Зов древнего мира. Разрыв

1 Не тот номер

Снег, конечно. Обязательно снег.

Она смотрела, как хлопья падают на капюшон, на дорогу, на рукав чёрного пальто. Будто кто-то сверху специально решил — ну уж нет, не драма, а драма с антуражем. Классика. Ушёл человек из твоей жизни? Получай мрачный вечер, снег и разбитый каблук в придачу.

Она сжала пальцы, чтобы не дрожали, но это не помогло — ни от холода, ни от того, что внутри.

— Алла, подожди! — за спиной раздался голос. Тот самый.

Не оборачивайся. Не поворачивайся, чёрт бы тебя…

— Это не то, что ты думаешь…

— Что я думаю? Я думаю, ты лгал. Много. Умело, — сказала она, не оборачиваясь. И удивилась: голос звучал ровно, почти спокойно. Как будто это происходит не с ней.

Внутри, конечно, было иначе. Внутри всё гремело: злость, обида, стыд, что не заметила раньше. Что поверила. Что вложилась.

— Алла, пожалуйста…

— Не называй меня так, — резко. И только тогда она обернулась.

Он стоял под фонарём, в нелепом пальто, которое она же когда-то купила ему по скидке. Выглядел почти растерянным. Как будто правда не понимал, почему она уходит. Почему — навсегда.

Она смотрела на него — и уже не чувствовала, что знает этого человека. Ни голоса, ни взгляда, ни тени в уголках губ. Всё это было не тем, чем казалось. И она — тоже не та, что раньше. Что-то оборвалось, треснуло, и теперь в ней — тишина. Такая, в которой даже плакать не хочется.

— Знаешь, — сказала она, — что самое обидное? Не в том даже, что ты лгал. А в том, что я — верила. Всерьёз.

Он сделал шаг вперёд.

Она — назад.

— Всё. Правда. Всё, — слабо сказал он. — Просто… Я боялся. Я не хотел тебя терять.

Она усмехнулась. Без радости, без злости. Просто как реакция мышц.

— А получилось — идеально. Потерял. Без усилий.

Развернулась и пошла. Он больше не звал.

Ветер хлестал лицо. Тротуары были пустыми, машины — редкими, люди — прозрачными. Она шла, будто убегая от чего-то, но с каждым шагом всё яснее чувствовала: убежать некуда. Не в квартиру, не к подруге, не в работу, не в вечер пятницы, где вино и сплетни должны затыкать дыру в груди.

Ничего не затыкалось. Пустота жила в ней, разливаясь где-то под рёбрами, под кожей.

Телефон в кармане тренькнул. Она посмотрела — чужой номер. Потом ещё один. И ещё.

— Да отвали ты, — сказала в воздух, не глядя, и нажала «выкл.».

Ветер стал резче. Снег — крупнее. Улица будто расплывалась. Мелькнул свет витрины, вывеска с иероглифами, знакомая улица — и вдруг… незнакомая дверь.

Она никогда не была в этом подъезде. Он казался… неуместным. Слишком старым, как будто перенесённым из другого времени. Слишком тёмным.

Она остановилась. А потом — шагнула внутрь.

Не думая зачем.

Тишина. Ни скрипа половиц, ни звуков с улицы.

Она поднялась по ступеням. Перила были ледяными на ощупь. Лампочка над входом потрескивала, как в дешёвом фильме ужасов, но… страха не было. Только какое-то странное предвкушение. Или — забытое ощущение.

Оно начиналось где-то в районе солнечного сплетения. Там, где теперь жила пустота. Как будто кто-то невидимый проводил ладонью изнутри, тихо спрашивая: «А ты готова?»

Она замерла.

Вдохнула.

В этот момент мир дрогнул.

На долю секунды — и снова стал прежним.

— Что за чёрт, — прошептала она. Сердце билось слишком быстро.

Снова тренькнул телефон. Она бросила взгляд — и нахмурилась.

12 июня

23:58

— Июнь? — прошептала. — Какой ещё чёртов июнь?..

Под ногами скрипел снег. Ветер был ледяным.

Но телефон не врал.

Она смотрела на экран, пока он не погас.

И тогда — дрогнула ступенька под ногой.

И тогда — начался разрыв.

***

Она поднялась ещё на пару ступенек, гулко ступая каблуками по бетону. Подъезд, казавшийся сначала просто старым, становился всё страннее.

Стены словно подрагивали, как в жаре. Лампочка над её головой мигала, будто собиралась умереть, и с каждым шагом воздух становился гуще. Почти липким. Она остановилась — и поняла: тишина. Не просто отсутствие звуков, а мертвая тишина, в которой звенела кровь в ушах.

Она обернулась. За её спиной — только лестничный пролёт и тёмная входная дверь. Но что-то было… не так.

Не было звука её дыхания. Не было эха от шагов. Всё стало глухим, приглушённым, как будто мир внезапно ушёл под воду.

Телефон в руке был тёплым. Она взглянула — экран погас. Ни времени, ни значков. Пустота. Нажала кнопку — ничего. Ни вибрации, ни света. Как будто всё внутри выгорело.

2 Чужой мир

Она не шевелилась. Даже дыхание казалось слишком громким. Звёзды сверху — неподвижны, трава — шепчет. Где-то справа — снова тот самый звук: будто кто-то скользит между стеблями, осторожно, без суеты. Не животное. Слишком осмысленно.

— Я не враг, — сказал кто-то.

Голос.

Спокойный. Мужской. Ни следа страха. Тихий, но уверенный, как будто ему не нужно было повышать тон, чтобы быть услышанным.

Она резко обернулась. Фигура — в нескольких шагах. Не силуэт — контур, высветленный звёздным светом и чем-то ещё, что не поддавалось описанию. Высокий. Плащ или накидка колыхался, будто сам по себе.

Она попятилась, едва не спотыкаясь о собственные ноги.

— Не подходи.

— Я и не подхожу, — мягко.

Он стоял неподвижно. Даже руки не поднял в примиряющем жесте — словно понимал, что любое движение может быть воспринято как угроза. Или — слишком хорошо знал, что и без жестов его видно.

Она пыталась сообразить, что сказать. Мозг лихорадочно перебирал варианты: Где я? Кто ты? Что происходит? — но ни один не вырвался наружу. Только:

— Это… сон?

Он чуть склонил голову.

— Нет. Но тебе, наверное, так будет проще думать.

Тишина снова сгустилась между ними. Только трава перешёптывалась на непонятном языке.

Она смотрела на него, не в силах определить, что пугало больше: сам факт его появления — или то, насколько он вписывался в этот мир, как будто был его частью. Он не выглядел чужим.

— Ты… человек?

— Когда как, — с лёгкой усмешкой. — Но тебе будет проще, если будешь считать меня им. Пока.

Её передёрнуло от двусмысленности. Или от усталости. Или от того, как естественно звучали его слова, хотя ничего в них не было естественным.

— Ты следил за мной?

— Слышал, как ты упала. Это бывает… громко.

Он говорил не как житель деревни или современного города. Ни одного жаргонного слова. Ни одного лишнего. Только плавные фразы, как будто отрепетированные, но не фальшивые.

— Ты давно здесь?.. — вырвалось у неё.

Он не ответил сразу. Молчание не тяготило его.

— Достаточно, чтобы узнать, когда лучше молчать. И когда предлагать помощь.

Он сделал шаг — и остановился, оставляя прежнюю дистанцию.

— Здесь безопасно. Если хочешь — отведу к костру. Или уйду.

Он не настаивал. И это было самое странное.

Она медленно выдохнула. Плечи поникли. Она чувствовала, что не может стоять на ногах, но и не может остаться одна. Даже с этой тревогой — он был единственным, кто знал, что происходит. Или хотя бы делал вид, что знает.

Она кивнула.

— Хорошо… но без глупостей.

Он кивнул в ответ — почти с уважением. Без улыбки, но с каким-то странным светом в глазах, словно он уже знал, что они договорятся.

— Тогда — иди за мной. Медленно. Трава может быть к тебе не так дружелюбна, как ко мне.

И он двинулся вперёд.

***

Они шли молча.

Алла — теперь уже Алати, хоть ещё не сказала это вслух — ступала следом, стараясь точно повторять его движения. Не из послушания. Из инстинкта: земля под ногами жила своей жизнью. Стоило сбиться с траектории — трава будто цеплялась за её ноги и шептала. Однажды ветка легко, но отчётливо обвилась вокруг щиколотки, словно предупреждая.

Он двигался уверенно, не оглядываясь. Но она чувствовала — он знал, что она там. Слышал каждый её шаг. Улавливал дыхание. Читал напряжение по хрусту травинок.

Тишина была густой. Не мёртвой — внимательной. В ночи не было ни цикад, ни лягушек, ни собак — только живой шелест растений, иногда — щелчки где-то вдалеке, похожие на треск костей или семян. Ветер почти не ощущался, но воздух двигался — словно выдыхал кто-то огромный, спящий неподалёку.

Она не задавала вопросов. Не потому что не хотела — просто язык будто отмер. Любой звук мог нарушить зыбкое равновесие между ними, между мирами.

Иногда он замедлялся, давая ей время. Иногда — поднимал руку в коротком жесте: «осторожно». Когда тропа сужалась, он шёл боком, раздвигая странные, сине-зелёные листья, которые смыкались за ним почти без звука.

Наконец, впереди вспыхнул свет. Тёплый, мягкий, как будто костёр ждал их заранее.

Она почувствовала, как в груди что-то оседает. Не расслабление — но слабое ощущение ориентира. Как будто её существование снова отметили: «Ты здесь. Ты ещё есть.»

— Мы почти пришли, — тихо сказал он.

3 Следы

Утро выдалось странно тихим.

Тишина была плотной, как туман, только без влаги — та, что прячется в кронах деревьев, стекает по ветвям и прилипает к коже, даже если небо ясное. Когда всё живое замолкает, и остаётся только одно ощущение — что-то не так.

Элэрис уже был на ногах, когда Алати открыла глаза. Он двигался бесшумно, привычно, как будто врос в ландшафт — только лёгкий шелест под сапогами выдавал его присутствие. Плечи напряжены, рука привычно легла на эфес меча.

Она приподнялась, вглядываясь в его спину. Не сказала ни слова. В животе тянуло от голода, но пересилившее чувство тревоги заставило замереть.

— Ты часто просыпаешься с таким выражением лица? — наконец спросила она, голос ещё хриплый после сна.

— Только когда чувствую чужие следы возле лагеря, — ответил он негромко. — Эти… свежие.

Он присел на корточки у краев поляны, тронул пальцами мягкую почву, откинул несколько травинок. Алати подошла ближе, неуверенно. В траве, чуть в стороне от костра, действительно что-то было — продавливались длинные, вытянутые отпечатки, не похожие ни на звериные лапы, ни на человеческие ступни.

— Это не ты ходила ночью?

— Ага, встала попить, заодно поплясала босиком по росе. Конечно, нет.

Он кивнул. В глазах не было ни паники, ни злости — только расчёт. Алати поймала себя на том, что ждала от него чего-то другого: тревоги, гнева, командного тона. А он просто отметил факт. Как будто, так и должно быть — мир не обязан быть безопасным.

— Что это? — спросила она, указывая на след.

— Думаю, это был разведчик. Маленький. Остальные обычно не подходят так близко. Пока.

— Разведчик чего?

Он посмотрел на неё, как будто хотел что-то сказать, но передумал.

— Надеюсь, не узнаем.

Она вновь посмотрела на траву. Следы не были глубокими — будто существо шло, не касаясь земли полностью. Но они не исчезли сразу, как от лёгкой тени. Нет, они жили в траве.

Листья были смяты, как будто их прожгли. Земля под ними не чернела, но… будто затаила дыхание.

Она вдруг поняла, что и сама затаила.

— Значит, ты всё-таки знаешь, что это? — произнесла Алати тише.

— Я знаю, что не хочу с этим сталкиваться без нужды.

Он встал, отряхивая ладони.

— Мы уйдём. До вечера лучше быть под укрытием.

Она медленно кивнула. Её сердце стучало чуть быстрее, чем следовало бы.

Ветер донёс до поляны запах пыльного цвета — как если бы железо попытались вырастить.

И лес, стоящий дальше, будто слушал.

***

Они шли молча.

Воздух наполнялся зеленью: резкой, почти ядовитой, как будто трава умела говорить, но предпочитала шептать в глаза, а не в уши. Шорохи под ногами казались чересчур громкими, шаги — неосторожными. Алати то и дело ловила себя на том, что осматривается через плечо, хотя разум твердил: если бы за нами кто-то шёл — ты бы уже не шла.

Деревья сближались. То, что ночью казалось лесополосой, утром оказалось началом чащи. Но это не был привычный лес — он не просто рос, он наблюдал.

Она почувствовала это почти сразу. Сначала — еле уловимое покалывание в пальцах, будто прошлись по сухой шерсти. Затем — в груди, странная дрожь, как при падении с высоты. А потом — тишина.

Не внешняя, нет. Та, что внутри.

Лес будто входил в неё, прорастал, тянул корни в стороны — не чтобы разрушить, а чтобы понять, нащупать, соединиться.

Алати остановилась. Воздух стал вязким. Под ногами — не просто мох и трава, а живая плоть мира, слишком близкая к её собственной. Она сжала пальцы в кулаки. Глубоко вдохнула.

— Всё в порядке? — голос Элэриса прозвучал как издалека.

— Я… — она замялась. Слова не складывались. — У меня с детства аллергия на… лес. Наверное.

Он чуть наклонил голову, не то чтобы усмехнулся — скорее, удивился.

— Здесь он иной. Этот лес — часть Воплощения. Он помнит.

— Что, деревья ведут дневник?

— В каком-то смысле, — спокойно ответил он. — Здесь всё, к чему прикоснулась магия, оставляет след. И всё, что живое, отвечает на неё. В особенности на сильную.

— Я не… — она осеклась.

Не маг. Не отсюда. Не твоя.

Голова начала гудеть. Лоб вспотел.

— Не чувствуй себя обязанной объяснять. Но если ты чувствуешь отклик — это не случайно.

Она только кивнула.

Слова будто утратили смысл. Ощущения становились важнее: прохладный ветер, аромат листьев, еле слышный щелчок ветки. Сердце замедляло бег, подчиняясь не страху, а… пульсу леса.

Алати провела рукой по коре ближайшего дерева. Та была тёплой. Почти человеческой.

4 Мир под кожей

Тропа сужалась. Кроны деревьев сомкнулись над ними, и солнечные лучи проникали сквозь листву, как струи воды, вспарывающие пыльный воздух. Всё было зелёным — слишком зелёным. Не просто насыщенным, а ярким до неестественности. Как будто кто-то вывел цвета заново, в приступе одержимости.

Алати замедлила шаг. Трава здесь не была обычной — не мягкой, не ровной. Она росла плотно, жадно, цепляясь за каждый клочок пространства. И казалось, что она не просто шевелится от ветра — она дышит. Ощущает.

— Здесь что-то… не так, — пробормотала она.

Элэрис не ответил, лишь кивнул и продолжил идти вперёд. Казалось, он знал, куда ведёт дорога, но сам не чувствовал себя в безопасности. Он ступал осторожно, словно мог в любой момент натолкнуться на границу невидимого.

— Это место живое? — спросила она тише, чтобы не спугнуть собственное дыхание.

— Оно было частью древнего святилища, — произнёс он. — Но давно заброшено. Некоторые такие места… остались. Они растут, даже если никто не сеет. Или потому что никто не мешает.

— Это не похоже на святилище. Это больше похоже на чью-то клетку, — пробормотала она, оглядываясь. — Или чью-то пасть.

Под ногами хрустнули сухие ветки, но они не проломились — будто обвились вокруг подошвы. Она ощутила, как трава сцепилась с её туфлями, как будто вросла за секунды. Резко дёрнулась — не помогло.

— Эй… — Она наклонилась, чтобы освободиться, но трава, казалось, сжалась ещё плотнее, проросла сквозь обувь, пробираясь к коже.

Что-то похожее на тонкие побеги медленно ползло вверх по её ногам, цепляясь за ткань, будто проверяя прочность. Холодок прошёлся по спине.

— Эл, — выдохнула она. — Это не трава. Это… что-то другое.

Он обернулся. В два шага оказался рядом, наклонился. Побеги словно замерли при его приближении, но не отступили. Алати дёрнулась снова — тщетно. Она чувствовала, как тонкие волокна нащупывают её лодыжку, как будто ищут вход. Никакой боли — но странное ощущение, будто земля спрашивает, кто она.

— Не двигайся, — сказал Элэрис спокойно. — Оно реагирует на панику. На импульсы.

— А если я не в панике, а в ярости? — процедила она сквозь зубы.

— Тогда оно ответит тем же.

Он коснулся ладонью земли рядом с её ногой. Не травы — именно земли. Что-то глухо кольнуло в воздухе, как тетива, натянутая до предела. Трава зашевелилась, медленно отступая, словно получив команду. Но не вся. Один из побегов задержался, цепляясь за кожу Алати чуть выше щиколотки.

Она не думала. Просто разозлилась. Не вспыхнула — а будто впилась в себя изнутри. Воздух стал плотным, как в грозу, хотя небо над головой было чистым. И вдруг — жар.

Трава вокруг её ноги вспыхнула синеватым светом. Не огонь, не пламя — просто свет, как пыльца, оседающая обратно. Побег, цеплявшийся за её ногу, отлетел с тихим треском. Земля под ногами затряслась на долю секунды — и стихла.

Она стояла посреди круга, где трава легла, как приглаженная ладонью. Элэрис смотрел на неё внимательно, чуть прищурившись. Он не казался испуганным — скорее… убеждённым в чём-то.

— Что это было? — прошептала она.

— Магия, — сказал он. — Твоя. И она сильнее, чем я думал.

Алати посмотрела на свои руки. Они дрожали. Не от страха, а от остаточного напряжения — как после удара током, когда ты уже в порядке, но всё ещё ощущаешь, что ток прошёл сквозь тебя.

— Я ничего не делала, — выдохнула она. — Я просто… хотела, чтобы это прекратилось.

— И мир услышал. — Он кивнул. — Ты не просто носишь в себе магию. Ты с ней… связана. По-настоящему.

— И это плохо?

— Это… редкость. И опасность. — Его голос стал мягче. — Такие, как ты, не появляются случайно. Особенно сейчас.

Алати нахмурилась.

— Ты говоришь так, как будто у меня на лбу клеймо.

— У тебя — сияние. Только ты его не видишь. А мир — видит. Особенно тот, что голоден.

Он говорил не укоризненно, не обвиняя. Но от этого было только хуже — потому что не спорил. Он не оставлял ей пространства для «это случайность» или «это просто эффект стресса». Только факты. Только отражение — как зеркало, в которое не хочется смотреть.

Она села на ближайший корень, чувствуя, как ноги снова стали податливыми. Трава больше не цеплялась, но пространство всё равно казалось живым. Будто бы лес теперь её узнал — и взял на заметку.

— Я не хочу быть частью этого, — сказала она негромко. — Я не просила.

— Мир редко спрашивает, — отозвался Элэрис. — Но он умеет звать. И если ты услышала — значит, он уверен, что ты нужна.

— Или просто ошибся.

Он посмотрел на неё, чуть склонив голову.

— Тогда тебе остаётся только доказать обратное. Или — что ошибка была не в тебе.

***

Они шли молча. Лес, хоть и стал реже, по-прежнему дышал — не воздухом, а тишиной. Той особой, цепкой тишиной, в которой каждый вздох казался вторжением. И Алати всё чаще ловила себя на том, что идёт следом за Элэрисом автоматически, почти не глядя под ноги. Как будто этот путь уже кто-то за неё прошёл.

5 Шаири

Ночь в Шаири была глуха и вязка, как болотная вода. Ни шороха, ни крика птиц — только дыхание ветра в выбитых оконных проёмах, и хруст обломков под редкими шагами. Алати спала плохо — неглубоко, тревожно, словно сама земля под ней не была уверена в себе.

Она вздрогнула. Не от холода — плащ Элэриса оказался тёплым, хоть и грубым. Не от сна — она не помнила, чтобы что-то снилось. Это было другое. Странное чувство, будто что-то в темноте смотрело на неё. Не снаружи, а ближе. Почти под кожей.

— Эл... — её голос был хриплым от тишины, но он отозвался почти сразу.

— Я не сплю.

Он сидел у стены, скрестив ноги, словно застывший изваянием. Лунный свет подчеркивал бледность его лица и неровную линию шрама, чуть заметную на подбородке.

— Ты тоже?..

Он кивнул, не спрашивая, что именно. Не нужно было слов — мир встал в напряжённой тишине, как зверь перед прыжком.

И тогда это случилось.

Не звук, не свет — тень. Она сгустилась у одной из рухнувших колонн, приобрела форму, движение. За ней — другая, третья. Алати застыла, не веря глазам. Твари не ползли, не шли — они плыли по воздуху, извиваясь, как дым, и только в последний миг стало видно — кости. Когти. Рваная плоть, будто обугленная изнутри.

Монстры.

— Стоять, — резко сказал Элэрис. — Не двигайся.

Они окружали. Сначала трое, потом шестеро. Они двигались бесшумно, почти почтительно, будто чувствовали — в этом месте что-то не позволяло им броситься сразу.

— Что это?.. — прошептала Алати, едва слышно.

— Падшие. Остатки того, что некогда было живым. Часть проклятия.

— И они... нас...

Он выпрямился. Из-под плаща в его руке появился клинок — изогнутый, с узором в виде спирали на лезвии. И хотя он выглядел лёгким, воздух вокруг меча будто дрогнул.

— Не думай. Если бросится — бей. Или беги. Только не замри.

Их разделяло всего несколько шагов. Время сжалось, как свёрнутый пергамент — плотное, тугое, несущееся к единственной точке.

Первая тварь прыгнула. Элэрис шагнул вперёд — с точностью, отточенной до автоматизма. Его меч разрезал воздух, оставляя за собой шлейф искр — или света? Алати не успела понять.

Кто-то ударил сзади.

И вот в этот миг — она снова почувствовала это.

Тёплая дрожь в груди, будто пробудившийся жар. Ладони вспыхнули золотистым светом, будто вспоминая, как гореть. Тварь, что тянулась к ней, отпрянула, завыла. И сгорела — изнутри, неестественно быстро. Одна секунда — и от неё осталась только осевшая пыль.

Алати смотрела на свои руки. Они уже были обычными — ни огня, ни жара. Только пот и дрожь.

— Что это?.. Я... — выдохнула она.

— Ты жива? — Элэрис подбежал к ней, срываясь с боя — остальные твари уже отступили, растворяясь в руинах, как и появились.

— Я... я ничего не сделала. Они просто...

— Нет, — сказал он, смотря на неё странно. — Ты сделала. Опять.

— Опять?..

Он кивнул.

— Это уже было. Там, в лесу. Когда мы шли к городу. Ты тогда выжгла круг в траве.

— Я не знаю, что это было. Я не колдовала. Я... я ничего не делала, честно! — она едва не кричала, от страха и недоумения.

— Может, в этом и дело, — пробормотал он, почти для себя. — Если это в тебе, оно не спрашивает разрешения.

Они замолчали. Вокруг — снова тишина, будто ничего не произошло. Только запах пепла в воздухе напоминал, что в этих руинах что-то оживает. И умирает.

— Надо уходить отсюда, — сказал Элэрис. — Они не всегда отступают.

— Куда?.. — голос её был хриплым.

— Вглубь. Под храм. Там было убежище.

— Храм?

Он не ответил. Просто кивнул в сторону разрушенного фасада — там, за завалом, просматривался обломок лестницы, ведущей вниз.

Они шли молча. Ступени скрипели под сапогами, но казались крепкими. С каждым шагом воздух становился тише, глубже. Холоднее.

Только когда они остановились в тени старого зала, Элэрис заговорил:

— Это была не случайность. Та магия. Ты говоришь, что она в тебе не просыпалась — но это уже второй раз. И оба — в смертельной ситуации.

Алати сглотнула.

— Это не я. Я даже не знаю, как... Я не умею. В моём мире такого нет.

Он посмотрел на неё с лёгкой насмешкой, но без злобы.

— Может, ты просто ещё не поняла, кто ты.

Она не ответила.

Потому что он был прав. И это — пугало больше, чем твари снаружи.

***

Они шли к храму медленно, осторожно ступая по растрескавшейся каменной мостовой. Город был мёртв, но не пуст — магия будто задерживалась в воздухе, как выдох, не ставший словом.