Золушка для ледяного маркиза

Глава 1

- Фимка! Ты, что? Заснула что ли? – моя напарница Валентина, потормошила меня за плечо.

А ведь действительно, воспользовавшись небольшой передышкой, я прислонилась к стене подсобки, куда меня послала Мириам – наша повариха и на мгновенье провалилась в сон.

А ведь Мириам велела мне принести банку с маринованными перцами. Перцы эти непростые – их привозили с родины поварихи. Таких в нашем городе точно не сыщешь. Повариха очень гордилась своей стряпнёй и не зря! Именно благодаря ей в шашлычной «У Ашота» всегда было многолюдно.

- Не урони! – кивнула Валя на мои руки.

Я опустила взгляд вниз. Неприятный холодок прошёлся по спине. В руках я держала трёхлитровую банку с этими самыми перцами. Обнимала, крепко прижимая к себе. И как только не выронила! Вот крику бы было! Они же стоят как пол моей зарплаты! А я ещё за разбитую посуду не рассчиталась.

Нет, посуду разбила не я, а нетрезвый клиент, пытавшийся пощупать мою пятую точку. Вот и не удержался на стуле, потянув за собой скатерть вместе со всем, что стояло в тот момент на столе.

Виноватой во всём тот мужик выставил меня. А у хозяина клиент всегда прав, вот и вычитает теперь стоимость посуды и обеда того алкаша с моей зарплаты. А она у меня и так небольшая. Правда, я её всё равно не вижу. Вместо меня за деньгами приходит Галина.

Галина – моя мачеха. Высокая эффектная брюнетка въехала в нашу с отцом трёхкомнатную квартиру четыре года назад. Вот только спустя всего год отца не стало – инфаркт, сказали врачи. А ведь он никогда не болел и на здоровье не жаловался.

Полновластной хозяйкой в квартире стала Галина и её две дочери. Ольга, всего на год старше меня, полноватая, тихая девица интересовалась только сериалами и сладостями. Так и проводила дни напролёт у телевизора, поедая сладкие булки.

Ирина, напротив, худенькая, востроносая шустрая девчушка, была чересчур подвижна и вечно влипала в разные неприятности.

Всего спустя пару месяцев после того, как отец уснул и больше не проснулся, Галина затеяла ремонт, мотивируя это тем, что всё в квартире слишком напоминает ей об безвременно ушедшем муже.

Сначала меня переселили в кладовку рядом с кухней. Крошечное помещение, где с трудом разместилась узенькая кровать и несколько подвесных полок. Туда мне пришлось перенести все свои вещи, ведь в моей прежней комнате уже отдирали обои.

Вот только после того, как там был закончен ремонт, комнату заняла Ольга, прихватив с собой телевизор. Теперь она практически оттуда не выходила, полностью погрузившись в мир бразильских страстей.

А я так и осталась жить в кладовке. Стоило только мне заговорить об этом, как Галина хваталась за грудь, причитая, какая я неблагодарная, хочу и её как отца до могилы довести.

- Олюшка старше тебя, ей положена отдельная комната! Ей женихаться пора, а куда она, по-твоему, будет приводить своих ухажёров? Ты хочешь помешать счастью твоей сестры? – закатив глаза, вопрошала мачеха.

Вот только ухажёров на горизонте так и не появлялось – не интересовали они сводную сестрицу, впрочем, как и она их. Светловолосая, с бледной прыщавой кожей и рыхлым телом девица мало привлекала современных парней, западавших на стройных и подтянутых фитоняшек.

После окончания ремонта оказалось, что сбережения оставленные папой, очень быстро закончились. Вместо того чтобы идти работать, мачеха исхитрилась и оформила какие-то выплаты по потере кормильца и кучу других льгот.

Всем пришлось потуже затянуть пояса, а меня вовсе вскоре стали попрекать куском хлеба. И если я могла перебиться бесплатным обедом в школьной столовой, который выхлопотала нам с сёстрами Галина, то старая одежда износилась или стала мне критически коротка, а денег на новую не было. Именно поэтому вместо того, чтобы продолжать учиться, я после девятого класса устроилась в ближайшее учебное заведение, гордо именуемое колледжем, учится на повара, одновременно с этим ища подработку.

Узнав об этом, Галина очень обрадовалась, пристроив меня работать в шашлычную к своему знакомому, Ашоту, где я и обитаюсь последние два года. Вот только всю зарплату мачеха забирает себе, приговаривая, что ей виднее, куда потратить заработанные мною деньги.

- Зачем тебе? Ты и так на всём готовом живёшь? – спрашивала она, делая невинные глаза, заказывая на дом пиццу для себя и своих дочерей.

- А ты в шашлычной поела, - говорила она, когда я голодным взглядом провожала вкусно пахнущие коробки. - И вообще, могла бы обо мне и сёстрах подумать, принести с работы что-нибудь к ужину, - пеняла мне мачеха.

Вот только Ашот оказался на редкость жадным мужиком. У него не то что, ужина – снега зимой не выпросишь! Иногда нам, конечно, с Валентиной кое-что перепадало, обычно, когда хозяин в шашлычной отсутствовал, а у Мириам было хорошее настроение. Повариха насыпала нам в миску душистого, желтоватого плова, положив сверху по куску жирного, истекающего соком мяса.

Но такое случалось крайне редко. Вот и сейчас Ашот ушёл по делам, а повариха не в настроении, потому что до нового года осталось меньше недели, а её внуки вновь отказываются ехать в наше захолустье, предпочитая проводить праздники в большом городе.

Поставив банку с перцами назад на полку, поправила на голове съехавший набок красный колпачок с помпоном. Этот атрибут приближающегося новогоднего праздника хозяин выдал нам ещё вчера. К колпачку Санта Клауса ещё прилагалось коротенькое красное плюшевое платье с белой меховой оторочкой. Так Ашот решил привлечь к нам больше клиентов в эти предновогодние дни. Хорошо ещё гирляндами не обмотал! С него станется!

Тело нещадно чесалось от дешёвой синтетики, а колпак постоянно норовил съехать на бок. От высоких каблуков сильно болела спина – с утра на ногах, клиентов действительно было много. Всюду царила атмосфера праздника, люди спокойнее расставались с деньгами, позволив себе в эти дни чуточку больше чем обычно.

Глава 2

В туалет заглянула взволнованная Валентина.

- Ты как? Работать сможешь?

Обслуживать зал в предпраздничные дни в одиночку ей явно не хотелось, мы вдвоём-то едва справлялись.

- Каблук сломался, - кивнула я на торчащие из мусорки туфли.

Валя посмотрела на мою голую ступню тридцать шестого размера и на свою ногу сорокового, сходу отметая мысль поделиться со мной запасной парой обуви. Да и свежий порез на ноге слишком сильно выделялся, продолжая слегка кровоточить. Помимо сегодняшнего наряда Снегурочки у нас была и повседневная униформа – короткое розовое платье и белый фартучек. В сложившейся обстановке я не могла выйти в зал ни в одном из них.

- Надевай джинсы! – велела Валентина, копаясь в своей сумочке.

Порез Валя заклеила мне полоской пластыря, после чего я натянула старенькие потёртые джинсы, сидевшие на мне как вторая кожа. Нет, это вовсе не дань моде, просто эти штаны служили мне уже не первый год. И если я за эти годы слегка выросла, джинсы свой размер не поменяли, едва сходясь на моих худеньких бёдрах.

Валентина только вздохнула, глядя на мой туго обтянутый тканью зад. Сама она была женщиной высокой с по мужицки широкой костью. Зато её тяжёлая рука не раз выручала нас от слишком назойливых подвыпивших клиентов.

Аккуратно засунув больную ногу в ботинок, затянула шнурки потуже и попробовала встать. Тупая боль разлилась по щиколотке, но ничего, терпеть можно.

Валя помогла мне стянуть короткое красное платье, заменив его на свою старую тёмную рубашку и белый кокетливый передничек. От прежнего наряда на мне остался только бархатная шапочка с белым помпоном.

- Давай подбирай сопли и шагай на кухню, я постараюсь тебя прикрыть, чтобы хозяин не заметил.

Я кивнула, подойдя к умывальнику и разглядывая в небольшом настенном зеркале свою зарёванную физиономию. С Валей мы договорились, что я буду принимать у неё заказы, передавая их Мириам, затем ставить готовые блюда на подносы и отдавать своей напарнице. Бегать по залу ей придётся одной, но я буду значительно облегчать ей работу. Главное не попадаться на глаза Ашоту. Хозяин жуть не любит, когда кто-то нарушает его правила, а одним из первых было: работать только в выданной им униформе.

День покатился дальше. Я, прихрамывая, скакала по кухне, принимая грязную посуду, и сразу же отдавая Валентине следующий укомплектованный поднос. Не смотря на то, что ей приходилось скакать по залу за двоих, выглядела она подозрительно довольной. Это позже я поняла, что и чаевых ей сегодня доставалось тоже за двоих. Вероятно, свою роль сыграло и коротенькое красное платье Снегурочки, посетители в эти предпраздничные дни не скупились.

К боли я притерпелась и почти перестала обращать на неё внимание, стараясь просто меньше наступать на больную ногу и радуясь, что всё более-менее обошлось. Я раздумывала: может Валя на радостях займёт мне на новые колготы? Правда на каблуки я врятли встану, но дома у меня есть пара летних балеток, лёгких, без каблука и почти новых. Иришке стали они стали малы и обувка досталась мне в полнее приличном виде. Сводная сестрица хоть и младше меня, но размером ноги уже обогнала.

Вообще сёстры относились ко мне вполне нормально. Ольга меня почти не замечала, для неё главное, чтобы в вазе на прикроватной тумбочке не переводились конфеты, да под рукой всегда был бокал чай с плюшкой.

Иришка, может быть в силу возраста и задорного характера, даже поддерживала меня, как могла: отдавала мне свои старые вещи, те, что могли подойти по размеру, могла потихоньку, пока не видит мачеха передать мне шоколадку или бутерброд. Я в ответ частенько прикрывала её проказы.

- Ничего, прорвёмся! – решила я и видимо этим накликала на свою голову очередную проблему. Задумавшись, я даже не заметила, как на пороге кухни появился хозяин заведения. Увидев меня в джинсах с подносом в руках, он даже не разобравшись, начал орать так, что аж брызги изо рта полетели. Я даже не успела ему сказать, что в зал я в таком виде не выхожу, как была ошрафована на остаток зарплаты и осталась ещё должна с незаработанной январской.

Галина меня убьёт!

Она уже распланировала, что купит к новогоднему столу, а денег нет. И в ближайшем времени не предвидится.

Ашот ещё что-то кричал, обзывая меня родном языке, а меня вдруг взяла такая злость, на него, на мачеху, на того пьяного мужика, который лишил меня половины зарплаты. Злость заволокла глаза алой пеленой, уши заложило, по телу прокатилась горячая волна. Такие приступы бывали у меня и раньше, я их очень боялась, вот и сейчас постаралась поскорее прийти в себя и первое что услышала, это крики Ашота и Мириам.

- Туши, туши скорее! Горим! Вай, вай, вай, горим!

Когда зрение вновь пришло в норму, первое что я увидела, это бушующее над газовой плитой пламя, которое тут же перекинулось на лежащее рядом полотенце, резво перескакивая дальше. Ашот принялся тушить его, схватив стоящий на столе ковшик и выплёскивая на огонь его содержимое.

В ковшике оказалось подсолнечное масло, огонь радостно рванул вверх и в стороны, добравшись до деревянных полок и дешевеньких синтетических занавесок, поднимаясь к самому потолку. В этот момент дверь открылась и в кухню заглянула Валентина. Почувствовав приток свежего воздуха, пламя рванулось в её сторону. Девушка с визгом выскочила назад в зал.

- Нужно вызвать пожарных и выводить людей! – я прекрасно понимала, что это сооружение из дерева и пластика продержится совсем недолго, но Ашот начал вопить, чтобы не смели никого выпускать из кафе, пока посетители не оплатят счёт.

- Вычту из вашей зарплаты! – вопил он, а помещение потихоньку началось наполняться чёрным едким дымом.

Люди начали кричать и метаться, дым и алые языки пламени словно парализовывали их. Как ни странно, ни дым ни огонь меня не пугали. С детства любила смотреть на открытое пламя, оно всегда поражало меня своей красотой и мощью.

Забежав в подсобку, я схватила свой рюкзачок и куртку, натягивая их прямо на ходу и выбегая в зал. Клубы дыма стали ещё гуще, но я прекрасно видела сквозь них, подхватив за руку воющую в голос девицу в коротеньком золотистом платье. Её спутник куда-то запропал, не позаботившись о своей спутнице. Я словно на буксире потащила её за собой.

Глава 3

Лифт снова не работал.

- Сегодня явно не мой день, - ухмыльнулась я и, собрав последние силы, поплелась в сторону лестницы. Забравшись на родной третий этаж, покопалась в кармане в поисках ключа.

В прихожей сняла ботинки, засунув их на полку и, покачнулась вставая на больную ногу, едва не упав, зацепив локтём лежащие на тумбочке мелочи. На шум из кухни выглянула Олюшка.

- Фимка? Что это с тобой? И чем это так противно пахнет?

Пахнет? Я подняла руку, поднося к носу рукав куртки. От него остро несло гарью, кажется, я вся пропахла дымом, когда вытаскивала людей из горящего зала.

- Кафе сгорело!

- Ой! Что, совсем? – Ольга поднесла к губам пухлую ладошку, испуганно округлив глаза.

- Дотла! - подтвердила я, ещё и утвердительно кивнула.

- Что теперь будет? – прошептала сестра.

- Да ничего не будет – пустое место! Ты как хочешь, а я спать!

Обойдя застывшую на пороге Ольгу, я отправилась в свою комнату. Зная мачеху, куртку прихватила с собой, – той ничего не стоит выбросить дурно пахнущую одёжку вон. А куртка у меня одна, другой-то нет, а значит, её нужно беречь.

Закинув куртку под кровать, даже не раздеваясь, упала поверх покрывала, мгновенно засыпая. Сквозь сон чувствовала, как меня тормошат, пытаясь разбудить, я только отмахивалась руками, не желая просыпаться. Сил проснуться попросту не было, словно из меня их все выкачали напрочь.

Проснулась резко, будто меня толкнули, открыла глаза и ещё несколько минут лежала не двигаясь, вспоминая события вчерашнего дня. Сколько сейчас времени? Пошарила в кармане, доставая старенький, видавший виды кнопочный телефон. Одиннадцать часов, вот это я поспала! Так долго валяться в постели я не могла себе позволить даже в выходные. А почему так тихо? Я прислушалась, ни слышно было ни звука телевизора, ни шума разговоров. В школе уже начались каникулы, а Галина так нигде и не работала, значит, все должны быть дома. А может, ушли куда-то?

Я приоткрыла дверь, прислушиваясь. Тихо. Вышла из комнаты, заглядывая на кухню. Никого.

Всю семью я обнаружила в зале. Ольга с Ириной рядком сидели на диване, а мачеха устроилась в кресле.

- Фимочка! Проснулась? – на лице Галины расцвела приветливая улыбка. – Как ты себя чувствуешь?

- Спасибо, нормально…

Что это с ней? Последний раз она со мной так разговаривала, когда был жив отец.

- А мы тебе завтрак приготовили. Правда, девочки?!

Сёстры активно закивали головами.

Может я надышалась дыма и всё это мне только кажется? Кстати о дыме – не мешало бы помыться. Волосы настолько пропахли гарью, что они не смогли выветриться даже за ночь.

- Спасибо, только я сначала помоюсь.

- Да, да, конечно! – закивала мачеха. Её приторная улыбка отчего-то пугала меня сильнее привычного ора и ругани.

Вернувшись в свой закуток, достала с полки чистые вещи и похромала в ванную. Закрыв за собой дверь на задвижку начала раздеваться и замерла, заметив своё отражение в зеркале. На лице серые пятна копоти, волосы почернели от сажи, одежда в которой я была, тоже в тёмных разводах. И в таком виде я шла до дома целых два квартала! Не удивительно, что Ольга вчера меня так испугалась!

Закинув одежду в корзину с грязным бельём, я забралась в ванну, включая душ. Тёплые струи приятно массировали кожу. Я намылила волосы дешёвеньким шампунем, старательно промывая их. Галина не раз сокрушалась о том, что на мою копну моющих средств не напасёшься, но стричься я наотрез отказывалась и это единственное, в чём она мне уступила.

Поднесла прядь волос к лицу, принюхиваясь. Запах гари был слабее, но так и не пропал. Тогда я сделала непозволительно кощунственную вещь – взяла с полки дорогущий шампунь мачехи щедро выдавливая на ладонь приятно пахнущий гель. Волосы сразу покрылись густой шапкой пены, становясь мягкими и шелковистыми, но я на этом не остановилась, достав с полки ещё и тюбик с бальзамом.

Вчерашний пожар, словно что-то переключил в моей голове, я внезапно поняла, что жизнь мимолётна, что только я сама могу постоять за себя иначе мной так и будут помыкать всё время. Нет! Я не позволю! Больше не буду прогибаться под мачеху! Тем более, завтра мне исполняется восемнадцать! Стоп! Какое завтра? Уже сегодня! А значит, у меня теперь есть право голоса и Галина теперь мне не указ!

То, что часть квартиры после совершеннолетия перейдёт ко мне, я знала, а значит, теперь могу спокойно претендовать на отдельную комнату. Сводным сёстрам придётся потесниться.

Конечно, просто так мне её никто не уступит, придётся обращаться к юристам, а это стоит денег. Нужно будет найти новую работу. Придётся немного потерпеть.

Мысли в моей голове метались, словно встревоженный рой пчёл.

Выбравшись из ванны, обмотавшись полотенцем, я принялась рассматривать повреждённую ногу. Опухоль в щиколотке немного спала, но боль ещё чувствовалась. А вот порез, как это ни странно, затянулся почти полностью. Это у Вали пластырь такой целебный? В то, что порез зажил всего за одну ночь, верилось с трудом – я ведь видела, сколько из него кровищи натекло!

Замотав волосы полотенцем на манер тюрбана, я накинула на себя старенький халат, выходя из ванной. За дверью меня ждала Галина.

- Вот, это тебе! – мачеха протягивала мне стопку одежды. Развернув её, я увидела новые Иришкины джинсы и свитер. Я прекрасно помню, что эти вещи купили всего неделю назад. Неужели они решили сделать мне подарок на день рождения?

- Спасибо… - я даже растрогалась.

- Ну ты где? Пошли скорее! Очень торта хочется! – выглянула из кухни Олюшка.

Так, прижимая к груди дарёные вещи, я вошла на кухню. На столе в круглой пластиковой коробке стоял небольшой тортик. Представляю, какую силу воли проявила Олюшка, даже не открыв крышку. Обычно при виде сладостей у сестры напрочь срывало крышу.

Иришка разлила чай по бокалам, а Галина отодвинула табуретку, приглашая меня сесть.

Что это? Я попала в сказку?

Глава 4

Автобус притормозил возле остановки, выходила здесь только я. Деревня, куда я направлялась, была не особо большой. У тех, кто помоложе имелся собственный транспорт, а старики зимой предпочитали сидеть дома, выезжая в город только по большой необходимости.

Магазин в Шарье был, даже целых два. Товар здесь конечно был немного дороже, чем в городских супермаркетах, но деревенским много и не надо – своё хозяйство под боком имеется.

Поэтому прищурив глаза от слепящего солнца, закинула рюкзак за спину и направилась в сторону засыпанной снегом рощи. Узкая тропинка вилась и петляла, устремляясь вдаль. До деревни идти ещё километра три. Мороз пощипывал за щёки и выстуживал руки, в которых я несла пакеты с покупками.

Пришлось взять их сначала в одну руку, а вторую засунуть в карман. Когда рука немного согрелась, я поменяла её на другую. Идти так было сложнее, но другого выхода у меня не было. Ничего, ещё немножко осталось – вон уже крыши домов показались.

Возле околицы тропинка расходилась сразу на три стороны: одна из них вела на центральную улицу, вторая к коровнику за деревней, а третья, самая узенькая, в сторону леса. Домик бабушки Нади был как раз в стороне леса, на самой окраине деревни, поэтому я не раздумывая свернула на третью тропинку – так значительно ближе.

Правда скоро я пожалела о своём выборе, тропинка заворачивала к лесу, а к бабушкиному дому мне пришлось идти по целине, прокладывая новую тропинку, местами проваливаясь почти по колено. И как я не подумала, что зимой деревенские огородами не ходят и дорожек здесь не чистят.

Дом был обнесён стареньким забором. Добравшись до калитки, я поняла, что из-за обилия снега даже не смогу открыть её. Хорошо вспомнила, что сбоку на заборе есть плохо прибитая доска, я всё собиралась починить, да так и не успела.

Да, вот она, висит на одном гвозде.

Отодвинув доску в сторону, я сняла рюкзак, засунула его в образовавшуюся щель, а затем протиснулась сама. Снега за забором было меньше и я, кое-как пристроив доску на место, подхватив в одну руку рюкзак, во вторую пакеты, пошла напролом к родному дому. Снег засыпался в короткие ботинки, ледяной коркой налипал на джинсы, руки от холода уже почти ничего не чувствовали, зато по спине сбегали противные ручейки пота.

Сделав последний рывок, я добралась до крыльца и только тут вспомнила, что ключ от двери припрятан у меня в сарае. Оставив вещи на крыльце, я проложила ещё одну тропинку до старой сараюшки, где в потайном месте лежал ключ.

Вспомнив, что в доме не топлено и не намного теплее, чем на улице, прихватила ещё с пяток поленьев.

Руки настолько озябли, что я с трудом смогла открыть замок. Распахнув дверь, закинула в сени свои вещи и вернулась за поленьями. Мне их пришлось сначала сгрузить на крыльцо, чтобы освободить руки.

Стукнув пару раз ногами по полу, стряхивая с ботинок снег, прошла сразу к печи. Она у бабули большая, занимает самое почётное место – прямо по центру дома. С одной стороны печи к ней подключена газовая горелка, но я не уверена что в доме есть газ. А с другой стороны печку можно топить обычными дровами.

Засунув поленья в печь, я достала зажигалку, огонь вспыхнул сразу, словно только того и ждал. Он лизал сухие поленья, словно сладкую карамельку и те сразу же занялись, загораясь. Я подсунула руки поближе, согревая озябшие пальцы. Потом вдруг меня вдруг словно кто-то толкнул – я вспомнила про печную заслонку. Выдвинув её почти наполовину, сразу услышала, как довольно загудел огонь в печи, разгораясь ещё сильнее.

- Нужно принести ещё дров! – сказала я сама себе. Голос эхом разнёсся по пустому дому. Я поёжилась. От этого стало как-то не по себе.

Но, но! Не время раскисать! Эти поленья быстро догорят, нужно принести ещё!

У двери на вешалке висели старые бабушкины вещи. Сняв с гвоздика видавший виды овчинный тулуп, натянула его прямо поверх куртки. Похлопав по карманам, нашла в них вязаные рукавицы.

- Вот и хорошо! Вот и ладненько! – прошептала я в полголоса.

Сделав четыре ходки сложила у печи приличную кучку дров. В новой экипировке было намного теплее, да и дорожку до сарая я уже прилично утоптала. В доме ощутимо запахло живым теплом, но потребуется не один час, чтобы протопить его полностью.

А пока я решила выпить чаю. Правда воды в доме не было, идти к колодцу сил тоже. Но есть ведь снег! Взяв ведро, я снова отправилась на улицу. Набрала в него снега и, вернувшись в дом, поставила прямо на печную плиту. Снег растаял очень быстро, только воды оказалось чуть на донышке, а ведь было целое ведро! Ладно, на бокал чая мне хватит.

Достала с полки чайник, заглянула в ведро, на воде плавал мелкий мусор. Пришлось поискать в шкафу кусок марли. Свернув её в несколько слоёв, я процедила снежную воду, заливая её в чайник, пообещав, что как только отогреюсь, схожу к колодцу. Уж больно муторным это оказалось – добывать воду из снега.

Достала из пакета пачку заварки и сахар. Руки выполняли привычную работу и это успокаивало. Заварила чай, отрезала кусок батона и, пододвинув один из табуретов к печи, уселась ближе к теплу.

Кипяток приятно согревал изнутри, жар от печки постепенно согревал дом, так что скоро я сначала сняла шапку, а после и куртку. Не то от пережитого стресса, не то я просто пригрелась, но меня стало клонить в сон. Подкинув ещё дров, я закрыла дверь на засов и прямо в одежде забралась под одеяло.

- Вот он – первый день твоей свободной жизни! – подумалось мне. Сонно улыбаясь, сладко зевнула и закрыла глаза.

Сколько спала - не знаю, когда открыла глаза, то не сразу поняла, где я. Было темно, но темнота меня не пугала. Я к ней привыкла. В моей каморке не было окон, и я со временем прекрасно научилась в ней ориентироваться.

Вот и сейчас, стоило глазам немного привыкнуть к полумраку, и я уже могла рассмотреть очертания предметов. Зыбкий лунный свет вычерчивал на половицах светлый прямоугольник окна, перечёркнутый крестовиной рамы. Судя по всему сейчас уже глубокая ночь.

Глава 5

Светало. Я перемыла полы, вытерла пыль, собрала половики и вынесла их на снег – почистить. Так увлеклась, что даже не заметила, что выскочила во двор в тапках и стареньком халатике. Вытряхнув коврики, разложила их вдоль дорожки, и стала накидывать сверху снег, набирая полные пригоршни прямо голыми руками. Рядом лежал припасённый веник.

Зачерпнув ещё снега, внезапно поняла, что не такой уж он и холодный. Странно… Я сжала его в руках, лепя снежный комочек, покатала его между ладоней, но особого холода так и не почувствовала. Да и голые коленки совсем не мёрзли.

Что это? Что со мной происходит? Ещё вчера вечером, добираясь до деревни, я чуть не околела от холода, а сегодня зимний ветер лишь слегка холодит кожу, даря разгоряченному уборкой телу приятную прохладу.

Может у меня на фоне стресса открылись новые способности? Я слышала, что такое бывает. Вон, индийские факиры ходят по раскалённым углям и спят на гвоздях, может, и я теперь так могу?!

Вытащила ногу из тапка, осторожно ставя голую ступню прямо в снег. Прохладно, но терпимо. Я пошевелила пальчиками, а затем сняла второй тапок. Сделала несколько шагов, чувствуя, как ступни становятся влажными, это снег таял под ногами. Обернувшись, увидела за собой четкие отпечатки босых ног.

Это мне теперь и тёплая одежда не нужна, что ли?! В голове стали сразу же возникать идеи, как я могу использовать свои новые способности. Я думала, но и руками шевелить не забывала, сунув ноги назад в тапки и сметая с половиков снежное крошево.

Вернувшись в дом, расстелила коврики на пол. Сразу запахло чистотой и морозной свежестью.

Уборку я закончила, теперь можно и обедом заняться. Поставила на плиту чайник, а затем присела на корточки, чтобы подбросить в печь дровишек. Странно, последний раз я добавляла несколько поленьев ещё ночью, а они до сих пор не прогорели, словно их положили совсем недавно.

Огонь… он снова манил меня. А что если… со снегом ведь получилось!

Я взяла небольшую щепку, поднося её к пламени. Огонь послушно перебрался на деревянную лучинку. Подняв её повыше, я несколько секунд любовалась ярким солнечным цветом, а потом решительно поднесла к огню указательный палец, готовая сразу же отдёрнуть его.

Тёплый! И шелковистый на ощупь! Огонёк начал ластиться, тереться о мой палец, словно маленький котёнок.

- Какой милый! – умилилась я.

Огонёк внезапно полностью переполз на мой палец, обхватил его горящим кольцом, спустился ниже – на ладонь и, свернувшись огненным шариком, замер. Я ощущала идущее от него тепло и какое-то умиротворение.

Перекатила огненный шарик на другую ладонь, слегка пощекотав его. В ответ огонёк поменял цвет на более светлый.

- Тебе нравится? – улыбнулась я, продолжая аккуратно касаться его кончиком пальца и что самое странное – мне было совершенно не страшно!

К действительности меня вернул кипящий чайник. Железная крышка на нём начала подпрыгивать, выпуская струйки пара.

Со вздохом сожаления я протянула ладонь к печи:

- Иди к своим.

Огонёк покатился по ладони с разбегу прыгая в пламя. Я закинула в печь ещё несколько поленьев, закрывая печную дверцу. Сначала дела, а о случившемся я подумаю потом!

Сварила макароны, подумав, что пора разнообразить свой рацион и заглянуть в подпол. Вот прям сейчас пообедаю и займусь!

В погреб вёл лаз в полу прямо из сеней дома. Щёлкнув выключателем, зажгла свет, спускаясь по старой шаткой лесенке. Глядя на ряды банок с вареньем и соленьями вспомнила бабушку. Шмыгнула носом, прогоняя непрошенную слезу.

Под полками стояли несколько ящиков с картошкой, морковью и свеклой. Кочаны капусты были аккуратно подвешены за кочерыжку на специальную перекладину. Этого мне на всю зиму хватит! Даже если не смогу найти работу – не пропаду! Правильно говорят: деревенских огород кормит!

Набрав в корзину немного картошки, положила сверху банку солёных огурцов. Будет у меня сегодня знатный ужин: жареная картошечка с огурчиками. Ещё захватила банку варенья. Земляничного. Намажу на батон, да с чайком – вкуснотища!

Выбравшись из погреба, отнесла всё на кухню, ещё раз проверила запасы в шкафчиках, составив список того, что мне нужно купить. Яйца, масло, мука – так блинчиков захотелось, тоненьких, как бабушка Надя пекла.

А ещё… кстати, какое сегодня число? Новый год ведь скоро! Где мой телефон? Там есть календарь.

Телефон благополучно лежал в рюкзаке, как и остальные вещи, про которые я совершенно забыла. Вытащив его, я поняла что он давно и безнадёжно разрядился. Высыпала вещи на кровать, разыскивая зарядку. Точно помню, что я её брала. Вот же она, в самом низу, между конспектами завалилась.

Когда я подключила зарядное устройство, телефон принялся беспрестанно пиликать, вываливая на меня больше десятка СМСок. Большей частью от мачехи, но были парочка от Иришки и даже одна от Олюшки, это не считая двух десятков пропущенных звонков.

Первые сообщения состояли в основном из одних ругательств и требований сейчас же вернуться. Постепенно тон СМСок начал меняться, мне уже не угрожали, меня уговаривали одуматься, пугая, как опасно девушке находиться одной на улицах ночного города. Раньше, когда я возвращалась с работы за полночь, это никого особо не волновало.

Потом у меня спрашивали, где я нахожусь, обещая приехать и забрать домой.

Сердце болезненно сжалось, что если Галина нагрянет сюда, в деревню? Я боялась, что справиться в одиночку со взрослой женщиной мне будет достаточно сложно.

День катился своим чередом, за окном быстро темнело, я включила свет, а затем и телевизор. Почти по всем каналам крутили весёлые новогодние фильмы. Я устроилась на диване, накрывшись старым шерстяным пледом. Усталость брала своё - столько дел за день переделала, теперь можно и отдохнуть. Вероятно, поэтому стук в окно я расслышала не сразу, а когда поняла, что стучат, испуганно замерла.

Только от этого стук не прекратился, а стал ещё настойчивей. На цыпочках подошла к окну, и чуть отогнув занавеску, выглянула.

Глава 6

Утро наступило для меня ещё затемно, ну вот привыкла я просыпаться чуть свет. Поняв, что мне не нужно никуда спешить я ещё какое-то время понежилась в кровати, но долго лежать без дела не смогла. Сунув ноги в тапки, пошлёпала к печи, поздороваться с Рыжиком – как я назвала печной огонёк. Иногда мне казалось, что глядя на него, я вижу очертания озорного рыжего лисёнка.

Закинув в печь несколько поленьев, поставила на плиту чайник. Я уже давно проверила наличие в доме газа – он был, но продолжала неизменно топить печь. Мне казалось чем-то кощунственным гасить печь, ведь тогда Рыжика не будет!

Хлеб заканчивался, нужно идти в магазин. Нашла свой список необходимых в хозяйстве вещей. Немного подумав, вписала в него банку зелёного горошка, майонез и колбасу. Я решила праздновать новый год по всем правилам, а значит без оливье никак. Не может быть нового года без оливье!

Доев хлебную горбушку, намазанную земляничным вареньем, запивая её чаем, я стала собираться в магазин. Надела джинсы, свитер и осеннюю ветровку, порадовавшись, что теперь я в ней точно не замёрзну. А ведь мороз на улице крепчал, это было заметно по ледяным узорам, украсившим окна. Ещё с детства я усвоила слова бабушки: чем выше морозный узор на окнах – тем холоднее на улице. Сегодня ледяные перья и невиданные цветы украшали оконные стёкла больше чем наполовину.

Положив в карман деньги и захватив авоську я вышла на улицу. Отметив про себя, что нужно бы прочистить дорожки, узенькую тропинку за ночь почти замело. Вышла за калитку, направляясь к главной деревенской улице. Стоящий здесь магазин почти не отличался от городского, и мог похвастаться довольно богатым ассортиментов различных товаров. Угадайте, кому он принадлежит? Конечно же Хозяину! До него тут стояло старенькое сельпо, правда, цены там были как в дорогущих столичных торговых центрах.

Но сейчас здесь наступил порядок и можно купить всё необходимое не намного дороже, чем в городе. Пока шла, успела поздороваться и перекинуться парой слов с несколькими знакомыми. Меня в деревне все ещё с детства знают и поэтому не особо удивились, встретив на деревенской улице.

В магазине было людно: только что привезли свежий хлеб. Пышный, ещё горячий. Аромат свежей выпечки, смешавшись с морозным воздухом, разносился далеко по округе. Я жадно втянула носом сладкий хлебный дух, рот сразу же наполнился слюной – настолько это было вкусно!

Заняв место в очереди, взяла в руки корзинку и пошла между полок, сверяясь со своим списком. Не удержавшись, добавила к покупкам ещё пакет с конфетами – всё же новый год, а я теперь настоящая богачка! Не устояла и перед ящиками рыжих, словно маленькие солнышки, ароматных мандаринов, складывая их в корзинку.

Последними в корзину я положила десяток свечей. Хозяйственных, самых дешёвых. В деревне иногда отключали свет, и свечи в магазине никогда не переводились, пользуясь регулярным спросом.

В результате, домой я шла, держа в руках полную авоську и доверху набитый пластиковый пакет, едва сдерживаясь, чтобы как в детстве не отковырять у ещё тёплой буханки хрустящую корочку.

Дома, едва разобрав пакеты, очистила от кожуры мандаринку и, вдыхая ни с чем несравнимый цитрусовый аромат, разделила его на дольки, закидывая в рот по одной, жмурясь от удовольствия.

Затем отрезала горбушку, налила в стакан молока и устроила себе второй завтрак. Хлеб был очень вкусный, в городе такого не найти. Сделанный с любовью – говаривала бабушка.

Перекусив, я разобрала покупки, только сейчас вспомнив, что так и не подключила холодильник – до этого в нём попросту нечего было хранить. Зато теперь туда отправился десяток яиц, початый пакет молока, солёная селёдка в прозрачном пластиковом пакете, кусок колбасы на салат и баночка майонеза. Вершиной этого гастрономического изобилия стала курица – большая, с толстыми упитанными ножками, с жёлтой, лоснящейся от жира кожицей. Я уже представляла, как запеку её вместе с картошечкой. Получиться у меня самый настоящий праздничный ужин.

Осталось только поставить елку. А значит, придётся идти в лес.

Сходила в сарай, разыскала там топор и толстую крепкую верёвку. Затем нашла свои старые салазки. Припорошенные толстым слоем пыли, они висели тут же, на стене сарая, на гвоздике.

Идти решила огородами – так ближе, но для этого нужно сначала откопать занесённую снегом заднюю калитку. На это ушло ещё полчаса. В конце концов, надев валенки, бабушкин тулуп и старую шапку я отправилась в дорогу.

Тихо падал снег, переливаясь в солнечных лучах хрустальными искрами. Стало немного теплее. Но мне-то мороз нипочём! Я с полной грудью вдыхала чистый морозный воздух, любуясь лесными красотами. Зима полностью преобразила лес, укутав кусты и деревья с тёплые снежные шубы. Метёлки сухих, почерневших, трав раскачивались на ветру, разбавляя тёмным цветом белоснежную палитру. На снегу изредка встречались следы птиц и зверей.

Идти было тяжело, ноги по колено проваливались в снежные сугробы, значительно замедляя скорость. Успеть бы до темна! Я посмотрела на небо, снег пошёл сильнее, солнце скрылось за облаками, а до сосновой рощи ещё идти и идти. И как назло в этой стороне леса ни одной тропинки не натоптано!

Я упрямо шла вперёд, таща за собой санки с привязанным к ним топориком, решив, что домой без ёлки не вернусь. Будет у меня настоящий новый год, загадав, что если сделаю всё по правилам, в следующем году у меня всё будет хорошо и для меня настанет новая счастливая жизнь.

Вот и сосновая роща показалась, выделяясь на общем фоне тёмно зелёным пятном. Я придирчиво осматривала молоденькие сосенки, выбирая самую ровненькую и пушистую. Забраковав уже с два десятка, я, наконец, нашла её: небольшую – чуть выше меня с пушистыми ветвями. Мечта, а не ёлочка!

Я отвязала от санок топор и, примерившись, ударила по стволу. Или топор был слишком тупой или я просто не умела с ним обращаться, но провозилась я долго. Когда, наконец, перевязала срубленное деревце верёвками, мне внезапно показалось, что я здесь уже не одна.

Глава 7

В тепле елочка распушилась, стала ещё краше. Скоро по избе поплыл смолянистый аромат свежей хвои.

Чтобы не заснуть, полезла на шкаф, где в старом фанерном ящике, оставшемся от посылки, хранились ёлочные игрушки. Стеклянные шары, сосульки, фонарики – сколько счастливых воспоминаний они навевают. Красная пятиугольная звезда. Когда-то она светилась, но лампочка давно перегорела, и мы ставили её на самую макушку просто так, без огонька.

Проверила гирлянду – горит ли? Весело замигали разноцветные огоньки, отбрасывая на стены яркие блики.

Каждые полчаса я проверяла своего найдёныша. Он всё так же лежал без движения и, казалось, просто крепко спал. Дышал ровно и спокойно. Я становилась на колени, отгибала край накиданных сверху одеял и, прислонив ухо к его груди, слушала, как бьется сердце.

Не сказать, что я большой специалист в этой области, но мне казалось, что сердцебиение у него вполне нормальное для человека, неизвестно сколько провалявшегося в снегу.

Я снова возвращалась к ёлке, вешая на колючие ветви ещё несколько игрушек. Вскоре игрушки закончились, и я набросала на ветки золотистый переливающийся дождик. Зевнула. Страшно клонило в сон, но ложиться боялась - усну, а тут проснётся он, этот парень. Я же про него ничего не знаю. Кто он? Может, маньяк какой?!

Хотя нет, на маньяка он не тянет, больно уж ухоженный, холёный такой. Ему бы в мужской рекламе сниматься! Ага, в рекламе трусов! Они бы на нём отлично смотрелись. Хотя на такой фигуре даже мешок из-под картошки отлично смотреться будет.

Что-то мои мысли потекли не в то русло, нужно себя чем-то занять.

Я вспомнила, что ещё утром купила десяток свечей. Брала я их не просто так, а для экспериментов. Достав одну свечку, я присела к печной дверке, открывая её и заглядывая внутрь. Огонь сразу же отозвался, словно почувствовал меня, приветствуя подрагивающими язычками пламени.

- Иди сюда, я не обижу! – тихонько поманила я, подставляя свечу.

От пламени отделилась одна крошечная искорка, она с разбегу запрыгнула на фитилёк, разгораясь яркой огненной капелькой.

Чтобы не мешать спящему на полу парню, я перешла в другую часть дома и, усевшись за стол, занялась своими исследованиями. Сначала осторожно потрогала огонёк пальцем, проверяя, что мне давеча ничего не привиделось и пламя действительно не жжётся.

Огонёк смело потянулся к моему пальцу, потёрся об него, словно игривый котёнок и, обвив его кольцом, перелез на мою руку. У меня возникло ощущение, что ему нравиться меня касаться.

- И что же мне теперь делать? – шёпотом спросила я, задумчиво разглядывая катающийся у меня по ладони огненный шарик.

В ответ он вдруг замер и стал менять свою форму. Вытянулся вверх тонкой ниточкой, на конце которой прямо у меня на глазах стал набухать огненный бутон, раскрываясь лепестками ромашки.

- Ничего себе! – восхищённо воскликнула я и, тут же зажав рот рукой, воровато обернулась, прислушиваясь - не разбудила ли?

- Что ты ещё умеешь? – тихонько спросила я.

В ответ цветочные лепестки один за другим посыпались на мою ладонь, превращаясь в отдельный огненный шарик. Каждый из них потихоньку увеличивался в размере, становясь всё больше.

Интересно! Огоньки на ощупь тёплые и шелковистые, словно мех дорогой шубы. Они не обжигают и что самое главное – им не нужно топливо, они горят сами по себе, словно берут нужную им энергию прямо из воздуха или ещё откуда-то.

Необычно? Да!

Пугает ли это меня? Нет!

Мало ли в мире необычных вещей. В сказках вон и не такое случается, а их ведь не просто так придумали. Не зря ведь говорят – в каждой сказке есть доля истины. Или некое зашифрованное послание, только не все его могут понять.

Я задумалась, вспоминая сказку про вот такой волшебный огонёк. Кроме огнедышащего Змея Горыныча на ум пока ничто не шло. И где мне теперь искать это послание? То, которое для меня?

Пока я раздумывала, огонёк времени не терял, он снова собрался в единое целое, только теперь размером был немного больше, чем прежде. Покатался по моей ладони, потом переполз на запястье, обхватив его на манер браслета и подрос ещё чуть-чуть.

Но это видимо этого ему показалось мало, от браслета отделился язычок пламени, словно небольшое щупальце, потянувшись к рукаву моего свитера. Я замерла, ожидая, что произойдёт дальше: загорится свитер или нет?

Рукав не загорелся, а огненное щупальце потянулось дальше, внимательно ощупывая всё на своём пути.

- Какой ты любопытный, Рыжик! – засмеялась я, наблюдая за огоньком.

Меня не покидало немного странное ощущение – словно мне всё это снится.

Наигравшись с Рыжиком, вспомнила, что нужно сходить, проверить, как там мой найдёныш. Пересадив огонь назад на свечку, я направилась к печи, по пути пощупав повешенные на просушку штаны. Почти высохли.

Парень лежал в той же позе и явно не собирался приходить в себя. Нагнулась, потрогала ближайшую бутылку. Почти остыла. Нужно долить кипятка.

Я забрала бутылку с собой, прихватив стоящий на плите чайник. Поменяв остывшую воду на горячую, я вернула бутылку на место, взяв следующую. Постепенно я сменила их всех, оставалась только одна, та, что лежит у него между ног.

Я запустила руку под одеяла, скользнула ладонью по мужскому торсу, отмечая про себя, что он уже не такой холодный, как прежде. Опустилась ниже, замерла, поняв, что если продолжу в том же темпе, найду не бутылку, а кое-что другое. Щекам неожиданно стало жарко. Закусив губу, сместила руку на бедро и уже почти добралась до нужного места, когда почувствовала, что что-то схватило меня за запястье.

Испуганно дёрнулась, пытаясь вытащить руку из-под одеяла, но хватка была слишком крепкой. Подняла голову и сразу же наткнулась на широко распахнутые глаза цвета зимнего неба.

От неожиданности я сначала растерялась.

- Ой! Вы очнулись? Это не то, о чём вы подумали! Я просто хотела взять бутылку! – начала я оправдываться под прищуренным взглядом холодных, словно льдинки, мужских глаз.

Глава 8

Теперь, когда всем нелепым странностям найдено приемлемое оправдание, я смогла немного успокоиться и только сейчас поняла, что я всё так же сижу на коленях рядом с лежащим на полу парнем и мои ноги уже слегка затекли.

Поднялась на ноги, сходила за просохшими штанами незнакомца. Ах, да, совсем забыла!

- Как ва.., как тебя зовут? – спросила, не замечая, как руки сами сворачивают одёжку аккуратным квадратиком.

- Винтер… просто Винтер!

- Просто Винтер, - повторила я и улыбнулась, - как ты себя чувствуешь, Винтер? Голова не болит? Не кружиться? Вот твои штаны, - я нагнулась, передавая ему одежду.

- Спасибо, всё нормально, чувствую себя отлично, давно так хорошо не спал, да ещё вместе с бутылками, - он, как ни в чём не бывало, откинул в сторону одеяло, а мои щёки снова вспыхнули, и я поспешила отвернуться.

- Может, ты есть хочешь? – спросила я, всё так же не поворачиваясь.

- Есть? Хорошая идея! – его голос звучал сразу у меня за спиной. Он уже успел натянуть штаны и стоял рядом со мной.

- Садись за стол, я сейчас что-нибудь приготовлю по-быстрому.

Вспомнив, что сама очень хотела блинчиков, решила пойти на компромисс и приготовить более быстрый вариант – оладьи. Взяла из холодильника пару яиц и пакет с молоком, потом нагнулась, доставая из шкафчика пакет с мукой, совершенно не замечая с каким интересом Винтер рассматривает мои голые ноги. Старенький халат едва прикрывал колени, а тапочки с недавних пор я не надевала – мне и без них было тепло.

Чиркнула спичкой, зажигая газовую плиту, берясь за сковородку.

Уже через пятнадцать минут Винтер с удовольствием мазал оладьи вареньем и отправлял в рот, запивая чаем. Скоро я тоже присоединилась к нему. За окном светало. До нового года оставалось всего два дня.

На сытый желудок думалось намного лучше, и я задала давно мучавший меня вопрос.

- Винтер, а как ты оказался в нашем лесу? Ты что спортсмен?

- Да, спортсмен, - он согласно закивал головой.

Спортсмен. Тогда понятно, почему у него такое идеальное накаченное тело.

- Ты с командой или один?

- Олин. С недавних пор я никому больше не доверяю.

- Не ты один, - подумалось мне. Вспомнилась Галина, пытающаяся заставить меня продать бабушкин дом. Воспоминания о мачехе оставляли неприятный осадок, у меня даже мурашки по рукам побежали.

- И тебя никто не будет искать? Может тебе нужно кому-то позвонить?

- Нет, искать меня точно никто не будет, тем более - здесь! – он как-то странно ухмыльнулся.

Я зевнула, прикрывая рот рукой. После еды меня слегка разморило, сказывалась бессонная ночь.

- Ты точно никуда не спешишь? – уточнила я.

Он отрицательно покачал головой.

- Пошли что ли в горницу, - вздохнула я вставая, понимая, что так быстро от моего найдёныша избавиться не получиться, он явно рассчитывал задержаться здесь дольше.

- Что это? – он с удивлением смотрел на стоящее в углу нарядное деревце.

- Ёлка! Точнее – это сосна, но она же ёлка.

- Как это?

- Понимаешь, когда она в лесу – то сосна, но если её срубить и принести домой, а потом нарядить – то это ёлка. Но это только на новый год! Ну, как бы тебе попроще объяснить: в новый год даже если кактус нарядить – он станет ёлкой!

- Не очень понятно, но мне нравится, - улыбнулся Винтер, рассматривая висящие на ветках стеклянные шары.

Наклонилась, включая гирлянду. Парень даже отшатнулся, когда прямо перед ним замигали разноцветные огоньки.

- Красиво, правда?!

- Да, красиво… - он снова о чём-то задумался, не сводя глаз с мигающих огней.

Я зевнула. Спать хотелось – жуть.

- Слушай, если ты уж никуда не торопишься, может, пока посмотришь телевизор, а я дреману пару часиков. Всю ночь возле тебя дежурила. Спать очень хочется.

Я взяла пульт, щёлкнула кнопками, включая голубой экран.

- Здесь правда всего несколько каналов ловит. Давай я тебе какой-нибудь фильм найду, - я защёлкала кнопками, переключая каналы.

Винтер замер, не сводя глаз с экрана, но я так устала, что совершенно не замечала, ни его удивлённого лица, ни внимательных глаз, следящих за каждым моим движением.

- В общем, на вот. Эти кнопки переключают каналы, это звук. Есть захочешь – там в холодильнике ещё колбаса есть. И чайник на плите всегда тёплый, - я снова зевнула, сунув ему в руки пуль от телевизора.

Потом скользнув глазами по его голому торсу, вспомнила, как он всего несколько часов назад замерзал в лесу, сходила к шкафу, взяла тёплый плед.

- Вот, накройся, а то замёрзнешь. Всё, я спать. Будить только в самом крайнем случае! – и ещё раз зевнув, направилась в закуток, именуемой у нас спальней.

Уснула мгновенно – кажется, голова даже не успела коснуться подушки. Спала без всяких сновидений и проснулась, по моим ощущениям буквально несколько мгновений спустя. Ещё немного полежала, не открывая глаз, прислушиваясь к своему состоянию и к тому, что происходило в доме.

Чувствовала я себя на удивление хорошо. Открыв глаза, скосила их на стоящий возле кровати будильник. Надо же, спала всего три часа, а усталость как рукой сняло! Сладко потянулась, садясь и опуская ноги на пол. Только сейчас заметила, что уснула прямо в халате, даже не накрывшись одеялом. Немного странно было осознавать, что мне совершенно не холодно, словно что-то греет меня изнутри.

Дотянулась до лежащей на комоде расчёски, переплетая совсем распустившуюся косу. Сразу же вспомнились длинные светлые волосы Винтера. Интересно, чем он там занимался, пока я спала?

Со стороны горницы слышался тихий бубнёж телевизора. Тихонько, стараясь не шуметь, я вышла из спальни и застала довольно милую картину: парень сидел в кресле, пододвинув его почти к самому экрану. Там шла какая-то музыкальная передача: под задорную музыку скакали певички в ярких разноцветных клочках ткани, едва прикрывающих самые стратегические места.

А он, оказывается, ценитель прекрасного! В смысле – музыки и девушек.