Звёздные Шалопаи

Звёздные Шалопаи

В 2033-м старый мир не просто закончился – он лопнул, как перезрелый плод, забрызгав Вселенную осколками человеческих амбиций. Представьте: почти одновременно, будто кто-то щелкнул невидимым тумблером, в трех глухих уголках планеты – под вечными снегами Тибета, в малахитовых жилах Уральских хребтов и среди каньонов пыльного Колорадо – ожили они. Врата. Звучит как в сериалах прошлого — затасканно и скучно? Но, вот правда, это были именно Они. Всего три штуки на всю нашу матушку - Землю.

Исполинские, гудящие неведомой энергией артефакты, тысячелетиями мирно спавшие под ногами ничего не подозревающего человечества. А теперь они полыхнули холодным звездным огнем, пронзая пространство-время и швыряя ошалевшую Землю в объятия Большого Космоса.

Путешествия на световые годы за пару вздохов? Легко! Вот только это "легко" оказалось грандиозным галактическим "факапом". Могущественная Конфедерация Ыых, этакий вселенский ООН с поправкой на тентакли и гипердвигатели, и в мыслях не имела подключать к своей сверхскоростной транспортной сети какую-то там Землю.

Планетка третьего типа, погрязшая в локальных конфликтах, с народами, не способными договориться даже о едином стандарте розеток, и технологиями, вызывавшими у среднего ыыхца лишь снисходительную улыбку. Какой-то НИИ Трансгалактических Перемещений (в просторечии "прыгуны") банально ошибся с координатами, ткнув активатором не туда. Но Ворота уже сияли, и фарш провернуть назад было невозможно.

Пролетели двенадцать лет – как один безумный, наполненный адреналином и культурным шоком вздох. К 2045-му Земля, отчаянно цепляясь за протянутую (пусть и по ошибке) руку Конфедерации, доскреблась до статуса кандидата в Содружество. Впереди маячило полноправное членство и снятие всех ограничений, но это "впереди" было где-то очень далеко.

А пока – суровая реальность: доступ к межзвездным трассам, к этому пиршеству технологий и чудес, оставался привилегией горстки избранных. Ученые мужи с седыми бородами и горящими глазами, лоснящиеся чиновники, меняющие свои круизные лайнеры чаще, чем галстуки, да акулы мегакорпораций, чуявшие новые рынки. Билетом в этот закрытый клуб служила ключ-карта – элегантный кристаллический чип, пульсирующий внутренним светом, желанный, как глоток воды в пустыне.

Именно в этом мире, где космос был так близко и так невыносимо далеко, обитали Марк и Алекс. Два типичных представителя поколения Z-альфа, выросших на стыке реальностей. Марк – худощавый, длинноногий, с вечно взъерошенными темными волосами, из-под которых на мир смотрели слишком серьезные для его восемнадцати лет серые глаза.

Его пальцы, казалось, жили своей жизнью, постоянно постукивая по любой доступной поверхности или теребя какой-нибудь гаджет – в них была скрыта нервная энергия гения, находящего успокоение лишь в строгой логике кода. Алекс, напротив, был крепче сбит, светловолос, с вечной усмешкой на губах и хитрым блеском в голубых глазах.

Он двигался с ленцой уверенного в себе кота, но за этой показной расслабленностью скрывался такой же острый ум и неуемная жажда деятельности. Их юношеский максимализм бил через край: если существует запрет – его нужно обойти, если есть вершина – ее нужно покорить, желательно взломав систему безопасности и оставив на самой макушке цифровое граффити.

Оба, конечно, мечтали о подружках. В тайных глубинах своих жестких дисков и облачных хранилищ они наверняка складировали идеализированные образы, сотканные из аниме, игровых персонажей и редких улыбок реальных однокурсниц.

Но вот парадокс: эти повелители нейросетей, способные заставить ИИ-ассистента декламировать Шекспира басом или писать симфонии в стиле Моцарта, пасовали перед простой задачей – заговорить с живой девушкой. Расшифровать ее настроение, предугадать реакцию, подобрать нужные слова – это было посложнее квантовой криптографии. Строка идеального кода была для них понятной и предсказуемой красотой. Девушки же – восхитительным, но абсолютно непредсказуемым хаосом.

Их общая страсть к технологиям, помноженная на врожденное пренебрежение к слову "невозможно", и привела их к идее, дерзкой и почти безумной. Родители, уважаемые специалисты по ксенотехнологиям и межмировой этике, то и дело мелькали на голоэкранах, вещая о новых открытиях или, что чаще, о новых ограничениях. А их персональные ключ-карты, пропуски в манящий взрослый мир звезд, так соблазнительно покоились в домашних сейф-боксах с биометрической защитой.

Для Марка, чьи пальцы порхали над сенсорными панелями, взламывая защиту быстрее, чем иные успевали ввести пароль, и Алекса, мастера социальной инженерии и аппаратных «жучков», это был вызов. Создание идеальных клонов карт доступа стало их маленьким секретным проектом, делом чести, способом доказать самим себе, что они не просто винтики в системе.

Пару бессонных ночей, несколько хитроумных скриптов, виртуозное использование 3D-нанопринтера, позаимствованного из школьной лаборатории под предлогом моделирования условий приближенных к реальным «инновационного проекта по терраформированию Венеры на основе анаэробного устойчивого к кислотам и жаре мха», и вуаля – два сверкающих дубликата лежали у них на ладонях.

Но ключ-карты были лишь половиной дела. Права на управление персональным флаером – той самой изящной антигравитационной капсулой, способной домчать до ближайшего портального комплекса за пару часов – выдавались строго с двадцати одного года. Марку и Алексу едва стукнуло по восемнадцать.

Проблема? Скорее, очередная интересная задачка. Еще одна ночь кодинга, и в их цифровых ID, хранящихся в Единой Гражданской Базе, красовался возраст «21», дополненный безупречно сгенерированными лицензиями пилотов категории «B- interstellar shuttle». Подделать легкую небритость на голофотографиях для пущей убедительности оказалось самым сложным.

Субботний вечер струился неоновыми огнями по улицам футуристического мегаполиса. Родители Марка убыли на очередную нудную конференцию по «Проблемам синхронизации гравитационных флуктуаций в секторе Тау Кита», а предки Алекса наслаждались виртуальным круизом по восстановленным экосистемам Амазонки. Идеальное время.

Эйфория

Сам переход был похож на то, как если бы их прожевал, а затем с отвращением выплюнул гигантский космический зверь. Мир вокруг завертелся бешеной каруселью цветов и звуков, желудок совершил кульбит, грозясь извергнуть остатки утреннего синтетического кофе, а в ушах стоял такой звон, будто по ним от души приложились медным тазом.

Марк пришел в себя первым, лежа на чем-то прохладном и упругом, отдаленно напоминающем мох. Голова раскалывалась. Он сел, с трудом фокусируя взгляд. Рядом, распластавшись морской звездой, стонал Алекс.

— Ма-а-арк! — простонал он, не открывая глаз. — Какого ыыхца?! Мои мозги… они сейчас вытекут через уши! Кажется, меня вывернули наизнанку, а потом запихнули обратно, но не той стороной!

— Координаты… — Марк потер виски, пытаясь собрать мысли в кучу. — Сбой… аварийный протокол StarLife… он нас куда-то… отфутболил. Похоже, система не просто прервала переход, а перенаправила на ближайший «безопасный» или карантинный узел. Только вот «безопасный» для кого?

Они оказались на небольшой, слегка запущенной платформе, окруженной пышной, светящейся в полумраке растительностью. Откуда-то снизу доносился тихий гул и незнакомые, переливчатые звуки. Воздух был густым, как сироп, пропитанный ароматами цветущей ночной лозы, пряной пыльцы и чего-то еще – неуловимо-технического, как пахнет разогретым металлом остывающий лазер. Над головой в фиолетовом небе висели две луны – одна большая, жемчужная, другая поменьше, цвета индиго.

Алекс наконец сел, тряхнув светловолосой головой. — Ну и местечко… Точно не Квинтария с ее радужными гейзерами. Где мой справочник?

Он похлопал по карманам своей стильной куртки и извлек небольшой, плоский девайс – универсальный инфо-коммуникатор Конфедерации, хитроумно собранный им из нескольких «списанных» родительских модулей и пары нелегальных прошивок. Включив его, Алекс принялся ковырять защитные протоколы местной инфосети с упорством дятла, пытающегося продолбить титановую плиту.

Марк тем временем встал и подошел к краю платформы. Внизу раскинулся город – невероятный, фантастический. Сиреневые башни, словно вырезанные из аметиста, устремлялись в небо, их вершины терялись в облаках, подсвеченных лунным дуэтом. Между ними, словно небесные скаты, бесшумно скользили изящные флаеры, оставляя за собой тонкие инверсионные следы из звездной пыли. Сверху доносился мелодичный перезвон, будто тысячи стеклянных колокольчиков втори.ли тихому шепоту ветра.

— Есть! — торжествующе воскликнул Алекс. — Подключился к местному «общедоступному» инфобанку. Так… Планета Оахай… сектор Гамма-7 Конфедерации Ыых… Статус: полноправный член Содружества… Климат: субтропический… Основные формы жизни: гуманоиды, флора, фауна… Стоп! Марк, этого не может быть! Ее нет ни в одном из наших «разрешенных» каталогов! Даже в расширенных списках для служебного пользования, которые ты нарыл!

Марк медленно обернулся, его серьезные серые глаза отражали фиолетовое небо. — Конфедерация огромна, Алекс. Невероятно огромна. То, что нам показывают на Земле, те несколько десятков миров, что открыты для ограниченного контакта – это как витрина магазина игрушек для ребенка. Мы и сотой, нет, тысячной доли всех миров не знаем. Земля для них – песчинка, недавнее подключение по ошибке. Они не обязаны нам весь свой атлас разворачивать.

— Ладно, это я понимаю… — Алекс снова уткнулся в коммуникатор, его пальцы забегали по экрану. — Но вот это… Марк, ты сейчас сядешь. Или ляжешь. Если уже не лежишь. «Соотношение полов: одна мужская особь на сорок… СОРОК, Марк!.. женских».

Марк моргнул. Потом еще раз. — Сорок? Ты ничего не путаешь? Может, это сорок особей на одного… домашнего питомца? Или на один квадратный километр редких минералов?

— «Одна мужская особь на сорок женских», — отчетливо прочитал Алекс, поднимая на друга ошалелые глаза. — «Генетическая аномалия, причины которой до конца не изучены. Конфедерация ведет исследования, но пока безуспешно». Марк… мы… мы где?!

— Похоже, в очень… интересном месте, — пробормотал Марк, пытаясь осмыслить услышанное. Юношеский максимализм и жажда приключений боролись в нем с вполне понятным ступором. — Это… это что, рай для Казановы или групповая галлюцинация после портального шока?

Они спустились с платформы по какой-то полузаросшей лестнице и осторожно двинулись по тихой, слабо освещенной улочке, вымощенной плитами, которые мягко светились изнутри. И действительно, женщин было… много. Потрясающе много. Они двигались с какой-то особой, текучей грацией, их одежды из струящихся тканей переливались в свете двух лун, а негромкий смех и разговоры напоминали перезвон тех самых небесных колокольчиков.

Мужчины встречались крайне редко – одинокие фигуры, которые, казалось, несли на себе груз некоторой отстраненности и… повышенного, хотя и сдержанного, внимания со стороны окружающих дам. Никто не бросался на них, не хватал за руки, но любопытные, оценивающие взгляды они ловили постоянно.

— О'кей, кажется, справочник не врал, — прошептал Алекс, нервно поправляя куртку. — Чувствую себя… редким экспонатом в музее. Очень редким. И слегка голодным.

Они наткнулись на небольшой лоток, где высокая, стройная женщина с кожей цвета расплавленной меди и глазами, сияющими золотом, продавала какие-то невероятные фрукты, переливающиеся всеми цветами радуги и испускающие дразнящий аромат.

Попытка расплатиться земными кредитами вызвала у нее лишь вежливое недоумение. Марк уже хотел было предложить свой мультитул в обмен, но Алекс, вспомнив о сувенирах, которые он прихватил «на всякий случай», извлек из кармана брелок – маленькую, искусно сделанную голограмму Эйфелевой башни.

Женщина с интересом повертела безделушку, затем ее губы тронула улыбка, обнажив идеально ровные зубы с едва заметными острыми клыками. Она кивнула и протянула им два самых крупных и ароматных плода.

Вкус оказался божественным – смесь земной дыни, манго и чего-то совершенно нового, искристого, с легким пьянящим послевкусием. Голод немного отступил, а вот жажда приключений, подогретая этим маленьким успехом и экзотическим нектаром, вспыхнула с новой силой.

Волшебная Четвёрка

Если раньше Марк чувствовал себя «вишенкой на торте», то теперь он ощущал себя главным блюдом на пиру, которое вот-вот начнут с аппетитом дегустировать.

Алекс, кажется, разделял его ощущения, хоть и пытался хорохориться.

— Атлетические способности? — он нервно усмехнулся, пытаясь поправить несуществующую складку на своей куртке.

— Ну, мы это… в школе физкультуру не прогуливали. Да, Марк?

Марк только сглотнул, не в силах произнести ни слова. Атмосфера стремительно накалялась.

Лира, та, что была в изумрудном, мелодично рассмеялась, и этот смех, казалось, заставил мерцающие цветы в ее волосах вспыхнуть ярче.

— О, слухи о землянах, вашей… выдержке дошли даже до Оахай, — она сделала шаг вперед, ее движения были плавными и завораживающими, как танец кобры.

— Думаю, сегодня у нас будет шанс проверить их на практике.

Она грациозно провела их через потайную дверь в дальнем углу клуба, искусно замаскированную под часть стены, увитой теми же живыми, пульсирующими лианами. Дверь открылась с тихим шипением, словно выдыхая теплый, пряный воздух, и за ней оказался коридор, совершенно не похожий на основной зал. Здесь было тише, музыка доносилась откуда-то издалека, приглушенная и еще более интимная.

Стены были отделаны темным, почти черным камнем, который, казалось, поглощал свет, а единственным освещением служили крупные кристаллы рубинового цвета, вмонтированные в ниши и испускавшие глубокий, пульсирующий, багровый свет.

Этот свет отбрасывал на стены и пол дрожащие, чувственные тени, создавая атмосферу тайны и предвкушения чего-то запретного. Воздух здесь был еще гуще, насыщенный ароматами мускуса, сандала и каких-то тяжелых, сладких цветов.

Вдоль коридора располагалось несколько одинаковых дверей из темного дерева, без ручек или каких-либо опознавательных знаков.

— Приватные комнаты, — пояснила Эйла, рыжеволосая бестия, ее низкий грудной голос идеально вписывался в эту полумрачную, интимную обстановку. Она замедлила шаг рядом с Алексом и легонько провела кончиком длинного, алого ногтя по его шее, чуть ниже уха.

— Для особых гостей. И для особых развлечений.

Алекс заметно вздрогнул, но постарался сохранить лицо, лишь нервно сглотнув. Марк же чувствовал, как сердце колотится где-то в горле. Одна из дверей бесшумно открылась перед Нейей, будто повинуясь ее мысли.

Внутри оказалось просторное, почти круглое помещение. Низкие, широкие диваны, заваленные грудами шелковых и бархатных подушек всевозможных оттенков красного и золотого, полукругом охватывали центральную часть комнаты.

А в центре… в центре на небольшом возвышении располагалась огромная круглая платформа, диаметром не меньше трех метров. Она была покрыта чем-то, что на первый взгляд напоминало переливающийся кремовый шелк, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно – это не ткань.

Поверхность едва заметно, почти оргазмически пульсировала, словно дышала, и ее цвет постоянно менялся, перетекая от нежно-розового к перламутровому и обратно, словно реагируя на сердцебиение вошедших или на их скрытые эмоции. Легкий, едва уловимый аромат, напоминающий ваниль и цветущий жасмин, исходил от нее.

— Что… что это? — выдохнул Марк, его голос был чуть хриплым. Он не мог отвести взгляд от этой странной, живой платформы. В этот момент Нейя, оказавшаяся рядом с ним, плавно, одним неуловимым движением расстегнула несколько верхних застежек на его толстовке. Ее пальцы были теплыми, а прикосновение к его коже – легким, как крыло бабочки, но от этого не менее будоражащим.

— Это Ложе Наслаждения, землянин, — прошептала она ему на ухо, ее дыхание опалило кожу.

— Древнее создание Оахай. Оно чувствует твои эмоции, твои желания, и усиливает каждое ощущение… в десятки, а то и в сотни раз. Оно станет частью тебя, а ты – частью его.

Мира, миниатюрная брюнетка с фиалковыми глазами, тем временем уже избавила Алекса от его стильной куртки и теперь с нескрываемым, почти детским восторгом и одновременно взрослой оценкой изучала его торс, легко касаясь пальцами мышц.

— Такие крепкие, — произнесла она своим звонким голоском, обращаясь скорее к подругам, чем к самому Алексу. — Земляне всегда такие… упругие? И кожа такая горячая…

Её чуть раздвоенный язычок, о котором Марк читал в каких-то древних земных легендах о соблазнительницах, но никогда не думал увидеть воочию, быстро и неожиданно скользнул по ключице Алекса. Тот издал тихий, сдавленный звук – не то стон, не то всхлип – и его глаза изумленно расширились. Ощущение было невероятным – щекочущим, обжигающим и до дрожи приятным одновременно.

— Я слышала, мужчины с Земли поразительно выносливы, — Лира приблизилась к Марку сзади, ее тело почти касалось его спины, и он почувствовал жар, исходящий от нее. Она провела своими длинными ногтями по его позвоночнику, от шеи до поясницы, вызывая новую волну мурашек.

— Правда ли это, красавчик? Говорят, вы способны дарить удовольствие снова, и снова, и снова… Не то что наши редкие и быстро утомляющиеся самцы.

Не дожидаясь ответа, она мягко, но настойчиво подтолкнула его к Ложу. Как только обнаженная кожа его руки случайно коснулась живой, пульсирующей ткани платформы, по всему телу Марка, от кончиков пальцев до самого паха, пробежала волна обжигающего, почти болезненного, но невероятно сладкого тепла.

Ткань под его рукой стала теплее и начала вибрировать сильнее, а ее цвет сменился на насыщенно-алый. Он невольно отдернул руку, тяжело дыша.

— Что… что вы делаете? — Марк попытался вырваться из мягкого плена женских рук, но слова застряли в горле, превратившись в сдавленный хрип. Нейя и Эйла, рыжеволосая бестия, теперь стояли по обе стороны от него, их близость была почти осязаемой – он чувствовал тепло их тел, вдыхал сложный букет их индивидуальных ароматов, смешанный с запахом Ложа.

Их руки, умелые и уверенные, скользили по его телу, освобождая от остатков одежды – толстовка, джинсы, белье – все это легкими, почти невесомыми тряпочками опадало на пол. Он остался совершенно обнаженным, беззащитным, и в то же время – странно возбужденным от этой откровенной демонстрации их власти и его уязвимости.