Звёздочка для Демона

Глава 1

— Астрейя, я должен серьёзно поговорить с тобой.
Я вздрогнула и обернулась к незаметно подошедшему отцу. Как всегда в первое мгновение с болью подумала, насколько же он постарел за последний лунный месяц, и лишь потом осознала смысл его слов.
— Серьёзно поговорить? Но о чём?
Отец со вздохом указал мне на мраморную скамейку под сенью раскидистого огнецвета, и я послушно присела на самый её краешек.
— Астрейя. — Возвышаясь надо мной, отец завёл руки за спину, сделавшись похожим на ментора Сальвию. — Как ты, возможно, знаешь, несколько дней назад я отправил королеве Нигредо предложение о перемирии. Так вот, сегодня пришёл ответ. Она согласна.
— Но это же прекрасно! — не удержавшись, я вскочила на ноги. — Война наконец-то закончится!
— Сядь.
Я буквально упала обратно на скамью — никогда ещё отец не разговаривал со мной таким тоном.
— Неужели ты не понимаешь: Аспида пошла нам навстречу отнюдь не по доброте душевной? — отцовский взгляд был тяжёл, как могильное надгробие. — Взамен мы отдаём всю пограничную область, артефакты и, — он запнулся, — тебя.
— Меня? — я непонимающе захлопала ресницами. — Разве я нужна королеве?
— Ты станешь заложницей, чтобы гарантировать наши мирные намерения, — отец отвёл глаза. — И для этого выйдешь замуж за маршала Ареса.
— Что? — снова подскочила я. — Замуж? Но как же Ирин, мы ведь помолвлены!
— Помолвка будет расторгнута. Готовься, через десять дней ты покинешь Альбедо, а ещё через десять станешь женой одного из самых знатных демонов.
И отец удалился — всё так же не глядя на меня.

«Станешь заложницей».
Я без сил опустилась на скамью и обвела сад летнего дворца невидящим взглядом. Может, мне всё привиделось? Отец не мог так поступить со мной, не поговорив, не спросив согласия! Не мог отдать в жёны демону, не мог допустить, чтобы я навсегда уехала из Альбедо и больше никогда-никогда не увидела ни зелёных лугов, ни тенистых лесов, ни прозрачных рек. Не услышала пения птиц и не вдохнула аромат цветов, ведь Нигредо — это мёртвая земля! Бесплодная пустыня, населённая странными и хищными тварями, в которой демоны выживают исключительно благодаря магии. И выживают не очень-то хорошо, если развязали с нами войну за территории.
Меня затрясло.
— Я не хочу.
От жалобного звука моего голоса несколько сидевших на дереве пичуг взмыли в воздух.
— Я не хочу уезжать. — Картинка сада вдруг затуманилась, а глазам стало горячо. — Я хочу жить здесь, выйти замуж за Ирина, а не медленно умирать на чужбине среди равнодушных чужаков!
Я закрыла лицо ладонями и, скорчившись, как от сильной боли, зарыдала.
В глубине души зная, что слезами уже ничему не помочь.

***

Хотя отец и сказал мне готовиться, в сборах я участия не принимала — всё делали прислужницы и швеи, которым поручили срочно нашить для меня дорожной и тёплой одежды. Погода в Нигредо непредсказуема — то жара, то метель, но никогда — приятная погожая теплынь, как у нас.

«А владыки Тёмной стороны распорядились наследством Прежних иначе. Вместо того чтобы просто хранить переданное, они, преисполнившись гордыни, взялись его изучать и подчинять своей воле. Чем призвали великие бедствия на свои земли, погубив множество жизней...»

Я подняла глаза от пожелтевших страниц «Истории мира». Короли Нигредо захотели сравняться с Прежними, умевшими, если верить легендам, гасить и зажигать звёзды. А в результате практически убили половину мира и собирались сотворить то же самое с нашими землями.
— Я спасаю мой народ, — сказала я себе с убеждённостью, которой не чувствовала. — Предотвращаю страшную беду, способную уничтожить нас всех. Это героизм. Подвиг.
Последние фразы прозвучали настолько фальшиво, что у меня самой заныли зубы. Что может быть глупее вранья себе? Я вздохнула и, закрыв книгу, положила её на низкий геридон рядом с креслом. Немного просидела в раздумье, а затем решительно поднялась на ноги.
Было только одно место, где я могла почерпнуть мужества и душевных сил. Мамина могила.

Мама просила, чтобы местом её последнего сна стал не гранитный склеп правителей Альбедо, а высокий берег Лимии, делавшей около летнего дворца крутую петлю. Здесь, под сенью серебряных ив, и установили надгробие из белоснежного мрамора, к которому я приходила, когда чувствовала тяжесть на сердце. И неважно, что память почти не сохранила мамин образ — только ощущение тепла и безопасности, — это место всегда поселяло в моей душе умиротворение и вносило ясность в спутанные мысли. Здесь я часто разговаривала с мамой вслух, и порой казалось, будто до меня из неведомой дали долетал её тихий, ласковый шёпот.

Сегодня утешение было нужно мне как никогда. Но не успела я смахнуть с белого камня опавшие лепестки — отец своими руками посадил у надгробия два куста маминых любимых роз, — как до моего слуха долетел треск сухой веточки под чьей-то ногой. Я обернулась, внутренне досадуя на чужака, однако это чувство сразу же сменила радость.
— Ирин!

Глава 2

— Здравствуй, Трейя.
Приблизившись, мой жених и любимый, нежно взял меня за руки.
— Здравствуй.
Я смотрела в его красивое, мужественное, бесконечно родное лицо и чувствовала, что вот-вот расплачусь.
— Я приехал, как только узнал, — небесно-голубой взгляд Ирина был полон сочувствия и одновременно возмущения. — Милая, драгоценная Трейя, как твой отец мог пойти на такое?!
Не удержавшись, я всхлипнула и прижалась к серому сукну военного мундира на его груди. Ирин обнял меня и убеждённо произнёс в мою макушку:
— Это немыслимо. Отдать тебя демону — тебя, такое чистое и хрупкое создание! Я бы решил, что у эрна помутился разум, если бы не знал о невозможности подобного.
— Не надо, Ирин, — дрожащим голосом попросила я. — Отцу тоже тяжело, может быть, даже тяжелее, чем нам. Но он вынужден пойти на это ради мира, ради блага Альбедо. А значит, — я невольно сжалась и почти шёпотом произнесла, — и я должна.
— Принести себя и нашу любовь в жертву? — Ирин слегка отстранил меня за плечи и заглянул в лицо. — Нет, Трейя. Пока я жив, этому не бывать.
— Что ты такое говоришь? — я смотрела на него со страхом и надеждой. — Договор подписан, его нарушение означает возобновление войны...
— Не всякое нарушение, — чётко очерченные губы любимого искривила жёсткая усмешка. — Твой отец обязан лишь передать тебя свадебному посольству демонов, а доставить заложницу — уже их задача.
На миг у меня возникло неприятное ощущение, оттого что Ирин говорил обо мне, как о вещи, но я сразу же отмахнулась от этой очевидной глупости. И, позволив надежде появиться в голосе, спросила:
— Ты спасёшь меня?
— Конечно, — любимый снисходительно посмотрел на меня сверху вниз. — Даже не сомневайся. — И он властно прижался губами к моим губам, словно хотел навеки оставить своё несмываемое клеймо.

***

После разговора у маминой могилы я стала чувствовать себя гораздо увереннее. Будущее рисовалось мне уже не в таких мрачных тонах, да и Ирин теперь появлялся во дворце практически ежедневно. Разумеется, наша помолвка официально была расторгнута, однако визитам бывшего жениха никто не препятствовал. Даже отец, хотя и относился к ним неодобрительно.
— Но что в этом такого? — однажды спросила я. — Пусть мы больше не обручены, Ирин всё равно остаётся моим лучшим другом.
— Я знаю, — вздохнул отец. — Но пойми, это может плохо сказаться на твоей репутации.
Я вскинула подбородок.
— Мы не совершаем ничего дурного. И потом, мне глубоко безразлично, что обо мне могут подумать демоны.
— Ох, Астрейя, — покачал головой отец, однако прибавлять ничего не стал, и я восприняла это, как крохотную победу над жестокими к нам всем обстоятельствами.

Но как бы я ни храбрилась, известие о том, что посольство Нигредо прибудет завтра, застало меня врасплох.

— Всё будет хорошо.
Мы с Ирином по давней привычке сидели в «нашем месте» — увитой плющом беседке в глубине сада.
— Я верю, — я ещё сильнее прижалась к нему. — Только мне опять очень страшно.
— Не волнуйся, — любимый поцеловал меня в висок. — До тех пор, пока они не передадут тебя презренному маршалу, ты будешь в полной безопасности. Даже среди демонов не найдётся глупца, готового покуситься на герцогскую невесту.
— Ох, надеюсь, — вспомнив, что до спасения Ирином мне придётся какое-то время быть среди демонов совершенно одной, я вздрогнула.
— Всё будет хорошо, — проницательно повторил любимый. — Не вешай нос.
Я несмело улыбнулась ему и в награду получила нежный, глубокий поцелуй. Ирин же, оторвавшись от моих губ, с явной досадой сказал:
— Вот только больше я приезжать не смогу — опасно мелькать перед посольством. Но ты не волнуйся. Обо всём, что происходит в замке, я буду узнавать немедленно.
— Значит, сегодня наша последняя встреча? — я не хотела, чтобы это прозвучало настолько грустно, только иначе не получилось.
— Не последняя, — твёрдо поправил меня любимый. — Я спасу тебя от мерзкого брака, и мы снова будем вместе. Навсегда.

Ирин уехал глубоко за полночь — никак не хватало сил разомкнуть объятия, расстаться, пусть и всего лишь на несколько дней. И когда я наконец вернулась в свои комнаты, небо на востоке начало едва заметно сереть. Нужно было лечь и подремать хотя бы совсем немного, однако я чувствовала — не усну. И потому, не зажигая света, просто уселась у окна — смотреть, как в мир приходит новый день. День перемен.

За завтраком мне кусок в горло не лез, что, естественно, не ускользнуло от отца.
— Трейя, тебе надо поесть, — с нажимом сказал он. — Ты и так бледна, будто не спала всю ночь. Не хватало ещё тебе упасть в обморок во время приёма посольства.
От последних слов меня замутило, и я поспешила отпить из кубка лавандовой воды. А затем, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, отозвалась:
— Не беспокойся, отец. Я не посрамлю Альбедо.
Мне казалось, что такой ответ его порадует, но уголки отцовских губ скорбно опустились.
— Прости меня, девочка, — попросил он. — И поверь, я хотел для тебя иной судьбы.
В носу противно защипало, и я торопливо подтвердила:
— Я понимаю и ни в чём тебя не виню.
Отец печально вздохнул, однако произнести ничего не успел. В дверь трапезной почтительно постучали, и вошедший старший дворецкий с поклоном сообщил:
— Пресветлый эрн, пресветлая госпожа. Пришло известие с Речной заставы — посольство Нигредо перебралось через Лимию и скоро будет здесь.
Перемена в отце была разительной. На его лице появилось суровое и властное выражение, плечи развернулись, а тон приобрёл непривычную командную резкость.
— Встреча должна быть согласно этикету — нельзя допустить ни малейшего отступления. Занимайтесь приготовлениями.
Дворецкий ещё раз поклонился и вышел. А отец, повернувшись ко мне, с теми же интонациями сказал:
— Быстро доедай завтрак и ступай одеваться. У нас мало времени.
— Лучше пойду сразу, — я отодвинула тарелку с нетронутым омлетом. — Прошу меня извинить, — и быстро сбежала из трапезной. В висках колотилась единственная мысль: «Началось», — отчего сердце будто сжимала ледяная рука. И всё-таки я верила в Ирина и не собиралась сдаваться. Ради нашей любви и моей страны.

Глава 3

Я надела нежно-зелёное, в цвет глаз, платье из паучьего шёлка — моё счастливое. Именно в нём я танцевала наш первый с Ирином танец на балу в честь моего совершеннолетия. Именно в нём была, когда жених признался мне в любви. Я подавила вздох и позвала прислужницу, чтобы та помогла с причёской. Общими усилиями мы уложили мою медно-золотистую копну в подобие короны из кос, и помощница уже вставляла в волосы последнюю шпильку, когда в дверь тихо постучали.
— Пресветлая госпожа, вас ждут в тронном зале, — с почтением доложил молодой, незнакомый мне прислужник.
— Хорошо, иду, — кивнула я. Легко улыбнувшись посторонившейся прислужнице, поднялась с низкого пуфика и напоследок окинула взглядом своё отражение. Да, немного бледна, но если не придираться, выглядела я как перед любым приёмом.
«Мама, Ирин, помогите мне».
Я расправила плечи и решительно вышла из комнаты.

Тронный зал летнего дворца был невелик, но удивительно красив, и напоминал круглую беседку с окнами от пола и высоким куполом крыши. Отцовский трон стоял в центре, на невысокой платформе, а моим местом была низенькая скамеечка у её левого края. Приём гостей здесь, в отличие от большого дворца, проходил камерно — только отец, я и канцлер Эль. Обычно мне это нравилось — не люблю толпу, — однако сейчас вдруг подумалось, что чем больше вокруг придворных, тем безопаснее.
Похоже, отец придерживался такого же мнения. Когда я проскользнула в зал через неприметную дверцу, то заметила за одной из украшенных цветочными узорами ширм неподвижного, как статуя, солдата из Стальной стражи. Поэтому на скамеечку я садилась с куда меньшей тревогой, чем шла сюда.
Стоило мне замереть на своём месте, как двойные резные двери медленно открылись сами собой, и вошедший мажордом зычно провозгласил:
— Посольство Аспиды, королевы Нигредо к пресветлому эрну Альбрехту.
По зале поплыл чистый звук серебряного гонга, и на последней его ноте в двери вошли трое.

Мне ещё ни разу не доводилось видеть демонов, и оттого первым впечатлением стало удивление: как они похожи на нас, ангелов! Например, тех же Стальных, с их вечно суровыми, будто высеченными из камня лицами. А у того, что шёл посередине, даже волосы были светлые, пусть и подстриженные «ёжиком». Поэтому если бы кто-то взялся переодеть гостей из чёрных с алой окантовкой мундиров в серые с серебряной, разницы не заметил бы и самый внимательный взгляд.
Однако стоило светловолосому приблизиться к трону и заговорить, как я сразу поняла свою ошибку. Таких высокомерных, пренебрежительных интонаций не позволил бы себе никто из нашего народа.
— Приветствую, эрн, — посол не утрудил себя даже кивком. — Я Гарм, и представляю интересы моего хозяина, Ареса, великого герцога Нигредо. Вот грамота.
Он вытащил из рукава алый полированный тубус с болтавшейся на шнурке печатью и протянул его, явно не собираясь подходить ближе.
Отец молча шевельнул пальцами, и канцлер, выйдя из-за трона, взял футляр. Без грана пиетета сломал печать, вынул свиток и, пробежав по написанному глазами, обратился к отцу:
— Всё в порядке, пресветлый эрн.
— Ещё бы! — фыркнул нахальный посол и впервые обратил внимание на меня. — Так значит, эту пташку я должен забрать? Хм, интересно.
Я не поняла, как получилось, что он вдруг оказался рядом. Хозяйским жестом взял меня за подбородок и поднял лицо, вынуждая смотреть себе в глаза. Янтарные, в чернейшей опушке ресниц и с узким вертикальным зрачком. Совершенно не ангельские.
— Что вы себе позволяете?! — громыхнул отец. Из-за ширм посыпалась стража, лязгнула сталь обнажённых мечей, однако всё это я замечала самым краем сознания. Потому что всю меня захватил, подчинил колдовской, дурманящий взгляд.
«Нет, так нельзя».
Но и отстраниться было невозможно. И тогда я просто сомкнула веки, возводя ненадёжную преграду между собой и демоном.
— Упрямая пташка. А по тебе не скажешь.
Твёрдые пальцы отпустили мой подбородок, оставив место прикосновения гореть огнём, как от ожога, и по залу разлетелось повелительное:
— Успокойтесь все. Немедленно.
Я торопливо распахнула глаза. Наглец по-прежнему стоял рядом со мной, два других демона прикрывали его, а вокруг щетинилось мечами кольцо Стальных.
— Убрать оружие, — в голосе отца прозвучало столько силы, что не повиноваться ей было невозможно. И солдаты, пусть с настороженной медлительностью, но вернули клинки в ножны.
— Убрать оружие, — повторил Гарм для своих спутников. И не дожидаясь исполнения приказа, повернулся к трону: — У меня нет претензий к твоей дочери, эрн. Я забираю её, и мы отправляемся в обратный путь.
На моё плечо легла тяжёлая, горячая ладонь, но от шока я отнеслась к очередному оскорблению совершенно равнодушно. Он собирается увезти меня прямо сейчас? Вывести из зала, посадить на коня и увезти, не дав ни попрощаться, ни переодеться в дорожное платье?
— Завтра утром, — холодно проронил отец.
Рот Гарма превратился в тонкую линию, подбородок затвердел. Леденея от страха, я переводила взгляд с отца на демона и обратно: неужели?..
— Хорошо, эрн. Завтра на рассвете.
Чужая ладонь исчезла, и Гарм, даже не посмотрев в мою сторону, направился к выходу из зала. Его спутники молча последовали за ним, и Стальные, повинуясь отцовскому знаку, расступились, давая послам беспрепятственно пройти.
У самого выхода Гарм вдруг остановился и бросил через плечо:
— Да, эрн, чуть не забыл. Никаких карет. Пташка поедет верхом, поэтому её вещи должны умещаться в две седельные сумки.
И вышел, не дожидаясь ответа.

Глава 4

В свою комнату я вернулась в странном отупении. В ушах до сих пор звучал ровный голос отца: «Ты всё слышала? Собирайся». Я обвела пустым взглядом громоздившиеся на полу сундуки и тюки. Как это можно превратить в две седельные сумки?
— Ой, госпожа… — пробормотала вошедшая следом за мной прислужница. — Что же вам брать-то?
Как ни удивительно, но её растерянность заставила меня собраться. Я тряхнула головой и велела:
— Для начала неси сумки, и поживее.
Прислужница тут же исчезла за дверью, а я решительно распахнула крышку ближайшего сундука и пообещала себе, что как бы наглый демон ни хотел усложнить мне жизнь, у него это не получится.

К полудню моя комната напоминала островок первозданного хаоса, из которого родились Слово и мир. Однако всё самое необходимое было уложено в сумки, и когда прислужница, сопя от натуги, застегнула последний ремень, я довольно сказала:
— Вот прекрасно. Теперь позови девушек, чтобы помогли навести здесь порядок, а я пойду прогуляюсь.
— Но, госпожа, скоро обед! — попыталась остановить меня прислужница.
Безуспешно.
— Пусть отцу передадут, что я не голодна.
И с этими словами я ушла.

Мне хотелось проведать могилу мамы — «В последний раз», обливалось слезами сердце, — а ещё не оставляла глупая надежда вновь встретить на обрыве Ирина. Увы, всё то время, что я просидела у надгробия, иногда касаясь ладонью нагретой мраморной плиты, ко мне лишь подлетела маленькая зарянка. Недолго порассматривала меня то одним, то другим глазом, и, цвиркнув, умчалась по своим делам. Тогда я, вздохнув, поднялась на ноги — надо было возвращаться.
— Прощай, мама. — Не было и тени сомнения, что сюда я больше не вернусь. — Пожелай мне сил.
Налетевший тёплый ветерок будто обнял меня — и улетел. А я побрела обратно.

Мне очень хотелось провести остаток дня, гуляя по саду и галереям летнего дворца. Я любила это место гораздо больше нашей столичной резиденции, отчего всегда радовалась, когда наступала тёплая половина года и мы переезжали сюда. Увы, мне было отказано в исполнении горького желания напоследок погрузиться в воспоминания о счастливых днях, и виной тому был всё тот же проклятый демон.

Я столкнулась с ним возле бального зала и сначала инстинктивно шарахнулась назад.
— Не бойся, пташка, — насмешливо отреагировал Гарм на мой испуг. — Я должен довезти тебя до герцога в целости и сохранности и исполню этот долг наилучшим образом.
Я тут же горделиво выпрямилась и постаралась взглянуть на него сверху вниз — что при нашей разнице в росте было весьма непросто.
— Я не боюсь. В конце концов, я у себя дома, в отличие от вас.
— Ах да, точно, — насмешка в голосе демона стала ещё ощутимее. — И раз уж я твой гость, не устроишь ли мне экскурсию по дворцу?
— Вы гость моего отца, — спокойно поправила я. — Так что развлекать вас я не обязана. А теперь прошу меня извинить.
Я с достоинством развернулась и уже в спину услышала:
— Разве ты шла не в эту сторону?
— Нет, — у меня получилось бросить слово с нужным высокомерием. И удалиться ровным, уверенным шагом, хотя на самом деле хотелось бежать со всех ног. Однако я позволила слабости взять верх, лишь когда свернула за угол. И уж там-то, подхватив юбки, ускорилась чуть ли не до бега. А когда наконец оказалась в своей комнате, сделала то, что не делала никогда прежде — заперла дверь. И едва не расплакалась от обиды на судьбу — мало того, что меня против воли выдают замуж и отправляют в чужую страну, так ещё и не дают проститься с родными местами!
— Это несправедливо! — я даже ногой топнула. И будто ответом на моё возмущение в открытое окно влетел маленький бумажный журавлик. Мягко спланировал на пушистый ковёр и замер лишившейся магии игрушкой.
— Неужели?.. — я торопливо подобрала искусно сложенную птичку и с трепетом развернула бумагу.
«Бесценная! Жду тебя в полночь на нашем месте. Люблю. И.»
— Ирин! — я прижала записку к груди, чувствуя, как испаряется завладевшая сердце горечь. Действительно, зачем печалиться? Пусть я вряд ли вернусь как дочь эрна, но в Альбедо останусь в любом случае. Буду жить вместе с любимым где-нибудь в глуши, а отец сможет втайне нас навещать.
А Гарм и мой навязанный жених пусть скрипят от злости зубами.
— Вот вам! — я по-детски показала язык воображаемым демонам. После чего, успокоенная, уселась с ногами в кресло и взяла в руки лежавшую на геридоне «Историю мира». Немного полистала и, со вздохом отложив книгу, погрузилась в сладкие грёзы о нашей с Ирином будущей счастливой жизни. Постепенно мечты перетекли в сновидения, и я незаметно для себя задремала.

Меня разбудил осторожный зов прислужницы:
— Госпожа, пожалуйста, проснитесь. Пора ужинать.
— Да-да, — я с удовольствием потянулась и бодро вскочила с кресла. — Уже иду.
Наспех поправила причёску и платье и смело вышла из комнаты. Попадись мне на пути хоть десять Гармов — я бы не дрогнула, ведь за мной была незримая поддержка любимого.

Согласно этикету, гости должны были трапезничать за столом эрна. Однако демоны и здесь пренебрегли правилами, решив ужинать в отведённых им покоях. Меня это даже слегка огорчило — так хотелось продемонстрировать чужакам свои спокойствие и весёлость. Но с другой стороны, ужин прошёл в приятной атмосфере, и в конце отец заметил:
— Ты молодец, что не поддаёшься отчаянию, дочка. Я тобой горжусь.
Мне стало так тепло, что не удержавшись, я поднялась со стула, подошла к отцу и крепко его обняла.
— Спасибо.
— За что, девочка? — немного печально спросил он. — Это ведь правда.
— Тогда за правду, — ответила я и разжала объятие. А потом, ведомая каким-то наитием, попросила: — Можно мне взять с собой мамино зеркало?
Отец слегка нахмурился.
— Ну, возьми. Не знаю только, зачем — оно ведь давно сломано и показывает всякую ерунду.
— И что? — пожала я плечами. — Зато это память о маме.
У отца вырвался тихий вздох.
— Да, память, — пробормотал он, и тут же встряхнулся. — Ладно, а теперь возвращайся за стол. И так весь день воздухом питалась, а завтра в дорогу.
Я послушалась и, усевшись на своё место, занялась овощным рагу. И даже очередное напоминание об отъезде не испортило мне аппетит — так твёрдо я верила в Ирина и своё спасение.

Глава 5

Время от ужина до полуночи тянулось нестерпимо медленно. Книга не читалась, акварели не рисовались, а просто сидеть у окна и прислушиваться, не прозвучит ли полуночный сигнал, выматывало нервы похлеще ненавистного вышивания. Так что окончательно истомившись, я взяла в руки мамино зеркало — тёмный овал в оправе из электрума — и стала всматриваться в его таинственную глубину.

Говорили, будто зеркало было одним из артефактов Прежних, но я этому не очень-то верила. Все артефакты хранятся в тайной сокровищнице, и их никому не дают просто так. Даже дочери эрна. С маминым же зеркалом я играла ещё когда была маленькой — отчего-то мне нравилось, что в нём видно не отражение, а завораживающий танец причудливых узоров. Да и то не всегда — обычно оно оставалось непроницаемо тёмным, сколько в него ни смотрись.

Однако сегодня зеркало пребывало в хорошем настроении. Стоило оправе нагреться от тепла моих рук, как из центра стекла медленно распустилась огненная роза. Её лепестки разлетелись игривыми язычками, вытянулись колеблющимися водорослями, позеленели, сплелись в удивительную звезду, каждый из множества лучей которой теперь был своего цвета. Я зачарованно любовалась метаморфозами, замечая в сплетении линий то фантастических зверей и птиц, то невероятные цветы, то странные пейзажи. И вдруг вздрогнула — на миг, всего на миг, но из зеркала на меня взглянул Гарм. Нахмурился — и распался косяком серебряных рыбок.
— Что за ерунда! — я даже головой тряхнула, прогоняя наваждение. И очень вовремя, потому что до моего слуха долетел долгожданный перелив караульного рога. Наступила полночь.
— Наконец-то! — я вскочила с кресла и, оставив зеркало на геридоне, бросилась задувать свечи. Когда же в комнате стало темно, открыла окно, забралась на подоконник и бесстрашно шагнула вниз. Короткое падение, распахнутые белоснежные крылья — и бесшумное приземление на ухоженный газон. Я быстро осмотрелась — никого — и перебежками, из тени в тень, устремилась к саду.

Стоило мне нырнуть в беседку, как я сразу же оказалась в объятиях Ирина.
— Трейя! Как же я соскучился!
— И я!
Наш поцелуй был таким восхитительно долгим и сладким, что голова закружилась. А когда Ирин отстранился, я ещё какое-то время ощущала на своих губах жар его губ.
— Как ты, любимая?
У меня невольно вырвался горький вздох.
— Завтра уезжаю. Вещи уже собраны.
— Бедная Трейя, — Ирин погладил меня по щеке. — Ничего, родная, крепись. Это ненадолго.
— Я знаю, — я положила голову ему на грудь. — А куда мы поедем потом?
— Сначала к ближайшему святилищу Прежних, — твёрдо ответил любимый. — Чтобы его Хранитель связал нас нерушимыми узами. А после — к морю. Тёплому морю Рубедо, на берегу одного из заливов которого нас уже ждёт новый дом.
— Как чудесно! — выдохнула я. — Скорей бы!
— Да, родная, — Ирин приподнял мою голову за подбородок и заглянул в глаза. — Скорей бы.
Наши губы соединились в новом поцелуе. Но в этот раз в нём было столько огня и напора, что я растерялась. А когда крючки на лифе платья расстегнулись будто сами собой, и мужская ладонь собственнически накрыла мою грудь, затрепыхалась, как птица в силке.
— Не на…
— Но почему, Трейя? — Жаркое дыхание Ирина скользнуло вдоль шеи, отчего у меня по спине побежали крупные мурашки. — Мы совсем скоро станем мужем и женой, так зачем тянуть?
— Я… я не знаю. — Моё тело плавилось от новых, неизведанных ощущений, но одновременно с этим я чувствовала: это неправильно. — Ирин, пожалуйста, отпусти меня.
— Нет. — Наши лица оказались так близко друг к другу, что мы дышали одним воздухом. — Ты моя, и я никуда тебя не отпущу.
— Какое смелое заявление.
Услышав рядом чужой насмешливый голос, я вскрикнула от неожиданности, а Ирин стремительно развернулся к вдруг оказавшемуся в беседке третьему.
— Ты ведь Ирин, капитан Стальных? — Гарм спокойно рассматривал нас, прислонившись плечом к одному из поддерживавших крышу столбиков. — Или дочка эрна настолько шустра, что умудрилась закрутить роман за спиной ангельского жениха?
Гнев вспыхнул в моей груди, как сухая трава от случайной искры.
— Как вы смеете?!
— Подожди, Трейя, — Ирин смотрел на незваного пришельца, слегка набычившись и держа руку на эфесе короткого меча. — Да, я капитан Стальных и жених Астрейи. А ты, видимо, из послов Нигредо?
— Гарм, — спокойно подтвердил демон. — Уполномоченный великого герцога Ареса, действительного, — он подчеркнул это слово, — жениха этой пташки. Так что советую тебе подыскивать новую постельную игрушку — герцогу порченый товар ни к чему.
— Следи за языком, — процедил Ирин. — И убирайся отсюда, пока я не пренебрёг законами гостеприимства.
— Только вместе с пташкой, — в интонациях Гарма лязгнул металл. — Я отвечаю за её полную сохранность.
Их с Ирином взгляды скрестились. Пауза длилась и длилась, но наконец мой жених сказал:
— Тогда просто выйди. Трейе надо привести себя в порядок.
Здесь я вспомнила о полурасстёгнутом платье и тихим аханьем запахнула лиф.
— После тебя. — Демон сделал издевательский жест, предлагая Ирину идти вперёд. Я расслышала, как тот скрипнул зубами, однако с достоинством развернул плечи и ровным шагом вышел из беседки. Гарм, бросив в мою сторону насмешливый взгляд, отправился следом, и когда его широкая спина исчезла из увитого плющом проёма, я медленно опустилась на мраморную лавочку.

Позор. Я непоправимо опозорилась перед врагом, и какая разница, что Ирин — мой будущий муж.
— Как стыдно, — пробормотала я, закрыв лицо руками. И ведь мне даже нечем было оправдаться!
— Пташка, мы ждём! — донёсся голос Гарма, и я, вскочив, принялась торопливо застёгивать крючки.

Перед тем как покинуть ненадёжное убежище беседки, я постаралась сделать максимально равнодушный вид. А колкое замечание демона:
— Наконец-то! Можно подумать, тебе пришлось одеваться от исподнего, — пропустила мимо ушей, хотя и немного покраснела.
— Договоришься, — сквозь зубы предупредил Ирин, на что Гарм неожиданно оскалился на полном серьёзе: — Всегда к твоим услугам, Стальной. С удовольствием ощиплю твои белые пёрышки.
Ирин высокомерно фыркнул, но, к счастью, не стал продолжать перепалку. Так что через сад мы шли в тягостном молчании, которое я нарушила, только оказавшись под окном своей комнаты.
— Доброй ночи.
Распахнула крылья и, не обращая внимания на язвительное «Точно не хочешь зайти через дверь, пташка?», взлетела к чёрному прямоугольнику. Легко скользнула внутрь и почти захлопнула створки — так, что стёкла звякнули. А потом побыстрее стянула с себя платье, юркнула в постель и крепко зажмурилась. Может, завтра мне будет не так противно и стыдно, и я перестану злиться на себя и Ирина?
О том, чтобы перестать злиться на Гарма, смешно было даже просто подумать.

Глава 6

Увы, в ту ночь сон ко мне так и не пришёл. Измяв всю постель, я сдалась, когда небо на востоке начало светлеть, и вошедшая с подносом прислужница нашла меня в кресле у окна и уже одетой по-дорожному.
— Доброе утро, — с обычной приветливостью сказала она, ставя ношу на геридон. Затем взглянула в моё заметно осунувшееся после двух бессонных ночей лицо и всплеснула руками: — Ох, госпожа, вы опять не спали!
— Ничего страшного, — бледно улыбнулась я и подняла серебряный клош. От запаха еды к горлу подкатила тошнота, однако поесть перед дорогой было необходимо. Так что я мужественно разломила ещё тёплую булочку и, намазав её маслом, откусила буквально крошку.
— Можно забирать ваши вещи, госпожа? — спросила прислужница.
Я нахмурилась, вспоминая, уложила ли в багаж мамино зеркало.
— Да, конечно. Но лучше позови кого-нибудь из мужчин — сумки тяжёлые.
— Хорошо, госпожа.
Прислужница вышла, и пока я сражалась с воздушным пудингом и ягодным морсом, вернулась в сопровождении дюжего конюха.
— Доброе утро, госпожа, — немного смущённо поклонился он и легко подхватил обе сумки.
— Доброе, — отозвалась я, счастливая возможностью хотя бы ненадолго отложить столовые приборы. — Как Жемчужина? Готова к путешествию? Поклажа не будет для неё слишком тяжела?
— Эм-м, — конюх вдруг потупился. — Видите ли, госпожа, Жемчужину приказано не седлать. Эти, м-гм, гости сказали, что вы поедете на одном из их найтмаров.
— Что?! — От возмущения я вскочила на ноги, едва не перевернув столик. — С каких пор во дворце эрна распоряжаются чужаки?
Конюх втянул голову в плечи, что в другой ситуации выглядело бы забавным при его росте.
— Простите, госпожа. Только они передали это через старшего прислужника, и я не мог…
— Да. Да, конечно. — Усилием воли я взяла себя в руки. — Значит, вот тебе новое распоряжение, теперь моё. Готовь в дорогу Жемчужину. Ни на какой другой лошади я не поеду, даже если обратное прикажет отец. Ступай.
— Слушаюсь, госпожа.
И конюх вместе с прислужницей торопливо покинули комнату. А я, опустившись обратно за стол, с отвращением взяла вилку и нож и принялась с такой силой терзать еду, будто передо мной был ненавистный Гарм.

Отец пришёл, когда я уже закончила с завтраком и стояла в дверях, прощаясь с комнатой.
— Трейя.
Он обнял меня, и на глаза против воли навернулись слёзы — я ужасно не хотела уезжать. Пускай даже спасение неизбежно.
— Ты сильная девочка. Ты справишься. — Немного отстранившись, отец поцеловал меня в межбровье. — И помни, если твой супруг обидит тебя — я ему этого не прощу.
Я вздрогнула и, заглянув в отцовские серо-стальные глаза, прочитала в них страшную решимость.
— Не надо! — я прижалась к нему. — Не думаю, что герцог решится причинить мне серьёзный вред, а остальное не стоит новой войны!
— И всё-таки, Трейя, — отец снял с пальца тонкое кольцо из электрума, — носи его не снимая. Так я всегда буду знать, в порядке ли ты.
Я судорожно кивнула и надела подарок на левую руку. Кольцо тут же сжалось, плотно обхватив безымянный палец.
— Удачи, дочка, — улыбка отца вышла откровенно грустной. — И идём, нам не к лицу опаздывать.
— Конечно, — я расправила плечи и внутренне приготовилась к очередному конфликту. То, что моё решение ехать на Жемчужине вызовет недовольство Гарма, не вызывало никаких сомнений. «Только бы он не вздумал упомянуть о вчерашнем! — от одной мысли об этом завтрак подкатил у меня к горлу. — Как я буду оправдываться перед отцом, да ещё при всех?»

Но хотя бы здесь Гарм повёл себя с несвойственным ему благородством. Когда мы с отцом вышли на золочёное крыльцо дворца, он, до того негромко разговаривавший с державшими под уздцы четырёх найтмаров спутниками, широким шагом направился в нашу сторону. Нелюбезно осведомился:
— Что это ты выдумала, пташка? Твоя кобылка, конечно, неплоха, чтобы скакать по вашим лугам, но долгого пути через пустоши за Рубежным хребтом она не выдержит.
Я вздёрнула подбородок, собираясь дать отпор и не без содрогания ожидая последствий своего сопротивления.
— Не судите о Жемчужине по внешнему виду. Она сильна и вынослива, и прекрасно справится с дорогой.
Гарм закатил глаза и обратился к моему отцу:
— Эрн, ну ты-то знаешь, что такое Проклятая пустыня. Эта коняшка, — он небрежно ткнул большим пальцем за спину, где чуть в стороне стояли конюх и Жемчужина, — сдохнет там, не пройдя пески и до середины.
— Да, я знаю, что такое Проклятая пустыня, — спокойно подтвердил отец. — И потому не вижу причин ехать тем маршрутом.
Показалось, или я услышала скрип зубов Гарма?
— Причина — время. Свадьба должна состояться не позднее начала девятого лунного месяца, иначе придётся отложить её на полгода.
Отец безразлично повёл плечами.
— Это исключительно суеверия Нигредо.
— Это не суеверия! — Гарм повысил голос, однако, спохватившись, замолчал. Бросил на меня откровенно злой взгляд и процедил: — Ладно. Когда твоя лошадь издохнет посреди пустыни, и стервятники будут клевать её труп, ты вспомнишь мои слова. А теперь — едем!
И крутанувшись на каблуках, он направился к найтмарам. Я же, прикусив губу, вопросительно посмотрела на отца, и тот мягко произнёс:
— Доедь на Жемчужине до Рубежного хребта и пересядь там на найтмара. А её отпусти домой — уверен, она найдёт дорогу.
— Хорошо, — я вновь обняла его. — Спасибо.
— Не за что, родная.
В носу опять предательски защипало, и я немедленно разжала руки. Отвернулась, часто моргая, и без оглядки зашагала к лошади. Конюх подал мне поводья и тихо, но от всей души пожелал:
— Удачи, госпожа.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом ответила я. Одним движением взлетела в седло и тронула сапогами бока Жемчужины, посылая её вперёд. Уже сидевший верхом Гарм жестом указал мне на место в центре построившихся треугольником спутников, и в этот раз я не стала артачиться.
Так мы и выехали из ворот: тройка демонов на чёрных, как небо между звёздами, огнегривых найтмарах, и среди них я на снежно-белом, почти светящемся, ангельском единороге.

Глава 7

Мы и впрямь спешили. Солнце неторопливо поднялось, перевалило через зенит и поползло к горизонту, а Гарм за это время не разрешил сделать ни единой стоянки. К вечеру я, не привыкшая к подобному, чувствовала себя смертельно голодной и усталой, и когда в поздних сумерках предводитель нашего отряда наконец-то скомандовал «Ночлег!», обрадовалась этому, как долгожданному подарку.


Гарм решил разбить лагерь в роще огнецветов, росших на плоской вершине большого холма. Выбор был сделан неслучайно — среди ангелов такие места считались священными, что давало остановившимся в них дополнительную защиту.
— Странно, что здесь нет воды, — нахмурившись, сказал Гарм, когда мы поднялись на холм и огляделись.
— Здесь есть вода, — отозвалась я и тут же прикусила язык, от усталости начавший болтать, когда не требовалось.
— В самом деле? — демон заломил бровь.
Вместо ответа я просто подошла к самому могучему из деревьев, между толстыми корнями которого была пологая впадина, заросшая низкой травой. Прислонилась лбом к тёплой гладкой коре, мысленно поздоровалась и попросила. Янтарные листья над моей головой зашелестели без ветра, послышалось тихое журчание, и из-под земли забил фонтанчик чистой воды. Он быстро наполнил впадину, однако из берегов вода не вышла.
— Не перельётся? — обеспокоенно спросил кто-то из спутников.
— Нет, — я не спешила отпускать дерево, чувствуя, как оно заботливо вливает в меня новые силы. — Огнецветы заберут лишнее.
— Хм, — Гарм опустился перед волшебным озерцом на одно колено. Я почувствовала волну чуждой магии, от которой по телу побежали мурашки, а демон отпил из горсти и поднял на меня нечитаемый взгляд. Заметил: — А от тебя есть толк, пташка, — и не дожидаясь возможного ответа, отдал распоряжение: — Флегетон, займись навесом. Эктиарн — лошадьми.
Не сдержав вздоха, я отлепилась от ствола — заниматься Жемчужиной предстояло мне. Вряд ли она подпустила бы к себе чужака, и ещё более вряд ли кто-то из демонов взялся бы помогать ангельской «пташке».


Однако когда я расстегнула крепления седельных сумок и едва не упала под тяжестью съехавшей мне в руки поклажи, рядом раздалось грубоватое:
— Ну-ка, отойди, девушка.
И высокий, сухопарый демон, чьи чёрные с необычным голубоватым отливом волосы были заплетены в длинную косу, с завораживавшей лёгкостью подхватил мои сумки.
— Сп-пасибо, — я была по-настоящему удивлена. — Но Жемчужина…
Демон — Эктиарн — приподнял в усмешке уголки тонких губ и уверенно положил ладонь на холку лошади. Та всхрапнула, шарахнулась в сторону — и замерла, услышав короткое напевное слово.
— Это язык Прежних? — я смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— Да, девушка, — с достоинством подтвердил Эктиарн. — А теперь иди отдыхай.
— Спасибо! — ещё раз искренне поблагодарила я и, не переставая изумляться неожиданной доброте спутника, отошла под сень одного из огнецветов.


Наш лагерь получился простым до безобразия. Вместо палаток — натянутый между деревьями полог и меховые спальные мешки, в которых предполагалось спать прямо на земле. Вместо костра — слабое свечение красновато-жёлтых листьев. Вместо горячей еды — насыщающий, но безвкусный сухпаёк и вода. И никаких лишних разговоров, причём вряд ли из-за моего присутствия.
«Солдаты, — не могла не думать я, лёжа в спальном мешке с седлом под головой вместо подушки. — Молчаливые, неприхотливые и даже в нашем мирном краю ждущие подвоха. Вот только интересно, почему их послали втроём? Почему не более крупным отрядом?»
Я зевнула и постаралась устроиться поудобнее. Всё-таки не нужно было просить деревья подпитать меня силой — испытывай я прежнюю усталость, заснула бы, едва успев лечь. А теперь мне было непривычно жёстко и немного зябко, хотя единственным, что я сняла перед сном, были сапоги и перчатки для верховой езды.
— Что не спишь, пташка? — дежуривший первым Гарм, видимо, заметил моё шебуршение и зачем-то подошёл поговорить.
— Не спится, — буркнула я, поджимая колени к груди.
— Не устала, что ли? — хмыкнул демон.
Я демонстративно промолчала и закрыла глаза. Однако нахал и не вздумал уходить. Наоборот, уселся рядом и вполголоса сказал:
— Слушай внимательно, это важное. Для начала, хотя ты вряд ли поверишь, я тебе не враг. И герцог тоже — ему, знаешь ли, также мало интереса жениться на незнакомой девице.
Если на первый пункт я едва не фыркнула, то второй меня слегка задел. Впрочем, я сразу же напомнила себе, что такое отношение к политическому браку вполне нормальное. А пришедший мне следом вопрос, не удержавшись, задала вслух:
— У герцога Ареса тоже есть... была другая невеста?
— Нет, — отозвался Гарм. — До сих пор герцог предпочитал обходиться без постоянных связей.
И почти наверняка сохранил бы эти предпочтения и после свадьбы. У демонов верность не в чести, об этом всем известно.
Я мысленно вознесла хвалу, что участь обманутой жены мне не грозит, а Гарм тем временем продолжил:
— У нас впереди трудный путь, а преодолеть его надо быстро — восьмой лунный месяц на исходе.
Здесь я открыла глаза, решив, что притворяться глупо, и спросила:
— А что это за суеверие, которое не суеверие?
Гарм задумчиво посмотрел на меня, явно решая, рассказывать или нет.
— Видишь ли, — наконец начал он, — с некоторых пор святилища Прежних на нашей территории действуют только полгода. Другую половину они стоят мёртвые, и, скорее всего, именно этому мы обязаны огромной долей наших проблем.
Я округлила глаза. Мёртвое святилище — сочетание несочетаемого! Почти как «ангел и демон».
— Как же так вышло?
— Долгая история, — мой собеседник поднялся на ноги. — Спросишь у мужа, если интересно. Я же собирался донести до тебя следующее: хочешь ты этого или нет, в дороге мы одна команда. Приедем в столицу — относись ко мне... к нам, как тебе угодно. Но сейчас надо действовать сообща, иначе мы попросту не доберёмся до цели. Поняла?
— Да. — Разве я могла ответить по-другому? И, по большому счёту неважно, ради конспирации или всерьёз, потому что чувствовала — Гарм говорит искренне.
— Умная пташка.
Демон вернулся к прежнему тону, однако меня это отчего-то совершенно не задело. А у Гарма в руках вдруг как из воздуха появился длинный плащ, которым он меня накрыл, будто одеялом. Сказал:
— Спи. Завтра трудный день — мы должны добраться до границы с Цитринитасом, — и ушёл, наверное, проверять лошадей. А я, немного посомневавшись, оставить плащ или скинуть, решилась на первое. В конце концов, так было теплее, и вообще, должен же Гарм хоть как-то компенсировать все те гадости, которые успел мне сказать и сделать? Я зевнула и, в очередной раз перевернувшись с боку на бок, соскользнула в сон. Где было тепло и безопасно, а ещё почти неуловимо пахло чем-то очень родным и приятным.

Глава 8

Я проснулась перед рассветом — будто что-то толкнуло в плечо. Выбралась из спального мешка и, ёжась от прохлады, огляделась.
Утро принесло с собой туман, да такой густой, что вершина холма казалась островом в белёсом море. Мои спутники ещё спали, даже дежурный — Флегетон — дремал, сидя со скрещёнными ногами под огнецветом. Его темноволосая голова была опущена, и красивое, очень похожее на ангельское, лицо закрывали густые пряди. «Странно», — подумала я, и в этот момент где-то в туманной мгле раздалось злое лошадиное ржание. Раздалось — и оборвалось, будто пресечённое силой. А из тумана внезапно выскользнула тёмная фигура с обнажённым мечом. Я вскрикнула, но тут же зажала ладонью рот, с запозданием узнав Ирина. Он и впрямь был непохож на себя — в тусклой тёмно-серой кольчуге и кольчужном же капюшоне, с непривычно жёстким выражением лица.
Не медля больше, я бросилась к любимому, как вдруг что-то свистнуло в воздухе, и мои плечи болезненно обхватила петля аркана. Рывок — и я уже лежала на влажной от росы траве, а надо мной возвышался Гарм, и остриё его меча упиралось мне точно в яремную впадину.
— Какого?! — в голосе Ирина прозвучала нешуточная растерянность. — Почему ты не спишь?
— Потому, — злорадно осклабился демон и предупредил: — Без резких движений, Стальной. И сними чары с моих подчинённых. Быстро!
— Или что? — огрызнулся Ирин. — Убьёшь ту, кого обязался доставить в целостности?
Я не могла видеть ни его, ни Гарма, но очень чётко представила, как последний равнодушно пожал плечами.
— Если ты украдёшь её, мне точно не сносить головы. А так можно сослаться на несчастный случай во время вероломного нападения.
Послышались звуки множества шагов, и я поняла, что действующих лиц серьёзно прибавилось.
— Не вмешивайтесь! — бросил Ирин кому-то и тяжело проронил, уже обращаясь к противнику: — Хорошо. Я снимаю сонные чары. Убери меч.
Демон насмешливо фыркнул, и вскоре я, скосив глаза, смогла увидеть вставших по бокам Флегетона и Эктиарна.
— Прекрасно, — прокомментировал Гарм. — А теперь, как там, — он явно издевался, изображая, что напрягает память. — «О сияющие Прежним светом, я, мирный путник, прошу в священной роще защиты от любого зла. Охраните мой покой и покарайте нечестивцев!»
Вспышка была такой яркой, что слёзы потекли несмотря на крепко зажмуренные глаза. Раздались крики нестерпимой боли, но не от тех, кто стоял рядом со мной, и я рванулась вперёд, едва не насадив себя на меч.
— Ирин!
— Ты что творишь, идиотка?!
На моё счастье, Гарм успел убрать клинок, однако в тот момент я была одержима лишь одной мыслью: любимому грозит опасность.
— Дура!
Я внезапно оказалась в крепком, почти болезненном мужском объятии. Судорожно забилась, и Гарм рявкнул мне на ухо:
— Успокойся, полоумная! Не заставляй меня использовать силу!
Использовать силу.
Меня озарило.
— О сияющие Истинным светом! Я, мирная путница, прошу вашей защиты и свободы от зла! Помогите мне, пожалуйста!
— Ах ты!..
Гарм не успел договорить. Его вдруг оторвало от меня, и, обернувшись, я увидела пылающее алой листвой дерево, удерживавшее гибкими ветвями сразу троих демонов. И пока те пытались вырваться, я с неожиданной для себя ловкостью выпуталась из аркана и, раскрыв крылья, взлетела в бледно-голубое небо.


Я рассчитывала увидеть Ирина и его отряд, но холмистая равнина, насколько хватало глаз, была пустынна.
— Как же так? — растерянно пробормотала я, медленно кружа в вышине. — Куда они могли деться?
Случайно бросила взгляд на оставленную внизу рощу и, вскрикнув, отчаянно замахала крыльями.
Потому что от светившегося круга в воздух поднялась чёрная фигура, и я ни на миг не сомневалась, кто это.


Говорят, во времена Прежних полёты были сплошным удовольствием и почти не отнимали сил. Увы, теперь чтобы продержаться над землёй даже очень недолго, требовалось затратить много энергии. И как бы я ни старалась, крылья скоро начали слабеть, отчего с каждым взмахом приходилось опускаться всё ниже и ниже. А Гарм, наоборот, будто не чувствовал усталости, нагоняя меня мощными взмахами. Вот он оказался совсем близко, вот, рванувшись, больно схватил за запястье и зло рявкнул:
— Спускайся!
И мои крылья, будто этого ждали, предательски сложились и исчезли. Если бы не демон, я бы точно полетела вниз, кувыркаясь и визжа от ужаса, но он, не иначе как чудом, удержал нас обоих. Мы опустились на траву где-то посреди гладкой, как стол, степи, и я сразу же попробовала выдернуть руку.
— Пусти!
— Р-разбежался.
Гарм был действительно страшен сейчас — светлые волосы стояли дыбом, в глазах плескался янтарный, под стать листве разбуженных огнецветов, гнев, а оскалу позавидовала бы любая песчаная химера. Не знаю, почему я не боялась, почему продолжала сопротивляться, хотя и было очевидно, что это бесполезно.
— Какого волколака, — мы с Гармом стояли буквально нос к носу, — какого волколака ты вздумала убегать, а? Тебе настолько плевать, что армии королевы Аспиды сотрут твою страну в порошок? Дочь эрна!
— За что её стирать? — в свою очередь, парировала я. — Отец выполнил свою часть договора, и если вы не сумели довезти невесту до жениха — это ваши проблемы!
Взгляд, которым меня наградил Гарм, мог бы убить.
— Дура. И в первую очередь, потому что поверила такому ублюдку, как твой бывший жених.
Это стало последней каплей.
— Не смей оскорблять Ирина! — я размахнулась и влепила демону пощёчину — первую в своей жизни. Влепила и замерла, не веря тому, что сделала. И Гарм замер — удивительно, отчего он, опытный боец, вообще не перехватил мою руку.
— П-прости. — Я смотрела на красный след у него на щеке, и гнев мой сходил на нет, уступая место чувству вины. — Не знаю, как это вышло, давай вылечу...
Я потянулась к нему, но демон вдруг отпрянул, одновременно разжав стальную хватку на моём запястье.
— Не надо, — глухо ответил он, и дикий огонь в его взгляде потускнел, усмирённый железной волей. — Идём, нужно найти остальных. И чтобы ты больше не делала глупостей, — в его руках вдруг что-то блеснуло, и на меня дохнуло чужеродной магией, — дальше будем путешествовать вот так.
Я не успела ни запротестовать, ни даже вскрикнуть — мою шею, словно живая, оплела тонкая серебристая цепь, второй конец которой остался у Гарма.

Глава 9

— Немедленно сними!
Кипя от гнева и унижения, я безуспешно пыталась сорвать цепь с шеи.
— Поклянёшься Именем — сниму.
А вот Гарм был возмутительно спокоен. Я зло посмотрела в его ничего не выражающее лицо — вот значит, как он решил подстраховаться! Привязать меня к себе если не буквально, то магически, заставив выбирать между мантикорой и химерой.
«Но цепь можно разрушить, а клятву Именем — нет».
Я стиснула зубы: позор или добровольное уничтожение всех шансов на спасение? И конечно же, выбрала первое.
— Не дам.
Гарм без тени эмоций повёл плечами.
— Как скажешь, пташка. Сообщишь, когда передумаешь, а теперь идём.
И он не сильно, но оскорбительно ощутимо дёрнул за цепь.


Взбиравшееся на небосвод солнце почти выпило росу с высокой изумрудно-зелёной травы, степь украсили искорки полевых цветов, а мы всё шли и шли. Я понятия не имела, какими ориентирами руководствовался Гарм — впрочем, мне это было и неинтересно. Пожалуй, заблудись мы, я бы даже обрадовалась — как маленькой мести за связывавшие нас в прямом смысле узы. Однако демон не выказывал даже тени сомнения в выборе направления, и мне оставалось лишь удивляться, насколько далеко нас занёс мой панический полёт. А ещё — прислушиваться к первым звоночкам жажды и усталости и с тоской думать, как я буду поддерживать заданный Гармом темп, когда они станут сильнее.


— Неужели ты всерьёз считала, что твой побег сойдёт Альбедо с рук?
Внезапный вопрос демона нарушил висевшее между нами молчание, и я, изнывавшая от жары и оттого уже давно смотревшая исключительно себе под ноги, с усилием подняла голову.
— Да.
— Потому что твой бывший так сказал?
— Да.
Я не хотела это обсуждать — силы мне были нужны для более насущных вещей, чем споры и ссоры. Однако Гарм не пожелал этого понять по краткости моих ответов.
— И ты не усомнилась в его словах, даже после того, как он чуть не поимел тебя, чтобы отомстить старому врагу?
— Ирин бы никогда!.. — привычно начала я и оборвала сама себя, осознав смысл фразы до конца. — Отомстить врагу? Какому? У Ирина нет врагов!
— Да уж, конечно, — фыркнул демон. — И он бы вполне себе «когда» — ты не можешь быть настолько наивной, чтобы этого не понимать.
«Ты моя, и я никуда тебя не отпущу».
От этого воспоминания мне вдруг стало не по себе. Неужели Ирин не остановился бы? Перед внутренним взором всплыла странная картинка-ощущение: твёрдая скамья, край неприятно впивается в спину, слабые попытки оттолкнуть, жалобный лепет — и наваливающееся всем весом горячее мужское тело. Я споткнулась и затрясла головой, прогоняя невозможное. А потом с излишней резкостью бросила демону:
— Вы не ответили на вопрос.
Гарм закатил глаза.
— И не надоело тебе «выкать»? Особенно с учётом, что уже говорила мне «ты».
У меня порозовели скулы.
— Отвечайте по существу!
— Ну хорошо, хорошо, — успокаивающе, будто капризному ребёнку, ответил демон. — Ты, кстати, в курсе, что твой бывший женишок проболтался у нас в плену полтора лунных месяца? И отпустили его только после подписания мирного договора?
Хотя солнце припекало вовсю, я похолодела.
— Нет. — Ни отец, ни Ирин и звуком об этом не обмолвились. Разумеется, Гарм мог лгать, только с какой целью?
— Так получилось, что он был личным пленником герцога, — тем временем буднично продолжал демон. — Поначалу с ним обращались вполне достойно — к побеждённым герцог относится снисходительно. Однако твой Ирин оказался из тех, кто принимает доброе отношение за слабость. Так что в итоге почти всё своё пленение он чистил нужники в казармах — занятие не особенно тяжёлое, но дурнопахнущее. В принципе, сумей Стальной извиниться, его бы освободили от этой работы. Однако он предпочёл объявить герцога чуть ли не кровным врагом, и в результате едва не подставил по-крупному тебя и всю вашу страну.
— Не верю, — пробормотала я. — Ирин, ради мести — нет, невозможно! Он слишком благороден для подобного!
— Я, в общем-то, и не сомневался, что ты так отреагируешь, — спокойно отозвался Гарм. — Тем не менее подумай обо всём на досуге. Хорошо подумай, без предвзятости. Я верю, ты сумеешь.
Последнее прозвучало, как насмешка, и я вскинулась было ответить, но впереди у горизонта, вдруг показались чёрные точки — кто-то ехал по степи.
— Наконец-то, — довольно прокомментировал демон и потянул за цепь. — Прибавь-ка шагу. Это наши.


И действительно, вскоре мы встретились с Флегетоном и Эктиарном. Вот только пустых лошадей с ними было две, а не три — один найтмар куда-то пропал. Мне вспомнились оборвавшееся ржание и обнажённый меч в руке Ирина. Неужели гибель животного на его совести? И хотя я понимала, что это была вынужденная мера, мне всё равно стало неприятно.


Демоны сдержанно, но тепло поприветствовали Гарма, не без любопытства бросая взгляды на цепь. Однако от комментариев воздержались, за что я не могла не чувствовать признательности. Точно также, как почувствовала её за протянутую Флегетоном фляжку с водой или поданный Эктиарном брикет сухпайка, когда мы уже тронулись в путь. Конечно, такие поступки легко объяснялись заботой о герцогской невесте, как об имуществе сюзерена. И всё же мне хотелось видеть в этом ещё и толику доброты, пускай подобное считалось совсем несвойственным демонам.
«А ведь я не сделала ровным счётом ничего, чтобы заслужить такое. Наоборот, едва не подставила их со своим побегом».
Я прикусила губу — и почему совесть вдруг решила подать голос?
«Надеюсь, отвечать за мой побег придётся Гарму, а не им. Он же главный».
В том, что Ирин не оставит попыток меня спасти, я старалась не сомневаться. Как и в том, что делать это он будет из-за любви, а не желания отомстить.

Глава 10

— Из-за пташки у нас вышел большой крюк.
Трое демонов ехали вровень, прямо на ходу обсуждая маршрут и ничуть не стесняясь моего присутствия.
— Поэтому пересечь границу у Глубокого омута мы сегодня не успеваем, — Гарм так и этак крутил в пальцах Камень Пути, заставляя появляться в воздухе различные фрагменты карты. — Делать в Альбедо вторую ночёвку у меня мало желания, поэтому, — перед ним возникла новая картинка, — предлагаю немного изменить маршрут.
— Ехать мимо Литоса, а потом через Змеиное ущелье? — нахмурился Флегетон. — Да ещё в сумерках? Чревато.
— Зато мы наверстаем время, — вступился за план Эктиарн. — И пересекать пустыню будем в самом узком месте. Что важно — у нас больше нет найтмара для девушки.
На последней фразе я невольно сжалась — было жаль ни в чём не повинное животное, убитое, по сути, из-за меня. Однако ни один из демонов не то что не бросил осуждающий взгляд — даже не покосился в мою сторону.
— И всё равно я против, — упрямо возразил Флегетон. — Это к ангелам нагини относятся милостиво, а вот нам вполне может не поздоровиться.
— Не волнуйся, — как-то уж слишком многозначительно хмыкнул Гарм. — В случае конфликта я смогу с ними договориться. Но вообще, рассчитываю пройти без эксцессов — война сильно потрепала змеиное племя, и им сейчас не до слежки за транзитными тропами.
— Поддерживаю, — добавил Эктиарн, и сердитый Флегетон больше не стал спорить, подчинившись мнению спутников.


И опять мы ехали без остановок, и опять чем ниже опускалось солнце, тем сильнее наливалось усталостью тело. Звенья обхватывавшей шею цепи неприятно натирали кожу, монотонный пейзаж не помогал отвлечься, от постоянного вглядывания в горизонт — не спешит ли Ирин ко мне на помощь? — болели глаза. А когда я наконец сообразила, что на открытой местности внезапно и быстро освободить меня не получится, то расстроилась окончательно. Огорчения добавила и запоздалая мысль: откуда любимый вообще узнает, где мы едем, если маршрут кардинально сменился? А потом сердце и вовсе захолодил страх: вдруг он теперь вообще меня не спасёт? И придётся выходить замуж, жить в чужой стране — и бесконечно терпеть презрительное отношение. Ведь если ангелы судят об окружающих по делам, а не по крови, у демонов всё наоборот.


Я в который раз почти без надежды посмотрела вдаль и вдруг осознала, что голубоватая полоска на горизонте — это не облака, а горы. Рубежный хребет, отделяющий плодородные земли моей страны от пустыни, которая лишь формально относилась к владениям Цитринитаса. По факту же это была совершенно отдельная, жуткая и никому не нужная местность.
— Бывала здесь, пташка? — обернулся ко мне Гарм.
— Нет. — Только читала, а ещё присутствовала на аудиенциях старейшин Литоса у отца.
— Ну, в город мы заезжать не будем, уж извини, — демон вновь устремил взгляд вперёд. — Однако со стороны он тоже производит впечатление.
— Вы там были? — Я тут же отругала себя за любопытство — нечего разговаривать с тем, кто держит тебя на цепи! — но было уже поздно.
— Доводилось, — светски отозвался Гарм. — Интересное место, и жители там, м-м, своеобразные.
— Почему? — Да, у них странная одежда — просторные и длинные полосатые одеяния с широкими рукавами, и на головах они носят забавные шапочки. Однако назвать их своеобразными?
Демон опять посмотрел на меня через плечо.
— Ты разве не замечала? У них нет крыльев.
— Да? — я округлила глаза. Мне всегда казалось, раз Литос стоит на земле Альбедо, то его жители — ангелы. А посмотреть на гостей отца Истинным зрением элементарно не приходило в голову.
— Да, — подтвердил вступивший в разговор Флегетон. — Поэтому Её Величество и не собирается вести с ними переговоры.
Я наморщила лоб. Переговоры и отсутствие крыльев — это ведь совсем разные вещи.
— А как это связано?
— Потом узнаешь, — не дал ответить спутнику Гарм. — Прибавим ходу, нам нужно быть у ущелья в начале сумерек.
«Какой-то странный секрет», — мельком подумала я, покорно посылая Жемчужину в галоп. И даже чуточку пожалела, что никогда не интересовалась политикой, хотя и бывала на многих отцовских встречах.


Как Гарм и говорил, Литос мы проехали стороной. Однако полюбоваться на его искусно вырубленные прямо в скале дома и башни у меня всё-таки получилось. И снова я не могла не удивиться, откуда в нашем мире взялся бескрылый народ. Даже нагини могли летать, пусть и единожды за всю жизнь — в брачном танце. «Потому что Прежние творили нас по своему образу и подобию, — вспоминала я строки из старых книг, которыми любила зачитываться, как сказками. — Это что же получается, жители Литоса взялись откуда-то ещё? Или отчего-то потеряли свои крылья? Или демоны просто надо мной шутят?» Хотя последнее было вряд ли. Ладно Гарм, но Флегетон заниматься такими глупостями точно бы не стал. По крайней мере, так мне казалось.


К Змеиному ущелью, розоватому в лучах заходящего солнца, мы подъехали в точности как планировалось.
— А теперь тихо, — распорядился Гарм. — Нечего привлекать лишнее внимание, — и мы не без опаски въехали в пролом между высоких скал.


Ущелье было глубоким и узким, словно трещина в монолите Рубежного хребта. Ехать по нему было откровенно страшновато — хотя на равнине солнце ещё прощалось с землёй, здесь уже лежала глубокая тень. А подняв голову к ломаной полоске бледного неба, я увидела звёзды и даже смогла узнать странно искривлённое созвездие Грифона, чей клюв всегда показывал на север.
Лошади шли шагом, однако стук копыт, отражаясь от каменных стен, множился, отчего возникало ощущение, будто по ущелью едет большой отряд. В какой-то момент мне вспомнилась от кого-то слышанная история о камнепаде, случившемся из-за громкого звука, и я невольно втянула голову в плечи.
«Скорей бы выбраться отсюда!» — И надоумь Прежние Ирина не освобождать меня здесь. Иначе...
Я не успела додумать. За очередным каменным уступом нашим глазам открылся долгожданный выход из ущелья — и перегораживавшая его великанская, в два ангельских роста, четырёхрукая фигура нагини.

Глава 11

— Приветствую вас, путники, на земле Змеиного народа.
Нагини не разомкнула губ цвета запёкшейся крови, однако её низкий, обволакивавший голос звучал будто отовсюду.
— И я приветствую тебя, благородная кшатри, да не затупятся лезвия твоих клинков.
Гарм бесстрашно заставил своего найтмара сделать несколько шагов вперёд. Цепь натянулась, и я была вынуждена повторить его действие, хотя, не скрою, меня пугала многорукая полуженщина-полузмея в чернёной кирасе и шлеме с высоким гребнем. Даже несмотря на то, что в её руках не было оружия.
— Кто вы? — В миндалевидных глазах стражницы плескалось расплавленное золото, без намёка на зрачок. — И почему везёте дочь нашего союзника, как рабыню?
«Она меня узнала! — изумление от этого факта почти перекрыло страх. — Но как, откуда? Неужели от Ирина? Неужели она сможет мне помочь?»
— Я Гарм, и представляю интересы Ареса, великого герцога Нигредо, — с достоинством представился демон почти теми же словами, что и отцу несколько — а казалось ужасно много! — дней назад. — Мы со спутниками сопровождаем в столицу невесту герцога — Астрейю, дочь эрна Альбрехта.
— Надо же, — хотя в интонациях нагини проскользнуло удивление, на лице её не дрогнул ни один мускул. — Брак ангела и демона — неужели близится возвращение Прежних?
— Кто знает, благородная кшатри? — отозвался Гарм. — Но если я удовлетворил твоё любопытство, позволь нам проехать. Герцог ждёт нас к исходу восьмого месяца, и времени осталось не так много.
— Понимаю. — Мощные тёмно-зелёные кольца змеиного хвоста нагини пришли в завораживающее движение. — Однако по закону гостеприимства Змеиный народ не может оставить дочь своего союзника без крова на ночь. Поэтому, — стражница плавно, как в танце, повела левыми руками, — я приглашаю пресветлую Астрейю и её спутников отдохнуть и набраться сил в наших чертогах.
И повинуясь её жесту, по скале справа вдруг побежали световые линии, рисуя контур высоких двустворчатых ворот в арке. Финальная яркая вспышка — и ворота стали настоящими, украшенными изящной резьбой и драгоценными камнями. Створки их дрогнули и бесшумно распахнулись, открыв чернильный проход. В котором почти сразу зажглись факелы, и стали видны плавно убегавшие вниз широкие и низкие ступени.
— Прошу, — повторила нагини, и я машинально дёрнула Жемчужину в ту сторону, обрадованная нежданной задержкой. Ведь даже если Ирин не ждёт меня у Змеиного народа, я могу попробовать передать ему весточку через нагини. Или даже попытаться убежать сама.
Увы, моя надежда оказалась преждевременной — Гарм и не подумал сдвинуться с места.
— Мне жаль, благородная кшатри, — в его тоне и впрямь звучало сожаление, — однако пресветлая Астейя не может воспользоваться щедрым предложением твоего народа. Чтобы успеть к назначенному герцогом сроку, нам уже сегодня необходимо быть у Врат пустыни. Посему прими нашу благодарность и глубочайшие извинения.
Кольца нагини застыли, и верхняя пара рук легла на выглядывавшие из-за плеч витые эфесы.
— Ты отказываешься от гостеприимства Змеиного народа, Гарм, представитель Ареса, великого герцога Нигредо?
От бархатных обертонов старжницы у меня по спине побежали мурашки, а Флегетон и Эктиарн схватились за мечи. Один лишь Гарм сохранил самоубийственное спокойствие.
— Мы и вправду очень спешим, благородная кшатри.


Вскрик застрял у меня в горле, лошади, храпя, отшатнулись, а выросшая почти вдвое нагини внезапно оказалась прямо перед дерзким путником. Нависла над ним исполинской коброй, придвинув лицо к лицу, да так и замерла. И все замерли — демоны, кони, я.
— Вот оно что. — Теперь голос нагини звучал почти на грани слышимости, словно она говорила сама с собой. — Старая кровь, очень старая. Ну, да будет так, не мне вмешиваться. Хотя...
И не успела я моргнуть, как острый клинок рассёк связывавшую нас с Гармом цепь. Ошейник и звенья тут же рассыпались в прах, а стражница, уменьшившись, уже была на прежнем месте.
— Не следует госпоже ехать, подобно рабыне, — спокойно пояснила она. И, повысив голос, продолжила: — Доброго тебе пути, пресветлая Астрейя, и твоим спутникам. И будьте осторожны в пустыне — грядёт самум.
Сказав это, нагини перетекла к воротам. По-прежнему не издав ни звука, створки затворились за её спиной, и вход в Змеиное царство исчез как не бывало. А мы остались — ошарашенные все, кроме Гарма.
— Повезло тебе, пташка, — непонятно сообщил он. Прикрикнул: — Что стоите? Ходу, и так придётся разбивать лагерь в темноте! — и подавая пример, дал своему найтмару шпоры.

Глава 12

Меня терзали противоречивые чувства. С одной стороны, я была счастлива освободиться от ненавистной цепи. С другой, не могла не ощущать разочарования из-за уплывшей из-под носа возможности хоть как-то вмешаться в происходившее со мной. К этому добавлялось самобичевание: почему всю встречу я молчала, как рыба? Да, нагини казалась мне жуткой, и меня учили не встревать в переговоры, но разве нельзя было переломить себя? Наконец-то взять свою судьбу в свои руки, а не плыть по течению, ожидая жениха на белом единороге.
«Не следует госпоже ехать, подобно рабыне».
Я закусила щеку. Вот именно, не следует, и когда мне предоставится новый — пусть даже совсем призрачный! — шанс, клянусь, я им воспользуюсь. В конце концов, цепи больше нет. Я с вызовом посмотрела в широкую спину ехавшего впереди Гарма и невольно перескочила мыслью на другое.
«И всё-таки, почему нагини нас отпустила? Что за старая кровь, и отчего она позволяет чужаку фактически оскорблять Змеиный народ? Ведь, как ни крути, а отказ от приглашения — это серьёзная обида. Снова загадка».
Однако желание узнать ответы на вопросы было куда слабее желания избавиться от постылого обручения. Поэтому я принялась всматриваться в окрестности, чтобы повторно не упустить удачный случай или не промедлить, когда Ирин предпримет следующую попытку спасения.


К сожалению, ни тем ни другим, ни даже просто красивыми видами местность за Рубежным хребтом меня не радовала. Горы действительно были границей между цветущим краем и дикой, иссушенной пустошью, выглядевшей ещё более унылой и безжизненной в последних лучах угасавшего дня. Низкие холмы, каменистая почва с неопрятно торчащими то тут, то там пучками травы. Ни птицы, ни зверя, ни деревца, ни облачка.
«Где и как мы будем ночевать? Будет ли там вода? Укрытие? Костёр?»
Я очень надеялась, что будут — стало ощутимо холодать, а тёплый плащ по-прежнему непредусмотрительно лежал в одной из сумок.
— Не дрожи так, — буркнул скакавший рядом Флегетон и ловко перекинул мне лежавший на луке его седла свёрток.
— Спасибо, — прежде всего по привычке поблагодарила я. И лишь потом уточнила: — А что это?
— Разверни, — коротко отозвался демон. — Только постарайся при этом не свалиться с лошади.
Я послушалась, и вскоре в моих руках оказался плащ из плотной, но не грубой ткани.
— Сможешь надеть? — Похоже, Флегетон реально сомневался в моих способностях. Я собиралась предсказуемо ответить, что, разумеется, смогу, однако тут вмешался Гарм. Оглянувшись на нас, скомандовал:
— Трот! — и когда лошади перешли на медленную рысь, продолжил: — Одевайся, пташка. Если простынешь, герцог нас не похвалит.
Не без неловкости — во всех смыслах — я натянула плащ. Совесть вновь кольнула иголкой: что с ними будет, когда ты сбежишь? Они ведь просто выполняют свой долг, не желая тебе зла, — даже Гарм с его нахальством и цепью.
«Но жертвовать собой ради них? Как-то совсем уж глупо».
Совесть укоризненно вздохнула. А о народе Альбедо ты уже забыла? Вдруг королева Аспида действительно воспримет твоё бегство, как нарушение договора?
«Но я не хочу замуж за этого герцога! Я хочу замуж за Ирина».
Который ничего не рассказал тебе о месяцах плена и тогда, в саду, вёл себя откровенно не лучшим образом. Что, если он и впрямь больше хочет отомстить, а не спасти?
«Ирин меня любит!»
Ты уверена?
Вместо того чтобы твёрдо ответить внутреннему голосу «Уверена!», я сгорбилась под заёмным плащом. Проклятый Гарм! Заронил в душу зерно сомнения, а мне теперь мучиться.
— Эй, пташка, хватит кукситься, — демон словно услышал, что я думаю о нём. — Ну-ка, взгляни — даю руку на отсечение, такого ты в своём Альбедо в жизни не видела.
Против воли заинтригованная, я подняла взгляд и не сдержала аханье.

Мы как раз выехали из-за очередного холма, и перед нами, насколько хватало глаз, расстилалась гладкая равнина с иссушенной, растрескавшейся землёй. И единственным, что возвышалось над этим пустым пространством, освещаемым тонким серпом луны, была поистине гигантская арка. Белоснежная, отполированная и будто светящаяся сама по себе, она казалась нереальной. Но я знала, помнила из книг и рассказов путешественников, — это не иллюзия, а наследство Прежних.
— Врата пустыни!
— Именно, девушка, — отозвался Эктиарн. — Последнее прибежище, последний отдых перед трудным переходом.
— Да уж, прибежище, — пробормотала я. Несмотря на величавость и красоту арки, к ней почему-то совсем не хотелось приближаться. Однако выбора у меня не было, а когда мы наконец спешились вблизи каменной громады, оказалось, что в этом месте неспроста устраивают стоянки. Жёсткая трава росла вокруг Врат гораздо гуще, чем на всём нашем пути от гор, и неподалёку обнаружился колодец, закрытый плоским камнем. Так что мы смогли вволю напиться и напоить лошадей, вот только с костром опять не сложилось — его было просто-напросто не из чего разводить.
— Походная жизнь, — философски заметил Флегетон, принимая у меня вместе с повторной благодарностью свой плащ и взамен вручая сухпаёк. — Зато когда ещё ты испытаешь подобное?
— Надеюсь, никогда, — честно ответила я. После двух дней непрерывной езды с ночёвками под открытым небом у меня болели абсолютно все мышцы, даже те, о которых я прежде не догадывалась. Поэтому от мыслей о завтрашнем переходе меня слегка мутило — а ведь надо было ещё планировать побег. Причём в идеале именно этой ночью, пока оставалась возможность вернуться к горам и попросить убежища у Змеиного народа. Но сидя под аркой на одной из седельных сумок и тщательно пережёвывая солдатский ужин, я совершенно не могла придумать, как это осуществить. Демоны гарантированно будут караулить по очереди, а значит, седлать Жемчужину у меня точно не выйдет. Конечно, можно вспомнить детские шалости и попытаться ускакать без седла, а то и вообще улететь, однако, если побег обнаружат сразу, меня догонят — проверено сегодняшним утром. «Может, перед рассветом? — размышляла я, готовя себе спальное место. — Выбраться из мешка, не привлекая внимания, вряд ли получится, значит, надо ложиться сверху и укрываться плащом. И чтобы не заметили, иначе заподозрят».


К счастью, мне удалось подгадать момент, когда никто из демонов не смотрел в мою сторону, и юркнуть под длинный, сшитый специально к этому путешествию плащ. Я поджала ноги, чтобы не было видно сапог, закрыла глаза и притворилась спящей.

Глава 13

Моё притворство едва не стало реальностью, но, к счастью, я успела заметить, что задрёмываю. Немедленно заставила себя разлепить веки и обнаружила бодрствующим одного лишь Гарма. Он сидел, прислонившись к арке и устремив взгляд в сторону гор, — и в неверном свете месяца казался красивой статуей, высеченной из цельного камня умелым резцом скульптора.
«Совсем не похож на демона, — подумалось мне. — Вот так и начнёшь верить в сказки, что когда-то мы были одним народом».
Часовой шевельнулся, и я мгновенно зажмурилась. Напряжённо вслушиваясь в тишину, постаралась дышать как можно ровнее и едва не подскочила от внезапно раздавшегося рядом:
— Ладно, хватит притворяться. Понятно же, что не спишь.
«Сплю», — мысленно огрызнулась я, не желая сдаваться так быстро.
— Пташка, завязывай вести себя, как ребёнок. Надо поговорить.
Едва не скрипнув зубами, я открыла глаза и мрачно воззрилась на Гарма снизу вверх.
— Не хочу я с вами разговаривать.
Преувеличенно шумно вздохнув, демон уселся на землю передо мной и заключил:
— Всё ещё дуешься за цепь.
Я промолчала.
— Послушай, пташка, — Гарм сделал паузу, обдумывая следующую фразу. — Я понимаю твою злость и, в общем-то, признаю, что поступил, м-м, неоправданно жёстко. Да, ты меня разочаровала...
— Что?! — я стремительно приняла сидячее положение.
— Не шуми, — поморщился демон. — Парней разбудишь. И, кстати, завязывай с идеями побега. Мне и без них головной боли хватает.
Я хотела возмутиться оскорблённой невинностью, но вовремя прикусила язык. Поскольку от резкого движения плащ предсказуемо съехал, а чтобы догадаться, отчего я лежала поверх спальника, да ещё и обутой, не нужно было обладать большой проницательностью.
— Так вот, насчёт разочарования, — между тем продолжал Гарм. — Я, видишь ли, считал, что ты поумнее, чем обычная восемнадцатилетняя девчонка, и не станешь подставлять целый народ из-за влюблённости в сладкоголосого мудака. Наивно с моей стороны, согласен. И уж точно не повод ухудшать и без того не самые хорошие отношения между нами. Поэтому за цепь я хочу извиниться — надо было лучше владеть собой.
Я отвернулась. Было очень обидно слышать и про девчонку, и про мудака, но оскорбиться не получалось.
— Я принимаю ваши извинения. — Сказать иначе, означало бы подтвердить нелестное мнение о моей «обычности».
— Спасибо, — серьёзно отозвался Гарм. — И не думай, что я тебя не понимаю — просто осознай, наконец: мы не враги. Ни я, ни герцог, ни ты — и уж тем более ни Флегетон с Эктиарном — не виноваты, что обстоятельства сложились подобным образом. Нам всем оставили только одну возможность — вести себя в них достойно.
Я неосознанно сгорбилась. Много ли достойного в том, чтобы сбежать, подставив отца и всю нашу страну?
— Поэтому я тебя очень прошу, — голос Гарма звучал необычайно проникновенно, — не делай больше глупостей. Особенно в пустыне, особенно перед самумом.
— Да, конечно, — выдавила я, поскольку от меня явно ждали ответа.
Однако демону его оказалось недостаточно.
— Не так. Посмотри на меня и скажи ещё раз.
Вспышка гнева на миг затмила стыд, и я, развернувшись, сузившимися глазами посмотрела Гарму в лицо. Чётко произнесла:
— Я не буду делать глупости во время перехода через пустыню. Так вас устраивает? — и получила удовлетворённый кивок: — Полностью, пташка. А теперь ложись по-нормальному и спи. Выезжать будем на рассвете.
С этими словами демон текучим движением поднялся на ноги и вернулся на своё прежнее место у арки. А я, проводив его недобрым взглядом, скинула сапоги и забралась в спальный мешок. Укрылась плащом, поудобнее приладила седельную сумку под головой и, коль бодрствовать уже не имело смысла, собралась заснуть.
Но не тут-то было.


То ли из-за разговора и злости на себя и Гарма, то ли ещё по какой-то причине, сон упорно отказывался ко мне приходить. Я ворочалась, пытаясь умоститься на жёсткой земле, и в какой-то момент почувствовала под лежавшей на сумке щекой что-то твёрдое. Приподнявшись на локте, сердито тряхнула импровизированную подушку и вдруг сообразила: зеркало! Мамино зеркало, которое я запихивала в багаж практически в последний момент.
«А что если?..»
Не раздумывая дальше, я сунула руку в кармашек сумки и вытащила безделушку. Помнится, в детстве разглядывание узоров не только развлекало, но иногда и усыпляло меня. Вдруг и сейчас поможет?
— Что это там у тебя?
Как всегда, Гарм с его невежливой манерой бесшумно передвигаться ухитрился застать меня врасплох.
— Ничего, — я поспешно сунула зеркало под плащ.
Взгляд демона сделался укоризненным.
— Пташка. О чём мы с тобой недавно говорили?
— Правда ничего особенного! — запротестовала я и неохотно продемонстрировала ему зеркало. — Оно умеет показывать всякие картинки, а у меня не выходит заснуть. Вот я и решила немного, ну, посмотреть.
— Дай взглянуть, — властно потребовал Гарм, и его недоверие меня неожиданно задело.
— Из моих рук, — выставила я встречное условие. — Это память о маме.
Демон хмыкнул, однако уселся так близко ко мне, что в холодном воздухе ночи можно было почувствовать его тепло.
— Показывай.
И мы одновременно заглянули в тёмное стекло.


Как обычно, поначалу зеркало оставалось пустым, и я вынужденно пояснила:
— Оно не сразу начинает показывать.
Как ни странно, теперь Гарм мне поверил — по крайней мере, именно так я решила относиться к отсутствию его комментария. Мысленно поёжившись, подумала, как буду оправдываться, если зеркало вообще не захочет просыпаться, но чёрное застеколье наконец ожило. Из его центра стали неспешно выплывать золотые и зелёные нити — даже не узором, а просто мешаниной линий. Они заполнили всё ограниченное оправой пространство, потом сжались обратно в точку — и вдруг выстрели из неё, все сразу. И сложились в отражение наших с Гармом склонённых лиц. От неожиданности я ахнула, и демон не промедлил с вопросом:
— Что?
— Раньше оно так не делало, — я смотрела в зеркало, боясь моргнуть и пропустить что-то интересное. А там, в стекле, черты отражённого Гарма начали плыть, меняться, превращаясь в кого-то другого.
— Ерунда какая-то, — демон отодвинулся со странной поспешностью. — Всё, бросай свою игрушку. Спать пора.
— Не ерунда, — я ещё ниже склонилась над зеркалом, которое по-прежнему показывало отражение не-Гарма.
— Бросай, говорю!
Демон попытался выхватить у меня зеркало, но стоило ему коснуться металлической ручки, как случилось непредвиденное.


Стекло вспыхнуло изнутри нестерпимо ярким светом. Он охватил оправу, потом наши с Гармом пальцы, а потом и нас обоих целиком. Охватил и поглотил — так быстро, что я не успела даже вскрикнуть.

Глава 14

Нас выплюнуло посреди песчаной круговерти, без верха и направления. Закрывая лицо рукой, я попыталась встать, но смогла подняться лишь на одно колено — порывы ветра в прямом смысле сбивали с ног. Песок беспощадно сёк кожу, вокруг стоял вой, будто сотни волколаков собрались на Праздник Луны.
— Крылья!
Я не знаю, как умудрялся стоять Гарм, но он к тому же сумел вздёрнуть на ноги и меня. Проорал в самое ухо:
— Это самум! Летим! — и я, кивнув, попробовала раскрыть крылья.
И впервые в жизни не смогла.
— Что? — я испуганно уставилась на Гарма, снова и снова стараясь развернуть четыре белых крыла и просто-напросто не чувствуя их. — Почему?!
— Не знаю! — судя по всему, у демона это тоже не получалось. — Проклятие!
Ветер злобно расхохотался и дунул с такой силой, что мы не устояли. Бухнулись на песок, цепляясь друг за друга беззащитными детьми.
Или небеззащитными.
— Ложись! — рявкнул Гарм. — И прижмись ко мне!
Я беспрекословно послушалась — ситуация была явно не той, чтобы протестовать или задавать лишние вопросы. А демон с головой накрыл нас обоих своим плащом и в темноте этого ненадёжного убежища пояснил мне в макушку:
— Пережидаем так.
И молимся Прежним, чтобы не задохнуться, пессимистично подумала я. Однако вслух говорить не стала — всё равно другого плана спасения у меня не было.

Понятия не имею, сколько мы так лежали. Самум засыпал нас песком, придавливая тяжестью бархана, но в кольце сильных рук это казалось мне почти нестрашным. Вот только воздуха не хватало, и потому я прилагала усилия, чтобы дышать как можно реже и размереннее. Слушала вой ветра и ровный стук сердца Гарма, и в итоге сама не заметила, как провалилась в муторную, полуобморочную дрёму. Отчего совсем не обратила внимания, в какой момент буря над нами стихла, и лишь зашевелившийся спутник разбудил меня от странного оцепенения тела и мыслей.
— Подъём, пташка. Мы живы.
Он поднялся, откидывая плащ и пробивая толщу нанесённого песка. Свежий, ещё пахнувший грозой воздух придал мне сил, и я тоже отскребла себя от песка, чтобы, осоловело моргая, наконец осмотреться.

Пустыня. Волны барханов, нигде ни огонька. Ветра уже не было, но по небу неслись рваные фосфоресцирующие тучи, и в их прорехах виднелись звёзды. Размытое пятно луны — чуть перешло зенит, значит, ночь кончится нескоро.
— Ты можешь развернуть крылья?
Напряжённый голос Гарма разрушил гипнотическое действие пустошей. Я кое-как встала на ноги и в очередной раз повторила попытку взлететь.
В очередной раз безуспешно.
— Отчего не получается? — в пересохшем горле неприятно запершило, и я закашлялась.
— Хороший вопрос, — Гарм с прищуром посмотрел куда-то вдаль. — Я слышал о таком, но считал бабкиными сказками.
Тут и я вспомнила древнюю страшилку и округлила глаза:
— Запретное место?!
— Какая образованная, — демон с лёгкой насмешкой покосился в мою сторону.
— Просто люблю читать, — отбила я и вернулась к более насущному вопросу: — Но что же нам делать? Если здесь не действует магия, как узнать, в какую сторону идти? Как нас найдут?
— Ну, куда идти, мы и без магии разберёмся, — Гарм запрокинул голову. — Хотя бы по звёздам — пусть только разъяснится посильнее. А насчёт поисков можешь не переживать. У Флегетона дар Следопыта, которому никакое заклятие Прежних не помеха.
Вот как. Я невольно прикусила губу. Значит, в случае побега, нагнать меня было бы проще простого — чтобы скрыться от Следопыта нужны специальные амулеты.
— Ладно, — подвёл итог Гарм, закончив изучать небо. — Восток там, — он махнул рукой. — Идём, хорошо бы выбраться из Запретного места до того, как встретим парней.
— Почему? — Однако несмотря на вопрос, я сделала шаг и только тогда поняла, что разута. — Ох!
— Да, проблема, — согласился демон, задумчиво глядя на мои ноги. — Ничего, сейчас что-нибудь сообразим.

«Чем-нибудь» оказались обмотки из безжалостно разрезанного кинжалом Гармова плаща.
— Не жмёт, не трёт? — заботливо спросил коленопреклонённый демон, завязывая последний узел.
Я встала, потопталась по песку и честно ответила:
— Нет.
— Отлично, — Гарм одним движением поднялся и предупредил: — Почувствуешь неудобство — говори сразу, не жди, пока разотрёшь ноги.
— Хорошо. Спасибо.
Я чувствовала себя обязанной сказать последнее, хотя и знала, что демон отмахнётся от благодарности. Поэтому спокойно отнеслась к ответу:
— Брось, пташка. В пустошах иначе нельзя. Кстати, где твоя безделушка?
— Зеркало! — ахнула я и бросилась раскапывать песок. Как можно было забыть о нём?
— Оно точно не осталось у Врат? — нахмурившись, спросил Гарм. В этот момент мои пальцы нащупали прохладный металл оправы, и я торжествующе распрямилась:
— Точно!
Продемонстрировала демону находку, и тот отчего-то подался назад, словно в руках у меня был меч. Впрочем, немедля сделал непринуждённый вид и заметил:
— Неплохо. Теперь прячь его и идём. Время дорого.
Я сунула зеркало за пазуху и следом за Гармом заскользила с нашего бархана вниз.

— А ты молодец, пташка. Не ожидал.
Мы шли уже достаточно долго — луна готовилась вот-вот коснуться волнистых холмов на горизонте. Вот только Запретное место всё не кончалось, и потому приходилось волочиться по песку, увязая почти по щиколотку.
— Почему молодец?
Мне не хотелось разговаривать — слишком усталой я была, — но промолчать казалось невежливым.
— Не истеришь, не качаешь права, не ноешь, хотя, — шедший немного впереди Гарм бросил на меня короткий взгляд, — видно, что еле ноги переставляешь.
Я равнодушно дёрнула плечом.
— У меня нет на это сил.
— Понятное дело. — Демон остановился, да так внезапно, что я врезалась в его спину. — Ну-ка, забирайся на закорки.
— Что? — Похоже, от переутомления и жажды у меня начались галлюцинации.
— Я тебя понесу, — терпеливо объяснил Гарм. — Пока ты не свалилась.
— А сами не свалитесь? — я даже выпрямилась, правда, ненадолго.
— Проверим. Забирайся.
— Спасибо, я своим ходом. — Почти наверняка мой чопорный ответ перечеркнул комплимент о «молодце», однако мне это было безразлично. Когда свалюсь, пусть тащит, а пока — не дождётся.
— Пташка, не глупи, — начал Гарм, но я вдруг заметила сбоку от нас какое-то движение и, не подумав, ляпнула: — Что там?
— Где? — демон развернулся в ту сторону и молниеносно выхватил кинжал. — Ко мне за спину, быстро! Это химера!

Глава 15

Поняв, что её заметили, тварь поднялась с бархана во весь свой немалый рост и разинула львиную пасть в громовом рыке. Змеиный хвост охаживал козьи бока этого жуткого создания Прежних, передние — львиные — лапы загребали песок.
— Сейчас я метнусь в сторону, — не оборачиваясь, предупредил Гарм. — А ты немедленно падай на землю и замри. Не шевелись и молчи, что бы ни случилось. Поняла?
Я шумно втянула носом воздух. Проглотила идиотский вопрос «А как же вы?» и сипло ответила:
— Да.
— И всё-таки, пташка, мне с тобой повезло, — хмыкнул демон. Без перехода скомандовал: — Три, два, один, ложись! — и резко рванулся вбок.
Я рухнула, как подкошенная, молясь про себя, чтобы план спутника, каким бы он ни был, сработал. А Гарм вдруг издал странный курлыкающий звук, и химера, ответив ему ещё одним рыком, прыгнула. Я зажмурилась — Прежние, у него же лишь кинжал! — но услышав громкий визг, торопливо распахнула глаза.

Гарм по-прежнему находился в десятке шагов от твари, зато та явно припадала на переднюю лапу. Снова раздалось насмешливое курлыканье, и снова чудовище бросилось к врагу. «Будто дрессированная», — мелькнула у меня мысль. А демон тем временем не иначе как чудом сумел ещё раз увернуться от львиных когтей. И, видимо, опять зацепил химеру — над пустошью пронёсся новый вой боли.
Третье курлыканье. Третий прыжок — и тварь накрыла противника всем телом. Они оба упали — здесь я не удержала испуганный вскрик, — химера несколько раз дёрнулась и застыла.
«Не может быть!»
Нарушив приказ, я приподнялась на локтях и всмотрелась в неподвижную груду, которой стало чудовище. В свете норовившей закатиться луны и серевшего востока оно казалось мёртвым.
«А что же с Гармом?»
Я торопливо вскочила, однако не успела сделать и двух шагов, как туша зашевелилась. В испуге я вновь плюхнулась на песок, но увидев выбиравшегося из-под твари спутника, бросилась было к нему на помощь.
— Куда?! — рявкнул заметивший меня Гарм. — Стой, где стоишь! Эта дрянь хоть и с пробитым сердцем, а лапой может двинуть — мало не...
Не успел он договорить, как тело химеры и впрямь содрогнулось. Взметнулся змеиный хвост, острые когти чиркнули по бедру победителя, играючи распоров плотную ткань, и чудовище замерло — теперь уже навсегда.
— Ах ты ж!..
Гарм явно хотел выматериться, однако сдержался. Окончательно отполз от твари, попытался встать, и я, наплевав на возможные окрики, метнулась ему помогать.
— Ну-ну, пташка, не бледней так. Подумаешь, царапина.
Вместо ответа я лишь крепче сжала губы. Если залитая кровью нога — это царапина, что же тогда настоящая рана?
— Тише, тише, не спеши. Вот, давай здесь присядем.
Мы вместе опустились на склон бархана. Не выпускавший кинжал из рук Гарм несколько раз вогнал и вытащил лезвие в песок, чтобы счистить тёмный ихор химеры. Затем аккуратно срезал лохмотья вокруг ран — пятерых длинных, кровоточащих разрезов.
— Сейчас, потерпи немного, — позабыв о вежливой дистанции и своём неоднозначном отношении к демону, я протянула к ранам ладони. Накрыла, не касаясь кожи, обратилась к исцеляющей силе внутри меня и обнаружила на её месте пустоту.
«Что за новости?»
Я вдохнула, выдохнула, однако повторить попытку не успела — Гарм с непривычной деликатностью отвёл мои руки в сторону. Мягко напомнил:
— Здесь Запретное место, пташка, помнишь? Так что придётся действовать по-простому, — и снял с талии широкий кожаный пояс. Безошибочно нашёл среди многочисленных кармашков нужный и вытащил из него тёмный непрозрачный флакончик и рулончик белой ткани. Зубами вытащил из флакончика пробку и, до вспухших желваков стиснув зубы, щедро залил раны его содержимым. Соприкоснувшись с плотью, прозрачная вязкая жидкость закурилась дымком, и демон не удержал долгое шипение. А мне сделалось едва ли не до слёз обидно — ну почему я не могу помочь? Ни залечить, ни хотя бы облегчить боль?
— Всё нормально, пташка, — криво улыбнулся Гарм. — Обычное дело на войне.
Он принялся бинтовать бедро, а я подтянула колени к груди и устремила отсутствующий взгляд на далёкий розовеющий горизонт. Отец как-то сказал, что разговоры отвлекают — вдруг я смогу быть полезной хотя бы так?
— Почему она вас слушалась?
— Пташка, может, всё-таки хватит «выкать»? — поморщился демон. — Глупо же.
Я отвернулась. И почему бы ему просто не ответить на вопрос?
— Ладно, как знаешь, — демон верно интерпретировал мою реакцию. — А что до химеры, то я имитировал боевой клич гарпии — естественного врага этой твари. Поэтому не реагировать она не могла.
— Понятно, — я провела пальцем по песку линию. — Честно, не была уверена, что вы справитесь.
— Это оттого что ты благовоспитанная ангельская девица, — хмыкнул Гарм, закрепляя конец повязки. — Для солдата же здесь нет чего-то особенного, и будь я расторопнее, обошлось бы даже без потерь. У нас вообще принято всем более-менее знатным юнцам устраивать экзамен на выживание в Лабиринте под королевским дворцом. А там, как ты понимаешь, водятся создания поопаснее. И оружие с собой не положено.
— Жуть, — я не выдержала и повернулась к собеседнику. — Кому вообще могла прийти в голову такая смертоубийственная идея? Да ещё и в отношении молодых людей.
— Традиция, — сухо отозвался Гарм и с трудом поднялся с песка. — Всё, хватит прохлаждаться. Надо успеть пройти как можно больше, пока солнце не печёт.
Он был прав, но я совершенно не представляла, как мы теперь будем ковылять по пустыне.
«Скорей бы выбраться из Запретного места».
Иначе Флегетон с Эктиарном найдут нас слишком поздно.

Золотой шар солнца выкатился из-за горизонта и начал взбираться к зениту. Становилось всё жарче, и с каждым шагом силы уходили, как вода в песок. Несмотря на лечение, Гарм отчаянно хромал. Однако когда я сунулась с помощью, невежливо буркнул:
— Не выдумывай. Сама еле держишься.
По большому счёту это было правдой, так что я не обиделась. Просто констатировала:
— Если вы упадёте, нести вас я не смогу.
— Именно, — кивнул демон. — А я тебя — смогу. Поэтому не занимайся глупостями, лучше вот. Попей.
Он отстегнул болтавшуюся у него на поясе фляжку и протянул мне с предупреждением:
— Не больше двух глотков. Пекло только начинается.
Я отрывисто кивнула и, почти вырвав фляжку у него из рук, приложилась к горлышку.

Глава 16

— Вы с ума сошли? — возмутилась я, падая на колени. — Это же помощь!
— Единственная помощь, которую мы здесь можем получить — от Флегетона и Эктиарна, — процедил демон. — А всадников там явно не двое. Ложись, ну!
Я неохотно опустилась на песок. Наблюдать за двигавшимися фигурками с земли было не так удобно, однако вскоре стало очевидно, что они приближаются.
— Заметили, — вполголоса ругнулся Гарм. — Так, давай-ка аккуратно вниз и под прикрытием бархана влево. Живей, живей!
Однако вместо того, чтобы подчиниться, я вскочила на ноги и с громким зовом:
— Ирин! — побежала навстречу пришельцам.
— Дура! Куда ты? Стой!
Но я уже не слушала крики демона мне в спину. Потому что наконец смогла разглядеть — всадники ехали на единорогах. А значит, это мог быть только мой жених, нашедший меня даже посреди пустыни и Запретного места.

Конечно же, я была быстро замечена, и кавалькада устремилась ко мне, поднимая тучи песка. А впереди всех скакал Ирин, и плащ с алым подбоем красиво вился у него за плечами.
— Трейя! — любимый спрыгнул с коня прямо передо мной, и я тут же оказалась в крепком объятии. — Родная, как я счастлив, что мы тебя нашли!
— И я счастлива, очень-очень, — отозвалась я, прижимаясь к его груди в доспехе из василисковой кожи. — Но как вам это удалось?
— Кольцо эрна, — многозначительно ответил Ирин и выпустил меня из объятий. — Ладно, давай-ка садись и поехали отсюда. Скоро начнётся настоящая жара.
— Не так шустро, Стальной.
Вздрогнув, я обернулась — Гарм. Измождённый, хромающий, но не потерявший ни капли раздражающей самоуверенности. Не обращая внимания на добрый десяток обнажившихся при его появлении мечей, он подошёл к нам и властным жестом положил ладонь мне на плечо.
— Если вы все позабыли, напомню, — демон обвёл конных тяжёлым взглядом и остановил его на Ирине. — По мирному договору Астрейя — невеста герцога Ареса. И то, что вы собираетесь сделать, приведёт к новой войне, в которой Альбедо наверняка проиграет. А теперь подумайте хорошенько, стоит ли ущемлённая гордыня одного ангела тысяч смертей и окончательной потери независимости.
— Альбедо выполнил свои обязательства по договору, — повысив голос, возразил Ирин. — Поэтому освобождение Астрейи грозит всего лишь тремя смертями — твоей и твоих спутников. И то в случае если вы не догадаетесь не возвращаться в столицу.
— Дезертировать? — презрение в тоне Гарма можно было ножом резать. — Впрочем, чего ещё ожидать от такого, как ты.
На скулах Ирина вспыхнули два гневных мазка.
— Трейя, садись, — сквозь зубы приказал он. — Пора ехать.
— Извините, — пробормотала я, не глядя на демона. Почему-то от этой ситуации мне было ужасно неловко. Повела плечом, чтобы освободиться от чужой руки, и одновременно шагнула к лошади.
— Нет уж!
С почти прежней стремительностью Гарм попытался взять меня в захват со спины, но Ирин не менее молниеносно оттолкнул его и встал между нами. Холодно бросил:
— Смирись, ты проиграл, — и когда я взобралась в седло свободного единорога, тоже вскочил на своего.
— Пташка, ты совершаешь ошибку — смертельную для многих невинных, — демон смотрел только на меня. — Причём делаешь это ради самодовольного болвана, не стоящего даже твоего волоса.
По лицу Ирина скользнуло непривычное выражение злости. Однако он не стал отвечать, а лишь громко приказал:
— Тронулись!
Но прежде чем кавалькада пришла в движение, на меня снизошло внезапное соображение.
— Постойте! А что будет с ним? — я указала на демона. — Неужели мы оставим его в этом гиблом месте одного, без воды и питья, да ещё и раненого?
На лицах некоторых солдат отразилось сомнение, но сам Ирин равнодушно отозвался:
— У нас нет второй свободной лошади.
— И желания помогать врагу, — язвительно прибавил Гарм. Судя по зеленовато-серому оттенку кожи, он держался исключительно на упрямстве и гордости.
— Могу отдать свою, — я почти свалилась с конской спины. — А сама поеду позади кого-нибудь.
— Трейя, хватит, — раздражённо сказал Ирин. — Он солдат, как-нибудь уж дождётся своих приятелей.
Мне вспомнились самум и химера, обмотки из плаща и фляга с драгоценной водой, и душу опалило справедливой злостью. Конечно, Ирин не знал, сколько сделал для меня демон, но всё равно — бросать его было подлостью.
— Он едет с нами, — жёстко сообщила я. — До ближайших обитаемых земель. И это не обсуждается — я, если кто-то забыл, по-прежнему дочь эрна Альбрехта.
Ирин показательно закатил глаза, однако высказаться вслух не успел.
— Как прикажете, пресветлая госпожа, — один из солдат, по возрасту годившийся мне в отцы, соскочил на песок и подвёл к Гарму своего единорога. — Садись, парень. Серебрянка — лошадка с понятием, повезёт тебя без лишних взбрыков.
— Благодарю, — спустя недолгую паузу ответил демон, и у меня отлегло от сердца. — Могу я узнать твоё имя?
— Табрис, — спокойно отозвался ангел. — Сержант Стальных. А как зовут тебя, я знаю.
Гарм наклонил голову — впервые я видела от него проявление искреннего уважения — и с трудом вскарабкался на единорога. Серебрянка всё это время и впрямь стояла как вкопанная, лишь иногда недовольно поводя ушами. Я, в свою очередь, тоже уселась в седло — подозреваю, с не меньшей неуклюжестью, чем демон, — а Табрис ловко вскочил на конский круп позади одного из всадников. После чего молча наблюдавший за нами Ирин разлепил крепко сжатый рот и с отрывистым:
— Вперёд! — пришпорил коня.
Даже не взглянув в мою сторону.

Глава 17

Чем выше поднималось солнце, тем сильнее его лучи опаляли открытые участки кожи. Голову нещадно пекло, и хотя Стальные дали вдоволь напиться мне и Гарму, жажду удалось сбить совсем ненадолго.
«Ничего, идти было бы тяжелее», — утешала я себя, однако когда почувствовала, что Запретное место наконец-то закончилось, с облегчением распахнула крылья, соорудив подобие навеса. Ехать сразу стало приятнее, а вскоре Ирин скомандовал:
— Привал! — и мы наконец-то спешились в ложбине между барханами.

Из лёгких деревянных трубок, которые везли солдаты, был быстро собран каркас для подобия большого шатра. На него натянули шёлковое полотнище, и получился навес, под которым смог укрыться весь наш отряд вместе с лошадьми. После быстрого перекуса неизменным сухпайком — со мной и демоном щедро поделился всё тот же Табрис — все, кроме часовых, устроились подремать. И даже я, стоило моей голове коснуться походной подушки — седла, немедленно провалилась в глубокий сон.
Чтобы, как показалось, почти сразу быть разбуженной.
— Идём, — повелительно сказал Ирин. — Нам надо поговорить, — и я, спросонья мало что соображая, неохотно встала на ноги.

Мы отошли не особенно далеко — буквально за ближайший бархан. Солнечный диск уже миновал зенит, но его лучи по-прежнему иссушали всё живое, отчего я поспешила накрыться крыльями.
А вот Ирин до подобного проявления слабости не снизошёл.
— Трейя, — взгляд его голубых глаз был холоден вопреки жаре. — Я жду объяснений.
— Каких? — я дико хотела спать, и потому мой встречный вопрос прозвучал на редкость недружелюбно.
Скулы Ирина затвердели, глаза превратились в натуральные льдинки.
— По какому праву ты оспариваешь мои решения?
Я вскинула подбородок.
— По праву милосердия и справедливости. Бросать раненого в пустыне — подлость, даже если это враг. И уж тем более после того, как он дважды спас мою жизнь.
— В самом деле спас? — Ирин приподнял бровь. — Впрочем, не обольщайся, — это его долг перед хозяином. Однако теперь мне интересно другое, — он с подозрением сощурился. — Ты как-то слишком горячо защищаешь этого демона. Неужели за столь короткий срок вы стали настолько близки? Может, я вообще зря тебя спасаю?
Я вдруг очень остро почувствовала и опаляющий жар солнца, и раскалённый песок, насквозь прожигающий мои обмотки. Почему я должна стоять здесь, оправдываться, что-то доказывать? Равнодушно пожав плечами, я молча развернулась, но не успела сделать и нескольких шагов, как Ирин меня догнал.
— Трейя!
Хорошо, что у него хватило ума не класть руку мне на плечо.
— Трейя, прости. От демонов вечно одни неприятности, вот и сейчас мы чуть не поссорились из-за…
— Когда магия Врат Пустыни неожиданно забросила нас с ним в Запретное место прямо посреди самума, — монотонно начала я, не дав Ирину закончить, — мы выжили только благодаря тому, что он знал, как действовать. Когда на нас напала химера, он сражался с ней и победил, хотя был вооружён одним кинжалом. Он делился со мной водой, сам не отпив ни капли. И — раненый — всерьёз собирался тащить на себе, когда я упаду без сил. Да, он действовал, исходя из своего долга перед герцогом, но это не повод забывать о благодарности. Тем более дочери эрна.
— Магия Врат закинула вас в Запретное место? — Похоже, Ирин предпочёл услышать только эту часть моей речи. — А я-то гадаю, почему у тебя такой вид и где твои остальные конвоиры. Как это случилось?
Я проглотила фразу, что об этом можно было бы прекрасно поговорить в дороге, и сухо проронила:
— Извини, я очень устала и всё-таки хочу отдохнуть. Давай отложим рассказ на потом.
И продолжила путь к лагерю — с прямой спиной и в одиночестве.

Странного паралича чувств хватило ровно до спального места. Я опустилась на подстилку, сомкнула веки — и меня, как песчаной бурей, накрыло обидой и виноватостью.
«Наша первая ссора».
И что самое ироничное — из-за демона.
«Может, зря я так? Может, надо было объяснить мягче и не уходить, а нормально договорить. Он же извинился».
Я подтянула колени к груди. Несмотря на жару, очень хотелось укрыться чем-нибудь с головой — спрятаться от мира, как в детстве.
— Ничего, пташка.
Гарм! Он же дремал у самого края навеса, в стороне от всех, когда я возвращалась. И как у него вышло подойти настолько бесшумно?
— Просто на тебя слишком много и сразу всего свалилось, — тем временем продолжил мой незваный собеседник. — Такие приключения даже для бывалых солдат серьёзная встряска, что уж говорить о хрупкой девушке. Но ты молодец — держишься на загляденье. Не ожидал, честно.
— Вы уже это говорили, — пробормотала я.
Гарм негромко хмыкнул.
— Как гласит присловье из Литоса, истина не тускнеет от повторения. А теперь постарайся ещё поспать. Силы надо восстанавливать, пускай кое до кого такие очевидные вещи категорически не доходят.
Это был явственный намёк на Ирина, однако я даже не оскорбилась за него. Почти прошептала в ответ:
— Ладно, — за что получила одобрительное: — Умница, пташка.
Гарм отошёл — теперь песок под его сапогами шуршал вполне слышно, — а я действительно погрузилась в дрёму.
Не обращая внимания на крохотную слезинку, повисшую на ресницах.

Лагерь свернули, когда солнце прошло около трёх четвертей своего ежедневного пути. Небосвод оставался таким же выцветшим, жара — такой же сильной, однако после отдыха переносить её стало как будто легче. Верный Табрис помог мне перемотать ноги — при всей своей предусмотрительности, Стальные и подумать не могли, что спасаемой потребуется новая обувь. А после этого сержант подошёл к Гарму с рулончиком чистых бинтов и тёмным непрозрачным флаконом. «Как похоже», — пронеслось у меня в голове. Однако развить мысль я не успела, отвлёкшись на Ирина.
— Трейя, я хочу ещё раз извиниться. — Теперь его взгляд и голос были прежними — проникновенными и тёплыми. — Я не хотел тебя хоть как-то задеть.
— Ты тоже меня извини, — мне почти не пришлось преодолевать внутреннее сопротивление, чтобы ответ прозвучал естественно. — Это всё от усталости.
— Понимаю, — серьёзно кивнул Ирин. — Тебе нелегко пришлось в последние дни.
— Да, — отозвалась я. — Но теперь всё хорошо, нужно просто выбраться из пустыни, так ведь?
— Конечно, — подтвердил любимый. — И я рассчитываю, к концу ночи мы это сделаем.
— Чудесно, — я улыбнулась, старательно не обращая внимания на нотку фальши в нашем диалоге. Тем не менее когда Ирин направился к своему единорогу, не могла не подумать ему вслед: а что будет после? После пустыни, после святилища Прежних, где наш союз будет скреплён вечными узами? И по-прежнему ли я так сильно хочу этого союза?
«Мы столько знакомы — почему он сейчас кажется чужим? И как мне отвечать, когда силы святилища спросят, действительно ли я хочу стать супругой этого мужчины?»

Глава 18

И снова мы ехали по жёлтому песку, в котором увязали копыта единорогов, заставляя благородных животных тратить лишние силы. Но когда солнце начало утомляться и всё слабее обжигать землю, я заметила, что слой песка будто стал тоньше. Да и барханы сделались ниже и площе — значило ли это, что мы скоро выедем из Проклятой пустыни? Я решилась задать этот вопрос Табрису, и сержант подтвердил:
— Да, пресветлая госпожа. Но это лишь край Горючих песков, а лиг иссушенной земли впереди ещё достаточно.
— Ясно. — Я сама не ожидала, что такой ответ всерьёз меня огорчит.
— Устали? — проницательно спросил Табрис. — Согласен, унылое место. Не то что у нас дома.
Из моей груди вырвался печальный вздох. Пускай мне не придётся влачить существование в скудных землях Нигредо, вернуться на родину я тоже больше никогда не смогу.

Возглавлявший отряд Ирин заставил своего единорога взобраться на очередной бархан и внезапно поднял руку. Отчего достаточно свободно ехавшие Стальные мгновенно выстроились клином, оставив внутри нас с Гармом.
— Что там может быть? — не без тревоги обратилась я к демону.
— Сейчас узнаем, — равнодушно пожал он плечами, однако направил коня чуть вперёд, прикрывая меня.
«Новая неприятность», — пронеслась в голове усталая мысль. Ну сколько можно! И почему это путешествие в такой немилости у Пряхи Судеб?

Однако на этот раз всё сложилось не так уж плохо. Когда замеченные Ирином вдалеке фигурки приблизились, оказалось, что это двое всадников на найтмарах. За собой они вели ещё одного найтмара и единорога — с пустыми сёдлами.
— Флегетон и Эктиарн! — немедленно узнала я. И сначала обрадовалась — теперь не придётся оставлять Гарма пусть и на обжитых землях, но почти безоружного и в одиночестве. А затем напряглась — вдруг трое демонов всё-таки не захотят отпустить меня с миром? Конечно, Стальных в четыре раза больше, но я ужасно не хотела, чтобы из-за меня лилась кровь. Хватит и гибели лошади у холма с огнецветами.

Увы, о моих желаниях никто не спрашивал.
— Приветствую идущих навстречу! — громко сказал Ирин, когда наши отряды сблизились.
— И я приветствую идущих навстречу, — ровно отозвался Эктиарн. При этом руку он подчёркнуто держал у меча. — Мы ищем наших спутников — мужчину и девушку. Не встречали ли вы их?
«Это какой-то ритуальный диалог?» — недоумённо нахмурилась я. Ведь даже за спинами Стальных демоны не могли не видеть меня и Гарма.
— Встречали, — кивнул Ирин. — Но только мужчину. — И бросил Гарму через плечо: — Ступай. Долг милосердия перед тобой исполнен.
— Исполнен так исполнен, — не стал спорить тот. Неловко — несмотря на все снадобья, нога у него ещё явно болела — соскочил на землю и взял моего единорога под уздцы. — Спускайся, пташка. Дальше поедем без почётного караула.
Надо было высказаться, твёрдо и однозначно. Отбросив сомнения.
— Нет, — я выпрямила спину. — Я остаюсь с Ирином.
Черты Гарма приобрели адамантовую твёрдость.
— Не дури. Ты в самом деле хочешь новой войны?
— Её не будет, сколько раз тебе повторять! — раздражённо встрял Ирин. А Флегетон уже не таясь положил ладонь на эфес и льдисто потребовал:
— Дайте нашим спутникам уйти.
— Мы никому не препятствуем, — огрызнулся Ирин. — Трейя сама не хочет возвращаться к вам. И я бы очень не советовал пытаться её заставить.
В подтверждение последних слов Стальные одновременно обнажили клинки.
— Пташка, подумай ещё раз как следует, — взгляд Гарма прожигал меня расплавленным золотом. — Это не романтическая баллада, это жизнь. И в ней всё очень серьёзно.
— Я подумала. — Не знаю, как у меня хватало сил смотреть ему в глаза. — Я остаюсь с любимым.
У Гарма дёрнулась щека. Но что могли трое, из которых один раненый, против дюжины?
Оказывается, многое.

Распахнулись чёрные крылья, и меня буквально выдернуло из седла — вверх.
— Пусти!
Я отбивалась и выворачивалась как могла, а внизу, на том месте, где стоял отряд Ирина, вдруг расплылись чёрные дымные кляксы. В пылу борьбы я успела заметить стремительно несущихся прочь демонов, а потом наконец изловчилась, со всей силы ударила Гарма по больной ноге и вывернулась из хватки. Кувыркаясь, полетела вниз, раскрыла крылья — левое неудачно подвернулось — и неуклюже приземлилась за барханами. Торопливо вскочила на ноги — Ирин и Стальные были совсем рядом, — но не успела сделать и шага, как по щиколотку провалилась в песок. Потянула ноги вверх — и ухнула уже по колено.
— Что происхо… — Меня засасывало, и тем быстрее, чем сильнее я дёргалась. — Ой, мама! Помогите! Помогите, кто-нибудь!

Глава 19

Так страшно мне не было ещё ни разу в жизни. Самум и химера казались смешным неприятностями по сравнению с зыбучими песками, в которые я провалилась уже по пояс.
— Спасите!
Где же Ирин, он ведь рядом, он должен услышать!

Но услышал другой, и с небес ударила чёрная молния.
— Хватайся! — рявкнул Гарм, зависнув надо мной и поднимая крыльями небольшую песчаную бурю. Я без промедления протянула руки и как клещами впилась пальцами в запястья демона.
— Не дёргайся, расслабься!
Я понятия не имела, чем это поможет, однако Гарму сейчас верила безоговорочно. Отчего зажмурилась — песок нещадно засыпал глаза — и постаралась просто повиснуть на чужих руках. И — удивительное дело! — это сработало. С низким, почти звериным рычанием, пядь за пядью, Гарм вытягивал меня из трясины. Последний рывок — и я вылетела из песка, словно пробка из бутылки шипучего вина. От взмаха могучих крыльев мы оба отлетели в сторону и врезались в бархан — к счастью, обычный. Причём я оказалась лежащей на демоне сверху и, должно быть, задела его рану, поскольку прошипел он что-то явно ругательное.
— П-прости, — икнула я и неожиданно для себя разревелась навзрыд.
— Угу, «прости», — всё ещё сердито проворчал Гарм. — А ты потом опять какое-нибудь коленце выкинешь. Честно, пташка, ты — первое существо, с которым я не знаю, как быть. Потому что иногда искренне тобой восхищаюсь, а иногда не менее искренне хочу прибить.
Непонятно почему, но от этих слов я зарыдала ещё горше. Гарм тяжело вздохнул и как маленькую погладил меня по голове.
— Ну, будет, будет. Давай-ка вытирай слёзы и вставай, иначе Эктиарн и Флегетон что-нибудь не то подумают, когда нас найдут.
Я не хотела ни успокаиваться, ни выбираться из его надёжных объятий. И всё же пришлось — кроме демонов нас вот-вот должен был обнаружить отряд Ирина. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Так что, давясь всхлипами, я села и подрагивавшей ладонью стёрла со щёк тёплую влагу.
— Сильная пташка, — Гарм тоже принял сидячее положение. — Откуда только в тебе это берётся?
Я шмыгнула носом. Вопрос наверняка был риторическим, так что вместо ответа на него я сдавленно попросила:
— Пожалуйста, дайте мне уйти с Ирином.
— Опять ты за своё, — поморщился демон и неуклюже встал на ноги. Посмотрел на меня сверху вниз: — Пташка, я уже не знаю, какими словами объяснять тебе очевидное.
— Пожалуйста, — я не удержала жалобный всхлип. Гарм устало покачал головой и, ничего не сказав, из-под ладони посмотрел на гребень нашего бархана, словно услышал что-то. И действительно, наверху показались Флегетон и Эктиарн и, заметив нас, стали торопливо спускаться.
— Скорее, уходим! — на ходу крикнул встревоженный Флегетон. — Дымовая завеса развеялась, надо поторапливаться!
— Слышала, пташка? — через плечо бросил Гарм, принимая у остановившегося перед ним Эктиарна уздечку своего найтмара. — Пора в путь.
Но я даже не сделала попытки подняться.
— Пожалуйста, — мой голос умоляюще дрогнул. — Отпустите меня.
— Девушка, не чуди, — нахмурился Эктиарн, а Флегетон раздражённо прибавил: — У нас нет времени на всякие глупости.
Последняя фраза зацепила мою гордость, заставив распрямить плечи.
— Это не глупости. Я никуда больше с вами не поеду.
Демоны переглянулись.
— Как жаль, что нет второй цепи, — заметил Гарм ни к кому не обращаясь и устремил на меня острый янтарный взгляд. Несколько ударов сердца изучал моё лицо, а потом холодно припечатал: — Ладно, надоела. Оставайся. В конце концов, если тебе плевать на свой народ, почему мне должно быть до него дело? Да и герцог будет только рад избавиться от такой проблемной невесты.
Должно быть, последним он хотел меня задеть, однако просчитался.
— Правда? — я не верила, хотя сама только что об этом просила. — Я свободна?
Вместо ответа Гарм взгромоздился на коня и, коротко приказав:
— Вперёд! — направил его прочь.
— Эх, девушка, — с укоризной покачал головой Эктиарн и, подведя ко мне Жемчужину, отпустил поводья. А Флегетон, подъехав, уронил на песок маленькую бумажную птичку. Равнодушно пояснил:
— Если передумаешь, — и вместе с товарищем пустился догонять командира.
— Не понимаю, — растерянно пробормотала я, глядя им вслед. — То есть достаточно было просто сказать?
Непонятно зачем взяла с песка птичку, повертела в руках. Обычная вестница, странно, что демоны тоже такими пользуются.
— Трейя!
Я обернулась на зов и, машинально сунув птичку за пазуху, спешно поднялась. Со стороны, противоположной той, куда ускакали демоны, появился Ирин со своими людьми.
— Ты одна? — сделав отряду знак держаться в стороне, любимый бесстрашно приблизился ко мне и спешился. — Где твои конвоиры?
— Они меня отпустили. — Только почему я этому не радуюсь? От шока? Или «приключения» в пустыне до такой степени выжгли мои эмоции? — Сказали, что я им надоела.
— Бред, — убеждённо прокомментировал Ирин и, с подозрением глядя по сторонам, положил ладонь на эфес меча. — Ладно, быстрее садись на лошадь и едем.
— Конечно. — Но перед тем как усесться в седло, я не устояла и обняла Жемчужину. Та ответила ласковым ржанием — да, она тоже скучала.
— Трейя! — с недовольством окликнул уже оседлавший коня Ирин.
— Да-да. — Я последовала его примеру. — Готова.
Любимый кивнул, и наши лошади бок о бок порысили к отряду.

Глава 20

Когда Ирин сказал, что мы будем ехать всю ночь, и я не удержала тяжёлый вздох. Дневного отдыха всё-таки было слишком мало, особенно с учётом «приключения» в зыбучих песках. Однако после того, как на коротком привале я сменила обвязки на нормальные сапоги, сил как будто прибавилось. Так что я вполне бодро запихнула грязные и потрёпанные ленты в карман седельной сумки — просто выкинуть их отчего-то не смогла — и уже собиралась вскочить в седло, когда Табрис заботливо посоветовал:
— Набросьте ещё плащ, пресветлая госпожа. Ночью в пустыне холодно.
Память немедленно подкинула воспоминание о плаще Флегетона, отчего моё «Спасибо» получилось адресованным и ему тоже. «Нет, если разобраться, они неплохие, — думала я позже, мерно покачиваясь на спине Жемчужины. — Не понимаю только, зачем надо было так грубо вести себя на приёме у отца. Или я просто выдаю желаемое за действительное, а всё и впрямь объясняется их старанием выслужиться перед будущей герцогиней?»
От последнего соображения мне стало неприятно, и чтобы как-то отвлечься, я послала единорога вперёд и догнала Ирина.
— Надоело любоваться нашими затылками? — смазанно улыбнулся тот и вновь устремил взгляд вперёд. — Трейя, я не против, чтобы ты ехала рядом, но в случае малейшей тревоги без промедления возвращайся под защиту, хорошо?
— Да, конечно, — я тоже посмотрела вдаль. Солнце только-только опустилось за горизонт, и небо по левую руку пылало совершенно фантастическими красками. — Расскажешь, куда мы теперь едем? Хотя бы в общих чертах.
— В общих чертах, — повторил Ирин и задумчиво свёл брови. — Ну, сейчас, как ты видишь, мы едем на север — к ближайшей из границ пустыни. Обжитые земли, которые начинаются дальше, сильно пострадали от войны и небезопасны, но у нас нет выбора. Из-за того, что мой первоначальный план был нарушен, до Рубедо теперь придётся добираться морем, из Ребиса.
— А корабль? — не без тревоги уточнила я.
Ирин повёл плечами.
— Или наймём, или купим места на какой-нибудь пассажирской посудине.
Мне вдруг сделалось неуютно. Получается, впереди ещё много дней нелёгкого пути, а я почему-то думала, стоит Ирину меня спасти — и мы вмиг окажемся в нашем новом доме.
«Какая наивность».
Я постаралась спрятать горькую усмешку. И хотя в своём ответе Ирин обошёл молчанием нашу женитьбу в первом же встреченном святилище Прежних, тоже не стала поднимать эту тему.
Ни к чему.

Некоторое время тишину между нами нарушали лишь глухой стук копыт и поскрипывание сёдел. Песок окончательно сменила иссушенная, растрескавшаяся земля, из которой кое-где торчали покорёженные скелеты каких-то низкорослых кустов. Закатное зарево догорало, на востоке поднимался тонкий серп луны.
— И всё-таки, — прервал молчание Ирин, — как вышло, что ты в один миг очутилась посреди пустыни? Я знатно ошалел, когда маячок внезапно переместился на несколько десятков лиг.
Маячок? Я невольно посмотрела на подаренное отцом кольцо. Знала бы, что оно так работает, не переживала бы из-за смены маршрута после холма с огнецветами.
— Трейя? Ты меня услышала?
— Да-да, — встряхнулась я. — Это всё мамино зеркало — помнишь, я тебе его показывала? Оно как-то странно отреагировало на Врата Пустыни, и забросило нас с Гармом в сердце самума.
— Само? — Ирин недоверчиво покосился на меня. — И как именно это случилось? Что ты им делала?
— Ничего особенного, — ответила я почти честно. — Всего лишь сидела под аркой и смотрела в него.
— Будь поаккуратнее, — проворчал Ирин. — Зачем ты вообще взяла с собой эту бесполезную вещицу?
Вместо ответа я выдержала недлинную паузу и спросила сама:
— А откуда ты узнал, что папа отдал мне кольцо?
Лицо Ирина приняло пустое выражение.
— Эрн упомянул в разговоре.
— И о том, что это маячок, тоже?
Ирин нахмурился.
— Трейя, что за допрос? Ты недовольна, что тебя нашли?
— Довольна. — Вроде бы. — Так это секрет?
— Да, — жёстко ответил Ирин. — Поскольку я не хочу подставлять того, кто мне помог. Надеюсь, теперь твоя деликатность поборет праздное любопытство?
От обиды у меня перехватило горло, и я, не проронив ни звука, притормозила лошадь, чтобы вновь оказаться в центре отряда.

Ночь вступала в свои права. Её холод начинал пробираться под одежду, и я, ёжась, плотнее куталась в плащ. Разглядывала небесные россыпи алмазов и размышляла.
Кого защищал Ирин? Очевидно, кого-то из высших отцовских сановников, кто мог, допустим, не только заметить отсутствие у эрна кольца, но и задать о нём вопрос. И кто должен был знать о свойствах артефакта — не думаю, что отец стал бы распространяться на этот счёт. Я перебирала в уме наших советников, однако при всём желании не могла найти связь между кем-то из них и Ирином. Пока меня не осенило.
«Канцлер Эль!»
Самый доверенный из приближённых отца и какой-то родственник Ирина, чему я никогда не придавала значения.
«Вот кто решил нам помочь!»
Я бы не удивилась, узнав, что сама идея подарить мне кольцо была подсказана именно им. Отца и канцлера связывали не столько отношения «правитель-советник», сколько многолетняя искренняя дружба.
«Выходит, он тоже не считает мой побег нарушением мирного договора?»
Признаюсь, от последней мысли мне стало легче — как бы я ни старалась выкинуть из головы прощальные слова Гарма, они занозой сидели в памяти. А канцлер, без сомнения, опытный политик, и если он уверен…

Додумать я не успела. Ехавший во главе отряда Ирин уже знакомым жестом поднял руку, а затем махнул вперёд и вправо. Я привстала на стременах, чтобы разглядеть, куда он указал, и сначала не поверила глазам. Но и пологий невысокий холм, и белоснежный, будто светящийся куб на его вершине несомненно были реальными.
— Святилище!

Глава 21

«Я не хочу!»
Это была первая моя мысль, когда Ирин направил коня прямиком к Святилищу. Я даже чуть не дёрнула поводья в другую сторону, но успела сдержать порыв. И всё то недолгое время, которое понадобилось нам, чтобы добраться до холма, придумывала, как буду отвечать, если Ирин предложит пожениться прямо здесь и сейчас.

К счастью, немедленно венчаться меня никто не потащил. Когда отряд спешился у подножия холма, Ирин всего лишь сказал:
— Отдохнём здесь.
И пока Стальные располагались на привал, я, оставив Жемчужину на верного Табриса, поднялась к Святилищу.

Оно стояло посреди пустыни много сотен лет, но песок и пыль не оставили на полированной поверхности ни единой царапины. Я зашла за угол, чтобы спутникам меня не было видно, и положила обе ладони на гладкий тёплый камень. А затем, вздохнув, вообще прижалась к нему лбом и попросила.
Лёгкой дороги нашему отряду. Безопасности ехавшим где-то по пустыне демонам. Мира для Альбедо и Нигредо. И совета — себе.
«Я не знаю, чего хочу. Не знаю, как лучше. Не знаю, влюблена ли до сих пор. Но совершенно точно не желаю, чтобы из-за меня начиналась война. И ещё — боюсь. Раньше будущее было кристально чисто, а сейчас там один туман, и с каждым днём он всё гуще. Как мне быть? Пожалуйста, подскажите!»
Белый камень окутало мягкое, тёплое сияние. Обняло меня с материнской лаской, а затем твёрдая поверхность, на которую я опиралась, вдруг исчезла. И не успев даже вскрикнуть, я провалилась в куб Святилища.

***

Зал был поистине колоссальным и больше всего походил на обсидиановую пещеру, которой лишь придали чуть более правильную форму. В центре высоченного потолка зияло круглое отверстие, прикрытое куполом из тёмного стекла, отчего можно было не щурясь смотреть на заглядывавшее в него солнце. По созданным природой колоннам искусные мастера пустили орнамент, похожий на змеиную чешую, а пол идеально выровняли и выложили мозаикой из полудрагоценных камней. Точно под куполом её абстрактный узор превращался в кроваво-красный знак Нигредо, и я, заметив это, ещё сильнее сжалась за одной из колонн.

Что-то громыхнуло, и перед знаком возник трон из чёрного дерева, увитый резными шипастыми лианами. На троне сидела рыжеволосая женщина в облегающем, как вторая кожа, длинном платье и высокой зубчатой короне. Я была знакома с королевой Аспидой только по рассказам ментора Сальвии, однако узнала её немедленно. И, разумеется, догадалась, где нахожусь — в Обсидиановом дворце, сердце Нигредо.
Из дальнего конца зала донёсся гулкий удар и зычный голос сообщил:
— Его светлость Арес, великий герцог и маршал Нигредо!
— Ой, — выдохнула я и немедленно зажала ладонью рот. На мою удачу, меня не услышали — по крайней мере, аудиенция продолжилась как ни в чём не бывало. В зал вошёл высокий черноволосый мужчина, и несмотря на страх быть замеченной, я рассматривала его с большим любопытством.
Мой навязанный жених был несомненно красив, и это только подчёркивал тёмно-синий маршальский мундир с серебряными позументами. Длинные, почти до талии волосы герцога стягивала в хвост чёрная шёлковая лента, у пояса висел кинжал в простых кожаных ножнах.
Приблизившись к трону, Арес опустился на одно колено и произнёс глубоким бархатным голосом:
— Счастлив приветствовать Ваше Величество.
— Взаимно, господин маршал, — почти пропела королева и разрешила: — Можете встать. Говорят, у вас несчастье? Дочка эрна Альбрехта не оценила оказанную ей честь и сбежала с каким-то проходимцем?
Герцог поднялся и безразлично повёл плечами.
— Да, но я не назвал бы это несчастьем.
— Согласна, — кивнула Аспида. — Пускай мне и хотелось увидеть вас женатым, эта безответственная девица определённо не заслуживает такого супруга, как вы.
— Благодарю, Ваше Величество, — ровно ответил Арес.
Королева тонко улыбнулась и продолжила — вроде бы о другом:
— Скажите, господин маршал, вы же не успели отвести войска от границы с Альбедо?
— Пока нет, — в тоне герцога появилась настороженность.
— Прекрасно! — просияла Аспида. — Тогда возобновляйте наступление. Официальный приказ и письмо о расторжении мирного договора уже подписаны.
Правильные черты лица Ареса закаменели.
— Осмелюсь возразить, Ваше Величество, — в его голос не прорывалось ни намёка на эмоции. — Эрн Альбрехт свои обязательства выполнил. В том, что невеста сбежала, нет его вины, а допустившие это наказаны по всей строгости. Потому я не думаю, что у нас есть основания для новой войны.
— Вы не расслышали, маршал? — с опасной мягкостью уточнила королева. — Приказ подписан. Выполняйте.
Медленно, будто преодолевая сопротивление, герцог поклонился, и тогда я наконец отмерла. Выскочила из-за колонны с криком:
— Нет! Пожалуйста, не надо, я здесь! Я выйду замуж за кого хотите! — но было поздно. Тронный зал исчез, а меня словно подхватило диким ураганом и понесло над землёй. И оттуда, сверху, я видела марширующие чёрные легионы и жирный дым над горящими деревнями и городами. Слышала звон стали и крики умирающих, плач женщин и детей. Чувствовала на языке железистый запах крови и вонь пожарищ. И всё пыталась закричать «Не надо, остановитесь!», но злой колючий ветер загонял слова обратно в горло.
Поля брани, усеянные мёртвыми телами, над которыми кружило вороньё. Разрушенный летний дворец. Отец, поднимающийся на плаху. А потом меня вдруг швырнуло вниз — на острые шпили замка, встававшего прямо из горной цепи. Я бесплотным духом пролетела сквозь них и оказалась в каменном мешке подвала, плохо освещённого чадящими факелами. В их неверном свете уставлявшие комнатушку странные приспособления казались монстрами, только и ждущими приказа наброситься на троих — не понять, живых или уже мёртвых, — подвешенных на вбитые в стену крючья. Я рвано всхлипнула — не может быть, эти несчастные просто не могут быть…
Тот, кто висел посередине, вздрогнул — услышал? почувствовал? — и с огромным усилием поднял беловолосую голову. Лицо его жутко опухло от побоев, но левый, оставшийся незаплывшим глаз, вспыхнул янтарным узнаванием.
— Сейчас, потерпи! — бросилась я к нему — и вывалилась из куба Святилища на покрытую трещинами землю.

Глава 22

— Трейя! Что с тобой?
Не до конца понимая, что вернулась и кто передо мной, я на четвереньках шарахнулась назад и вжалась спиной в камень Святилища.
— Трейя? — встревоженно повторил Ирин. — Ты в порядке?
Вместо того чтобы успокаивающе соврать, я закрыла лицо ладонями. Вот ответ на мои вопросы, и ответ беспристрастный.
— Эгоистка.
Глаза обожгло слезами, и я с трудом подавила всхлип.
— Трейя, о чём ты?
Судя по звуку, Ирин присел рядом. Хорошо, что ему достало пресловутого чувства такта не касаться меня, иначе не знаю, как бы я отреагировала.
— Ни о чём, — я заставила себя открыть лицо и посмотрела в глаза бывшему — уже однозначно бывшему — жениху. — Ты хотел поговорить?
— Да, — обеспокоенность из взгляда Ирина не исчезла, однако он послушно сменил тему. — О нашем намерении пожениться при первой же возможности. Мне всё-таки кажется, это должно быть более торжественно…
— Этого вообще не будет, — оборвала я и, придерживаясь за стену, встала на ноги.
— В смысле? — Ирин тоже встал. — Не будет свадьбы?
— Да, — мне самой было удивительно, насколько легко слетали фразы с моих губ. — Я спросила совета у Прежних, и он таков: следовать долгу, а не желаниям.
— Серьёзно? — Ирин смотрел на меня, как на ненормальную. — Послушай, я понимаю, что ты устала и душевно, и телесно, но всё же не разбрасывайся такими словами.
— Я ничем не разбрасываюсь, и я абсолютно серьёзна.
Мы мерились взглядами так долго, что у меня едва не начали слезиться глаза. И всё же я победила.
— Вот как. — Линия челюсти Ирина сделалась неуступчиво-жёсткой. — То есть мы столько дней мотались по пустошам, отвоевали тебя у демонов — и теперь выясняется, зря?
Я подавила крутившееся на языке уточнение, что демоны, вообще-то, отпустили меня сами, и с достоинством ответила:
— Очень сожалею, что доставила вам столько хлопот. Однако любые неудобства — мелочь по сравнению с войной.
Показалось, или Ирин действительно скрипнул зубами?
— Вот заладила! — сердито огрызнулся он. — Мне уже надоело тебе объяснять: не будет никакой войны. Что бы твой разлюбезный демон ни говорил.
— Гарм здесь ни при чём, — я постаралась выкинуть из головы картинку пыточного подвала. — Святилище показала мне будущее, которое наступит, если я пренебрегу долгом. И поверь, таким оно не нужно никому.
— Трейя, прекращай, — Ирину явно приходилось сдерживать себя. — Святилища не дают советов и не показывают будущее. Их задача — хранить память о Прежних и скреплять обеты. Всё.
— Тогда почему я увидела то, что увидела? — я не собиралась сдаваться.
Ирин изобразил крайнее страдание из-за моей недогадливости и с расстановкой, как ребёнку, пояснил:
— Потому что устала. Переволновалась. Или вообще демоны навели на тебя морок. Выбирай любой вариант или придумай свой, только реальный.
Бесполезно. Я смотрела на него и отчётливо понимала: одними словами здесь не достучаться. Что же, придётся показать свою решимость делом. Я вытащила из-за пазухи бумажную птичку Флегетона, чётко произнесла:
— Я передумала, — и подбросила её в воздух.
Птичка распахнула крылышки, и налетевший порыв ветра понёс её куда-то в сторону Алмазного Гвоздя — единственной звезды, которой Прежние повелели всегда оставаться на одном месте небесного свода. А я не без вызова посмотрела на Ирина, ожидая упрёков и холода, как во время спора о Гарме. Однако мой бывший жених глядел на меня, будто видел впервые в жизни.
— Не понимаю, Трейя. Сначала ты защищала демона, потом скрыла от меня бумажную вестницу, а теперь вообще собираешься предать нашу любовь из-за невнятного видения. Что с тобой случилось за три дня пути в компании врагов?
— Ничего. — Кроме самума, химеры и зыбучих песков. — Я всего лишь не хочу новой войны. — И камеры пыток, которую не заслуживает даже Гарм со своей цепью.
— Всего лишь, — криво усмехнулся Ирин и вдруг спросил: — Скажи, ты всё ещё любишь меня?
Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я не смогла бы соврать.
— Не знаю.
Ирин отвернулся.
— Ясно.
Словно камнем привалил.
— Прости, — я сделала шаг к нему, но так и не коснулась закованного в кольчугу плеча.
— Никогда бы не подумал, что буду сожалеть об окончании войны, — с горькой усмешкой произнёс Ирин.
— Почему?
— Потому, — он обернулся ко мне, и я дёрнулась под его взглядом, как насаженная на булавку бабочка, — что я нашёл бы способ встретиться с ним на поле брани и убить.
«С кем?»
Я не спросила — не захотела узнавать. А Ирин резко закруглил разговор, сказав сухим официальным тоном:
— Мы подождём, покуда за тобой не приедут, а дальше делай что хочешь. Но объявлять об этом отряду будешь сама. Дочь эрна.
Я распрямила плечи. Что же, так будет справедливо.
— Хорошо.
И начала спускаться с холма, всем видом показывая уверенность, которую не очень-то ощущала.


— Воины.
Отдыхавшие Стальные все как один обернулись на мой голос, многие даже поднялись на ноги.
— Я от всего сердца благодарю вас за то, что поспешили ко мне на помощь, — я и впрямь приложила ладонь к груди. — За то, что подвергали свои жизни опасности ради меня. Но Святилище Прежних показало мне, к каким последствиям может привести моё эгоистичное желание свободы от чужака. И я приняла решение всё же отправиться в столицу Нигредо и выйти замуж, как условлено мирным договором между нашими странами. Простите мои глупость и малодушие, вынудившие вас забраться в Проклятую пустыню. Лёгкого вам возвращения — без меня.
Я замолчала, вглядываясь в обращённые ко мне лица. В ночном сумраке их выражения угадывались непросто, но то, что я различала, было скорее удивлением, чем осуждением. И это не могло не успокаивать мою совесть — отчего-то больше всего мне было неловко именно перед Стальными, а не перед женихом.
Который, кстати, взял слово сразу же после меня.
— Ждём сопровождающих демонов и без промедления отправляемся в путь. Табрис, позаботься, чтобы у Трейи было в достатке воды и пищи. Стерх, стоишь на часах. Остальным отдыхать.
Тихо переговариваясь, Стальные вернулись к прерванным занятиям — только молодой рыжеватый солдат бодро зашагал к Святилищу, откуда было удобно наблюдать за окрестностями. В свою очередь, я, чувствуя не столько потребность, сколько обязанность поесть, подошла к своим аккуратно сложенным на землю седлу и сумкам. Вытащила из ближайшей брикет опротивевшего сухпайка и принялась его сосредоточенно грызть, запивая водой из фляжки.
— Вот вам запас, пресветлая госпожа. — Табрис подошёл так тихо, что я невольно дёрнулась. — Простите, не хотел напугать.
— Ничего, — улыбнулась я. И, глядя, как он укладывает провиант в мою сумку, спросила: — Скажите, вы на меня не сердитесь? За то, что передумала практически в последний момент.
— Нет, госпожа, — было слышно, что сержант не кривил душой. — Мы, солдаты, к непростым переходам привычные. А вас понять можно — и что к демонам ехать не хотели, и что всё-таки решились на это. Как ни крути, а какая блажь может взбрести Аспиде в голову, даже Прежним не угадать.
— Да уж, — я передёрнула плечами, вспомнив женщину из видения. — Спасибо вам. За понимание.
— Не стоит, пресветлая госпожа. Только знаете, о чём бы я хотел вас предупредить, — Табрис понизил голос. — Будьте внимательнее с этим Гармом. Что-то в нём есть... необычное.
— Необычное? — подалась я вперёд. Увы, сержанту помешал ответить негромкий присвист, донёсшийся с холма.
— Едут, — Табрис быстро застегнул мои сумки. — Пора сворачивать лагерь.
Я сделала последний глоток воды и нехотя поднялась с седла.
— Не беспокойтесь, — сержант уже подхватил мои вещи. — Я всё сделаю.
— Спасибо, — если во дворце я воспринимала подобное как само собой разумеющееся, то посреди пустыни оно отзывалось во мне искренней благодарностью.
Табрис тепло улыбнулся и отправился седлать Жемчужину. А я хотела взобраться на холм и попрощаться со Святилищем, но вместо этого опустилась прямо на землю да так и просидела до тех пор, пока ко мне не подошёл Ирин.
— Мы готовы, — отрывисто сказал он. — Демоны скоро будут здесь, и дожидаться их я не хочу.
— Ладно, — я даже не сделала вида, будто собираюсь встать. — Не думаю, что мне грозит опасность возле Святилища.
— Я тоже так считаю. — Ирин окинул меня долгим, но нечитаемым взглядом. — Прощай, Трейя.
— Прощай.
И он ушёл — не оглядываясь. А я всё-таки приложила усилие и поднялась — надо было проститься не только с командиром, но и со всем отрядом.


Стальные уже сидели в сёдлах — все, кроме Табриса, державшего под уздцы свою Серебрянку и мою Жемчужину. Я приняла у него поводья, и когда сержант вскочил на лошадь, громко сказала:
— Прощайте, воины! Лёгкой дороги, и спасибо за всё!
Отряд ответил мне дружным салютом, только Ирин предпочёл воздержаться. Не глядя на меня, приказал:
— Вперёд! — и первым поскакал прочь. Стальные последовали его примеру, и вскоре о них напоминали лишь затихающий топот копыт да едва различимое облачко пыли. Но я всё равно продолжала смотреть им вслед — даже когда услышала шум позади себя.
— Не захотели встречаться, — насмешливо прокомментировал Гарм, останавливая найтмара рядом со мной. Так спокойно и естественно, будто мы и не расставались на половину суток.
— Спешат проехать как можно больше, — отозвался Флегетон. А Эктиарн спросил: — Девушка, ты готова? Нам бы тоже не мешало поторопиться.
Я молча кивнула и забралась в седло.
— Им на север, нам на восток, — Гарм оценивающе взглянул на звёзды. — Едем.
И мы поскакали — навстречу судьбе, от которой мне так и не удалось сбежать.

Глава 23

Жемчужина захромала около полудня, когда мы тащились под палящим солнцем по ровной, как стол, пустоши. Пришлось останавливаться, и после короткого осмотра Эктиарн выдал отрывистое:
— Плохо.
— Что? — разлепила я пересохшие губы.
— Слишком жарко, слишком мало воды и еды, — объяснил за Эктиарна тоже спешившийся Гарм. — Я ведь говорил, пташка: Проклятая пустыня не место для единорогов.
Я ничего не ответила, только крепко обняла Жемчужину. Хотелось плакать — неужели она погибнет? И всё из-за моего упрямства и глупости.
— Садись, девушка, — Эктиарн снял с единорога поклажу и разделил её между собой и Флегетоном. — Надо ехать, иначе смерть.
И мы двинулись дальше.

Поначалу казалось, что способ помог — хромота у Жемчужины стала почти незаметной. Я даже позволила себе робкую надежду — может, совсем пройдёт? Но когда солнце перевалило через зенит, лошадь подо мной споткнулась раз, другой и под окрик Гарма:
— Ну-ка, слезай, живо! — с почти человеческим вскриком рухнула на колени. Я едва успела соскочить на землю, как единорог завалился на бок, чуть меня не придавив.
— Жемчужина!
— Отойди! — рявкнул немедленно очутившийся рядом Эктиарн. Расстегнул подпруги, освобождая животное от седла, и что-то речитативом зашептал прямо в лошадиное ухо.
Я в отчаянии заломила руки: «Не хочу, чтобы она погибала!»
Но чем можно было помочь?
— Воды! — отрывисто бросил Эктиарн, и Флегетон немедленно подал ему полупустой мех. Увы, Жемчужина не захотела пить — даже движения навстречу не сделала. Она только дышала, неровно и тяжело, будто готовясь вот-вот расстаться с жизнью.
— Нет-нет-нет! — нарушая приказ не мешать, я бросилась к лошади. Бухнулась на колени, обняла изящную, украшенную серебристым рогом голову и воззвала к своей исцеляющей силе. Пускай прежде мне доводилось лечить только случайные синяки и царапины, да и то в детстве, я была обязана сделать хоть что-нибудь.
И у меня получилось — не знаю, из-за врождённого таланта или всепоглощающего желания спасти. Жемчужина зашевелилась, открыла глаза, а когда не растерявшийся Эктиарн без промедления предложил ей воды, сделала несколько неловких глотков из меха.
— Умница, умница, — лепетала я, гладя лошадь и не до конца понимая, что несу. — Всё обошлось, всё нормально, сейчас мы тебе поможем...
— Дальше я сам, — Эктиарн аккуратно отодвинул меня от Жемчужины и уважительно прибавил: — Ты молодец, девушка. Не ожидал.
— Пташка у нас вообще кладезь сюрпризов, — необидно поддел Гарм, а Флегетон просто подал мне руку, помогая встать.
— Спасибо, — пробормотала я, принимая вертикальное положение. И почти упала демону в объятия из-за сильного приступа головокружения.
— Только не говори, что теперь придётся откачивать уже тебя, — встревоженный Гарм немедленно оказался рядом.
— Вот, пей, — в тон ему прибавил Флегетон, поднося флягу к моим губам.
— Сп-пасибо. — Я сделала один жадный глоток, другой, а на третий воды уже не хватило. — Ой. Всё выпила. Там, у меня в сумках есть ещё…
— Есть, и хорошо, — ворчливо отозвался демон и сообщил Гарму, как непреложный факт: — Она не удержится в седле.
— Более того, — подхватил Эктиарн, — её лошадь пока в принципе не следует нагружать.
— Значит, поедет позади меня, — Гарм даже для видимости не поинтересовался моим мнением, а я слишком нехорошо себя чувствовала, чтобы ругаться с ним. Меня хватило исключительно на вспышку радости при виде пусть неуверенно, но поднявшейся Жемчужины, да на то, чтобы механически передвигать ноги, когда демон бережно подхватил меня за талию и повёл к своему найтмару.
— Мало опыта.
Я поняла, что произнесла это вслух, только услышав ответ Гарма:
— Ты ведь дочь эрна, а не целительница. К тому же всё приходит с опытом. В следующий раз будешь лучше контролировать себя и меньше разбрасываться силой.
— Очень надеюсь, следующего раза не будет, — брякнула я. А потом с запозданием сообразила, что демон-то по-прежнему хромает.
«Надо вылечить».
— Ничего не надо, успокойся. — Мы с Гармом остановились возле его коня. — Сама постоишь, не упадёшь?
— Постою. — В отличие от прошлых разов теперь я совершенно точно сказала это, а не подумала. Но ведь демон не мог прочесть мои мысли, верно?
— Тогда отпускаю.
Без опоры меня опять зашатало, однако я удержалась на ногах. А Гарм наклонился из седла, протянул ладонь:
— Забирайся, — и буквально втащил меня на конский круп. Строго распорядился:
— Почувствуешь дурноту, говори. Хватит на сегодня подвигов, — и тронул найтмара с места.

И опять наши лошади брели по выжженной пустоши, и опять казалось, что они шагают на одном месте, ведь сколько бы времени ни просачивалось в глубокие трещины земли, вокруг не менялось ровным счётом ничего.
«Может, мы умерли? — позабыв о гордости и прочих несущественных условностях, я прижималась лбом к спине Гарма. — Превратились в призраков пустыни, обречённых вечно скитаться под её солнцем. Не останавливаясь, не останавливаясь, не…»
— Нужна днёвка, — голос Флегетона с трудом пробился через застилавшую сознание грязно-жёлтую пелену.
— Да. — Я почувствовала, как Гарм проверочным жестом коснулся моих пальцев, намертво вцепившихся в его пояс. — Веди. Отвечать за опоздание буду я.
— Не надо, — у меня заплетался язык и совершенно не получалось выпрямиться, однако жуткое воспоминание о «понёсших суровое наказание» стояло перед глазами, как наяву. — Я в порядк…
Моя якобы мёртвая хватка вдруг ослабела, и если бы Гарм не поймал меня за запястье, я бы точно грохнулась с лошади.
— Веди, — с нажимом повторил он Флегетону и бросил мне через плечо: — А ты сиди спокойно. Твоя задача — продержаться до привала, вот и выполняй.
Спорить я не могла, так что пришлось просто пообещать себе обязательно вступиться за спутников перед герцогом.
О том, что меня, скорее всего, даже элементарно не выслушают, думать не хотелось.

Глава 24

Прежде всего я от души напилась хрустальной, восхитительно холодной воды и со вкусом вымыла лицо и руки до локтей. Затем, понуждаемая совестью, сунулась помогать спутникам с лагерем, однако в ответ получила сначала «Отдыхай, девушка», а потом вообще невежливое «Пташка, ляг где-нибудь и не путайся под ногами». Впрочем, усталость моя была столь велика, что последнее я восприняла не как обиду, а как совет. И на самом деле улеглась на траву прямо под душистой акацией. Свернулась клубочком, положила ладонь под щёку и мгновенно уснула.


Спала я долго и пробуждалась медленно — словно постепенно выплывала из тёмной морской пучины. Это было даже интересно — наблюдать, как потихоньку возвращаются ощущение тела и твёрдой земли под ним, запахи травы и костра, звуки голосов.
— Скоро приготовится. Будить?
— Пусть ещё поспит — вон, как умоталась, бедная.
— Пф. Как будто она сама в этом не виновата как минимум наполовину.
Здесь мне стало обидно — да, я много чего натворила, но можно было обойтись и без подобных высказываний!
— И вообще, — тем временем продолжал Гарм, — солнце уже садится. Так что будить надо, без вариантов.
«Не хочу!» — почувствовав его приближение, я уткнулась лицом в сгиб локтя.
— А искупаться хочешь?
— Что? — я открыла глаза и, приподняв голову, посмотрела на присевшего рядом демона.
— Искупаться, — терпеливо повторил он и махнул рукой куда-то в сторону. — Здесь есть купель.
— О. — Я села на траве и посмотрела в сторону зарослей акации. При упоминании купания тело начало неприятно зудеть, искушая согласиться. Однако было одно серьёзное «но» — ненадёжная ширма из листьев и ветвей между мною и тремя мужчинами. Конечно, меня, как герцогскую невесту, никто бы не обидел, и всё же…
— Спасибо. — Я наконец приняла решение. — Но, пожалуй, обойдусь.
Гарм демонстративно закатил глаза, а устремлённые на меня взгляды двух других спутников преисполнились крайней укоризны.
— Девушка, ты серьёзно считаешь нас озабоченными юнцами? — риторически поинтересовался Эктиарн.
— Или думаешь, будто у тебя есть что-то, чего мы не видели у других женщин? — едко подхватил Гарм, заставив меня сердито вспыхнуть.
А Флегетон просто снял развешенное на кустах полотнище и вручил мне со словами:
— Иди купайся. Никто не будет за тобой подсматривать.
После этого мои щёки и уши запылали ещё сильнее — теперь уже от смущённой виноватости. Ни на кого не глядя, я поднялась с земли, торопливо вытащила из седельной сумки чистую одежду и фактически сбежала к купальне.


Это был небольшой, круглый бассейн, обложенный по краю грубо обтёсанным песчаником. Я потрогала воду — приятная прохлада — и, опасливо оглядываясь, начала раздеваться. Скинула сапоги, расплела уложенную вокруг головы косу, стянула жилет. Вытащила из-за пазухи мамино зеркало — всё время забывалось вернуть его в сумку — и торопливо избавилась от пропитавшейся потом рубашки и штанов. В последний раз оглянулась, стыдливо прикрываясь волосами, и скользнула в чашу купальни.


Непередаваемое блаженство. Я погрузилась в воду с головой, а когда вынырнула, поняла, что широко и счастливо улыбаюсь. Легла на спину, оперевшись затылком на удобную выемку в одном из камней бортика, да так и застыла, бездумно глядя вверх, где едва покачивались широкие пальмовые листья. И, наверное, задремала с открытыми глазами, потому что, услышав оклик Гарма:
— Пташка, ты там не утонула? — едва не ушла под воду от неожиданности. Сипло крикнула в ответ:
— Нет, всё в порядке! — и неохотно занялась купанием. Выполоскала волосы, поскребла тело мелким песком со дна бассейна, попутно обнаружив, откуда в него втекала и куда вытекала вода. А затем без желания выбралась на берег и завернулась в выданное мне полотнище. Но только прилегла на траву, собираясь ещё чуточку отдохнуть, как из-за кустов раздалось:
— Девушка, ужин готов!
— Да-да, иду! — в унисон с заурчавшим желудком отозвалась я. Кое-как вытерлась, надела чистые штаны и рубашку и, подхватив вещи, босиком направилась к костру.


Сегодня мы ужинали не надоевшим сухпайком, а густой, наваристой похлёбкой вприкуску с хрустящими галетами. Обжигаясь и не имея воли подождать, пока остынет, я разделалась со своей порцией едва ли не быстрее всех.
— Добавки? — спросил бывший за повара Флегетон.
Я сначала с энтузиазмом закивала, а потом сообразила, что негоже объедать спутников, и спешно сказала:
— Только чуть-чуть, я, в принципе, уже наелась.
Гарм издал своё коронное «Пф!», а Флегетон молча положил в мою миску ровно такую же порцию. Я почувствовала, что опять краснею, и от всего сердца поблагодарила:
— Спасибо. Очень вкусно.
— Поддерживаю, — Эктиарн тоже протянул повару миску за добавкой. — Я ведь не зря говорю, что у тебя талант.
Тёмные глаза Флегетона польщённо заблестели, однако ответил он со своей обычной беспристрастностью:
— После тяжёлой дороги любая горячая еда покажется пиршеством Прежних.
— Не любая, — возразил Гарм и, со значением подняв ложку, прибавил: — Вот почему я так настаивал, чтобы с нами отправился именно ты.
Флегетон выгнул бровь.
— А я думал, тебе просто нужен был Следопыт.
— Мне нужен был Следопыт с умением приготовить из сухпайка королевский обед, — Гарм улыбнулся одними уголками губ. — И я такого получил.
— Благодарю, — наклонил голову посерьёзневший Флегетон, и моё смутное ощущение, что этих троих объединяет не приказ доставить девчонку-ангела, а давние и тёплые отношения, превратилось в уверенность.
«Но, с другой стороны, чему я удивляюсь? — я зачерпнула ложку каши. — Дружба, верность, забота о слабом — это ведь основа основ. А быть средоточием только дурного не могут даже демоны».
— Что там, котелок пуст? — Гарм с какой-то излишней резкостью поднялся на ноги, отвлекая меня от раздумий. — Пойду посуду мыть.
Эктиарн и Флегетон одновременно посмотрели на него с лёгким недоумением, и последний ответил:
— Осталось немного. Возьмёшь добавку?
— Лучше себе положи, — отказался Гарм. — Или, вон, пташке, а то у неё уже ключицы торчат.
Поперхнувшись, я быстро поставила миску на землю и застегнула воротник рубашки под самое горло. Ещё не хватало, чтобы меня разглядывали! А когда Флегетон предложил:
— Будешь? — отрицательно мотнула головой.
— А ты? — повар развернулся к Эктиарну и тоже получил отказ: — Спасибо, но лучше доешь сам. Хватит себя обделять ради нас.
— Да никого я не обделяю, — отнекнулся Флегетон, однако добавку себе положил. А Гарм, собрав посуду, отправился к воде, и я под страхом смерти не смогла бы ответить, чем его внезапная идея с мытьём так меня насторожила.

Глава 25

Я стояла на краю оазиса, расчёсывала гребнем подсохшие за ужин волосы и невидяще глядела в закатную даль. Босые ноги ещё согревала не успевшая остыть земля, но на плечи уже мягко ложилась вечерняя прохлада.
«Скоро в дорогу».
Я вздохнула. И почему нельзя провести здесь хотя бы сутки? Спать, купаться, есть горячую пищу, просто валяться на траве, слушая перешёптывание пальм? Всё равно ведь опоздали, так какой смысл спешить?
— Очень простой.
У меня чуть гребень из рук не выпал.
— Прекратите ко мне подкрадываться! — возмущённо набросилась я на неслышно приблизившегося Гарма. — И уж тем более хватит читать мои мысли! Это... Это всё равно, что подслушивать!
Отчего-то демон посмурнел.
— А ты думай потише, — огрызнулся он. — Я не виноват, что не различаю, когда ты говоришь вслух, а когда нет.
Я вдохнула поглубже, собираясь выдать нахалу продолжение отповеди, и вдруг меня посетило некое соображение.
— Но ведь раньше такого не было. — Я пытливо посмотрела на демона. — Так?
По лицу Гарма скользнула гримаса, как от приступа зубной боли.
— Так, — нехотя признал он. — И нет, я понятия не имею, что произошло. Я годами держал эту способность в узде, а тут...
Он устало махнул рукой и замолчал. Тоже устремил взгляд куда-то вдаль, и мне отчего-то стало его жаль.
— Я постараюсь думать тише, — примирительно пообещала я. И не сдержала любопытство: — А вы только меня слышите?
— К счастью, да, — буркнул Гарм.
— Почему «к счастью»?
Демон смерил меня говорящим взглядом. Причём говорящим явно нелестное.
— Потому что не хочу лишних проблем. Никто не любит, когда его подслушивают, и парни не исключение. Тем более что мне чужие секреты без надобности
— Понятно. — У меня на языке крутилось ещё множество вопросов об этой его способности — редкой и оттого почти сказочной. Однако тема была явно болезненной, и я благоразумно решила спросить о другом: — Так какой смысл нам продолжать торопиться в Нигредо?
— Оазис, — коротко ответил Гарм. И видя моё непонимание, задал наводящий вопрос в духе ментора Сальвии: — Ты в курсе, отчего его назвали Блуждающим?
— Эм-м. — География мне всегда нравилась меньше истории. — Оттого что он сам собой перемещается по Проклятой пустыне?
— Да. «Благословение Прежних в помощь путникам», — последнее Гарм процитировал с непонятной ядовитостью. — Так вот, сейчас оазис настолько близок к обитаемым землям, что до первых поселений мы доберёмся уже к полуночи. А если промедлим, можем оказаться вообще у Врат.
— Теперь понятно. — А я-то надеялась, что свадьбу придётся отложить из-за опоздания! — Только откуда вы это знаете? Ну, где мы находимся.
— От Флегетона, — исчерпывающее объяснил демон. И добавил: — Идём, пташка. Пора собираться.
Мне сделалось ужасно тоскливо. Однако я успела погасить мысленное «Не хочу!» — всё-таки обещала — и побрела следом за Гармом вглубь оазиса. Демон всё ещё прихрамывал и даже как будто сильней, и заметив это, я почувствовала укол вины. Потому когда мы добрались до лагеря, быстро запихнула гребень в сумку и, подойдя к Гарму, с самой повелительной из своих интонаций сказала:
— Сядьте, пожалуйста.
— Зачем? — насторожился тот, а Эктиарн и Флегетон отвлеклись от сборов и недоумённо переглянулись.
— Затем, что здесь больше не Запретное место, и я могу лечить.
— Пташка, брось, — начал было демон, однако когда я с нажимом повторила: — Сядьте, — состроил скучающую мину и подчинился, опустившись на поваленный ствол пальмы.
«Выходит, боль сильная», — мне сделалось ещё стыднее за свою недогадливость. Могла бы сообразить у Святилища или даже раньше, на днёвке с отрядом Ирина!
— На самом деле, терпимо, — спокойно заметил Гарм, вытягивая больную ногу. — И давно бы зажило, не будь у химеры яда на когтях. Он, конечно, слабенький, но восстановлению мешает.
Опять громко подумала. Я прикусила губу и, опустившись перед пациентом на траву, постаралась отбросить все посторонние мысли. Обратила внимание внутрь себя, на сосуд — почему-то мне всегда представлялся именно высокий прозрачный сосуд — с целительной силой. Велела ей течь через мои пальцы, и внезапно ощутила сопротивление. Что-то мешало, как камень посреди ручья мешает свободному движению воды.
«Кольцо?»
Кроме него у меня не было украшений, а оно к тому же являлось артефактом. Чтобы проверить, я сняла отцовский подарок, положила его рядом с собой и сразу же почувствовала разницу в течении силы. Теперь тонкие струйки свободно засочились через мои пальцы, невесомо касающиеся плотной ткани, через саму ткань, через пропитанные заживляющим настоем и сукровицей бинты. Заполнили раны, впитались в окружавшую их плоть, растворяя остатки яда. И когда я убедилась, что разрезы полностью очистились, велела силе сращивать рассечённое.
Обычно с этим не возникало сложностей, но сейчас то ли из-за того, что Гарм был демоном, то ли из-за давности ранения, заживление шло безумно медленно. От напряжения у меня на лбу выступила испарина, однако я не сдавалась, всем существом сосредоточившись на импульсе «Исцеляйся!». И даже Гармово «Брось, пташка, дальше само заживёт» услышала, но не вникла в смысл.
И моё упрямство оказалось вознаграждено. Края последней раны наконец стянулись, оставив после себя тонкий шрам, и я отодвинулась от пациента с чувством, словно совершила ещё один дневной переход по пустыне.
— У тебя получилось, — изумление в голосе и взгляде Гарма мешалось с недоверием.
— Кладезь сюрпризов, — напомнил ему Эктиарн, подавая мне фляжку с водой, а Флегетон накинул на меня плащ — оказывается, пока я занималась ранами, солнце успело закатиться за горизонт.
Гарм встал на ноги, сделал на пробу несколько скользящих фехтовальных шагов и вдруг поклонился мне с неожиданными уважением и благодарностью.
— Спасибо.
У меня в груди разлилось щекочущее тепло.
— Пожалуйста.
Демон улыбнулся — по-доброму, но кривовато, будто с непривычки — и сказал:
— Отдыхай, а мы пока лагерь соберём.
И я осталась сидеть на бревне — заплетать косу и без неловкости за своё бездействие наблюдать за слаженной работой спутников. Которые за хлопотами не забывали и обо мне — Эктиарн промежду делом принёс сапоги, а Флегетон выдал горсть необычных сушёных плодов, пояснив «Чтобы силы восстанавливать». Плоды оказались сладкими и сытными, и после них я и впрямь ощутила прилив энергии. Напоследок мы хорошенько напились из родника и в тёмно-лиловых сумерках выехали из-под гостеприимной сени Блуждающего оазиса.


А отцовское кольцо так и осталось лежать в траве рядом с кустами акаций.

Глава 26

Переход от голой безжизненной земли к буйству трав случился неестественно быстро, подтвердив, что название «Проклятая» пустыня носит неспроста. Думаю, если бы мы ехали днём, контраст был бы ещё заметнее, но даже ночью ощущение границы, до которой тянулась мёртвая пустошь, а после раскинулась наполненная терпкими запахами и стрекотом насекомых степь, было однозначным. И стоило её миновать, как с плеч словно ушла невидимая тяжесть, и лошади пошли гораздо бодрее. Вскоре их копыта застучали по утоптанной земле тракта, и Флегетон заметил:
— Перед рассветом будем у переправы.
И не ошибся.


Когда-то — не очень давно — здесь был мост, но теперь от него остались лишь обугленные быки, некрасиво торчавшие из курившихся дымкой вод Алькахеста.
— Привал, — скомандовал Гарм. — Пока не встанет солнце, вброд соваться не будем, — и я не без радости слезла со спины Жемчужины.


Мы не стали распрягать лошадей — просто сняли с них поклажу, напоили и предоставили самим себе. У меня откровенно слипались глаза, однако улечься прямо на росную траву мне не дали.
— Не придумывай, девушка, — проворчал Эктиарн. — Застудишься, — и расстелил на земле сложенное в несколько раз полотнище, которое обычно использовалось в качестве навеса.
— Спасибо, — искренне улыбнулась я, и демон отмахнулся: — Не за что. Вот, спальник ещё возьми.
Большего сейчас и пожелать было нельзя. Я забралась в спальный мешок, удобно устроилась на подстилке с неизменной седельной сумкой под головой, и тут сверху меня укрыли плащом.
— От реки сыро, — пояснил Гарм и отошёл, не желая слушать ни отказ, ни благодарности.
Однако у меня был способ донести до него свой ответ. «Спасибо», — подумала я как можно громче ему в спину и с невольным вздохом удовольствия сомкнула веки.


Чтобы, как показалось, почти сразу же их открыть.
— Подъём, пташка, — меня вновь легонько тряхнули за плечо. — Завтрак проспишь.
«Да какой там завтрак, — зевнула я, закапываясь в чужой плащ. — Наверняка снова сухпаёк».
— Не только. Если не будешь разлёживаться, получишь десерт, — таинственно пообещал Гарм.
Расчёт оказался верным — заинтригованная, я выпуталась из плаща и спальника и, сладко потянувшись, уселась на подстилке. Огляделась — синее небо в белых росчерках, золотое солнце, зелёный ковёр не успевшей выгореть степи — и радостно улыбнулась новому дню.
— Как быстро затягиваются раны земли, — задумчиво произнёс подошедший Флегетон, подавая мне вместе с обычным брикетом пайка походную кружку, наполненную чем-то тёплым и ароматным.
— Какие раны? — не поняла я, двигаясь, чтобы он тоже мог присесть на полотнище. Флегетон сделал отрицательный жест, зато Гарм без стеснения разместился рядом со мной и спокойно, будто о чём-то незначительном, сказал:
— Два месяца назад здесь шли жестокие бои. Мы наступали с того берега, а ваши прикрывали отход основных частей. Сожгли мост ангельским огнём и, пока мы пёрли через реку, поливали нас дождём из стрел.
На мгновение передо мной встал обрывок из показанного святилищем видения. Чёрные и серебристо-серые легионы, красная от крови вода, густые столбы дыма, поднимающиеся над опорами бывшего моста. Крики и стоны, лязг железа, пение тетив. Мёртвые и умирающие под заслонившим лик скорбной вуалью солнцем. Я содрогнулась и поспешно приложилась к кружке, а приблизившийся Эктиарн укорил рассказчика:
— Ладно тебе. Что было, то было. Зачем девушку пугать?
— Никто её не пугает, — возразил Гарм, однако встретив неодобрительный взгляд второго спутника, сдался. — Ну, хорошо, хорошо. Не бери в голову, пташка. Дело прошлое.
Я кивнула, опустила глаза на сухпаёк и, поняв, что попросту не смогу его в себя впихнуть, виновато протянула брикет Флегетону:
— Простите, я что-то пока не голодна.
Демон говоряще посмотрел на Гарма и, забрав паёк, выдал мне почти две горсти тех самых плодов из оазиса.
— Так много? — недоумённо уточнила я.
— За двоих, — сдержанно пояснил Флегетон. — Командир сегодня без сладкого.
Гарм высокомерно фыркнул, но не похоже, чтобы обиделся. Пружинисто поднялся на ноги и, глядя на меня сверху вниз, строго распорядился:
— Чтобы всё съела, ясно? Следующий привал только на ночёвку.
— Подождите, — попыталась я отказаться от чужого, однако демоны, не слушая, уже направились к воде. Остановились напротив обугленных свай, и вскоре шаловливый ветер донёс до меня обсуждение, где лучше переходить реку вброд. Тогда я спрятала половину выданных плодов в мешочек на поясе — потом отдам — и принялась завтракать.
В чём-чём, а в моей чувствительности Гарм точно не виноват.


Алькахест здесь был не особенно широк, но глубины порядочной, отчего лошадям даже пришлось немного проплыть. Очутившись на противоположном берегу, мы вылили из сапог речную воду и без промедления тронулись в путь — под жарким солнцем одежда должна была высохнуть сама. Тракт услужливо подставлял нам бурую извилистую спину, где-то к полудню то тут, то там стали появляться серо-зелёные рощицы осин. Я уже начала надеяться, что остаток пути пройдёт именно так — легко и без приключений, как вдруг на одной из развилок Флегетон свернул на узкую тропку, уходившую в сторону темневшего на горизонте леса.
— Нам туда? — удивилась я, и Следопыт кивнул: — Начинаются обжитые места.
— Это плохо? — я не спорила, просто недоумевала.
— С учётом того, насколько местные не любят демонов, — не особенно хорошо, — отозвался Гарм вместо проводника. — Как ни крути, а мы их — вас — завоевали. Причём, м-м, достаточно жёстко.
Я вспомнила, как планировала довезти его, раненого, с отрядом Ирина до ближайшей деревушки и оставить там, и ощутила себя очень неуютно. А Гарм тем временем продолжал:
— Потому наша задача пройти через Цитринитас быстро и не привлекая внимания. Так что, пташка, к ночёвке под крышей готовься не раньше, чем мы пересечём границу с Нигредо.
К этому известию я отнеслась с достаточной долей равнодушия — сильнее меня волновал другой вопрос.
— А вы, случаем, не знаете, — обратилась я к Гарму, сочтя его наиболее разбирающимся в политике, — королева Аспида собирается как-то помогать разорённым землям? Раз уж они теперь под её властью.
— Понятия не имею, — безразлично отозвался демон. — Может, налог им на первое время уменьшит, и то вряд ли.
Я отвернулась. Конечно, меня не учили управлять государством — разве что в общих чертах, — однако такое отношение к побеждённым казалось мне несправедливым и недальновидным.
— Они будут вас ненавидеть.
— Они уже нас ненавидят, — поправил Гарм, и я прикусила губу.
«Но ведь правильнее исправлять, а не усугублять ситуацию, чтобы не приходилось тайком перемещаться по уже своей территории».
Впрочем, этого я не сказала, а демон, даже если и услышал мои мысли, никак их не прокомментировал.


В тот день план быть как можно незаметнее мы выполнили идеально (или казалось, что идеально). Флегетон уверенно вёл нас нехожеными тропами, и закат мы встретили на опушке Изначального леса. Точнее, того его клочка, который сохранился после прихода Прежних, и теперь угрюмой стеной охранял предгорья Северного хребта.
— Скоро будет вода, — предупредил Следопыт, и Гарм кивнул: — Там и остановимся.


Водой оказался сбегавший с гор говорливый ручеёк. Мы споро разбили лагерь — в этот раз я даже помогала с навесом, хотя Эктиарн и пытался отправить меня восвояси. А когда в котелке над маленьким бездымным костерком аппетитно забулькала похлёбка, я со словами:
— Пойду умоюсь, — направилась к ручью.
— Далеко не уходи! — прикрикнул Гарм мне вслед. — Заблудишься — искать не сразу пойдём.
Я лишь рукой махнула — к тому времени луна уже взошла, и света на открытом пространстве было достаточно. Немного прошла вверх по течению, аккуратно ступая по обкатанным водой камням, и наконец выбрала удобное место под почти сплетавшимися над ручьём древесными ветвями. Опустилась на колени у самой кромки воды и только зачерпнула горсть, как сверху послышался какой-то шум. Я резко вскочила на ноги — и в этот миг на меня обрушилось что-то большое и тёмное.
«Помоги!..»
Чья-то лапища перекрыла мне рот и нос, не позволяя издать ни звука. Чужие пальцы с силой надавили на шею, и наступила темнота.