова прочно врезались в память, не отпускали.

Письмо могло быть большой ошибкой, Марк Аверин мог перепутать адреса. Сомневаюсь, что человек трезво соображает за несколько минут до того, как выстрелить себе в лицо, так что обычную нелепую случайность исключать не стоит. Как и сотню других версий, впрочем. Почти нереально выяснить все обстоятельства произошедшего.

Зарычав, я резко поднялась с кровати. Версии, версии… довольно с меня! Я еще могу уйти. Пусть Калинин на правах лучшего друга и товарища разбирается с сообщением, полицией, мыслями Марка, а мне в это лезть не следует. Все еще злясь на себя, я быстро оделась и выбежала на улицу – свежий воздух не повредит.

Как и отъезд из города, впрочем.

Пока я добралась до городской набережной, прошло не меньше получаса и на улице успело стемнеть. Зажглись фонари, их свет причудливо отражался на влажном асфальте. Погода тоже радовала – от пронизывающего ледяного ветра и неприятного дождя, что главенствовали в день похорон Марка Вера, не осталось и следа, вечер выдался по-летнему теплым и настраивающим на позитивный лад. В такой вечер хорошо прогуляться по улице, забыв обо всех проблемах, а потом завернуть в уютный ресторанчик и оценить местную кухню.

Звучит как идеальный план.

Я свернула на ближайшую узкую улочку, выглядывая заведение поуютнее, но меня отвлек звонок мобильного. Номер на экране оказался незнакомым, но я догадывалась, кто мог звонить, оттого ответила сразу:

— Слушаю.

— Ты где? — спокойно поинтересовался Роман Калинин. Утром мы обменялись номерами, но я не думала, что он объявится так скоро.

— Любуюсь вашим городом с набережной.

— Сможешь подъехать по адресу? — он продиктовал название улицы и номер дома.

— Хмм… смогу. Но зачем мне это делать?

— Надо кое-что проверить.

— Что?

— Приезжай, тогда и узнаешь.

— Слушай, — я устало выдохнула и попыталась донести до него свое видение ситуации: — Мне все это не нравится, ясно? Я не хочу совать нос в чужие дела. Марк и то, что с ним случилось – ужасно и я даже представлять не хочу, каково сейчас тебе, но Марк твой друг. Не мой. Я согласилась остаться на пару дней, но это все.

После недолгой паузы Калинин ответил:

— Но ты ведь до сих пор не уехала?

С этим не поспоришь.

— Вот и приезжай, — решил за меня Калинин. — Может, уже сегодня мы найдем все ответы, — и после этого отключился. И меня посетила мысль, что Роман тот еще манипулятор, потому что больше всего мне хотелось прыгнуть в такси, примчаться по указанному им адресу и выяснить, что за ответы он грозился отыскать.

Но вместо этого я укротила свое любопытство и заглянула в местную кофейню. Несмотря на начало осени, мне предложили устроиться прямо на улице за одним из многочисленных столиков, в такую погоду и впрямь глупо ютиться в помещении. Я заняла самый крайний столик и сделала заказ, попутно разглядывая других посетителей кофейни. Шумные подростки, влюбленные парочки и семьи с детьми – место явно пользовалось популярностью.

А потом я заметила его.

Ближе к выходу сидел парень в черном капюшоне, надвинутом на голову так, что лица не разглядеть, казалось, под этим самым капюшоном скрывалась лишь непроглядная темнота. Глупости, конечно, этот тип просто выбрал себе выигрышное место – свет от уличного фонаря бил ему в спину, удачно скрывая лицо. И взгляд, направленный прямо на меня.

Теперь твоя очередь.

Черт, вот только паранойи мне и не хватало. Я сделала вид, что копошусь в сумке, сама же аккуратно наблюдала за «капюшоном», пытаясь понять, чем же он так меня привлек. Во-первых, одиночеством – кроме меня и его, все в кофейне сидели парами или большими компаниями. Во-вторых, я почти уверена, что «капюшон» завернул сюда сразу за мной, официантка к нему подошла только после того, как приняла мой заказ. В-третьих, уж очень удачно этот тип выбрал место: у прохода, где обычно мало кто любит садиться, но откуда так легко уйти незамеченным.

ГЛАВА 6. Paranoid

Поиск в интернете давно уже перестал быть продуктивным – слишком много лишней информации, всяких психов с их домыслами и прочего ненужного мусора. Но иногда упорство вознаграждается – через два дня после разговора с Калининым я вышла на некую Маргариту Греф, девушку лет двадцати. Подруга Маргариты была убита в июле, через три дня после концерта Марка Вера в родном городе. Именно про нее и рассказывал мне Калинин, только он не обвинял Марка, в отличие от Маргариты Греф – на своей страничке она частенько постила о случившемся, даже создала группу с лаконичным названием «Это сделал Марк Вер».

Группу я тоже изучила и сделала вывод, что Маргарита весьма и весьма деятельна, обладает акульей хваткой и явно ненавидит Марка. В день его смерти она так и написала : «Гори в аду!» а потом «Справедливость восторжествовала!». В самой группе Рита призывала бойкотировать выступления HWG, устраивать демонстрации у входов, распространять настоящую информацию о Марке – все должны знать, какое же он чудовище. Хотя граждане-полицейские, по ее мнению, тоже недалеко ушли. Но именно Рита нашла другую жертву предположительно Марка, именно с ее подачи полиция и занялась музыкантом как следует. В общем, я сочла девушку как минимум… интересной. И стоящей внимания. Ведь если Калинин видел Марка исключительно в светлых оттенках, то эта девушка – наоборот. Возможно, истина где-то посередине. Вот ее-то я и хотела узнать.

Потому написала Рите сообщение:

«Привет. Мы незнакомы, но я хочу с тобой встретиться, обсудить Марка Аверина. Я тебе верю и тоже хочу знать правду»

Так, этого недостаточно, нужна наживка. Не придумав ничего оригинального, я быстро добавила:

«В прошлом году он писал моей подруге странные сообщения»

Маргарита Греф ответила почти сразу:

«Привет, Алиса. Я буду в «Кентавре» через час»

Да уж, девушка явно не любит тратить время на лишние изъяснения. Или моя выдумка с подругой сработала настолько хорошо?

За пару минут я выяснила, что «Кентавр» - это кафе примерно в двух минутах езды от моей гостиницы. Хорошо, не придется тащиться на другой конец города и плутать по узким грязным улочкам в поисках неведомой забегаловки.

На сборы ушло пять минут, так что до встречи времени оставалось еще навалом, и я решила прогуляться. Навигатор утверждал, что пешая прогулка займет менее получаса, погода за окном опять радовала, теплый день в самом разгаре. А еще во время прогулки куда проще обнаружить слежку «черного капюшона», хотя, конечно, ничего не мешало ему стать серым, бурым или вовсе фиолетовым.

Калинин, кстати, пропал после нашего визита в дом Марка и давал о себе знать лишь редкими и не особо толковыми сообщениями в стиле «как дела». Думаю, так он проверял, не убежала ли я. Чем занимался он сам, я не спрашивала, но на его фан-страничке с завидным постоянством всплывали фотографии из каких-то подозрительных баров. Рядом с ним всегда маячил грузный Миша Щевелев, и, если бы не его выдающаяся борода, я бы решила, что это охранник – Щевелев всегда держался позади и тяжелым взглядом взирал на коллегу по группе. Последний, мягко говоря, находился не в форме, у парня явно проблемы. Но я ему не спасатель. Остаться в городе – глупость номер один, и, как бы меня ни тянуло совершить вторую, делать этого не стоило.

В сторону кафе я двигалась не спеша, то и дело поглядывая на витрины магазинов, где отражалась улица. Пару раз перебегала дорогу, успевая на последние секунды зеленого, а после шла в обратном направлении, наблюдая за тротуаром на противоположной стороне улицы. Но никто не вел себя так же странно и не шарахался по улице туда-сюда. Один раз парень побежал через дорогу за мной, но подозрительным он мне не показался – по виду типичный студент, университет здесь как раз неподалеку. В общем, если «капюшон» и присутствовал в том кафе, то сегодня явно взял выходной.

В «Кентавре» я оказалась за десять минут до назначенного времени, но все равно огляделась в поисках Маргариты Греф. По ее многочисленным фото я знала, что искать стоит невысокую девушку с темным каре, смуглым лицом и угловатым телосложением парня-подростка. Рита нашлась за столиком у окна – она громко спорила с сидящим напротив нее рыжеволосым парнем. Выглядел бедняга несчастным и каким-то затюканным, и явно нуждался в спасении. Я подошла к столику и устроилась напротив Риты рядом с парнем.

— Привет.

— Ты Алиса, — тут же поняла Рита, взглянув так пронзительно, что я забоялась, а не читает ли девчонка мысли. Он поджала губы (не похоже, что я ей понравилась) и перевела взгляд на рыжего: — Можешь идти. У меня тут встреча важная, нечего тебе уши греть. Обсудим все позже.

Парню дважды повторять не пришлось – он исчез со скоростью света, а Рита сосредоточилась на мне:

— Давай сразу к делу: чего ты от меня хочешь?

— Поговорить.

— А конкретнее?

— Узнать все, что успела узнать ты. И я не прочь заплатить за твое время.

— А потом забабахать статейку? — Хитро усмехнулась Рита. — Не смотри на меня так, я сама на журфаке учусь, перевелась месяц назад. Поступала на юридический, потому что Окси туда поступала, но вот теперь… в общем, журналистику изучаю и себе подобных сразу вижу, да и на твое сообщение не повелась – не было у тебя никакой подруги. Ты материал собираешь. Даже бабки не жмешь, значит, в успехе уверена или работаешь в нужном месте, — она выразительно закатила глаза, намекая, что таинственное «нужное место» располагается где-то наверху.

ГЛАВА 7. Loner

«Теперь твоя очередь».

В свете последних новостей вроде бы очевидно, что за очередь имеется ввиду. Две девушки, я тоже… девушка. Хотя из выявленного типажа сильно выбиваюсь.

Предположим, Марк и в самом деле поехал крышей от наркотиков и убил девчонок. При этом он оказался достаточно хитрым и изощренным, чтобы не наследить, но не достаточно умным, чтобы не тащить будущих жертв на свои же репетиции. Раздвоение личности какое-то. И, если в первый раз это могло быть спонтанным решением, то зачем потом поступать точно так же? Светить девушку перед всеми, а потом везти на озеро, где твой коллега живет? Ладно, спишем это на нетрезвость мыслей.

И тут в дело вступает Рита Греф и привлекает внимание полиции. Но Марка отпускают, а вряд ли при наличии серьезных доказательств кто-то выпустил бы опасного убийцу. Конечно, в наше правосудие давно никто не верит, но это уже перебор. Ладно, с этим еще разберемся, но пока факты таковы: Марка не задержали, и даже подписку о невыезде не вручили, он спокойно улетел в Мюнхен готовиться к концерту.

Дальше – пропасть из-за недостатка у меня информации, и вот Аверин уже решает выстрелить себе в лицо. И перед этим отправляет проклятое сообщение, будь оно неладно. Но какая моя очередь, спрашивается, если сам Марк мертв? Бессмыслица какая-то.

Но другие версии вяжутся еще хуже. Девчонкам писал кто-то другой, прикрываясь личностью известного музыканта, на которого молодые дурочки легко поведутся. Похоже на правду, да, тут Калинин прав: такое уже случалось с известными людьми, и не раз. Но в нашем случае все сложнее. Человек должен быть достаточно близок к Аверину, чтобы знать время репетиций и их место, и это как минимум. Ну и… как бы все, дальше все та же бессмыслица. Если первая версия плохо, но все же объясняла отправленное мне сообщение, то вторая оставляет за собой только вопросы и сомнения.

Если письмо отправил Марк, то какого черта он имел ввиду? Пытался предупредить, угрожал, будучи в сговоре с кем-то там, или у него поехала крыша…? И, если сообщение – не его рук дело, и выходит, кто-то знал, что Марк собирается сделать? Находился рядом в тот роковой момент? Спустил курок? Или написал мне сразу после случившегося? Сообщение и девушки вообще связаны между собой? Или речь только о связи с самоубийством?

Никакой ясности.

Самое время поступить разумно: послать к черту все, связанное с Марком, и уехать домой. Там «теперь твоя очередь» потеряет всякий смысл.

Конечно, через час после подобных рассуждений я на всех парах мчалась на улицу Машиностроительную, что в противоположной стороне от аэропорта. Там жила семья Насти Лавровой, ну а меня интересовала ее младшая сестра. Этой встречи можно было избежать, но тогда пришлось бы расспрашивать Риту Греф. Моя тонкая и впечатлительная натура не выдержит сего испытания второй раз подряд.

С Дианой Лавровой мы встретились на территории школы, возле пустующей спортивной площадки.

— Сейчас большая перемена, — спокойно пояснила Диана, глядя на меня пронзительно-синими глазами сестры, девушки были очень похожи. Вот только на фото Настя выглядела домашней милашкой, а Диана походила на взрослую в теле подростка, все из-за серьезного выражения лица и задумчивого взгляда.

— Я не отниму много времени.

— Вы журналистка, да? Мне Рита вчера писала.

— Вы общаетесь?

— Не очень часто, — поморщилась Диана. — Она постоянно мне пишет, но я не всегда ей отвечаю. Она думает, мы должны горевать вместе, бороться за правду, закидывать яйцами полицейские машины, протестовать… а я только хочу, чтобы моя сестра вернулась домой, кидать в кого-то яйца кажется глупой затеей. Но шансов на возвращение Насти мало, да?

Я не нашла в себе сил соврать.

— Да, моя мама так же реагирует. Молчит и брови хмурит. А потом плачет, когда думает, что никто ее не видит и не слышит, и так почти каждый день… Так что вы хотели узнать?

— Расскажи о Насте: чем она занималась перед исчезновением, куда ходила, с кем общалась. Все, что сможешь вспомнить.

— Это легко, я уже много раз пересказывала другим подробности. Мы вместе ходили на репетицию HWG, вы наверняка об этом слышали. Настя как-то прокомментировала фотографию Марка Вера и он ей ответил. Сестра прыгала до потолка от счастья… а потом, когда Марк стал ей писать каждый день, совсем ополоумела, хотя я ей говорила, чтобы сильно не радовалась.

— Были причины для беспокойства? — не поняла я.

— Кроме очевидных: Марк на целых семь лет старше, да и девушек у него миллионы? Еще он писал ей с другого аккаунта, с закрытого. Там тоже были его фотки, но только для друзей. Он выкладывал туда и тексты новых песен, всякие известные музыканты писали ему ответы… то есть, страница не выглядела криповатой, Настя сразу поверила, что это Марк. Я сомневалась поначалу, но потом тоже сдалась. Не стали бы другие музыканты писать фейку, правда?

— А потом он пригласил Настю на репетицию?

— Ну да. И мои сомнения исчезли окончательно: кто же мог пригласить ее, кроме самого Марка? Значит, писал ей все это время он сам, и такое бывает. Ну а мы поехали на репетицию, интересно же посмотреть, как творится магия. И это был… потрясающий день, я радовалась не меньше самой Насти. Марк оказался таким забавным и милым, хотя все время разговаривал со мной, будто мне лет семь. Но это меня не обижало, меня больше происходящее интересовало: все это движение, споры между собой, их шуточки только для своих… как будто мы с сестрой попали в закрытый клуб. А Настю Марк учил на гитаре играть. У него вообще было хорошее настроение, он все время улыбался и шутил. Мы сделали около триллиона снимков, послушали несколько новых песен. Репетиция долго длилась, до позднего вечера. Марк потом дал нам денег на такси до дома и просил написать, когда доберемся.

ГЛАВА 8. I Want to Break Free

Утром я наспех покидала вещи в чемодан и на цыпочках выбралась из комнаты. Калинин спал на диване в обнимку с подушкой, голову устроил на подлокотнике. Одеяло валялось в ногах, там же, где и брюки. Вот так бывает: даже глазом моргнуть не успеваешь, как на твоем диване селится мужик в трусах.

Ну хотя бы мое копошение его не разбудило.

Подхватив чемодан на руки, чтобы избежать стука колесиков, я быстро покинула номер. Умылась внизу, в туалете возле рецепции.

— Уже уезжаете? — опечалилась девушка по имени Светлана.

— Да. И… в моем номере остался человек, но он уйдет, когда проснется.

— Хорошо. Будем рады видеть вас снова.

Аэропорт встретил той же непривычной безлюдностью, что и весь город. Когда я приехала, как раз объявляли о завершении регистрации на московский рейс. Я подошла к стойке, протянула паспорт и только потом подняла взгляд: за стойкой сидела черноволосая девушка с голубыми глазами. Красивая. Я тут же одернула руку и попятилась назад. Девушка удивлённо подняла брови, что-то спросила. Но вопрос ее прилетел мне в спину – я на всех парах бежала прочь из аэропорта. Даже думать не хочу, насколько неадекватно при этом выглядела, потому что чувствовала я себя и того хуже.

Через полчаса я заходила в отель.

— Что-то забыли? — приветливо улыбнулась Светлана.

Мозги. Здравый смысл.

— Нет. Но я пробуду у вас еще какое-то время, запишите на меня тот же номер.

Реакция Светланы мало отличалась от аэропортовой девушки. То же изумление пополам с пугливой настороженностью. Но ключ от номера она все-таки выдала и даже заверила, что счастлива моему скорому возвращению. Наверное, это было самое быстрое возвращение клиента за всю историю отеля.

Злясь на саму себя, я забыла придержать дверь, когда заходила в номер. Она закрылась с громким хлопком.

— Алиса? — раздался сонный голос Романа. — Это ты?

— К сожалению.

— Ты… куда-то ходила?

— На утреннюю прогулку.

Калинин поднялся и выглянул в прихожую. На его лице отпечатался след от подушки, взгляд еще не прояснился после сна. Штаны надеть он и не подумал.

— Ты всегда гуляешь с чемоданом?

— Не хотела, чтобы ты рылся в моих вещах, — отрезала я. Злилась на себя, досталось сонному и ни в чем неповинному парню, хотя и он раздражал до чертиков.

Вместо ответа Роман одарил меня понимающим взглядом.

— А что я должна была сказать, Калинин? Рома, извини, у меня самолет, дела, пойми, дела, дела? — Я перевела дыхание и уже спокойнее попросила: — Не мог бы ты оставить меня ненадолго? Обычно я не против незваных мужчин в трусах, но сейчас мне хочется обдумать все. В одиночестве.

Роман пробормотал извинения, поспешил одеться и вскоре меня покинул. Видимо, на лице у меня отражались все самые лучшие чувств,а и он настолько впечатлился, что унес ноги на максимальной скорости.

Я бессильно рухнула на кровать. Интересно, а вера в знаки считается признаком безумия, или пока можно не переживать? Надо было подходить к другой стойке, там вроде парень сидел.

Через час пришло сообщение от Рогозина:

«Я тебя встречу»

Знаю, Игорь этого не планировал, но сообщение получилось насмешкой.

«В этом нет необходимости» — напечатала я ответ.

Самые разрушительные ошибки – не те, что совершаются по глупости, незнанию или гордыне, а те, на которые идешь осознанно, прекрасно осознавая, что шаг обернется катастрофой (в лучшем случае), но все равно упрямо прешь вперед. Это как открыть ящик Пандоры, прекрасно зная, что внутри. Или сунуться в берлогу, видя, что пять минут назад туда зашел голодный разъяренный медведь. Это уже не ошибки по глупости, а черт знает что такое.

Вот зачем, спрашивается, мне вся эта история с Марком Авериным? Какого черта я собираюсь в ней копаться? Меня ведь никто не заставляет. У меня не отняли паспорт и не выдали предписание, ограничивающее выезд из аверинского города. Никто не препятствовал моему утреннему вылету, если на то пошло. Девушка – просто девушка, это не знак свыше, хотя этим легче всего было бы прикрыться. И вот она я, опять здесь. Хватило одного глупого сообщения на почту и балансирующего на грани Калинина, чтобы я осталась.

Вывода тут сразу два: во-первых, слабоумие и отвага – это, как оказалось, про меня. Аня бы такому повороту точно порадовалась, она вечно повторяла, что творить глупости – обязанность каждого, без них жизнь скучна и уныла. Во-вторых, раз уж я приняла это решение, то идти следует до конца. К черту полумеры и сомнения.

И мне сразу стало легче.

С души свалился камень, который я всю неделю лелеяла, сама того не замечая: я должна уехать, должна забыть обо всем, думать о своей жизни… вот этот камень. Пусть я и совершила ошибку, но мне хотя бы стало проще дышать.

Я набрала Калинина. Он тут же бодро ответил:

— Привет.

— И тебе привет. Могу я попросить о еще одной экскурсии в дом Марка?

Затяжное молчание, короткое и обреченное:

ГЛАВА 9. About a Girl

У нас с Калининым сложилось взаимопонимание: мы молча сидели рядом, пили какую-то дрянь вроде дешевого рома (джин быстро закончился) и смотрели каждый в свою сторону. Я больше не лезла к нему с вопросами, а он не особо хотел разговаривать со мной. Уходить мы тоже не спешили. Когда Калинин предложил мне сигарету, я молча ее приняла. Он это никак не прокомментировал, зато помог прикурить, а после затянулся и сам, глядя куда-то в потолок.

Хороший из меня вышел спасатель. Из тех, что угробит себя и беднягу в беде.

Нашу тишину прервал звук подъезжающей машины. На стене отразился свет фар, ярко вспыхнув, он быстро погас – двигатель выключили. Кто-то припарковался возле аверинского дома.

— Вот дерьмо, — устало прокомментировал Калинин, но даже не пошевелился. Казалось, все вокруг его достало настолько, что все равно, что будет дальше.

В дверь начали барабанить, темный дом содрогнулся от резкого звука. Роман не отреагировал и на это – продолжал смотреть в потолок и курить. А вот незваный гость утроил усилия – казалось, в дверь ломились так, что дом ходил ходуном.

— Не хочешь узнать, кто там? — поинтересовалась я, туша сигарету.

— Нет.

— Калинин, а ну живо открывай, мать твою! — рявкнули из-за двери резким женским голосом. — Я точно знаю, что ты внутри, и тачка стоит перед домом. Открывай, или Миша выломает дверь, он стоит рядом со мной. Я не шучу! Открывай чертову дверь!

Стук возобновился. Кем бы ни была эта женщина за дверью, ясно, что она в бешенстве и настроена крайне воинственно.

— Может, стоит открыть? — предложила я.

— Только если хочешь, — Роман тоже потушил сигарету и вытянул длинные ноги по полу. Вид у него был безучастный – быть может, на него алкоголь так действует. В нашу первую встречу Калинин примерно так и выглядел, даже сидел так же на полу.

Встречать гостей не хотелось, меня вполне устраивали молчаливые неуютные посиделки, но не убегать же через заднюю дверь? Даже самый никудышный спасатель так не поступит. К тому же, я даже не уверена, что тут есть еще один выход, дом-то я не осматривала.

Еще раз взглянув на Калинина, я поднялась с пола и протопала к выходу. Щелкнув замком, распахнула дверь. На улице уже давно стемнело, но на крыльце горел фонарь, потому гостей я разглядела хорошо: впереди с боевым настроем стояла девушка, на вид лет двадцати восьми-тридцати. Невысокая, даже на внушительных каблуках она была ниже меня. Короткая стрижка ей невероятно шла и подчеркивала вполне неплохие черты лица: точеные скулы, тонкий прямой нос, большие карие глаза, губы бантиком и треугольный подбородок. Такое лицо сейчас считается очень модным. Прямо за девушкой стоял Михаил Щевелев – участник HWG, если не ошибаюсь, бас-гитарист, тот самый, что похож на великана-людоеда с лютой густой бородой и сердитым взглядом. Его образ дополняла мешковатая недокуртка темного серого цвета и черные драные джинсы. В целом видок у него был бомжеватый и слегка пугающий, встреть я подобного типа в подворотне, наверняка открыла бы в себе талант к бегу на длинные дистанции. А парочка колоритная, ничего не скажешь.

Девушку я узнала сразу – это бывшая жена Калинина, та самая, что якобы изменила ему с Марком этой весной. Мы с ней уже встречались на похоронах Аверина, она организовывала фанатов и следила за порядком, и запомнилась мне уверенным командиром.

Увидев, что дверь ей открыла незнакомка, экс-Калинина на мгновение замешкалась, но быстро пришла в себя и влетела в дом, оставив за собой шлейф горьковатого аромата духов. Михаил, окинув меня внимательным взглядом с головы до ног, нахмурился и тоже прошел внутрь. Я помялась на пороге, думая сбежать, но в конце концов захлопнула дверь и последовала за гостями в сторону столовой.

Там как раз назревала буря:

— Я пытаюсь связаться с тобой уже несколько дней! Дней, Рома, дней! Я звонила тебе, писала и оставляла бесконечные сообщения везде, где только можно! Ты хоть раз мне перезвонил?! — вдохновенно орала девушка. — Хоть разок? Да ни черта подобного! Дома тебя нет, никто не в курсе, где ты и чем занят, по сети гуляют твои стремные фотки из всяких сомнительных подворотен... и хотя бы по ним я видела, что ты жив! Я беспокоилась, все мы беспокоились! Мне пришлось умолять дедка-охранника, чтобы он предупредил о твоем приезде! А ты знаешь – он терпеть меня не может!

— Со мной все в порядке, — коротко ответил Калинин и вновь нащупал сигареты. Затянулся и выпустил дым прямо в лицо неожиданной гостье. Не думаю, что это было его целью, просто девушка нависала над его макушкой, вторгаясь в личное пространство.

Она поморщилась от отвращения и выдернула из его рук сигарету:

— Вот значит ты чем занимался, да? Каждый день напивался в стельку?

— Не только.

— Ох, ну конечно! Так и знала, я так и знала… — девушка очень тяжело перевела дух, огляделась по сторонам, и покачала головой. Ее гнев сошел на нет, уступив место жалостливому сочувствию: — Ром, ну а сюда ты зачем приехал, а? В этом доме ведь с ума сойти можно, у любого крыша съедет. Зачем ты над собой так издеваешься? Ну зачем, Рома?

Вот только издевалась я. Это я притащила его сюда.

— Я тебе уже говорил: оставь меня в покое, Катрина.

— Как тебя оставить, Ром?

Калинин выругался сквозь зубы:

ГЛАВА 10. Another Brick in the Wall

А дальше Калинин вырубился от выпитого джина, оставив меня перед выбором: в одиночестве возвратиться в отель, разбудить Романа и поехать туда вместе, дождаться утра и поехать на машине.

Я вызвала такси.

Через минуту отменила заказ.

Осторожно поднялась с дивана, стараясь не потревожить спящего Калинина, в холле нашла пальто и вышла на улицу. В лицо ударил слабый ветер, прохладный для сентябрьской ночи, но недостаточно морозный, чтобы привести мысли в порядок. Я пожалела, что не прихватила на улицу калининские сигареты, но вовремя отмахнулась от этого желания: вредные привычки давно остались в прошлом, там им и место.

Бестолково помявшись возле входной двери, я спустилась вниз по крыльцу, присела на деревянную лавочку возле кустов роз, достала мобильный и набрала хорошо знакомый номер.

Супруг отозвался молниеносно, словно в столь позднее время только и делал, что ждал моего звонка.

— Лиса? Наконец-то перезвонила! Ты представляешь, что я почувствовал, когда узнал, что на самолете тебя не было?! — зачастил Игорь излюбленным взволнованно-менторским тоном. Со мной он только так и общался: вроде бы тревожился человек, но с таким неодобрительным оттенком. — Осталась еще на один день?

— Скорее на неопределенное время.

— Это из-за меня? Наказываешь за звонки в отель? Или за попытку встретить?

— Ты переоцениваешь мою изощренность.

Это, кстати, не новость, он всегда считал меня коварной особой. Даже его «Лиса» - не производная от имени, как можно подумать, это отсылка к хитрой хвостатой животине. Прозвище он придумал давным-давно, и оно казалось ему таким милым.

— Лиса, не надо…

Рогозин тяжело вздохнул. Я сразу представила, как он сидит в офисе, несмотря на поздний час, устало уронил голову на одну руку, другой прижимает телефон к уху. На лице вселенская печаль. А позади него стоит тощая секретарша и наминает плечи, для начала.

— …ладно, когда вернешься? — спросил Игорь с печалью в голосе.

— Сказала же – не знаю.

— Хочешь, чтобы я прилетел за тобой? Если ты так тянешь время…

— Игорь! — Теряя терпение, перебила я мужа. — Не надо никуда прилетать. Я не тяну время и не наказываю тебя – что за глупости ты придумал? У меня возникло неотложное дело, никак с тобой не связанное.

— Дело?!

— Не стану обращать внимания на твою реакцию, мы так никогда не договорим. Скажи лучше: ты нашел меня в отеле и позвонил туда несколько раз. И этим дело ограничилось?

— Так и знал, что ты это специально, — уже в который раз тяжело перевел дыхание Рогозин. Как бы не задохнулся от столь неподъемной ноши – беседы со мной. — Лиса, ну хватит уже! В конце концов, я имел право знать, где ты. И могла бы предупредить, что уедешь… ты хоть представляешь, сколько людей мне пришлось поставить на уши, чтобы тебя отыскать?

— Должно быть трудно найти человека, который даже не прячется, — не удержалась я, но тут же взяла себя в руки: — Но на вопрос ответь. Ты звонил в отель, и все?

— Да.

— Уверен?

— Абсолютно. На что ты намекаешь?! — возмущение звучало убедительно, а жаль: я уже было решила, что «капюшона» заслал Игорь просто из беспокойства, в его голове всегда было много забавных идей. К несчастью, с этой тайной Игорь мне не помог, даже расстроил – как хорошо бы все сложилось!

— Ни на что.

— Думаешь, звонка мало, да? Я должен прилететь.

— Опять ты за свое? Я уже пожалела, что решила обратиться к тебе за помощью.

— За помощью? — оживился Игорь. — Надо было сразу сказать!

Я уставилась на розовый кустик рядом с собой, посчитала количество цветов на нем (получилось тринадцать) и заговорила:

— Девятнадцатого августа в Мюнхене погиб музыкант. Марк Вер. Хочу знать все подробности, все, что знает полиция. Кто, как и когда его нашел, опознал, от чего он умер и так далее. Меня интересуют официальные данные, не домыслы. У тебя много знакомых в Германии, так что…

— Марк Вер? Это как Марк Аврелий что ли?

— Нет, как Марк Аверин.

— Музыкант… Мюнхен… ничего не понимаю.

— Повторить?

— Нет! Ты с ума меня скоро сведешь! Это и есть твое таинственное дело? Какой-то там музыкант? Марк Аверин… я даже не слышал о таком ни разу. Какой-нибудь непризнанный гений-скрипач из перехода?

— Ты поможешь, или мне поискать ответы в другом месте? — терпеливо поинтересовалась я.

Игорь засопел в трубку:

— Помогу.

— Спасибо. Жду твоего звонка.

— Больше ничего не хочешь сказать?

— Нет.

— Ты всегда была бессердечной! — Ожидаемо заявил Игорь. — Но теперь я хотя бы буду знать, что ты ответишь на звонки.

Прощание с супругом вышло коротким и с намеком на прохладцу с его стороны. Даже не собираясь переживать по этому поводу, я еще немного посидела на улице, подумала о такси, но в конце концов вернулась в дом. Калинин обнаружился ровно на том месте, на котором я его оставила – в столовой на диванчике. Кажется, после моего ухода он даже не шевелился. Ох уж это снотворное свойство джина… уверена, без сего чудодейственного напитка в доме Аверина никто бы не уснул. Я, к примеру, даже пытаться не буду, мне и джин не поможет. Разве что синий, из лампы, но тогда мне уже понадобится другого рода поддержка.