Золотая игла королевства.

Глава 1.1.

Стежок за стежком, стежок за стежком. Держи ткань сильнее. Смотри, чтобы строчка была ровной.

Мысленно проговариваю я стараясь шить как можно лучше.

После детского дома я оказалась в училище и честно отучилась там несколько лет и, закончив с отличием по распределению, попала на эту швейную фабрику вдалеке от мест своего рождения и детства. На периферии в провинциальном городке на севере нашей страны.

Комната в общежитии, кровать, колченогий стул и стол, спортивная сумка с вещами, а ещё швейная машинка, доставшаяся мне в подарок от моей, любимой преподавательницы Екатерины Леопольдовны.

Старушка любила меня, и наш выпуск был её последним. Я даже удивилась, когда она указала меня в завещании. Меня тогда вызвали на его оглашение. Никто не стал возражать. Даже её алчные родственники. Все бросились на делёжку квартиры и украшений. А меня выставили за дверь, вручив футляр. В котором помимо машинки был бережливо уложен свёрток с деньгами. Вначале я подумала, что деньги нужно вернуть, но, найдя внутри записку, поняла, предназначались они мне. Близких родственников у женщины не было, а я частенько ей помогала. Даже прошла курсы первой помощи и научилась ставить ей уколы. Всем было ясно, что старушка доживает свои последние дни и я, как могла, старалась их облегчить в благодарность за всё, чему она меня научила. Ближе человека у меня в этом мире не было.

Я как сейчас помню шок, с которым стояла у захлопнувшейся двери квартиры. Но выбросить свою ношу рука не поднялась. И вот теперь она неизменный спутник в моих мытарствах.

Как только мне предложили работу по распределению, без собеседований и со стопроцентным трудоустройством, я согласилась и, взяв билет в один конец без сожаления, покинула общежитие училища, чтобы оказаться в ещё более убогом фабричном. К счастью хоть соседок по комнате у меня не было. Я ценила одиночество и поэтому так и не обзавелась друзьями за все эти года.

Сойдя с поезда, я оказалась на перроне, продуваемом всеми осенними ветрами. Моя тонкая ветровка не спасала моё тощее тело от холода, а кроссовки вот-вот грозились развалиться. Да ещё в животе постоянно урчало от голода. А после запахов курочки в купе я и вовсе готова была шлёпнуться в обморок.

Вокруг ни одного человека. Здания вокзала здесь, кстати, тоже не было. Поезд уже показал мне хвост, увезя с собой мужчину, что помог мне сойти и спустил мой многострадальный багаж, неоправданно громко поставив швейную машинку на бетонную плиту перрона.

Внутри что-то звякнуло, как только футляр коснулся поверхности, и я втянула голову в плечи. Механизм хоть и оказался старым, но работал исправно и частенько выручал меня. Я даже умудрилась немного заработать на шитьё. Но это не спасло меня от нищеты. Зато я могла сколько угодно воплощать свои мечты. У меня целая папка эскизов одежды моих грёз. Пачка самой дешёвой бумаги и цветных карандашей всегда выручали меня.

Очередной порыв ветра вернул меня к реальности и заставил сжаться. Да, шапка бы мне не помешала. Заставляю себя двигаться. Беру озябшей ладонью футляр и, перекинув сумку через плечо, делаю шаг в новую жизнь.

Поплутав по грязным, серым улочкам, оказалась наконец-то на месте.

Кое-как добравшись по адресу, что мне вручили в училище я с облегчением опустилась на стул, предложенный мне в отделе кадров. А ещё с благодарностью приняла чашку чая. Вообще, женщина, что принимала меня на работу оказалась на удивление приятной. Ещё и пряником угостила. Оформившись, я отправилась заселяться в свой новый дом. Это, конечно, громко сказано.

Комендант, звякнув ключами даже, не пошла меня проводить. Лишь рассказав мне маршрут.

Моей комнатой оказалась каморка под самой крышей, зато одноместная. С больши́м окном в пол. Хотя возможно, это и не было её преимуществом, потому что находилась она в деревянном бараке, продуваемом всеми ветрами мира.

Но мне было всё равно, это первый, почти собственный дом. Пусть он пока плохо выглядит, но всё же в моих руках. Вот сошью занавески, покрывало на кровать, брошу коврик на пол и уже не так всё ужасно. Мои глаза сами дорисовывали за меня картину идеального мира.

Машинка заняла почётное место на столе. Поставить её на пыльный пол я не рискнула.

Сама села на кровать, немного провалившись, словно в гамак, и бережно провела рукой по деревянному футляру.

Дерево ощущалось таким тёплым, казалось, что родной человек рядом.

— Ну ничего, дружок, мы со всем справимся, главное крыша над головой, — шепчу я вслух.

Посидела так пару минут и поднявшись пошла изучать общежитие. Заперев комнату, спустилась на этаж, где располагалась кухня и санузел.

После моей жизни в детском доме удивить меня мало чем можно. Но здесь всё было хуже некуда. Чем ниже я спускалась, тем сильнее ощущался запах сырости и гнили, кажется, даже плесени.

Толкнув дверь с надписью кухня, я оказалась в длинном, узком помещении. Скрипучие проваленные полы под линолеумом. Даже подошва уличной обуви прилипает. Несколько плит с многолетним нагаром и пара шкафчиков. Стиральные машины, застеленные выцветшими клеёнками и используемые, видимо, как столы. Запах кислой капусты и пригоревшего молока, впитываемый годами. Здесь не пахло свежей выпечкой и котлетками с пюре.

Санузел оказался получше. Видимо, в нём недавно был ремонт, но даже он не мог скрыть следы тлена. Белоснежные унитазы и душевые кабины выглядели почти инородно.