Золушка по-нашему

Глава 1.

Глава 1.***

Тик-так, так-так, тик-так, тик….

«Оп-па, часы остановились, - удивилась Анна Ивановна Ромашова, прислушиваясь к оглушительной тишине в квартире. - За все то время, которое они находились у них в семье, это единственный случай. Не к добру. Быть беде».

Часы очень старые, изготовленные в каком-то 18хх году напольные, в корпусе из массива темного дерева, со стеклянной дверцей, башенкой, из которой выглядывал потемневший циферблат, засиженный мухами. Эти часы привез откуда-то еще ее дедушка, поставил их в угол комнаты и сказал: «Пока идут старинные часы, мы будем жить». Бабушка тогда на него рассердилась и отходила по спине кухонным полотенцем, чтобы не молол всякую чушь.

Сколько Анна Ивановна себя помнила, часы всегда точно показывали время, каждые четверть часа раздавался мелодичный бой. Она каждое утро опускала тяжелую гирьку уже непонятно-темного цвета, закрывала дверцу и какие-то время прислушивалась к тихому шелесту маятника.

В ночное время их ход монотонно звучал в тишине, но Анна Ивановна к этому привыкла и спокойно засыпала под переливы колокольчиков, сообщавших о том, что прошел еще один час. И вот она проснулась среди ночи от того, что наступила оглушительная тишина. Стрелки замерли, показывая без одной минуты три часа ночи. Она еще немного полежала в постели, хотела уже встать и посмотреть, что случилось с часами, как внезапная боль в груди не дала подняться.

«Тьфу ты черт, - подумала Анна Ивановна, - вот надо было все-таки на капельницы походить, как врачиха та кучерявая советовала. А я все «не надо, само пройдет». Вот и прошло. Теперь мучайся».

Нет! Надо встать и сходить на кухню, выпить таблеточку. Зелёненькую. Они лучше всего помогают. Она снова собралась подняться, но снова боль прострелила огненной стрелой грудь, стало трудно дышать.

«А ведь кранты приходят. И никто не узнает. Жила себе одна такая Анна Ивановна, 60-лет. Никого не трогала. Ну разве что мальчишек во дворе гоняла палкой, чтобы не шумели под окнами, не мешали отдыхать пожилым людям. Ну в транспорте с кем-нибудь поругается, сгонит молодежь с места», - снова заскребла мыслишка.

Мысли подкидывали все новые и новые картинки из жизни, но больше из последних лет, пенсионных.

«Вот про пенсионеров зря сказки придумывают», - снова какая-та шальная мысль скользнула в сознании. А ведь это правда, «английскими учеными доказано», что если рано утром, в час пик, когда все едут на работу, поехать на автобусе на центральный рынок через весь город с сумкой да на колесиках, то обязательно можно купить пучок петрушки на 10 копеек дешевле. Ну и что, что за проезд заплатишь 120 рублей. Но там же дешевле на целых 10 копеек! А потом обратно с новостями, которые тебе торговки рассказали по большому секрету. А они знают про всё и про всех, ну и конечно же пополняли знания Анны Ивановны о том, как правильно управлять государствам, кого из правительства надо посадить, чтобы стране жилось легче. Вот обратно домой возвращаться уже не так интересно, транспорт почти пустой, места свободные есть, поругаться не с кем. Контролеры с тобой связываться не хотят, так как понимают, что у такой как Анна Ивановна себе дороже получиться попросить билетик предъявить.

Вот про врачиху вспомнила, кучерявую такую, а вот как к ней попасть на прием без записи мало кто знает. Но Анна Ивановна всегда готова поделиться секретом. А он очень простой — надо прийти в поликлинику часам к 5 утра и ждать, когда откроют дверь, ругая правительство, врачей и погоду. Быстро пробежать к нужному кабинету, занять стул возле самой двери и слушать, что скажет врач пациенту, который пришел по записи и первым по времени. Потом самой зайти с грозными словами, что она тут со вчерашнего вечера сидит и никто ее, больную, принять не хочет.

Ей повезло, врачиха понимающая попалась, послушала, выслушала и предложила капельницы поделать:

- Сердечко мне Ваше не нравится. Да и возраст уже не юношеский, когда само все проходит. Может сходите?

Отказалась ведь. А зря. Сердце-то вон как прижало. Прям ой-ей-ей как. Ну все. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-….

Ого, а как это получается, что я сама себя вижу? Прям как в мультике — нашу бабушку и тут и там показывают. Прям я вот здесь под потолком летаю и я же на кровати лежу, ручки к груди прижала и глазки закрыла. Это что же получается, что я умерла??? Да как же это так! Я только жить начала, на пенсию вышла, у меня же еще в морозилке мороженка осталась, «Магнат» называется. Очень вкусное. Не хочу умирать. Хочу обратно! Еще шторы не мешало бы постирать, полы там подмести. Сколько еще дел не переделано, а я что — умерла? Вот так раз и все? А ну пустите обратно в мое родное тело! Раз, два, еще раз, два, раз … Во как, не пускают.

Интересно, а куда это меня тянет? А-а-а-а, остановите!! Что за темень? А, вот и свет замерцал. Да почему такой тусклый то? Понятно, свечка. И где это я оказалась? Так, осмотреться надо. Ой, а кто это тут плачет и причитает? Еще одна бедовая душа.

- Ты кто такая? Отзовись и назовись, - решила взять в свои руки процесс знакомства с потусторонними непонятками.

- Я Аннетка, - ответил почти детский голосок, икая и всхлипывая.

- А плачешь почему? Тоже мороженку не доела?

- Что такое мороженка?

- Так, понятно. Почему плачешь? Только честно и быстро. А то неизвестно, на сколько мы тут застряли.

Глава 2.

Глава 2.***

Сознание приходило медленно, но болезненно. По голове словно гантелей саданули, искры из глаз так и сыплются, не поджечь бы чего вокруг. Так, лежим и тихо осознаем, где я, кто я, зачем я.

С трудом приоткрыв левый глаз, Анна Ивановна рассматривала обстановку, которая оставляла желать лучшего. Правый глаз почему-то не открывался. Какой-то сарай - не сарай. Темно, пахнет пылью и мышами и еще какой-то гнилой дрянью. А чего это у меня на голове? С трудом дотянувшись рукой, нащупала какую-то тряпицу, обмотанную вокруг головы, которая закрывала правую половину лица. Вот и загадка разрешилась, откуда такая темнота.

Стащив с головы тряпку, Анна кинула ее на пол. Изучаем обстановку дальше. Где это я? Чулан, каморка? Почему потолок такой низкий, окна нет. Пока думала, с чего начать размышлять, неожиданно нахлынули воспоминания. Свои и Аннетки, которые перемешивались с такой скоростью как черная и белая фасоль в бетономешалке. Стоп! Хватит! А ну все мысли - по своим местам! Так — эти на эту полочку. Эти на эту… Главное не забыть, где чья полка памяти.

И с этим разобралась. Теперь меня зовут Аннетка и я пришла мстить. И мстя моя будет страшной! А сейчас задача номер один — выжить, прижиться и пережить.

Анна продолжала лежать на какой-то жесткой поверхности, покрытой вонючей шкурой непонятного животного. Голова продолжала болеть. Она с трудом приподняла голову и ощупала затылок, обнаружила огромную шишку. «Не мешало бы рентген сделать, точно сотряс получила». Запах проникал в нос, от чего тошнило еще сильнее и заставлял действовать более решительно.

«Тут от одного запаха сдохнуть можно», - решила Анна и позвала:

- Эй, кто тут! На помощь! - Она немного подождала, потом снова прокричала: - Люди, ау! Я тут помираю! На помощь.

Раздался топот кого-то очень тяжелого, распахнулась дверь и Анна увидела в проеме силуэт непонятно-огромной округлости невысокого роста, прям Колобок на максималках. Этот Колобок сделал пару шагов, а потом раздался приторно-тонкий голосочек:

- Деточка, ты живая?! Вот что значит моя молитва! Я всегда говорила, что надо ставить три свечи перед святой Елизаментой, а не две, и голову синей тряпочкой оборачивать, а не белой.

Колобок на ножках, не ожидая ответа, подскочил к Анне и стал за руку поднимать девушку:

- Вставай давай, хватит лежать! Это очень вредно лежать долго. Да и дел у тебя несделанных еще много. Мне твоя матушка наказала проследить, чтобы ты все выполнила.

- А ну отлезь, гнида, - гневным голосом произнесла Анна, выдергивая свою руку из захвата и пиная существо ногой. - Руки мыла? Чего хватаешь меня, колобок неизвестной породы.

От неожиданности Колобок застыл на месте.

- Чего рот раззявила, веди меня в ванную, умыться хочу, - сказала Анна, поднимаясь со своего лежака. - И что за чулан это такой, ни света, ни воздуха?

- Святая Елизамента! - Замахал в воздухе руками Колобок, но в сторону отошел, пропуская девушку к выходу из чулана.

Пройти мимо Колобка оказалось еще той задачкой со звездочкой. Ее круглое тело заняло почти все свободное от топчана пространство.

- Ну, чего встала, видишь, не разойдемся мы. Быстренько дай задний ход, - приказным тоном произнесла Анна и Колобок, закивав головой, выкатился из каморки.

Анна вышла в просторное помещение, которое определила как кухню-столовую в деревенском доме. Колобок в нерешительности остановился за ее спиной, продолжая что-то шептать и махать руками перед лицом.

- Ты кто такая? - задала вопрос Анна. Надо же было с чего-то начинать действовать.

- Да не уж-то забыла меня? - пропищал колобок. - Я великая лекарка Фазелинда.

«Так, понятно, «Фазенда», усмехнулась про себя девушка.

- Великая, говоришь? - И увидев, как Фазенда гордо расправила плечи, которых у нее почти не было видно на фоне широчайших боков, продолжила. - Что, говоришь три свечки надо ставить, а не две? - Та снова с гордостью закивала головой. - Ну а если четыре?

И тут Фазенда зависла, но потом нашла что ответить:

- Я думаю, что три будет достаточно.

- Понятненько, - Анна оглядела кухню. - Скромненько, но чистенько.

Она увидела в «красном» углу длинный стол, во главе которого стоял большой стул с резной спинкой. Ну прям трон троном. По бокам от него два стула поменьше тоже с резными спинками. На столе перед ними лежали белоснежные вязаные салфеточки. Еще возле стояла по обеим сторонам стояли длинные широкие скамейки.

«Средневековье какое-то», - подумала Анна, а вслух сказала:

- Я так понимаю, что это, - она кивнула головой на стулья, предварительно порывшись на полке памяти Аннетки, - места для матушки и сестричек.

Фазенда с готовностью закивала головой:

- Ихние местечки. А где же еще должна сидеть хозяйка-то и ее дочурки любимые? Не на голой же скамье? - она смотрела на Анну, удивляясь, почему она не понимает таких простых вещей.

- А где папашка мой?

- Дык, в лесу он, как обычно. Вот вечером должен уж вернуться.

- Мать и сестрицы где?

Глава 3.

Глава 3.***

Закрыв дверь на засов, Анна пошла осматривать территорию, где ей предстоит проживать. Домик небольшой, но уютный, на два этажа. На первом сени, кухня-столовая, чулан, в котором ранее очнулась Анна. Еще какая-то захламленная комната без окон. Так, с этим потом разберемся.

На втором этаже четыре комнаты. Ожидаемо, самую большую, судя по вещам, занимала мачеха. Две поменьше рядом с этой — комнаты ее дочерей. И самая маленькая комнатка, скорее похожая на тесный чуланчик, в которой с трудом вместилась узкая кровать, отцовская. Комнаты для себя на втором этаже Анна так и не нашла. Даже отхожего места не нашла, не говоря о ванной. Ну и с этим мы разберемся.

Потом она спустилась в кухню, залезла во все шкафчики, проверила наличие продуктов. Потом в полу заметила люк с кольцом, дернула за него и перед ней открылась крутая лестница, ведущая в подвал. Тут в голове возникли картинки из памяти Аннетки, как она вот также подняла крышку погреба, а мачеха толкает ее с этой лестницы и она летит вниз головой.

Анна обошла кухню еще раз, нашла на полке свечку, зажгла ее и осторожно спустилась по лестнице вниз, осветила пол. Так и есть, на полу остались следы крови, в которых явно виднелись пару волосков из ее головы. Анна невольно потрогала голову рукой.

- Да, знатная шишка. Голова так и раскалывается. Точно, сотрясение. Интересно, здесь есть хоть что-то типа таблеток? И еще бы посмотреть, как выгляжу, - себе под нос бурчала Анна. - Пора уже вживаться в роль, а то потом не дай бог облажаюсь.

Она снова обошла дом в поисках зеркала, но так и не нашла ничего похожего. Интересно, как они себя разглядывают? Потом взяла огромную сковороду, начистила ее песком и тряпицей до зеркального блеска и кое-как рассмотрела себя.

И так. Дано: девица Аннетка, 17 лет — одна штука. Волосы русые, длинные, лицо круглое, светлое; глаза то ли серые, то ли синие; губки? Да нормальные, не бантиком. О! Ямочки на щечках, когда улыбается. Рост? По ощущениям, средний. Телосложение? Анна оглядела себя с интересом. Телосложение обычное, назовем нормальное.

Руки явно привыкли к работе. Анна с интересом рассмотрела свои ладони, покрытые трудовыми мозолями, пальцы с коротко стрижеными ногтями. Даже кое-какая силенка имеется. Надо же как-то на своем хребту мешки с запасами таскать.

Ноги? О! Вот тут она порадовалась. Ножки красивые, ровные, длинные, ступни маленькие, аккуратные. По земным меркам, размер эдак 35-36. Ну совсем как у Золушки. Анна пошевелила пальчиками босых ног, радуясь увиденному. Но, черт побери, холодно босиком на полу. Надо обувку найти.

И с одеждой что-то надо придумать. Она села на скамью и начала открывать дверцы памяти Аннетки. До семи лет она жила с папой Шарелем Румаником и мамой Огелией. Потом мама умерла и отец привел в дом женщину выдающихся размеров. В смысле высокую, с бюстом 6 размера, жо.., извините, задницей 60-го размера. Зовут Розалинка. Пфф, это ж надо назвать эту гору жира так. Будет «Розкой».

С ней прибыли две девицы Фантиксена и Пипенсия. Госпади! Ну и имена. Значит, будут «Фантик» и «Пипетка». Старшая Фантик была старше Анны на два года. Младшая — младше на год. И как по сказке, мачеха сразу же не невзлюбила сиротку, отселила ее из своей комнатки на втором этаже в чулан под лестницей. Шареля загнала в кладовку, где раньше мама с папой хранили всякие хозяйственные мелочи, поставила ему там узенький топчан. Сама заняла хозяйскую спальню, сестрицы, соответственно, заняли оставшиеся комнатки.

Мачеха и дочери ни дня не работали по дому. Для этого у них была Аннетка, которая от зари до темна крутилась, вела хозяйство, чистила, убирала, еду готовила. Отец с утра уходил в лес, возвращался поздно вечером, чтобы меньше попадать под горячую руку Розалинки. «Совсем затюкали мужика», - покачала головой Анна.

В комнате Розки стоят шкафы, в одном из которых есть платья, которые носила ее мама Огелия. На Розку они малы, а девицы такие фасончики не носят, устарели-с. Вот и возьмем их.

Анна вздохнула, поднялась в комнату Розки, открыла шкаф и обнаружила на внутренней поверхности дверцы зеркало. С большим вниманием снова осмотрела себя, покрутилась перед ним. Увиденное порадовало Анну. Да, молодость это то, что надо. Стройная фигурка, тонкая талия. Даже выпуклости есть в нужных местах, довольно аппетитные. В прошлой жизни таких не было, из-за чего Анна Ивановна постоянно комплексовала. Сейчас есть что показать, за что потрогать. Она еще какое-то время покорчила рожицы зеркалу, привыкая к новому лицу и мимике, показала сама себе язык и задорно подмигнула. Потом вспомнила, зачем сюда пришла.

Не богато, но есть из чего выбрать. Одно платье укоротить, отрезать лишнее, на другом добавить. Она нашла пару платьев, в которых можно ходить, не запинаясь о длинную юбку. Здесь же стояло несколько пар обуви, туфли, сапожки, тапочки. Судя по всему, размер обуви Аннетке достался от мамы. Анна померила тапочки. Самый раз. Она хотела было сразу переодеться, но от нее воняло той шкурой, что просто жить не хотелось. Да в крови вся одежка. Надо срочно найти, где они мылись. Снова обратилась к памяти Аннетки и тяжело вздохнула. Придется идти во двор, где находилась баня, ну или как она там у них называется. Там же рядом туалет. Она снова тяжело вздохнула: «Глухое средневековье. А впрочем и у нас дома на Земле в забытых деревнях, да и не в забытых тоже, в туалет на двор ходят. Средневековье-пролонг. Так что не ноем, живем дальше».

Здесь же в шкафу она взяла пушистое полотенце, сменную одежду и отправилась в баню. Она остановилась на пороге маленького неуклюжего строения. Ну примерно такое она и предполагала — без окон, какая-то печка в углу, скамейки. Холодно, топить придется. Хорошо, что наши российские женщины умеют все. Через десять минут в печи бойко бился огонь, Анна подкидывала полешки и припевала: «Бьется в тесной печурке огонь...».

Глава 4.

Глава 4.***

Папенька медленно подошел к крыльцу, устало плюхнулся на верхнюю ступеньку, снял с головы шапку отер ею лицо.

«Интересно, долго там сидеть будет? Или в дом войдет?», подумала Анна.

Шарель просидел на крыльце еще минут пять. За это время Анна успела доесть, помыть в бадейке тарелку, потом вышла на крыльцо:

- Ну и чего тут расселся? Давай за стол, пока все горячее.

От ее голоса отец вздрогнул, повернулся и уставился на нее ошалевшими глазами:

- Живая! - И стал делать руками какие-то знаки перед лицом.

«Святой крест», решила Анна, а в слух произнесла:

- Ну живая и что с того? Разве не веришь в силу современной медицины?

- Так ведь мне Розалинка сказала, что помрешь скоро, что головой ты сильно ударилась, - он продолжал смотреть на нее, как на приведение.

Анна протянула ему руку:

- На, потрогай. Живая я. А твоя драгоценная Розка — стерва. Это она меня толкнула в подвал. Но наших женщин не так просто убить, живучие мы. Пережили перестройку, очереди за колготками, голод, 90-е годы, криминальные разборки, и это как нефиг делать переживем.

- Доченька, ты ли это? Я таких слов никогда не слышал.

- Да я это, я. Только пока в отключке лежала, моя душа по всем мирам шарохалась, многое чего повидала, многому научилась. Так что, папаня, не дрейфь, прорвемся!

На этой торжественной ноте она махнула рукой в сторону дома:

- Ты есть за столом будешь или сюда вынести?

- Ту-ту-туда пойду, - заикаясь произнес Шарель, поднялся и прошел в дом, стараясь пройти мимо Анны, не касаясь ее.

Пока он мыл руки в тазу, переодевался, она положила ему приготовленный ужин, поставила на стол перед самым большим стулом. Отец подошел к столу, хотел сесть на скамейку и уже потянулся рукой за тарелкой, но Анна прикрикнула на него:

- А ну стоять! Кто в доме хозяин? - И дождавшись испуганного взгляда Шареля, продолжила. - Если ты хозяин, то и место за столом твое хозяйское.

- Так Розалинка заругается, - тихо произнес отец.

- А кто она такая? Чем она знаменита в этом отдельно взятом доме? Тем, что приволокла сюда двух своих недоумок-дочерей и терроризировала нас с тобой? Так вот что, папаня! С этого дня никаких уступок этой… Розке. «Чуть матом не выругалась, - похвалила себя Анна, - а то папашку вообще Кондратий бы обнял».

Отец в большом напряжении тела и воли сел на место хозяина и быстро затолкал в себя еду.

- Ешь спокойно, никто не отнимет, - сказала Анна. Потом подумала и добавила: - Давай так. Сегодня ты тихо переживаешь мое воскрешение, переспишь с этой новостью, а завтра обо всем поговорим.

Он только молча кивнул головой. Она рассматривала своего нового «отца» и удивлялась: «Ведь молодой мужик, около 40 лет, а выглядит, как старик. Совсем его эта Розка затюкала. Ну и это мы исправим. Только чуть позже».

- Завтра утром никуда не уходи. Дело есть, - она поднялась из-за стола, прошла в свою бывшую комнату, которую сейчас занимала старшенькая Фантик, быстро собрала ее вещички в кучу и отнесла в комнату к Розке. Еще полчаса наводила порядок, потом освободила комнату Пипетки, тоже перенесла ее вещи в комнату к матери. А из комнаты последней забрала вещи своей матери, аккуратно разобрала в своем уже шкафу.

Отец с интересом наблюдал за действиями Анны.

- Позволь спросить, что ты делаешь?

- Навожу порядок.

- Так она приедет и снова свой порядок наведет, - тихо сказал Шарель.

- Ну это мы еще посмотрим, папа! - И Анна подмигнула ему. - За себя мы постоим.

Когда поздно вечером после того, как был наведен порядок на кухне и в комнатах, Анна устало села за стол, к ней подошел Шарель:

- Аннетка, что теперь будет? - тихо спросил новоприобретенный папа.

- Все будет хорошо, просто отлично. - И она ободряюще похлопала его по плечу. - Главное, не сдаваться. Когда, кстати, Розка возвращается?

- Не знаю. Говорила, что уехала на неделю. Прошло уже три дня.

- Успеем. Так, завтра, отец, тобой займемся.

Он с испугом посмотрел на Анну:

- Что ты хочешь сделать?

- Да не бзди, отче, помоем, подстрижем, приоденем. Красавчиком сделаем.

- Извини. Ты точно моя дочь?

- Тебе правду или в неведении побудешь?

- Правду хотелось бы, - тревожно сглотнул Шарель.

- Так и быть. - И Анна поведала свою историю. Увидев очумевшее лицо Шареля, проговорила. - Главное запомни. Я — твоя дочь. И чтобы никто даже не засомневался. Самое главное — уверуй сам. Иначе смерть Аннетки будет напрасной. Мы тебя еще женим на нормальной женщине. А эту гадюку с ее пипетками выгоним.

Шарель смотрел на сидящую перед ним девушку с лицом его дочери, в которой сейчас жила душа Анны Ивановны и не представлял, что будет дальше. Он закрыл глаза и замычал, но про себя, не выдавая всего ужаса, который бился в его душе.

Глава 5.

Глава 5. ***

На четвертое утро чудесного воскрешения, когда они с отцом завтракали, за окнами раздался стук копыт и скрип колес. Анна выглянула в окно, увидев повозку, произнесла:

- Никак наша лягушонка в коробчонке катит.

Увидев разом помрачневшее лицо Шареля, грозно посмотрела на него и даже пристукнула кулачком по столу:

- А ну-ка, папенька! Взял себя в руки. Суровость на лицо напусти, брови сдвинь. Вспомни, что ты мужчина, хозяин жизни! Пока сиди здесь, я сама с ними разберусь. Поздороваюсь с дорогой мачехой и сестрицами. Не бзди!

К крыльцу дома подкатила повозка, запряженная дохлой лошаденкой. Из нее не спеша выползла дама внушительной наружности, которая громоподобным голосом прокричала:

- Шарель, быстро ко мне. Встречай жену.

Анна сделала отцу знак оставаться на месте, сама вышла на крыльцо, уперла руки в бока:

- Привет, матушка. Не утомилась ли с дороги? - елейным голоском проговорила Анна, оставаясь на верхней ступеньке.

- Как… Как… Как же, … а где Шарель? - Розка уставилась на Анну, как на приведение?

- Так… так… так батюшка занят, он завтракать изволит, - передразнила ее девушка. - А вы чего в такую рань припер…, то есть приехали? Домой, чай, спешили? Наверное проведать меня, больную? Да, маменька?

- Я рада, что ты выздоровела, - сквозь зубы процедила Розалинка.

- А я то уж как рада, все вашими стараниями, да заботами! Правда, мамочка? - и Анна одарила ее самой щедрой улыбкой.

- Позови отца, пусть вещи выгрузит, - командным тоном отдала распоряжение пришедшая в себя мачеха.

- Да не может он. Завтракает. Я же сказала.

- Тогда сама быстро взяла и внесла сундуки в дом.

- А, простите, чьи вещички в них?

- Наши, ты что дурочка что-ли? Чьим же еще там вещам быть?

- Так если это ваши вещи, то сами и вытаскивайте. У пролетариев слуг нет.

- Это кто такое сказал? - вспыхнула мачеха.

- Это сказал вождь всех времен и народов великий Владимир Ильич Ленин, - после этих слов она развернулась и вошла в дом.

Шарель сидел за столом на самом большом стуле, пытался есть то, что стояло перед ним.

- Я не поняла? - возмутилась, Анна, - почему ковыряем в тарелке? Сядь, как подобает мужчине — хозяину дома. Или ты все забыл, папаня?

После ее слов Шарель приосанился и стал неспешно есть. В это время в кухню ввалилась запыхавшаяся Розалинка, которая тащила свой сундук, создавая небывалый грохот. Увидев мужа на своем почетном месте, она выронила из рук сундук, опешила, но потом пришла в себя.

- Ты почему на моем месте? - закричала она. - Как посмел?

- Женщина, забываешься, это мое место хозяина дома, - чуть сдвинув брови, произнес Шарель.

- А с какого это времени ты…, - она вдруг осеклась, увидев, как Анна похлопывает по руке большой скалкой.

- Чего замолчали, матушка? - приторным тоном спросила Анна. - И когда это мужчина перестал быть хозяином дома? Или, позвольте спросить, вы с деточками своими жили здесь с самого дня его строительства, ручками своими каждый гвоздик забивали, денюжки на кровлю зарабатывали? И, кстати, где ваше приданое, чего то я не вижу его. - Она демонстративно развела руками, не выпуская скалку и оглядываясь по сторонам. - Все что здесь в доме, кроме ваших дырявых платьев, наше. На сколько я помню, вы приперлись сюда десять лет назад с одним сундуком своих тряпок на троих. А сейчас от них деваться некуда. И заметьте, все обновки за счет этого мужчины. Папенька, подтвердите.

Шарель кивнул головой, с интересом наблюдая за лицом своей жены, которое менялось от ярко-красного до сине-бледного.

- Ты чего себе позволяешь, поганка! - Заревела мачеха раненым зверем. - А ну-ка быстро иди на свое место, - и она указала рукой на чулан под лестницей.

- А то что? - с наглой ухмылкой спросила Анна.

- А то ты у меня неделю голодать будешь, за космы тебя оттягаю.

- Боже, как страшно то! - Воскликнула Анна, прижимая руку к груди и картинно закатывая глаза. - Можно подумать ты здесь всех кормишь. На сколько я помню, пропитание добывает папенька. Я же готовлю всем завтраки-обеды-ужины. И с какой это стороны ты, Розка, отношение к еде имеешь?

- Ты что себе позволяешь? - снова заревела бешеным зверем мачеха. - И кто тебе позволил меня Розкой называть?!

- Да я многое чего себе позволяю, после того, как ты меня убить решила.

Розалия тут же замолчала. В это время ей в спину воткнулись ее дочки, которые, пыхтя, тащили свои сундуки в дом.

- Матушка, что тут происходит? - уставилась на Шареля Фантик.- Почему это он на твоем месте сидит?

- Повторяю всем. Постарайтесь запомнить. Дважды повторять не буду. - Анна уперла кулаки в бока. - Шарель — хозяин дома, мужчина, главный здесь он.

- Ха! Давно этот недотепа хозяином стал? - не унималась Фантик. - Мама, а ты куда смотришь? И почему эта гадина здесь раскомандовалась? Она давно не получала? На горохе в углу не стояла, розгами не получала?

Глава 6.

Глава 6.***

Когда Розалинка с дочерьми добрались до комнаты, увидели, что все вещи дочерей сложены на кровать.

- Так, Фантиксена, убери вещи и приготовь постель, - распорядилась мачеха.

- А почему это я? Я никогда постель не стелила и вещи не разбирала. Пусть вон Пипенсия делает.

- Я тоже не умею, - обиделась девушка. - И не буду делать.

- Тогда будете спать на полу. - И она одним махом скинула их одежду на пол.

- Мама! - закричали дочки. - они же испачкаются!

- Тогда уберите их в шкаф. - Она подошла к шкафу, открыла дверцы и увидела, что вся одежда Огелии исчезла. - Да как она посмела! Кто ей разрешил!

Мать решительным шагом подошла к двери и гаркнула в открытую дверь:

- Аннетка, быстро ко мне!

Через пару мгновений у двери возникла Анна:

- Чего орем?

- Где платья? Куда ты их дела? И где одежда этого Шареля? - брызгая слюной от негодования, проорала мачеха.

- Как это где? Одежда и обувь моей матери в моей комнате. Одежда Шареля в его. Разве не понятно?

- Верни на место!

- Зачем? Назовите три причины, почему я должна это сделать, тогда подумаю, - и пока Розка хлопала глазами, открывала и закрывала рот, не произнеся ни слова, Анна развернулась и пошла в кухню, где ее ожидал Шарель.

Розалинка с силой захлопнула дверь, от чего по дому звон пошел.

- Гадина! Ну она еще у меня попляшет. Почему не сдохла? Ну ничего, я изведу ее, а потом за этого тюфяка примусь.

Дочери затихли, глядя на взбешенную мать.

- А ну быстро убрали тут все, - она со злости пнула вещи дочерей.

***

Анна спустилась в кухню к притихшему за столом Шарелю.

- Ну как ощущения от первого дня свободы?

- Пока еще не понял. Но битва предстоит долгая, - он робко улыбнулся Анне.

- Ну ничего: «Весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем, мы наш, мы новый мир построим, кто был никем тот станет всем», - пропела Анна.

- Интересно звучит, а это на каком языке? - спросил Шарель.

- На русском. Есть такая великая страна — Россия! Пока никто завоевать ее не смог и сломить. Вот и мы — стояли, стоим и стоять будем. - И Анна перевела слова песни отцу.

Шарель покачал головой:

- Боюсь я ее, Анна. Я же не знал, какая она злая, когда предложил жить вместе.

- Так ты еще и не женат на ней?

- Нет, не женат.

- Так какого хрена ты разрешил ей сесть себе на голову? - Анна уставилась на Шареля. Перед ней сидел затюканный, сломленный мужчина, который сам не понимал, как сам себя загнал в эту яму.

- Знаешь что, папаша! Завтра же их ноги в доме не будет.

- Но как ты сможешь ее прогнать?

- Одним махом. Я еще и не такие выселения мигрантов устраивала в свое время. Слушай, а зачем мы ждать будем? Как настроение, боевое? Предлагаю пойти сейчас и выставить их за дверь.

- Ну это как-то не по-людски, - начал было Шарель, но Анна перебила его.

- По-людски? А то, как она оккупировала тут весь дом, выгнала тебя из комнаты, дочь твою загнала как собаку в конуру и издевалась над ней все десять лет? Жила-жрала за твой счет. Как она чуть не убила Аннетку? Это по-людски? Чего молчишь?

Она хлопнула рукой по столу перед лицом Шареля, который сидел, низко опустив голову.

- Ты мужик или кто? Да чего ж ты довел себя до такого состояния! Соберись, тряпка. Твоя судьба висит на волоске. Я даю тебе шанс стать человеком. Не можешь - научим. Не хочешь — заставим.

Она хотела залепить ему затрещину, но пожалела. А вдруг силу не рассчитает, сотрясение ему причинит. Злость так и клокотала на этого тюфяка.

- Давай завтра? - попытался отыграть себе еще возможность не попадать в разгар битвы между Анной и Розкой.

- Или сейчас или я ухожу отсюда куда глаза глядят. Я не пропаду, а вот ты…, - она развела руками и пожала плечами.

- Хорошо, я согласен, - набрался решимости отец, и поднялся из-за стола, расправил плечи, от чего даже стал выше ростом.

«Могёт!», - подумала Анна.

Анна с Шарелем подошли к двери комнаты, откуда были слышны крики Розки и ее дочерей. Они прислушались. Голос Розки кричал:

- Да я придушу эту малолетнюю гадину. Не удалось с подвалом, значит задушу подушкой во сне. Или в еду яду подсыплю Потом и до этого малахольного муженька доберусь. Он мне все свое имущество оставит, потом тоже вдовой стану. А вы цыц мне. Затихли и делать все, что вам скажу.

Анна и Шарель переглянулись, кивнули и мужчина решительным жестом открыл дверь так, что она хлопнулась о стену.

- А ну быстро собрали свои тряпки и смотались отсюда, чтобы я больше вас не видел! - Прорычал наконец-то почувствовавший в себе злость и силы Шарель.

Глава 7.

Глава 7. ***

Два дня прошли спокойно. Шарель расспрашивал Анну о ее жизни, о мире, откуда она пришла, удивлялся всему, что слышал.

- Ну надо же, сами по воздуху летают! Вот это да! Повозки без лошади! Ох, это же надо! Картинки сами двигаются!

- Ты мне лучше расскажи, чем вы тут живете. Деньги откуда? Продукты опять же.

- Так я же не простой, а королевский лесничий. Содержание хорошее получаю. Да и вообще…, - он немного замялся, но Анна не придала этому значение. - Мясо сам добываю, дичь бью в лесу. Овощи Аннетка выращивала Она у меня трудолюбивая... была, - и тяжело вздохнул.

- Не печалься, Шарель, все у нее будет хорошо. Светлая она у тебя, добрая. Найдет свое счастье. Может еще и встретитесь. - Немного помолчала, а потом продолжила: - Ты мне вот что скажи. Здесь магия есть?

- Ну да. Но не у всех.

- А ты или я? В смысле Аннетка.

- У меня есть. Я лес вижу, зверей охраняю. Злых людей не пускаю. А у Аннетки не было. Не передалась ей магия. В мамку она пошла.

- А фея-крестная здесь есть? - решила похулиганить Анна, вспомнив сказку.

- Крестная есть. Но никакая она не фея.

Вдруг с улицы раздался топот коней и скрип колес.

- Кого черт принес? - спросила Анна, выглядывая в окно.

Шарель тоже выглянул в окно и помрачнел:

- Люсиенка, тьфу, - сплюнул со злости.

Анна обратилась к памяти Аннетки. Удалось вспомнить, что Люсиенка приезжала к ним раз в полгода, останавливалась месяца на два. Кроме зла от нее никто добра не видел. И была она какая-то родственница Розки. Очень дальняя.

-Зачем Люська прикатила? - спросила Анна.

- Видимо снова наряды закончились. Снова будет деньги требовать и новые наряды шить.

- А ты то здесь при чем? - с удивлением уставилась на него Анна.

- Так она родня Розалинки. Что я мог с ними двумя сделать?

- Поня-я-я-ятно, - протянула Анна, прикидывая план действий. - Так, Шарель, ты помнишь - ты мужчина и хозяин в доме? - Когда он кивнул головой, продолжила: - Во всем слушаешь меня и выполняешь все, что говорю. Если что, подыгрывай мне. И понатуральнее, чтобы сам Станиславский тобой гордился.

Она с силой хлопнула его по спине, которую он уже успел сгорбить. От ее удара его спина сама собой выпрямилась, плечи развернулись, в глазах появился ранее отсутствующий блеск. И где-то в груди зашевелилось чувство собственного достоинства, стараясь робкими ручонками зацепиться за ребра и не рухнуть снова куда-то вниз.

- Вот это другое дело, - сказала Анна, наблюдая за метаморфозой папеньки. - А теперь — в бой! И не дрейф.

***

Пока Анна внушала Шарелю нужные мысли, коляска подкатила к крыльцу дома, из нее вывалилась дама похожей на Розку наружностью. И наглостью тоже.

- Эй, Шарель, быстро сюда, - раздался зычный голос нежданной незваной гостьи. - Сколько я ждать должна.

Увидев на крыльце вышедшую навстречу Анну, разозлилась:

- А ну, негодная девчонка, быстро ко мне, - снова раздался громкий приказ.

Анна огляделась и пожала плечами.

- Чего ждешь, головой крутишь? Быстро ко мне и где твой папашка малахольный? Сколько вас ждать нужно. Совсем от рук отбились, - не унималась гостья.

- И тебе здрасьте, тетя, - сказала Анна. - А теперь потрудись сказать, где ты собак здесь видишь, которые к твоей ноге должны прибежать?

- Ты что, головой захворала? - не поняла Люська.

- Да нет, это ты берега попутала. Какого черта сюда приперлась? - Анна подбоченилась, разглядывая гостью, которая все больше закипала от гнева.

- Да что здесь происходил?! Быстро позови сюда Шареля!

- Папенька, Вас тут одна оборзевшая в край дама зовет, - крикнула Анна, обернувшись на входную дверь.

Шарель вышел на крыльцо и встал рядом с Анной.

«Молодец, рядом встал. Не спрятался за спиной», - подумала Анна.

- А ну быстро подойди сюда и помоги вещи в дом занести, - отдала команду Люська, указывая пальцем на повозку.

- Вы надолго к нам? - Елейным голоском поинтересовалась Анна.

- Как обычно, - отрезала Люська. - Так, сколько ждать, быстро сюда.

- Значит на долго. - Анна даже не думала сдвинуться с места. - Так вот, милая тетушка. Номер в нашей гостинице стоит 1 золотой в день. Вы как минимум на 2 месяца. С вас 60 золотых. Прошу заплатить сейчас.

- Ты что, ополоумела? Какая гостиница, какие 60 золотых? Я к своей сестре приехала.

- Ваша сестрица здесь больше не живет. И Вам здесь больше не рады. Но мы можем предоставить Вам маленькую комнатку для постоя и даже завтрак могу включить в счет. А вот обед и ужин прошу оплатить отдельно. Ну так как, брать будете?

Люсиенка ринулась на крыльцо, желая вцепиться в волосы этой наглой девице: