Знахарь

Глава 1. Бесовское отродие.

Своего отца я не помню. Только его большие и горячие руки, на которых я сидел. А больше ничего, ни лица, ни голоса, ни запаха. Так же почти не помню свою мать. Только её визгливый голос и то, что она называла меня бесовским отродьем. Помню, как ехали с ней на поезде. Мне было лет пять или шесть. Я очень хотел есть, но она давала мне утром булочку и вечером. И стакан горячего чая. Она меня постоянно обзывала и даже била. Я не мог понять за что? Ведь я её любил. Она же была моей мамой. Она привезла меня в далёкое сибирское село, где я впервые увидел свою бабушку. Увидев старуху, я испугался. Просил маму не оставлять меня страшной бабке, плакал, вцепившись ей в подол платья. Но она хлестанула меня по лицу ладонью и оттолкнула. Помню, как мне было очень страшно и плохо. Мама что-то кричала бабке, называла её бесовкой, меня бесовским отродьем, а папу чёртом. Бабка слушала мою маму, а потом выгнала её, сказав: «Сдохнешь в канаве, Марина». Я запомнил это очень хорошо. Потом старуха посмотрела на меня так, что я перестал плакать. Только стоял, глотал слезы и меня всего трясло. Она вдруг улыбнулась. Но улыбка её была зловещей.

- Смотри-ка, жив. Худой-то какой! Не кормила тебя эта стерва, что ли? А я думала мой род уже пресёкся. Ан нет. Вот только надолго ли? Не живут у нас в роду мужики. Девки только. Вот и твой папаша, сложил буйну головушку, совсем молодым. Ладно, что хоть тебя оставил. Может ты, мне девку подаришь? Хотя нет. Времени у меня мало осталось, только тебя до ума довести. Если проживёшь, конечно, до этого срока.

Вот так я и остался жить с бабушкой Оксаной. Её так звали. Бабкина изба была очень добротной, стояла на краю села. Село было большое. Даже школа была. Куда я пошел, когда мне исполнилось 7 лет. Я с самого детства был знаком с тяжёлым физическим трудом. Убирал стайку за козой, курами и поросятами. Таскал вёдрами воду, наполняя из колодца бочки. Рубил дрова. Вскапывал бабушкин огород. Много чего делал. В своём доме всегда есть работа. Тем более, старуха не давала мне бездельничать. Постоянно меня чем-нибудь загружала. В отличие от моей матери, баба Оксана меня не обзывала. Кормила меня хорошо. К восемнадцати годам я вытянулся в высокого юношу. Метр восемьдесят два. Постоянный физический труд, сделали мои руки грубыми, жилистыми, без единой капельки жира. У меня были узкие бедра и широкие плечи. Я мог разгибая, сломать подкову. Мои волосы были густыми и чёрными как крыло ворона. Такие же чёрные глаза. Один в один, как глаза бабушки Оксаны. «Это наше родовое отличие», говорила она посмеиваясь.

Нас в селе не любили. Даже ненавидели. Но при этом боялись. Бабушку считали ведьмой. Даже звали её бесовкой. А меня змеёнышем и бесовским отродьем. Со мной никто не дружил. В младших классах и постарше меня обзывали. Я сторонился их всех. Даже несколько раз избивали. Я дрался, но их всегда было больше, а я один. Я прибегал домой и плакал. Плакал больше от обиды, а не от боли. Боль я терпеть привык, так как бабка меня часто порола. Она говорила, что я должен уметь терпеть боль, так как её в моей жизни будет много.

- Не реви! – Выговаривала мне старуха. – Придёт время и они будут лизать носки твоих сапог.

Чем больше проходило времени, тем всё пристальнее бабка всматривалась в меня, качала головой, но ничего не говорила. И только когда мне исполнилось пятнадцать, она один раз не выдержала.

- Удивительно, Василий, но на твоём челе нет руны смерти. А она у всех мужчин нашего рода была. Поэтому они и не жили долго. И ещё, в тебе растёт наша родовая сила. И она очень огромная. Как бы не порвала тебя.

Бабушка Оксана с малолетства стала приучать меня разбираться в травах. Для чего и как применяется та или иная трава - корень, стебель или цветок. Или несколько трав. Когда их нужно собирать и как сушить. А когда трогать нельзя. У неё была толстая книга. В кожаной обложке. Очень старая. И написана она была не буквами, а странными символами.

- Это руны, мой малыш. Будем учиться читать их и понимать. Вот смотри две самые главные руны – руна жизни и руна смерти. Видишь, они одинаковы. Почти одинаковы. Так и должно быть, ибо они есть отражение друг друга. Они тесно связаны друг с дружкой. Так как являются двумя сторонами одной медали. Одного целого. Нет жизни без смерти, как и нет смерти без жизни. Вся разница в том, что у руны жизни хвостик смотрит вверх, а у руны смерти вниз. Ты должен это запомнить. Я думаю, что скоро ты сам станешь видеть эти руны на человеческом челе. Это как тавро. С самого рождения мы идём к своей смерти. Только у одних этот путь долог, а у других короток. Тот, чей путь подходит к концу, отмечен руной смерти. И не имеет значения старый он или молодой, здоровый он или нет. Я не знаю пока, способен ли ты будешь исправить руну жизни, на руну смерти на чьём-либо челе или наоборот. Такое умение в нашем роду получали не многие, а мужчины вообще никогда этим не владели. Но ты особый.

Когда я учился в восьмом классе, к нам пришла новенькая. Далеко не красавица. Но она была весёлой. И она единственная стала со мной общаться. Они переехали на постоянное место жительства, откуда-то из Средней Азии. У них тут родственники были. Проучилась она до десятого класса. Мы даже с ней целовались. А потом они уехали в Москву. Сначала она писала мне. Но потом письма стали приходить всё реже и реже. Пока через год, я уже учился в институте, письма перестали приходить. В это время уже начал развиваться  у нас интернет. И я нашел её. И сначала даже не узнал. Она работала моделью. Скажи мне кто в школе, что Галина будет сначала просто моделью, а потом станет супермоделью, мирового уровня, я бы не поверил. Её печатали на глянцевых обложках известные журналы. Реклама с ней не сходила с телевизионных экранов и страниц интернета. У неё были бешеные гонорары и тысячи поклонников. К двадцати пяти, она успела побывать замужем, разойтись. В её жизни появлялся то один мужчина, то другой. Я очень внимательно отслеживал её в нете. Почему? Я даже сам не знаю. Но это будет потом.

Глава 2. Терпи казак, атаманом будешь...

Мы поднялись на второй этаж. Парень лежал в постели, на колесиках. В комнате был выход на большой балкон, куда его выкатывали. Вид у него был, как говорят, краше в гроб кладут. Там же находилась пожилая женщина, жена Кафтанова и сиделка, молодая девушка. Я поздоровался с дамами, потом подошёл к парню. Он смотрел на меня глазами полные мукой, и мукой не только физической, но и душевной. Я смотрел ему в глаза и видел всё его тело. Повреждённые участки спинного мозга, переломы таза, ног, позвонков, рёбер. Всё это заживало, кроме спинного мозга. Он умирал, и с ним умирал этот юноша, мой ровесник.

- Не плохо потусили да, Славик? – Задал ему вопрос и усмехнулся.

- Что? – воскликнул Кафтанов-старший, но я поднял ладонь в жесте, давая понять, чтобы не вмешивался.

- Да… круто… - Прохрипел Кафтанов-младший.

- А что ты хочешь, Славик? За всё нужно платить. Вот посмотри, какая у тебя жизнь была, сплошной тусняк, девочки, дорогие тачки, элитный алкоголь, кокс и прочая химия. Так?

- Так. – Опять с трудом ответил.

- А сейчас, ты как овощ. И никакие деньги тебе не помогут вернуть назад сильное тело, твою красоту. Где твои дружки, Славик? А где девочки? Тоже никого? Правильно, кому ты нужен, такой? Кроме своих родителей?

- Неправда! – Вдруг проговорила девушка. Она встала. – Зачем Вы так говорите? Он поправиться.

- Ты сама веришь, в то, что говоришь?

- Верю. – Я смотрел в её глаза. А ведь она его любит. Бедная девочка. Без шансов на успех. Приезжая, живущая на съемной квартире, работающая сиделкой и учащаяся на медучилище, так как денег на институт у неё нет. Я кивнул ей.

- Тебе повезло, Славик, что ещё кто-то верит в тебя, кроме твоих родителей, не теряющих надежды. Скажи, Славик, чтобы ты сделал, если бы тебе дали второй шанс?

Некоторое время в комнате стояла тишина. Потом он хрипло ответил:

- Я бы женился и мы с женой родили бы детей. Двух, трёх может больше. Зачем ты спрашиваешь? Что тебе надо?

- Мне? По сути ничего. Ну, если только деньги. Я скажу сейчас очень неприятную тебе вещь. Твой спинной мозг умирает. Вместе с ним начнёт гибнуть и головной. Скоро ты превратишься уже в полный овощ, который ничего соображать не будет. Только есть и гадить. А потом даже этого не будет. Но я могу тебе дать второй шанс. Снова почувствовать радость жизни. Снова ощутит чувства, которые испытываешь, когда любишь женщину. Но это будет очень дорого стоить. Да Славик, иногда здоровье и даже саму жизнь можно купить, очень редко, но такое случается. Хочешь жить? Я имею ввиду нормальную жизнь, полную, а не существование?

- А кто не хочет? – Прохрипел парень.

- Ну что же. Осталось договорится с твоим отцом. – Я посмотрел на Кафтанова-старшего. Он был недоволен, зол. Но мне на это было наплевать. – У нас будет конфиденциальный разговор. – Сказал ему. Он некоторое время смотрел на меня внимательно. Но я спокойно выдержал его взгляд. Не надо на меня давить, дядя, я не твой холоп. Вот он кивнул и пригласил к себе в кабинет.

Мы сидели в креслах друг против друга. Между нами был солидный стол.

- Я Вас слушаю, молодой человек. – Сказал Кафтанов.

- Я поставлю Вашего сына на ноги в течении полугода. Именно столько понадобится времени для его исцеления и реабилитации.

- А Вам не занимать наглости, господин Соболев. Что же Вы такого можете сделать, что не смогли лучшие клиники Европы и Америки?

В ответ я только усмехнулся.

- У каждого свои секреты, Иннокентий Иванович. У Вас свои, у лучших  клиник мира свои, у меня свои.

- И во сколько же обойдутся мне Ваши услуги?

Я вытащил из внутреннего кармана куртки ручку, взял листок со стола. На нём что-то было написано, но я не обратил на это внимания, и написал сумму.

- Однако! – Проговорил Кафтанов, изогнув удивлённо брови. – У Вас хороший аппетит.

- Не жалуюсь.

- Предположим, я соглашусь.

- Слово предположим, в данном случае неуместно. Вы либо соглашаетесь, либо нет. Если соглашаетесь, продолжаем разговор. Если нет, я встаю и ухожу. Всё остальное, это словоблудие. А я им не люблю заниматься.

- Вы человек дела?

- Конечно. Как и Вы, Иннокентий Иванович. Итак?

- Хорошо, я согласен. Жизнь единственного сына и наследника для меня дороже.

- Конечно. Ведь на тот свет не утащишь свои миллионы. Как мне моя бабушка говорила, там достаточно двух монет, которыми тебе закроют глаза.

- Согласен. Но Вы же не думаете, что я сейчас Вам выплачу эту сумму. Даже часть суммы, пока не увижу результат?

- Это было бы глупо с моей стороны такое предполагать. Нет. Мало того, Вы заплатите мне именно по результату. Но хочу сразу Вас предупредить, у Вас может возникнуть соблазн, обмануть меня или как ещё говорят – кинуть. Вы ведь не раз такое проворачивали со своими партнёрами. – Я усмехнулся. – Да-да, Иннокентий Иванович, именно так. Хочу сразу Вам сказать, эту сделку нельзя будет обнулить, нельзя будет не выполнить взятых по ней обязательств. Хочется Вам этого или нет. В случае невыполнения Вами условий, последствия будут очень тяжёлыми и не только для Вашего сына. Но сделка будет выполнена и я получу, в любом случае, оговоренную плату.

- Ты что мне угрожаешь, сопляк? – Кафтанов даже вскочил на ноги.

- Сядьте, Иннокентий Иванович. – Спокойно сказал я ему. – Не надо нервничать. Я не угрожаю, а просто ставлю Вас в известность. Поэтому, хорошо подумайте, готовы Вы полностью выполнить условия этого договора.

Кафтанов резко успокоился и взял себя в руки. Молодец мужик. Плеснул себе коньяка в бокал и сел назад в кресло. Посмотрел на меня вопросительно: - Коньяка?

- Нет. – Отрицательно качнул головой. Некоторое время мы молчали. Он глядел на меня. Потом усмехнулся:

- Это чем-то напоминает сделку с дьяволом.

- А Вы уже заключали с ним сделку?

- Не в прямом смысле.

Теперь уже я усмехнулся.

- Считайте как хотите, с дьяволом или с ангелом. Какая разница. Тем более, мы же с Вами люди образованные и цивилизованные. Атеисты. В бога и чёрта не верим. Так ведь, Иннокентий Иванович?