Звезда Огня в созвездии Сердца

Глава 1 Канга и ветер

***

Собиратель цветов под кровавым дождем, глава Призрачного города, непревзойденный князь демонов в одеждах краснее клена, с кожей белее снега Хуа Чэн слов на ветер никогда не бросал. Именно поэтому юный бог войны западных земель на самом деле так никогда и не узнал никакого настоящего способа взращивания погибшей души. Да, и что уж там, ведь, если душа погибла, то, что же взращивать? А если есть, что взращивать, значит, – душа не погибла.

К тому же лишь завидев своего шиди Циина издали, Инь Юю, однажды низвергнутому с небес и в итоге погибшему под действием проклятой канги, всякий раз хотелось бежать без оглядки и чем дальше, тем лучше. Яснее ясного, что, находясь рядом с таким человеком, душа Инь Юя ни в коем случае не решилась бы вернуться в пределы материального бытия.

Проклятую кангу, забравшую кровь и душу Инь Юя, нашёл и подобрал Се Лянь, когда они вместе с Хуа Чэном осматривали руины столицы Бессмертных в поисках Цзюнь У. Забрав с собой, в бурной череде последовавших событий принц позабыл о ней, но не потерял и не выбросил.

Исследовать кангу в одиночку у Се Ляня не было никаких моральных сил. А, когда Хуа Чэн вернулся, совершенно не хотелось напоминать ему. Ведь демон отдал все свои силы и после исчез с лица земли как раз потому что помог принцу разбить такой же смертельно опасный артефакт, обручем охватывавший его шею, сковывающий духовные силы.

И все же Се Лянь не мог не переживать об участи Инь Юя. Поскольку его душа застряла в напившейся кровью канге, необходимо было помочь ей если не возродиться, то успокоиться. Поэтому принц собрался с духом и в конце концов показал демону напившийся крови артефакт. Хуа Чэн не был бы собой, если бы не вознамерился вернуть Инь Юя к жизни. Ведь однажды демон уже спасал Инь Юя и вовсе не хотел мириться с тем, что кто-то сгубил его старания. Пусть даже это был единственный тысячелетний бог войны Цзюнь У. Он ведь всего-то прожил чуть дольше.

"Канга, Канга, отдай, что взяла." Вот бы все оказалось так просто. Ан, нет! Хуа Чэн и Се Лянь, оба, сломали головы над тем, как вскрыть артефакт, не повредив содержимое.

– Может быть, это поможет? - предложил Се Лянь.

Они уже множество раз подступались к хитровыделанному зловредному изобретению самого долгоживущего бога войны. Вскоре после едва не загубленного принцем, но все же спасенного самим демоном собственного дня рождения, оба вернулись к никак не поддающейся решению задаче.

Хуа Чэн опустил взгляд на чуть дрожащую руку принца и, поддавшись порыву, поспешил заключить его в объятия. Се Лянь не ожидал подобной реакции и неловко уткнулся демону в грудь.

Хуа Чэн конечно же знал, что на Се Ляне не осталось ни одной проклятой канги. Ту, что сдерживала духовные силы, он сломал лично. Вторая отпустила принца сама собой, когда Се Лянь тяжело ранил и поверг тысячелетнего бога войны Цзюнь У, эти самые канги на него надевшего. Только Хуа Чэн совершенно не предполагал, что принц сохранит сдерживающий артефакт при себе.

Именно его Се Лянь и протянул демону теперь на раскрытой, немного дрожащей ладони.

– Гэгэ, – позвал Хуа Чэн, прижимая принца к себе, чувствуя, как бешено колотится его сердце. – Гэгэ, не нужно бояться. Мы впредь ни за что не разлучимся. И больно тебе больше никогда не будет.

– И тебе тоже. Ладно? – попросил Се Лянь.

– Хорошо. Конечно, – сразу согласился Хуа Чэн.

Что лишь доказывало, князь демонов тоже крайне взволнован. Иначе ни в коем случае не произнес бы вслух таких слов как "никогда" и "ни за что".

Когда Хуа Чэн быстрым движением привлек его к себе, Се Лянь инстинктивно вскинул руки и, без малейшего сопротивления, положил их демону на грудь. Слушая слова Хуа Чэна, принц опустил одну руку и обнял его, прижимаясь крепче.

Продолжая говорить, Хуа Чэн забрал из другой руки Се Ляня проклятую кангу.

– Больно больше не будет, – повторил он.

Его голос звучал по-прежнему тихо, но мягкость сменилась угрожающим холодом.

Се Лянь сразу же потянулся освободившейся рукой к плечу демона и принялся гладить его со словами:

– Сань Лан, Сань Лан, не надо, не сердись. Что ты?

Се Лянь опасался, что Хуа Чэн нечаянно сотрет проклятую кангу в порошок, как на днях сделал это со злосчастным замком долголетия, поэтому поднял голову и снова позвал:

– Сань Лан.

Привстав на мысочки, принц поднял руки, обнял в ладонях лицо Хуа Чэна и встретил тот самый взгляд, пронизывающий одновременно и жаром и холодом.

– Сань Лан, послушай, всё ведь позади. Прошло. Скоро уж три года как. Теперь всё в порядке. Всё хорошо.

Постепенно взгляд Хуа Чэна прояснился, ярко блеснул и снова стал осмысленным. Он быстрым движением опустил кангу в рукав и приподнял уголок губ. Вышло немного неестественно. Но Се Лянь легко исправил это, вытянувшись еще чуть-чуть и одарив легким поцелуем этот самый приподнятый уголок губ князя демонов.

До наступления следующего дня о проклятых кангах, пустой и полной крови, ни один из них больше и не вспоминал.

***

Утро же началось с того, что мощный порыв ветра сорвал с Се Ляня и Хуа Чэна одеяло. Демон, по сути неживой и не ощущающий дискомфорта ни от холода ни от жары, среагировал первым, резко сев и вскинув руку. И все же схватил лишь воздух. Одеяло, подобно журавлю стремительно взмыло к солнцу. Да, именно к солнцу. Час был уже далеко не ранний. Дневное светило давно хозяйничало на небосводе, и помещение монастыря Водных каштанов целиком заливали его яркие лучи. Все потому, что ворвавшийся вихрь не только увлек с собой одеяло, но и на пару чжанов приподнял крышу монастыря.

Оказавшийся в четырех стенах, ветер закрутился воронкой, затягивая и унося немногочисленную утварь: переносной очаг и сковороду с остатками ужина, пиалы и палочки для еды, подушечки для сидения, мешочки с травами, верхние одеяния, чайничек и курильницу. Ножки стола уже тоже отрывались от пола. Соломенная шляпа доули порхала, зацепленная шейной веревочкой за изголовье кушетки. Ящик для подношений еще держался. Но даже статуя Наследного принца под маской бога покачивалась, будто намеревалась сойти с пьедестала, перешагнуть алтарь и восвояси удалиться.

Глава 2 Боевой генерал и змеи

***

Оказавшись в живописном предгорье среди зеленых холмов и лазурных рек, Се Лянь как обычно замер на пару мгновений, любуясь окрестным пейзажем. В полях трудились крестьяне. На реках крутились водяные колеса. По краю полей виднелись хижины, крытые тростником, аккуратные и приветливые. Принц задумался о том, что, кажется, давно уже заимел привычку появляться там и тут спонтанно, просто так, без должного предварительного уведомления. Куда же это годится? Ему даже показалось, что черный бык, защитник Повелительницы Дождя, смотрит в их сторону заметно неодобрительно.

Тем временем Хуа Чэн сделал шаг вперед, мимо камня с иероглифом дождь. Он выхаживал как всегда вольготно, не торопясь и вместе с тем энергично.

Ши Цинсюань вздрогнул и Се Лянь поспешил поставить его на землю, поддерживая под руку. Хуа Чэн отозвал свою призрачную бабочку, поэтому Повелитель Ветров пришел в себя. Увидев живописную деревню в предгорьях Юйлун и работающих в поле крестьян, Ши Цинсюань конечно тут же узнал местность и попытался взять себя в руки, сдержать эмоции в душе, но преуспел не вполне: слезы все равно градом покатились по его щекам. Приоткрыв рот, он застыл, глядя на удаляющуюся великолепно изящную и вместе с тем мужественную фигуру в белых струящихся одеждах с широкими, летящими по воздуху рукавами. Заметно выше ростом. В заведенных за спину руках нет бумажного веера с иероглифом воды на одной стороне и тремя водными потоками на другой. И все же сквозь слезы Ши Циньсюаню на миг показалось...

Ошеломленный, Повелитель Ветров проронил почти беззвучно:

— Брат...

— Нет, нет, — сразу возразил Се Лянь, расслышав его шепот. – Это Сань Лан.

— Собиратель цветов под кровавым дождём? – немного более осмысленно переспросил Ши Цинсюань.

Будто вняв прозвучавшему обращению, Хуа Чэн бросил взгляд через плечо, увидел, что Се Лянь и Ши Цинсюань не следуют за ним, остановился и обернулся. Две тонкие длинные свободные пряди, покачиваясь, обрамляли его лицо, красивое настолько, что невозможно долго смотреть. Коралловая бусина притягивала взгляды, алая, словно капля свежей крови.

— Мы с Сань Ланом как раз собирались навестить Повелительницу Дождя, — мягко сказал принц Повелителю Ветров. — И подумали, что старина Ветер будет не против составить компанию.

— Да. Да, конечно, — согласился Ши Цинсюань, размазывая ладонями по щекам остатки слез.

Се Лянь бросил короткий взгляд вперед и увидел на месте Хуа Чэна парнишку лет восемнадцати. Красную верхнюю рубашку демон небрежно повязал на пояс и как раз закатывал рукава белой нижней сорочки, обнажая бледные крепкие руки и татуировку на предплечье. Принц легким кивком безмолвно поблагодарил его за смену облика и обратился к Цинсюаню:

— Пойдем. Все в порядке.

Повелитель Ветров со смесью растерянности и страха во взгляде уставился на свои ладони.

— Не волнуйся, старина Ветер, — продолжил уговаривать Се Лянь. — Разве произошло что-то ужасное? Располагать магическими силами совсем неплохо, ведь так? Ничего страшного. Ты снова привыкнешь. И со всем остальным мы тоже разберемся. Все будет в порядке.

— Спасибо. Большое спасибо, старина Се, — с чувством поблагодарил Ши Цинсюань.

Он собрался и стал почти обычным собой, улыбчивым и общительным. Много смеялся. Се Лянь знал, что так проявляется его тщательно скрываемое волнение, и все время присматривал за Повелителем Ветров, держался рядом с ним.

Хуа Чэн же вел себя более свободно, отправился помочь с починкой крестьянского инвентаря, успел и в поле поработать. При этом стоило Се Ляню подумать о нем, он без труда находил Хуа Чэна взглядом.

День пролетел незаметно. К вечеру развели костры, пекли батат, смотрели на темное чистое небо с россыпью звезд. Беззлобно шутили, когда якобы с целью навестить своего младшего родственника, с небес спустился бог войны Северных земель генерал Пэй. Повелительница Дождя поднялась встретить гостя. Се Лянь заметил, что в вежливой улыбке Юйши Хуан прибавилось теплоты. Пэй Мин же застыл на месте от одного вида Повелительницы Дождя с такой неловкостью, как будто был не искушенным любителем красивых женщин, а робким юнцом, совершенно не знающим, как следует держаться, куда девать глаза и руки.

Принц отвел от них взгляд, издав тихий-тихий смешок. Хуа Чэн же тем временем перехватил за мощную руку собравшегося вскочить на ноги быка-хранителя, который в облике крестьянина сидел с ними у костра.

— Будет тебе, – негромко хохотнул демон. — Разве не видишь? Твоя Повелительница одерживает верх. За это ее станут почитать столетиями еще многие и многие поколения во всех трех мирах!

— Сань Лан, — осадил Хуа Чэна принц.

— Гэгэ, я не прав? – все еще смеясь, вопросительно выгнул бровь князь демонов.

Пэй Мин от природы наделенный притягательной для слабого пола внешностью и по натуре был падок на победы на любовном поприще, отчего и славу имел соответствующую и недоброжелателей нажил порядком. Едва ли кто-то всерьез бы поверил, что однажды Пэй Мин остановит на ком-то свой выбор. Хуа Чэн же намекал как раз на то, что Юйши Хуан как бы невзначай полностью завладела сердцем боевого генерала. После восстановления столицы бессмертных Пэй Мин нередко стал захаживать сюда, а Повелительница Дождя стала заметно чаще подниматься наверх.

Рывком высвободив руку из пальцев Хуа Чэна, бык-хранитель вперил в него тяжелый взгляд наливающихся кровью глаз. Теперь уже Се Лянь поспешил похлопать быка по плечу, другой рукой протягивая ему тарелку спелых сочных яблок.

— Братец бык, ты же знаешь, Сань Лан за языком никогда не следит. Не сердись на него. Твое беспокойство понятно. Но Пэй Мин ведь и правда не безнадежный человек. Вознесся. К тому же пусть генерал Пэй и был верен государству Суйли, спас своего государя, но в итоге... сам оказался тем, кого было приказано «убить без суда».Так уж вышло. И едва ли теперь у него сохранились к родному государству теплые чувства. Так что между ним и Повелительницей Дождя уже нет места старым счетам.

Глава 3 Способность к предначертанию

***

Хуа Чэн всегда отличался везением. С чудесным навыком управления удачей он без труда мог оказаться в нужном месте в нужное время.

Однако прямо сейчас демон пребывал в недоумении: в процессе перемещения он ощутил сопротивление, как будто натолкнулся на барьер, которого вокруг горы Тунлу точно не было. И даже слухов не ходило о намерении установить его вновь. Конечно кто-то из небожителей мог проявить инициативу. Но провернуть подобное незаметно для властвующего на земле Собирателя Цветов под Кровавым Дождем — немыслимо.

И все же нечто в момент перемещения буквально попыталось выпроводить князя демонов за сто восемь тысяч ли от цели, чему он конечно же не поддался. А в итоге оказался в клубящемся тумане, густом, словно молоко. Хуа Чэн не припоминал на горе Тунлу подобного природного явления. А ведь он провел здесь десяток лет.

Вглядевшись пристальнее, Хуа Чэн начал различать темнеющую под ногами каменистую почву. Ощущалась она почему-то зыбкой. Мягко подпрыгнув на месте, Хуа Чэн увидел, как сапоги по щиколотку ушли вниз и только тогда встретили действительно твердую опору. Серебряные цепочки на сапогах едва заметно светились, да еще и задваивались. Хуа Чэн поморгал, но ничего не изменилось. Мало того, что теперь он почему-то принял истинный облик, так еще и выглядел размытым, бледным и ... многослойным? Взмах руки оставил в тумане длинный шлейф, как если бы Хуа Чэн вдруг обратился многоруким ракшасом или паучьим оборотнем.

Не успел демон как следует поразмыслить над случившимся, как услышал тихий смешок. Сдавленный, будто сдерживаемый стон, режущий, словно осколки.

Хуа Чэн отпустил в полет несколько бабочек, а сам застыл неподвижно. Он успел увидеть, что и силуэты его маленьких призрачных слуг на лету двоятся. В напряженной тишине Хуа Чэн озадачился: неужели ему повезло попасть ровно на экватор третьей стражи, четко на смену дат? В те несколько минут, когда "сегодня" уходит во "вчера", а "завтра" становится новым "сегодня", будущее обращается настоящим, позволяя увидеть все грани реальности: мнимые и достоверные.

— Мэй Няньцин, да? В самом деле?!

Хуа Чэн напрягся. Этот голос, не то знакомый, не то неизвестный, как будто принадлежащий двоим, а не одному. С эхом, повторенным несколько раз, с эффектом наложения, как и всё здесь в эти мгновения. За словами снова последовал отрывистый приглушенный смех, такими же перекрывающими друг друга волнами.

Хуа Чэн медленно опустился на колено, коснулся ладонью земли. Под рукой ощущались мелкие камни и заметный уклон. Демон прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, поднял веки — плотная пелена тумана рассеялась почти полностью. Все-таки аномалия слияния времени длится недолго и отступает сама. Застрять в ней невозможно.

Из темноты вокруг едва заметно проступили черные безлистные стволы, пахнуло гарью, но уже в следующий миг воздух посвежел.

— Ты скучал по мне? Больше тысячи лет? Правда? Так долго?

Голос стал четче, хоть и по-прежнему прерывался приступами сдавленного смеха и под конец перешел уже в четко различимый стон.

– Ваше Высочество!

А, вот этот второй уж точно был знаком Хуа Чэну. Тот самый Мэй Няньцин – главный из четырех советников государства Сяньлэ, наставник его высочества наследного принца, Се Ляня.

– Не приближайся!

– Ваше Высочество!

– Не смей!

Хуа Чэн выпрямился и пошел вперед, намереваясь отойти подальше от места, где встретился с аномалией, а заодно — осмотреться.

Собиратель Цветов под Кровавым Дождем прекрасно знал, в каком гроте под горой Тунлу заточен Его Высочество наследный принц государства Уюн, Цзюнь У и Безликий Бай в одном лице. После того, как Се Лянь поверг этого тысячелетнего бога войны и демона, Хуа Чэн лишь издали наблюдал за горой Тунлу. И еще несколько удивился, как всего за год склоны здесь успели покрыться буйной порослью софоры. Оказывается, все это было лишь для отвода глаз. Впрочем, раньше Хуа Чэн бы счел, что Мэй Няньцин, оставшийся присматривать за своим принцем, просто хотел скрасить таким образом неприглядную после очередного извержения вулкана округу. Сейчас же Хуа Чэн исполнился подозрений: уж слишком странно звучали слова поверженного демона-бога. Разве не для того Мэй Няньцин остался при нем, чтобы оказывать поддержку?

— Я ни за что не соглашусь! Запомни! Ты от меня желаемого не добьешься!

Хуа Чэн вскинул бровь. Этот крик прозвучал четче и интонации стали заметно более узнаваемыми. Только в конце голос сорвался и стих.

– Ваше высочество! – в третий раз выкрикнул Мэй Няньцин. — Прошу вас, вам нужно хотя бы пить!

"Неужели из-за раскола личности Цзюнь У окончательно спятил?" — предположил Хуа Чэн.

— Ты... — тихо выговорил тем временем наследный принц Уюна. – Ты действительно знаешь, что мне нужно. Ты прав. Я возглавлял Небесный Пантеон. Я был непревзойденным князем демонов. Достиг всего, чего хотел. Убил всех, кого хотел. Но на самом деле я хотел только...

Шаг Хуа Чэна снова застыл. Он шел беззвучно и все же последнее слово прозвучало так тихо, что казалось его способно унести малейшее движение воздуха.

— Жить! Просто жить! — воскликнул принц Уюна снова неожиданно громко.

Хуа Чэн поморщился от режущих слух интонаций. И все же речь Цзюнь У нельзя было назвать лишенной здравого смысла. Демон продолжил слушать.

– Жить спокойно! И умереть спокойно! Я бы хотел умереть, а не вознестись! В точности так, как ты и рассказывал ему, помнишь?

— Ваше Высочество, пожалуйста, не нужно опять...

— Опять? Но это то, что для меня не прекращается ни на секунду!

На это у Мэй Няньцина ответа видимо не нашлось. И все же он не ушел.

Хуа Чэн тем временем достиг нужной горы, но все еще не мог увидеть говорящих. Его призрачные бабочки давно забрались в грот под горой, но там царила непроглядная темень. По неизвестной причине ни Мэй Няньцин, ни Цзюнь У не зажигали огня. Еще одна странность, ведь оба должны были быть в состоянии сделать это.

Глава 4 Молчанием желая защитить. Часть 1

***

Хуа Чэн замер, сверля взглядом бледное почти до безжизненности лицо наследного принца Уюна. Волна гнева отступила, и демон задумался о том, что рана Цзюнь У сама по себе не столь серьезна, чтобы привести его в такое плачевное состояние. Изо рта демона-бога непрерывно сочилась кровь, алые струйки стекали с угла губ к подбородку, капали на шею, темное пятно на отвороте белых одежд расползалось все больше.

Нависая над принцем Уюна, пристально вглядываясь в его лицо, Хуа Чэн без труда мог уловить малейшее движение, поэтому немедленно перехватил его левую руку, которой тот потянулся к своему правому боку. Зная Цзюнь У, едва ли тот намеревался зажать себе рану, скорее предполагал выдернуть из нее кинжал и от души угостить им Хуа Чэна. Пусть протыкать Собирателя Цветов под Кровавым Дождем хоть ножом, хоть мечом можно сколько угодно, особого вреда давно умершему это не принесет, для Цзюнь У всадить ему нож в бок или в горло само по себе могло быть немалым удовольствием.

Молниеносным движением заблокировав руки принца Уюна, Хуа Чэн обхватил каменную рукоять самодельного кинжала.

– Нет! – хрипло выдохнул Цзюнь У. – Не надо!

Проявлять послушание Хуа Чэн, разумеется, не стал: выдернул кинжал и отбросил подальше. Из потревоженной раны толчками полилась темная кровь. Пару мгновений демон внимательно смотрел на нее, потом поднес к ране раскрытую ладонь и нахмурился, ощутив холодную демоническую ци. Он помедлил, бросив взгляд на лицо наследного принца Уюна, но вопросы были уже не нужны. Хуа Чэн и сам догадался: кровь, вытекающая из раны Цзюнь У, смиряет его демоническую сущность, Безликого Бая. И все же Собиратель Цветов под Кровавым Дождем очень хотел получить ответы и на многие другие вопросы, поэтому вовсе не собирался оставлять Цзюнь У в вожделенном беспамятстве. Прижав ладонь к ране, Хуа Чэн пустил по руке мощный поток магических сил, на этот раз совершенно бесцеремонно и вовсе не для поддержки.

Цзюнь У распахнул глаза, напрягся всем телом, выплюнул сгусток крови и снова обмяк. Из короткого обморока его выдернула режущая боль, подобную которой он не испытывал еще никогда в жизни. Первая мысль была, что Хуа Чэн материализовал свою зловещую саблю Эмин прямо в его тело, пронзив таким образом все внутренности, достав изогнутым концом клинка до самого горла. Стерпеть подобное абсолютно невозможно. Лицо Цзюнь У исказилось от невыносимой муки. С губ против воли сорвался стон, переходящий в отчаянный вопль страдания. Ведь даже если Хуа Чэн явился убить его, смерть эта уж точно не будет ни легкой, ни быстрой.

Обжигающе ледяная сила переполняла Цзюнь У, скручивая и распирая изнутри. Она пребывала столь необузданно, что наследный принц Уюна было понадеялся, что его наконец разорвет в клочья, и пытка прекратится. Но этого все не происходило, и он опять закричал.

Даже под плотно сжатыми веками из его глаз сыпались ослепительно белые искры. Каждая из них словно предельно заточенное лезвие полосовало сознание на лоскуты, но восприятие при этом не отключалось. Цзюнь У был уже не в состоянии предположить в происходящем месть за те сотни ударов мечом, которые в свое время достались Се Ляню по вине Безликого Байя. Он больше не слышал собственных душераздирающих воплей, не чувствовал тела, только как будто бы уносился, разбиваясь мириадами обжигающе ледяных звезд в далекое небо, гладко отполированное, словно клинок из черной яшмы.

Цзюнь У не заметил, когда все-таки потерял сознание, и не знал, сколько прошло времени до того, как он снова пришел в себя. Ощущалось тепло огня, легкий запах паленого и чьи-то руки, поддерживающие его. Открыв глаза, Цзюнь У увидел алые одежды. Но даже не вздрогнул, потому что куда больше увиденного его поразило внутреннее чувство покоя и легкости.

— Я запечатал его, – прозвучал совсем рядом низкий негромкий голос. – На время.

—- На сколько?

—- Это уж зависит от тебя.

— Можно хоть немного точнее?

— Можно. Но сперва ты ответишь мне.

— Хорошо.

— Мэй Няньцин намерен поменять ваши судьбы?

— Нет.

Выдав лишь столь краткий ответ, Цзюнь У было двинулся отстраниться, но Хуа Чэн не позволил ему, силой удержав за плечо. Оставив попытки сопротивления бывший император Шэньу произнес:

— Сяньлэ до такой степени заразил тебя отзывчивостью? Но лично ко мне прийти не смог.

Хуа Чэн не стал выяснять, говорит ли Цзюнь У о текущем моменте или о недавнем визите Се Ляня на гору Тунлу, когда Его Высочество пришел к Мэй Няньцину узнать про замок долголетия, а повидаться с наследным принцем Уюна отказался.

Еще раньше, чем Хуа Чэн успел открыть рот, Цзюнь У добавил:

—- Ты прав. Сяньлэ не стоит видеться со мной.

Хуа Чэн промолчал и выждал необходимую паузу, поняв, что торопить не стоит. Цзюнь У действительно продолжил сам:

—- Мэй Няньцин хочет передать Сяньлэ Безликого Байя. Это порождение моей души. И горы Тунлу. Здесь ему проще проявлять себя. Этот... советник говорит, Сяньлэ добрее и справится. Но я знаю, что нет.

Если бы Се Лянь был рядом, Хуа Чэн возразил бы этим словам, но в его отсутствие не стал.

Цзюнь У покивал, оценив его молчание:

— Ты тоже понимаешь. Если бы не ты, Безликий Бай уже стал бы частью Сяньлэ, когда вы отправились отлавливать наиболее сильных демонов здесь, во время открытия Медной Печи. Я потому и хотел пойти сам. Впрочем. Тогда я все же успел прийти. То, что было частью меня, со мной и осталось. Но у Сяньлэ тоже есть горечь в сердце. Пусть от спасения своей страны и народа его отделяло куда больше, чем один глубокий вдох... Все-таки и у него в душе есть нечто такое, от чего ему до сих пор временами хочется умереть.

— Что? – не вынес подобных слов Хуа Чэн.

— Ты.

Демон резко вдохнул, оттолкнул от себя принца Уюна, схватив того за плечи и снова вперил в его лицо свирепый взгляд.

Цзюнь У остался спокоен. В его лице больше не читалось ни капли надменности, голос тоже звучал ровно, когда он принялся объяснять: