Золотко и дракон, или Не зли ведьму

Глава 1

От автора. Дорогие читатели! Перед вами космофэнтези. Дивный жанр, в котором причудливо переплелись древние мифы и технологии будущего, космоопера и сказка, звездолеты и магические артефакты.

Аннотация.Он думал, его сногсшибательная харизма, громкое имя и статус заставят трепетать мое сердце? И не таких видали.
Он рассчитывал, что сможет притвориться спасителем и пленить мою душу? Просчитался.
Но только он знает, зачем понадобилась владыкам мира сего скромная я, ничем не примечательная практикантка с позывным Лиса. А значит... Поиграем, Дракон!

 

Глава 1
 

Нет ничего тоскливее учебного дежурства, по методичке способствующего развитию интуиции, повышению бдительности и тренировке боевых навыков курсантов Космической академии.

Проще говоря, уже часа три мы с подругой Снежкой скучали у мониторов, подключенных к нескольким камерам охраны престижного отеля, и перемывали косточки всем входящим в здание и оценивали тылы выходящих.

Кроме мониторов, целиком занимавших одну стену, в помещении, когда-то бывшем самым дешевым гостиничным номером под крышей, не было ничего, кроме трех коричневых потертых кресел, — два из них оккупировали мы с подругой, а третье, начальническое, все три часа пустовало, — и журнального столика, заваленного пустыми коробками из-под сока и пирожков, давно почивших в бездонных курсантских желудках.

Для маскировки одеты мы были не в форму, а в казенные выходные платья, прозванные нами «сиротскими» за унылый серо-коричневый цвет и уродский покрой. Приличная девушка в таком убожестве из дому не выйдет.

— Вась, а ты знаешь, что у тебя новое прозвище? — притомившись сплетничать о посторонних, подруга взялась за мою персону.

Вообще-то я не мужик и зовут меня не Вася. Просто с именем не повезло. Так-то оно у меня красивое, сказочное, древнее — Василиса. Но как только его не извратили, гады!

— Какое на этот раз?

— Василиск. Это тебя Тьер обозвал. Говорит, он к тебе со всей душой, а ты ка-а-ак зыркнула, что у него ноги отнялись, так столбом и стоял полчаса.

— Передай своему приставучему кузену, что в следующий раз, если руки распустит, у него не только ноги отнимутся, но и отвалится все, что между ними, — процедила я.

— Бука ты. И вообще, твоя очередь журнал наблюдений заполнять! Что-то я притомилась… — Снежка сунула мне толстенную тетрадь и сладко потянулась.

Пользуясь отсутствием начальства, она сняла туфли, поддернула повыше узкую юбку и взгромоздила стройные длинные ноги на стол, намереваясь вздремнуть. Но мироздание было против и тут же пригнало под камеры бодрящее девичью кровь видение.

Напротив отеля, на противоположной стороне неширокой площади, остановилось темно-коричневое, цвета умбры, авто с чужестранным номером, я даже не смогла сходу определить его принадлежность.

Дверцы машины синхронно распахнулись.

— Ого, какой красавчик! — подруга резко подалась вперед и впилась жадным взглядом в верхний ряд дисплеев. — Интересно, студент или новый препод? Как тебе, Вась? А, кого я спрашиваю!

Она с досадой махнула на меня рукой.

Я скользнула взглядом по картинке и скривилась. Снежана имела небанальные вкусы и предпочитала высоких рыжих, хотя сама она платиновая блондинка, парней с длинными носами и вытянутыми лошадиными лицами, почему-то считая их поголовно аристократами — если не наследными принцами, то узаконенными бастардами.

Именно такой темно-рыжий, как медь, бледнокожий и лощеный тип вышел из сверкающего авто и на длинных как ходули нижних конечностях, размахивая паучьими верхними, направился через площадь к парадному входу отеля.

Хорошо-хорошо, буду непредвзятой. Тип был вполне презентабелен, и конечности у него не такие уж длинные и тощие, как мне привиделось, и морда не такая и лошадиная. Может, и впрямь красавчик.

Но в нем все было слишком и напоказ.

Слишком дорогое авто, слишком модный костюм, стоивший как моя годовая стипендия, слишком крупная бриллиантовая булавка в галстуке. У истинных аристократов такая демонстрация родовой сокровищницы допустима только на королевском приеме, и то не с утра в будний день.

Я уже не говорю о слишком породистой морде лица с брезгливо опущенными уголками чересчур бледных губ.

Медноволосого сопровождала пятерка телохранителей, судя по мощным плечам бритых налысо мужчин и их топорщившимся пиджакам, под которыми наверняка спрятан целый арсенал.

— Он не препод, Снеж, — фыркнула я. — И точно не студент. Он репти*.

— Уверена?

— Спорим?

— Я еще с ума не сошла — с тобой спорить, — вздохнула Снежка. — Ты никогда не ошибаешься, когда дело касается репти.

~

* рéпти — название произошло от слова «рептилоид», в свою очередь образованого от латинского «рептилис» (reptilis), ползающий. Древняя раса бескрылых метаморфов, обладающих двойной ипостасью: псевдочеловеческой и ящероподобной. В обеих ипостасях существо отличается от гуманоидов физиологией и метаболизмом. Репти имеют строгую иерархию и не допускают в свой круг инородцев. Необоснованно считают себя высшей разумной расой.

~

Перед Снежкой я почти не скрывала свои врожденные способности считывать нелюдей под любой личиной, даже на расстоянии или, как сейчас, через монитор. Иногда мне казалось, и нет никакого дара, а я как робот, настроена на них. Как намагниченная стрелка компаса. Но мой куратор считает, это всего лишь особого рода эмпатия. Очень узконаправлнная.

Я криво усмехнулась, дернула плечом:

Глава 2

Точнее, их шло трое, плечом к плечу, все как на подбор — молодые, мощные, уверенные и... опасные, в неизвестной мне форме золотистого цвета с отражающим эффектом. Я такой еще не видела, а уж в нашей академии о форме, какую кто-либо и когда-либо носил на Земле, знают все. Неужели это новое обмундирование химических войск? Или… космических? Такое пафосное. Даже, я бы сказала, гламурненькое.

Его двое спутников тоже были весьма эффектными. С правого фланга — черноволосый, с левого — беловолосый. Деталей не рассмотрела, все еще любовалась на центрового.

В нем было все, как я люблю: рост (высокий), фигура (поджарая), плечи (конечно, богатырские), оттенок загара (медово-золотистый), цвет волос (странный, бликующий на солнце, но ближе к соломенному) и глаз (предположительно, зеленый). Не человек, а… воплощенная мечта. Как я теперь понимала Снежку!

В комплект мужчины мечты входили шикарные бонусы: умный прищуренный взгляд, твердый подбородок и потрясающая, ироничная, слегка злая ухмылка на узких губах.

Я так впечатлилась, что не заметила, когда стихла перепалка между Снежкой и полковником.

— Ух ты! Обалдеть! — восторженно выдохнула подруга, а ее глаза засветились нездоровым алчным блеском. — Вот это десерт! Тройное мороженое. Сливочное, угольно-шоколадное и, мням, медовое. Вкусняшечки! Кто это?

Военрук покосился на монитор, на меня и… пожал плечами.

— Понятия не имею. Может, наша рентгеноглазая Лисонька скажет?

А я… я ни слова не могла произнести.

Они не репти, это точно. По моему позвоночнику не бежали ледяные иглы, как всегда случалось при взгляде на змееподобных, а в сердце не рождалась беспричинная холодная ярость. Наоборот, я ощутила странный жар чуть ниже солнечного сплетения. Дыхание вдруг перехватило, и стало тяжело дышать, а сердце, споткнувшись, забилось быстрее.

И это всего лишь при взгляде через мертвое стекло экрана! А что будет, если мы с этим подозрительным костюмированным типом столкнемся нос к носу?

И я вдруг поняла: мне нужно исчезнуть, немедленно.

Мои врожденная интуиция и благоприобретенное боевое чутье единодушно вопили: прочь! Даже в одном здании с этим смертельно для меня опасным мужчиной нельзя находиться! В одном городе! Вообще на планете!

— Он… они не репти, — хрипло выдавила я, так как полковник все еще ждал ответ, нервно постукивая пальцами по подлокотнику. — Я не знаю, кто. Мне… мне дурно, профессор. Можно выйти?

— Покинуть пост во время дежурства? — Ренски вздернул седые брови. — Да еще в такой момент?

— В какой? — слабея, я сползла в кресле, с усилием отвела глаза от дисплея.

Сразу стало легче, и я села поудобнее, вполоборота к мониторам, чтобы фиксировать краем глаза передвижение чужака… да не простого, ой не простого! Наверняка особо опасного врага, одним видом способного деморализовать, а то и довести противника до инфаркта!

А тот еще и остановился перед зданием, оглядывая его внимательнейшим взглядом, словно сканировал до самых потрохов. Не архитектурой же любовался.

Интересно, все-таки какого цвета у него глаза?

Так, Василиса. Отвела взгляд. Быстро, я сказала!

Но Ренски заглушил мой внутренний голос, рявкнув командным тоном:

— Курсант Эхо, зайди!

И в ту же секунду, не успел полковник закрыть рот, как открылась дверь и вошел мой чернобровый и черноглазый, черноволосый и чернобородый куратор, почти уже выпускник, красавчик Райз Девор, которого Снежка почему-то терпеть не могла и всячески сторонилась. Вот и сейчас она съежилась и вжалась в спинку кресла, а выражение милого личика стало кислым как перебродившее в уксус вино.

Не понимаю, что за табун черных кошек между ними вечно шляется, но факт остается фактом: Райз тоже с трудом переносил мою подругу.

К счастью для нашей дружбы, недолго ему осталось надо мной кураторствовать, до конца лета. Официально курсанту Девору оставалось сдать летный экзамен и защитить магистерскую степень — его факультет, как и мой, считался гражданским. А неофициально — выполнить выпускное задание, суть которого обычно не разглашалась, и получить офицерское звание.

Райз щелкнул каблуками, но честь отдавать не стал, поскольку тоже был не в форме, а щеголял в модных джинсах и майке с забавным принтом печального енота.

— Докладывай, только быстро, — приказал полковник Ренски.

— Выявлена эмоциональная нестабильность пятой степени, профессор. Слишком быстрая и острая реакция на объект «Зеро», причем, кардинально противоположная обычной реакции на объекты второго класса.

Хоть бы постеснялись при мне меня препарировать и по полочкам мои эмоции раскладывать!

Интересно, что за объект «Зеро»? Уж не мою ли золотую мечту начальство так уничижительно обозвало?

В подтверждение догадки, полковник бросил взгляд на картинку с внешней камеры, где сверкающие золотом выпендрежники возобновили шествие.

— Странно… — пробормотал он. — Не ожидал.

И оба мужчины, старый и молодой, осуждающе посмотрели на меня.

А я соорудила морду кирпичом и уставилась на дисплеи с внутренних камер в фойе, где к разгневанному репти и его телохранителям высыпал взвод внутренней охраны отеля. А начальство, между прочим, даже не трепыхалось, обсуждая мои ни к черту не годные нервы и слабый самоконтроль. Это у меня-то?!

Троица чужаков вошла, наконец, в здание, и наша четверка, даже полковник, разочарованно выдохнула.

Картинка, генерируемая камерами с фильтром, не показала никаких изменений во внешности этих гостей. Люди как люди.

— Мне очень интересно, почему у нашей Лисички такая нестандартная реакция на… хм… обычных людей, — пробормотал Ренски, и в его голосе сквозило такое разочарование, а в сверкнувших глазах куратора Райза засветилась такая ирония, что я покраснела.

Глава 3

Часы практической отработки дальше тянулись медленно, и ничего интересного не происходило. Конечно, если бы наши дисплеи были подсоединены к внутренним камерам на этажах… Но туда носы любопытных курсантов, особенно, курсанток, не пускали. Начальство сочло, что для отработки навыков распознавания более чем достаточно двух точек: улицы и фойе.

— Я подвезу тебя до общаги, — сообщил мне Райз, когда часы практики закончились.

— Не надо, мы со Снежкой договорились прогуляться по магазинам, — привычно отказалась я.

Как-то сразу так повелось, что куратор с первого дня под любым предлогом пытался навязать свое общество сверх необходимого, но я неизменно отказывалась.

Как всегда.

Ни малейших поводов для сближения, никому. Особенно, лучшему эмпату академии, читавшему людей как открытую книгу. Мало ли, что вычитает…

— Василиса, надо поговорить вне камер, — упорствовал куратор. Вполголоса, чтобы не слышал полковник, которого донимала Снежка с каким-то вопросом.

Я удивилась. Такая навязчивость на него не похожа. Обычно Райз, получив отпор, делал вид, что ничего не произошло и гордо отчаливал. Но сегодня с его гордостью что-то случилось. Значит, действительно разговор для него важный.

— Только недолго.

— Не беспокойся, не задержу, — уголок его ярких и полных, на зависть девушкам, губ нервно дернулся.

Я набрала на мобе сообщение и отправила Снежке, дождалась, когда подруга, не прерывая диалога с полковником, прочтет и кивнет мне, и только тогда сняла сумку-рюкзак с вешалки и последовала за куратором.

Он молча повел меня мимо парадной лестницы к лифту.

— Ты случайно не знаешь, что за секретное сборище тут намечается? — я решила воспользоваться случаем. Райз, по слухам, был сынком высокопоставленного начальства, а протекцию так никто и не отменил даже в нашем двадцать втором веке, и информирован он был в некоторых сферах даже получше Снежки. Даже звание старшего лейтенанта космических войск получил до выпуска, а не после. При выпуске, на зависть всем, ему теперь светил капитан-лейтенант.

— Случайно знаю. Но не скажу, — фыркнул вредный куратор.

— Ладно, спрошу у Снежки.

Тут прибыл лифт, дверцы распахнулись, Райз галантно пропустил даму вперед (как сапера, если что, пусть первая погибнет, не жалко!).

— Межрасовые переговоры на нашей территории, — снизошел черноглазый с таким царственным видом, словно открыл мне самую великую тайну вселенной.

— Да неужели? А мне показалось — у них война на нашей территории, причем, тысячелетняя! — фыркнула я.

— Ты не в себе, Василиса. У тебя шквал эмоций, и мне это не нравится.

Ну да. Лучше быть безэмоциональными, как замороженная рыба, репти.

Я не успела ответить, как лифт остановился на этаже лишь двумя уровнями ниже мансардного, и дверцы разъехались. Меня просквозило с макушки до пят невыносимым холодом. На секунду показалось, что даже сердце мгновенно замерзло и остановилось.

В холле перед лифтом стояли двое: репти и его донор — тоненькая и бледная человеческая девушка. Причем, репти был не тот, кого мы наблюдали по камерам, не медноволосый тип с длинными конечностями, а пропорционально сложенный, мускулистый и загорелый брюнет, чем-то похожий на Райза, с тем же средиземноморским типом лица, точнее, в случае репти — человеческой маски.

Но какая же разница между смазливым и сладким красавчиком куратором и этим незнакомцем — мощным, уверенным, знающим цену не только себе, но и всему, на что или кого упадет взгляд его непроницаемых, как бездонные колодцы, глаз! И что-то мне кажется, вряд ли он согнулся бы даже перед харизмой золотого драконида.

Зря вспомнила.

Сердце гулко ударило в полную силу, махом прогнало по телу остывшую кровь. Я содрогнулась от болезненного ощущения мириада колючих иголок, впившихся в тело. Словно в моих венах не жидкость, а мельчайшие кристаллы льда, и сейчас они бурно таяли. В глазах потемнело.

Уголок узкого рта репти чуть дрогнул в презрительной усмешке.

Медленно, при нашем полном молчании, двери лифта закрылись, отсекая от меня источник адского холода. Репти погнушался ступить в кабинку.

— Ты как, Лиса? Что с тобой? — забеспокоился куратор.

Я судорожно вздохнула и покачнулась. Райз подхватил меня за локоть.

— Не знаю. Это был очень сильный репти. Сильнее всех, кого я до сих пор видела.

— Еще бы… — Райз вытащил платок из кармана брюк и промокнул виски. Его пальцы слегка подрагивали. Только сейчас я обратила внимание на чрезмерную бледность куратора. Ничего себе, как его приложило. Перехватив мой взгляд, курсант поморщился. — Не здесь, Лиса.

Наконец, мы доползли до подземной автостоянки, и эмпат направился к ярко-синей машине.

— Как же мы его пропустили? Или он заселился с черного хода?

— Нет. Он прибыл еще вчера. Не сочти на навязчивость, но тебе нужно выпить. Чаю. Мятного. И возражения не принимаются.

Пришлось отправить Снежке еще одно сообщение. Она прислала злобный смайл, а через секунду — число 30 и изображение розария. По нашей шифровке это означало, что искать ее надо будет через полчаса в ее любимом магазине элитных шмоток. Причем тут розы, спрашивается?

Я думала, Райз потащит меня в небольшое кафе на противоположной стороне площади, но он остановился у дешевого бистро в двух кварталах, велел ждать в машине и не выходить, и минут через пять принес два закрытых пластиком бумажных стаканчика с настоящим мятным настоем. По салону поплыл бесподобный аромат свежести без привкуса ароматизаторов. Надо же, в такой забегаловке — и настоящий отвар!

— Осторожно, кипяток, — предупредил он, нажал кнопку, и из-под приборной панели выдвинулся маленький поднос. Стаканчики перекочевали в держатели. — Не торопись, нужно еще минут пять настоять.

Глава 4

Как ни внезапна была атака, моих сил хватило на то, чтобы прикусить щеку изнутри, там, где была вшита капсула с универсальным антидотом. Рот наполнился кровью, и антидот подействовал довольно быстро. В голове прояснилось, но нельзя было показывать, что я пришла в себя, иначе не избежать второй дозы наркотика. Осторожно, стараясь дышать глубоко и ровно, как под наркозом, я прислушалась.

Слабый шум двигателя. Значит, едем еще, но скорость низкая. Моя голова лежала на чьих-то жестких коленях и слегка подпрыгивала на неровностях дороги. Выходит, мы уже за городом, причем, не на трассе. В Грентоне синтетическое покрытие дорог идеальное.

Острый запах мужского пота, смешанного с дешевым одеколоном нескольких оттенков и запахом никотина, тоже дешевого, разных марок. В салоне минимум трое. Люди. Репти обычно не курят. Или не люди?

Все мои чувства приглушены, и я не могу определить, от кого у меня леденеют руки. Или это просто работает кондиционер в авто?

Или ситуация в целом ввергает меня в ледяной ужас? Тяжелая рука держит меня за волосы и вжимает мое лицо в мужской вонючий пах, пока еще прикрытый камуфляжными штанами. Извращенец.

— Слышь, Петро, ты нам цыпу не придуши, — впереди хохотнул шофер, я узнала его голос. — Шеф за нее спросит.

— Да что с ней будет! — глумливо и хрипло прозвучало над моей головой. Отвратительный сиплый и прокуренный голос. А давление на затылок усилилось.

Еще один мужской незнакомый голос, — молодой, сильный и звучный, — раздался с переднего пассажирского сидения:

— Посади девку нормально, придурок. Хоть одна царапина на ее личике, и в тебе будет не меньше одной лишней дырки.

— Так она сама на меня свалилась, я-то чего, я ничего!

С трудом удержала шипение и безвольное, сонное выражение лица. А мой защитник пригрозил:

— Шеф тебя предупредил, недоносок: хоть один волос упадет с ее головы, попрощаешься со своей. Что неясного?

— А ты че, командир выискался? — не унимался извращенец. Меня больно дернули за волосы, приподнимая и усаживая вертикально. — Уж и пошалить нельзя. Не убудет от шалавы. А хочешь, местами поменяемся, и ты сам...

— Заткнись. Урою, мразота. Дал же шеф напарничков, долбанутых на всю головку!

— А ты кто такой, молокосос? Че раскудахтался?

— Я дважды не предупреждаю…

Глухой звук удара, хруст кости, толчок в бок, визг тормозов. От толчка сползаю под сидение, сквозь ресницы вижу, как бритый бугай с переднего сиденья наносит державшему меня мужику второй удар кулаком в переносицу, вминая носовой хрящ в череп. Извращенец хрипит и булькает. Все, он труп.

Труп повалился на сиденье, заливая его кровью.

Это хорошо, мне меньше работы.

— Ты чего? — заистерил шофер. — Убил ведь!

— Жив еще паскуда, — сплюнул бугай, и я узнала в нем телохранителя из отеля. Все-таки репти. Ну да, конечно, кто еще с такой-то нечеловеческой силой? Плохо. Будут сложности с побегом.

Вытащив избитого мужика на обочину, бугай продиктовал кому-то координаты по мобу, обошел машину и, распахнув дверь с моей стороны, уставился на мое скорченное между сиденьями тело.

И сновя взялся за моб.

— Может, другую машину пришлешь? Да ничего с этой не случилось. Сиденье испачкал. Чем-чем. Кровью. Нет, это не то, что ты подумал. Я не идиот. Это у одного из этих торчков кровь носом пошла. Голову ему напекло. Но ты только представь, если девка в этом дерьме замарается? Шеф увидит — сначала убьет, и только потом разбираться станет, чья на ней кровь. Короче, жду. А эту тачку в больницу отправлю, а то мясо еще живое… Нет. Да. Она под веществом еще часа два будет, успеем.

Убрав аппарат в карман, бритый подхватил меня под мышки, вытащил из салона и, что было обидно, бросил на траву, как мешок с картошкой. Потом приказал шоферу:

— Вези тело в больницу.

— В какую?

— В любую. Откуда я знаю, куда вы своих штопать возите?

— А! Понял.

Взревел двигатель. Меня обдало ветерком с ароматом выхлопных газов, звук мотора растаял вдалеке.

И больше, между прочим, никаких человеческих звуков, лишь сугубо нечеловеческие: стрекотание кузнечиков, щебет птиц и жужжание мух. Особенно отвратительны последние. Попробуй, сдержи спазмы лицевых мышц, когда по щеке нагло и предательски ползают мухи.

Или это репти проверяет травинкой, глубоко ли я сплю?

Не пора ли бежать, пока враг один?

Но я медлила, старательно изображая полную расслабленность и наркотический сон. И не зря. Телохранитель медноволосого репти снова удивил. Он опять с кем-то связался по мобу.

— Сэр, это Жнец, — представился он. — Приказ выполнен. Да, третья из птичек Ренски сейчас со мной, но мне пришлось вызвать для нас новую машину, и неизвестно, кого и сколько пришлют. Меня могут отстранить за несанкционированную агрессию и тогда… Нет, шеф меня не подозревает… Да, это срыв переговоров. Конечный пункт пока не выяснил, это знал только шофер. Постараюсь, сэр… Которая из девушек? Не могу знать. Блондинка. Нет, не белые, а золотистые. Цвет глаз не знаю, не видел. Фото? Момент… — последовал характерный щелчок камеры, потом меня бережно положили на спину и опять сфотографировали. Пауза на время отправки материалов. Потом снова отчет: — Никаких видимых повреждений нет, с ней обращались предельно аккуратно. Слушаюсь, сэр. Понял, сэр. Жизнью отвечаю, сэр. Так точно, сэр. Для меня большая честь…

Разговор оборвался. И снова тишина, кузнечики, птички, ветерок. Солнышко в лицо. Муравьи в ухо!

Отвлекаемся, не даем дискредитировать выучку космических курсантов!

А интересная у них тут картина вырисовывается. Телохранитель одного репти на самом деле служит другому. Шпион вражеского клана.

Глава 5

Коммодор эскадры «Золотой шпиль» Сариан ди-тар Вариэр, приопустив длинные серебристые ресницы, покачивал в музыкальных пальцах полукруглый стеклянный бокал и скептически рассматривал сквозь него собственное отражение в напольном зеркале, стоявшем у кровати. Оценить роскошь номера люкс драконид не мог. С его точки зрения, его поселили в пыльном сарае, мало чем отличавшемся от драпированной тряпками дикарской пещеры, и любоваться тут нечем.

Потому Сариан любовался самим собой. Тонкие ноздри изящного носа коммодора слегка подрагивали, на его белоснежных волосах играли багряные винные отсветы и золотые блики от сияющей под ярким солнечным светом корабельной формы, и весь он напоминал сам себе утренний заснеженный лес, освещенный рассветным солнцем.

Поморщившись (и придет же в голову такое глупое сравнение!), коммодор отвернулся от зеркала и воззрился на второго тара из их триумия.*

* триумий — боевая единица из трех драконидов, обладающих различными способностями. Образуется для особо сложных и опасных заданий, требует полного единодушия и согласованности, действует при необходимости как одно целое, и тогда мощь триумия возрастает в разы. Ведущим выступает центровой драконид (обычно представитель правящего дома), но треугольник может повернуться любым «углом» к цели, в зависимости от решаемой в данный момент тактической задачи.

— Дрянь пойло, а говорили — лучшее коллекционное вино из королевского погреба Анже. Врали! Почему на этой планете так много врут, Кайрен? — хриплый голос Сариана противоречил его изысканной внешности и вызывал чувство диссонанса. Как и широченные плечи, и крепкий загривок, скрытый белоснежным водопадом волос. Их длина ниже пояса свидетельствовала, что корабль коммодора давно не возвращался в родную гавань — по традиции дракониды не стригли шевелюру во время путешествия, лишь забирали в плотный жгут.

По случаю отдыха надоевший жгут был распущен. Китель коммодора тоже фривольно расстегнут, выставив на обозрение украшенное звездами многоярусное ожерелье, а вытянутые ноги Сариан пристроил на соседнее кресло. Надо бы переодеться, но в любой момент отдых мог прерваться, а бегать по отелю полуодетым на глазах у ничтожных людей и еще более ничтожных репти — прямой путь в распылитель. Невзирая на регалии.

— А что ты ожидал? — удивился его черноволосый товарищ. Он выглядел моложе, был более смугл, крепок и широк в кости, толстый жгут волос доходил лишь до лопаток. Во время стазиса волосы, увы, не растут, а полпути Кайрен провел в саркофаге. — Алкоголь не оказывает на нас никакого эффекта. Из нас те еще ценители.

— Ну… какой-то оказывает. Меня вот в сон потянуло.

— Не понимаю, зачем ты это пьешь, если не нравится?

— Должны же мы, наконец, найти ту особенность, свойственную исключительно этой планете, которая позволила нашим слугам выйти из подчинения и поднять бунт. Причем, успешный. Единственно успешный за все века. Может, все дело в пограничном состоянии мозга, возникающего вследствие алкогольного отравления? У них тут есть пословица «Пьяному море по колено». А уж бунт…

— У тебя не человеческий мозг, смею заметить. И разве эксперименты — наше дело? Тем более, разве это дело командира? Оставь это ученым. Наше дело — предоставить им все возможные образцы в необходимом количестве для изучения, а не дегустировать их. Ты рискуешь.

— Зануда. Мне скучно, Кайрен. Чем мне тут еще заниматься? Что интересного можно найти у дикарей? Единственное приятное открытие на этой планете — девушки. Но Аррадор запрещает даже смотреть в их сторону. Как будто он, а не я тут коммодор.

— Ты коммодор, но ты — не аль-тар правящего дома, — усмехнулся Кайрен. — И тебе напомнить, что звание адмирала выше твоего?

— Адмирал планетарных войск не выше коммодора космической эскадры при исполнении им и его экипажем боевой задачи! — Сариан сверкнул глазами и гневно раздул ноздри. — Я могу и оспорить правомерность перехода командования на поверхности планеты к…

Черноволосый приподнялся и ловко извлек недопитый бокал из расслабленных пальцев командира:

— Дай-ка мне для образца эту дрянь… Пограничное состояние мозга, говоришь? Исчезает самокритичность и проявляется самоубийственная склонность к бунтам? Хм… Что-то в этом есть, Сариан. Что-то есть… Прими-ка антидот, пока не поздно. И пока не вернулся наш блистательный.

* * *

Дракониды могли не опасаться скорого возвращения блистательного аль-тара.

Их центровой, сияющий как солнце, стоял на самом краю плоской крыши единственного в Грентоне небоскреба, похожего на воткнутый мундштуком в землю кларнет с очень широким раструбом.

Впрочем, музыкальные ассоциации — последнее, о чем думал Аррадор. Его искаженное холодной яростью лицо было обращено к морю, а немигающий взгляд следил за светлым пятнышком на горизонте, которое только драконий глаз мог разглядеть на фоне ослепительного неба и отраженных от морской глади солнечных лучей.

Порывистый ветер трепал не слишком длинные, всего лишь до плеч, золотые волосы аль-тара. В жгут такие не уложишь, только затянуть в хвост, но снятый шелковый шнур Аррадор намотал на кулак. Он с огромным удовольствием накинул бы этот шнур поочередно на шеи мерзавцев, посмевших прикоснуться к его собственности, но ими займутся и без него.

Уже занимаются.

Найдут и распутают все ниточки очередного заговора и уничтожат причастных. Тихо, чтобы не сорвать важные переговоры.

И чтобы не спугнуть. Никого не спугнуть, пока не будет распутана вся сеть.

Осторожно. Чтобы не навести на ненужные мысли, догадки...

Глава 6

Глава 6.

— Не нравится мне это! — прошептал Ренски, крепко сжав в приветствии мою ладонь.

— Что именно?

— Что твоим спасением занялся лично Габриэль Горух.

Что тут скажешь. Мне тоже не по себе. Если акула выделила вас в толпе купающихся, то не затем, чтобы прокатить на спинке по волнам и показать вашим косточкам «красивое место на берегу моря».

Полковник Ренски провел меня к остальным спасенным.

Наша группа расположилась в обширной гостиной на первом этаже ближайшего сектора. Все здесь было белым — стены, мебель, скульптуры, шторы, опущенные защитные жалюзи на окнах — и слепило глаза. Контрастными пятнами выделялись только разлапистые монстеры в белых же горшках и тарелки с фруктами и легкой закуской на столиках возле диванов и кресел.

Я насчитала полтора десятка человек. Половина группы. И еще парочка посторонних. Ничего себе размах! И все в таких же защитных очках, как у нас с полковником. Я на миг приподняла их, и тут же покачнулась и зажмурилась: по глазам резануло световыми полосами и пятнами, рассекавшими помещение по всем поверхностям. Оказалось, что мебель тут полосатая, стены, пол и даже потолок. Причем, полосы двигались, кружились. Или это была искусная дезориентирующая иллюзия? Ох, как же мне любопытно узнать, как она работает! Ведь очки можно и украсть. Или подделать.

Ренски словно услышал мои мысли. Хотя он просто отследил мои манипуляции с очками и реакцию.

— Их не украсть и не подделать, — сказал он. — Как мне любезно пояснили коллеги, окуляры запоминают радужку получившего пропуск, учитывают индивидуальные особенности и работают, пока пропуск не отозван. С другой стороны, их программа синхронизирована с защитными эффектами. Ключи доступа меняются каждые полчаса.

— Серьезно у них тут, как на секретной военной базе.

— Еще серьезнее, — усмехнулся полковник. — Ни на одной базе такой защиты нет.

Мы переглянулись, и клянусь, наш военрук думал то же, что и я: «Получается, тут есть, что защищать».

Народ приходил в себя: шепотом обменивались впечатлениями, пил прохладительные напитки, закусывал заморскими деликатесами или дремал, приходя в себя. У некоторых я заметила обработанные царапины, сбитые костяшки рук и перевязанные головы. Получается, это мне особо «повезло» — вырубили не ударом по голове, а уколом с наркотиком.

Снежку я увидела в самом дальнем углу. Она забралась в кресло с ногами и обхватила плечи руками, словно мерзла. Бледная, слегка растрепанная и уставшая, сейчас она больше обычного была похожа на Снегурочку.

Как всегда, при взгляде на нее на сердце потеплело, а губы сами собой растянулись в улыбке. Только сейчас я не бросилась к подруге с обнимашками, а сразу же отвернулась.

Так и есть. Словно дверь в теплый дом захлопнулась, отрезав источник тепла.

Если чувства сравнивать с запахом, то от Снежки пахло домашним очагом, нагретой, но не обжигающей печкой. И этот «запах» я ощущала с первого мгновения знакомства, только не осознавала источник симпатии с первого взгляда, переросшей в крепкую дружбу.

Как и к Тьеру, ее белобрысому кузену. Он сразу понравился мне открытой улыбкой, сияющими при взгляде на меня голубыми глазами. И только его собственнические замашки, его несносная привычка зажимать меня в углу при каждом удобном и неудобном случае так осточертела, что теперь меня его дружба не греет, а припекает. Тьера я ненавижу, а Снежку люблю.

Только сегодня у меня возникли сомнения, мои ли это чувства?

Потому что сегодня при виде драконидов в золотой униформе меня охватил огненный шквал — оглушающий, подавляющий, дезорентирующий, до полного забвения, кто ты и где.

Но теперь я ни с чем не перепутаю этот источник, это тепло. Как огонек спички по сравнению с безумием лесного пожара. То и другое — огонь.

Какое отношение имеет Снежка к драконидам, если она — человек?

— Как ты, Снеж? — шепотом спросила я, заняв соседнее с ней кресло.

Она встрепенулась, подняла покрасневшие глаза. Очков на ней не было. У единственной из всех. Она почему-то держала их в руках.

— Нормально. Ты как?

— Тоже в норме. Только пить хочется, — пояснила я и заграбастала ближайший графин с водой и пару одноразовых стаканов из стопки. — Будешь?

— Нет, — она вяло мотнула головой.

— Тебе так сильно досталось? — забеспокоилась я и окинула подругу взглядом. Видимых повреждений не было. — Вкололи что-то?

— Да. Я раскусила антидот. Но… какая-то нестандартная реакция. Или на меня слишком сильно действует все это… светопредставление, — она обвела рукой ослепительный интерьер. — До тошноты.

— Ты зря сняла очки.

— С ними еще хуже. Мне кажется, я слепну, — она закрыла глаза и опустила голову в сложенные ладони.

Я с трудом поборола в себе всплеск жалости и удержалась, чтобы не обнять подругу. Снежка не из тех, кого надо жалеть.

— А ты сообщила полковнику, что тебе нужен врач? — спросила первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать. Нельзя, чтобы она погружалась в свои неприятные ощущения.

— Врач уже осмотрел. Сказал — индивидуальная реакция. Там было много умных слов про интерференцию, дифракцию, интоксикацию, детоксикацию и прочее, я не смогла запомнить. Мне кажется, я скоро сойду тут с ума.

— А просто завязать глаза? Не помогает? Сними пояс и завяжи. Или хочешь, я свой дам или кусок от занавески откромсаю?

Снежка слабо улыбнулась и кивнула. Я сняла со своего замызганного платья грязноватый широкий пояс и плотно повязала на глаза подруге.

Глава 7

Молчаливая, гордо вышагивавшая с прямой спиной и расправленными плечами Линда всячески демонстрировала мне высокомерие и неприязнь.

Я понимала ее чувства. Нехорошо поступил Черный, отправив за мной своего донора, как простую девочку на побегушках. Ведь с первого взгляда в отеле мне было ясно, что между ними более чем близкие отношения: Линда тогда стояла вплотную, прижавшись к репти плечом, а его рука фривольно лежала на ее талии. Потому я и решила, что она — его донор. Эта картина и удар адского холода почему-то намертво впечатались в память.

Каждый человек может стать любовницей или любовником репти, но не каждый — их донором, тут нужна особая душевная прочность. Слабые быстро выгорают от такой близости. Внешне они остаются людьми, сохраняют человеческую физиологию, но становятся бесчеловечными, для них уже не существует этических норм и человеческой морали. Среди них больше всего извращенцев, садистов, просто жестоких людей, неспособных не только на эмпатию — на малейшее сочувствие. У них не остается человеческих чувств.

Если, как объяснял полковник Ренски, репти ищут в донорах якорь, способный удержать их человечность, точнее, способность создавать иллюзорный человеческий облик, то выгоревший донор для них бесполезен. Его выбрасывают, как перегоревшую лампочку.

Похоже, Линда близка к перегоранию и теряет способность это скрывать.

Она в полном молчании провела меня до конца длинного коридора, вывела к лифтам через такую же анфиладу санитарных камер, какую мы со Снежкой проходили в начале. Лифты были другие, без лифтера. Отличался дизайн. Цвет из серого стал белым, но «рябь» была отключена.

— Знаешь, почему у клана Черных черные машины и дома, но внутри в них почти всегда белая обивка и белые интерьеры? — вдруг спросила Линда, довольно дружелюбно, хотя и перешла в одностороннем порядке на «ты», и я мгновенно усомнилась в своих подозрениях. Возможно, до перегорания тут еще далеко, и она просто чем-то раздражена или страдает несварением желудка.

— Нет. Почему? — охотно вступила я в диалог.

— Черное принимает. Всегда и только поглощает. Белое отдает.

— Поэтому вы такая белая?

— Да. Я его донор. Мои волосы под париком полностью седые, а кожа разучилась загорать.

— И не вырабатывается витамин Д? — догадалась я. — Отсюда слабые кости, дряблые мышцы, плохая память и перепады настроения вплоть до депрессии? Но это давно не проблема. Витамин стоит копейки в аптеке!

— Не усваивается. Бывает. Часто.

— И почему вы… продолжаете?

Она оглянулась на меня через плечо, усмехнулась как-то совсем невесело.

— Догадайся. Теперь ты предупреждена и подумаешь, стоит ли соглашаться заменить меня.

— С чего ты взяла…

— Он впервые за время моего донорства пригласил незнакомую девицу для беседы тет-а-тет. Что мне еще думать? Что я его разочаровываю. Но мне казалось, он выберет не тебя, а ту блондинку. Снегурочку.

— Снежану.

— Да. Она вся белая, легко отдает. Но она слишком холодна внутри.

— Не холоднее репти, — сорвалось у меня.

— О, ты его не знаешь! — зажглись глаза Линды и тут же погасли. — И не советую узнавать ближе. Очень не советую, если хочешь жить долго и счастливо.

Мы вышли из лифта прямо на террасу, расположенную над морем. Я услышала шум прибоя. И еще поняла причину, почему девушка резко замолчала: на террасе расположились пятеро репти и несколько человек охраны и донорского сопровождения.

Я сразу замерзла от присутствия стольких нелюдей.

— Мисс Линда, — поднялся из кресла один из них, тоже черноволосый и чем-то похожий на Габриэля, но раза в два старше на вид, под полтинник.

— Сэр Дэвид, — она склонила голову, обозначив поклон. — Позвольте представить вам мисс Василису, курсантку из спасенной группы. Мисс Василиса, перед вами сэр Дэвид Горух.

Они тут все Горухи, — я обежала взглядом присутствующих, разных по возрасту, росту, одежде и внешности, но очень похожих. Мужская часть семьи в сборе. Но без главы клана. Самому старому из мужчин тут было всего лишь лет под шестьдесят, ровесники нашего военрука. Не возраст для репти. Во главе клана у них, как известно, стоит самый старший по крови.

— Мисс Василиса, весьма рад, — широко улыбнулся сэр Дэвид, и его взгляд стал приценивающимся, словно он на аукционе лошадей выбирал себе кобылу. — Вы уже поужинали и вышли подышать свежим воздухом?

— Да, я перекусила сухпайком и пока сыта, но не отказалась бы от чашки кофе.

— Сейчас организуем…

Он сделал жест, кого-то подзывая, но я опередила приказ.

— Не стоит, сэр. Моя чашка кофе уже остывает в компании мистера Габриэля. Мисс Линда сказала, что проводит меня к нему. Не так ли, мисс?

Репти опустил руку, так и не озвучив приказ насчет кофе, и просквозил меня пронзительным взглядом черных глаз. Или искусных линз, я не рассмотрела, потому что не больше могла заставить себя смотреть ему в глаза.

— Очень интересно, — после паузы высказал сэр Дэвид. — Я наблюдал за вашей группой и должен признать, мой племянник, как всегда, выбирает лучшее. Что ж, Линда, дорогая, не стоит заставлять Гэба ждать. Отведи мисс к нему. И передай: я посмотрел и одобрил.

Линда ощутимо скрипнула зубами, но согласно кивнула.

— Да, сэр. Идемте, мисс.

И эта стерва повела меня обратно к лифту!

Мы спустились всего лишь на этаж ниже. Здесь снова толпилась целая группа репти в военном камуфляже, но Линда, кивнув кому-то, показала пропуск, и мужчины расступились пропуская нас к выходу.

Глава 8

Возвращение репти я почувствовала по ледяному прикосновению невидимых ледяных пальцев к спине. Словно они погладили между лопаток, приглушая бешеное биение сердца.

— Не стойте так близко к парапету, мисс.

— Разве он не надежен? — я не торопилась оборачиваться. Боялась выпустить искры из виду. Странным образом страх высоты отступал, когда я на них смотрела.

— Надежен, но жизнь непредсказуемая штука. Прошу к столу.

Несколько золотых искр отделились от роя и начали стремительно снижаться, но близко или не смогли или не захотели подлететь. Чиркнули по защитному куполу острова, оставив быстро тающий радужный след, и с натужным ревом удалились в сторону Грентона. Зато я рассмотрела, что это не гравикары, а суперманевренные межпланетные челноки. Значит, точно дракониды.

Я почувствовала разочарование, что они оставили намерение взять остров штурмом.

— Почему вы пригласили меня именно сюда, мистер Горух?

— Полюбоваться видами. Разве вам тут не понравилось?

Отвернувшись от моря и снующих над ним воздушных челноков, я обнаружила, что репти успел не только сварить свежий кофе, но и, изменив своим пристрастиям к черному цвету, переодеться к ужину в легкие светлые брюки и серую футболку, а на столике теперь стояла дымящаяся джазва и серебряный поднос с крышкой.

— Неплохо, — ответила я сразу всему — и на вопрос, и на изменения во внешности репти, и на ароматные запахи с ноткой имбиря и корицы. — По крайней мере, необычно. Но шумновато. Не думала, что вы работаете смотрителем Сахрешского маяка.

Он рассмеялся. Разлил кофе по чашкам и расставил их, снял крышку с подноса. Внутри оказались тарелки с крохотными канапе.

— Тут на любой вкус, поскольку еще не знаю вашего. Если что-то понравится, закажем еще.

— Спасибо, — я проигнорировала мини-пирожные, но кофе попробовала. — М-м… Очень вкусно. Даже если клан Горухов вдруг разорится, вы-то точно не прогорите, если откроете кафетерий.

— Польщен, — репти продолжал загадочно улыбаться и ни малейшего внимания не обращал на парящий в небе драконидский флот.

И только сейчас я осознала, что глаза у него без линз, и оказались они не черные, а невозможно синие, глубокого василькового оттенка. Впрочем, какая разница, если это иллюзия, — напомнила я себе.

— Так с какой целью вы меня пригласили сюда, сэр Габриэль? И почему только мне уделили драгоценное внимание? Имейте в виду, что я никогда не соглашусь стать ни вашим донором, ни донором вашего дяди, ничьим.

— А просто любовницей? — приподнял этот… змей смоляную бровь.

Я с трудом заставила себя поставить чашку на блюдце, а не выплеснуть горячую жидкость в наглую рептилью рожу. И пощечину дать не получится — далеко тянуться надо. Негодяй специально откинулся на спинку стула и с предвкушающей улыбкой ждал моей реакции.

— Нет. — Я сама восхитилась собственной выдержкой и ровным голосом. — Если у вас других вопросов нет, я пойду, пожалуй. Нам не о чем говорить. Особенно, в таком фривольном ключе.

— Простите. Не хотел вас обидеть. Правда не хотел. Но в ваших глазах было столько ожидания каких-либо неприличных предложений от меня, что я не устоял и подумал, почему бы не оправдать, а вдруг… Простите. Я неправильно начал наш первый вечер.

Наш. Первый. Вечер. Первый. Ну и гад же!

Я молча встала.

— Сядьте, — неожиданно резко, со сталью в голосе приказал репти, отбросив притворную любезность и показное дружелюбие. — Двери заперты, чтобы нас никто не побеспокоил. Уйти вы не сможете, мисс. Только перелезть через парапет и спрыгнуть на острые камни. Но я успею вас остановить, даже не сомневайтесь. Вы нужны нам живой и невредимой, пока наш клан ведет переговоры с вашими хозяевами.

Я нащупала стул и села, не отводя ошеломленного взгляда от злых, колючих, ярко-синих глаз Габриэля.

— Хозяевами? — переспросила, внезапно охрипнув. — Вы, простите, в своем уме? Я свободная гражданка Соединенных Государств! У нас нет рабства, позвольте напомнить.

Он сделал вид, что не услышал. Отхлебнул кофе, зажмурился, смакуя на языке, и проглотил. Когда он снова поднял на меня взгляд, злости уже не было.

— Вы знаете, что мой клан курирует вашу академию? Мы одобряем многие экспериментльные направления, но долго не могли понять, почему Ренски отобрал именно вас в группу, что особенного в горстке курсантов, собранных под его крылом. Якобы будущих ксенологов, специалистов по инопланетным расам. Да и какие инопланетные расы, кроме драконидов, известны человечеству?

— Рептилоиды.

— Вы не знаете нашу историю. Рептилоидами мы стали здесь, на Земле. Но это не важно. Я потом вам расскажу нашу версию истории, предположим, за чашкой кофе в наш второй вечер, — Черный усмехнулся, дав понять, что мое возмущение не осталось не замеченным. — Сейчас важно, что наши тысячелетние враги наконец-то прокололись и выдали свой интерес к горстке каких-то курсантов. Они задействовали для вашего спасения воистину космические силы, — он взглядом показал на небо.

— Почему хозяева? — не дала я отвлечься от главного для меня, свербящего.

Самое страшное — где-то в глубине души вспыхнула горячая искра и заструилось какое-то странное тепло и одновременно — чувство принятия этой чудовищной мысли о хозяине! Моем хозяине! И я догадывалась, что у него волосы — цвета золота, а глаза — золотисто-серые, как небо перед рассветом.

Никогда! Святые небеса, никогда! У меня никогда не было и не будет никаких хозяев!

— Потому что вы, Василиса, по сути такие же создания драконидов, как мы, — добил меня репти.