Золотая рыбка в деле. Новогоднее желание

Глава 1

Снег весело хрустел под ногами, сверкая на солнце, словно кто-то рассыпал драгоценные камни. Я возвращалась с прогулки, оставив шумных подружек после того, как мы условились встретиться для гаданий на Святки. Солнце, хоть и не грело, но было ласковым. Настроение у меня было чудесным. Вся деревенька готовилась к празднику и глаз радовался ярким украшениям да приятной людской суете. Я засмотрелась на мальчишек, что строили снежные городки для игр. Лишь на мгновение отвлеклась от дороги.

И вдруг мир качнулся, валенки скользнули по зеркальному, идеально ровному льду, невесть откуда взявшемуся на тропинке. Я с размаху плюхнулась на спину. Не успела порадоваться мягкому приземлению благодаря своему тулупу, как лëд подо мной будто стал выше и я заскользила вниз. С губ сорвался удивлённый вскрик, а в следующую секунду на меня упало что-то большое, тяжёлое и мохнатое.

«Откуда в деревне взяться медведю? Да и зима ведь, спать ему природой велено!» — мелькнула быстрая мысль, а из груди вырвался новый, пронзительный визг.

Я зажмурилась и вся сжалась, не слыша ничего, кроме стука собственного сердца. Но воздух в лёгких кончился, я сделала глубокий вдох для нового вскрика. Если уж медведь меня съест, то на память я оставлю ему звон в ушах!

Однако, заорать во второй раз я не успела. Меня прервал низкий обеспокоенный голос.

— Яська, ты чего так кричишь? Ударилась сильно? Болит где?

Звук застыл в горле, глаза невольно распахнулись. Шутка ли, говорящий медведь?

Но вместо косолапого зверя на меня смотрели ясные голубые глаза Еремея. Его золотистые волосы покрывали комья снега, а шапка-ушанка съехала на бок так сильно, что невольно захотелось узнать, как она держится. Его тулуп с мохнатым воротом весь покрылся пушистыми снежинками.

Когда до меня дошло, что я придавлена к земле крепким молодцем, то едва не задала глупый вопрос: «А где медведь?». Хорошо, вовремя успела прикусить губу.

— Ушиблась всё же? Давай до дому на спине донесу? — предложил Еремей.

Он быстро вскочил на ноги и теперь неловко поглядывал на меня, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться.

— Не ушиблась, — наконец ответила я, поднимаясь самостоятельно, без помощи Еремея. Ладонь его, всё ещё протянутая, висела в воздухе, и почему-то стало неловко. — Просто удивилась. Не было тут льда, точно помню. Да ещё и странный какой-то, будто горкой сделалася...

Мы, не сговариваясь, одновременно повернулись назад, взглянуть на тропу. Лëд был на месте, но покатым он не выглядел.

Еремей как-то странно замялся, почесал макушку, сдвигая шапку на место, и только кивнул в ответ, соглашаясь, что льда не было.

— Прости, — вдруг вымолвил юноша. — Я, наверное, пойду.

Я осталась стоять одна, не понимая, что только что случилось. Ситуация была до смешного странная, а поведение Еремея каким-то непонятным. Куда он вообще шёл? Почему меня не заметил? Да и я его...

Но я решила не задерживать эти думы. Отряхнула одежду от снега, поправила съехавший назад платок и направилась домой. Я обещалась матушке помочь с пирогами, а уже так задержалась, нехорошо это.

К моему приходу матушка поставила опару и наготовила начинок. Только войдя в сени, я уже чувствовала запах жареных грибов, тушёной капусты да печëной свинины. А ещё мама достала сушёные яблоки и перемешала их с вареньем из чёрной смородины. В углу стояла кадка с тестом для блинов. На Щедрец* мы встретим гостей как полагается.

— Яська, вернулась? Давай мой руки и подсоби мне тут, — крикнула мама, едва я вошла в дом.

— Да, бегу, — ответила рассеяно. Мысли всё вертелись вокруг моего падения.

Развесив тулуп сушиться возле печи, я переоделась в домашнее платье и вымыла руки, а после присоединилась к маменьке. Тесто уже было хорошенько вымешано и поделено на части. Мы принялись лепить пирожки, защипывая края и придавая заготовкам разную форму, дабы застолье выглядело краше, да начинки определить легче.

Я молча отщипывала кусочки теста, разминала и практически не глядя вкладывая в него жареные грибы, пока меня не окликнула мама.

— Ярослава!

— А?

Странно, полным именем маменька звала меня редко. Когда я успела натворить чего? На всякий случай глянула на свои пирожки, аккуратным рядком сложенные вдоль края стола, припорошенного мукой.

Невольно подумалось, что снег так же, как эта мука, мог припорошить лёд. И тогда всё разумно объяснялось. Но сердце чуяло подвох.

— Ярослава, что с тобой? Ты почему не откликаешься? Пятый раз тебя зову! Ты в пироги к грибам сладкую начинку кладёшь!

Я опустила глаза на свои руки. И правда, кажется, грибы уже кончились, а я случайно зачерпнула варенья с яблоками.

— Ой! Прости... Задумалась, — виновато ответила я.

— Вот чудное дитя, — мама покачала головой. — О женихах, поди, замечталась.

— Ну, мам! Ну какие женихи? — буркнула я, отводя взгляд.

В мыслях отчего-то поднялся яркий образ Еремея, с обеспокоенным, честным лицом, открытым ясным взглядом. Я тряхнула головой, и тяжёлая коса русых волос ударила мне по спине. Нечего забивать голову лишними помыслами, лучше заняться делом.

— Да что же, женихов что ли нету тебе? Вон, Драгомир всё смотрит-заглядывается, как встречает меня, всё сватов грозит прислать, — заулыбалась мама.

— Хотел бы, давно б прислал, — я поджала губы, с особым усилием накладывая в тесто тушёной капусты, а затем сильно прищипывая края ни в чём неповинного пирожка. — Быстрее б получил от ворот поворот!

— Эх, Яська! Какая ты капризная, в кого только? Чем тебе плох Драгомир? Высокий, красивый, сильный...

— ...болтливый, хитрый, — добавила я в тон маменьке.

Мама только вздохнула и махнула на меня рукой. А я, радуясь своей маленькой победе в очередном споре о женихах, продолжила молча заниматься делом. Да только голова снова заполнилась думами о добром молодце, которого я с перепугу приняла за медведя.

*Щедрец — канун Нового года в славянской традиции