Золушка для Кинга

1 глава

— Зара, все готово для приема гостей? – Руслан появляется в гостиной взволнованный, слегка возбужденный.

Я ласково улыбаюсь, делаю шаг в его сторону. Поправляю слегка перекошенный галстук, успокаивающе дотрагиваюсь до руки. Он вмиг расслабляется и уже спокойнее на меня смотрит. Перехватывает мою ладонь, подносит к губам, целует костяшки. Внутри меня растекается тепло от его нежности и внимания.

— Ты моя опора, Зара, без тебя я бы этого не достиг.

Сегодняшний ужин для моего жениха очень важен. Руслан пригласил новых партнеров к себе домой. Неформальная встреча после подписания выгодного договора о сотрудничестве. Моя роль невелика в этой сделке, я просто все время говорила своему мужчине, что он самый умный, самый мудрый, самый лучший и все у него получится. Я не знаю подробностей, тонкостей, но всегда поддерживала Руслана, когда возвращался домой удрученный и не верил, что сумеет выгодно заключить контракт. Вчера сделка состоялась.

— Я тебе говорил, что ты приносишь мне удачу?

— Каждый день, - усмехаюсь.

Отвлекаюсь на девушек, что расставляют цветы в гостиной. Руслан меня отпускает в тот самый момент, когда из коридора кто-то сообщает о приезде гостей. Спешит их встретить, я проверяю все ли подготовлено к ужину, нет ли каких-то недочетов в сервировке стола. Заглядываю на кухню, где повар меня убеждает, что все под контролем.

Немного нервничаю. В роли хозяйки этого большого дома я выступаю впервые. Рада, что прежде чем выходить в свет с Русланом под руку в качестве его невесты, мне предстоит эту роль примерить в узком кругу незнакомых людей.

Перевожу дыхание, прислушиваясь к мужским голосам и смеху. Хозяин дома и его гости в гостиной. Поправляю платье, будто оно могло помяться, облизываю губу и делаю шаг вперед.

Мужчины в костюмах стоят кучкой возле камина. Их пятеро, один из них Руслан. По мере моего приближения двое поворачивают голову, я приветливо им улыбаюсь. Мой жених заслоняет двух других. Он словно почувствовал, что я позади него, поворачивается.

— Зара, познакомься, это мой новый партнер по бизнесу, я тебе о нем говорил, - Руслан, обнимает меня за талию, слегка подталкивает вперед к мужчине, стоящему напротив нас. У меня подгибаются ноги, едва мы с ним встречаемся глазами. Во рту сразу пересыхает. Я узнаю его, он узнает меня. У нас с ним общее прошлое. Эпизодическое.

— Очень приятно, - кивает мужчина, сверлящий меня темным взглядом, от которого бегут мурашки по коже. Мне кажется, что он хочет что-то еще добавить, но внезапно позади меня раздается звонкий голос:

— Мама! Мама! – я оборачиваюсь, ко мне несется трехлетний малыш, убегающий от своей няни.

Два шага и подхватываю ребенка, прижимаю его к себе, чувствуя между лопаток прожигающий до костей взгляд. Целую малыша в темноволосую макушку и заглядываю в темные глаза, такие же, как у его отца, стоящего за моей спиной. Тайна, которую я так тщательно скрывала, стала явной. Знаю, если я отпущу сына, это открытие тайны, которую я так стремилась скрыть не только от всего мира, но прежде всего от его родного отца.

— Простите, не уследила, - няня пытается забрать у меня малыша, а я боюсь его выпустить из рук. Мне страшно.

Страх, о котором уже забыла, вновь стискивает мое сердце. Четыре года назад я очень боялась, что меня принудительно разлучат с моим ребенком. Мне стоило больших трудов перебороть себя и не оглядываться каждый раз, замечая каких-то подозрительных людей возле себя. Можно сказать, что только недавно научилась спокойно дышать и не дергаться, и вот неожиданная встреча заставляет меня вновь почувствовать себя беззащитной и слабой.

— Я хочу мороженое, - требует сын.

Я дежурно ему улыбаюсь, отдаю няне. Не разрешаю, есть сладости без основного приема пищи, но сегодня готова нарушить свои правила, лишь бы его унесли из гостиной. Няня вопросительно на меня смотрит, кивком разрешаю. Они уходят, а жгучий взгляд позади, по-прежнему прожигает спину. Медленно, выравнивая дыхание, возвращаюсь к гостям. Стараюсь не показывать свою нервозность, но меня с головой выдают дрожащие руки, которые приходится прятать за спину. Внутри по-прежнему звучит тревога. Я точно знаю, что моя жизнь изменилась, и этот вечер — лишь первый звоночек того, что тени прошлого не оставят меня в покое так просто.

Набираюсь храбрости, и встречаюсь с темными глазами мужчины, который только что сверлил меня тяжелым взглядом. Мы не виделись четыре года. Он не особо изменился. Все такой же красивый, жгуче опасный, холодный и неприступный. Ощущение такое, что мы будто вчера расстались, а не несколько лет назад. Даже мои чувства при виде его точно как в прошлом, только в этот раз еще добавляются злость, досада и желание, чтобы он исчез.

Будто время вернулось обратно, и я снова оказалась в ловушке собственных воспоминаний. Асхад как магнит, который тянет меня к себе, даже, несмотря на всю ту боль, которую он оставил после себя. Его темные глаза, полные прошлых тайн, словно читают меня, как открытую книгу.

Злость на себя и на него смешивается с непониманием. Почему он здесь? Зачем вернулся в мою жизнь, когда я пытаюсь всё наладить? Я делаю шаг назад, но ноги словно отказываются подчиняться. Взглядом спрашиваю: «Как ты здесь оказался?». Его губы слегка приподнимаются в полуулыбке, и это вызывает ещё большее раздражение. Он не торопится с ответом, точно наслаждается моментом, и это бесит меня ещё сильнее.

Напряжение между нами ощущается во всем воздухе, и я понимаю, что не смогу сбежать от своих чувств. Мое сердце колотится, перед глазами все расплывается, и я внутренне готовлюсь к любому развитию событий.

Асхад смотрит на меня так, будто все еще помнит каждую деталь нашего прошлого. Каждую секунду, которую мы провели вместе, каждую мою надежду, каждый момент, когда мы были рядом на расстоянии вытянутой рукой. Я пытаюсь удержать свои эмоции под контролем, но внутри все кипит. Вспоминаю, как это было — его прикосновения, его слова, его обещания, которые казались такими искренними.

2 глава

Асхад отпускает мою руку, отходит от меня и пристально рассматривает. От его взгляда мне становится не по себе, хочется убежать, спрятаться и не попадать ему на глаза. Никогда.

Я растеряна, не знаю, как себя вести, но тут напоминаю себе, что мне стоит защитить своего малыша. Вызывающе приподнимаю подбородок, прищуриваюсь, скрещиваю руки на груди, а внутри дрожу от страха и какого-то непонятного волнения.

Асхад усмехается, склоняет голову набок. Он ничего не говорит, будто проверяет меня на выдержку, а хочется уже сбежать, ничего не объяснять. Хотя я и не должна перед ним оправдываться, не за что да и не за чем. Мое настоящее его совершенно не касается. Я смогла выжить, устроиться и даже встретить хорошего человека. И все же нервы сдают, мне невыносимо тягостное молчание между нами. Кажется, каждая секунда тянется вечно. Чувствую, как сердце стучит в унисон с неразборчивыми мыслями, а дыхание становится будто тяжелее.

Мне нужно быть сильной. Да, у нас были общие моменты, но они остались в прошлом. Моя жизнь изменилась, и я уже не та наивная влюбленная дурочка, которой была раньше. И не смотря на то, что внутри у меня настоящая эмоциональная буря, стараюсь внешне выглядеть уверенной и спокойной.

Я вздрагиваю, когда замечаю, как Асхад медленно двигается ко мне. С усилием воли остаюсь на месте, позволяя ему максимально близко ко мне приблизиться. Настолько близко, что сразу же вдыхаю запах его парфюма и едва держусь на ногах от сносящей безумной энергии, исходящей от него. Его глаза так близко, что удается разглядеть едва заметные морщины в уголках. Запоминаю каждую черточку его лица, чтобы потом в ночи суметь их восстановить в своих мыслях. Зачем? Стараюсь даже не думать об этом.

Между нами ощутимое напряжение. В голове то и дело мелькают общие воспоминания. Молчание усугубляет тяжелую атмосферу на террасе. Его черные глаза проникают прямо в душу, Асхад будто пытается прочесть мои мысли, узнать мои тайны. Лишь из упрямства и мысли о том, что мне есть кого защищать, заставляет выдержать давящий взгляд Асхада и приструнить саму себя.

— Мы так и будем в гляделки играть? – тихо спрашиваю, не на секунду ни моргает, ни отводя глаза в сторону.

Асхад усмехается, и мне слышится смешок. Он отходит от меня, как раз на такое расстояние, что если кто-то внезапно заглянет сюда, ни о чем таком не подумает. И если я думаю, что сейчас завяжется оживленный разговор, то ошибаюсь. Никакого диалога между нами не случается. Мне бы либо продолжать молчать, либо развернуться и уйти, но вместо этого зачем-то первая начинаю говорить:

— У меня все хорошо. Я счастлива, и у меня теперь есть человек, который заботится обо мне, - стараюсь максимально уверенно говорить.

И все же в этот момент перед глазами яркими картинками проносит прошлое. От времени детали уже не помнятся, но вот чувства, будто вновь их проживаю. Это счастье, боль, надежда, страх. Все связано с Асхадом. Я четыре года пыталась все забыть, не оглядываться назад, оставив прошлое в прошлом. Но получилось так, что прошлое с ноги зашло в мое настоящее, и никуда не собирается уходить.

Асхад, похоже, чувствует напряжённость. Он по-прежнему не произносит и слова, но обращенный на меня взгляд красноречив. И пусть смысл особо не понимаю, но на интуитивном уровне догадываюсь, что в нем бушуют тех же эмоции, что и терзают меня. Только мне стократ хуже. В отличие от Асхада, это я была в прошлом ранена его равнодушием, его холодом. И сейчас, рана, которая мне казалась, уже давно затянулась и зажила, вновь кровоточит. Я могу его благодарить только за сына. Все остальное хочу навсегда забыть и стереть из памяти.

Сколько же можно молчать. Сам сказал, что нужно поговорить и молчит. И каждая минута молчания кажется бесконечной. Меня никто насильно не удерживает, я сама могу уйти с террасы, однако, не могу. Ноги совершенно не слушаются, как бы грозно мысленно себе не приказывала оставить Асхада.

— О, вот вы где, - на террасу заглядывает Руслан. Я сразу напрягаюсь, будто меня застукали за изменой. Асхад прищуривается, смотрит то на меня, то на моего жениха.

— Твой партнер слегка заблудился в нашем огромном доме, - широко улыбаюсь, вытягиваюсь стрункой, когда Руслан обнимает меня за талию, слегка притягивая к себе.

— Этот дом я купила для нашей семьи. У вас дом или квартира?

Дом. У него огромный дом, красивый внешне, холодный без уюта внутри. Возможно, сейчас что-то изменилось, но глядя на Асхада, мне кажется, что ничего там не поменялось. Непроизвольно опускаю глаза на его руки. Обручального кольца нет, но это не показатель. Я знаю, что не все мужчины любят носить украшения на пальцах.

Руслан, казалось, не замечает напряжённости, царящей между мной и его гостем. Он продолжает рассказывать о доме, о том, как он мечтает о большом семейном уюте, о садах и вечерах с шашлыками на террасе. Я кидаю быстрый взгляд на Асхада и вижу, как его лицо становится маской, лишенной всяких эмоций, в глазах появляется арктический холод.

— Этот дом – наш уголок, - торжественно, с пафосом произносит Руслан.

Я вымучиваю улыбку, пытаясь скрыть внутреннюю бурю. Чувствую, как жених сжимает мою талию, и это придаёт мне немного уверенности в правильности своего места, но в то же время усиливается внутренний конфликт.

Асхад молчит, его взгляда хватает, чтобы понять, что мыслями явно далеко. Сердце предательски екает и сжимается. Неужели он думает о том, как могло быть у нас с ним? Ведь оставь меня при себе, у него сейчас была бы полноценная семья с наследником, которым он гордился и хватался перед друзьями, родственниками. Возможно, я бы носила под сердцем второго нашего общего ребенка.

Тряхнув головой, чувствую, как рука Руслана на моей талии напрягается. Я замечаю, как Асхад смотрит лишь на меня, и взгляд его такой красноречив, что стыдно спрашивать о его значении. Понимаю, что сейчас что-то произойдет. И все же, то, что спрашивает Руслан, является для меня полной неожиданность. Я как никогда с нетерпением жду ответа, будто от него зависит вся моя жизнь.

3 глава

— Думаю съездить в командировку, посмотреть своими глазами место, где будет реализовываться мой проект, - Руслан откладывает в сторону планшет.

Я дежурно растягиваю губы в улыбке, периодически контролируя Дени за столом. Сын с аппетитом ест безглютеновые панкейки с ягодами. Последние дни эмоции держу в себе, все привычные действия совершаю механически. К счастью, Руслан слишком занят своими делами, поэтому не замечает изменения во мне. Дени слишком мал, чтобы понимать состояние матери. Вздыхаю. Всему есть объяснение.

— Чего ты так тяжело вздохнула? Хочешь со мной поехать? - озорно улыбается, я изумленно вскидываю на него глаза.

Поехать с ним? В родной город, куда мне въезд запрещен? А что будет, если я все же соглашусь с предложением и поеду? Что сделает Асхад, увидев меня там, откуда выгнал?

— Ну, я бы с тобой поехала, но… — я сбиваюсь, не зная, как правильно сформулировать свою мысль. Внутри меня начинают разрастаться тревога и сомнения. У меня нет права возвращаться в тот город, и тем более, встречаться с Асхадом. А мы можем столкнуться, это даже к гадалке не ходи.

Руслан поднимает брови, с улыбкой произносит:

— Все будет хорошо. Я же там буду! Дени сможет остаться с няней, а ты просто взглянешь на место, где должен развернуться мой проект. Это важно, понимаешь? Не забывай, что ты моя муза, мое вдохновение, заставляющее двигаться вперед.

Я кидаю взгляд на сына. Дени с радостью облизывает пальцы, съев абсолютно все панкейи, совершенно не заботясь о мире вокруг. И всё же, как мне его оставить? Он еще такой крошка, хоть уже и спит сам в своей кроватке в отдельной комнате, почти не просыпаясь, и на все предложения помочь, отвечает «я сам».

— Давай я подумаю, — говорю невпопад, пытаясь оттянуть момент принятия решения. Резкое «да» кажется слишком смелым и поспешным, Руслан может подумать, что меня что-то тянет в родной город. «Нет» давит на горло, заставляет задыхаться от невозможности вслух сказать «да». В какой-то момент ловлю себя на мысли, что эта поездка – это возможность для меня поставить жирную точку в чувствах к Асхаду. Видимо, мне мало его равнодушия, я хочу еще больше причинить себе боль, еще больше разочароваться, чтобы никогда не возвращаться даже мыслями к этому человеку. Обрету свободу, но какой ценой…

— Ладно, я дам тебе время подумать, — с лёгкой ноткой разочарования отвечает Руслан, но в его голосе звучит и понимание.

Мы с ним вместе недолго, чуть меньше года, но он уже понимает меня без слов. Нет нужды ему объяснять, почему так сложно принять решение на лету, здесь и сейчас. Жизнь научила все взвешивать, прежде чем давать ответ даже самой себе.

Дени заглядывает под стол, как будто ищет что-то потерянное, и мне на мгновение становится легче. Как же он меня радует, как сильно привязывает к себе этот сладкий малыш!

— Ты, правда, не забыла, что у нас на сегодняшний вечер? — спрашивает Руслан, его глаза вновь сверкают.

— Вечер? — переспросила я, не сразу понимая, о чем он.

— Вечер вдвоём, после ужина!

Беззвучно открываю рот, произнеся «ааа», улыбаюсь. У нас с Русланом есть маленькая традиция для нас двоих. Каждый месяц выбираем удобный день, бронируем номер в отель и вечером отравляемся туда, чтобы всю ночь быть только вдвоем, наслаждая друг другом. Этакая романтика. Конечно, можно и дома посвятить друг другу время, но нет ощущения новизны и предвкушения.

Дени убегает во двор гулять под присмотром няни, я немного вожусь на кухне, оставляя небольшие поручения. Когда быт налажен как часики, суетиться и переживать нет нужды. Руслан уезжает в офис, а я идут в библиотеку, где стоит рояль. На пороге комнаты замираю, прикусываю губу. Когда обустраивали мое пространство, все выбирала и оформляла по наитию, увидев готовый результат, испытывала двоякое чувство. С одной стороны мне было трепетно видеть то, что очень сильно отпечаталось в моей голове, вызывая самые приятные воспоминания. С другой стороны, эти воспоминания имеют вкус горечи, ложка дегтя в бочке меда. Моя комната идентичная комнате в доме Асхада, где у него была библиотека, и стояло фортепиано, за которым мы вместе играли. От воспоминаний у меня сразу мурашки по коже.

Подхожу к инструменту, откидываю крышку и лениво пробегаюсь по клавишам, слушая разнобой звуков. Когда-то я мечтала о концертах, о сцене, об овациях и поклонниках. Сейчас это кажется таким несерьезным. Иногда вспыхивает приступ желания реализоваться, но быстро себя осаждаю, потому что у меня Дени, он нуждается во мне больше, чем сцена.

Прикрываю глаза, отдаюсь внутренней мелодии, которая тут же появляется из-под моих пальцев. Не одергиваю себя, когда понимаю, что мелодия та самая, что и четыре года назад, звучавшая в доме Асхада. И мысленно он со мной. Я чувствую его запах, его тепло, его желание. Он будто реальный, будто действительно рядом со мной сидит. Открыв один глаз, потом второй, тяжело вздыхаю. Реальность и воображение не совпадают. И вряд ли совпадут.

Раздраженно опускаю руки на колени, склоняю голову, разглядывая обручальное кольцо на безымянном пальце. В день, когда приезжали гости, это кольцо осталось в спальне, Руслан потом пожурил меня, что забыла его. Ему очень хотела похвастаться перед партнерами. Он будто ищет похвалы у людей, которые в чем-то выше его.

Приходит сообщение, беру в руки телефон. Руслан напоминает мне, в каком отеле забронирован номер, сообщает время ужина в ресторане. Впервые с первого дня наших отношений испытываю желание не идти, но подавляю его. Мои внутренние метания – это лично мои проблемы, они никаким образом не касаются человека, который любит, оберегает и ценит меня. В отличие от некоторых.

Отправляюсь в спальню, где провожу больше времени за подготовкой к вечеру, чем планировала. Перед выходом смотрю на себя в зеркале, остаюсь довольной. Черное платье в облипочку подчеркивает каждый изгиб моего тела. Волосы уложены голливудской волной. Неброский макияж, но с акцентом на глаза. Выгляжу очень дорого и красиво. Не зря так долго себя собирала. Уверена, Руслан придет в восторг при виде меня.

4 глава

Полумрак номера действительно создает особую атмосферу. От предвкушения пробегаются по всему телу мурашки. На цыпочках прошла вдоль коридора, замерла, не совсем понимая, что происходит.

Руслан чувствует мое присутствие, оборачивается. Выглядит раздраженным, на грани сдерживаемой ярости. Я понимаю, что злится не на меня, но от этого нелегче. Женщина, стоящая напротив него, скрещивает руки на груди. Поджимает губы и смеряет меня злым взглядом.

Она милая, но все равно при этом отталкивает. Внешность безупречна: ухоженные длинные светлые волосы, стянутые сейчас в высокий хвост. Глаза большие, как у куклы, синего цвета с густыми объемными ресницами. Губы пухлые, влажные, на вид кажутся манящими. Фигура точеная, наверное, истязает себя диетами и спортом, но одно очень бросается в глаза: ее живот. Большой такой, выпирающий вперед. У меня совершенно нет сомнений, что она беременна. От Руслана. Иначе, с какой стати ей быть в гостиничном номере в столь поздний час?

Стараюсь не делать поспешных выводов, а время между нами замирает. Воздух в номере становится напряженным, взрывоопасным и пахнет предстоящим громким скандалом. В груди все сжимается, комок разных эмоций мешает нормально дышать, поэтому я шумно втягиваю в себя воздух и медленно выдыхаю.

Женщина с выпуклым животом медленно переводит взгляд на Руслана. Он выразителен, не оставляет сомнений в отношениях этих двоих. Ее поза так и кричит о том, что имеет право быть здесь. Уверенность, которая волной исходит от нее, подавляет меня. Чувствую неуверенность в себе и растерянность от ситуации. Хочется объяснений.

Руслан мечется между нами. Я чувствую его раздрай, досаду и глухое раздражение.

Стоять и смотреть друг на друга до бесконечности невозможно, кто-то должен первым нарушить это неловкое молчание. Мое сердце бьется чуть быстрее, чем нужно, а руки начинают дрожать, я спешно их прячу за спину.

— Руслан, кто она? — решаюсь первой задать вопрос, позволяя своему голосу звучать уверенно, несмотря на внутренние переживания.

Беременная незнакомка недовольно кривит губы и взглядом смотрит так, будто хочет, чтобы я исчезла. Идеальные брови нахмурены, делая ее лицо еще более отталкивающим.

— Это… это… просто знакомая, — запинается Руслан, не скрывая неловкость и то, что ему сейчас некомфортно.

— Знакомая? — моментально реагирует блондинка, сверкнув яростно глазами. — Да, я о тебе знаю больше, чем родная мама.

— Заткнись, — грубо реагирует мой жених на возмущение незнакомки. — Не лезь не в свое дело!

— Ты чего меня затыкаешь? — завелась беременная не на шутку. — Мы с тобой были в отношениях, пока не появилась эта малолетка!

— Наши отношения завершились до появления Зары в моей жизни.

— Но последствия наших отношений теперь во мне! — тычет пальцем в живот. — Мне через месяц рожать, а ты до сих пор не дал четкого ответа.

— Руслан... — робко подаю голос, стараясь не поддаваться панике от услышанного, страху, лелея лучик надежды. — Что происходит?

— Мы с тобой об этом поговорим дома, а пока пойди, погуляй по отелю, пока я разберусь с недоразумением, — Руслан нервно глянул на незнакомку, прикусив губу. Взглядом приказывает мне уйти из номера. Я вопросительно приподнимаю плечи, жених неопределенно дергает головой.

Возможно, будь я воспитана более раскрепощенной, нахальной и умела отстаивать свои позиции, не ушла бы. Вместо этого киваю и тихонько ретируюсь из номера. Оказавшись в коридоре, растерянно оглядываюсь по сторонам.

Бесцельно иду в неопределенном направлении. Мысли путаются, хочется привести их в порядок, но ничего не выходит. Сердце болезненно колотится в груди, хочется положить руку и пару раз ударить кулаком, чтобы не так болело всё внутри.

Медленно двигаюсь вдоль стены, скольжу глазами по ярким огонькам бра, освещающих коридор. Я как никогда чувствую свое одиночество. В этом огромном шумном отеле никому нет дела до меня и моих чувств, переживаний. Каждый шаг дается с трудом, будто на лодыжках кандалы, затрудняющие движение.

Дойдя до лифта, из него выходит пара. Я отстраняюсь в сторону, пропуская их. Они проходят мимо, ловлю обрывки их разговора о пустяках, смех и понимаю, что, пока подо мной горит земля, в окружающем мире у других людей ничего не меняется. Все продолжают жить своей жизнью.

В кабине лифта нажимаю на этаж, на крыше которого расположен искусственный парк. Там можно перевести дыхание и успокоиться, принять решение. Уверена, свежий воздух остудит мою голову, и я возьму под контроль свои эмоции.

В парке на крыше темно; темноту не рассеивают даже тусклые уличные фонари. Скамейки пустуют, а листва деревьев шумит из-за ветра над головой. Неспешно подхожу к перилам, опираюсь на них и смотрю на вечерний город. Он словно на ладони, переливается различными огнями, шумит, фырчит, веселится. Моя внутренняя буря никого в этом мире не трогает. Все идет своим чередом.

Сделав глубокий вдох, обдумываю события, произошедшие за короткий час. Не просто так натыкаюсь на Асхада; появилась беременная бывшая Руслана. От мысли, что у моего жениха будет ребенок, у меня мороз по коже. Даже если он до сегодняшнего дня был не в курсе о малыше, то сейчас ему придется взять на себя ответственность за жизнь своего ребенка.

Смеюсь, закрыв ладонями лицо. О чем я думаю? Руслан может поступить точно так же, как Асхад, вычеркнуть из своей жизни женщину, с которой был в отношениях, и ребенка, которого она скоро родит.

— Романтический вечер превратился в стендап?

Вздрагиваю, резко оборачиваюсь и стискиваю зубы. В нескольких шагах стоит Асхад.

Он медленно приближается ко мне, опирается об перила. В руках крутит зажигалку и пачку сигарет. Видимо вышел покурить, а тут я со своим истеричным смехом. Вздыхаю, опускаю голову, разглядывая вечерний город внизу.

— Я могу тебе чем-то помочь? – тихо спрашивает Асхад спустя короткое время.

— Есть машина времени? – усмехаюсь, поднимая на мужчину глаза. – С удовольствием вернулась бы назад, лет так на пять. Ушла бы из дома раньше, чем отчим бы использовал меня как денежную монету.

5 глава

— Мне бы хотелось взять Дени с собой, — я с улыбкой смотрю на сына, который, сидя на полу, увлеченно катает машинки по ковру. Его маленькие пальчики ловко управляют игрушками, а его глаза светятся азартом. Он совсем не обращает внимания на нас с Русланом, словно у него свой, отдельный мир.

Руслан, не отрываясь от экрана телефона, задумчиво покачивает головой.

— Мы же не в развлекательную поездку едем, — его голос звучит спокойно, но в нем есть что-то, что сразу говорит о том, что он не готов обсуждать это. — Маленькому ребенку будет скучно, и потом ты сама будешь занята своими делами.

Я понимаю, что он прав. Мы с ним едем в мой родной город, и поездка будет совсем не о том, чтобы развлекаться. Я собираюсь решить важные вопросы, на которые давно не хватало времени. В первую очередь — посетить могилы родителей. Я уже давно не была там, и мне кажется, что это долг, который не могу откладывать. Еще я хочу узнать, что стало с домом, в котором я выросла, и если получится, постараюсь его купить. Это не просто здание для меня, это часть моей жизни, часть воспоминаний, которые я берегу. Возможно, это единственное место, которое связано с тем, что я когда-то называла домом и до определенного момента была счастлива.

Смотрю на Дени, который увлеченно продолжает играть. Он такой маленький, такой беззаботный. И мне кажется, что ему будет неинтересно в этом городе. Это будет не его мир. Однако мысль о том, чтобы оставить его дома, меня не радует. В няне я не сомневаюсь, но это первый раз, когда мне придется сына оставить на несколько дней. И все же разумно его не брать с собой. В городе, где Асхад не последний человек, кто-то может увидеть Дени и сделать выводы.

Я разглядываю сына и не могу избавиться от ощущения, что с каждым днём его лицо становится всё больше похожим на лицо Асхада. Каждая черта — нос, подбородок, изгиб бровей — будто вырастает, копируя того, кто был так близок, так важен для меня. Но это не просто сходство, не просто отражение. Теперь глядя на своего мальчика, я буду видеть его отца, забывая, как дышать.

Темные глаза моего малыша, которые всегда были такими выразительными, теперь похожи на те глаза, которые я так хорошо помню. Я хочу, чтобы это меня не пугало, чтобы я могла просто смотреть, не видя прошлого. Но чем дольше я задерживаю взгляд на темных глазах сына, тем сильнее ощущение, что прошлое накрывает меня волной.

Невольно начинаю пристальнее искать в Дени черты Асхада. Я пытаюсь понять, случайность это или он действительно становится всё больше похожим на него. И от этого меня охватывает странное чувство боли. Боль утраты, боль несбывшихся надежд.

Он что-то говорит мне, но я не могу сосредоточиться на словах, вижу лишь протянутую машинку. Я продолжаю смотреть, и чем больше пытаюсь игнорировать это сходство, тем сильнее оно меня охватывает. Дени, не получив реакции от меня, возвращается к своей игре, а я отворачиваюсь, но сердце колотится. Сын будет постоянно напоминать мне то, что я хотела обрести.

Руслан, не поднимая взгляда, вдруг нажимает на экран телефона и, поджав губы, встает. Уверена, что ему звонит та, с кем в прошлом у него были отношения. Сейчас эта женщина постоянно пытается напоминать о своем существовании.

— Мне нужно выйти, — коротко сообщает он, не объясняя причин. В его голосе не звучит тревоги, но я замечаю, как быстро он уходит, словно избегая какой-то темы. Или не хочет, чтобы я была свидетелем разговора, о котором мне не стоит знать.

Я остаюсь в комнате, глядя на сына, и вдруг ощущаю, как меня охватывает раздражение. Причем это не ревность, как может показаться. Я не злюсь, потому что думаю, что он может общаться с другой женщиной. Это чувство — не ревность, а нечто гораздо более простое и неприятное. Я чувствую, что та женщина пытается вмешиваться в нашу спокойную жизнь. Это не то, что я хочу. И если один человек действует сознательно, пытаясь вторгнуться в наш мир, то другой даже не понимает, что делает, когда встречается со мной

Я закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, но внутреннее напряжение не уходит. Это чувство вины перед собой, ощущение, что мир вокруг меня не такой, каким я его себе представляла в своих мечтах. И, возможно, самое сложное — это осознание, что я не могу контролировать все.

Руслан возвращается через несколько минут, и, увидев меня, он мягко улыбается. Его улыбка спокойная, почти немного усталая, но всё равно в ней есть тепло. Он подходит и садится рядом на диван. Я невольно повторяю его жест, улыбаясь в ответ, но в глубине души чувствую странное холодное расстояние между нами. Это такая искренняя, но при этом пустая улыбка, как будто мы оба играем в какую-то роль.

Он не говорит ничего, просто смотрит на меня, и я понимаю, что в этот момент мы оба как будто находимся в каком-то театре. Мы играем, как учат, но каждый из нас держит сцену на расстоянии. Я стараюсь не думать о том, что мы только что пережили. И о том, что, возможно, все наши отношения теперь меняются, и не в лучшую сторону. Мы как бы вместе, но одновременно — абсолютно врозь. И самое странное, что оба знаем об этом, но каждый из нас старается не замечать.

— Ты…

Я пытаюсь нарушить тишину, но голос мой немного дрожит, и сдерживаю дыхание. Не в состоянии спросить о беременной женщине. Это вопрос, который не может быть задан прямо. Он не имеет смысла в нашем положении, но всё же я хочу произнести его, как будто надеюсь на ответ, который даст облегчение.

Руслан тихо вздыхает, но не отвечает сразу. Он смотрит на меня, пытаясь что-то понять. В его глазах есть беспокойство, но он как будто отгораживается от меня невидимой стеной. Аккуратно берет мою руку, его пальцы касаются моих ладоней с такой легкостью, как если бы он не хотел, чтобы это прикосновение стало слишком важным.

— Всё нормально, — говорит он, но в его словах звучит неуверенность, словно он сам себе пытается доказать, что это правда. — Просто… много всего навалилось в последнее время.

6 глава

Асхад

Просматривая последние отчёты о доходах здания, где компании разного масштаба арендуют помещения, я невольно киваю, даже несмотря на пустоту кабинета. К стабильной финансовой независимости я шёл долго. Начинал с небольших торговых точек на рынке — мелких, скромных, но дававших мне первый опыт. Постепенно расширял горизонты, учился, ошибался, рисковал. Со временем взрослел — и вместе со мной взрослели мои амбиции, мои цели, мои возможности.

Откидываюсь на спинку кресла, тяжело выдыхаю. Мысли разбросаны хаотично, но стоит на мгновение замереть — и все они снова сходятся в одной точке. В ней. В Заре. Делать вид, что всё в порядке, становится сложнее.

Девочка с большими карими глазами, в которых я тонул без остатка. Когда-то её красота была наивной, хрупкой, свежей. Теперь — выдержанной, завораживающей, такой, что от взгляда перехватывает дыхание. И это пугает.

Но реальность диктует другие условия. Мой образ жизни — слишком резкий, слишком жёсткий. Я старше, опытнее, циничнее. Она — чистая, искренняя, способная видеть в людях что-то, чего я уже давно не вижу ни в себе, ни в мире. Я тянусь к ней, а потом сам же делаю шаг назад. Хочу, но отталкиваю. Желаю, но запрещаю себе. Но я же сам и отдаляю её. Растаптываю возможность, прежде чем она успевала прорасти. Убеждаю себя, что так будет лучше. Для неё. Для меня. Для нас.

Мир, в котором я живу, мир, который я строил, — не для неё. Она была светом, а я — тем, кто слишком долго жил в тени. Как бы ни старался убедить себя, что поступил правильно, внутри всё протестует.

Дверь кабинета распахивается без стука — привычно. Он никогда не предупреждает о своём визите, не ждёт приглашения. Просто заходит, как к себе домой.

Эмир Канаев. Партнёр, инвестор, друг. Соперник. Всё в одном лице. Мы с ним разные, местами противоположные. Иногда до крайности. Но, как ни странно, вместе до хрена лет. Сколько себя помню, он был рядом — то как союзник, то как конкурент. Даже не скажу точно, когда мы стали по-настоящему дружить. Просто в какой-то момент это стало фактом.

Мы прошли через многое — взлёты, падения, победы и ошибки, которые стоили дорого. Иногда спорили до хрипоты, иногда молчали, но всегда знали: если что — прикроем друг другу спину. Без вопросов, без условий. Просто в какой-то момент поняли, что держим удар вместе. А это, пожалуй, самое главное.

— Руслан завтра приезжает. Со своей невестой, — бросает Эмир, усаживаясь в кресло. Движения ленивые, но взгляд цепкий, пристальный. Как будто считывает меня, ожидает реакции.

Я спокойно выдерживаю этот молчаливый осмотр. Неторопливо встаю из-за стола, делаю пару шагов и сажусь напротив. Так же закидываю ногу на ногу. Наш безмолвный ритуал. Кто первый отведёт взгляд — тот проиграл.

Через минуту в кабинет осторожно заглядывает секретарь. Шаг у неё лёгкий, почти неслышный, но я всё равно чувствую её присутствие. В руках поднос с кофе — она уже знает: если в кабинете Эмир Канаев, значит, кофе подают без вопросов, а мои встречи смещаются по умолчанию.

Она аккуратно ставит чашки на стол, едва заметно кивает и тут же исчезает в приёмной, словно тень. В кабинете снова остаёмся только мы. Эмир наклоняется, берет свою чашку, делает глоток и жмурится от удовольствия.

— Может, переманить у тебя секретаря? Хороший кофе готовит, — лениво тянет Эмир, крутя чашку в руках.

Я усмехаюсь.

— Только попробуй — не досчитаешься зубов, — бросаю в ответ, беря свою чашку. Делаю глоток, чуть прищуриваюсь.

Кофе действительно хорош, но сейчас не в нём дело. Эмир не тот, кто болтает о пустяках. Если он заговорил о приезде партнёров, значит, ему что-то нужно. Я уже собираюсь спросить, но внезапная мысль ударяет так резко, что внутри неприятно сводит мышцы.

А что, если он положил глаз на Зару?

Эмир запросто мог. Он живёт на эмоциях, поддаётся импульсам, делает то, что хочется, не задумываясь о последствиях. Башню у него срывает часто, а я не раз был тем, кто вовремя одёргивал, пока он не натворил глупостей.

Глаза сами собой снова находят его взгляд. Спокойный, внимательный, чуть хитроватый — как будто что-то уже просчитал наперёд. Я делаю ещё один глоток и медленно ставлю чашку на стол.

— Так чего тебе надо, Канаев? — спрашиваю, откидываясь в кресле.

И мне очень не нравится, что на этот раз я не знаю ответа.

Обычно мне удаётся читать Эмира с полувзгляда, по едва заметному прищуру, по выражению молчания, в котором всегда есть смысл. Но сейчас.… Сейчас мне кажется, что я что-то упустил. Раньше мы никогда не пересекались в плане женщин. Разные вкусы, разные истории. Но теперь…

Теперь, похоже, у нас совпали предпочтения. Теперь, похоже, у нас с ним один объект внимания.

Вряд ли он помнит ту испуганную девчонку в моём кабинете, когда его штопали. Тогда ему было не до этого — весь в крови, злой, сосредоточенный на другом. А вот когда мы были у Руслана, он явно её рассмотрел.

И вот теперь сидит передо мной, пьёт кофе, лениво перебрасывается фразами, но в глазах у него мелькает тот самый огонёк. Огонёк охотника.

В груди неприятно сжимается. Делаю глоток кофе, но горечь чувствую не от него. Я сжимаю чашку чуть крепче, но на лице — ни намёка на эмоции. Эмир лениво откидывается в кресле, равнодушно барабанит пальцами по подлокотнику. Смотрит на меня спокойно, но я уже знаю этот взгляд. В нём нет обычной насмешки.

— Так что, Канаев, — говорю спокойно, внутри глухое раздражение, но в голосе всё же звучит металл, — есть что-то, что ты забыл мне сказать?

Эмир хитро улыбается. Лис старый. Руки так и чешутся дать ему оплеуху — чтобы перестал так по-дурацки скалиться и заодно вышибить дурь насчёт Зары. Но я давно его не бил. Сто лет не поднимал на него руку. Раньше бывало. Иногда без этого никак — приходилось врезать, чтобы он пришёл в себя, включил мозги, вспомнил, что не только на эмоциях мир держится. Годы идут, но этот дьявол, похоже, так и не научился держать себя в руках.

7 глава

Асхад

Перебираю пластинки, выбираю джазовую музыку, включаю виниловый проигрыватель. Настраиваю комфортную громкость — чтобы было приятно слышать и музыку, и собеседника. Тихие потрескивания винила заполняют комнату, первая мелодия мягко растекается в воздухе. Есть вещи, которые никогда не надоедают.

Слышу за спиной шаги, но не оборачиваюсь. Эмир подходит ближе. Я не вижу его, но ощущаю. Его энергетику невозможно не почувствовать, слишком она сильная, подавляющая и мечтами агрессивная. Чувствую взгляд — не просто наблюдательный, а изучающий, пристальный. Он всегда так делает. Фиксирует малейшие изменения — в осанке, в голосе, в выражении лица. Когда-то он мне сказал, что наблюдения потом помогают в принятии решения. От Эмира всегда ждут правильных поступков и правильных выводов. Он не имеет права ошибаться. Нигде. Ни в какой сфере.

Пауза затягивается. Джаз играет на фоне, но в этой тишине мы оба слышим больше, чем просто музыку. Мы научились считывать друг друга. Если бы в психологии существовало такое понятие, как мужские половинки в мужской дружбе, именно ими мы бы были.

— Не думал, что ты так расслабляешься, — наконец произносит он. Голос спокойный, но в нём есть что-то… выжидающее. Он будто прощупывает почву для чего-то. Нападения?

Я улыбаюсь краем губ. Отхожу от комода с проигрывателем в сторону, прихватив стакан с виски. Эмир иронично хмыкает, следя за каждым моим шагом. Можно подумать, что мы враги, ожидающие момента для удара.

— Не расслабляюсь, — отвечаю, откидываясь в кресле. — Создаю фон.

Эмир фыркает. Садится в кресло рядом, чуть разваливается в нём, будто за этот день изрядно вымотался. Медленно расстёгивает пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке. Глубоко вздыхает. Выглядит усталым, но не просто физически. Этот день оставил на нём отпечаток. Может, даже не день — неделя, месяц… жизнь. В моём доме он всегда сбрасывает маску, которую носит весь день. Здесь он не играет роли, не разыгрывает холодную отстранённость, не выстраивает неприступные стены.

Привычный Эмир — тот, которого знает город — всегда держит удар. Всегда в тонусе, всегда готов поставить любого на место. Но здесь, в этом полутёмном кинозале, под звуки джаза, он просто сидит в кресле. Молчит. И я молчу. Эта тишина не давит. Она наша.

Он потирает переносицу, разминая пальцами кожу, потом откидывается назад, прикрывает глаза на пару секунд.

— Вечер долбанный, — наконец выдыхает он. — Я так понимаю, чай отменяется?

Я медленно ставлю бокал на стол между нами. Он следит за каждым моим движением сквозь опущенные веки. Секунда. Две. Сказать ему, что задолбался бороться с собой, он поймет. Но пока не готов признаваться в слабости.

— Думаю, да, — произношу спокойно.

Эмир усмехается, берёт бутылку, переливает виски в свой стакан. Затем поднимает его, чуть наклоняя в мою сторону. Мы, молча, чокаемся и выпиваем. Напиток обжигает горло, но мы давно не обращаем на это внимания. На время каждый погружается в свои мысли. В комнате только приглушённый свет, тихий джаз и еле слышное потрескивание винила. У меня в голове кавардак, но внешне никто бы не заподозрит. Контроль. Я давно научился держать лицо, даже когда внутри всё штормит. Эмир откидывается в кресле, прикрывает глаза.

— Почему мы не имеем права жить по своему усмотрению? – глухо спрашивает он.

Голос звучит ровно, но я знаю его слишком хорошо. Знаю, что внутри у него бурлит ровно так же, как у меня. Разница между нами в том, что он позволяет своим эмоциям выплеснуться, хотя бы раз. А я всё подавляю. Сейчас он выворачивает наружу всё, что копил. Эмир резко ставит стакан на стол, виски плескается через край.

— Да какого хрена мы вообще живём вот так?!

Голос взрывается, эхом отскакивает от стен. Я напрягаюсь, предчувствия, как вот-вот рядом что-то рванет. Нужно только выстоять, выдержать эту волну, потом все устаканиться, успокоиться. Главное, не поддаваться на провокацию. Не раз и не два было, когда Эмир срывался, я пытался остановить этот срыв радикальным образом.

Все вокруг вмиг начинает бесить. Джаз больше не кажется умиротворяющим — теперь он режет слух, раздражает, давит. И во рту от виски появляется странный вкус. В голове туман, постепенно он, правда, рассеивается, все чувства вмиг обостряются, чтобы не пропустить момент взрыва.

— Сидим, строим из себя непоколебимых, взвешиваем каждый шаг, контролируем каждый, чёртов, взгляд. А ради чего?!

Эмир вскакивает на ноги, кресло слегка отъезжает с места. Начинает ходить по комнате взад вперед, все еще контролируя свои эмоции. Он похож на разъяренного тигра, которого минуту назад загнали в клетку. Мечется из угла в угол, а энергия так и сшибает с ног. Останавливается напротив окна. Его поза напряженная. Слышу резкий смешок.

— Мы даже собственную жизнь выбрать не можем. Всё решено за нас — кто нам подходит, кого мы должны держать рядом, кого держать на расстоянии.

Я медленно ставлю стакан на стол. Смотрю на него. Дышу глубоко, ровно. Он говорит о себе, но почему-то очень задевает меня. Слова, которые должны звучать абстрактно, вдруг становятся слишком личными. Будто бьют именно меня под дых, в солнечное сплетение, заставляя задохнуться. Неудобное ощущение. Случайно или нет, но Эмир дёрнул за нитку, которую я давно и тщательно прятал. Внутри все сжимается, что-то скребется под ребрами. Ощущение такое, что холодные пальцы давят туда, где больно, где позабыл, что бывает больно.

Эмир смотрит на меня испытующе. От его взгляда хочется спрятаться, потому что я ненавижу, когда видят и знают мои слабые места. И пусть этот придурок никогда не воткнет нож в спину, не сыграет на чувствах, все равно не хочется обнажаться перед ним.

Беру стакан, подношу его к губам и делаю очередной глоток. Тишина в комнате вязкая, тягучая и хочется ее сбросить, как-то растормошить. Я готов его выслушать на любые тему, лишь бы не трогал меня. Расковырять зажившие раны проще простого, они потом будут долго и нудно заживать.