Значит, я тебя тоже

Пролог

Под ёлкой прям в сугробе сидела девчонка. Издалека картина очень напоминала сцену из сказки «Морозко», этот старый фильм всё еще показывали по ТВ. Пацаны начали ржать. Девчонка сидела как-то неуклюже и тихонько всхлипывала.

Черный, как выяснилось при близком рассмотрении, лыжный комбинезон и красный павлопосадский платок на голове – ну Морозко и есть.

– О, так это ж Катька с параллели, из 10 «А» – шикнул Фомин, – ну, Муха которая.

Егор опять заржал, а Димыч подхватил.

– Да ладно, что за детский сад, – буркнул Кирилл и двинулся к ёлке.

– Ну и кто ты? Настька что ли? – он смотрел на это недоразумение сверху вниз со своих почти метр девяносто.

– Катя я, – угольные аккуратные бровки сошлись на переносице, мокрые щеки были красные, а ресницы слиплись.

– Не реви, вставай, - Кир протянул ей руку, – Чего расселась-то?

– Больно, – девчонка шмыгнула носом.

– Медведь, ты долго? – компания топталась на месте.

– Давай, без меня, - крикнул он в сторону, махая рукой, и присел под ёлку. Снега навалило много, Катя сидела в яме и, отчаянно шевеля руками и ногами, пыталась встать.

– Ну, покажи, где болит, – внутренне чертыхаясь, спросил девушку парень.

С удивлением увидел, как у нее задрожала нижняя губа, и она расплакалась. По-настоящему, со всхлипами, слезами. И соплями, разумеется. Минус двадцать на улице. Твою ж мать.

– Так, Катька, не ной, – он выпрямился и схватил её за шиворот, и через пару мгновений эта «полторашка»[1] была у него на руках.

«Сколько в ней, хоть сорокет[2]-то есть?» – странные мысли блуждали в его голове, пока он тащил «марфушу» на руках.

– Эй, Морозко, – Киру вдруг стало смешно, ­– Глаз чешется, правый, почеши, а. Будь человеком.

Холодными корявыми пальцами девчонка полезла ему в лицо и неуклюже елозила в районе глаз.

– Правый! Я сказал, правый! Да глаз! Не нос! – её варежки из козьего пуха на резинке щекотали нос, и лицо зачесалось ещё сильнее.

Он остановился и посадил Катерину в сугроб, захватил пригоршню снега и вытер лицо. Вид у девушки был растерянный, какой-то отсутствующий. Что бы там не произошло, это её шокировало.

– Ну, рассказывай, что случилось.

Нижняя губа у Катеньки опять задрожала.

– Не реви! – грозно приказал он.

– Не буду, – всхлипнула «марфуша».

– Сказал, не реви!

– Ни…, – опять всхлип, судорожный выдох, – Бросил он меня.

– Чего? – вот этого он никак не ожидал.

– Взял и бросил, – она шмыгнула носом, – Сказал, просто пранканул с пацанами.

– Ты чего пургу-то несёшь? С ногой твоей что случилось?

«Настька» опять начала рыдать, размазывая слёзы. При этом она пыталась сосредоточиться, но это ей не удавалось.

– Ну гулять позвал, пошли, встали под ёлкой, он и говорит, – она опять всхлипнула, – Гадостей наговорил, в общем, стебался. А там ещё Егоров с Мелиджановым, ну, из класса, давай ржать, и он вместе с ними. А потом снежками меня… Я упала. Они ушли.

– Ты точно не в пятом классе? – Медведев слушал этот детский лепет и не понимал, что больше его удивляет – олигофренизм степени дебильности её одноклассников или наивность этой дуры.

Кир уверенно шел вперёд, изредка косив глаз на свою ношу. Девчонка оказалась, к тому же, страшненькая. Зарёванная, опухшая, с красными отёкшими глазищами. Какая-то маленькая и щекастая. Такие Киру не нравились. То ли дело его Элька. Бомба, а не девочка, одни ноги чего стоят. Только увидишь её в коротких шортиках, сразу хочется притянуть и целовать её пухлые губы. Всё при ней, и рост, и глазищи томные, и скулы острые, фигура. Мммм. Губы сами плотоядно растянулись в улыбке. Он опять покосился на Муху, и улыбка сползла с его лица.

Медведь начал уставать, у него заныло плечо, давала знать о себе старая спортивная травма. Мысленно чертыхаясь, он тащил девчонку и ругал себя за свое воспитание, за неспособность пройти мимо. Ну вот и сидела бы в сугробе, успокоилась, сама бы доковыляла. Хотя, нет, всё правильно сделал, не смог бы по-другому. Клуша эта на руках успокоилась, перестала шмыгать носом, устроилась поудобнее и щекотно дышала ему в шею. Он никак не мог понять, чем от неё пахнет. Запах был каким-то знакомым.

Когда показались ворота турбазы, она вдруг откуда ни возьмись командным голосом выпалила:

– Стой!

– Что!

– Стой! Поставь! Ой, посади меня. Ну, вниз спусти!

– Муха, ты чего?

– Страшная я, надо снегом умыться хоть.

– Тебе это не поможет, – тихо, не подумав, ляпнул Кир.

– То есть, я ещё и страшная, да? – девчонка опять шмыгнула носом.

– Ну, чё ты начинаешь, Мухина, а?

– Это ты, а не я! Думаешь, я не знаю?

Глава 1

Три месяца назад

«Малинки, Малинки, такие вечеринки!» – не совсем дружным хором девчонки пытались перекричать друг друга, забивая ором голос Жанны Фриске.

Поляна у самой кромки мутной темной воды со стороны дороги была закрыта от любопытных глаз деревьями. Яркое сентябрьское солнце блуждало в листве, бросая мелкие частые тени на компанию. Насыщенные природные краски обманывали – они кричали, что лето не закончится никогда. Но трава уже потемнела, утратила лаймовый оттенок, а небо стало такой густой синевы, как бывает только осенью.

Олеся прыгала выше всех, и её широкие шорты поднимались вверх, оголяя загорелые бедра. Милана и София обнялись за плечи и скакали на месте в такт музыке. В их кружке были ещё Настя и Алиска, которые по отдельности старались прыгнуть выше Олеси.

Парни сидели на бревне как в театре, и, ухмыляясь, смотрели на все это безобразие. Четвертое сентября, десятый класс. Позади осталась нервотрёпка с ОГЭ, слёзы и разочарования оценками, буйное жаркое лето из серии «во все тяжкие». Новый стресс, формирование новых классов. И, наконец, уже начало учебного года, которое следует отметить с размахом. Потому 10 «А» почти в полном составе оттягивался в парке на прудах. Шашлык, музыка, танцы. И плевать, что они в городе, и им нет восемнадцати.

– Смотри сколько новых красивых девочек. Ммммм. Год будет интересным. Маринка такая... Конфетка, – Тимур растягивал слова и плотоядно улыбался.

– Каких новых, а? Ты чё? Все старые. Мы же все в одной школе учились, новых нет, – Матвей посмотрел на одноклассника с недоумением.

– А теперь – в одном классе. Красоток поле непаханное, – продолжил приятель.

– Паханное. Даже перепаханное. Ничего особенного, – парень повёл плечами.

– Мэт, да ты альфач, – Тимур противно заржал.

Матвей улыбнулся в ответ, слегка прищурившись. Карие глаза его по-кошачьи загорелись. Он знал, что хорош, светлые волосы, пушистые ресницы, парень умел смущённо улыбнуться, когда это было нужно. И показать другую шикарную улыбку, которая сбивала с ног. Выше среднего роста с широкими плечами, спортивный и подтянутый – три раза в неделю тренажёрный зал. Да, он альфач.

– Мда, и с Маринкой тебе не светит. Там кроме бабла харизма нужна. Попробуй с Анькой Завьяловой, она попроще. Тоже ничего такая. Красивая, – лениво выдал он информацию.

– А вот я не понял, ты со всеми мутить пытался, что ли? – усмехнутся Тимур.

– Ну чтоб прям мутить нет, конечно. Так, интересовался. Ничего особенного. Хотя, Софья из 11 «Б» – милаха, конечно. Классная.

– И с «пионерками»?

– Рофлишь что ли? – Матвей брезгливо поморщился.

– Да ладно. Не все ж страшные. Мухина, например, – не унимался Мелиджанов, назвав фамилию новой одноклассницы.

– А что Мухина? – Матвей приподнял бровь.

– Катюха красивая, – мечтательно сказал Тимур.

– Обычная Катюха. Простая, внешка так себе. И скучная, – выдал Миронов «базу».

– Да она на тебя не поведётся! – хохотнул Тимур.

– Слышь, на меня все ведутся. Без исключений. Не на меня, так на бабки. И Катюха твоя тоже поведётся, вкрашится по самые тапочки.

– А чего ты такой уверенный, Мэт? Мухина пришибленная, ей твои обаяшки до звезды, – вмешался в разговор Ярослав Егоров, ещё одна составляющая троицы.

– Забьёмся? – в Матвее проснулся азарт.

– О, какая тема. Пацаны, забиваемся на Муху, – хохотнул Егоров.

– В смысле? ­– прилетел вопрос со стороны.

– Муху не трогай, норм девчонка, – вмешался Данил Бойко.

– А мне такие и нужны, – сказал Миронов, дёрнув бровями.

Девчонки продолжили танцевать и подпевать исполнителям, парни переключились на обсуждение последнего обновления League of Legends, а потом и вовсе начали спорить, чем эта игра лучше Dota 2. Только Матвей погрузился в мысли, азартно ухмыляясь.

Он учился в школе № 405 с первого класса и никогда не отличался примерным поведением. Ему всегда всё сходило с рук, в том числе из-за ангельской внешности – парень мог расположить к себе любого, но по большей части из-за отца, администрация школы не хотела ругаться с заместителем главы города. Со временем Матвей привык к особому положению, но после нескольких воспитательных мероприятий от родителя, научился скрывать свою наглость, понял, что хамить можно вежливо. Необходимость сдерживаться с лихвой компенсировалась сарказмом. Единственный ребенок в семье, привыкший, что всё в жизни происходит исключительно для него и ради него. Другие люди не представляли для него ценности, взаимодействие с ними всегда проходило очень поверхностно, вскользь. В первую очередь его интересовала лишь одна персона – он сам. Испорченный обаятельный засранец, сверстники заглядывали ему в рот, ловили любое изменение настроения, большинство хотело иметь его в друзьях. Развлекаться, сталкивая лбами друзей, располагать к себе девушек ради самого процесса произвести впечатление – в этом был весь он. И у него новая жертва. Муха.

Игра должна быть лёгкой, без тяжелых последствий для репутации. Главное – сохранить лицо.

Глава 2

Тёплое сентябрьское солнце швырялось лучами в открытое окно, ветер же шевелил белую плотную органзу занавески, которая перехватывала солнечные лучи и топила их туманом.

Раннее утро, на часах едва стукнуло восемь. Безмятежность утра субботы была нарушена тяжелым разговором, выводящим на болезненные эмоции обоих собеседников.

Парень стоял лицом к окну, напряженно сведя брови и сжав зубы. Руки в карманах были сжаты в кулаки, хотя в остальном он был максимально расслаблен. Такой обманный манёвр, чтобы ввести в заблуждение соперников. Он сотни раз использовал это на площадке. Темно-русые волосы падали на лоб, придавая небрежный вид, но серые глаза кололи ледяными осколками, всё в нем было сосредоточено на победе. Он должен выиграть этот сет.

Отец стоял за его спиной, и после затянувшейся паузы в Кирилла опять полетел вопрос.

– Я не поеду! – спокойно ответил парень.

Твёрдо. Жестко. Без эмоций.

– Кирилл, ну это не серьёзно, – услышал он в ответ усталый голос родителя.

Парень глубоко вдохнул, спрятал эмоции и повернулся к отцу лицом.

Тот стоял напротив, скрестив руки и с укоризной, осуждающе, смотрел на сына. Всегда этот взгляд. Разочарование, снисхождение, какая-то брезгливость. «Как на мокрицу смотрит», – подумал Кир.

– Я не поеду! У меня сборы, кубок, – повторил подросток и попытался расслабить мышцы лица.

– Ну, может, хватит уже, а? Что ты как пацан малолетний цепляешься за свой волейбол. Я уже договорился. – раздражённо ответил мужчина.

– Как договорился, так и разговоришься, – так же раздражённо вторил ему сын, направившись к выходу.

В прихожей он почти влетел в кроссовки, слушая, как настигает его недовольный голос отца:

– Опять сначала. Нет у тебя времени выгребаться. Слышь? Всё. Отставить детский сад, начинаем думать о будущем.

– В жопу твой юрфак! FUCK! – крикнул парень уже в дверях, перекинув через плечо рюкзак с формой, и почти бегом стал спускаться по лестнице.

Отец не простит дерзость. Кир был уверен, что как только он вернётся домой, его ждёт ещё один тяжёлый разговор. Поставят ограничения, может, даже комендантский час, урежут карманные деньги, развить мысль дальше о видах возможных наказаний фантазии у него не хватило. Но, к чёрту всё! Он уже опаздывал.

Десятый класс, самое начало учёбы. И он в городской волейбольной команде юниоров! А ему про какой-то юридический факультет басни рассказывают второй год. Отец вдруг решил, что Киру просто необходимо ехать на зимних каникулах в лагерь частной школы экономики и права. Место было уже забронировано, внесена предоплата, и доводы парня о том, что право – это не его тема, что мечтает он о спортивной карьере, Игоря Анатольевича не впечатлили.

Почти бегом Кирилл добежал до спортивного комплекса «Олимпиец», влетел в раздевалку, и пока скидывал одежду, шнуровал кроссовки, в голове чётко печатались мысли: «Хрен тебе, а не юрфак! Сам справлюсь. Ничего не надо. Я всё сам». Ещё немного потерпеть, и он рванёт отсюда как торпеда. И ни на какой юрфак поступать точно не будет.

Члены команды неспешно подтягивались в раздевалку, предвкушая начало утренней тренировки.

– Здорово, Кир, ­– протянул кулак для приветствия Данил. – Ты как?

– Здорово, я норм. Как у тебя? – спросил Кирилл, разминая плечи и перенося вес с ноги на ногу.

– Го с нами на пати в субботу, собираемся на набережной в девять, – выдал Даня, тряхнув головой и сдувая с глаз длинную светлую чёлку.

– А кто будет? – лениво спросил Медведев.

– Мороз со своей, Илюха со лицейскими, девчонки с параллели будут. Матрос, Костян. Гор, ещё обещал. И Эля, наверное, – перечислял парень.

Кир оживился. Эля, его сладкая девочка из 11 «А». Красивая, стройная с «троечкой» и ногами от ушей. А ещё глазами стреляет зараза так, что в груди всё замирает, а потом внутренности делают сальто. А главное это его девочка, своя собственная. Скоро будет полгода как они вместе. Всё началось с того, что Эля пришла на игру сразу после майских праздников. Все пацаны пялились на её крепкие ягодицы, обтянутые короткой джинсовой юбкой, а он увидел её губы и азартный блеск в глазах. Теряться он не привык, и в тот же вечер они сидели в кафе «Сласти Мордасти» и тянули трубочками молочный коктейль из одного стакана, а после кафе была майская гроза с ливнем, и они вымокли до нижнего белья. У подъезда Кир целовал красивые сладкие губы и вдыхал её запах, не замечая капель дождя и сверкающих молний. Эля пахла карамелью и чем-то терпким, одуряющим. А потом была новая встреча, и он опять нырял в океан по фамилии Кручинина. Она была старше, но его это не обламывало. Хотелось держать её за руку и шептать на ухо милые пошлости, смотреть как она ухмыляется в ответ.

При упоминании Эли улыбка осветила лицо:

– Ну, если Эля, значит будем, – подмигнул он Данилу.

Встретиться компанией после летних каникул было интересно, они давно не собирались в полном составе. Летом половина из них разъехалась, и иногда если они и собирались, то крайне усеченным составом. Каким-то волшебным образом Медведю удалось вместить в одну компанию и школу, и команду. Лучший друг Гор, одноклассник и по совместительству лучший доигровщик команды «Факел», Димка Бес, Макс Синица, ну и Кит Белый – члены команды и друзья по школе, Илья Фома и Данил, их классный либеро – тоже команда. И Эля со своими подружками. Значит, в субботу будет круто, надо быть в теме, но без ущерба для физической подготовки.

Глава 3

Дождь лил как из ведра. Крупные капли летели с большой скоростью и, ударяясь об асфальт, упруго подпрыгивали вверх. Стена осеннего дождя была такой плотной, что ей пришлось бежать, прорываясь через сопротивление. Зонт Катя Мухина как обычно забыла дома.

Первая неделя жизни в новом конструкторе под названием 10 «А» класс. «Каждой твари по паре», и в этой солянке придётся барахтаться ещё два года. Девушка тяжело вздохнула, скинула мокрые лоферы, швырнула сумку в угол и прошла в ванную. Вода, гипоаллергенное жидкое мыло, и школа была смыта с кончиков пальцев безвозвратно. Хотя бы на сегодня. Она представила мультяшных микробов, которые с криками и воплями уносятся в сливную трубу вместе с пеной, и хохотнула. Подсушив волосы полотенцем, ей пришлось стянуть мокрую школьную юбку, жакет избавиться о прилипшей к телу рубашки, и завернуться в махровый халат.

– Мамуууль, – Катя заглянула на кухню.

– Привет, – ответила мама.

Перед ней столе стояла кружка, витающий в воздухе аромат говорил, что это чай с жасмином. Мама конечно же улыбалась, но была как под гипнозом, смотрела куда-то в одну точку. Такое растерянное выражение лица. Задумчивый взгляд. Девушка сразу всё поняла, только одно событие способно выбить из колеи её «замурчательную» маму.

– Что, опять звонил? – недовольно спросила Катя.

– Кто? – мама сделала вид, что не поняла вопрос.

– Мам, ну я же вижу, что звонил. Чего надо ему?

Мама вздохнула и опустила глаза.

– Просил на каникулах тебя в Италию с ними отправить. – тихо сказала она.

– Я не поеду, – уверенно ответила девушка.

– Кать, не надо так.

– А как? Как надо, мам? – раздражённо спросила Катя.

– Он и так жаловался, что я тебя настраиваю. Опять судом грозил. – говоря это, мама отвернулась к окну.

Катя вдруг поняла, её эмоции и возмущение предназначаются совсем не мамочке, а другому родителю, и ей стало стыдно. Она подошла и обняла маму.

– Мамуль, забудь. И не расстраивайся! Надо будет, буду хорошей девочкой, буду улыбаться, со всем соглашаться, кивать и «спасибо» говорить, – она перевела дыхание и категорично продолжила, – Но мымру его терпеть не буду, и детёнышей её невоспитанных тоже.

– Доча, так нельзя, дети не при чём, они не виноваты. – сказала мама.

– Мааам, да это не дети! Это невоспитанные дикие обезьяны, без чувства такта и совести. Жадные, завистливые, постоянно орущие и хвастающиеся. Они нас за людей не считают, мам, – возмущённо высказалась девушка.

– Иди сюда, киса, – мама притянула её к себе и поцеловала в нос.

Отец. Внутри всё опять болезненно сжалось. Пять лет назад как гром среди ясного неба его «я ухожу». Оказалось, что последний год их маленькая счастливая семья стала на одного человека больше. Только Катя и мама об этом не знали. Несмотря на видимое благополучие, папа в один день собрал вещи и переехал к другой женщине.

Катя отчётливо помнила тот день и никак не могла стереть его из памяти. Она тогда получила «пятерку» за ВПР по математике, и выбежала из школы счастливая. Улыбаясь, щурилась на солнце, и даже проскакала в «классики» на асфальте перед школой. На парковке девочка не нашла водителя, который всегда возил её в школу, но не придала этому значения – она же освободилась раньше. В приложении на Айфоне выбрала «Вызвать такси», зная, что её сообщение попадет к закрепленному за ней водителю, которого проверила служба безопасности папы. Элитная школа для района бизнес-класса в пригороде. И сколько она себя помнила, они всегда жили здесь в окружении густого шикарного сада, в красивом доме в голландском стиле. Тогда в машине она ехала и рассматривала в окно зелёные поля ярко-зелёного сочного цвета, и ей хотелось, чтобы каникулы наступили как можно быстрее. Дома Катя даже не успела скинуть туфли, так и встала в холле, оторопев. У двери стоял чемодан. Большой темно-коричневый, из кожи крокодила. Родители её не заметили, они стояли у окна, папа кричал на маму, которая плакала:

– Что тебе не понятно, Алла?

– Лёш, – мама опять всхлипнула.

– Не цепляйся, не надо, не поможет. Я всё решил. – жестко прервал он жену.

– А как же мы, Лёша? Катя? – почти шёпотом спросила мама.

– Катя моя дочь, так и останется. – в его голове сквозило пренебрежение.

– Кто она?

– Зачем тебе это знать, Алла. Достаточно, что она интересная красивая женщина.

– А я, значит, не красивая… – сомнение в голосе.

– Хватит, – перебил он её, – Посмотри на себя! Клуша. Мамка. У неё, кстати, тоже дети, но она выглядит, как конфетка. Ты перестала развиваться, Алла, с тобой скучно. Всё, хватит.

В конце фразы он схватил и встряхнул её, что голова мотнулось в сторону. Катя испугалась, обошла чемодан, встала на пороге гостиной:

– Маааам? – девочка повернула голову и посмотрела на отца.

– Катя... – отец отпустил жену и нацепил равнодушную маску.

– Па? – детский звонкий голос, снова немой вопрос, какого чёрта здесь происходит.

– Я буду жить отдельно, Кать. – отец отвернулся, чтобы дочь не смогла посмотреть ему в глаза.

Глава 4

Разболеться в самом начале учебного года Мухе не хотелось, а потому после душа, выпив теплый чай с мёдом, Катя упала на кровать, завернулась в одеяло и провалилась в сон. Ей снился Тадж-Махал и показ мод, будто по дорожке перед дворцом вышагивают под ритмичный бит модели, чередуя современную дерзость нарядов с традиционным индийским саре. Среди моделей точно была Белла Хадид с острыми скулами и раскосыми глазами. Она шагала, чуть покачиваясь, и несла на себе гвоздь коллекции, шикарное платье с тремя переплетающимися шлейфами. Это была её коллекция, Кати Мухиной, это был её триумф. Зрители аплодировали, стоя.

Проснувшись, Катя потянулась за блокнотом и, не вставая с постели, принялась рисовать необычные образы из сна. Потом она сделала уроки, нашла какую-то комедию в нескольких частях и остаток вечера они провели с мамой на диване под пледом с ирисками и какао.

Утром прозвонил будильник, и девушка с трудом заставила себя подняться с кровати. «Верните мне каникулы», – думала она, зевая. Хныкающая и стонущая Катя прошлёпала босая в ванну. Позже она как обычно принимала душ под звуки Latina, пританцовывая бачату. С утра мама разрешала ей выпить чашку кофе с молоком, она всегда говорила, что кофеин вреден для кожи и нервной системы, и Катя ещё успеет привыкнуть к этому божественному напитку. Девушка ворчала, но принимала ограничения. Её законная кружка капучино придала немного бодрости. Хотя Муха всё ещё хотела спать. «Ну, что ж, сегодня я Сонная Муха», – подумала Катя и оставила попытки хоть как-то взбодриться.

Слегка подкрасив ресницы, она повертела в руках новый школьный сарафан и тяжко вздохнула. В этом году Мухины собирались в школу в последнюю неделю, Катя не успела перешить то, что ей не нравилось. Она поморщилась, но всё-таки натянула сарафан сверху на белую футболку. Французские косы, пшеничные волосы и глаза синие-синие. Темные брови сошлись на переносице. Девушка накинула бежевый тренчкот, чмокнула маму в щёку, и с объемной сумкой на перевес сбежала по лестнице.

Улица встретила холодным промозглым воздухом. Осень в этом году была неожиданно ранняя, на асфальте в лужах уже распластались желтоватые листья. Днем, конечно, солнце опять прогреет воздух, и вернёт им частичку августа. Но уже желтеющие листья были неумолимы – природа вошла в стадию увядания. Мухина опустила голову и медленно побрела по дорожке ведущей через парковую зону прямиком в школу. Если бы мама так не сопротивлялась, то девушка уже бы давно перевелась на домашнее обучение. Катя не любила ранние подъёмы. Но больше чем подъемы она не любила одноклассников. Не было ни одного человека, с кем бы ей захотелось перекинуться хотя бы парой слов или даже искренне поздороваться и спросить, как дела. Все были как один, скучные, не интересные, злые. Не удивительно, что они её тоже не любили. Когда она пришла к ним в пятом классе, её не приняли. Не было открытого противостояния, не было бойкотов или драк, но она так и осталась чужеродным элементом. В компанию «небедных деток» она не попала по уровню доходов, даже несмотря на бизнес отца. Для люмпенов она была слишком образованной и воспитанной. Заучки от неё тоже шарахались. Девочка ещё долго ловила на себе презрительные взгляды, пока не перестала обращать на них внимание. Они не любили её, она не любила их. Все просто.

Подняв голову, Катя разглядывала облака в густо синем небе, и ловила себя на мысли, что очень любит осеннее небо, оно такого особенного оттенка. Неплохо было бы модель жилета из четвертого нарисованного ночью образа сделать таким же синим. Белые объемные облака мало походили на вату, она были рельефнее, и скорее напоминали что-то более жёсткое и фактурное. Облака она тоже любила. В детстве она с мамой часто разглядывали их, угадывая, на какое животное они похожи.

Не сдерживая грустный вздох, девушка поднялась по ступеням и вошла в здание учебного заведения. Ещё раз заглянув в расписание, Катя медленно побрела в нужный кабинет, первым уроком стояла геометрия. Эх, тангенс-котангенс. Мысленно девушка утешала себя тем, что время пролетит быстро, оглянуться она не успеет, как уже наступят осенние каникулы.

Утро тянулось как жевательная резинка. Урок был нудный, неинтересный, повторение пройденного материала угнетало.

– Эй, Мухина, – на первой же перемене на свободное место рядом с ней плюхнулся Мелиджанов, – Пошли в кино, Мухина.

Парень смахнул длинную черную чёлку и довольно улыбнулся, прищуривая карие глаза.

– Иди в сад, – раздражённо выдала Катя.

Что этому гопнику от неё надо, она даже не предполагала. Обычно редко кто замечал её присутствие в классе.

– Муха, ну а чё. Вообще одичала на последней парте. Погулять предлагаю, а ты шипишь. – Тимур не унимался.

И он по-хозяйски закинул руку ей на плечо, засунув вторую руку в карман.

– Руку убрал, – рявкнула на него девушка, но парень только ухмыльнулся.

– А если не уберу, то что? – оскалился тот.

– А ничего, – отозвалась со своего места Настя Метлицкая, – Мухина у нас безобидная как хомячок. Да, Катя?

– Тебя не спрашивали, Метла, – в кабинет зашёл Матвей Миронов, приковав к себе взгляды девчонок.

Светлые волосы, андеркад, широкие брови, одна из которых выбрита, имитируя шрам по последней моде, маленькое широкое кольцо в ухе, пушистые ресницы и улыбка как у ангела. При этом широкие плечи, красиво прорисованные мышцы предплечий, обтянутые белой футболкой.

Он подошел к Тимуру, рывком поднял его со стула:

Глава 5

Большой спортивный зал оглушал тишиной. Урок физкультуры давно закончился, школьники покинули спортивный блок второго этажа. Но не все. Переодевшись в раздевалке, старшеклассницы, не привлекая внимание, вернулись и тихонько прикрыли за собой дверь.

– Тася, ну, аккуратнее рисуй, а то опять размажешь. – сказала блондинка, сидя на желтом мяче для пилатеса, раскачиваясь взад-вперёд.

Неестественно белые волосы девушки оттеняли бархатные глаза цвета горького шоколада. Аккуратные тёмные брови были уложены воском волосок к волоску, глаза подведены, а ресницы тщательно накрашены. Она надувала свои пухлые губки и дула шары из жевательной резинки. Короткая юбочка из шотландки задралась вверх, демонстрируя идеальные ноги.

– Эля, посмотри – так? – растопырив пальчики девушка ждала, что скажет «маэстро».

– Ну, нет же, – Эля вскочила с мяча, забрала у Таси подводку, и принялась сама рисовать стрелки их подруге Полине.

Два взмаха и макияж готов, а сама девушка уже разглядывает совместные старания в зеркале.

– Ты просто зайчик, Элькин. Люблю тебя, Кручинина, – констатировала Полина, оттягивая вниз узкую юбку. У неё были прямые каштановые волосы, карие глаза и россыпь веснушек, которые внезапно вошли в моду. Теперь от пятен на лице было не принято избавляться, а наоборот, даже рисовать их. Крупные зубы и широкая улыбка располагали к себе, но хитрость в глазах выдавала в ней хамелеона. Тася была самой худой и низкорослой среди них, но тоже имела определенный шарм. Кудрявые от природы волосы, остриженные по плечи, вились непослушной шапкой, пухлые губы и вздернутый нос придавали ей чересчур невинный вид, и девушка этим пользовалась. Многие считали её глуповатой, думая, что она развита ровно настолько, насколько лет выглядит.

Несмотря на то, что девушки были абсолютно разные по темпераментам и складу характера, связывало их одно – популярность.

Позже подружки лежали на матах и рассматривали балки высокого потолка школьного спортзала.

– И что там твой хороший мальчик? – спросила Полина.

– Хорошо, – тихо рассмеялась Эля, – Хороший мальчик – хорошо.

– Он завтра на пати будет? – спросила вторая подруга.

– А ты с какой целью интересуешься, Тась? – насторожилась блондинка.

– Слышала, что там будет Мороз с новой курицей. Вдруг Кир что-то узнает.

– Не поняла, это ты сейчас о чём? – голос Кручининой сразу приобрёл колюче-морозную интонацию.

– Я так, просто предположила, – промямлила Тася.

Ссориться с подругой не входило в её планы.

– Держи при себе, – фыркнула Эля. – Мой Медведь – милый, ласковый мальчик, он меня обожает. Понятно? А Мороз… Пошёл он в пень, уже жалеет, я знаю. И курица у него общипанная. Понятно? И чтобы я про него больше не слышала.

Она шумно выдохнула, успокоилась, встряхнула головой, отчего волосы взлетели и рассыпались по плечам.

Занятий сегодня больше не было, расписание консультаций к ЕГЭ ещё согласовывали, школьный тренер по чир-спорту была на повышении квалификации, и потому девчонки нехотя собрались по домам. В холле они столкнулись с десятиклассниками. Медведь притянул Элю, ухватив за жакет одной рукой, а второй потянул её галстук на себя:

– Моя Андромеда, – тихо сказал он ей в лицо, и дотронулся губами до шей, скрытой копной белых волос.

Охранник на посту встал и начал сверлить их глазами. Парни, прихватив девчонок, быстро переместились во двор школы.

Егор, проходя мимо парочки, слегка дернул Элю за юбку:

– У, коварная. Потеряли пацана.

Кирилл догнал его руку и слегка стукнул:

– Лапы убери.

Парни веселились. Сосновский продолжил подшучивать, Кир не отставал. Батл продолжался бы долго, но Илья Фомин вмешался:

– Хватит флексить, детки. У нас по плану движ завтра, там и наобнимаетесь.

Егор фыркнул.

– А ты, Элька, держи своего в руках, а то он ещё поцелует Гора сейчас, – продолжил Фома, кивнув на того.

Девчонки хихикнули, парни возгласами возмутились.

Сосновский и Медведевым дружили с первого класса, знали друг друга отлично, чем и давали поводы для шуток.

Егор был немного ниже ростом, более коренастый, с сильными руками, с выступавшими венами на предплечьях. В темных глазах его плясали черти. «Плохиш» очень старался быть хорошим мальчиком, просто из кожи вон лез, но деструктивное поведение то здесь, то там выдавало его с головой. Каким образом этим двоим удавалось дружить столько лет, объяснить не мог никто.

***

Вечером к Эле пришла Полина, Тася прислала сообщение, что не успевает присоединиться к ним из-за занятий с репетиторами. Разговор девушек вертелся вокруг предстоящей тусовки на набережной, а потом плавно переключился на возможность вступить в городскую команду по чир-спорту.

– Здорово, если б нас взяли! – с энтузиазмом выдала Полина, – Мы б тогда по всем-всем соревнованиям мотались. Команды, спортсмены.

Девушка многозначительно дёрнула бровями.

Глава 6

Эля Кручинина всегда была красивой. С самого раннего детства, сколько себя помнила. Она привыкла это слышать и видеть в глазах, смотрящих на неё. Подростковый возраст не успел превратить её в гадкого утёнка, потому что почти мгновенно из девочки она превратилась в хрупкую тонкую девушку. Ни прыщей, ни угловатой фигуры, ни непропорционально вытянутых конечностей. В четырнадцать она поняла, что по ней пускают слюни все знакомые мальчики старше двенадцати. Это ей польстило, и она решила это использовать.

Дома Элю не любили. Она была в этом уверена, она так чувствовала.

Отец был весь в бизнесе, он владел двумя торговыми центрами в городе. Дела шли неплохо, но для этого он не имел выходных, изредка позволяя себе четыре-пять дней отдыха где-нибудь в Греции с семьёй. Отец был деспотичен и требователен, одинаково холоден к маме и к ней. Эля ещё в младшем школьном возрасте отказалась от попыток впечатлить его. Всё, что от неё требовалось, это не дерзить и выполнять приказы. Девушка приняла правила игры.

Мама растворилась без остатка в младших детях, близнецы занималю всё её время. Каждое утро жизнь начиналась с уговоров умыться Роберта и выбора платья для Радмилы, Эльвира же была за бортом их корабля. И если в тринадцать её это огорчало, то в семнадцать она с этим смирилась. Девушка никого не любила – младшие раздражали, с мамой Эля не была близка, но знала, как манипулировать чувством вины и на какие кнопочки надо надавить, чтобы получить безлимитную карту для шоппинга или новый айфон, отца же она просто боялась.

Рутинное течение жизни было нарушено прошлой весной, когда, вернувшись домой с тренировки по чир-спорту, она застала мать и отца сидящих в холле их двухуровневой квартиры.

Отец оценивающе посмотрел на неё снизу-вверх, слегка кивнул, с чем-то мысленно согласившись, и спросил:

– Морозов. Знаешь такого?

Вопрос выбил воздух из легких и Эля выдохнула, стараясь не шуметь. Едва ей исполнилось двенадцать, родители очень ревностно стали относиться к её кругу общения, мать так вообще стала задавать неудобные вопросы. Что за балаган, откуда они узнали? Понимая, что молчать нельзя, она выдала:

– Видела несколько раз.

– Ага, а это что? – отец перекинул ей в мессенджер несколько фото, на последней Стеф сладко целовал её в засос, она обнимала его за шею одной рукой, а второй трепала волосы парня.

Эля не знала, что сказать. По сути ей было всё равно, что думает отец и какая у него будет реакция на факт, что они встречаются. Стеф красавчик, светло-русые коротко стриженные волосы, карие глаза, чувственные губы, шрам на подбородке и сильные руки. Развязный наглый хам, но при этом обаяшка, и не жадничал, регулярно тратился на подарки, знаки внимания. Опасный наглый хам ей больше чем нравился, она была в него отчаянно влюблена.

– Прекращай эту дурь. Он не наш.

Голос отца равнодушно выдал приговор отношениям.

– Пап, – начала было она, но тут же осеклась.

– Эльвира, – осадила мама, но увидев на лице девушки отторжение, замолчала.

– С завтрашнего дня в школу, в «Олимпиец», куда там ещё, не знаю, везде будешь с Романом.

Эля опустила глаза и кивнула. Ну окей, к ней приставили шпиона, что ж, посмотрим, кто кого.

– Чтобы больше вас вместе с этим быдлом не видели, поняла?

Эля послушно кивнула, наивно полагая, что обвести вокруг пальца охрану и отца не составит труда.

– Хочу, чтобы ты сходила на игру. Теперь тебе нравится волейбол, поняла? – отец наклонил голову и посмотрел на дочь.

Эля подняла на него глаза, пытаясь понять, к чему он ведет.

– Виктор, может не надо, – попыталась вмешаться мать, но поймав строгий взгляд отца, замолкла и опустила глаза.

– Пятница через две недели, в «Олимпийце», в два часа. Команда «Факел».

Эля кивнула и опустила голову.

Ну, «Факел» так «Факел». Она даже не придала этому значения.

Охрана возила её в школу, на занятия в спорткомплекс, охранник даже сидел в машине, когда Эля ходила встречаться с подружками. Морозу было всё равно, что им приходилось скрываться, он просто пожал плечами и сказал «ок», а девушка прижалась к нему и уткнулась носом в шею, втягивая свежий аромат парфюма, перемешанного с запахом кожи. Это была обычная туалетная вода, не премиум класса, но запах заставлял колотиться сердце в два раза быстрее. Она обожала прижиматься холодным носом к шее, чувствовать бьющийся пульс, вдыхать запах, пальцами трогать лицо, ежик волос на затылке, чувствовать тепло его тела.

После разговора с отцом юбки Эля стала носить ещё короче, перестала пользоваться губной помадой и больше она и Стэф не обнимались в школьных коридорах. В остальном между ними ничего не изменилось. Так она думала.

А за неделю до злополучной игры Мороз её кинул и в открытую замутил с какой-то курицей.

Как сейчас помнила она тот самый день, когда он шёл к ней навстречу, обнимая какую-то темноглазую коротышку с копной иссиня-чёрных распущенных волос длиной ниже бёдер. Пухлые губы, отсутствие макияжа, яркая внешность соперницы иглами вонзились в грудь. Кивок Мороза и равнодушный взгляд, и вот она стоит одна и оборачивается им в след.

Глава 7

Середина сентября встретила проливными дождями, отчего листья на деревьях начали активно желтеть, сворачиваться, и листопад начался раньше обычного.

Миронов действительно перебрался за парту к Кате Мухиной. Сначала она думала, что ему просто нужно пересидеть, чтобы не привлекать внимание. Мало ли, что у этих медийных личностей на уме. Но на русском языке, где последняя парта пустовала, альфач согнал с места в середине второго ряда ее соседа Льва Косина, и развалился на стуле рядом с ней.

Катя не собиралась пересаживаться, это её место, пусть Мелиджанов или Егоров забирают своего вожака, и освободят ее от его присутствия.

Но нет. Всем своим видом Мэт показывал, что ему комфортно сидеть рядом с ней. Он обламывал шуточки своих прихвостней, затыкал королеву класса Богданову и её подружку Метлицкую.

На Катю впервые за пять лет открыто обращали внимание, не пытались задеть злой шуткой или как-то подставить. В 10 «А» поселился звук шуршащих перешёптываний. От того, что происходило в классе, у Мухиной вдоль позвоночника бегали мурашки, она была напряжённая и находилась в состоянии постоянной боевой готовности. Что-то происходило, она пока ещё не могла понять, что к чему.

Миронов не был разговорчив, не лез к ней с вопросами, не нарушал её личное пространство. Уроки физики, алгебры и геометрии он проводил, уткнувшись в свою тетрадь. Косил глаз в тетрадь соседки только на уроках химии и русского языка. Катя же старалась не прикасаться к нему, не разговаривать и вообще абстрагироваться.

Через неделю она перестала обращать внимание на Матвея, её уже не удивляло его присутствие в непосредственной близости, он слился для с пространством и триггером больше не было дыхание. Метлицкая тоже успокоилась, и даже Егоров с Мелиджановым уже не так раздражали.

Они писали самостоятельную работу по алгебре, когда Катя, поставив точку, подняла глаза и залипла. Его длинные ресницы. Зачем ему такие? Вот несправедливость – девчонки покрывают ресницы тушью в несколько слоёв, келером себя пытают. А у Миронова они просто шикарные без танцев с бубнами. Взгляд спустился ниже. Красивый изгиб верхней губы. Чёрт. Почему так быстро решила задания? Девушка отвернулась к окну. Не нравилось ей это всё, сначала экспансия её территории, потом его дыхание выводило из себя, его заносчивое надменное выражение лица, а теперь она сидит и рассматривает его ресницы. Вот чёрт.

Загруженная нехорошими мыслями, Муха выскочила из школы как пробка. Сегодня по расписанию тренировка по латине соло. Она почти бежала в зал, и совсем не потому, что опаздывала. Повторяя шаги за тренером в туфлях для спортивно-бальных танцев, в короткой юбке, она пыталась сделать за тренером вольта, но что-то с ритмом было сегодня не так. Самба не танцевалась. В голове крутились три мысли «я», «альфач», «вот жесть».

«Бедра, бедра, девочки! Ваши бедра с МКС должно быть видно! Ииии, начали! 1и — 2и», – от голоса тренера Катя вздрогнула. «Хорошо, что каникулы скоро», – подумала она. По плану у неё в работе пошив пальто, и девушка светилась от предвкушения.

Неделя пролетела как один день. А потом неожиданно началась вторая четверть.

Утром Муха открыла глаза и поняла, что сегодня опять всё начнется сначала – желание выключить будильник и послать всё лесом, промозглое холодное утро, скучная школа и зоопарк в их классе. Не смотреть на него. К чёрту ресницы, губы, улыбку. Он гнилой внутри, это очевидно, как яблоки – вот бывает же красивое яблоко, ровненькое, гладенькое, цвет красивый, а внутри гнилое, и с Мироновым так же, убеждала она себя.

Под такие невеселые мысли Катя собралась в школу быстрее, чем обычно, и решила выйти из дома пораньше. Захлопнув дверь, по привычке проигнорировала лифт и начала спускаться по лестнице. Смотря под ноги, она бежала, перескакивая через ступеньку.

– Мухина, – раздалось совсем рядом.

– Чегоооо? – рот открылся буквой «О» от удивления.

Она опешила. Перед ней стоял Матвей.

– Ну, чего стоишь, погнали, – парень толкнул ее плечом и схватил за руку.

– Идрид-Мадрид. Миронов! Ты что тут делаешь вообще? – возмущенный голос вырвался изнутри, Катя никак не ожидала увидеть Матвея на лестничной площадке этажом ниже.

– Пойдём со мной, – настырно пихнул он девушку.

– Миронов. Ты нормальный? Мы же в школу опоздаем.

Но парень тянул её к лифту одной рукой, во второй у него была подставка с двумя стаканами.

– Мухина, ты такая душная. Тебе говорили?

– Слышь, Матюша, ты бы тут не кобенился. У нас физика первая. ­

– Не называй меня так!

– Ой, обиделся, – наиграно выдала она.

А потом она сделала невозможное – зачитала рэп:

– Ярость прошла, обиды забыты. Трое в реанимации, пятеро убиты.

Лифт открылся и Миронов втолкнул Катю внутрь.

– Больной. Куда мы?

– На крышу.

Катя нервно рассмеялась.

– Миронов, я тебя уже боюсь. Головой не бился случайно?

– Мухина. Захлопнись. Едем.

И он нажал кнопку последнего этажа.

Катя спустилась спиной по стене лифта и опять начала нервно смеяться.

Когда они вышли из лифта, Матвей уверенным шагом направился к выходу на крышу, не забывая подгонять Катю. Куда он торопился ей было не понятно.

На крыше их ждала светлеющая темнота и первый мороз, облачка пара вырывались изо рта.

– Ну и? Что мы здесь делаем?

Матвей включил телефон, глянул на дисплей:

– Сейчас.

– Миронов, какого рожна ты приволок меня сюда, а?

– Держи, – он сунул в руки Кате стаканчик с кофе, игнорируя её вопросы, – А теперь смотри.

Глава 8

А помнишь, мы на закате –

Два смелых и смешных мечтателя

Со стороны всем казалось

Что мы спятили

Но спятила только я

У тебя же иммунитет

Ты никого, никогда не любил –

Нет, нет, нет.

Саундтрек Mary Gu – Астероид (Asteroid)

В субботу на улице потеплело, дождь прекратился, и даже выглянуло солнце.

Торговый центр, в котором Матвей и Муха договорились встретиться, располагался у озера, и он был едва ли не единственным зданием в районе, которое не было зажато домами и другими постройками. Огромная парковка вмещала всех желающих припарковаться, и место для машины можно было найти всегда. А за парковкой на самом берегу озера расположилась большая детская площадка с веревочным городком, горками, качелями и скамейками. Дорожки были отсыпаны мелким серым гравием, а три скамейки стояли развернутыми таким образом, чтобы смотреть на воду и уток.

Когда Катя вышла из автобуса, в мессенджере пришло сообщение от Матвея. Селфи в кафе фастфуда – он сидел за столиком и подмигивал ей. «Хорош, паразит», – промелькнула мысль. Катя автоматически плотнее запахнулась в просторное короткое пальто оверсайз сине-бирюзового припыленного цвета. Асимметрия, сложный крой выдавали штучную вещь, не масс маркет. Муха шила его все каникулы, даже пару раз была в коворкинге для помощи с отделкой.

На ней были широкие джинсы и короткий белый бомбер с интересными рукавами и декоративными шлёвками. Завершал образ серо-розовый шарф, легкий макияж и собранные в пучок волосы.

Пока довольная собой Катя поднималась на эскалаторе на фуд корт, ловила себя на мысли, что всё это как-то искусственно. Как американское свидание из фильма, там парочка подростков всегда встречается в подобных местах и идёт потом в кино, потом целуются в машине или под дождем у дома. Целоваться с Мироновым она точно не собиралась.

Катя вдруг начала нервничать, у неё зачесались ладони. Матвей увидел её издалека, едва она вошла, тут же поднялся с места и двинулся навстречу.

Катя сканировала парня, пытаясь найти хоть что-то, что натолкнет её на мысли о происходящем. Любопытно, что же всё-таки происходит. Но нет, Миронов искренне горел энтузиазмом и, судя по широкой улыбке, действительно был рад её видеть.

– Я думал, ты не придёшь, – начал он разговор, когда они заняли нишу с диваном в самом конце зала.

Место находилось напротив окна, из которого открывался потрясающий вид на озеро. Солнечные лучи отражались от водной глади, пускали блики и создавали эффект движения, а небо с огромными махровыми облаками нависало над водой, отражаясь в ней.

– Чего это? Тут будет еда, ты будешь меня развлекать. Ведь будешь, да? С чего бы мне отказываться? – удивилась Муха, ни разу не смутившись.

Её прямолинейность опять удивила. Ну не говорят девочки про еду! Что с ней не так?

– А ты всегда так прямолинейная? – осторожно поинтересовался он.

– Да. Это плохо? – Катя искренне не понимала, что в её ответе заставило задать этот вопрос.

– Необычно. Не плохо, просто необычно.

– Да, я такая.

– Какая? – Мэт хитрро прищурился.

– Ненавижу врать. И когда мне врут.

– Так это никто не любит, так что не удивила.

– Да. Наверное, так и есть.

– Слушай, Муха, вот в этом вся ты. У нас свидание, а мы о каком-то трешаке говорим.

– В смысле, у нас свидание? – удивлённо спросила Катя, распахнув глаза и сведя брови.

Матвей удивлённо спросил:

– А ты что думала?

– Да ладно, Матюш, я пошутила.

– Не называй меня так!

– Ярость прошла, обиды забыты. Трое в реанимации, пятеро убиты. Йоуу! – в очередной раз пропела Катя.

Матвей изобразил фейспалм, а Муха расхохоталась. Звонкий веселый смех направил табун мурашек по позвоночнику, и парень вздрогнул в попытках разогнать волшебство момента.

Позже они сидели на соседних креслах в кинозале, смотрели ужастик «Голоса». Парень надеялся, что Кате станет страшно, он возьмёт её за руку, или она хотя бы прикоснется к нему.

Нет, Катя Мухина смотрела фильм ужасов и саркастично улыбалась. И даже хихикала на самых пиковых моментах.

Странная. Целоваться с девушкой, которая ржёт на фильмах ужасов как-то расхотелось. А вдруг у нее, как там говорят, фляга свистит?

Когда они вышли из торгового центра на парковку, день клонился к концу. Озеро отражало своей гладью огни города и свет окон ряда высотных домов на другом берегу.

Матвей повёл девушку на детскую площадку, которая к тому моменту уже опустела. В планах у него было обниматься на лавочке, но Катя уселась на качели на металлических цепях, и ему не оставалось ничего другого как сесть на соседние. Цепи слегка поскрипывали, наступали сумерки, постепенно погружая площадку во мрак.

Вдруг Матвей увидел в стороне за низкой оградой сломанный маленький велосипед, видимо он стоял с лета, потому что был тронут ржавчиной, колеса у него были приспущены, руль как-то странно вывернут и погнут. Парень не придумал ничего лучше, как сесть на велосипед и подъехать на нем к Кате.

Глава 9

Декабрь

Под ёлкой прям в сугробе сидела девчонка. Издалека картина очень напоминала сцену из сказки «Морозко», этот старый фильм всё еще показывали по ТВ. Пацаны начали ржать. Девчонка сидела как-то неуклюже и тихонько всхлипывала.

Черный, как выяснилось при близком рассмотрении, лыжный комбинезон и красный павлопосадский платок на голове – ну Морозко и есть.

– О, так это ж Катька с параллели, из 10 «А» – шикнул Фомин, – ну, Муха которая.

Егор опять заржал, а Димыч подхватил.

– Да ладно, что за детский сад, – буркнул Кирилл и двинулся к ёлке.

– Ну и кто ты? Настька что ли? – он смотрел на это недоразумение сверху вниз со своих почти метр девяносто.

– Катя я, – угольные аккуратные бровки сошлись на переносице, мокрые щеки были красные, а ресницы слиплись.

– Не реви, вставай, - Кир протянул ей руку, – Чего расселась-то?

– Больно, – девчонка шмыгнула носом.

– Медведь, ты долго? – компания топталась на месте.

– Давай, без меня, - крикнул он в сторону, махая рукой, и присел под ёлку. Снега навалило много, Катя сидела в яме и отчаянно шевеля руками и ногами, пыталась встать.

До базы было километра три. Как эта горемыка тут оказалась?

В середине декабря на День Конституции отдел образования города устроил своеобразный турслёт, соревнования между школами среди старшеклассников по бегу на лыжах на лыжной турбазе. Отдел молодежи креативно назвал соревнования «Гонка «Последний герой», а благодаря спонсорам победителей ждала поездка в Санкт-Петербург на новогодние каникулы.

И это была не самая удачная идея, потому что школы всегда конкурировали между собой, по приезду уже разнимали две драки, вечером ожидалось продолжение. Поэтому самых буйных расселили подальше. Парни с 405 школы жили на юге, Колька с Олегом из физмата № 66 жили в корпусах на северо-западе, а его 128 школа занимала западную часть базы. И мымра эта под ёлкой – с юга.

Так получилось, что вскоре после расселения, вооружившись навигатором Кирилл и ещё пять парней решили посмотреть местную достопримечательность, большую сосульку водопада Мутный недалеко от базы. И не успев отойти от базы достаточно далеко, наткнулись на «марфушу».

– Ну, покажи, где болит, – внутренне чертыхаясь спросил девушку парень.

С удивлением увидел, как у нее задрожала нижняя губа, и она расплакалась. По-настоящему, со всхлипами, слезами. И соплями, разумеется. Минус двадцать на улице. Твою ж мать.

– Так, Катька, не ной, – он выпрямился и схватил её за шиворот, и через пару мгновений эта «полторашка»[1] была у него на руках.

«Сколько в ней, хоть сорокет[2]-то есть?» – странные мысли блуждали в его голове, пока он тащил «марфушу» на руках.

– Эй, Морозко, – Киру вдруг стало смешно, ­– Глаз чешется, правый, почеши, а. Будь человеком.

Холодными корявыми пальцами девчонка полезла ему в лицо и неуклюже елозила в районе глаз.

– Правый! Я сказал, правый! Да глаз! Не нос! – её варежки из козьего пуха на резинке щекотали нос, и лицо зачесалось ещё сильнее.

Он остановился и посадил Катерину в сугроб, захватил пригоршню снега и вытер лицо. Вид у девушки был растерянный, какой-то отсутствующий. Что бы там не произошло, это её шокировало.

– Ну, рассказывай, что случилось.

Нижняя губа у Катеньки опять задрожала.

– Не реви! – грозно приказал он.

– Не буду, – всхлипнула «марфуша».

– Сказал, не реви!

– Ни…, – опять всхлип, судорожный выдох, – Бросил он меня.

– Чего? – вот этого он никак не ожидал.

– Взял и бросил, – она шмыгнула носом, – Сказал, просто пранканул с пацанами.

– Ты чего пургу-то несёшь? С ногой твоей что случилось?

«Настька» опять начала рыдать, размазывая слёзы. При этом она пыталась сосредоточиться, но это ей не удавалось.

– Ну гулять позвал, пошли, встали под ёлкой, он и говорит, – она опять всхлипнула, – Гадостей наговорил, в общем, стебался. А там ещё Егоров с Мелиджановым, ну, из класса, давай ржать, и он вместе с ними. А потом снежками меня… Я упала. Они ушли.

– Ты точно не в пятом классе? – Медведев слушал этот детский лепет и не понимал, что больше его удивляет – олигофренизм степени дебильности её одноклассников или наивность этой дуры.

Кир уверенно шел вперёд, изредка косив глаз на свою ношу. Девчонка оказалась, к тому же, страшненькая. Зарёванная, опухшая, с красными отёкшими глазищами. Какая-то маленькая и щекастая. Такие Киру не нравились. То ли дело его Элька. Бомба, а не девочка, одни ноги чего стоят. Только увидишь её в коротких шортиках, сразу хочется притянуть и целовать её пухлые губы. Всё при ней, и рост, и глазищи томные, и скулы острые, фигура. Мммм. Губы сами плотоядно растянулись в улыбке. Он опять покосился на Муху, и улыбка сползла с его лица.

Медведь начал уставать, у него заныло плечо, давала знать о себе старая спортивная травма. Мысленно чертыхаясь, он тащил девчонку и ругал себя за свое воспитание, за неспособность пройти мимо. Ну вот и сидела бы в сугробе, успокоилась, сама бы доковыляла. Хотя, нет, всё правильно сделал, не смог бы по-другому. Клуша эта на руках успокоилась, перестала шмыгать носом, устроилась поудобнее и щекотно дышала ему в шею. Он никак не мог понять, чем от неё пахнет. Запах был каким-то знакомым.

Глава 10

Кир развалился на первом ярусе кровати в корпусе, который занял физмат. Он уже час слонялся по гостям, общался с пацанами, которые обменивались планами на вечер.

– Медведь, на дискотеку идёшь? – Фома сидел напротив и изучал свои ногти. – Уточни, на какую именно, – развеселился Кирилл.

– А чё, выбирать обязательно, что ли? – хмыкнул Илья, – Собрались каждый на своей, минут 20 хватит, а потом можно к соседям. Как раз до конца плясок успеем всех обойти.

– Ну, да, логично, – согласился Кирилл.

К началу дискотеки Медведь, как и договорились, спустился в сумрак холла своего корпуса. Пятнадцать школьников из старших классов уже определили ди-джея, который по старинке вел список музыкальных предпочтений на листке бумаги. USB колонку закрепили повыше, чтобы лучше было слышно музыку. Деревянные рейки отделки вибрировали от звуков. Свет был выключен, по периметру сверкала разноцветными огнями новогодняя гирлянда. На сером круглом ковре с какими-то нелепыми розочками в центре комнаты уже топтались четыре девчонки без обуви, в одних носках. Это было забавное зрелище, и Кир усмехнулся. Тёмная челка падала на лоб, белый худи оверсайз делал его заметным в полумраке.

– А что они на тебя так смотрят? – Фома шипит ему в ухо, кивая в сторону девчонок на диване.

– Добычу чуют, – пренебрежительно фыркнул Медведь, – Эльки нет, вдруг фартанёт.

– Курицы, – согласился с пренебрежением Илья, направляясь в центр зала.

А через некоторое время уже вчетвером парни подошли к южному корпусу, который занимали старшие классы школы номер 405. На крыльце их встретил Даня, натянувший высокий ворот свитера до самого носа, тем самым прикрыв красные от мороза уши, он был без шапки. Аккуратно без лишнего шума они пробрались сквозь толпу танцующих школьников. Волейбольная команда всегда вместе, потому никто особо не удивился, когда Кирилл появился среди школьников в полутёмном холле первого этажа. Он мельком увидел пару знакомых лиц со своей параллели. Значит, они не единственные гости. Учителя сидели у стен и следили за порядком, играла колонка, но здесь она стояла на столе, за которым какой-то ботаник листал плей лист в телефоне. Народ выплясывал в центре зала, Медведь с интересом рассматривал танцующих на импровизированном танцполе. Отметил для себя интересную девчонку, волосы которой полыхали и отливали красным в свете иллюминации, в обтягивающих светлых джинсах и укороченном светлом свитере оверсайз. Вторая стройная девушка, которая привлекла его внимание, стояла поодаль от компаний, на голове у нее был черный ирокез, заплетённый красивой косой, выбритые виски, левое ухо было окаймлено серьгами по всему изгибу. Узкие черные джинсы, черный свитшот с капюшоном на замке расстегнут, кроп топ, оголяющий живот с кольцом пирсинга на пупке. Неформалочка. Тут он вспомнил о другой девушке этой школы, и о том, как волок ее сегодня в этот корпус днём.

– Слышь, Никитос, кто здесь Мелиджанов?

– Тимур? Старший который?

– Из параллели.

Белый показал на худого парнишку в черном, который тёрся у входа с такой же гопотой.

– А Егоров?

– Да рядом с ним стоит, красный худак. А что, проблемы какие?

Кирилл отрицательно махнул головой. Ещё раз обвел глазами комнату и увидел в противоположном конце «марфушу» Катеньку, которая сидела на ступенях лестницы на второй этаж. Одна сидела. Вот что с ней не так? Все тусят, а она опять одна. Волосы заплетены в две красивые объемные косы, на шее какой-то черный чокер. Цвет её платья было не разобрать. Твою ж дивизию. Платье! Турбаза «Снежинка», лыжи и платье. Она была единственная, кто был не в джинсах.

– Скажи, а с кем Катька гуляла?

– Муха, что ли?

– Она.

– С Матвеем, у стены слева смотри.

– Белобрысый? В полосатом?

– Ага.

Ну вот все лица шекспировской трагедии – девчонка, бывший её и его друзья-утырки.

– Слышь, а что там за экшен, в курсе? - спросил Медведь.

– Ну там, в общем, мерзкая тема. Спор был, что Матвей замутит с ней.

Кир вскинул бровь. Каменный век какой-то. Он думал, что так развлекаются только в молодежных фильмах. Но это точно не кино, просто один имбецил возомнил себя альфачом. Ему стало противно, что кто-то мог так поспорить на его сестру. Или на Элю, например. Страшненькая или нет, со странностями, да какая разница, какая, быть предметом спора это кринжово.

И тут он понял, что его удивило в этой картинке. Девочку обидели, ещё и публично унизили, а она не убежала рыдать в подушку, не собрала вещи и не вызвала родителей, нет. Она пришла на дискотеку, одетая как белая ворона, и сидит, задрав подбородок и нахмурив бровки, всем видом показывая, что ей до звезды недалёкий бойфренд и весь их класс. Такая позиция заслуживала уважения. «А она смелая, эта Мухина», – подумал Медведь. Интересно, она действительно недалёкая и ей всё равно, или она наступила себе на горло и пришла сюда вопреки всему.

– Здорово, Муха, – Кир прошел через танцпол, растолкал курятник и навис над девушкой, – Чего не пляшем?

Катя побледнела, опять свела бровки на переносице.

– Дурак? У меня ж нога! – и она сунула ему под нос ногу в жёстком ортезе.

Глава 11

Дискотека была в разгаре, грохотала музыка. Некоторые разбились на пары и пытались «зеркалить» движения друг друга, но большинство собрались в круг и прыгали вверх под музыку. Танцпол был переполнен, взлетали вверх руки, волосы. В холле быстро стало душно, и Катя, накинув первую попавшуюся куртку, вышла на улицу.

Звездное небо – это то волшебство, в которое она верила. Густая чернильная ночь рассыпалась по небу миллиардами бриллиантов, а там, где отдельных бриллиантов не было видно, по небу мерцанием была рассыпана бриллиантовая пыль. Студёный морозный воздух заползал за шиворот, сбивая дыхание. Лицо покалывало холодными иголками. Дыхание вырывалось с морозную ночь облаками пара.

Девушка встала на крыльце, оглянулась. Куртка была мужская, пахла сигаретным дымом и ментолом. Фонари по периметру вполне сносно освещали территорию, и Муха увидела, что за углом веранды, не особо прячась, стояла Лера Морозова с вейпом и выпускала клубы дыма. Недолго думая, Катя направилась к девушке, передвигаясь как цапля – каблуки туфлей входили в снег как нож в масло и вязли в нём.

– О, Муха, – медленно протянула Морозова, подняв голову, – И что тебе на месте не сидится, калечная? Рыдать пришла, да?

– Чего?

– Ну, по крашу твоему, Матвею. Как он тебя… Ммм… – она хрипло хохотнула.

Катя никак не могла отделаться от мысли, что одноклассница сейчас напоминает ей гиену, такой же оскал, и даже смех похож.

– Кто тот длинный, с которым я танцевала? – спросила она.

– Ну ты отсталая, Муха, – фыркнула Лерка, кутаясь в короткую красную куртку лыжного костюма.

– Тебе ли говорить о развитии, – девушка закатила глаза.

– Чего? – брови у одноклассницы поползли вверх.

– Проехали. Кто такой, спросила.

– Медведь, – медленно протянула Лерка, выпуская струю дыма.

– Надо же, а танцует неплохо, – съязвила Катя, – И кто у нас Медведь?

– Звезда, – рассмеялась в ответ Лера.

– Сияние заметила. А конкретней?

– В волейбол играет, мега крутой чувак. Из школы на проспекте, 128-ой, вроде.

Катя кивнула, развернулась и собралась уже было уходить, как услышала:

– Да, ладно, Катюх, забей на Мирона. Все мы через это проходили.

– Что? – Муха развернулась к Лере.

– Я номер три. Миронов список вёл раньше. Гоблин, – она опять выдохнула дым, – А ты не кисни, они забудут, похейтят немного и забудут. К концу десятого класса никто и не вспомнит.

– Ты забыла?

Лера отрицательно покачала головой. Катя кивнула ей и вернулась в корпус.

Она с трудом протиснулась среди танцующих одноклассников. Веселье набирало обороты, но ей хотелось спрятаться и никого не видеть. Они знали, они все всё знали. Её охватила острая смесь одиночества и разочарования. Муха поднялась по крутой лестнице на второй этаж и попыталась отыскать комнату, которую она занимала вчетвером с одноклассницами.

Из-за угла перед девушкой вырос Матвей, прижал спиной к стене и завис над ней, отсекая путь отступления вытянутой рукой.

– А ты Муха не теряешься, смотрю, – с презрением он выдавил из себя.

Теплые карие глаза теперь не грели, они протыкали её насквозь.

– Иди в сад, токсик, – разочарование в голосе было не скрыть.

– Не долго горевала, Кэт, да? Ну, и что это за олень? Сама расскажешь или у него спросить?

Миронов еле сдерживал свою ярость. Только он сегодня вскрыл карты и рассчитывал на бонус из слез и обид, как Муха тут же нашла ему замену. Да и слёз особо не было, кстати, заметил он. Как-то она спокойно всё приняла. Значит, был запасной аэродром. А может это она развлекалась, пока он думал, что играет. Вот тварь.

– Ну, и кто он?

– Мы расстались, Мэт, – она глянула на свои наручные часы и кивнула, – Уже семь часов как.

– Я его забайтил, а он съехал. С каких пор тебе нравятся трусы, крошка?

– Крошка у тебя в трусах, Миронов. Дай пройти, – и Катя попыталась вывернуться.

Миронов сдавил её плечо и зашипел:

– Борзометр сломался, Муха? Ты что такая дерзкая?

– Да. Не принцесса, – Катя поджала нижнюю губу и качнула головой, – Здесь тебе не Дисней.

В коридоре показалась учительница биологии, Елизавета Андреевна, и Катя воспользовалась паузой, выскользнула из захвата и скрылась в первой же комнате. Прислонилась спиной к двери и сползла вниз. Как рыба открывала рот и судорожно пыталась сделать вдох. Боли нет, Муха ничего не чувствовала, будто душа её была парализована. Девушка повернула ручку защелка замка изнутри и огляделась, комната была чужая, но выходить она не рискнула. Легла в кровать и стала мечтать, что завтра проснётся как ни в чём не бывало, и окажется что это дурной сон. Ей по-прежнему десять, папа дома, они живут к закрытом посёлке и знать она не знает никакого Миронова.

Сквозь сон она слышала голоса: «А что она на моём месте. Марина Сергеевна, у меня в кровати Мухина. Куда мне теперь?».

Глава 12

Автобус плавно качнуло, и парни резко подались вперед, хватаясь руками за спинки сидений и пытаясь остановить движение по инерции. Автобус вернулся в исходное, а затем качнулся ещё раз, пока окончательно не остановился. Огромная парковка. Большой современный спорткомплекс закончили строить в конце прошлого года, на этой территории они играли впервые.

– Давай, Фома, не зависай, – крикнул Медведь и толкнул в спину приятеля.

Илья обернулся и оскалился в ответ. Команда приехала на выездной матч, и не спеша игроки вышли из автобуса на парковку перед спорткомплексом. Выезд уже перестал приносить какие-то отдельные эмоции, сама дорога воспринималась как часть подготовки к спортивному побоищу. Игра всегда непредсказуема. Это командная работа, где результат зависит от слишком многих факторов, чтобы предугадать как всё сложится наперед.

Кирилл увидел брата сразу, ещё на подходе. Денис медленно шёл от припаркованной черной Вольво к автобусу. Они давно не виделись, после поступления в университет Денис наезжал к родителям редко, в родной город не тянуло. Они обнялись, похлопали друг друга по плечу.

– Что, малой, порвёшь «птенцов» как Тузик грелку? – улыбнулся брат, показывая белые зубы.

– Настрой боевой, Ден, – ответил Медведь и поднял вверх большой палец.

– Планы в силе?

– Да, раскатаем «птичек» и поедем.

– Точно не хочешь остаться со своими?

– Неа, домой, Ден. Мне надо.

Не было времени объяснять брату, что всё сложилось не так. Игра была объявлена всего десять дней назад, и через три дня после возвращения со «Снежинки» парни уже поехали в другой город биться за место в следующем этапе чемпионата. А это, черт возьми, сломало все планы. Гор не успел восстановится после травмы, да ещё и его день рождения. А ведь почти месяц собирались! Лучший друг, их общие друзья, одноклассники. И его Эля, она как раз должна была вернуться сегодня с Москвы. Да Сосновский даже мать спровадил в Москву, чтобы никто не мешал. Медведь, кстати, всегда был за новое приключение, и эта поездка обещала быть именно приключением, гостиница, новая обстановка, его команда. Но Кирилл планировал попасть на вечеринку друга и поздравлять Егора Сосновского пока у него не закончатся силы. Для начала надо закончить здесь. Разминка, разогрев, и вот уже гнусавый голос информатора объявил:

«Представляются стартовые составы команд, либеро и главные тренеры.

Команда «Факел»:

Номер 2 (Дмитрий Бессонов)

Капитан команды номер 8 (Кирилл Медведев)

Номер 9(Андрей Васнецов)

Номер 11 (Илья Фомин)

Номер 15 (Максим Синица)

Номер 17 (Никита Беленко)

Либеро номер 5 (Данил Бойко)

Главный тренер – Виктор Ратный

Команда «Сокол»:

Номер 11 (Иван Хорошилов)

Капитан команды номер 5 (Андрей Сёмин)

Номер 9 (Даниил Шулепов)

Номер 18 (Артур Мечников)

Номер 3 (Евгений Бабко)

Номер 14 (Фёдор Митин)

Либеро номер 12 (Вячеслав Залесский)

Главный тренер - Владислав Кулебин».

С первых минут игры стало ясно, «птицы» настроены решительно: быстрый темп, четкие подачи, молниеносные реакции, моменты как по лезвию. Кирилл понял, что победить на расслабоне не выйдет, придется воевать. На площадке царили спортивный азарт, какой-то вайб, заставляющий трибуны гудеть от эмоций и взрываться криком. Раз – и либеро Даня уже бороздит спиной покрытие площадки, отталкивая мяч грудной клеткой. Два - и у соперников замена, на поле выходит новая кровь. Подача, сетка по касательной, но мяч вылетает за пределы поля – аут. Три – пасс, и Кирилл опять выбивает мяч в заднюю зону противника.

Оторваться от соперников не удаётся, на протяжении двух сетов они практически идут наравне. Едва они вырваются в лидеры, противник тут же перехватывает инициативу. Никто не хочет проиграть. Четыре сета, счёт 2:2. Объявляют пятый сет. Порядком уставшие Дюха и Фома бьются у сетки, выставляя блоки. Лютует диагональный Белый. Игрок противника номер 9 пробивает мяч аккурат в центр задней зоны. Кирилл не успевает. Да никто не успевает. Игроки «Факела» эпично сталкиваются в центре своей части поля, когда мяч уже коснулся пола. Раздаётся: «23:23, тайм-аут команды «Факел».

Виктор Георгиевич делает какие-то знаки и грызет ногти на скамейке. Кивает Кириллу, который собирает игроков в круг.

– Пацаны, два очка и всё. Чудес не прошу. Ну-ка, собрались. Бес, Макс - номер 3, номер 14. Белый, Фома – на подхвате. Номера 5, 9 я возьму. Белый, Фома, страхуете. Даня - всё как обычно.

«Тайм-аут закончен».

Разошлись. Подача, блок, атакующий удар от Беса, мяч с силой бьётся об пол в части площадки противника. Гул трибун, болельщики пришли поддержать свою городскую команду, играть на чужом поле всегда непросто. Даня выходит на линию подачи, подпрыгивает, складывается пополам в прыжке и послает мощный кручёный мяч противнику. Игрок противника номер 18 пытается его принять, но мяч перелетает в заднюю зону. Капитан «Сокола» Сёмин прыгает вверх, лупит правой рукой по мячу, отлетая назад от обратки. Слышен разочарованный гул. Мяч задевает сетку и отскакивает обратно, вылетая в угол передней зоны. Тренер «Сокола» Кулебин на эмоциях разворачивается и хватается за голову. Не слышно, что именно он кричит, но сомнений нет, это ругательства. 23:25

«Со счётом 2:3 побеждает команда «Факел».

А после того, как команда покидает поле, тренер Ратный заходит в раздевалку.

– Что это такое? Что это такое, я спрашиваю? Почему собрались только ко второй половине матча, а? Как перед девками рисуетесь, а не в волейбол играете! Словно бараны по полю скачете! Где логика? Где внимательность? Ваши атаки с МКС должны видеть! А не вот так. Еле вывезли, чемпионы, пень кудрявый.