Зов тьмы. Книга 1

Пролог

Для вампира кровь - жизнь. Драгоценный нектар, амброзия, напиток бессмертия. Вампиры - убийцы, они жестоки и беспощадны, это заложено у них со своей человеческой смерти. Но ведь кровь может быть разной. Те, кто пьют кровь животного, являются ничтожествами в глазах других. Алкоголь не действует на вампиров, но кровь алкоголика пьянит. Вот так, даже вампиры имеют зависимость.

Мне больше трех тысяч лет, я управлял рабами еще до становления империй и наблюдал за правлением многих царей, путешествовал вместе с первооткрывателями и наблюдал за падением цивилизаций. Это утомляет, и в последнее время я сам себе кажусь стариком. Иногда застываю в кресле перед камином, пустыми глазами глядя в огонь. Кажется, что прошли минуты, на самом деле - дни. Я испробовал все, что можно - мало кто может сравниться со мной по изощренности пыток; все тайны мира мне уже известны. Психология как людей, так и вампиров стала слишком легко разгадываться. Все они волнуются, когда узнают, кто перед ними. Сердца людишек бьются сильнее, чем у зайцев. Инстинктивно они понимают, что я - их смерть. Вампиры же, особенно молодые, ищут возможности угодить, чтобы забраться повыше в иерархии бессмертных.

И вот сейчас передо мной опустилась на колени волчица. Нет, не опустилась, а её грубо толкнули два стражника-вампира. Эта девушка - оборотень, существо, истинно ненавистное вампирами.

Волосы её, смоляными прядями спускающиеся по обнаженной спине, доставали до пола. Девушка даже не пыталась скрыть свою наготу, что, впрочем, меня вполне устраивало. Тело её судорожно дрожало - хоть оборотни и привыкли к резким изменениям температуры, но холод моего мрачного замка после теплого летнего дождя заставил бы дрожать даже опытного волка, а тем более молодую, неопытную волчицу.

Я сидел на кресле, внимательно смотря на девушку. Любой бы сжался под натиском моего внимания, но она не отвела взгляда. Её серо-голубые глаза смотрели равнодушно и без тени страха.

Замешательство появилось внутри, но я спросил девушку голосом, полным холода айсберга:

- Ты ведь знаешь, кто я?

Волчица не отвела взгляд, не дрогнула, не заплакала. Она молчала несколько секунд, затем ровно произнесла:

- Конечно. Катрей, Старейший вампир, когда-либо ходивший по Земле. Ты очень известен.

Вампир, стоявший справа от волчицы, пнул её:

- Обращайся на "вы" к повелителю.

Волчица поморщилась, но не поправила себя. Я невольно усмехнулся: девушка вызывала интерес.

- И ты так же знаешь, почему ты здесь?

- Потому что я дочь альфы, твоего врага. Вероятно, ты будешь провоцировать моего отца. А когда я перестану быть тебе нужной – убьешь.

Я наклонил голову, не отводя взгляда от дрожащей фигурки. Девушка была... необычной. Впервые за сотни лет внутри разгорелось какое-то чувство, кроме безразличия и раздражения. Медленно, но верно, апатия спадала с меня, словно снег с земли весной.

- Твое имя? – спросил я.

Девушка молчала. Я махнул рукой, отпуская вампиров, и мы остались с девушкой одни.

Молчание затягивалось. Мне это начинало надоедать, и я повторил:

- Скажи. Свое. Имя.

Угроза в моем тоне заставила девушку подчиниться.

- Кассандра Ги Агенор.

- Леди Кассандра Ги Агенор, - проговорил я. – Красивое имя.

Кассандра обхватила себя руками:

- Я не леди. И если хочешь убить меня, сделай это сразу. Прояви милость.

Я притворно вздохнул. Что-то заставило меня проявить милость, но другую. Поднявшись, я снял с себя плащ и, подойдя к девушке, накинул на неё. Хотя, признаться, тело её меня заинтересовало. Теперь так всегда: пресыщенный женской красотой, я не обращал внимания на оболочку, если не привлекал характер.

- Что ж, Кассандра, - проговорил я, отворачиваясь к окну. Сердце её забилось сильнее, хотя, казалось, уже невозможно разогнаться. – Прошу меня извинить за то, что я должен сделать. Твой отец будет страдать.

Кассандра поднялась с пола и плотнее укуталась в мой черный плащ так, что видна была только её темноволосая голова и большие серо-голубые глаза.

- Так убивай, - прошептала Кассандра. Вот так спокойно она приняла свою судьбу. О, наивная. Смерть - слишком легкий выход. Да, мой долг – отомстить её отцу. Жестоко отомстить. Поэтому гибель дочери Медона не входила в мои планы.

Я подошел к девушке и, схватив Кассандру за руки, откинул её голову назад, оголяя шею. От резкого укуса она вскрикнула. Алый нектар наполнил мой рот, я глотал его, наслаждаясь каждым мгновением питья. Сверхъестественная кровь волка в сочетании со страхом… ммм…

Пришлось резко отпустить Кассандру: я боялся, что не сдержусь и перегрызу ей горло, как дикий зверь.

Она упала на колени около меня, волосы закрыли побледневшее лицо. Я намотал шелковистые локоны волчицы на кулак и заставил губы приоткрыться. Прикрытые глаза начали светиться золотом, что показывало её неумение управлять внутренним зверем. Прокусив свое запястье, я приставил руку к очаровательному рту девушки. Когда она поняла мой замысел, то попыталась отбиваться, но была слишком слаба от потери крови. Кассандра тщетно пыталась не глотать кровь из моей вены.

Я отпустил её на пол, когда удостоверился, что для первого обмена кровью она выпила достаточно.

- Нет, прошу тебя… умоляю, не превращай меня в вампира… - шептала она окровавленными губами.

Аккуратно стерев со своего лица её кровь белым платком, я передернул плечами и спокойно ответил:

- Твой отец придет в ярость, когда узнает, что ты стала вампиром. Именно этого я и добиваюсь. В конце концов, око за око. Правило, старое как мир.

- Я не дам тебе закончить превращение… - проговорила Кассандра. Только сейчас я заметил слезы на её щеках. Но внутри ничего не дрогнуло. Да я, собственно, и не ждал этого.

Глава 1

Мне всегда казалось, что тишина в самых дальних частях темницы отца мертвая. Нет ни шороха, ни шелеста, и давящее молчание сводило пленников с ума.

Оказалось, и у тишины есть виды. Сначала отсутствие звуков вкупе с полной тьмой сделали меня абсолютно беспомощной, словно новорожденного птенца. Но минуты, часы или дни (трудно следить за временем в таком месте), проведенные в холодном сыром помещении, заставили чуткий организм привыкнуть и различить звучание сквозняка, гуляющего по мрачным коридорам за толстыми дубовыми дверями, едва слышный писк крыс за каменными стенами и собственное сбивчивое дыхание.

Я замерзла. Плащ, любезно врученный Катреем, не был подбит мехом, ведь Старейшему не надо спасаться от холода. Тело дрожало, а воздух выходил изо рта с тихим хрипом. Волчья часть пыталась как-то согреться, но никакая магия не спасет от сырой темницы.

О себе говорила и усталость после бега по лесу. Посланный ищейка не упускал меня далеко, но позволил выдохнуться. Причем большую часть сил забрал панический страх, заставлявший делать лишние глупые движения. Теперь я остро ощущала, как болезненно тянет мышцы по всему телу, особенно ныли ступни и сбитые колени. Едва заметно пульсировали царапины на руках и лице, но они быстро затянутся. Если усталость совместить с поспешным обращением (а волчица до сих пор не была до конца покорена), то чудо, что я доехала до Серрата в сознании.

Серрат… Мрачный замок, расположенный в самой северной части континента, у легендарного Края Света — границы мира, представляющей собой непрекращающуюся от запада и до востока полосу шторма в океане. О происходящем в стенах Серрата было известно ничтожно мало. Знаю, что это дом Старейшего вампира, который тот строил века и тщательно следил за возведением. Здесь постоянно жили приближенные Катрея, созданные им вампиры. Тут же находили и находят пристанище все остальные вампиры, спасающиеся от погони, или простые путешественники. Рядом с Серратом располагался человеческий город, который и существовал лишь за счет темного замка: вампиры славились небрежной щедростью и зачастую переплачивали за любые товары. Правда, люди старались не обманывать бессмертных существ: те не любили, когда их водят за нос. И мстили… кроваво.

Вот так, вспоминая все известное о Серрате, я как-то незаметно погрузилась в дрему. И не сразу заметила, что привычная тишина вдруг исчезла. В сознание я вернулась, лишь когда свет ударил в глаза.

Я прищурилась и приподняла голову с пола. Тяжело было что-то различить после давящей на глаза тьмы, но я разглядела два силуэта. Тот, что был ближе, похоже, принадлежал женщине.

— Вы забыли, как обращаться с уважаемыми пленниками? — произнесла она настолько спокойно, что я испугалась.

То же сделал и спутник незнакомки. Плечи заметно поникли, факел в его руке дрогнул.

— Госпожа, это же опасная волчица… — пробормотал он, но неубедительно.

Короткий смех резанул по ушам. Я села, закутавшись в тонкий плащ и благоразумно прикрыв рот. Если эта женщина вытащит меня из могильного холода… что ж, я буду её боготворить.

— Взгляни на неё. — Женщина не повышала голос, но стражник чуть ли не дрожал. Видимо, был наслышан о её характере. — Ослабшая голая девушка. Какая от неё опасность? Если только ты получишь сердечный приступ, впервые увидев интимную часть юного красивого тела! — Она чуть повысила голос, но тут же взяла себя в руки и мрачно произнесла: — Берешь её на руки и несешь, куда я прикажу. А после отправишься к Эдгару и попросишь десять плетей. Ты понял меня?

— Да, госпожа… — печально вздохнул стражник и прошел ко мне.

Если честно, путь я запомнила плохо. Не прекращая дрожать, я уткнулась лбом в железную кольчугу стражника и устало прикрыла глаза. Казалось, прошла всего секунда, но вдруг вокруг тела сомкнулась горячая вода, оставив на поверхности только голову.

Я испуганно распахнула глаза и увидела склоненную надо мной темноволосую женщину. Она как раз вытаскивала руки из воды.

— Лежи смирно, — велела она, и по голосу я узнала ту самую «госпожу», что до дрожи напугала стражника. — Знаю, вода кажется горячей, но это не так. Отогревайся, Кассандра.

Сначала я вцепилась в мраморные края встроенной прямо в пол большой ванны, чтобы встать, но то ли слабость тела, то ли угрожающий взгляд темно-карих глаз незнакомки заставили меня передумать.

— Кто вы? — едва шевеля языком, спросила я.

Это был едва различимый шепот, который не разобрала бы и я сама, но она угадала мой вопрос.

— Меня зовут Архелия Марибо, — представилась она, перебирая стеклянные флакончики на столике рядом с ванной. Их там было действительно много, даже в кабинете лекаря отца хранилось меньше. Архелия выбрала мутную фиолетовую жидкость, удовлетворенно кивнула и вылила её в воду. Так как ничего не произошло (вода не вспенилась и тело не стало растворяться), то я не особо переживала по поводу её действий. Наверное, это местный лекарь. — Я приближенная Катрея.

Ой, по поводу лекаря ошибка вышла. Но неужели я настолько важная персона, что мной занимается одна из свиты Старейшего?..

Глава 2

Наверняка у папы нашелся враг, владеющий черной магией. Он наслал на меня беспробудный сон, и под его властью кошмары приобретали самые странные повороты. Иначе невозможно объяснить, как у меня хватило храбрости — или, скорее, глупости, — нагрубить Катрею, Старейшему из живущих вампиров. Что уж говорить о его пугающе широкой улыбке. Я даже клыки его видела! Что странно, они человеческого размера: должно быть, выдвигаются, когда это необходимо…

Остаточная дрожь и сумбур в голове не сразу позволили мне понять, что Архелия, мягко взяв меня за руку, ведет по незнакомым коридорам, причем уже довольно давно.

— Ты хочешь показать мне другой путь до спальни? — осторожно поинтересовалась я и попыталась освободить руку.

Архелия криво улыбнулась и лишь крепче сжала локоть.

Мы поднялись по винтовой лестнице в башню, причем за это время я попрощалась с жизнью раза три: узкие окошки встречались редко, факелы давали довольно скудное освещение, и потому кое-где стертые ступени представляли серьезную опасность. Запнуться тут проще, чем сказать «вампиры».

— Проходи, Кассандра. — Архелия открыла передо мной дверь и пропустила вперед.

Сначала мне в лицо ударил холодный воздух. Как-никак, мы находились на краю континента, у самого северного моря. Задержав дыхание, я шагнула вперед и оказалась на узком балконе одной из самых высоких башен Серрата, причем она оказалась самой крайней, почти у пропасти, где внизу бушевали черно-синие воды, с шумом ударяясь об острые камни. Море простиралось до самого горизонта, и где-то там, словно разделяя небо и воду, проглядывалась едва заметная темная полоса, изредка сверкающая молниями. Да, слишком далеко, чтобы разглядеть хорошо, но даже от этого у меня перехватило дыхание. Еще никогда я не видела Край Света…

Архелия быстро вернула меня с небес на землю.

— Если бы ты решила покончить жизнь самоубийством и прыгнуть отсюда, то навряд ли долетела бы до камней в воде живой, — ласково произнесла она и положила руки на поручень. Брови её чуть нахмурились, словно она вспоминала что-то плохое, но не хотела этого показывать. — Ветер без труда подхватил бы твое худое тельце и швырнул об обрыв, тем самым ломая позвоночник, а если повезет, сразу шею.

Я поежилась и плотнее укуталась в меховой палантин. А с голыми плечами уже давно начала бы дрожать…

— Звучит так, словно ты знаешь, о чем говоришь. — Из-за шума моря я едва слышала себя и её, но тут помогал обостренный слух.

Она сжала пальцы, отчего на толстые перила посыпались серые крошки.

— У меня тоже бывает плохое настроение, — тихо хмыкнула она, оставляя меня гадать над смыслом этих слов, и перевела тему: — Сюда никто не ходит, есть места более безопасные и комфортные, но я хочу тебе кое-что показать, что лучше всего видно здесь.

Архелия прошла по балкону, который огибал башню по кругу, и остановилась с другой стороны. Теперь нашим взглядам открылся вид на Серрат, на дома за высокой каменной стеной и на дорогу, ведущую к густому лесу. Оттуда меня привезли, словно охотничий трофей.

— Смотри сюда. — Архелия указала на открытое пространство у самой башни, даже в такое позднее время — за час до рассвета — освещенное фонарями. Там, на примятой от частого хождения траве, расположились соломенные манекены, штук тридцать, не меньше. А чуть дальше от высоких ступеней оказались…

— О Боги! — Я отвернулась и закрыла рот рукой, сдерживая неприятные позывы. Картина была настолько яркой, что, казалось, никогда не покинет моей головы.

— Нет, милочка, смотри, — процедила Архелия и насильно повернула меня обратно. — Конечно, лучше бы ты увидела это при свете дня, но я решила не ждать случая.

Что за монстры могли сделать такое?! На широкий помост пристроены пять виселиц, и ни одна из них не пустовала. Даже с такого дальнего расстояния (не меньше тридцати метров) было видно, насколько изуродованы эти люди… точнее, тела. Три мужских, два женских. У одного трупа отсутствовала правая рука, у кого-то не было кожи на лице, а главное — под каждым расползалось красно-бурое пятно, в ночи казавшееся чернильным.

Среди оборотней трудно уйти от теневой стороны жизни. Да, убийства в Агеноре случались, иногда сам отец и выступал в роли палача, но всегда делал это быстро и безболезненно, по крайней мере, при своих дочерях. Но никогда я не видела подобного изуверства. Внутреннее чуть подсказывало, что бедняги до последнего оставались живы…

— Катрей суров, но справедлив к своим подданным, — заметила Архелия, сократив между нами расстояние. — Зачастую он проявляет великодушие, и многие принимают это за слабость. Из года в год находятся такие глупцы, которые пытаются идти против него. Они оказываются здесь.

— Зачем? — с трудом выдавила я, не в силах отвести глаз от виселиц. — Зачем ты показала мне это?

— Ты заигралась, Кассандра, — жестко сказала она. — Решила, раз сам Катрей проявил к тебе милосердие, то можешь задирать нос и хамить ему. Запомни, юная волчица, — Архелия положила руку мне на шею и чуть сжала, царапая ногтями кожу под самым ухом, — можешь и дальше крутить хвостом. Как я поняла, Катрею это нравится. Но что бы он ни сделал, какую бы боль тебе ни причинил, не смей предавать его. Не смей предавать нас. Иначе окажешься там. — Свободной рукой она указала в сторону трупов, а потом шепнула мне прямо в ухо, обдавая мочку горячим дыханием: — Потому что Катрей лично убьет тебя.

Во время всей её пламенной речи я застыла, с трудом дыша и глядя перед собой. Хищница, пробудившаяся в Архелии, породила желание сжаться в комок и забиться где-нибудь в углу, чтобы меня не трогали и не вспоминали. Но все встало на свои места. Я поняла, кем являюсь — жалкой пленницей без прав, и дерзость Катрею стала величайшей глупостью. Что было бы, если бы он разозлился? Как скоро бы я умерла?

Архелия отошла, давая мне время прийти в себя. Сдержанное равнодушие вновь проявилось на её лице, словно и не было смертоносной вспышки гнева.

— Поверь, ты бы предпочла, чтобы Катрей ласкал твое тело и осторожно кусал, принося удовольствие, чем если бы он резал его, бил и вгрызался в плоть до самых костей, — вполне спокойным тоном добавила Архелия. — А теперь пойдем, милая, я провожу тебя до покоев.

Я пораженно уставилась на неё, не в силах поверить в такую мастерскую актерскую игру. То она превращается в фурию и угрожает мучительнейшей из всех смертей, то любезно предлагает сдаться… Что движет этой женщиной? Почему она настолько нестабильна? Или это скуки? Сколько ей уже? Три тысячи лет? Четыре?

Неужели прожитые тысячелетия делают из вампиров психов?..

Глава 3

Уже этим вечером Катрей призвал меня к себе. Несмотря на его заверение в целомудренном общении и ужине, голову не покидали порочно-пугающие мысли. Панику подогревало и то, что ужинать мы собирались в его покоях. Не в спальне, на мое счастье, но в гостиной, и даже туда вход всем остальным без разрешения не просто воспрещен, а чреват смертью. Катрей ясно указал на цель такого времяпровождения, однако наш первый совместный ужин прошел в абсолютном молчании. Я постоянно вздрагивала и напряженно смотрела перед собой, ожидая худшего, а он был просто погружен в себя, нацепив на лицо маску равнодушия, лишь напоследок пробурчал что-то.

На следующее утро меня лично разбудила Архелия. Резко раздвинув тяжелые шторы, она насмешливо протянула:

— Ну что, Спящая Красавица, готова к подвигам?

— М-м-м… — возмущенно протянула я, закутываясь в одеяло, и все-таки сформулировала мысль: — А разве Спящая Красавица прославилась не тем, что проспала сто лет?

— После того, как она проснулась, то вышла замуж за короля и стала управлять целой страной, — твердо отрезала Архелия и после непродолжительной борьбы отобрала теплое одеяло. — И твои сто лет только что прошли. Время действий, Кассандра!

Горько вздохнув, я слезла с мягкой перины и ступила на ковер с широким ворсом. Архелия повернула кресло, стоящее у камина, в мою сторону и уместилась на нем, знаком приказывая Агате поставить поднос с завтраком на столик рядом.

— Ты ведь знаешь, каким путем Спящая Красавица оказалась у власти? — уточнила я и склонилась над тазом с холодной водой. Агата встала у дверей, положив руки на живот и всеми силами изображая статую. Да, при всей своей открытости она как огня боялась Архелию, что меня, собственно, не удивляло. Древние виртуозно нагоняют трепетный страх, такой, что все внутренности сворачиваются в комок, а колени сами подобострастно опускаются. Я и сама едва-едва сдерживала трусливые порывы в первые дни в замке, только вот сейчас, спустя неделю, начала отходить.

Архелия жестко усмехнулась и поудобнее устроилась в кресле.

— Я прекрасно знаю полулегендарную историю вовремя заснувшей красотки, — заверила она, надменно подняв подбородок. — Даже более того, я встречалась с Авророй. Правда, уже после коронации.

Я вытерла лицо полотенцем и с любопытством посмотрела на Архелию.

— Слухи, которые ходят о её встрече с королем, правда? — поинтересовалась я. Агата принесла темно-серое закрытое платье и помогла мне его надеть.

Архелия обманчиво мягко рассмеялась:

— Да, милая, король поимел её, пока она спала, а потом легко выбросил из головы. К несчастью для него, Аврора забеременела и родила близнецов, они-то её и разбудили. А поцелуй истинной любви придуман для поэтов, романтиков и доверчивого народа.

Агата взяла в руки расческу и молчаливо дождалась, пока я сяду на пуфик перед зеркалом. Непослушные локоны в её руках постепенно складывались в невысокую прическу, пока мысли занимала история Спящей Красавицы.

— Когда она очнулась и поняла, что случилось, как могла принять это? Как смогла выйти замуж за мужчину, который изнасиловал её и бросил в лесу? — недоуменно спросила я. — Король не должен поступать так низко и мерзко!

— Ты не знаешь всех граней мужчины, дорогая. — Голос её звучал настолько проникновенно, что по спине пробежали мурашки. — Они берут женщину, которую хотят, не спрашивая и не обсуждая, будь это заколдованная бедняжка, честная крестьянка или даже дочь врага. Просто некоторые поддаются соблазну сразу же, а другие играют роль терпеливого хищника.

Архелия замолчала, задумчиво уставившись перед собой. В комнате повисла напряженная тишина, это заметила даже Агата. В зеркале я увидела, как она испуганно распахнула глаза: наверное, представила, как отреагирует Архелия, когда поймет, что разоткровенничалась перед простой служанкой. Я пожалела её и отпустила взмахом руки. Не сказать, чтобы мне самой хотелось оставаться наедине с меланхолично настроенной вампиршей, но если я пережила нашу «милую» беседу на башне, то и сейчас переживу.

Я пересела с пуфика в кресло напротив Архелии и протянула руки к огню. В замке все еще было холодно, хотя после приказа Катрея топить камины и печи стали интенсивнее.

— Суть моей речи в том, — резко очнулась она, заставив меня вздрогнуть, — что мужчины привыкли не спрашивать нашего согласия или в лучшем случае создавать иллюзию выбора. И наверняка Катрей уже внушил тебе мысль о том, что нужно смириться и ответить на его ухаживания. 

Ну, собственно, ухаживать за мной он еще не начал в традиционном смысле этого слова. Как я поняла, дает мне время привыкнуть. Я так с одичавшими кошками поступала в детстве, когда жалела их и пыталась спрятать от отца в своей комнате. Правда, в то время я почему-то не думала, что у оборотней обостренное обоняние, а кошачью шерсть на моей одежде заметил бы даже слепой.

— Спящей Красавице король не оставил такого выбора, — продолжила Архелия и посмотрела на меня. — Когда он вновь захотел поразвлечься и приехал в её хижину, то не загорелся желанием делать её своей королевой. Он думал, что проведет с ней вторую и последнюю ночь. Но Красавица сумела преподнести себя так, что уже на следующее утро правящая королева была сослана в монастырь. И нет, это не то, о чем ты подумала… Аврора родила сына, наследника, чего не смогла сделать законная жена короля. Этот факт и её умение убеждать помогли ей добиться короны и власти. Да, Аврора терпела ласки похотливого и не обремененного привлекательностью мужа. Пока не упрочила свое влияние во дворце, а после отомстила королю, отравив его. И стала одной из самых великих королев в истории.

— Ты ей восхищаешься, — протянула я и принялась за завтрак. Тарелка овсянки с кусочками груши, небольшой кусочек пирога с ягодной начинкой и чашка горячего чая пробудили зверский аппетит, как бы иронично это не звучало. На пару секунд я даже позабыла, о чем был разговор, полностью обратив внимание на еду.

— Я единственная, кому она рассказала эту правду, — призналась она и взяла в руки вторую чашку чая — все, что принесли для неё. — Все остальные знают Аврору Спящую Красавицу как мудрую королеву Родерона, которая активно участвовала в жизни страны даже после того, как трон перешел к её сыну. Она была чуткой женщиной, доброй к своему народу. Но этого не было бы, если бы она не проявила хитрость и изворотливость, если бы не манипулировала мнением короля и не пользовалась своей красотой. Аврора умела извлекать пользу из любых ситуаций. Этому она научила меня, это же я предлагаю сделать тебе.

Пока я медленно пережевывала кусочек пирога, тщательно обдумала её слова, а потом насмешливо уточнила:

— Предлагаешь мне отравить Катрея?

— Как бы ты ни старалась, этого не случится, — вполне спокойно отозвала она и сделала глоток чая. Слишком безмятежно для женщины, которая совсем недавно угрожала мне смертью за причинение вреда Катрею. — Мне понравилось, как уверенно ты вела себя все это время, хотя я старалась вывести тебя. — О, а я припоминаю предобморочное состояние, глупую дерзость и бессмысленные заявления. — Поэтому я вспомнила историю Спящей Красавицы, помогая тебе сделать правильный выбор. Без скрытой манипуляции и женского коварства нельзя выжить в мире, где мужчины.

— Хм-м, — глубокомысленно произнесла я, отставляя пустую тарелку в сторону. — А не ты ли угрожала и пыталась указать на мое место?

Архелия пожала плечами и неохотно призналась:

— Каюсь, увлеклась. Катрей уже обсудил со мной мое избыточное желание защитить его.

Я закрыла глаза и напомнила себе, что для общения с вампирами нужно запастись тонной терпения. Особенно с такими вот неуравновешенными.

— Но давай обсудим более важную проблему, — попросила она и подалась вперед. — Сегодня ночью будет прием. Периодически мы устраиваем подобное для придворных, чтобы выслушать жалобы и просьбы. Большее, на что могут рассчитывать вампиры на таких приемах — я или Радаман. Сегодня же будет настоящий переполох, когда Катрей появится там. Причем не один, а с тобой. С оборотнем. Вампиры сами по себе очень неординарно себя ведут, что будет сегодня, даже я предсказать не смогу.

— Такое ощущение, что ты меня пугаешь, — со смешком заметила я, но на лице Архелии даже тени улыбки не появилось. Вот тут-то и стало по-настоящему страшно. Вроде уже начала привыкать к логову вампиров, а тут новый сюрприз…

Архелия отвела взгляд и продолжила:

— Появление Катрея взбудоражит народ. Кто-то будет пытаться привлечь его внимание, кто-то — отличиться перед ним. Тебе стоит знать, что кровь на приемах вампиров является нормальным явлением. Например, дуэли мы не откладываем, как оборотни. Или Катрей может наказать провинившегося прилюдно. Ты должна быть готова к этому и вести себя уверенно. Страх и обморок фаворитки никто не оценит, в первую очередь сам Катрей.

Час от часу не легче. Сегодня ночью на моих глазах могут совершить убийство, а я должна оставаться спокойной. Что за издевательство-то? Верните меня в темницу!..

Я решила перевести тему в другую сторону:

— Ты упоминала о моей сущности. Неужели вампирам действительно настолько противны оборотни?

— Нет, конечно, — покачала головой Архелия и поставила пустую чашку на маленький столик. — Примерно так же они отреагировали, если бы спутница Катрея была магом, ведьмой, фейри или даже простым человеком. Вообще любая девушка привлечет внимание, потому что всем известно: Старейший давно не проявлял интереса. Да и последние его любовницы были вампиршами.

Я закончила с завтраком и откинулась на спинку кресла. Архелия не вызывала привычного страха, но поверить в это было трудно. Может, организм уже смирился с жизнью в логове вампиров и с постоянными стрессами? Говорят, человек привыкает ко всему, и кажется, это как раз мой случай.

— Завтра днем начнется твое обучение. Катрей все еще настаивает на этом, — насмешливо добавила она и поднялась, поправляя подол платья. — Сегодня же перед приемом он вновь ждет тебя к себе.

Глава 4

Покои Архелии были выдержаны в бежево-золотых тонах, ничего по-вампирски мрачного. Темным пятном выделялось само платье хозяйки, которая сидела на кровати рядом с плачущей Нериной и мягко гладила её по спине. Около них на полу расположилась светловолосая девушка, всем своим видом выражавшая сочувствие.

— Ничего не бойся, милая, этого ублюдка больше нет в живых, — произнесла Архелия и посмотрела на меня: — Ведь так?

Я мысленно содрогнулась, вспомнив ужасную сцену казни, но Нерине только улыбнулась. Больше всего ей сейчас необходимо теплое отношение.

— Это правда, Рэм больше не потревожит тебя.

Мои слова окончательно убедили бедняжку, и она поспешно вытерла слезы тыльной стороной ладони. Темно-каштановые волосы растрепались, но от этого она выглядела еще более хрупкой. И как можно обидеть такое невинное создание? Это же все равно, что разбить искусную фарфоровую статуэтку.

— Чем ты хотела заниматься до того, как познакомилась с Рэмом? — поинтересовалась я, стараясь отвлечь девушку. Неподалеку разместилось кресло, и с него открывался полный обзор на сидевших девушек. Так что я устроилась именно в нем.

Неуверенная улыбка коснулась губ Нерины, а ресницы дрогнули.

— Мама хотела, чтобы стала управлять кондитерской лавкой, когда она отойдет от дел. Но я всегда мечтала путешествовать.

Архелия очень внимательно на меня смотрела, словно пытаясь понять замысел. Истинная тигрица, защищающая свое дитя. Стоит только сделать попытку навредить Нерине — сожрут целиком, даже косточками не подавятся. Постаравшись отвлечься от собственных мрачных мыслей, я заинтересованно подалась вперед и спросила:

— Куда бы ты хотела съездить?

— Я читала, что в Ликаонии живут только оборотни, — призналась она и продолжила: — Там всегда снег и холод, несмотря на южное расположение. А вот в Эрибее, самом северном острове, всегда светит солнце и растут волшебные цветы.

— Я так понимаю тебя, — закивала я, — ведь при разговоре о путешествиях всегда упоминают Родерон и Каринтию, забывая об этих двух удивительных островах. А знаешь что, Нерина? Я уверена, что однажды ты исполнишь свою мечту. Потому что для этого у тебя впереди вся жизнь.

Широкая улыбка появилась на её лице, отчего карие глаза засветились счастливым светом. Наверное, в мыслях она была уже на рассекающем волны корабле, плыла навстречу своей мечте.

Блондинка у кровати внезапно отмерла и успокаивающим голосом произнесла:

— Ну вот, Нери, теперь тебе надо отдохнуть немного. Уверена, сегодня сон будет без кошмаров.

— Я останусь с ней, — твердо произнесла Архелия, подсаживаясь еще ближе. — Ты ведь не против, Нерина? — Та только радостно кивнула. — Вот и отлично. А Кассандра и Тиш пойдут дальше развлекаться.

Блондинка, оказавшаяся Тиш, легко вспорхнула и, на прощание легонько чмокнув Нерину в щеку, направилась к дверям. Задержавшись на полминутки, я последовала её примеру.

Как оказалось, загадочная Тиш ждала меня в коридоре, скромно сложив тонкие руки на животе и потупив взор. Не знаю, вежливость ли это или банальное любопытство, но я обрадовалась. Уж лучше незначительная беседа, чем одиночество и мрачные мысли. Не сомневаюсь, за десяток минут, что я шла бы в бальную залу, настроение могло окончательно испортиться мыслями о беде Нерины, о душевной травме Архелии и о своей неопределенной участи. А так хотя бы познакомлюсь с одним из обитателей Серрата, помимо Катрея с его приближенными и Агаты.

— Я в Серрате уже месяц, но еще ни с кем толком не встречалась, — дружелюбно заметила я, едва мы вместе зашагали в одну сторону.

Тиш оживилась, заправила светлую прядь за ухо и широко улыбнулась:

— Это потому что вас поселили в хозяйском крыле, леди Агенор. Нам туда запрещено приходить без важной причины. Даже меня леди Архелия призывает редко, в основном перед всякими приемами…

— Получается, ты — фрейлина Архелии? — перебила я, интуитивно понимая, что болтать она может долго. Вообще-то, фрейлины обычно бывают у королев, но иногда и высокопоставленные леди заводят себе их.

Тиш смутилась, отчего на её щеках появился едва заметный румянец.

— Да, простите мою забывчивость! Я леди Летиция Морн, фрейлина леди Архелии. Но вы можете называть меня Тиш, — с мягкой улыбкой добавила она.

Я улыбнулась в ответ, исподтишка изучая неожиданную спутницу. Ангельский вид, доброта в глазах и скромнейший вид — скрывается ли за этим какая-нибудь тайна? С трудом верится, что такой чистый, такой солнечный человек смог выжить под боком у вампиров, да еще заполучить доверие Архелии. Наверное, разгадать загадку Летиции Морн мне поможет только время.

Оставалось всего лишь спуститься с широкой лестницы, чтобы попасть в залу, когда перед нами оказался Радаман. Темно-синий сюртук выгодно подчеркивал его голубые глаза, а легкая улыбка добавляла им тепла.

— Леди, — церемонно поклонился он нам и тут же подмигнул: — Вы прекрасно выглядите, Кассандра, Летиция.

И вновь прелестное личико Тиш покрылось румянцем смущения, что не укрылось от меня. Она неловко сделала реверанс и поспешно обогнула Радамана. Испугалась, что ли? Я решила не заострять внимание на странном поведении новой знакомой, поэтому приняла протянутую руку и перевела тему:

— Ну что, много показательных казней я пропустила?

Радаман рассмеялся, обнажив белоснежные зубы, и игриво подтолкнул меня бедром. Я опешила от такого фривольного поведения, но постаралась улыбнуться. Трудно было понять его мотивы, но лучше уж такие безобидные попытки подружиться, чем оскорбления и угрозы.

— Нет, Кассандра, Катрей отложил их до твоего появления, — усмехнулся Радаман, и в этот момент лакеи открыли перед нами двери.

Вновь я входила в эту залу, но уже под руку с другим мужчиной. Неудивительно, что интерес к столь занимательной персоне не угас. Пока Радаман вел меня к Катрею, нас провожали глазами. Десятки глаз, и все такие разные: удивленные, оценивающие, завистливые и даже ненавидящие, хотя повода я не давала. Волнение дошло до такой степени, что я почти чувствовала, как взгляды, словно липкие ладони, скользили по шелку платья, по открытой коже, по лицу и волосам, выискивая, за что можно зацепиться для рождения новой сплетни.

Для своих лет я уже считалась старой девой. Естественно, это добавило мудрого спокойствия характеру и реалистичного взгляда на вещи, однако иногда, в такие вот моменты, просыпалась девичья впечатлительность. Поэтому больше всего мне сейчас хотелось принять горячую ванну и часа три оттирать кожу, дабы смыть противные прикосновения, которых и не было.

— Кассандра, я уже начал беспокоиться. — Это было первое, что сказал мне Катрей, когда мы приблизились. Я привычно натянула на лицо улыбку и отстранилась от Радамана. — Как себя чувствует юная вампирша?

— Под защитой Архелии этой девушке ничего не грозит, — заверила я, чувствуя, как улыбка начинает становиться настоящей.

Катрей с Радаманом негромко рассмеялись, в который раз удивив меня. Сейчас они были такими… обычными? Эти мужчины меньше всего напоминали древних вампиров в такие моменты. Разве не должны они постоянно ходить с опущенными вниз уголками губ, обагренными кровью жертвы? Где их беспричинная жестокость, которой пугали в детстве не одно поколение?

Глава 5

— Я не перестаю восхищаться Серратом! Это мрачное на первый взгляд место хранит в себе множество секретов и скрытых достоинств. А здешняя библиотека — настоящая сокровищница! — щебетала Тиш, блуждая меж высоких полок с рядами книг. Иногда её лилового цвета платье мелькало на периферии зрения, но я, увлеченная поиском, не особо следила за ней.

— Все здесь крайне чисто и организовано, — с удивлением отметила я, проведя пальцем по полке и не находя пыли.

Немногие по-настоящему ценят книги и чаще всего закрывают глаза на чистоту в библиотеке. Или же смотрители оказываются ленивыми и вытирают пыль только там, где ходят гости и хозяева. Однако здесь царила чистота даже в самых дальних углах.

— Леди Архелия лично следит за состоянием библиотеки и тщательно проверяет работу служанок здесь, — пояснила Тиш.

— Служанок? Но не библиотекаря? — уточнила я, продолжая изучать книги на полке.

Здесь явно кто-то следит за книгами, потому что все они систематизированы и разложены по темам, как тот шкаф с работами по географии, около которого я стояла.

— Леди Архелия сама следит за состоянием библиотеки и регулярно проверяет наличие тех или иных книг. Сложно поверить, но она помнит название и расположение каждой книги, хотя их тут сотни тысяч!

И снова Тиш начала восхищаться ею. Ах, леди Архелия такая изысканная, леди Архелия так умело управляется с замком, леди Архелия, леди Архелия!.. Это уже начинало порядком раздражать: четыре дня подряд слушать дифирамбы древней вампирше сможет не каждый терпеливый человек, даже я. Однако пока молчала, потому что Тиш — единственная возможность спокойно общаться хоть с кем-то. Агата всего лишь служанка, да и не может она весь день развлекать меня, у неё есть обязанности. Докучать же кому-то из свиты Катрея хотелось меньше всего — какими бы интересными личностями они ни были, напряжение рядом с ними не отпускало. Мне хватало встречи с Катреем два раза в день — в полдень, сразу после завтрака, несколько часов мы проводили в изучении разных предметов и восстановлении моих знаний. О мире, об истории, о людях. Катрей оказался талантливым учителем. Он рассказывал так, что мне хотелось слушать и вникать. Учитель, приставленный ко мне и к сестрам нашим отцом, то и дело грозил железной указкой и заставлял нас зубрить каждое слово в учебнике, что не особо подогревало в нас образовательный интерес. Мне приходилось изучать все самостоятельно, сестры же не проявляли желания. Второй раз мы виделись перед сном: наши совместные ужины продолжались, и даже несмотря на располагающую атмосферу, попыток сблизиться он не совершал. Это несколько успокаивало, и постепенно я начала привыкать к его присутствию в своей жизни.

Взгляд зацепился за корешок книги, и я улыбнулась. Нашла! Вытащив тяжелый фолиант, я провела ладонью по обложке и прочитала название «Карта с подробными описаниями районов: состояние континента после войны Каринтии и Вормесса». Судя по названию, сделана год или два назад, потому что обе этих страны только оправились от последствий вооруженного конфликта.

После краткого предисловия талантливый художник нарисовал карту, и в каждой главе повторял рисунок, увеличия масштаб местности, о которой шла речь. Так отдельно было рассказано о Свободных землях, о южных странах: Стааб, Родерон и Оридия; о странах восточной части континента: Вормесс и Каринтия; об островах-государствах — Эрибея и Ликаония, хотя о них меньше, потому что аборигены крайне недружелюбны к гостям; и даже о Драконьих горах. Углубляться в чтение я не стала, лишь взяла эту книгу и окликнула Тиш, предупреждая, что ухожу.

— Я останусь пока здесь, — ответила мне она. — Не могу определиться, что взять почитать.

Она понимала, что продолжать проводить время вместе я не смогла бы, потому что приближался полдень. Да, складывалось впечатление, что уже весь замок знает о ежедневных занятиях с Катреем. И если бы они проходили в его спальне, то никто бы не удивился. А тут — кабинет, крайне далеко от покоев. Боюсь даже представить, какие слухи ходят об этих занятиях.

Я попрощалась и направилась в кабинет Катрея.

Он уже ждал меня, но убивал время, сидя за столом и читая бумаги. И когда я перед ним на стол с грохотом положила увесистую книгу, даже бровью не повел.

— Девять городов Свободных земель, исключая Агенорию, близлежащий Брейгель и Серрат, — начала я, открывая книгу на первой странице. — Я знаю, что ты уже подписал тайный договор с Вандеей, Салем и Альенде не согласны с твоим предложением. Дартмур наверняка отказался или откажется, потому что у его правителя крепкий союз и дружба с моим отцом. Предположу, что Лерна тоже откажется, их положение у Драконьих гор стратегически выигрышное, и они всем обеспечивают себя сами. Но ведь остальные все еще колеблются? Дагней, Аскитрея, Таврион, Ревирия, — когда я упоминала город, то указывала на него пальцем. — Три последних располагаются близко к Альенде и Стаабу, их положение слишком шатко, и они могут подвергнуться их влиянию. Если внушить толпе, что вампиры — зло, то вы никогда не переубедите их, а значит, юг Свободных Земель потерян для тебя навсегда.

Вот теперь Катрей заинтересовался. Он отложил бумаги и испытующе заглянул мне в глаза.

— К чему ты клонишь, Кассандра? — спокойно поинтересовался он.

— Если ты хочешь заполучить эти города без кровопролития, то необходимо как можно быстрее решить проблему с Агенорией. Отец упрям и задирист, ты можешь конфликтовать с ним годами, которых у тебя нет. Позволь мне поговорить с ним…

— Нет, — тут же перебил Катрей и резко поднялся с кресла. Он подошел к окну и сцепил руки за спиной.

Я шагнула вперед и горячо воскликнула:

— Клянусь, я смогу договориться о свободном проходе через Агенорию! Отец заботится о своих подданных, уверена, он заткнет свою гордость, если это поможет его людям выжить.

— Я сказал нет! — отрезал Катрей и повернулся ко мне. — С чего ты вообще взяла, что можешь пытаться влиять на мои планы?

Я вскинула брови и заметила:

— Ты сам втянул меня во все это. Та встреча с Дагобером, с Ракель… Ты позволял мне быть рядом, значит, не против моего вмешательства. К тому же я на твоей стороне.

Катрей скрестил руки на груди и резко рассмеялся:

— Да что ты говоришь? Ты будешь на моей стороне всегда? Даже когда я решу сжечь Агенорию дотла вместе со всеми его жителями?

— Но это безумие! — воскликнула я. — Ты действительно планируешь убить тысячи людей?

— Я уже убил тысячи людей, — холодно заметил он. — Еще одна не изменит ситуацию.

Резко выдохнув, я постаралась успокоиться. Эмоции здесь лишние, в таком разговоре нужно вести себя рационально.

— Хорошо, допустим, ты воплотишь этот свой запасной план в реальность, — присев на стул с крыловидной спинкой, ровным тоном произнесла я. — Расскажи мне о нем.

Катрей тоже вернулся на место, и теперь можно было увидеть, как по его губам скользнула насмешливая улыбка.

— Знаешь, мне нравится эта уверенность, — весело заметил он, откинувшись на спинку кресла. — Ни тени сомнения в голосе, ты как будто приказываешь мне, а не просишь. Но ты ведь не приказываешь?

Глава 6

— Вальс, мазурка?

— Умею.

— Менуэт? — не унимался Радаман.

Я усмехнулась и закатила глаза.

— Еще раз говорю, в уроках танцев нет необходимости.

Радаман скрестил руки на груди и смерил меня внимательным взглядом. Сомневался.

— В любом случае, я специально выделил сегодня время для занятий с тобой. Мы сейчас убедимся в твоих навыках, а я хоть развлекусь, — решил он. — Давно не танцевал.

— Ах вот как, — хмыкнула я. — Просто признайся, что тебе не хватило одного бала, незачем меня мучить.

Радаман криво усмехнулся и, сделав шаг ко мне, протянул руку.

— Можешь думать, как угодно. Начнем с мазурки.

Свободной рукой он махнул музыкантам, которые устроились у окна. В тот же миг по пустой бальной зале пронеслась быстрая мелодия, заставившая меня скривиться.

— Все, что угодно, только не она, — совсем не аристократично заныла я, с неохотой вкладывая руку в ладонь Радамана. — Ненавижу мазурку всей душой.

— Неужели? И что же ты предпочитаешь? — несмотря на вопросы, он не переставал двигаться, и мне пришлось подчиниться. Бессмысленная, слишком быстрая мазурка все-таки достала меня даже в Серрате!

Уже через несколько минут я запыхалась, поэтому ответ вышел с придыханием:

— Чем тебе не нравится старый добрый вальс? Актуален в любой точке континента, а еще дает возможность не просто бессмысленно двигаться, но и нормально беседовать с партнером.

— Если бы у тебя был опыт, ты бы и при мазурке нормально говорила, — насмешливо заметил Радаман. Ну да, с его-то вампирскими особенностями никаких проблем с дыханием.

Несмотря на ненависть к танцу, справилась я вполне успешно. Прозвучали последние секунды мелодии, я издевательски поклонилась Радаману, заслужив веселую ухмылку.

Мы протанцевали еще несколько видов танцев, но сошлись во мнении, что классика в виде вальса все же победила. Я получала истинное удовольствие, проводя время с ним: Радаман был обаятельным вампиром и опытным танцором. В какой-то момент я забыла о его статусе и просто развлекалась, как могла бы с младшей сестренкой Джиал.

Прервали нас довольно резко: Тиш, не рассчитав силы, открыла двери, и они с силой стукнулись о стену, создав оглушительный грохот.

— Ох… Простите меня, я такая неуклюжая… — пробормотала Тиш, спешно прикрывая двери.

Радаман шагнул назад и заметил:

— Все в порядке, дорогая. Незачем извиняться.

Со мной он общался вполне дружелюбно, но все же при обращении к Тиш голос его неуловимо теплел. При виде разомлевшего Радамана и смущенной Тиш мне хотелось улыбаться. Кто бы мог подумать: складываются отношения у вампиров так же, как и у людей! Не всегда ясно, с трудностями, но так волнительно прекрасно…

— Если вы закончили, то леди Архелия просит начать её занятие раньше. — Тиш пожала плечами, как бы извиняясь.

Радаман вздохнул и ослепительно улыбнулся ей:

— Ну что же, не будем заставлять леди Архелию ждать. — При этих словах фрейлина засияла, словно утреннее солнце. Сейчас мне сложно было поверить, что это милое создание питается кровью. — Можешь идти, Летиция. Я сам провожу Кассандру до кабинета.

Уже в коридоре, опираясь о руку своего спутника, я не сдержала любопытства.

— Радаман, почему ты не пытаешься ухаживать за Тиш?

Бросив на меня укоризненный взгляд, он покачал головой и чуть ускорил шаг. Хочет побыстрее избавиться от меня, наивный. Упрямство семейная черта моей семьи.

— С чего вдруг у тебя возникли такие мысли? — вопросом на вопрос ответил Радаман.

Думаю, он прекрасно понимает, к чему я клоню. А вот почему он пытается уйти от ответа — уже интересно.

— Не прикидывайся наивным, Радаман, — я положила свободную руку на его локоть и похлопала. — Даже слепому понятно, что ваш интерес обоюдный. Тиш слишком робкая и пугливая, это понятно, а вот чего ты медлишь, я понять не могу.

Он искоса взглянул на меня и помедлил с ответом. Наверное, боялся довериться мне.

— Летиция молода, она превратилась в вампира совсем недавно, — наконец, решился он. — Ей нужно познать не только окружающий мир, но и себя, прежде чем вступать в длительные отношения. А на меньшее я не согласен. Кратковременные связи поддерживает Эдгар, но не я.

— Это все глупости, — отмахнулась я. — Если вас влечет друг к другу, то не стоит топтаться на месте. Может случиться так, что судьба окончательно вас разведет, и вы оба будете жалеть о своих сомнениях.

— Да ты философ, — усмехнулся Радаман. — Или используешь собственный опыт?

Проследив за его взглядом, я посмотрела на покоящийся в вырезе платья золотой кулон в форме капли.

— Знаю, о чем ты думаешь. Я просто не могла отказать Катрею, когда он вдруг решил сделать мне подарок, — я неловко рассмеялась, но тут же вернулась к основной теме: — Да и не стоит забывать, что ситуации у нас разные. В вашем случае вы оба хотите быть вместе, и мешают вам лишь глупые принципы.

— А ты уверена, что ситуации у нас разные? — с намеком спросил Радаман, останавливаясь у неприметной двери. Видимо, это и был кабинет Архелии.

Понимая, что уходить от ответа он может довольно долго, я лишь всплеснула руками и, постучавшись, открыла дверь, оставляя Радамана в коридоре. Ладно, не получилось с ним, зайду с другой стороны — поговорю с Тиш. Они оба мне нравились, и я хотела сделать их счастливыми.

Кабинет был довольно большим, но пространство «съедалось» кучей столов, шкафов и полок, заставленных книгами, склянками, сушеными цветами, травами и боги знают чем еще. Архелия стояла у зажженного камина и помешивала кипящую жидкость в котле, дно которого жадно лизали языки пламени. Такое ощущение, что я попала в дом к ведьме, настолько все было похоже. Воображение подогревал и внешний вид Архелии: ярко-красное платье на тонких бретельках, покрытое прозрачным черным кружевом. Это же кружево имитировало и рукава до запястий. Сзади белела спина в низком треугольном вырезе до самой поясницы. Судя по изгибам шелка, струящемся при малейшем движении, под платьем не было ни корсета, ни белья как такового, потому что уж слишком тесно оно облегало тело. Темно-каштановые крупные локоны были переброшены через плечо, открывая мне весь этот неприличный, но до удивления эстетичный вид.

— Надеюсь, Радаман не обиделся, что я забрала тебя раньше, — наконец, Архелия отвлеклась от своего варева и повернулась ко мне.

— Он лишь слегка огорчился, — скупо улыбнулась я, неосознанно пряча руки за спину.

— Мы все это переживем. — Архелия отложила ложку на длинной ручке на стол. — Присаживайся, Кассандра.

Мы разместились по обе стороны невысокого столика. Архелия потянулась к кувшину и налила из него горячий чай зеленоватого оттенка в две фарфоровые чашки.

— Угощайся, — предложила она, слегка улыбнувшись. — Я несколько дней настаивала этот чай. Он снимает напряжение и стимулирует умственный процесс.

Я благодарно улыбнулась и приняла чашку. Аромат действительно стоял восхитительный, так что желания отказываться не было.

— М-м, вкус просто волшебный, — призналась я после первого глотка. — Что это? Мята?

— И она в том числе. На самом деле, там целый букет, даже я не все помню, — улыбнулась она, все еще держа свою чашку у рта, и тут же успокоила: — Не беспокойся. Именно поэтому у меня все записано в специальной тетради… Но перейдем к делу. Расскажи мне, как у тебя обстоит дело с языками.

— Ну, на северном мы говорим, южный чуть похуже, но все же почти в совершенстве, — начала перечислять я. — Причем лучше всего удается стаабское наречие, с родеронским больше проблем. Эрибейский я знала с первых своих слов. Не знаю, может, какая-то магия рода, потому что отец не ставил целью научить меня родному языку мамы. А вот ликаонский я не знаю.

Архелия поставила чай обратно на столешницу и сложила руки на животе.

— Впечатляет, — признала она. — Я ожидала больших проблем, ну, а так нам остается только подтянуть оба южных наречия и потихоньку приступить к ликаонскому. Для людей остров закрыт, но ты все же оборотень. Кто знает, возможно, придется искать там убежища. Лучше быть готовой ко всему.

Она действительно предполагает, что мне придется просить убежища в Ликаонии? Но от кого? Уж не от Катрея ли? Тогда зачем она, являясь его доверенным лицом, готовит меня к этому?

Эти и еще куча других вопросов вертелись на кончике языка, но я решила попридержать их до более удачного момента. Задам их, когда улучшу отношения с Архелией — и, судя по её характеру, это произойдет лет через сто.

— Сейчас я хочу послушать, как ты говоришь на южном. Так и быть, наречие выбирай сама, — милостиво позволила она и поудобнее устроилась в кресле.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила я, переходя на южно-стаабский язык.

— Начни с рассказа о себе и закончи историей убийства Изабель. — Архелия тоже заговорила на другом языке, причем если я произносила слова медленно, мысленно проверяя себя, то её речь звучала быстро и без единого акцента.

Я сделала неторопливый глоток чая, пытаясь собрать мысли в кучу. Да уж, практики не было всего полгода, а выученные слова уже вылетели из головы.

— Мой отец был помолвлен со знатной волчицей, когда моя мать приехала в Агенорию, — начала я. — Она оказалась там случайно, никаких планов не строила, но боги сами все решили. Имея вольный эрибейский нрав, она не побоялась ответить взаимностью на чувства молодого обрученного мужчины. Скрывать подобное долго в замке, полном чувствительных оборотней, невозможно, но зачать меня они успели. После огласки моя мать вернулась на родину с ребенком под сердцем. Она хотела воспитывать меня в традициях Эрибеи, что, собственно, и делала, пока мне не исполнилось пять лет. В этом возрасте я впервые… Как будет «обратилась»? — на миг перешла на северный и, получив ответ, продолжила: — Впервые обратилась. Научить контролировать волчью сущность мог только отец, и она отослала меня к нему. С тех пор я не видела её.

— Ты помнишь её? — неожиданно участливо спросила Архелия.

— Смутно. Размытый образ, нежный голос… Самый лучший в мире аромат… Все остальное стерлось под новыми впечатлениями в Агенории. Не сказать, что приятными, конечно. Отец принял меня и даже по-своему полюбил, но относился ко мне строго. Его женой все-таки стала Исмена, может, женщина и хорошая, но не по отношению ко мне. Я словно попала в сказку, точнее, в её начало, где яростно ненавидящая мачеха строит козни. Естественно, её дети повторяли за ней. Дерек и Мери были на год младше меня. Не перечесть, сколько неприятностей они мне доставили. Но был человек, который сделал мое существование приемлемым. Через десять месяцев после моего приезда родился третий ребенок Исмены и Медона — Джиал. Эта нежная и ласковая девочка всегда относилась ко мне тепло, несмотря на попытки матери настроить её против меня. Она — лучшее, что случилось со мной в Агенории.

Одинокая слеза, скатившаяся по щеке, отрезвила. Вздрогнув, я поспешно стерла её и вернулась к рассказу.

— Отец ничем не выделял меня от своих законных детей. Конечно, кроме Дерека. Он, как единственный сын, считался наследником, и его воспитанию отец уделял особое внимание. Сильный, храбрый, уверенный в себе. Вся Агенория восхищалась и гордилась им. Даже я, мучимая его со временем поредевшими издевками, признавала, что из него выйдет идеальный лорд. Но у него было слабое место — женщины. Он был столько же беспечен, сколько и неразборчив. И когда в нашем замке появилась загадочная… — Из головы вылетел перевод слова «странница», и я заменила его: — …путешественница из Вормесса, он оказался обречен. Изабель потрясающе сыграла свою роль, никто не заподозрил в ней вампира, а ведь у оборотней превосходное чутье. Правда, тогда она назвалась иначе, но это дела не меняет. Она сумела привлечь внимание Дерека, и даже отец благосклонно относился к ней. Изабель подружилась с Исменой, Мери и Джиал, но ко мне относилась равнодушно. Если честно, за месяц её пребывания в Агенории мы обмолвились лишь парой фраз. До сих пор не могу понять, как такая талантливая актриса могла совершить нелепейшую ошибку. Зачем она обратила Дерека, выдав себя? Или это была её цель?

Архелия прочистила горло и выдавила на северном:

— Катрей приказал ей заслужить доверие Медона и по возможности направить его мысли в нужное русло. — Опомнившись, она вновь перешла на южный: — Дерек никогда не был её целью. Видимо, что-то произошло. Могу предположить, что он истекал кровью, и Изабель дала ему свою. В редких случаях три обмена кровью не требуются. Продолжай.

— Собственно, и нечего больше сказать. — Я пожала плечами. — Знаю, что после ночи пыток Изабель прилюдно сожгли на костре, как пятьсот лет назад во времена охоты на вампиров поступали с вампирами. В то время я поссорилась с отцом по поводу моего замужества, и он запер меня в спальне. Смерти Изабель я не видела.

Мы ненадолго замолчали. Архелия пребывала в глубокой задумчивости, терзая в руках несчастную чашку чая. Я свой давно допила и отставила в сторону.

— Хорошо. — Она вздрогнула, словно очнувшись, и уже спокойно перевела тему: — Я так понимаю, магии тебя не обучали.

— Моя мать умела колдовать, но я, увы, унаследовала дар отца. Оборотням магия закрыта.

— Как и вампирам. Но я, тем не менее, колдую, — усмехнулась Архелия. — Конечно, та внутренняя магия, как у той же самой королевы Каринтии, для нас с тобой практически закрыта, но есть другие возможности. От многих из них люди давно отреклись, боясь соблазна всемогущества, но я все помню. Например, магия крови.

Магия крови — древнейшее искусство, давно забытое людьми. И не просто так: чем чаще человек пользовался этой магией, тем ближе он был ко тьме. Ко всем тем внутренним порокам, которые мы храним глубоко в душе за сотнями замков и сами не подозреваем о них.

— Вижу, ты наслышана о ней, — заметила она, чутко уловив изменения в моем лице. — Сразу скажу, что слухи преувеличены. Магия крови не превращает людей в монстров. Она лишь дает им возможность самим сделать выбор — тьма или свет. Ты можешь удивляться, но я выбрала второе. Если ты достаточно сильная, то и тебя могу научить.

Несмотря на всю опасность использования подобной магии, я с трудом сдерживала нетерпение. Возможность колдовать была как никогда близка.

— Не сомневалась в твоем ответе. — И опять она легко прочла мои мысли. — Поэтому… тот чай, который ты пила, не совсем обычный. Я добавила туда каплю своей заговоренной крови.

С ужасом посмотрев на пустую чашку, я сглотнула. Это не могло быть на самом деле! Нюх оборотня не мог не уловить запах крови.

— Но я ничего не почувствовала… — пролепетала я.

— Некоторые травы, используемые для приготовления чая, также имеют свойство притуплять другие запахи. В том числе кровь. — Бледное лицо Архелии так и лучилось самодовольством. — И когда я подсыпала тебе успокоительное в первые дни в замке, то не стремилась это скрыть. В любом случае, не пугайся так, я не собираюсь тебя травить. Это всего лишь поможет тебе раскрыть потенциал. Магия крови способна на многое.

Глубоко вздохнув, я привела сумбурные мысли в голове в порядок. В действиях Архелии нет ничего удивительного. Она всегда действует так, как ей необходимо. Пока придется смириться с этим.

— Что ты от меня хочешь?

Архелия многозначительно посмотрела на пустую чашку на столике. Её следующие слова заставили меня недоуменно моргнуть.

— Передвинь её.

— Прости, что?

— Передвинь чашку хотя бы немного, — терпеливо повторила она.

Она что, с ума сошла? Я же оборотень, никакой магии! И даже магия крови не может этого изменить.

— Архелия, я же только что сказала, что не смогу этого сделать.

— А я совсем недавно говорила, что заговорила выпитую тобой каплю крови, — снисходительно вздохнула она. — Она позволит тебе наколдовать маленькие фокусы, типа передвинутой силой мысли чашки. Это действует недолго, конечно. Но поможет тебе понять, что магия тебе доступна. Так мы преодолеем психологический барьер.

Покорно опустив глаза, я уставилась на чашку и сосредоточилась. Наверняка это не сложно! У крови Архелии тысячелетняя выдержка, уверена, даже слабые заклятья должны быть взрывными. Давай, чашка, двигайся…

Двигайся…

Изящный сосуд в виде полусферы упорно стоял на месте. Минута, две, десять… В какой-то момент мне даже показалось, что на разрисованным фарфоре появилась кривая усмешка. Но внутренний голос настаивал, что это из-за перенапряжения пошаливает фантазия.

— Хватит, — в какой-то момент процедила Архелия, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Видимо, ей надоело мои сосредоточенные, но бессмысленные попытки сделать невозможное. — Ты просто теряешь время! Три часа потрачены зря!

Что? Три часа?! Я ведь всего пару минут вглядываюсь в эту глупую чашку. Не может быть, чтобы прошло столько времени. Но, с неверием взглянув на значительно поменявшее свое положение солнце, заглядывающее в узкое окно, я поверила.

Архелия в это время быстро обогнула столик и встала за моей спиной. Положив ладонь сзади на шею, она чуть надавила, заставив меня согнуться. Честное слово, как котенка ткнула в эту глупую чашку!

— Ты что… — попыталась возмутиться, но Архелия тут же меня перебила, прошипев прямо в ухо:

— На заговорение крови я отдала слишком много сил, поэтому ты прямо сейчас сделаешь то, что я тебе велела! Иначе я буду очень и очень зла, что для тебя грозит большими неприятностями.

Её шипение и горячее дыхание на мочке уха заставили меня зажмуриться от страха. Опять, опять она это делает! Никогда не буду с ней наедине оставаться!

Внезапно и дыхание, и холодные пальцы на шее пропали.

— Забавно, что подействовали именно угрозы, — хмыкнула Архелия, возвращаясь на место.

Медленно открыв глаза, сначала я испуганно посмотрела на неё. Конечно, сидит себе спокойно, чай попивает! Никаких сожалений. И лишь после мысленного возмущения я опустила взгляд вниз, чтобы увидеть… зависшую над столом чашку.

— Что за… — выдохнула я и осеклась. Сразу же левитировавшая чашка дрогнула и с глухим стуком упала на столик, и только тонкая ручка откололась.

— И снова я тебе наврала, — рассмеялась Архелия и пожала плечами. — Уж прости, но мне необходимо было помочь тебе раскрыться.

— Раскрыться? — уже ничему не удивляясь, уточнила я.

Архелия подалась вперед и жадно на меня посмотрела.

— Не было никакой заговоренной крови. Это чай с добавлением травы, возбуждающей магию, — жарким шепотом произнесла она. — Вся сегодняшняя ложь и угрозы были использованы для осуществления одной цели: пробуждения твоей силы.

Я вновь посмотрела на испорченную чашку и нахмурилась:

— Во мне нет…

— Есть! — перебила Архелия. — В тебе есть магия, Кассандра. Тебе достались оба дара родителей, просто ликантропия пробудилась первой, и никто уже не пытался найти иное. Но ты успешно сочетаешь в себе сущность и оборотня, и мага.

В горле образовался тяжелый ком, почти перекрывая доступ кислороду. Это… это как? Магия… во мне? «Эрибейская кровь не могла остаться спящей». Так мне говорил в нашу первую встречу Август Ланте, но я не прислушалась. Да и волчица вела себя довольно активно, потому я не выискивала в себе зачатки магии.

— Поверить не могу, — выдохнула я, откидываясь на спинку стула.

— Это настоящая редкость, — признала Архелия. — И думаю, тебе стоит практиковаться чаще, чтобы уравновесить силы оборотня и мага.

Я слушала её вполуха, вспоминая нечастые странные ощущения, неожиданную удачу в детстве при побеге от разозленных брата и сестры. И картинка складывалась. «Эрибейская кровь не могла остаться спящей». Она и не спала, помогала мне в критических ситуациях, но я этого не замечала. Ведь никто и не подумал учить магии, а я сама не могла отличить её от внутреннего голоса. К тому же чаще в голове выла волчица, чем интуиция магии.

— Итак, кто из нас расскажет Катрею? — хитро прищурилась Архелия. — Ты или я?

Глава 7

Практически весь пол был усыпан горящими свечами, осталась лишь дорожка от высоких входных дверей до двух статуй. Это было единственное освещение, и голодные сгустки тьмы съедали углы, а тени от главных скульптур и тех, что стояли по бокам, вдоль стен, отбрасывали на каменные стены причудливые тени.

Созданная из мрамора пара передо мной держалась за руки. Самые главные боги. Тельнан и Триана, День и Ночь, Свет и Тьма, Жизнь и Смерть. Самое разное, что может быть в этом мире, объединилось, создало нечто удивительное — любовь. Наверное, именно поэтому они возглавили пантеон. Их дети уже не были столь идеальными: отвечая за одну сторону жизни, они не вникали в другие аспекты.

Я скользнула взглядом по остальным, с легкостью узнавая их. Обнаженная девушка, чье тело укрыто волнами — Леаль, богиня морей. Юноша, окруженный олененком, зайцем и волком — Ий, бог животных. Играющий на флейте мужчина — бог танцев и музыки Анвар.

Они все мне были знакомы. Даже стоящая ближе всех к Триане женщина с лицом, скрытым под капюшоном. Богиня смерти. В последнее время её имя я произносила чаще обычного, хотя и не призывала.

— Развлекаешься? — Свет, проникший в храм из-за резко открывшихся дверей, и язвительный голос прогнали все очарование момента.

— В священное место приходят не для развлечений, — сухо ответила я, сдерживая уже привычное рядом с ним раздражение.

— Я задел твои чувства? Ох, прости, — наигранно покаялся Эдгар, слишком громко ступая по полу. Поравнявшись со мной, он вдруг посерьезнел. — Это всего лишь здание. Боги не ответят на твои молитвы. Они никогда не откликаются. Со временем ты поймешь это.

Еще раз посмотрев на привлекшую внимание статую, я решилась задать вопрос:

— Почему Архелия носит имя богини смерти?

Эдгар усмехнулся, сделал шаг к статуе и вгляделся в неё.

— Все гораздо проще, чем ты думаешь. Нет никакой загадки или тайны. Когда Хель была человеком, существовала традиция. Ребенок, который должен был принадлежать определенному богу или богине, назывался его именем. А в день совершеннолетия его судьба вручалась в руки этого самого бога. Одни боги, как, например, Северьян и Илзе, — он махнул рукой в сторону бога земледелия и богини любви, — оставляли свою собственность в живых. Те становились жрецами и жрицами. А вот Архелия предпочитала убивать тех, кто предназначался ей. Теперь эту традицию отменили, жертвоприношения запрещены на большей части материка.

— То есть наша Архелия должна была умереть от рук богини смерти?

Эдгар сложил руки за спиной и кивнул.

— На её счастье, я встретил её за месяц до совершеннолетия. Но хватит бессмысленных разговоров! Я что, должен искать тебя по всему Серрату? — возмутился он и, схватив меня за руку, потащил к выходу. — Учти, я тебе не Радаман. Я с тобой сюсюкаться не буду!

Подавив желание вырвать руку, я глубоко вздохнула и напомнила:

— Вообще-то до занятия еще полчаса.

— Да, и именно в это время ты должна быть на тренировочной площадке, разниматься и трепетать от страха, ожидая моего прибытия! — нагло заявил Эдгар и открыл перед нами двери. В первую секунду я зажмурилась от яркого света, но времени привыкнуть мне не дали: этот чудесный вампир потащил меня дальше. Какое счастье, что сегодня, готовясь к занятию с ним, я надела штаны, а не платье. Иначе бы давно запуталась в юбках и волочилась бы по земле.

— Как скажете, лорд Эдгар, — процедила я. Тот лишь фыркнул.

— Итак, рассудок Катрея окончательно затуманился, и он приказал сделать мне из охамевшей избалованной слабачки подобие воина, — начал Эдгар, когда мы оказались на пустой тренировочной площадке. Он поднял два заранее приготовленных шеста, где-то с полтора метра длиной, и один из них кинул мне. — Заметь, только подобие, потому что женщине никогда воином не стать.

Неловко поймав шест, я вцепилась в него двумя руками и едко поинтересовалась:

— Каролине Карион ты тоже это скажешь?

Эдгар коротко рассмеялся и размял плечи:

— Она не воин. Поверь, в войне эта королева победила благодаря опытным стратегам рядом, сучьей хитрости и, конечно, безграничной магии. А воин из неё, я уверен, посредственный.

Послышался свист, а затем боль пронзила плечо.

— Ты что делаешь?! — воскликнула я, отпуская свой шест и хватаясь за ноющее плечо.

— Правило номер один: всегда будь готова к боли, — без капли жалости отчеканил он и указал на меня кончиком шеста. — Защищайся, иначе это не последний на сегодня синяк.

Недовольно посмотрев на него, я медленно опустилась и потянулась за шестом, как боль пронзила руку в районе запястья.

— Правило номер два: всегда будь начеку, — довольно ухмыльнулся он и насмешливо вскинул бровь.

Волчица внутри зарычала, и мне хотелось вторить ей. Но я лишь ухватила древко и быстро поднялась.

Надо сказать, как учитель Эдгар ничем не отличался от себя обычного: такой же язвительный эгоцентричный хам. Он ничуть не жалел меня, и вскоре по всему телу пульсировали болью ушибы. Только лицо он милостиво обходил стороной. Видимо, приказ Катрея. Не думаю, что этот зверь по собственному желанию решил сохранить красивую мордашку. Однако эта мысль ничуть не обрадовала, потому как остальным участкам тела доставалось.

После безжалостного удара по бедру, отозвавшегося раскаленной болью по всей ноге, Эдгар лениво оперся о палку и поинтересовался:

— Ну что, сдаешься?

Скрючившись и потирая рукой ушибленное место, я исподлобья сверкнула глазами. Эдгар как ни в чем не бывало насвистывал незатейливую мелодию и лукаво улыбался. Чтоб его демоны задрали!

— Размечтался, Марибо, — процедила я и медленно выпрямилась. Гладкое дерево выскальзывало из влажных ладоней, и пришлось ухватить покрепче, так, что побелели костяшки пальцев.

Эдгар неопределенно хмыкнул. Он позволил мне сделать следующий удар, легко отбил его и ответил. Лишь какое-то чудо позволило в последний момент увернуться, однако тут же я сама чуть не упала, запутавшись в собственных ногах. Издевательская вампирская логика подсказывала Эдгару, что обязательно надо воспользовался таким неловким моментом: на этот раз удар получила спина. Боль пониже лопаток чуть не заставила меня вскрикнуть, но я крепко стиснула зубы. Хотелось лечь прямо на землю и расплакаться. Возможно, я бы так и сделала, но гордость не позволяла унизиться перед самым ненавистным мне вампиром.

— Сда-вай-ся, — по слогам, словно дуре, предложил он и еще раз махнул тренировочным шестом. Увернуться я не успела, да и не пыталась. Зато ровно в тот же момент чуть замахнулась, ударив его тупым концом в бок.

Вместо привычной кожи или тонкой кольчуги сегодня Эдгар предпочел свободную незаправленную рубашку, так что удар был ощутим. Но даже тут боги посмеялись: в моем скрюченном положении, да еще со слабостью от боли, движение вышло неуклюжим. Привыкший к жестким условиям и постоянно включенному режиму воина, Эдгар вряд ли испытал сильные страдания.

— Ну хоть что-то, — фыркнул он.

Через полчаса, когда моя рубашка стала влажной от пота, а колени предательски дрожали, Эдгар сделал финальный удар, подсечку. От удара о жесткую землю вышибло дух вместе с дыханием. В затылке глухо отдалась боль, и я протяжно застонала.

— О, мне нравится, как это звучит, — хрипло рассмеялся он. — Повтори-ка.

— Да пошел ты! — процедила я, с трудом поднимаясь и потирая ушибленную поясницу. После незабываемых тридцати минут наедине с ним вежливость как-то незаметно испарилась.

— И тебе приятного дня. — Эдгар изобразил шутовской поклон, а когда выпрямился, уже более серьезно заговорил: — Только что я тебе наглядно доказал, что ты не готова. Перспектива, конечно, есть. Ты не такая бессильная, как я предполагал. Вот только волчьи инстинкты и обостренное чутье ты во внимание не берешь, как будто цепляешься за человеческое в себе. Однако с их помощью ты быстрее улучшишь свою физическую форму, за неделю достигнешь того, чего простой человек будет добиваться месяц. Значит, сделаем так. Насколько помню, после завтрака и даже после обеда у тебя уже есть занятия, а ужинаешь ты с Катреем на рассвете. Тогда за два часа до полуночи будешь тренироваться под моим присмотром. Ничего необычного — бег, гимнастика, укрепляющие и силовые упражнения. Приведем в порядок физическую форму, а затем будем изучать стрельбу из лука и арбалета, метание ножей, фехтование. В конце концов, освоишь нормальную верховую езду, а не ту ерунду, которую все называют «дамское седло». В качестве вишенки на торте — несколько видов рукопашной борьбы, но об этом пока думать рано.

Вытерев рукавом пот со лба, я угрюмо посмотрела на Эдгара и размяла плечи.

— Ты решил научить меня всему? — хмыкнула, пытаясь восстановить дыхание.

Эдгар смерил меня ироничным взглядом и забрал тренировочный шест.

— Если кто и сможет сделать из женщины человека, то только я, — высокомерно заявил он.

Не успела я осознать сказанное, как позади раздался язвительный голос Архелии:

— Не обращай внимания, Кассандра. За тысячу лет своего жалкого существования Эдгар так и не понял, что женщины не являются вещами.

Она поравнялась с нами и, нарочито игнорируя его, принялась осматривать меня. Эдгар, что удивительно, промолчал. Он подошел к стойке с тренировочными шестами и вернул на место использованные нами сегодня.

— Я наблюдала почти с самого начала, — заметила Архелия и приветливо улыбнулась мне. — Эдгар такого никогда не скажет, но ты его впечатлила.

— Ну да, она продержалась гораздо дольше, чем ты в первый раз, — ухмыльнулся Эдгар и вызывающе скрестил руки на груди. Он с удовольствием ожидал выпада в ответ, как несколько минут назад со мной.

Архелия перевела на него спокойный взгляд и равнодушно отметила:

— Конечно, ведь Кассандра не испытывала к тебе такого животного страха, как я раньше. Она лишь ненавидит тебя и, считая врагом, не желает признавать поражение.

Лицо Эдгара вытянулось, но он быстро собрался с мыслями.

— Хочешь сказать, что ты не ненавидела меня? — зацепился за какую-то странную для меня надежду он. — Только боялась?

Странная жестокая улыбка зазмеилась по бледным губам, вызывая мурашки по коже.

— Друг мой, ты никогда не вызывал во мне ненависти. Просто в какой-то момент страх сменился глубочайшим презрением.

Я едва не поперхнулась, услышав подобное. В сторону Эдгара было страшно даже смотреть. Он мог вырвать мне позвоночник только за то, что я услышала эти унизительные слова. Однако Архелия не особо переживала по этому поводу: то ли пыталась ужалить побольнее, то ли просто забыла о присутствии посторонних.

— Э-э… Архелия, ты, наверное, меня искала? — предположила я, поспешно переводя тему.

Ступая широко, Эдгар пронесся мимо нас, окатив огненной волной злости. Клянусь, в какой-то момент даже показалось, что кончики моих волос, заплетенных в косу, задымились.

— Я не хотела, чтобы уже на первой тренировке Эдгар выбил из тебя все желание продолжать, — призналась Архелия и подтолкнула меня к замку. — Поэтому находилась неподалеку. Надо сказать, он вел себя хорошо.

Я послушно зашагала рядом с ней и потерла ноющее плечо.

— Не то слово, — усмехнулась я и поморщилась.

— О ссадинах и ушибах не волнуйся. Твоя регенерация и мои мази мигом все уберут, — успокоила она и первой прошла мимо открытых высоких дверей в холл.

Архелия не обманула. Она дождалась, пока я приведу себя в порядок в купальне, и даже выгнала Агату из покоев, заверив, что сама позаботится обо мне. И через полчаса усиленного втирания по всему телу пахнущей травами мази практически я чувствовала себя почти превосходно. Некоторые особо сильные ушибы слегка покалывали, но с каждой минутой все слабее.

— Наверное, тебе следует приготовить пару ведер этой мази специально для меня, — криво усмехнулась я, с помощью Архелии надевая темно-зеленое платье с длинными свободными рукавами, — потому как после занятий с Эдгаром только это может спасти.

— Тебе еще повезло, что ты не вампир, — заметила она, расплетая мою косу. — Когда он учил меня, то каждый раз ломал пару костей. И никогда не повторялся.

От холодных пальцев на голове и представленной картины я вздрогнула. Усадив меня на деревянное кресло, Архелия осторожно расчесала волосы. Она убрала пряди с висков, ловко заколов их шпильками на затылке. Сзади локоны ниспадали на спину и плечи. Вышло неплохо.

Потом мы направились в подобие тронного зала: высокие сводчатые потолки, массивные колонны, на возвышении — искусно сделанное кресло, похожее на трон. Там сидел Катрей, откинувшись на спинку и покачивая ногой. Несмотря на расслабленный вид, взгляд его цепко ловил каждое движение собравшихся в зале вампиров. Среди сотни вампиров я нашла Тиш, она что-то весело щебетала Радаману. Но едва мы с Архелией появились в зале (кстати, не через главный вход, а из неприметной двери слева от возвышения), как он поцеловал Тиш руку и направился к Катрею.

Справа и слева от трона — иначе не назовешь — располагалось еще по два комфортных кресла, пусть и не таких роскошных, как у Катрея. Еще по пути сюда Архелия пояснила, что я должна сесть рядом с ним, а она чуть дальше.

С другой стороны устроились Радаман и переодевшийся в чистую красную рубашку Эдгар. Как только все оказались на местах, Катрей подобрался и громко объявил:

— Итак, начинаем! — И так едва слышный гул умолк, и Катрей продолжил в полной тишине: — Прежде всего хочу представить вам Кассандру Ги Агенор, мою возлюбленную и приближенную. Причинить вред ей значит сделать то же самое по отношению ко мне. Надеюсь, все это поняли.

Некоторые вампиры молча переглянулись, но ничего не сказали. Еще бы, кто рискнет возразить Древнейшему.

— Я здесь, чтобы выслушать ваши прошения. Но вы должны понимать, что внимания должны удостоиться определенные проблемы. Мелкие конфликты, связанные с прислугой в замке, рассматривает леди Архелия, связанные с гостями и живущими здесь вампирами — лорд Радаман, с воинами — лорд Эдгар. Если вас беспокоит что-то, что касается нескольких сторон или требуется именно мое мнение, то говорите здесь и сейчас.

Катрей замолчал, и сидящий по рядом с ним Радаман подал голос:

— Если позволишь, прошу помочь разрешить мне одну ссору. Два вампира вчера решили устроить дуэль, но причин так и не удалось выяснить. — Получив утвердительный кивок Катрея, Радаман позвал: — Хейс и Кристиан, выйдите!

Из толпы вперед шагнули два мужчины. Один, худощавый смазливый блондин, сразу же изящно поклонился и стрельнул почти бесцветными глазами в нашу с Архелией сторону. Другой, смуглый темноволосый брюнет, не стал расшаркиваться, лишь приветственно склонил голову и, убрав руки за спину, расправил плечи. Судя по развитой мускулатуре и выправке, он воин или был им раньше.

— Итак, у нас есть Кристиан, дамский угодник и ловелас, — произнес Радаман. Кристиан, как я поняла, был блондином. Ну да, такая внешность может привлечь многих женщин, но мне его угодливость казалась лишней. — И Хейс, суровый воин с великолепной репутацией. Оба в Серрате прожили не меньше десяти лет, но никогда до этого не то что не ссорились, даже не были знакомы. Однако вдруг с одинаковым рвением просят разрешения на поединок до смерти. Когда я спрашиваю о причинах такого странного поведения, они молчат. Я решил, что при тебе, Катрей, они не посмеют сделать этого.

— Мой лорд, это неважно, — упрямо отрезал Хейс и смело поднял взгляд на Катрея. — Просто присутствуйте при нашей дуэли и насладитесь зрелищем.

Катрей внимательно посмотрел на одного, на другого. Я заинтересованно покосилась в его сторону. Интересно, что он решит? Позволит двум мужчинам разобраться между собой или проявит интерес и разберется во всей ситуации?

— А ты согласен на дуэль, Кристиан? — Он перевел взгляд в сторону второго вампира. — Насколько я помню, ты не проявлял интереса к военным искусствам, и у Хейса есть преимущество.

— Честь не позволяет поступать мне иначе, мой лорд, — высокомерно заявил Кристиан и бросил в сторону Хейса испепеляющий взгляд.

Катрей снова замолчал, а потом задумчиво произнес:

— У вормессцев есть одна чудесная поговорка: ищите женщину. И что-то мне подсказывает, что в данном случае это верно.

Оба соперника напряглись и переглянулись. Катрей оказался прав.

— Итак, сами расскажете, какую женщину не поделили? — поинтересовался Радаман.

— Или нам вытащить это из вас пытками? — добавил Эдгар с таким энтузиазмом, что даже я испугалась.

Хейс и Кристиан опустили глаза вниз. На них даже угроза Эдгара не подействовала — либо это истинная любовь, либо их околдовали. Это же какая бессмысленная храбрость!

Что удивительно, первой не выдержала Архелия.

— Вы — два идиота, которые повелись на глупую мордашку! Она же смеется сейчас и вертит вами, как хочет! — Согнувшись, чтобы через меня увидеть Катрея, она сказала ему: — И Хейса, и Кристиана я видела ночами в зимнем саду в сопровождении Ракель!

— Это ошибка…

— Не верьте ей… — одновременно начали соперники.

— Молчать! — повысил голос Катрей. — Ракель, выйди.

Откуда-то из середины толпы выскользнула Ракель в легком розовом платье с глубоким декольте, которое она продемонстрировала, сделав низкий реверанс.

— Если я почувствую ложь, то лично отхлестаю тебя плетьми, — предупредил Катрей и спросил: — Как получилось, что они решили устроить дуэль?

Помедлив, Ракель неохотно произнесла:

— Хейс застал в моей постели Кристиана, мой лорд.

— Ты спала с ними обоими?

— Да, мой лорд.

— Кого-то из них ты любишь?

— Нет, мой лорд.

Оба влюбленных мужчины уставились на неё, потеряв дар речи. Хейс смотрел с болью, Кристиан — с неверием. Кажется, это заявление ударило по его гордости.

— И закрепим результат — зачем ты соблазнила их?

Ракель нахмурилась, кусая губы, но соврать не посмела:

— Чтобы вы, мой лорд, приревновали и забыли о своей новой игрушке.

Катрей никак не отреагировал, а вот я поморщилась, почувствовав, как многие взгляды прилипли ко мне. Ну вот, еще один повод пообсуждать меня! Спасибо, Ракель!

— Вы все еще хотите устроить дуэль? — обратился к соперникам Катрей.

— Нет, мой лорд, — хором проговорили они и отвернулись от застывшей Ракель. Кристиан прибавил к этому витиеватое извинение.

— Проблема решена, однако за свою неосмотрительность и глупость вы — включая тебя, Ракель, — должны быть наказаны. Кристиан, раз ты так заинтересовался дуэлями, то на один месяц отдаю тебя Эдгару. Он наглядно покажет величие воинского искусства и ценность сдержанности.

Эдгар зловеще рассмеялся:

— Поверь, дорогуша, за этот месяц ты начнешь ценить свою прежнюю изысканную жизнь.

Кристиан аж побелел от страха. Он с трудом сглотнул и поклонился, не смея выказать возмущения.

— Ты, Хейс, тот же отрезок времени проведешь рядом с Архелией, — продолжил Катрей. — Побудешь мальчиком на побегушках, прислугой и даже подопытным кроликом, если она того пожелает.

— Я как раз нашла несколько новых проклятий, нужно их протестировать, — усмехнулась Архелия, окидывая взглядом крепкую фигуру Хейса.

Тот тоже не был в восторге от наказания, но с достоинством принял его, склонил голову.

— Ракель… — протянул Катрей, кривя губы в злой улыбке. — Моя милая Ракель, стоит тебе приехать в Серрат, как начинаются какие-то конфликты. — Она флиртующе захлопала ресницами, совершенно не боясь решения Катрея. Как оказалось, совершенно зря. — Честно говоря, я устал от этого. Тебе не помешает немного смирения. Говоришь, хотела заставить меня забыть об «игрушке»? Что ж, до твоего отбытия из замка ты будешь прислуживать леди Кассандре.

— Стать служанкой этой приживалки?! — возмущенно воскликнула Ракель, бросая в мою сторону уничтожающий взгляд. Ну, дорогая, я тоже не в восторге от его решения. — Ни за что!

Глаза Катрея предупреждающе сверкнули.

— Кажется, ты забываешь, с кем говоришь, — обманчиво мягко протянул он.

Ракель тут же потупилась, но её покрасневшая от злости кожа выдавала с головой.

— Простите, мой лорд, — процедила она.

— Впрочем, раз ты настаиваешь, то я могу предложить тебе сутки в пыточной. Не с Эдгаром. Наедине со мной. Если ты не тронешься умом, то я отдам тебя в казармы на общее пользование. Никаких больше почестей не будет. Да, наверное, я так и поступлю, — словно размышляя вслух, решил он.

— Нет, нет! — всхлипнула она. — Я согласна, мой лорд, я буду служанкой Кассандры.

Катрей молчал, скучающе глядя в потолок. В зале стояла абсолютная тишина, и в лицах незнакомых мне вампиров я не увидела ни капли сочувствия. Некоторые злорадно ухмылялись, но основная масса сохраняла бесстрастное выражение.

Ракель обхватила себя дрожащими руками и медленно опустилась на колени, зашелестев тканью.

— Простите меня, мой лорд, — выдохнула она, опустив голову и скрывая слезы за пологом светлых волос. — Я вела себя неучтиво.

— Не передо мной тебе стоит извиняться, — сухо заметил он.

Ракель поняла намек и с ненавистью посмотрела на меня.

— Простите меня, леди, — выплюнула она.

Я кивнула, пребывая в растерянности. Решения Катрея казались справедливыми, но какими-то жестокими.

— Ты прощена, Ракель. И ты кое-что недопоняла: у Кассандры уже есть служанка. Ты будешь помощницей Агаты. А теперь убирайся отсюда, пока я не передумал и не отправил тебя в пыточную.

Ракель скрипнула зубами, но ничего не произнесла. Мне было не по себе от того, с какой легкостью Катрей раздавил чужое эго. А не вернется ли это бумерангом?..

Когда за ней захлопнулись двери, я немного наклонилась в его сторону и шепотом проговорила как можно мягче:

— Признайтесь, милорд, это вы меня так хотите наказать.

Слова дались с трудом, потому что такого злого Катрея я еще не видела, даже в нашу первую встречу, когда он укусил меня. Неизвестно, как он отреагирует на сказанное.

Однако ожидаемой злости не последовало. Катрей взял меня за руку, прикоснулся губами к тыльной стороне ладони и заверил:

— У меня и в мыслях не было наказывать тебя. Я даю тебе полное право отомстить за те грубости, которые она наверняка тебе уже наговорила. Делай с ней, что хочешь. Ракель заслужила.

Все это время он ласково поглаживал пульс большим пальцем, вызывая странные чувства. Мне кажется, проявления чувств на публике — это уже новый уровень. Не привыкшая к столь пристальному вниманию, я смущенно высвободила руку. Катрей хмыкнул, но возражать не стал.

— Следующий. — Он махнул рукой.

Вперед вышел седой старик в длинном белом балахоне, выдававшем в нем лекаря. Он просил Катрея отправить отряд вглубь полуострова, чтобы найти какую-то редкую, но очень полезную траву. Трудность заключалась в том, что она росла лишь в болотах, где обитала большая часть смертельно опасной нежити. Архелия подтвердила ценность такой травы для человеческого организма, и Катрей велел Эдгару заняться этим.

Когда старик с трудом поклонился и повернулся к ним спиной, Катрей сам потянулся ко мне и спросил:

— Какими ты находишь мои решения, Кассандра? Может, я кажусь тебе слишком жестоким?

Я вежливо улыбнулась и ответила:

— Хоть и не мне оценивать ваши решения, однако, на мой взгляд, вы судите сурово, но справедливо.

Катрей заинтересованно наклонил голову:

— Неужели? Может быть, вы, леди, сами хотите попробовать побывать на моем месте?

Он подхватил мою игру и начал обращаться со мной в соответствие с этикетом.

— Что вы, мой лорд, у меня нет вашей проницательности и беспристрастности.

— Моя леди, я настаиваю, — улыбнулся Катрей.

Я величественно склонила голову и проговорила:

— Как пожелаете.

Архелия раздраженно цокнула от нашего игривого разговора, и мы перевели взгляд на ожидающую своей очереди пару. Невысокий широкоплечий вампир в черном камзоле держал за руку миниатюрную юную девушку в простой одежде — судя по всему, смертная служанка.

— Мой лорд, — замявшись, вампир поклонился и мне: — леди, я прошу вашего благословения. Я полюбил Астру с первого взгляда, а она меня. Мои родители уже несколько десятилетий мертвы, и для меня было бы честью получить ваше благословение.

— Что скажете, моя милая леди? — обратился ко мне Катрей. — Дадим шанс влюбленным?

Какое-то смутное предчувствие зашевелилось внутри. Я внимательнее присмотрелась к счастливому вампиру и его смущающейся спутнице.

— Тебя зовут Астра? — спросила я.

— Да, миледи, — жизнерадостный звонкий голосок сладкой песней прошелся по залу, разгоняя официоз. — Я была служанкой леди Изабель, а сейчас помогаю с уборкой.

— Астра… Какое редкое имя, — протянула я.

Астра привычно зарделась, поражая своей скромностью. Но инстинкты мне подсказывали, что что-то не так. А потом в памяти вспыхнул яркий момент вчерашнего разговора с Агатой, пока я принимала ванну. Та рассказывала про одну служанку, которая на спор с поварихой соблазнила обоих привратников и потом хвасталась этим перед всей обслугой. Агата возмущалась её порочным поведением, называя «блудницей». Кажется, её тоже звали Астрой. Помню, я еще подумала, как поэтично — назвать дочь именем цветка.

— Скажи, Астра, случался ли у тебя недавно спор с поварихой? — Я не стала делать громких заявлений и зашла издалека.

Однако если судить по тому, как быстро ушел живой румянец с её щек, уступив место бледности, я была права.

— Н-нет, миледи, — заикаясь, ответила она.

— Врешь, — с легкостью отличил Катрей и, добавив льда в голос, приказал: — Расскажи суть спора.

Может, мне и могли соврать, но под взглядом Катрея никто бы не решился на подобную глупость. По мере рассказа взгляд её возлюбленного мрачнел. В какой-то момент он отдернул руку и процедил:

— Решила воспользоваться мной, чтобы получить бессмертие? Шлюха!

— Не без этого, — усмехнулся Катрей и посмотрел на меня. — Итак, ты показала проницательность, что ничуть не хуже моей. Теперь покажи мне свою беспристрастность. Но учти, если я усомнюсь в твоем решении и почувствую, что милосердие ослепило тебя, то казню обоих.

Я сглотнула, ощущая тяжелый груз ответственности. В честности его слов глупо сомневаться, и придется принять решение. Справедливое, но суровое. Так что отпустить их обоих не получится. Виноват ли влюбленный вампир? Нет, не думаю. Но ведь и Кристиан с Хейсом были всего лишь марионетками в руках Ракель, а получили наказание. А что же делать с неверной возлюбленной? Казнить — жестоко и бессмысленно, да и не смогла бы я озвучить ей приговор, отпустить не позволит Катрей. Так как же быть?

— Вины вампира я в этом не вижу, — медленно, ожидая возражений Катрея, начала я. — Он лишь хотел быть рядом с возлюбленной и не желал потешить свое самолюбие, как наши неудавшиеся дуэлянты. А вот Астра заслуживает наказания. — Я помедлила, все еще сомневаясь. Она уже давно бухнулась на колени, громко рыдая и моля о милости. Впрочем, Астра знала, куда шла — Серрат предлагал безопасность и крышу над головой, но не терпел попытки нажиться на себе. Об этом знали все. — Но даже самым пропащим душам необходим шанс. Поэтому я даю тебе выбор. Или ты покидаешь Серрат сию же минуту, в той одежде, что сейчас на тебе, оставив все свои пожитки и сбережения здесь. Без лошади, без сопровождения, без припасов. Или же… ты принимаешь обет и становишься жрицей Архелии.

По зале пронеслось волнение, как будто все вампиры в одну секунду сделали глубокий вздох. Это было серьезно — стать жрицей богини смерти. Раньше, как сегодня упоминал Эдгар, жриц выбирали с рождения. Сейчас служить богам люди выбирали сами. Архелия больше не требовала кровавых жертв, но жизнь её жриц все равно была сложна: обязательный обет безбрачия, нельзя даже прикасаться к живым мужчинам. К мертвым — пожалуйста, но уже без любовной цели. Жрицы готовили мертвых к погребению, совершая свои таинства. Мало кто знал, что именно они делают. Но слухи ходили.

— В первом случае все, что тебе светит — это дешевый бордель, — продолжила я. — Конечно, если ты сумеешь без продовольствия добраться до Брейгеля. А ведь ночи сейчас такие холодные… И говорят, волки из лесов перебрались к побережью. Во втором случае ты получаешь безопасную и сытую жизнь, но пожертвуешь своей порочностью. Итак, Астра, каково твое решение?

Астра с мольбой посмотрела на меня. Одни боги знают, чего мне стоило выдержать этот взгляд! Сердце разрывалось от сопереживания, хотелось простить этот маленький грех. Однако Катрей все еще сидел рядом и молчал — значит, его все устраивало. Стоит сейчас дать слабину, и он убьет их обоих. Пусть будет так, как есть.

Осознав, что жалости от меня не дождешься, Астра расплакалась и сгорбилась.

— Я приму обет, — всхлипнула она.

— Да будет так, — кивнул Катрей, когда я не ответила ей из-за подкатившего к горлу тяжелого комка.

Когда рыдающую Астру увел из зала гвардеец, а обманутый вампир вернулся в толпу, я прикрыла глаза и тихо обратилась к Катрею:

— Ты доволен моим решением?

— Более чем. — Неожиданно он положил ладонь на мою руку, судорожно сжимавшую подлокотник. Его голос был удивительно мягким, несмотря на то, что наш тихий разговор слышал весь зал. — Это первое решение, но дальше будет проще. Кассандра, из тебя бы вышел замечательный правитель.

— После смерти Дерека Мери является наследницей отца, — стараясь отвлечься от мыслей, что сломала чью-то жизнь, заметила я.

— Ты старшая дочь. Именно ты должна быть наследницей. Но Медон видел только твою незаконнорожденность, я же вижу иное… силу, стойкость. Беспристрастность, — улыбнулся он, вспомнив мои недавние попытки лести.

Я открыла глаза и посмотрела на Катрея. Слабая улыбка появилась на губах, и почему-то от его слов стало легче.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Нас отвлек Эдгар.

— Увы, уже дважды за сегодняшний день судьба показала нам глупость любви, — наигранно вздохнул он.

— Ты ошибаешься, дорогой друг, — не согласился Радаман. — Две ситуации показали мерзость низменной похоти и лицемерия. Но любовь — это самое удивительно возвышенное чувство, которым одарили нас боги. Ты поймешь, когда полюбишь.

Эдгар лишь неопределенно хмыкнул, оставив это замечание без внимания.

Следующим был кузнец. Невысокий, но мускулистый, с такими широкими плечами, что фигура казалась почти квадратной. Этой иллюзии способствовал и тот факт, что лохматая голова будто росла из самого туловища, без помощи шеи.

Эта гора мускулов шумно рухнула на пол, наверняка отбив себе колени, и склонила голову.

— Простите, что отвлекаю вас, лорд. — Грубоватый голос пронесся по залу низкими вибрациями. — Но я не знаю, к кому еще обратиться.

— Мой долг выслушать каждого нуждающегося, — кивнул Катрей и жестом руки велел подняться. — Что случилось?

Кузнец выпрямился и покосился на меня. Это длилось всего секунду, а потом все внимание было уделено Катрею.

— Мой брат, Фош, работает лакеем в замке, я постоянно в кузне, и поэтому мы редко видимся. Однако все равно я заметил, что в последнее время он сильно изменился. Побледнел, осунулся, стал вздрагивать из-за каждого шороха. Когда я спрашивал, кому он дает пить кровь, Фош отговаривался и слишком поспешно переводил тему. Но в Серрате этого не стыдятся и не боятся. Мне кажется, кто-то запугивает его.

Кузнец замолчал и с надеждой уставился на Катрея. Тот сжал губы и заметил:

— «Мне кажется» — еще не достаточное доказательство. Однако исходя из того, как высоко тебя и твой талант ценит Эдгар, — упомянутый вампир задумчиво закивал, — я допрошу твоего брата и выясню правду. — Катрей нашел взглядом одного из гвардейцев у дверей и велел: — Приведите сюда лакея по имени Фош!

Буквально через несколько минут высокий и тощий, как жердь, мужчина поравнялся с кузнецом. Братья были похожи так же, как день и ночь. Даже голос у Фоша был какой-то высокий, звонкий.

— Мой лорд, — дергаясь, поклонился он.

— Посмотри на меня, — велел Катрей. Исполнив приказ, Фош как-то странно обмяк, а его лицо приобрела бессмысленное выражение. — Берут ли у тебя кровь насильно?

— М-м-м… — выдавил Фош, покрываясь потом. Дышал он тяжело, как собака.

— Я — Первейший, и могу перебить любое внушение! — властно заявил Катрей и повторил: — Кусают ли тебя насильно?

— Д-да…

— Кто?

Фош задрожал, обхватил себя руками, но произнес:

— Лорд Ричард Грейс.

Не дожидаясь приказа, тот же гвардеец, что привел Фоша, выудил из толпы сопротивляющегося черноволосого мужчину. Катрей моргнул и отпустил Фоша из плена ментального внушения. Кузнец аккуратно взял брата за локоть и отвел на несколько шагов назад.

— Ричард, я однажды предупреждал тебя, — недовольно вздохнул Радаман. — Опять взялся за старое?

— Мы — вампиры! — выкрикнул Ричард Грейс, откинув темные волосы с лица движением головы. — Раса хищников, пугавшая жалких смертных поколениями! А сейчас стали подобны жирным домашним котам! Люди должны бояться нас, от этого кровь становится вкусной! Еще несколько десятилетий жалкой мирной жизни, и вампиры окончательно падут!

Не дослушав гневную тираду мятежника, Катрей скучающе махнул рукой и сказал:

— Ничего нового. За нарушение моей воли ты приговариваешься к соответствующему наказанию. — Повернувшись ко мне, он объяснил: — В таких случаях виновный вампир получает двести ударов плетьми по всему телу. После он подвешивается на обрыве у самой воды. Соль разъедает раны и не дает им затягиваться с привычной быстротой. Каждый рассвет его поднимают с обрыва, чтобы вновь нанести раны плетьми, и возвращают на место. Так происходит в течение четырех недель.

— Должно быть, это мучительно, — с трудом сглотнув, выдавила я. Тошнота подступила к горлу от одной только картины наказания.

— Вампиры знают, на что идут. Каждому работающему в Серрате человеку мы гарантируем безопасность, в том числе и от насильственных укусов, — пожала плечами Архелия и обратилась к кузнецу: — Ты доволен наказанием?

— Доволен, леди Архелия, — склонил голову кузнец. — Спасибо, лорд Катрей.

— Уведи брата в его комнату, — велела Архелия. — Я даю ему пять выходных на восстановление.

Кузнец еще раз поклонился и послушно ушел, ведя брата под руку.

Глава 8

Еще никогда я не видела столько свечей в столовой: помимо канделябров на подоконниках и по обе стороны от дверей, зажгли массивную люстру из бронзы, которую я видела впервые — до этого её жадно сжирала тьма.

Гнетущая тишина разбавлялась стуками столовых приборов по тарелкам. Но когда я вошла в сопровождении Архелии и телохранителя, слух резанули скрипы поспешно отодвинутых стульев. Три пары глаз внимательно уставились на меня.

— Господа, а вот и леди Кассандра, — объявил Радаман, отодвигая для меня стул. Сам он присел рядом, на место Катрея — видимо, на правах наследника.

Один из бородатых воинов покосился на вожака и осторожно спросил:

— Миледи, с вами все хорошо?

Архелия, сидящая по другую сторону от меня, резко рассмеялась:

— Кассандра находится в целости и безопасности. И даже не на цепи, представляете?

— Конечно, мы вампиры, но, право слово, это слишком даже для нас, — насмешливо добавил Радаман.

Тут же почувствовала взгляды, прикованные к моей шее в поисках отметин и синяков, но, как я поняла, не от укусов. От цепей? Серьезно?

— Как я понимаю, вы пришли по мою душу, — медленно произнесла я, стараясь не смотреть прямо перед собой: как назло, моего Истинного посадили напротив. Поэтому приходилось изображать интерес к его спутникам.

Но избежать взгляда все же не удалось. Когда он начал говорить, глаза сами нашли его.

— Мы пришли по просьбе вашего отца, Кассандра. — Очаровывающий голос заставил сердце замереть на миг. — Он места себе не находит.

— Так уж и говорите, что вы позарились на те деньги, которые Медон вам предложил, — фыркнула Архелия и подняла бокал. — Даже за пару часов я сумела найти весьма любопытную информацию о твоей шайке наемников, Арнон.

— И это мне говорит женщина, паразитирующая на других. — Голос Истинного — Арнона, как оказалось, — при обращении к Архелии похолодел.

Мне надоело грубое игнорирование, и я резко отметила:

— При всем уважении, вам стоит спросить мое мнение. — Собравшись с духом, я посмотрела в глаза Арнону и, несмотря на дрожь во всем теле, жестко произнесла: — Катрей не похищал меня, а помог. Мне вполне комфортно в Серрате, и возвращаться в Агенорию я не собираюсь.

Не отрывая от меня светло-голубых глаз, Истинный сделал глоток вина из серебряного кубка и, стукнув им по столу, хрипло произнес:

— Вот как? Неужели Первейший помог просто так, безвозмездно?

— Разумеется, — криво усмехнулась я, чувствуя, как сжимается горло, — он ведь не мог отказать своей любовнице.

Этого не ожидал даже Радаман. Он в это время тоже пригубил вино, и от неожиданности подавился. Остальные замерли — кто с вилкой прямо над тарелкой, кто во время укуса мяса.

Один Истинный прожигал меня взглядом. Да так, что колени задрожали. Стой я в это время на ногах, то непременно упала бы из-за внезапно накатившей слабости. Но мне придется рискнуть, чтобы поскорее исчезнуть из этой комнаты — не ровен час кто-то из вампиров или оборотней учует мое чрезмерное возбуждение. Проклятая связь!

— Передайте отцу, что его помощь мне не требуется, — опустив глаза, произнесла я. — Уверена, вы можете остаться в Серрате, чтобы отдохнуть и набраться сил, но завтра на закате я не желаю вас видеть здесь. Ужинать я не буду, что-то аппетит пропал.

Я поспешно встала и направилась к дверям, спиной чувствуя взгляд Арнона. Сначала я просто шла по коридорам, погруженная в мрачные мысли. Однако ноги сами привели к конюшне. В дальнем стойле находилась Нимфа, очаровательная гнедая кобыла с покладистым характером. Удивительно, но она принадлежала самой вредной женщине в Серрате — Архелии. Иногда я тайком навещала её, чтобы угостить сахарком или морковкой. Каждый раз Нимфа дружелюбно мотала головой и внимательно слушала меня.

— Прости, малышка, в этот раз я без угощений, — вздохнула, когда Нифма в поисках лакомства ткнулась в ладонь. — Просто мне страшно. Один неверный шаг — и все рухнет. Есть у меня какое-то странное предчувствие…

— Ты так напряжена, Истинная.

Я вздрогнула и резко обернулась. От неожиданности Нимфа всхрапнула, и Арнон, шагнув ближе, погладил её по морде.

— Что же ты пугаешь эту прелестную девочку? — проворковал он, вроде как обращаясь ко мне, но целиком обращая внимание на лошадь.

Он стоял так близко, что я чувствовала его запах. От Арнона пахло потом, вином и немного костром — видимо, после прибытия ему не дали возможность освежиться.

— Что-то не так, Истинная? — спросил он, чуть повернув голову.

Я пораженно молчала, пытаясь сдержать возбуждение и найти способ выкрутиться из ситуации: ведь за воротами конюшни стоял Эйрик, мой телохранитель. Пусть он и не видел нас, но прекрасно слышал. А Арнон как будто специально несколько раз обратился ко мне… не по имени.

— Не беспокойся о том цепном псе у входа, — правильно понял он. — Из-за зелья, которое я «случайно» вылил ему под ноги, он слышит, как мы обсуждаем родеронскую литературу позапрошлого века. Ты же не думала, что я приду в логово вампиров неподготовленным?..

Слов по-прежнему не находилось. Все, о чем я могла думать, это насколько же очаровывающе звучал его голос. Сердце с каждой секундой билось все чаще, подгоняя весь жар к низу живота. И, наверное, по моему рассеянному взгляду прочитать все это можно было мгновенно, потому что Арнон криво улыбнулся и произнес:

— Да, Истинная, я тоже это чувствую. — Он сделал шаг ко мне, я — от него. Собственно, это и была цель: Арнон загнал меня в угол между стойлом и стеной. — Я испытываю нестерпимое желание впиться в твои губы поцелуем, — костяшка указательного пальца прошлась по губам, заставив сердце ухнуть куда-то вниз, — поставить метку где-нибудь вот здесь, — теперь он прошелся по бешено стучащей вене на шее, — чтобы каждый, в том числе этот мертвый ублюдок, знал, что ты принадлежишь мне. Только мне.

Секунда, и расстояние между нами окончательно пропало. Где же моя решительность? Почему я замерла подобно попавшему в силки кролику, млея от тепла мускулистого тела?

— Это выше воли богов, — прошептал он, приподняв мою голову за подбородок. — Так решила природа.

Арнон поцеловал меня, тягуче медленно, поймав слабый вздох губами. Никакой торопливости, никакого желания как можно быстрее перейти к основному действию. Он приобнял меня за талию, а второй рукой гладил шею. Прикосновения Истинного заставляли волчицу довольно урчать. Сдавшись, я приоткрыла губы.

Его объятья так необычны. Они согревают меня, заставляя сердце медленно плавиться. Это как оказаться, наконец, в правильном месте. И не нужно больше дома, семьи и родины, потому что здесь, именно с ним, я в безопасности.

Волчица судорожно скреблась где-то внутри, желая поскорее вырваться на пробежку со своим Истинным.

Арнон неохотно оторвался от моих губ, но прислонился лбом ко лбу, обдавая горячим дыханием нижнюю часть лица и шею. Я закрыла глаза, не желая возвращаться в реальность. Мне нужно еще немного времени в мечтах. Еще немного…

— И ты, и я — лишь пешки, Кассандра, — печально промолвил он, сжимая кулаки. — Пленница вампира и жалкий наемник, призванный её отцом на помощь. Прошу тебя, давай убежим. Если вырвемся из Серрата — весь мир перед нами. Будем избегать Свободных Земель, в том числе и Агенорию. И пусть Катрей с Медоном грызутся между собой.

Я горько усмехнулась и открыла глаза:

— Если вырвемся. Меня тщательно охраняют, а тебе не доверяют. И, боги мне в свидетели, я даже знать не хочу, что сделает Катрей, если узнает.

— Ты моя Истинная, но не знаешь всего обо мне пока, — покачал головой Арнон и обхватил лицо ладонями. — Зелье у ног твоего телохранителя — не единственный мой козырь. Тем более мы знали, что легко тебя нам не отдадут, когда направлялись сюда. Мы сможем. Вопрос только в том, согласна ли ты?

Я напряженно всматривалась в голубые глаза Арнона в поисках сомнений. Но нет, он был полностью уверен в своем плане. Как же быть?

Мне вполне комфортно рядом с Катреем, но в любой момент он может указать на мое положение пленницы. Потому что так это и есть, сколько бы он меня не подкупал. Возможность обучаться в Академии, вольные прогулки по замку, мнимая свобода выбора — все это лишь его милость. Ему нравится играть и мягко, по его мнению, завоевывать мое расположение. Но что же будет, когда это развлечение надоест?

Я готова была смириться, потому что даже призрачный шанс стать свободной мне не давал отец. Однако сейчас, когда появился Истинный… Я не могу отрицать ни влечения, ни душевного спокойствия рядом с ним. Волкам предначертано найти свою судьбу, так кто я такая, чтобы отказываться от подобного шанса?

— Да… Нет. Не знаю! — в отчаянье выдохнула я и спрятала лицо в ладонях.

Арнон нежно поцеловал меня в запястье и прошептал:

— Я дам тебе время подумать. На закате мы уедем из Серрата, однако на рассвете следующего дня, когда все вампиры уже заснут, в храме тебя будет ждать наш человек. Я надеюсь увидеть тебя за воротами.

Он резко отстранился и быстро ушел, скрипнув воротами. Прошла минута, две, и когда я уже успокоилась, в проем заглянул Эйрик и подозрительно спросил:

— Кто такой Веласкес?

— Кто? — не поняла я.

— Веласкес. Вы так бурно обсуждали его. Кто это? — настойчиво повторил он.

— А, это родеронский драматург, — отозвалась я. — Творил в позапрошлом веке. Ты разве не слышал о нем?

Глава 9

Томительная нега тисками держала меня в царстве сна, не желая выпускать. Сознание то и дело рвалось на волю, однако странная лень затаскивала его обратно, словно зная: откроешь глаза — быть беде.

И я покорно подчинялась, засыпая вновь, так и не проснувшись.

Но в какой-то момент я почувствовала нежное прикосновение, горячие губы на своей коже, и поняла, что пора.

Темные тона комнаты ничуть не смутили меня. С минуту я не осознавала, где нахожусь, лишь бездумно смотрела прямо перед собой.

Где я? В Агенории?.. Ах да...

Понимание того, что это покои Катрея, пришло лишь тогда, когда горячее тело прижалось сзади, ясно показывая желание мужчины продолжать.

Продолжать.

О, боги.

— Долго же ты спала, — мягко протянул Катрей, прижимаясь губами к шее. От этого движения скорость пульса взлетела до небес.

Я дернулась, вырываясь из его хватки, и упала на холодный пол, стаскивая вместе с собой и одеяло. Катрей, оставшийся без возможности прикрыться, милостиво согнул левую ногу в колене, прикрывая самые пикантные места. Однако остался лежать, с любопытством глядя на меня.

Перед глазами мелькнула картина: снежный лес, тяжело повисшие пушистые ветви елей, пар от дыхания коней… и красные капли, окропившие белоснежную землю.

— Ты… ты… — сжимая одеяло у груди, я задыхалась от прилива эмоций. — Ты убил его.

На моих глазах.

— Вернул тебя домой, — без капли вины заметил он.

Домой? Да я бы засмеялась, если бы смогла — сейчас даже восстановить дыхание не получилось.

— Ты изнасиловал меня! — выкрикнула я. Все еще сидя на полу, я пятилась назад, к двери.

— Взял то, что принадлежит мне, — поправил он и довольно добавил: — Да ты и сама была не особо против. Вспомни.

И я вспомнила. Странно сочувствующий взгляд Архелии, горький привкус неизвестного зелья… А потом страх потонул в желании.


...Как мы оказались в спальне — не помню. Просто в какой-то момент Катрей грубо оттолкнул меня, и я потонула в мягкой перине. Голова странно кружилась, откидывая понимание происходящего прочь. Я хотела… Хотела чего?

Он взял меня за горло, чуть придушив, и впился требовательным поцелуем в губы. Я запищала, протестуя, но это подействовало ему на руку: Катрей сумел пробиться меж губ. Грубыми сминающими движениями он вымещал свою злость, пугающую ярость, и за моим страхом постепенно возникло иное чувство. Какой-то странный трепет, ожидание продолжения.

Резко оторвавшись от губ, он процедил:

— Я пытался быть терпеливым, но ты сама выбрала этот путь.

Затуманившееся зрение позволило-таки поймать горящий взгляд черных глаз, от которого ослабло все тело, а между ног разгорался пожар.

Он догадался о моем состоянии. Опустив руку вниз, к средоточию напряжения, провел пальцем и собрал влагу. Этот жест вызвал невольный стон.

— Хель была права, лучше так, когда ты хочешь меня, — жестко усмехнулся Катрей, раздвинув мои ноги. — Сегодня ты будешь умолять, — он сместился ниже, оказавшись прямо напротив лона, — но я не дам тебе того, о чем ты просишь. — Палец медленно проник внутрь, заставляя меня томно выдохнуть и сжать ткань под пальцами. — Я буду иметь тебя снова, и снова, и снова… останавливаясь в самый последний миг. И лишь когда ты окончательно выдохнешься, забыв обо всем, кроме моего имени, я стану милостив.

— Катрей… — умоляюще выдохнула я, прикрывая глаза. Даже сейчас его слова звучали неясно, что уж говорить о дальнейшем.

— Это будет восхитительная ночь, — коротко и как-то жадно рассмеялся Катрей, прежде чем опустить голову меж моим ног...



— Боги, как это мерзко! — скривилась я. — Ты опоил меня и изнасиловал с кровью моего Истинного на руках!

При упоминании Арнона довольное выражение пропало с лица Катрея. Он зло поджал губы и неуловимым движением поднялся, не скрывая своей наготы.

Я тоже поднялась и, уже не робея, выплюнула ему в лицо:

— Конечно, опоил — потому что иначе ты бы никогда не добился моего расположения. Я смирялась с положением, играла роль послушной куклы. Но никогда — слышишь? — никогда я бы не полюбила тебя. У тебя никогда не было шанса!

Тень пробежала по его лицу, и он прищурился:

— Я понимаю твое состояние, именно поэтому прощу грубость. Однако скажи такое еще раз — и все то, что я делал с тобой в постели, повторится. И на этот раз ты кончишь без эликсира.

Сама не поняла, как так случилось — просто в какой-то момент рука сама поднялась и хлестанула Катрея по щеке. Удар отозвался в дрожащих пальцах, и я, сжимая одеяло уже двумя руками, бросилась к двери, а затем — в свои покои.


Чтобы застать там Ракель.

Она сидела, покачивая ногой, на стуле около наполненной ванны — видимо, её принесли сюда ради меня. Рукой скучающе водила по горячей воде — а то, что она горячая, было видно по валившему пару.

— Ну неужели, — презрительно хмыкнула Ракель, выпрямляя спину. — Я тут весь день сижу, караулю температуру воды для нашей принцессы. Не понимаю, почему Радаман так озаботился этим? Нашлись силы кувыркаться почти сутки, то и до купальни дойти смогла бы.

Я застыла в оцепенении, не сводя глаз с Ракель. Тело все еще дрожало от перепалки с Катреем, она лишь усугубляет положение. И если перед Катреем я немного пугалась и терялась (моя волчица, кстати, тоже), то вот с каждым её новым словом мне хотелось вгрызться в горло.

Злость медленно, но верно восставала откуда-то из глубины души.

— Ну и как тебе Катрей в постели? — продолжала измываться Ракель, не замечая моего состояния. — Немного холоден, не находишь? Хотя в мастерстве ему не откажешь. Но с Истинным-то, наверное, лучше? Кристиан мне все рассказал. Я бы посочувствовала твоей потере… если бы мне не было плевать.

Белый снег. Алый ручей. Тихое «Прости…» при последнем вздохе.

Я открыла дверь и жестом впустила Раймона — второго телохранителя. На миг промелькнула мысль об Эйрике — интересно, как его наказали за мой побег?..

— Вампиры могут умереть от множественных переломов, в том числе перелома черепа? — равнодушно спросила у него.

Раймон и движением не показал, что удивлен.

— Нет, миледи.

Удовлетворенно кивнув, я повернулась к растерявшейся Ракель и холодно бросила:

— Прыгай в окно.

— Чего? — глядя, как на идиотку, переспросила Ракель.

— Пока Катрей этого не отменит, ты обязана делать все, что я скажу, — проговорила я. — Сейчас я приказываю тебе открыть окно и выпрыгнуть. Сделаешь это сама или тебе поможет Раймон.

Телохранитель подобрался, и весь его вид говорил о готовности исполнить приказ сию минуту.

Ракель прорычала что-то грубое, но покорно поднялась и направилась к окну. Тихий скрип, и мои босые ступни приласкал холодный воздух.

— О, и еще. — От моих слов Ракель застыла, повернув голову. Выражение её лица явно показывало желание убивать. — Не смей пить кровь, пока не излечишься окончательно. Раймон проследит.

— Сука! — выплюнула она и прыгнула. Через пару секунд послышался глухой удар и крики — очевидно, кто-то заметил падение.

— Никого сюда не впускать, — приказала я Раймону. — Свободен.

Дверь покоев тихо закрылась, и я осталась одна. Тяжело дыша и кутаясь в одеяло, я ходила из угла в угол, ощущая давление стен. Как будто дикого зверя заманили в клетку. Будут издеваться над ним, калечить, пока зверь не умрет. Или не загрызет своих мучителей.

Остановилась я лишь тогда, когда взгляд случайно зацепился за отражение в зеркале во весь рост. Даже с иммунитетом оборотня было время, когда я болела. Лихорадка, переломы, сильный ушиб черепа — даже тогда я выглядела лучше, чем сейчас.

Руки сами собой опустились, и с мягким шелестом одеяло упало на пол. Отражение было настолько ужасно, что я не могла оторвать от него взгляд: взлохмаченные волосы, бледная кожа, припухшие от поцелуев губы — это еще полбеды. По всему телу виднелись багрово-красные, а где-то уже и синие кровоподтёки в форме пальцев Катрея. Особенно ужасно было в районе шеи — но там уже не пальцы, там — страстные поцелуи вперемешку с укусами. Да, едва заметные на истерзанной коже, но все же. Впрочем, укусами в шею Катрей себя не ограничивал. Ключицы, запястья, ягодицы и даже внутренняя сторона бедер — в общем, все, до чего он смог дотянуться. Где-то это были аккуратные проколы от клыков, где-то целый ряд зубов: видимо, тогда Катрей не контролировал себя полностью.


...Он врывался сзади, резко подаваясь бедрами вперед. Его дыхание, обычно ровное дыхание старейшего вампира, давно сбилось, но он продолжал терзать меня.

— Скажи, что тебе нравится, — внезапно хрипло проговорил Катрей, прижимаясь торсом к моей спине.

От сногсшибательного ощущения между ног, от тяжести его горячего тела и постоянных сладких спазмов в животе я давно потеряла счет времени. Что уж говорить о его словах. Их смысл не долетал до меня. И лишь когда он остановился, распирая меня изнутри, такой горячий, такой пульсирующий, но не делающий и движения, я протестующе застонала.

— Хочешь продолжения? — прорычал он, прижимаясь губами к ключице.

— Да! — всхлипнула я, пытаясь бедрами податься назад, к нему.

Катрей лишь жестко рассмеялся:

— Тогда умоляй.

— Пожалуйста, сделай это! — покорно взмолилась я, готовая на все, лишь бы получить капельку наслаждения. — Не останавливайся. Катрей!..

Он продолжил движения, на этот раз быстрее и грубее. И в момент обоюдного высшего наслаждения Катрей с жадностью впился острыми клыками в местечко у самого основания шеи…


…А еще я заметила множество белесых подсохших пятен по всему телу. При мысли о том, что это, желудок судорожно сжался — если бы он не был пуст, наверняка меня бы стошнило.

— Ненавижу! — выкрикнула я, сжимая руки. В груди пекло, как в жерле вулкана, и силе этой ярости необходимо было куда-то вырваться. Поэтому я ничуть не удивилась, когда зеркало с громким хрустом треснуло на мелкие кусочки, хоть и осталось в раме.

Вот тогда я и вспомнила про ванну. К счастью, вода еще была теплой — не обжигающей. Но достаточно, чтобы попытаться стереть с себя следы и запах Катрея. Но одного я не учла: когда пыталась погрузиться в воду, то между ног остро защипало, как будто кожа там совсем стерта. Ну да, первый сексуальный опыт, да еще настолько интенсивный, не мог не оставить после себя напоминаний.

Непроизвольно я захныкала, а слезы — не столько от боли, сколько от отчаянья, — с щек закапали в воду. Так и стояла какое-то время на корточках, не решаясь опуститься. Однако в какой-то момент прикусила губы и резко опустилась в воду, от щипающей боли завыв, как раненый щенок. Вода тревожила мелкие царапины и потертости, но вставать я не собиралась из чистого упрямства. Всю кожу сдеру, но избавлюсь от ощущения его прикосновений на себе!

Пытаясь отвлечься от боли, намылила губку и стала с ожесточением тереть руки, шею, живот. Однако нос — проклятый волчий нюх! — все равно чуял запах Катрея, как будто он оставил невидимую метку, окутывающую всю меня. Ненавижу!

Дверь чуть слышно приоткрылась. Раймон прекрасно слышал мои ругательства, треск зеркала и плеск воды, однако не вошел. К чему же сейчас попытался нарушить мой покой (конечно, если это так теперь можно называть)?

Почему-то не смутило даже то, что я принимала ванну. К чему теперь скрывать себя, ведь к любовнице Катрея, пусть и вынужденно ставшей таковой, ни один мужчина в здравом уме не прикоснется.

Однако Раймон тут ни при чем: пришла Архелия. Скользнув отрешенным взглядом по треснувшему зеркалу и валявшемуся на полу одеялу, она подошла к окну и прикрыла створки. Ах да, все время после падения Ракель они были открыты и шатались от ветра, впуская внутрь свежий морозный воздух. Наверное, поэтому я мелко дрожу… Да. Именно поэтому.

Внимательно следя за движениями Архелии, я прижала колени к груди, всколыхнув мыльную воду. Она прекрасно видела это и не пыталась сделать попыток приблизиться. Без труда развернув громоздкое кресло так, чтобы было удобно смотреть на меня, Архелия села и устало прислонилась головой к мягкой спинке.

— Знаю, ты ненавидишь меня, — вдруг сказала она, серьезно смотря на меня. — После вчерашнего у тебя есть весомый повод.

На языке вертелись тысячи проклятий, куча грубых слов, которые хотелось выкрикнуть. Признать свою злость, презрение — не только по отношению к ней, а ко всей этой демоновой семейке, рушившей чужие жизни на протяжении тысячи лет. Но все, что я смогла — это произнести:

— Я велела Раймону никого не впускать.

Архелия криво улыбнулась, мол, не будет же он мне перечить.

— Увы, лично я не видела падение Ракель, но Хейс говорит, что это было эффектно. Он, благородная душа, даже предложил ей своей крови для более быстрого исцеления. Ну что за сентиментальность! Эта, с позволения сказать, леди использовала его, а он еще на помощь бежит! Странно, что она сейчас отказалась от крови… — Я опустила глаза, не проявляя интереса к разговору, но она продолжила: — А ты молодец, не ожидала. Изощренные наказания не каждый сможет придумать. В тебе скрыт потенциал.

Не то что бы мне было стыдно… Конечно, Ракель этого заслуживала — а после исцеления я освобожу её от обязанностей, и не важно, что скажет Катрей. Однако сейчас я не хотела об этом говорить. Не с Архелией уж точно.

Резко поднявшись и превозмогая головокружение, я вылезла из ванной и в чем мать родила направилась в гардеробную. Плевать, что неприлично. Надоело.

Взяв теплый халат, запахнулась в него и вернулась в комнату. По приказу, видимо, Архелии, двое служащих уже уносили ванну, и вскоре мы вновь остались вдвоем. И почему она не уходит… Хочет успокоить? Это бессмысленно.

Я начала растапливать камин, лишь бы не смотреть на нее. Слишком свежо было воспоминание о насильно выпитом эликсире. Кажется, даже сейчас на губах оставался его чуть горьковатый вкус.

— Если бы не я, ты бы не получила удовольствия, — печально говорила Архелия, пока я возилась с дровами. — Поверь, я знаю, каково это — спать с мужчиной против воли, особенно регулярно. Твое тело постоянно болит. Внутренние раны не успевают заживать, как он вновь начинает терзать твое тело. И постоянно только одно — боль, боль, боль… И даже страха больше нет, лишь желание побыстрее сдохнуть, чтобы не видеть своего мучителя.

Я замерла, не решаясь повернуться. Смутная догадка заставила сердце биться чаще.

— У тебя и Эдгара одна фамилия…

— Мое настоящее имя — Архелия Асуньон, но после каяра я стала носить фамилию Эдгара, — спокойно подтвердила Архелия.

Я медленно развернулась и села прямо на пол, не отрывая взгляда от неё.

— После каяра? — эхом повторила я, широко раскрыв глаза. — Но его же давно запретили!

— Дорогуша, не забывай, сколько мне лет, — криво улыбнулась Архелия. — Когда я была человеком, традиция каяра процветала.

Каяр, что в переводе с древнего языка «вечный брак», — давно запрещенный метод бракосочетания, который связывал души двух людей навечно. Практически в прямом смысле, и чем чаще супруги имели близость, тем сильнее они чувствовали друг друга. Каяр нельзя было расторгнуть, опровергнуть или отменить, и даже смерть не была возможностью убежать от этого брака. Конечно, так гласят легенды. И… о, боги, она находится в вечном браке с Эдгаром?!

— Но тогда уже совершали обряд каяра исключительно по обоюдному желанию, чтобы связать двух искренне любящих людей, — задумчиво добавила Архелия. — Правда, не в моем случае.

— Как так вышло? — хрипло спросила я, на пару минут забыв о дискомфорте в собственном теле.

— В том, что произошло с тобой, есть и моя вина. Поэтому я расскажу тебе все…