Звезда Печали. Рыцарь Скорби.

Пролог

— … мы клялись, что будем братьями на века… — говорит юноша, губы которого красны от собственной крови. — А ты… — и рука, дернувшая вонзенный в грудь кинжал, багряная от кончиков пальцев до запястий, тянется к тому, кто недавно был не просто лучшим другом, а братом. С кем он разделял и горе, и радости, и печаль, и веселье, — и ради чего, Тьен? Ради них? Кто таких как мы — презирают и ненавидят? — спрашивает преданный друг, смотря вниз с высотного здания. Перед его глазами все расплывется, тело от потери крови и боли наливается свинцовой тяжестью. Еще немного и он упадет.

— Нет, Лион, — делает шаг навстречу бывшему другу тот, кого назвали Тьеном. — Ради будущего таких, как мы. Ради мира между ними и нами!

Рука тянется к молодому на вид парню, невысокому, худому, с прямой когда-то осанкой, с покатыми плечами и лебединой шеей, с длинными пепельными волосами, распущенными, разметавшимися по груди, спине, плечам. Его ярко-желтые глаза, как золотые звезды, смотрят на названного брата все также, с теплом. Даже несмотря на пронзивший тело меч и утекающую с кровью жизнь. На груди Лиона пока что медленно расплывается багровое пятно, его самого мотает из стороны в сторону. Еще немного и он воспарит. Как птица поймает воздушные потоки и полетит. Только не вверх, а вниз, храня самое сокровенное — верность слову и чести.

— Значит, вот оно как! — улыбка, пусть с кашлем и кровью, хрипом и болью в глотке, все же отражала душевное спокойствие, принявшего кинжал, как плату за дружбу и доверие, — оказывается, моя смерть будет не напрасной. Как и нож от тебя, Тьен.

На этих словах Лион расправил плечи, откинул назад волосы, стер с губ кровь и сделав шаг назад, прощаясь:

— Прощай, Тьен…

1 глава «Где я?»

Больно!

Это последнее, что я помню. Ведь тело мое пробили кинжалом. Сталь, холодившая внутренности, раздробила ребро, осколок которого пронзил легкое. С каждым вздохом, жить оставалось все меньше. Кровь багровым пятном растекалась на ткани рубашки. Немели кончики пальцев. Сердце замедляло свой ритм.

А душа, она трепыхалась внутри, заходилась истошным воем и готова была подобно волку выть на полную луну, ведь кинжал принадлежал лучшему другу, названому брату, с которым мы делили все на двоих. Да только титул «Меча правосудия» и почести бравого рыцаря солнца оказались важнее.

— Грха! — вырвалось из глотки с жутким скрежетом и жаром во всем теле.

Не в моем теле! В этом я уверен. Ведь свое тело я знаю. Его совершенствованием я занимался долгие семьсот лет. Каждый энергетический поток, каждое созвездие меридиан, каждый всполох огня души, и самое главное киноварное поле, сосредоточенное в районе солнечного сплетения. Оно и распределяет энергию по потокам, созвездиям меридиан, делая меня мной, а не кем-то другим.

Что со мной? Где я?

Хотелось задать этот вопрос, но сил не было. Никаких. Ни физических, ни ментальных. Все смешалось, перед глазами мелькало. В ушах отражались эхом чьи-то слова. То они сопровождались теплыми, заботливыми касаниями к голове, рукам. То наоборот сочились ненавистью и ядом. Грубыми движениями, сдавленными касаниями к запястью и удивленными высказываниями, что «Бледная моль» еще не сдохла, а трепыхается.

— Оморо ино этьтэ… (Милый мой ребенок…) — уловил я фразу в этом бреду. Остальное было трудно разобрать, так как горячка и пронзающий тело озноб скручивали тело. Затуманивали разум. Но я уверен, говорили на эльфийском. Фраза знакомая, но далекая.

— Мурту уто хатэ! (Сдохни поскорее!)

Эта фраза мне тоже знакома. И тоже на эльфийском. Значит, в этой жизни я рожден в эльфийской семье. Странно. Но таков выбор судьбы. А с ней не спорят. Принимают решение как данное. И мне по ее воле «повезло». Ну, да, куда же мне, главному злодею войны «Звезд и созвездий», без трудностей? Никуда. Вот и принимаем то, что имеем.

Эльфы!

На моей памяти эльфийских родов четыре: ночные, светлые, стихийные и драгоценные. Были еще темные, но их уничтожением активно занимались на протяжении сотен лет, еще до того, как я полетел со скалы с кинжалом в груди от названного брата. Что с темными эльфами сейчас — я без понятия. Как и с темными в принципе. Не до этого сейчас. Горячка того гляди, вновь захватит мое и так страдающее тело, погрузит разум в нескончаемый поток хаотичных видений, бреда и речи. Мольба, стоны и стенания в мокрой от пота постели, не есть состояние для выяснения: Где я? И что со мной?

— Позже… — говорю, едва шевеля губами, но вместо слов слышу лишь надрывный шепот пересохшего горла, охрипшего от жара. Рука тянется к лицу, чтобы скинуть прилипшую прядь волос. Далее к ушам, кончик которых заострен и вытянут. — Все-таки эльф, — и удостоверившись в видовой принадлежности, подцепил прядь волос, рассматривая ее в тонких пальцах. — Как есть бледная поганка, а не лунный эльф, — подтверждаю слова родни, которая ждет и никак не дождется моего издоха.

Лунный эльф, на моей памяти — это изящный, как статуэтка юноша или дева. Кожа их светлая, почти белая, как фарфор. Волосы — лунная россыпь с исками стали. Голос — чистейший горный ручей. Но то, что я видел своим замутненным от горячки взглядом, ни разу не походило на те рассказы о созданиях, поющих голосами прекрасных птиц.

— О Великая Путница! — обращаюсь к госпоже Судьбе, смотря в потолок своей комнаты, — Смешная шутка! — Говорю, обессилено опуская руку на грудь, закрывая глаза, чтобы темнота приняла меня в свои объятия. В ушах гудит, виски нещадно сдавливает, словно от стального обруча, а глаза жжет. Кажется, что еще немного, и они вытекут алыми слезами по бледным, впалым щекам. Чтобы хоть немного прийти в себя, проваливаюсь в сон.

***

Пришел в себя я более-менее через неделю. С помощью нянюшки Аморы, кормилицы во младенчестве, а ныне гувернантки, познавал окружение и мир, в котором проснулся. Переродился, если быть точнее. Шутка Судьбы закинула меня в тело немощного, слабого, больного и никому ненужного мальчика. А тому, непонятно за какие прегрешения, посчастливилось родиться в семье рубиновых эльфов. Властных засранцев, не считающихся ни с чьим мнением кроме своего. Ну, и с мнением Старейшин (Старейшина — это сильнейший и влиятельнейший представитель старшего народа), так как каждый из оставшейся семерки по силе и влиянию не уступает рубиновому.

— Ихрат атэрт! (Темное наречие. Не эльфийское)

Выругнулся я, когда все-таки добрался до архива. Точнее, тетушка Амора принесла мне плоский предмет, зовущийся планшетом. А там, с помощью «Поиска», нашлась вся необходимая мне информации. Никакого архива с такой штукой не требуется. Но ей сначала нужно научиться пользоваться. С помощью тетушки я ее постигал. Она улыбалась, недоумевала, но помогала. И просила не сидеть долго. Глаза, даже эльфийские, перенапрягаются. Пообещал, а сам уткнулся в экран.

Невероятно!

С моей смерти прошло почти два тысячелетия! И зачем, зачем, спрашивается, Судьба вернула мою душу на этот бренный мир? С какой целью? Увы, она не ответит. А мне придется разбираться. Как и с тем, что натворил Тьен. Ведь тот роковой удар, забравший мою жизнь, подтолкнул влиятельных мира сего к переменам. Грандиозным и масштабным.

— Тебя, Рыцарь Правосудия, нет давно, а поступок живет в веках и тысячелетиях! — усмехнулся, листая тонны исторической литературы, хранимой на просторах всемирной паутины. Слова такие никак не хотели укладываться в моем понимании. Отрицание — вот стадия, в которой я находился, используя технологию.

Но, благодаря этому чуду техники, я смог узнать о времени, в котором оказался. Совет старейшин, каким был, таким и остался. Изменился разве что состав. Старейшины моего времени отошли в мир иной, или на покой, отдав свой пост достойному заместителю. А так, все те же четыре семьи эльфов и четыре семьи драконов.

2 глава «Прими, познай, покарай!»

Три недели спустя…

Я все-таки выздоровел! Не сразу, мелкими шагами, со слабостью и легкими приступами кашля, но поправился. Лихорадка меня больше не посещала, а кашель не терзал легкие. Хотел бы прогуляться и осмотреть поместье, но подниматься на ноги не дозволял лекарь. Он строго-настрого запретил нарушать постельный режим. В этот раз болезнь слишком глубоко поразила мой организм. Могла, по его словам, даже меня убить. Насколько все серьезно со здоровьем.

— Раз нельзя гулять, проведу время с пользой. Исторические хроники почитаю! — решил, беря в руки планшет. В нем я уже мог не просто тыкать одним пальцем, а порхать по интерактивным клавишам.

С подушками под спиной, с теплым одеялом, укутывающим ноги и обогревателем, выделенным няней, я блуждал по всемирной паутине. Интересовал меня сейчас друг, вонзивший кинжал в грудь во имя Справедливости. Его Судьба. Что же принесло предательство и братоубийство. Информация, которую мне предоставил источник, заверенный старейшинами и архивариуса, ввел в бешенстве и неописуемую злости. То, ради чего Тьен пошел на клятвопреступление и вогнал мне клинок в легкое, полетело в Бездну.

Все возвышенные цели, благородные деяния, во имя добра, и все те слова, которыми разум друга затуманили, оказалось — пф! Ничем. Фанатики, не видящие ничего, кроме личного величия, все равно сделали по-своему. Подмяли все и всех под себя. А слова о мире между народами, темными и светлыми, исковеркали в угоду сильным и влиятельным мира сего. Младшие народы — грязь под ногами старших. Темные семьи, если таковые остались — отверженные и угнетенные. Сброшенные в пропасть, сосланные на окраины земель, загнанные, как скот, в резервации. Как было до моей гибели, так и осталось.

Сам же Тьен, несмотря на темное происхождение, посмертно вписан в историю, как один из великих реформаторов тысячелетия. А на деле, будто того обещания, сделать мир идеальным и для темных, и для светлых, данного мне на прощание на краю высотки — не было. Как и клятвы побратимов быть опорой друг другу.

— Вот значит ради чего я погиб, Тьен? — и кривая улыбка тронула бледные, бескровные губы. — Ради твоего упоминания в хрониках! — и пошел по источнику информации дальше.

Нашел кое-что нелицеприятное на свои родственников. Дед, как глава рода, занимает место за столом Старейшин. Отец же его заместитель — младший старейшина. И ждет не дождется, когда старик покинет мир живых. Считает дедовы года. Уже видит себя за столом Великих. А старший братец, наследник рода, мечтает стать его заместителем. Неугодных же роду ждет ссылка. И я как раз вхож в этот список. Бледный, больной балласт семьи, который не нужен. Особенно с убогим даром лунных эльфов.

Тук-тук!

— Докатились, — прошипел себе под нос, когда дверь комнаты открылась, а на пороге стоял тот, кого я никак не ожила увидеть. Хотя, не помешало бы. — Дедушка Рильярис! — обрадовался я появлению доброго дедушки, заботящегося о моем здоровье.

Дед Рильярис — это брат деда Старейшины. Тот ко мне даже под страхом смертной казни не явится. Зато дед Риль частый гость в моем склепе. Как говорят старшие братья, и все их прихвастни. С дедом я уже «познакомился». Даже общие темы для разговора нашел. Он, как и я, любит артефакты. Даже несмотря на то, что по словам моего поколения — это ненужный мусор. То ли дело гаджеты, будь они неладны!

— Силь, ты выздоровел! — дед был рад видеть меня не сгорающим от лихорадки, почти здоровым и на ногах. Я хотел встать. Но: — Уже разрешили встать? — серьезно спросил он, а я отрицательно мотнул головой, добавив что очень хочется. А то ноги слушаться перестанут. На что дед задорно и глубоко рассмеялся, говоря: — Раз ты такой прыткий, то прогуляемся!

И всего на пять минут меня покинул. А потом вернулся с утепленным комплектом одежды. И все в светлых тонах лунного рода. Серые брюки с молнией на боку, с высоким горлом водолазка, носки утепленные и пушистые тапочки. Помогая мне подняться, кое о чем забыл. О волосах. Да и я никак не привыкну. Эльфы — народ помешанный на длинных волосах. В них заключена сила, так говорят. Но все это второстепенно. Волосы — это издревле показатель статуса. Чем они гуще, сильнее и длиннее, тем почтительнее к эльфу относились. Правда, было это тысячу, а то и полторы тысячи лет назад, еще до моей смерти. А сейчас от тех традиций остались только названия и отголоски.

— Пошли? — спросил меня дед Риль, протягивая руку помощи в передвижении по прямой плоскости. Ее я принял.

Опираясь на локоть деда, делал неуверенные шаги, словно я заново ходить учусь. Хотя, так оно и есть. Тело недавно стало моим. К нему надо привыкнуть, а магию, пусть и тихую, едва теплящуюся в груди — развить. Благо техники прошлой жизни при мне. Их я помню. Но этим я займусь после того, как привыкну к телу и еще одному источнику магии. И не буду применять чужую помощь для передвижения по дому.

— Брат, ты на ногах? — а вот и главная проблема существования появилась. Старший брат, наследник рода и любимчик отца, поставивший перед собой цель меня изжить со свету. — А я то думал ты наконец-то к бабке своей блеклой отправился! — и подошел совсем вплотную, наплевав на слова деда оставить меня в покое. Рука его легла на мое плечо, а сам он, склонившись, шепотом сказал: — дед Рель не спасет тебя, Силь!

— Прочь! — отогнал от меня брата дед, — Найди себе противника по силам, Ристарт!

— А мне и Силь подходит! — сказал брат, отходя и покидая коридор, смеясь. Еще долго я слышал его смех. Казалось, он раздавался в моей голове, а не в коридоре.

Настроение у меня скатилось вниз. Не радовало ничего. Даже библиотека, в которую дедушка меня привел развеять хандру. Определенно, я буду здесь частым гостем. Интернет — хорошо, но книги — это есть сущее. А еще источник знаний, который в моем положении мне просто необходим. Ведь не всё мастерами и технарями оцифровано и перенесено в общий доступ. Есть такая информация, которой делиться нельзя. Семейная тайны, передаваемые из поколения в поколение. Возможно, среди этих книг, я найду какие-нибудь техники лунных эльфов.

3 глава «Лунный путь»

Лильсиль

Эк, их перекосило от слов о том, что я знаю о строках клятвы, которую приносит Рыцарь Скорби. Пару минут я стоял и наслаждался шокированным видом звездных эльфов, но ровно до движения в мою сторону. Эти титулами и привилегиями награжденные эльфы, пришли с одной целью: найти и схватить Рыцаря Скорби до того, как тот вступит в свою силу и познает истину титула. И как бы мне не хотелось признавать тот факт, что Рыцарь единожды — Рыцарь навсегда, придется. Звезда Печали избрала меня, вручила титул, а значит, пути назад нет.

— Сир Альхаирис, — обратился я к звездному виновато, — я не знаю, в чем вы меня хотите обвинить, или к чему привлечь, но… — говорю и протягиваю запястье, — … сил моих даже на домашние чары не хватит. — Тот руку мою взял, резко, больно дернув на себя. Коснувшись указательным и средним пальцем тока энергии, убедившись в том, что меридианы мои сухие и безжизненные, отпустил, также резко, откинув. А я сказал, с тем же виноватым выражением лица: — слова эти я прочитал в древних хрониках.

— Каких хрониках? Что ты еще читал? — а вот это отец, злости его не было предела. Думал, он меня на месте задушит, на глазах звездных.

— Прости, отец, — совсем зажался я, естественно, для вида и показания слабого в распоряжении сильного, — магия мне недоступна, но хотя бы история. Хоть чем-то. Мне хотелось быть полезным семье хоть чем-то, — и слеза, одинокая слеза, которую я из себя выдавил, скатилась по щеке.

— Ты хочешь стать Хранителем истории? — густая бровь рубинового эльфа удивленно выгнулась, алый взгляд слегка потеплел, а тон стал одобрительным. Почти покровительным. — Похвально, сын. — Знаю, что все это напоказ, ради вуали на глаза вышестоящему Звездному Старейшине, но все равно. Хоть этот момент, но решился. А это значит, что путь в библиотеку будет для меня открыт. Осталось подать запрос на обучение, поступить на факультет «Истории» и тогда никто не посмеет отказать мне в литературе.

— Значит, книги? — задумался Альхаирис, — что же, молодой человек, всего вам наилучшего! — и откланялся, прихватив с собой прислужников.

А я, в сопровождении отца, шел к нему в кабинет. Там он, написав бумагу на прошение в обучении, запечатлев мое согласие кровью и оттиском ауры, отправит ее в академию. Как студент, академию я посещать не смогу. Дневное отделение не для меня. Но вот домашнее обучение, очень даже.

О системе домашнего обучения я уже прочитал. На досуге. Знаю, что придет из академии профессор. Проверит стандартными способами. Узнает, что мне известно, из каких источников, к чему стремлюсь. А потом уйдет, оставив темы для самостоятельного обучения. И раз в месяц будет проводить своего рода зачет по изученным темам. Или нанесет визит, или онлайн, через мессенжер. А в полугодие и в конце года — экзамен. Но исключительно в личных встречах. По моим подсчетам состоять на учете академии придется около двух лет. Если повезет с профессором, то полтора года.

— Иди к себе! — махнул рукой отец, когда послание с запросом было отправлено. Я ему, как и гласят традиции эльфийского рода, не важно какого, чуть поклонился. А он снова просиял. — Не замечал ранее за тобой такой учтивости.

Промолчал, а хотелось сказать, что он меня в принципе не замечал. Я для него был пустым местом. Но не стал. Он только-только начал проявлять ко мне благосклонность. Потерять ее будет невыгодно, в моем-то положении. Поэтому я, еще раз чуть поклонившись, побрел к себе. Чувствовал, как силы покидают меня. Нужен отдых и горизонтальное положение тела, желательно, чтобы луна окутывала и накрывала с головой, как одеялом.

— Зараза, — выругнулся, так как у самой двери в комнату я начал падать. Едва успел о стену опереться и пойти к себе уже с ее помощью. А там, закрыв комнату на замок, раскрыв шторы, ждал глубокой ночи. На кровати, смотря в окно, ждал ее — Госпожу Луну, дарующую мне силу и жизнь.

До полнолуния далеко, еще неделя, но все равно я чувствую, как благодать покровительницы наполняет каждую клеточку тела, а по каналам течет энергия. И пусть ее мало, катастрофически, но она есть. Лунная бабочка надо мной кружащая тому доказательство. Развить энергию и расширить каналы — непросто. Как и сказал дед. Но я стараюсь. Купаюсь в лунных лучах и все-таки ступаю на уровень закалки костей. После того, как начальный уровень будет мной освоен, начну постигать технику «Луна на воде», найденную дедом Рилем. А там, на следующей ступени — киноварное поле, обращусь к истории Лунного рода. Уверен, бабушка Лильясьена владела техниками не только начального уровня. Ведь она — наследница лунного рода, была ей. А теперь наследник я.

— Покровительница сна и ночи! Прими в свои объятия!

Усталость от внимания звездных эльфов и общения с отцом отошла назад, тело хоть и плохо, но слушалось. А значит, я могу вновь погрузиться в лунные потоки и закончить с благословением ночного светила последний этап начального уровня. Укрепить кости и ступить на путь киноварного поля. После этого болезнь, частая, тяжелая должна отойти назад. Перестать терзать мое тело и пытать его приступами боли и грузного кашля.

— С благословением Луны и рода! Под лучами Серебряной Госпожи!

Раскрываю потоки моря сознания, окутывая себя узорами техники «Луна на воде». Простая, практически не расходующая энергию техника. То, что нужно моему пока что слабому и неокрепшему телу. «Луна» дает возможность раствориться серебряными всполохами и оказаться там, где ты был ранее. А еще может создавать иллюзию твоего присутствия. Удобная техника, и тратит крохи энергии. Как раз для моего плачевного состояния.

— Мха, — выдыхаю и понимаю, что иллюзия я все-таки создал. Но продержалась она всего лишь десять секунд. А потом рассыпалась серебристыми искрами. Но и это я считаю победой. Шагом вперед. — Благодарю, Госпожа! — обращаюсь к Луне, складывая руки, ладонями друг к другу, оставляя ей низкий, как Учителю поклон. Ведь без ее воли и покровительства я сгорел бы от болезни.

Бонус. Уровни познания внутренней энергии:

Уровни познания внутренней энергии:

1 ступень:

Начальный уровень.

- очищение тела

- закалка тела

- закалка костей

2 ступень:

Киноварное поле.

- укрепление потоков

- закалка потоков

- пламя киновари

Меридианы звезд.

- укрепление меридиан

- закалка меридиан

- единение меридиан

3 ступень:

Уровень основы:

Земной уровень.

1 звезда, 2 звезды, 3 звезды.

Облачный уровень.

1 звезда, 2 звезды, 3 звезды, Малое созвездие.

4 ступень:

Уровень ядра.

Поднебесный уровень:

1 звезда, 2 звезды, 3 звезды, Малое созвездие, Большое созвездие.

5 ступень:

Уровень зародыша.

Небесный уровень:

1 звезда, 2 звезды, 3 звезды, Малое созвездие, Большое созвездие, Плеяда.

6 ступень:

Уровень обожествления:

- Бронзовый

- Серебряный

- Золотой

7 ступень:

Божественный уровень:

- Князь

- Герцог

- Владыка.

4 глава «Затаенная обида»

Силь

Не думал, что профессором-наблюдателем станет Шахссар собственной персоной. Я против этого алого дракона ничего не имею, он мне лично, в отличие от его предшественника ничего не сделал. А сейчас, при силе, власти и почтении в башне Звезд и Звездной академии, Шах-се может стать не только наставником, но и союзником. Я бы не отказался. В будущем, когда наконец-то достигну желаемого уровня и верну все техники Рыцаря Скорби. Главное за эти полтора-два года привлечь его внимание и добиться статуса личного ученика.

— Что же, Лильсиль-се, — обратился ко мне дракон, покидая библиотеку, — вы и правда подающий надежды историк. Я не потратил время впустую, — чуть улыбнувшись ему в ответ, поблагодарил за оценку скромных знаний.

О его следующем визите узнаю письмом с официальным гербом и печатью Звездной башни, а пока мне оставили два десятка тем к изучению. Будет сложно. Почти два тысячелетия я провел в небытие. Но интересно. История в моем случае будет не просто познавательной, а еще необходимой. Ведь я должен узнать, что на самом деле с Тьеном произошло. Не мог он просто так взять и позволить всем стараниям, основа которых его и моя жизнь, пойти крахом. Не в его характере. Каждое дело он доводил до конца. На все пойдет.

Именно поэтому мне и непонятно, как так получилось, что все его идеи сделать мир лучше, стереть границы и разрушить возведенные стены между темными и светлыми, одобренные Советом и Башней Звезд, оказались забыты и заброшены. Без каких-либо упоминаний. Просто брошены в топку. Как и в случае с темными культами и сектами. Казалось, Старейшины и Звездочеты башни приняли условия и готовы были подписать соглашения разделения территорий. Только нигде, ни в одной из исторических записей, нет никакого упоминания этих моментов. Стерто и в пыльный угол спрятано. Тайна звездочетов, скрытая за кованными замками и печатями. Ее снять будет под силу только тогда, когда я войду в круг историков звездной башни.

— Не зазнавайся, Силь! — усмехнулся брат, как только дракон ушел, а я остался в библиотеке, продолжая читать и делать вид, что постигаю первый из пунктов, оставленных Шах-се. — Алый дракон более не одарит тебя вниманием. — С каждым словом он приближался, шипя и извергая ядом пропитанные слова. Был бы на моем месте прежний Силь, потекли бы серебряные слезы из-за страха и ощущения никчемности, но я не тот Силь. Плакать и звать на помощь не собираюсь. Брат же продолжал давить, втаптывать ментально в пол: — Никому ты не нужен. Всем на тебя наплевать! — эти слова он говорил шепотом, прожигая меня алым взглядом.

— Все сказал, брат? — спросил, не поднимая на него взгляд, читая и перелистывая страницу. Выражение лица было неизменным.

— А? Чего? — отшатнулся от меня и потерял запал. Нахмурившись, подойдя ближе, он опустил руку на мое плечо, с силой сжав. — Тебе не больно! — удивился он. На деле неприятно, да, но не больно. Как и от более сильной попытки, с применением ментального давления. — Трюкам лунных обучился что ли? — в очередной раз усмехнулся и наклонился к уху, говоря шепотом: — Это не поможет, Силь. Я сильнее!

— Да, — не отрицал, — ты и правда в разы превосходишь меня по уровню освоения энергии, — а потом улыбнулся. Чуть-чуть, всего лишь уголками губ, говоря: — зато я предусмотрительнее!

— Ристарт! — раздался в дверях голос рассерженного отца.

Его разговор с Шах-се я слышал с помощью моих серебряных помощниц. В том числе и просьбу алого дракона присмотреть за мной. Не дать пропасть таланту, сгореть в огне ненависти. Как сказал Шах-се: башне звезд пригодится такой настойчивый и упорный юноша, уважающий историю и предков. Историю я уважаю, а вот предков… но, об этом потом.

— Сдался Звездной Башне этот… омьё оту… (блеклый убл…) — но недоговорил, так как отец посмотрел на брата таким уничтожающим взглядом, что тот вздрогнул и сделал шаг назад. Потом еще и еще, оказываясь у стены. Взгляд отца же тем временем стал невыносимо тяжелым. Не хотелось бы мне, в нынешнем состоянии, оказаться на месте брата.

— Прочь! — рыкнул на брата отец, а тот, еще раз на меня посмотрев, что-то в мыслях накрутив, ушел. Следом за ним и отец, оставляя меня наедине с книгами. Был и алому дракону, и отцу благодарен. Ведь теперь я могу, не скрываясь, посещать библиотеку, при этом постигать лунный путь.

Меня ждала техника уровня киноварного поля, написанная бабушкой Мильсиль еще в тот год, когда та была на уровне чуть выше моего. Тысячу лет назад, и раньше, еще во времена моей прежней жизни, многие старшие рода и семьи сами писали техники. Создавали или с нуля, или на основе забытых. Увы, техники создавать не по моей части. Лишь использовать родовые. Даже в этой жизни.

Целью на ночь было постижение этой техники, и переход к следующему уровню второй ступени. Нужно как можно скорее начать укреплять меридианы. В этом, я не сомневался, поможет Многоликая луна и ее благословение, а еще личное упорство. Жить! Я хочу жить!

Техника носит название «Серебряный лотос». Цветок лотоса, переливающийся лунным сиянием, вписанный в круг символов, подавляет противника. Время зависит от энергетического резерва и уровня мастера. Чем выше уровень, тем дольше противник находится под контролем. В моем состоянии эффекта этой техники хватит всего лишь на пару десятков секунд. Но чтобы сбежать от братца и его внимания достаточно.

— Серебряноликая Госпожа! Открой тайну, поделись силой!

Прошу у почти полного ночного светила, открывая разум и отпуская на волю душу и сущность. Бабочки-помощницы, кружащие надо мной, трепетали серебряными крылышками, роняя пыльцу, защищая. Любая попытка нарушить мое уединения будет ими раскрыта, мне передана. Даже несмотря на защелкнутый в спальню замок. Недоброжелатель может наведаться. Главный на данный момент — брат, униженный отцом на моих глазах.

5 глава «Не нытьем, так катанием!»

Силь

Два месяца пролетели практически незаметно. За книгами, под лучами Многоликой госпожи. Ночью, под ее покровительством, я постигал Лунный путь, становился каждую ночь чуть сильнее прежнего. Техник новых пока не постигал, а учился сливать и комбинировать уже освоенные. Плюсом к этому веер бабушки Мильсилии и серебряные бабочки. Веер, как я и планировал, стал артефактом-накопителем излишек лунной энергии. А бабочки не только стражами и разведчиками, но и способом перемещения.

С нынешним запасом энергии и уровнем, стоя под сияние Серебряной покровительницы, применяя «Луну на воде», я могу раствориться лунными бабочками и оказаться в другом месте. Мой максимум — это от окна к двери. Всего от силы пять-шесть шагов. Но и эти шаги стоили мне недельных тренировок.

Помимо этого я читал. Много, да рези и черных мошек перед глазами. Не жалея разум и зрение. Надо, ведь кто знает, когда Шах-се решит навестить меня и устроить зачет с последующим набором очередной литературы к изучению. Поэтому и читал. Иногда даже без дневного сна. А отдыхал всего два-три часа. Чтобы хоть как-то переварить и разложить все то, что узнал и из книг почерпнул. Няня Амора тяжело вздыхала в такие дни, уговаривала не перенапрягаться и беречь себя. Болезнь моя, коварна. Расслабишься, и она появится.

— Я помню, мо оё! — сказал, отдаваясь в объятия сна. Расслабляясь, так как книги, все то, что оставлял Шахссар, были мной наконец-то прочитаны. Осталось дождаться его визита и сдать этот долгожданный зачет. А там и до экзамена недалеко.

***

Шах-се, как я и думал, вскоре после того, как я закончил с книгами, явил свой лик на порог дома. Под вечер. Облик его был таким же, как и в первую нашу встречу. Неприветливым и хмурым. Со мной, как я понял, это не связано. Что его тревожило, не стал узнавать. А постарался максимально быстро на все вопросы ответить, подробно, но при этом не размусоливая ответить на сложные, многоуровневые вопросы. Шахссар, слушая и соглашаясь, при этом не отпуская терзающую его мысль, сведя алые брови к переносицы, словно ждал момента. Вопрос. Ему хотелось задать какой-то вопрос, но он выжидал. Так мне показалось, и я не ошибся:

— Лильясиль-се, клятва звездам и покровителю. Как звучала изначально? К какой звезде обращались в первую очередь?

Вот ведь, дракон надоедливый. Думаю, это не его желание спрашивать меня на тему прошлых клятв. А того, кто башней звезд руководит. Альхарис, кракена тебе в жены! Ты так и не вычеркнул меня из списка подозреваемых! И вот как мне, присягнувшему Звезде Печали ответить? Ведь моя клятва Звезде, да с титулом Рыцаря Скорби не даст сказать ничего кроме непреложной истины. Той, от которой отказались все, еще тогда, в моей первой жизни. И промолчать не выход. Нужно что-то неоднозначное сказать. И чтобы Шах-се успокоить, и при этом клятву Звезде не нарушить.

— Точной формулировки нет в источниках, лишь ее варианты. Некоторые на эльфийском наречии, некоторые на темном, — уточнил, — я несколько часов со словарями и переводчиками провел над одной фразой, — это успокоило дракона, — одно скажу точно: у рода и народа клятва была со своими традициями и ритуалами. У кого-то яркими и красочными, с вином и угощениями покровителю, у кого-то нелицеприятными, с жертвоприношением.

— Все так, Лильсиль-се, — алый успокоился, отпустил напряжение. После этого ответа разговор и зачет прошел в более расслабленной обстановке.

По окончанию зачета, уже улыбаясь, дракон вручил мне следующий список для прочтения и изучения. И он был в два раза длиннее. Книг же, многих из списка, в нашей библиотеке я вряд ли найду. Думал заказать через Интернет, хотя бы копию. Но Шах-се спас меня от трат. Протянул именной пропуск в главный архив. Выносить книги было нельзя, но не это меня напрягало. А то, что архив работает днем. По ночам никого нет.

— Вы предприимчивый юноша, — губ его не тронула улыбка, а вот взгляд. Золотая радужка потеплела, — увы, я помочь могу только этим, — показал он на пропуск. О способе гулять днем без вреда для здоровья, думайте сами.

На этих словах дракон меня покинул. Закрылась за ним дверь. Я шел к себе в комнату и лихорадочно соображал, что же мне делать? Как выйти на улицу днем и не обгореть. Артефактов, способных защитить от солнца у меня нет. Как и одежды. И дед Риль как назло пропал. Ни звонка, ни сообщения. Придется найти выход из ситуации, как и способ, выйти на улицу днем самостоятельно. Интернет, как говорит нынешнее поколение, мне в помощь.

***

Ристарт

Вот он мой шанс!

Избавиться от блеклого ублюдка, своими действиями помог Шахссар. Неосознанно, не зная, что я их разговор об архиве слышу. Способ прост и при этом изящен. Мальчишка даже не поймет, что произошло. А просто сгорит под лучами солнца. И если не сдохнет, то точно получит серьезный ожог. И ни о каких зачетах и экзаменах думать не сможет. Вновь закроется в своем склепе. Подловить гаденыша мне не составит труда. Ведь день — мое время суток, а не его.

— Ты сияешь, словно начищенный чайник! Кто-то сдох?

— Нет, но кое-кому очень скоро будет плохо, — уточняя, — очень плохо!

Кому именно и как, не говорил. Да Хартису не надо. Он и так понял, что братец Силь в ближайшее время окажется в весьма плачевном состоянии. Осталось лишь все устроить и почивать на лаврах победителя. Этим мы с братом и занялись. Организовывали все так, чтобы выглядело, как несчастный случай. Нас там и рядом не будет. Мы по исходу задуманного будем не при чем. А вина за покалеченное тельце моли ляжет, скорее всего, на плечи алого дракона. Ведь это Шахссар ему пропуск в архив дал, он его туда отправил. Так что…

— Простите, Шахссар-се, но вам придется понести наказание!

Сказал с улыбкой, провожая Силя взглядом, стоя в своей комнате, смотря в окно. Эта бесцветная моль, укрывшись с головой в защитную и плотную одежду, с черными очками и маской на лице, в перчатках, держа в руках телефон и нервно оглядываясь по сторонам, ждал такси. И вот, машина приехала, братец сел и поехал. Но не в архив, а на испытания. Ведь смерть, такая простая, от ожогов, для него роскошь. Он должен страдать! Молить Звезды и небеса, чтобы та закончилась. И он будет. Я ему это устрою!

6 глава «В ловушке обстоятельств»

Силь

Несколько часов назад…

Защитной одежды я не нашел, лишь плотную, черную, пропускающую минимум солнечных лучей. С глубоким капюшоном, высоким воротом и длинными рукавами. Для защиты глаз нашел солнцезащитные очки, а на лицо маску. Руки же спрятал за бархатными перчатками. С телефоном в руке, сидя в такси, осматривался по сторонам. Дух захватывало, и дыхание перекрывало от лицезрения, как все за эти почти две тысячи лет все изменилось.

Шумные дороги, снующие туда-сюда автомобили. Толпы спешащих куда-то людей. Яркие, пестрящие заманивающими лозунгами вывески. Регулирующие и противно пищащие светофоры, указывающие, кто может двигаться, а кто обязан во избежание травм стоять на месте. А еще дома. Невероятно высокие. Та скала, с которой я полетел вниз, ничто по сравнению с высотками городов. Их шпили и крыши словно подпирали небеса. Облака же, такое чувство, что еще немного и столкнут величественные здания, устроив этим массовые беспорядки. Но нет. Облака по-прежнему были высоко. Но выше всех, и зданий, и облаков она — Звездная Башня.

— Приехали! — огласил водитель, меня высаживая.

— Постойте, уважаемый… — но я не мог ничего сказать, не успел спросить, как тот умчался вперед, оставляя меня совершенно не в том месте, которое нужно.

Паника!

Меня тут же охватила и сковала. Чуткий слух, яркое зрение, даже затемненное линзами очков, сбивало с толку. Выводило из колеи и уверенности, что все хорошо. А еще люди, толкающие и возмущающиеся преградой на пути в моем лице. В мыслях хаос, перед глазами все расплывается. В груди лед, сердце застыло. Давно, очень давно мне не было так страшно, как сейчас. Не понимая, что происходит, оказался подхвачен волной и унесен еще дальше от прежнего места.

— Где я?

Обратился, было, к телефону, но тот ничего не показывал, только черный экран. Даже кнопки экстренного вызова нет. Ничего. Словно он разрядился в ноль. Попытки его включить оказались бесполезными. От этого страх в груди накалялся еще сильнее. Обдавал жаром. А еще солнце. Даже несмотря на плотную ткань одежды, все равно пробирался и обжигая меня, оставляя следы. Глаза слезились, дыхание перехватывало. Хотелось бежать. Куда? Неважно, лишь бы подальше от толпы и солнца. В угол, в самый темный и недоступный дневному светилу.

— Нет! Это не выход! — скулить и страдать, поджав под себя колени точно. Нужно по-другому решить проблему. Более спокойно и рассудительно. Я все-таки не дитё малолетнее. Мне, пусть и с промежутком в две тысячи лет, почти шесть веков как-никак. Страху и поддаваться не выход.

Собравшись с мыслями, с духом, озираясь по сторонам, стараясь не попасть в очередной поток спешащих граждан, искал место, где смог бы укрыться от полуденного жара. Хотя бы до вечера. А там, с помощью навыков общения узнать, где я, и как мне добраться до Архива Звездной башни. Не отказался бы и от чашки кофе с куском пирога. В идеале и от зарядки для телефона. Но это уже роскошь в моей ситуации. Хотя бы кофейню, желательно малолюдную, с темными углами. Скинуть одежду, исцелить себя магией и охлаждающим ожоги спреем.

— То, что надо! — обрадовался, увидев вывеску с изображением кофе и пирожным на блюдце. Шел туда, все также, смотря по сторонам, на идущих спешным шагом прохожих.

Не мешая, шел к кафе. И за несколько шагов почувствовал запахи свежо-сваренного кофе и выпечки. Надеюсь, мне хватит наличных, чтобы оплатить заказ. Ведь все средства на карте, а та в телефоне, в электронном виде. Зайдя в помещение, оглядевшись, увидел, что угол темный, без солнечного света я найду, а значит, смогу отдохнуть.

Выдохнув с облегчением, сняв только очки и чуть отодвинув с лица маску, чтобы был слышен мой голос, подошел к баристо. Девушка, миловидная, невысокая, стройная, со светлыми волосами, заплетенными в тугие косы, мило мне улыбнулась. Даже несмотря на мой странный внешний вид.

— Что желаете? — увидев цены, не удивился. Примерно так и думал. Мысленно рассчитывал насколько я тут. Поэтому, заказал лишь:

— Черный кофе без сахара и эклер, — по-прежнему, с улыбкой, девушка приняла заказ, а я шел к долгожданному укрытию. Хотелось расстегнуть куртку и обработать полученные ожоги. И закапать воспаленные глаза. Ведь даже через очки они пострадали.

Убедившись, что сняв одежду не попаду под солнце, даже легкий лучик, расслабился. Очки отложил в сторону, маску в карман. По спине, груди и плечам привычно рассыпались белые пряди. Даже завязанные в высокий хвост, они все равно спадали, как водопадом. Телефон, который я достал из кармана, по-прежнему не реагировал. Даже после извлечения батареи.

— Ваш заказ, — услышал голос девушки, а с этим и запах черного кофе.

— Простите, — обратился я к девушке, — зарядки не найдется? — и показал на разъем телефона. Девушка, вновь улыбнувшись, пообещала посмотреть. Поблагодарив ее еще раз, отпил глоток кофе.

Обжигающая жидкость приятно стекла по глотке, разливаясь теплом по груди. Следом в рот отправился кусок пирожного, отломленного вилкой. Когда поверхностный голод был усмирен, приступил к обработке ожогов. Спрей, который я прихватил с собой на всякий случай, оказался как раз кстати. Сбрызнув горящее от жара солнца лицо, шею и руки по локоть, откинулся на спинку мягкого кресла. И как раз, ко мне шла официантка. В ее руках зарядка для телефона.

— Вот, — протягивает мне белый кабель.

Поблагодарив ее, пристроив разъем и воткнув в розетку, ждал, когда шкала начнет показывать активность. А сам, мелкими глотками, не спеша пил кофе. Не забывая и о пирожном. Сколько прошло времени не знаю, но телефон по-прежнему не подавал признаков жизни. Даже шкала не появилась. Хотел было позвать девушку, спросить, может, еще какая-нибудь подходящая зарядка есть, как в кафе зашел мужчина. Внимание официантки и баристо было переключено на него. Они в его присутствии смелись, при этом заливаясь краской. А мужчина, приятный на внешность и явно не чистокровный человек, на это не обращал никакого внимания.

7 глава «Слезы Бан-ши»

Покажи мою дорогу,

Силой надели сполна,

Проведи меня немного,

Дальше я пойду одна.

Полнолуние, полнолуние,

Полнолуние у моей сестры.

Полнолуние, полнолуние!

Эй, народ честной, разводи костры!

(Мельница. Полнолуние)

Силь

Отец нашел меня на ступеньках звездного архива глубоко за полночь. Я сидел и смотрел на почти полную госпожу. Она заботливо окутывала меня лунным светом, делилась силой и энергией. Я почти стал Бан-ши. Волосы мои, рассыпанные в беспорядке, сияли энергией. Кожа под потоком серебряного света стала почти прозрачной, показывая белые кости, окутанные лунным маревом. Мышц и крови казалось, что нет. Только нескончаемый лунный свет, из которого было соткано мое тело. Луна звала меня, пела в моей груди и душе. Не сразу понял, что оказался не один у дверей архива. Лишь когда с силой, с нажимом и давлением на разум и тело отец обратился ко мне по имени, выбрасывая из нежных и ласковых объятий покровительницы.

Что в его голосе больше злости или переживания, я так и не понял.

— Безрассудный мальчишка!

— Отец? — удивился я, отпуская состояние единения с луной, — прости, — повинился и показала телефон, — не смог найти зарядку. А номер стационарного телефона не помню, — и даже прикусил виновато губу, опустил взгляд и сжался в комок. Если уж играть виноватого ребенка, так до самого конца.

— Поехали!

И показал на такси, стоящее в нескольких метрах. Кивнув, забрав вещи и рюкзак, пошел следом за отцом. Давление его энергии на мое ментальное море сошло на нет. Он успокоился. Взял себя в руки. Почти всю дорогу до дома мы ехали молча. Лишь за несколько сотен метров отец спросил о книгах. Какие я успел прочесть и какие нужны для обучения. Чтобы этой ситуации не повторилось, он готов был сам лично посетить архив и снять копии. Лишь бы я оставался дома. Но я попросил:

— Отец, в следующий раз я буду осторожен. Обещаю. — Тот, скрипя зубами, с силой сжимая кулаки, настаивает, но и я тоже. — Могу я попросить вместо копий нужных книг приобрести защитную одежду или артефакт? Чтобы я мог спокойно ходить по улицам.

— Твое здоровье! — напомнил мне отец.

— После совершеннолетия я не такой слабак, каким был, — и даже чуть раскрылся, говоря: — техники бабушки Лильесьены мне помогли сделать тело чуть сильнее, выносливее. — Отец, услышав о техниках лунных, начал было закипать и терять всю ко мне учтивость и расположенность. Пришлось испуганно, со слезами на глазах пообещать: — Я не пойду по Лунному пути, обещаю! — обещание, это не клятва. Она нарушается на раз-два. — Всего лишь воспользуюсь записями бабушки, чтобы укрепить тело и отогнать болезнь. И все! Я не мастер, историк. Таков мой путь!

— Рад, что ты это понимаешь!

На этом мы и договорились. Я не ступаю на Лунную тропу выше уровня основы, не зажигаю звезд, а отец делает все, что в его силах, лишь бы я стал историком башни звезд. Зачем ему это надо? Без малейшего понятия. Надеюсь, что узнаю. Может, не сейчас. Через какое-то время. Мне и того, что происходит вполне хватает. В этом бы разобраться.

На этом мы и договорились. Я не ступаю на Лунную тропу выше уровня основы, не зажигаю звезд, а отец делает все, что в его силах, лишь бы я стал историком башни звезд. Зачем ему это надо? Без малейшего понятия. Надеюсь, что узнаю. Может, не сейчас. Через какое-то время. Мне и того, что происходит вполне хватает. В этом бы разобраться.

— Братец!

Воскликнул голос Ристара, ждущего в парадной. И не он один нас с отцом встречал. Взволнованная, испуганная, со слезами в глазах стояла тетушка Амора. Она беспокойно теребила платок и стоило нам с ней остаться вдвоем в моей комнате, прижала к себе, прося больше так не делать, не уходить из дома без связи. На что я, показав ей телефон, взломанный хакером удаленно, кратко пересказал ситуацию, в которой оказался. Оговаривая, что отцу она не расскажет, так как тот не в курсе.

— Но Рилтиж-эхса должен знать!

— Узнает, — улыбнулся я тетушке, — мо ои, не переживай. Всем в свое время воздаться! Рано или поздно луна и звезды станут судьями душам виновных!

Тетушка Амора, еще раз меня к себе прижав, погладив по волосам, попросила беречься. Даже если я ступаю по лунному пути, не забывать о тех, кто меня окружает. Что на любую силу найдется другая, превосходящая. Улыбнулся, пообещал. А сам, как только дверь закрылась, обратился к планшету. Пока не куплю новый телефон, буду с его помощью держать связь.

«Дедушка Риль!

Надеюсь у тебя все хорошо и ты в скором времени вернешься домой. Мне столько нужно тебе рассказать!

Береги себя. Силь»

Это первое сообщение, которое я отправил с планшета. Второе же писалось долго. Я подбирал слова. Манеру общения. Несмотря на то, что с Терселом беседе была приятной, общаться вот так, через мессенджер, для меня сложно. Ведь с этим человеком, точнее полуэльфом, я знаком всего день. Но все равно, считал важным написать, что со мной все хорошо. И что я дома.

«Доброй ночи, Терсел!

Я дома. Со мной все хорошо. Еще раз спасибо за компанию и помощь.

Лильсиль»

Но не успел я отложить планшет в сторону, пришло короткое сообщение:

«Доброй!

Рад. Береги себя, фея. И если что, спускайся в наш смертный мир!

Терсел»

Улыбка сама собой растянула губы. Приятно. А еще забавно. Феей я никому и никогда не позволял и не позволю себя называть. Ни в прошлой жизни, ни в этой. У Тьена были попытки надо мной подобным образом посмеяться, но за это он получил «Кольцо разлома пространства», оказываясь в плену моих пространственных нитей. Долго он висел над скалой в путах, но был прощен и отпущен. После этого ни одна живая или мертвая душа не посмела ко мне, как к слабому обращаться. И тут вот. На тебе!

8 глава «Серебряная хризантема»

Силь

— Лильсиль, время! — напоминает мне отец, вежливо стуча в дверь, — возьми, — и протягивает черный зонтик с шелковым балдахином.

Одежда моя тоже защитная от прямых полуденных лучей. Черная рубашка, брюки, пиджак, бархатные перчатки. Даже обувь. Все это покрыто защитной рунной магией. А зонтик так, на всякий случай. Как и черные очки на глаза. Раскрыв зонт, надев очки, шел за отцом. Он вел меня к машине, к поминальному кортежу. Не обращая внимания на братьев, на их усмешки, шепотки. Важен сегодня только дед Риль. Почтение его душе, телу. Надеюсь, постепенно возвращающиеся способности Рыцаря дадут мне ответ на вопрос: Умер дед сам, по причине здоровья, или же ему в этом поспособствовали. Клинки Скорби дадут ответ. Покажут истину.

В машине, сидя рядом с отцом, смотря в телефон, читал последние новости. Лента пестрила заголовками и назначениями. Тот-то сменил того-то, этот предложит то, а тот предложил это! Запутаться можно и мозг сломать. Но постарался запомнить, отложив на дальнюю полку. О назначениях, повышениях информации много, а вот о смерти деда ни слова. Или не хотят огласки, или не такая уж дед важная личность для башни. К тому же, так до сих пор стражи порядка не выяснили, смерть это естественная или же насильственная.

Возможно, умалчивают о кончине деда по этой причине. К тому же, смерть деда была не в родном городе, а в соседнем. Его туда отправили для проверки работоспособности младшей башни. Дед не был звездочетом, он специализировался на источниках. Каким-то образом восстанавливал темный, насыщал светлый. Изначально, еще во времена юности моего наставника, когда Башня Звезд строилась, основа, которую заложили, включала в себя оба вектора силы. И темный, и светлый.

Как поддерживается башня сейчас, а с ней и младшие, без темных? Без малейшего понятия. Может, кристаллы какие, может, искусственно. Я ничему не удивлюсь в этом новом, пока что для меня чужом мире. Уж если детей научились делать в лабораториях, то найти аналог темного источника не проблема. Но все равно, что-то, на подкорке сознания, не давало покоя. Шептало, что все не так просто, как думается и кажется.

— Приехали! — вывел меня из размышлений голос отца.

Раскрыв зонт еще в машине, покинул салон последним. И тут же оказался в неприятной ситуации. Родня, которой у меня слишком много, и все рубиновые или драгоценные, зашептались и возмутились, какого кракена блеклая немощь здесь, а не в своей комнате? Делая вид, что не слышу их слов, шел за отцом. И даже когда зашел, все равно оставался в стороне. В руке по-прежнему зонт, на глазах очки.

Родовой склеп отталкивал и не принимал. Неудивительно. Здесь десятки потомков драгоценных. Души их, даже отпечатки, против моего присутствия, лунный же, чужой. Но меня это не тревожит и не волнует. Каждый из здесь покоящихся — мертв. Мне они не угроза. А вот те, кто пришел проводить деда Риля в последний путь… Один дед Ваэтолис (старейшина) чего стоит. Я, даже через шелковый покров зонта, ощущал его полный ненависти взгляд. Уверен, как только с дедом простятся, он выскажет свое мнение относительно моего присутствия.

Старейшина что-то говорил, потом отец, еще родня и подчиненные деда. Я воздержался от прощальной речи, просто стоял в стороне ото всех и смотрел на закрытые глаза деда, сложенные на груди руки. Бабочка-помощница, поддерживая, щекоча ухо крылышками, спряталась в волосах. Да и за черным шелком балдахина ее не видно. Напарница же ее, призванная мной и отправленная вперед остальных, наблюдала за всеми родственниками с потолка. Каждое движение в мою сторону не станет сюрпризом. Буду к нему готов.

— Да воссияет звезда твоя на небосводе, да зажжется старшее созвездие! — произнес дед Ваэтолис, оглашая конец поминальной службы.

В знак прощания и смирения с потерей, каждый оставлял для деда по алому ликорису, проводнику душ в мир иной. Так насобирали около полусотни цветов. Я же, как гласят традиции лунного рода, возложил на плиту его склепа серебряную хризантему, отливающую сиянием Многоликой, как и мои волосы в полнолуние, говоря на прощание:

— Да примет тебя Многоликая госпожа в свои объятия, дед Рель! Да расстелит лунный путь в мир мертвых, усеяв темно-синий небосвод звездной россыпью! — Но сказал я это так, чтобы никто не слышал.

Не услышали. Зато увидели цветок.

Дед-старейшина хотел его забрать и уничтожить, прямо на моих глазах, но отец попросил не трогать. На траур я имею такое же право, как и все здесь собравшиеся. Цветок — это дань уважения моего лунного народа к потомку драгоценного рода. А я деда не просто уважал, а любил. Как и он меня. Никто другой из семьи, только он. Не по кому другому я бы в ночь полной луны не плакал. Видел бы смерть, проронил бы прозрачную слезу, но не такие, которые обращаются лунными кристаллами.

— Ладно, — процедил сквозь зубы старейшина, подходя ко мне, прожигая меня взглядом, давя энергией родового, вбивая меня в пол.

Каждая клеточка моего тела напряглась, оцепенели нервные окончания. Я не чувствовал ничего кроме всепоглощающего страха. Вот она разница в наших с ним уровнях. Он на ступени обожествления в ранге бронзовый. Тогда как я только-только перешел к единению меридиан и готовлюсь ступить на уровень Основы, зажечь первую звезду. Один только его взгляд вжимал меня в мраморный пол усыпальницы. А еще голос. Ледяной, промораживающий.

9 глава «Силь-се, Тер-се»

***

Обычный рабочий день. Отделение полиции младшего народа. Все куда-то ходят, что-то обсуждают. Суеты нет, но и организованности тоже. Хотя, какая может быть организованность у преступников? Особенно в стенах отделения. Только противостояние, кто окажется изворотливее и удачливее. Преступник, приглашенный и приведенный на дачу показаний, переросшую в допрос, с подвешенным языком, адвокатом за плечами, или коп, у которого помимо косвенных улик и ненадежных свидетелей нет ничего.

Но не это важно, допросы с пристрастием в этом помещение не нонсенс, а вот сидящий в приемном коридоре лунный эльф, скрывающийся от дня зонтом и черным шелковым балдахином — да. Казалось, эльф прямо с поминок пришел. Весь в черном. От рубашки до галстука. Глаза закрывают солнцезащитные очки, руки же спрятаны за бархатной тканью перчаток. Но на всякий случай раскрыт и зонт-артефакт, не пропускающий даже легкие лучи. И только волосы, россыпь серебряных волос да белая, как фарфор кожа, оттесняет черноту одеяния.

— Лильсиль? — удивился тот, к кому эльф пришел. — Что ты тут делаешь? — а эльф, чуть отодвинув шелк защиты, сняв черные очки, натянуто улыбнувшись, сказал, но только для копа, к которому пришел:

— Мне нужна твоя помощь, Терсел.

— Пошли, — согласился полуэльф, понимая всю серьезность причины, раз лунный решился прийти лично, днем, а не созвониться по телефону. — У меня перерыв на обед! — рявкнул полуэльф кому-то в толпе копов.

После этих слов он закрыл дверь на замок, давая понять, что дело важное и срочное. И чтобы его не беспокоили. Даже если начальник придет и начнет тут нервно слюной брызгать и всех матом троекратным поливать. Как только Лильсиль и Терсел оказались за закрытой дверью, а полуэльф еще и задвинул жалюзи, лунный убрал зонт, и очки снял. Остался в защитной одежде. От кофе не отказался, а вот от сигареты — да. Не курил юноша в прошлой своей жизни, не собирался начинать в этой. К тому же его болезнь легких еще не полностью исцелена, только купирована.

— Рассказывай, Лильсиль!

И лунный рассказал. О дедушке, и о том, что тот в могилу не собирался, был здоров. Прожить он мог еще тысячелетие точно. Но тут, странным образом умер от сердечного приступа. Таков вердикт специалиста, который проводил осмотр тела перед похоронной процессией. Да и по внешним признакам, те, кто деда в тот момент времени видели, сказали, что он резко схватился за грудь с левой стороны, жадно хватал ртом воздух, а потом рухнул. Это очень похоже на проклятие.

— С чего ты взял, что он проклят? По мне, обычный приступ.

— Терсел, поверь, если бы все было так, как заключил мед эксперт, я бы не пришел. — Полуэльф продолжал настаивать на том, что это может быть приступом. И о проклятие тут может быть ни при чем. — Я — Бан-ши, если ты не забыл, — напомнил полуэльфу лунный, откидывая назад длинную прядь серебряных волос.

— А это тут при чем?

— При том! — давил Лильсиль, — я не могу предотвратить смерть, это так. Но я могу ее почувствовать. И я знал, что перед тем приступом с ним все было хорошо. И потом резко, словно из неоткуда…

— Ты видел, как его проклинают? — напягся полуэльф.

— Нет, — но, увидев хмурое выражение лица, эльф уточнил: — я это чувствовал, каждой клеточкой своего тела. Как здоровый эльф, не отягощенный болезнями, падает от сердечного приступа, которого не должно было быть. Ничего его не предвещало.

Лунный сказал правду, но не полную. Информацию, таким образом, он от луны не получал. Бан-ши видят смерть, точнее душу, отделяющуюся от тела, рвущиеся нити единения с миром, но не моменты жизни перед этим. Да только кто проверит, узнает как все было на самом деле? Никто. Помогли ему узнать причину смерти — клинки Рыцаря Скорби. Именно благодаря ним Лильсиль и узнал правду о том, что дед умер не своей смерть. А из-за проклятия. Сейчас же, предоставленная Терселу информация, была больше собирательная, из обрывков, выстроенных в логическую цепочку.

— Допустим, — сказал полуэльф, потушив сигарету о пепельницу, запивая никотин кофе, — все так, как ты говоришь. И дед твой был здоров, помирать не собирался. Но он помер. От проклятия ли, от сердечного приступа ли. Не важно, — уточняя для сидящего напротив эльфа, так как тот потерял облик феи и свел тонкие белые брови к переносице, а губы сжал в линию. Руки его с силой сжались в кулаки, давая понять, что он и врезать может, — пока что не важно. Ведь это всё рассуждения и безосновательные сотрясения воздуха. Нужны факты, неоспоримые и весомые. А еще документы.

— Что именно нужно?

— Заключение эксперта — это раз. Выписка из медицинской книжки — это два. Контакты, с кем он общался хотя бы за месяц-два до гибели — это три. И список тех, кому выгодна смерть твоего деда, кто после его кончины получит: пост, титул, место в совете, — перечислял вероятности Терсел, — это четыре.

— Хорошо, — выдохнул Лильсиль, — если это будет лежать на твоем столе, ты возьмешься за мое дело? — в мыслях было и вознаграждение, те самые кристаллизированные слезы. Ведь полуэльф будет работать сверхурочно. У него же куча дел помимо просьбы в расследовании странной смерти, которая, официально считается «по естественным причинам».

— Эм, Лильсиль, — подошел к эльфу коп, спрашивая: — думаешь, я это от тебя требую? — тот кивнул, считая так на полном серьезе. — Дурень! — и рассмеялся над лунным. До слез и рези в животе. — С тебя только список подозреваемых, и окружение твоего деда. И все!

— Правда? — уточнил эльф, сидящий в полной прострации.

Вот что значит почти два тысячи лет в небытие. В прошлой его жизни именно так и делали, сначала собирали необходимую информацию, достоверные и проверенные улики, а уже потом шли к хранителям власти и порядка. Разве только подозреваемого на поводке не вели. Сейчас же все куда проще. Для граждан проще, а вот для копов нет.

10 глава «Экзамен»

Силь

Три месяца!

Прошло три месяца, но кто проклял деда Риля, Терсел так и не выяснил. Лишь добился от экспертов похоронной процессии правды. Затаскав их перед этим через день на допросы. Те, сдавшись, сознались и покаялись в том, что на теле деда ощущалось остаточные эманации проклятия. Почему умолчали? Отдельная история. Семейная. Руки и ноги которой, растут от старейшины. Что касается проклятия. После долгих часов и расчетов Тер узнал, каким именно проклятием убили деда. «Дыхание смерти». Мне оно было незнакомо. Я даже не слышал о таком, но, как оказалось, читал.

В одном из списков Шах-се упоминалось использование «Дыхание смерти», но я, каюсь, забыл. Проклятия — не моя стезя. Ими мастерски владел Тьен. Был мастером проклятий серебряного уровня обожествления. Мой же удел — пространство. Техники и заклинания, направленные именно на искривление восприятия. И такого же, как и Тьен уровня — серебряного на ступени обожествления. Чуть-чуть не хватило до золотой. Как и Тьену.

Но, я отвлекся…

— Силь, готов? — спрашивает отец, сопровождающий меня на первый экзамен, который проводится не на дому, как зачеты, а в башне звезд. Как бы мне не хотелось туда ехать, придется. Как и находиться под пристальными взглядами старших звездочетов, один из которых Альхаирис.

— Готов, — сказал отцу, поправляя воротник белой рубашки и черный, как смоль галстук. На руки черные перчатки, на глаза очки. В руках привычный зонт с шелковым балдахином, скрывающий меня от солнечных лучей.

Все тем же способом, на такси, мы с отцом доехали до звездной башни. Величественная, мать ее. Издалека видна. Подпирающая небосвод, уходящая остроконечной крышей к звездам. Нет ей конца, только основа. Башня словно здесь и нигде. Окутана и укрыта от глаз младших Туманностью Андромеды, защищена Млечным путем и созвездиями-покровителями. Как же давно я здесь был. Но ничего за эти тысячелетия моего забытья не изменилось. Осталось по-прежнему.

Встречал нас у главных ворот Шахссар-се. Все такой же. Длинные алые волосы распущены и спускаются по груди, спине, плечам. Золотые глаза холодны. На бледных, тонких губах ни намека на улыбку. Осанка идеальная. А внешний вид безупречен. Алая рубашка отглажена, черный галстук завязан классическим узлом, а пиджак сидит, словно влитой. Мантия старшего историка, расшитая золотыми нитями, накинутая на плечи — лежит идеально.

— Шахссар-се, — поклонился я, оставляя отца за спиной.

Дракон пригласил следовать за ним. И я последовал. Ступал шаг в шаг. По сторонам смотрел с опаской. Мало ли старики какие ловушки приготовили. Или же распознавающие формации с чарами повесили. С них станется. Ведь моя звезда зажглась, а это значит, поиски будут продолжаться до тех пор, пока она не потухнет. То есть до моей смерти. Только я так просто умирать не собираюсь. Повоюю и жизнь свою в этом потоке времени отстою.

«Потомок!» — слышу знакомый голос, лишь для меня одного. Делаю вид, что ничего не происходит, иду за драконом. Сам же, отпуская и раскрывая ментальное море для зовущего, спрашиваю:

— Предок! Потомок приветствует Вас! — и чуть склонил голову, но так, чтобы Шах-се не видел. — Чем потомок может услужить предку?

«Спаси его!» — но кого именно спасти, предок так и не сказал. Да и не до этого было. Мы с драконом прибыли в экзаменационную аудиторию. А там…

— Старейшина Ваэтолис! — склонил я голову низко, не смотря в его алые, как рубины глаза, при этом понимая, что экзамен будет крайне сложно сдать. И не только из-за старейшины, но и из-за сидящего подле деда Альхаириса.

Этот эльф, звезда его угасни, смотрел на меня тяжелым, холодным взглядом, желая пронзить каждую жизненно-важную точку на теле тончайшей иглой. Страх, паника и желание сбежать меня даже не тронули. Лишь вызов и желание поскорее здесь закончить и вернуться к книгам. Или в одиночестве, или в компании друга, которым Тер мне все-таки стал. Поэтому, с моральной поддержкой Тера, с благословением луны и с серебряной бабочкой, спрятавшейся в волосах, я подхожу в центр рунного круга.

Первым делом старейшина и старшие звездочеты, а с ними и Шахссар-се, должны узнать мой уровень познания внутренней энергии. Передо мной явилась полупрозрачная сфера. Положив руку, чуть отпустив энергию, напитав ей шар, продемонстрировал сидящим высшим чинам, что нахожусь всего лишь на второй ступени Меридиан звезд. Как и говорил отцу, а тот передал деду-старейшине, уровень основы я не осваивал. Историку этого ненужно.

— Похвально, юноша, что вы следуете своему слову! — высказался старейшины Ваэтолис. А Альхаирис его поддержал.

А вот Шах-се за моей спиной было слышно, как тяжело выдохнул. Дрогнуло магическое поле подле него, слегка накалился воздух. Дракон был не согласен с мнением деда и Альхаириса, но молчал. Он — историк, власти в его руках, как таковой нет. Только сила золотого ранга уровня обожествления, с которой, против всех не пойдешь. Числом задавят.

Другие экзаменаторы приняли позицию наблюдателей, ведь они здесь именно за этим. Наблюдать за процессом сдачи экзамена, по итогу которого, если отвечу на все их вопросы, получу статус «младший историк». Мне это было нужно, хотя бы для того, чтобы зайти в секцию «Скрытых созвездий». Надеюсь, хоть там я найду информацию о Тьене и всех темных родах, их угасших звездах и созвездиях. Ведь по тому пропуску, что дал мне Шах-се, пройти в секцию нельзя.

— Итак, молодой человек, раз мы увидели ваш уровень освоения внутренней энергией, то можем приступить к экзамену! — нарушил момент ликования, накрывший Альхаириса и старейшину Ваэтолиса один из историков соседнего города, прибывший именно для проверки знаний, а не для усмешек над младшим отпрыском лунного рода, с неокрепшими телом и слабыми меридианами. — Расскажите нам о пути вознесения и деяниях во имя звезд, героя великого Тьениориса! — вот тут я честно, готов был рухнуть. Не ожидал, что первым вопросом станет именно путь Тьена, с низов, до величия.