Звёздочка для Метаморфа

Глава 1

Кап.
Кап.
Кап.


Мерно срывались капля за каплей, стылый холод подземелья всё сильнее сковывал тело, и лёгкое бальное платье не могло от него спасти.


Кап.


От соломенной подстилки на полу неприятно пахло прелым. В камере царила полнейшая темнота, но хотя бы с этим я могла бороться — смотреть Истинным зрением.


Кап.


Впрочем, на что смотреть? На холодные, склизкие камни стен и потолка? На закрытую полусгнившей крышкой отхожую дыру в дальнем углу? На оббитую небесным металлом дверь — защиту не только от грубой силы, но и от магии?


Кап.


Сколько я здесь? Время будто замерло, погрузилось в стылую дрёму, и лишь монотонное капанье напоминало, что оно всё-таки течёт.
Дрёма одолевала и меня — я то погружалась в её холодные воды, то вновь всплывала на очередное «Кап!». Из пахших сыростью глубин приходили видения, долетали обрывки фраз.


«Готовься, через десять дней ты покинешь Альбедо, а ещё через десять станешь женой одного из самых знатных демонов».
«— Ты спасёшь меня?
— Конечно. Даже не сомневайся».
«Так значит, эту пташку я должен забрать? Хм, интересно».


Слёзы больше не текли по моим щекам, но сердце плакало. Кажется, целая жизнь прошла с той солнечной поры.


«Честно, пташка, ты — первое существо, с которым я не знаю, как быть. Потому что иногда искренне тобой восхищаюсь, а иногда не менее искренне хочу прибить».
«Ну, знаете! Вы тоже не мечта всей жизни! Хам, грубиян и вообще жуткое непонятно что! Ни одна нормальная девушка не выйдет за вас замуж добровольно!»


Я не сдержала вздох и крепче прижала к груди запястье, на котором стоял знак свершившегося брака. Конечно, всё так, и он сам с этим согласился, но…


«Кстати, может, всё-таки будешь обращаться ко мне на "ты"? Раз уж я твой муж».
«Может, и буду. Только я до сих пор не знаю, как вас... тебя по-настоящему зовут».
И звук. Аккорд, похожий на раскаты далёкого грома, пахнувший грозой и оставлявший на языке привкус металла.
«Но ты можешь называть меня как все — Гарм».


Хватит, не хочу. Слишком тяжело.
Я заставила себя вернуться в настоящее, точнее, в совсем недавнее прошлое, где…


«Сегодня ночью из королевской сокровищницы пропал особо ценный артефакт. Улики указывают на вашу невесту, и мы… Мы обязаны её арестовать и доставить в темницу Обсидианового замка. До выяснения обстоятельств».
«Дайте прочесть приказ».


Перед моим внутренним взором в подробностях предстала та сцена. Протянутый документ на гербовой бумаге. Я стою за спиной Реса и потому вижу лишь его каменеющие с каждой строчкой плечи. Неестественная тишина, хотя гости перешёптываются, и глаза их горят предвкушением скандала. Маленькая белая вестница, пикирующая к Ресу в ладони.
Интересно, что там было?
По крайней мере, мой так и не случившийся супруг, положив бумажку поверх приказа, пробежал глазами по тексту — и спокойно убрал записку за борт камзола. Не глядя вернул королевский приказ, обернулся, и я поняла: за меня не будут вступаться.
«Трейя, — Рес взял мои руки в свои и ободряюще сжал. — Даю слово чести, я разберусь с этим так быстро, как смогу. Но пока вам нужно сделать то, что требует Её Величество».
Мои губы дрогнули в безмолвном «Нет!», и Рес с нажимом добавил: «Всё будет в порядке. Вам не причинят вреда, поскольку иначе… — Он не закончил — тот случай, когда недоговорённость красноречивее любых угроз — и обернулся к командиру стражников: — Я сам довезу госпожу Астрейю до Обсидианового дворца».
«Простите, ваша светлость, но так нельзя. Регламент одинаков для всех».
У меня задрожали губы, и я сжала рот в тонкую нитку — лишь бы не разрыдаться!
«Крепитесь, моя дорогая, — Рес обнял меня и почти неслышно выдохнул на ухо: — Помощь близка».


В воспоминание вклинился грохот поворачивавшегося в замке ключа и душераздирающий скрип открывающейся двери.
— Эй, ангелка!
Выдернутая из оцепенения, я упустила Истинное Зрение и осоловело заморгала на тусклый свет масляной лампы тюремщика.
— Вставай, пошли, — грубо распорядился тот.
— Куда? — прошелестела я.
— К дознавателю. Да поднимайся! — тюремщик в два шага оказался рядом. Жёстко схватил меня за предплечье и как игрушку вздёрнул на ноги. Подтолкнул в спину: — Топай давай, — и я, с трудом переставляя затёкшие ноги, поковыляла к выходу из камеры.

Глава 2

Коридоры подземелий Обсидианового замка были низкими и узкими. Они словно давили на меня со всех сторон, а из-за множества поворотов возникало ощущение, что я пробиралась по каменным внутренностям какого-то гигантского монстра.
— Стоять, — приказал конвоир. — Лицом к стене.
Я послушно отвернулась и тупо пялилась на тёмные от времени и сырости камни, пока он открывал дверь рядом со мной и спрашивал у кого-то:
— Привёл, ваш-милость. Заводить?
Из помещения раздался невнятный ответ, и конвоир, отступив, распорядился:
— Заходи.
Я вошла, сделала несколько шагов и застыла прямо посреди внезапно оказавшейся большой комнаты. Но не расставленные вокруг жуткие приспособления для пыток испугали меня, а тот, кто сидел за столом у жарко пылавшего камина. Точнее, его крылья.


Не знаю, какое наитие подтолкнуло меня взглянуть на королевского дознавателя Истинным Зрением. Но я впервые поняла, что имел в виду Рес, когда говорил, что крылья у магнуса и полубезумной кликуши были какими-то не такими.
«Будто искусственные. Или крылья чучела».
Я сглотнула в безуспешной попытке смочить пересохшее горло. Если до меня добрались ренегаты... А ведь здесь, в подвалах Обсидианового дворца никто не услышит криков о помощи. А услышит — не обратит внимания. Здесь, судя по обстановке, такое в порядке вещей.
— Подойди, — поморщился дознаватель. Внешность у него, кстати, была даже приятная, но вот должность и крылья...
И всё-таки я приблизилась.
Дознаватель вытащил из ящика стола большой прозрачный кристалл с двенадцатью гранями. Поставил его на бронзовый треножник и скучающе сообщил:
— Это Кристалл Памяти. Теперь всё сказанное в этой комнате будет записано в нём.
Как ни странно, от этих слов я почувствовала облегчение. Раз ренегат записывает допрос, как, должно быть, от него требуют правила, значит, не собирается причинять мне вред.
«И пытать?» — насмешливо спросил проснувшийся внутренний голос.
И пытать, упрямо ответила я. Палача-то здесь нет.
— Седьмой день девятого лунного месяца двадцать шестого года правления Её Величества королевы Аспиды, — между тем монотонно продолжал ренегат. — Допрос ведёт старший дознаватель Дамиан. Допрашиваемая: ангелка Астрейя из Альбедо. Обвинение: похищение или помощь в похищении принадлежащего Её Величеству артефакта «Чаша» из королевского хранилища.
«Так это Чаша пропала! Но как? И почему в этом обвиняют меня?»
— Ангелка Астрейя, — дознаватель обратился ко мне, и голос его из скучающе-равнодушного сделался холодным и властным, — это формальность, но всё же. Признаёшь ли ты свою вину?
— Нет, — я сама удивилась спокойному достоинству, прозвучавшему в моём ответе.
Ренегат кивнул — он не сомневался в том, что я буду всё отрицать. И продолжил допрос:
— Что ты делала вчерашней ночью?
— Спала.
— Кто может это подтвердить?
И здесь на меня будто что-то нашло.
— Мой муж.
— Кто?
Мы с дознавателем уставились друг на друга. Он — с растерянностью из-за неожиданного для него ответа. Я — с непробиваемой уверенностью, за которой пряталось неуместное желание подшутить.
— Мой муж, герцог Арес, — и я для пущей весомости показала знак на запястье.
Эта, в общем-то, невинная демонстрация повлекла за собой совершенно несоизмеримую реакцию.
— Хочешь сказать, — ренегат медленно поднялся с места, и черты его лица вдруг хищно заострились, — что это знак вашего брака с его светлостью?
— А с кем ещё, по-вашему? — парировала я. — Если на руке моего мужа обратный ему.
Дознаватель стиснул зубы так крепко, что я почти услышала скрежетание. Но спустя несколько ударов сердца, овладел собой и со злой усмешкой поинтересовался:
— Хорошо. В таком случае, откуда на месте преступления взялось вот это?
В его пальцах, как из воздуха, возникло нечто маленькое и блестящее. И на стол рядом с Кристаллом Памяти легло тонкое кольцо из электрума. Очень знакомое кольцо.

Глава 3

— Откуда оно у вас? — я шагнула вперёд, собираясь взять отцовский подарок.
Однако дознаватель быстро накрыл его ладонью и торжествующе спросил:
— Так оно действительно твоё?
— Да, — я уже выдала себя, потому отпираться не имело смысла. — Его подарил мне отец перед отъездом, но в пути оно потерялось. И потому я хочу знать, откуда оно у вас.
— Обнаружено в королевском хранилище, недалеко от того места, где стояла Чаша. — Ноздри дознавателя раздувались, как у почуявшей след добычи гончей. — И раз уж ты созналась, что потеряла его...
— В Проклятой пустыне! — резко перебила я. — И представления не имею, каким образом оно оказалось здесь, в Нигредо.
— Ой ли? — хмыкнул ренегат, усаживаясь обратно на стул. — И кто же подтвердит факт потери? Тоже твой муж?
Надо было ответить «Да», надо было кричать, что это бред, что никто не теряет кольца во время краж, что я в принципе не знаю, где находится это пресловутое хранилище. Но из меня будто все силы выпили, и короткий миг яростной борьбы за себя сменили усталость и апатия.
«Подождите, разве это естественно?»
— Я потеряла кольцо во время привала в Проклятой пустыне, — повторила я. — Понятия не имею, кто его нашёл и какую преследовал цель, подставляя меня. То, что я всю прошедшую ночь провела в особняке, подтвердит мой муж. Так что больше я не вижу смысла в нашем с вами разговоре.
Дознаватель издал новое хмыканье.
— Скажи-ка, — он обвёл рукой комнату, — тебе о чём-нибудь говорят эти приспособления?
— О том, что вы пытаете женщин?
Я уже была практически уверена: ренегат забирал мою энергию. Но не могла придумать, как ему противостоять. Мне было очень нехорошо: руки и ноги налились свинцом, а на груди словно лежал тяжёлый камень, мешая дышать.
— Нет, — тонко улыбнулся дознаватель. — О том, что у нас есть альтернативные методы ведения допроса. И скоро я получу разрешение ими воспользоваться. А пока, — он вышел из-за стола, — просто расскажу тебе о некоторых из этих штук подробнее.
«И заодно допьёт мои силы, — как я ни старалась дышать размереннее, воздух с трудом проталкивался в грудь. — Зачем он это делает? Зачем вообще весь этот фарс с допросом?»
— Начнём вот с этого, — ренегат подошёл к приспособлению, похожему на утыканный шипами изнутри гроб, и любовно погладил его по боку. — Итак...
Продолжить ему помешал робкий стук в дверь.
— Что там? — раздражённо крикнул дознаватель, и в комнату заглянул уже знакомый мне стражник.
— Простите, ваш-милость, — переминаясь с ноги на ногу, сказал он. — Только там господин начальник вас зовёт. Чего-то срочно обсудить хочет.
— Как не вовремя, — поморщился ренегат. — Ладно, отведи её, — он указал на меня, — обратно в камеру. — И подойдя к Кристаллу Памяти, внятно произнёс: — Вынужденный перерыв, допрос продолжится позже.
— Слушаюсь, ваш-милость! — стражник уже был рядом со мной. Грубо сказал: — Ты слышала? Топай, — и подтолкнул к выходу.


В коридоре, когда между мной и ренегатом оказалась толстая каменная стена, мне стало ощутимо легче. И под произносимое больше для порядка «Давай, давай!» я благополучно добралась до темницы.
— Отдыхай пока, — буркнул тюремщик на прощание. С шумом закрыл дверь, и меня вновь окружила холодная, сырая тьма.
«Что происходит? Откуда у похитителей Чаши моё кольцо? И откуда дознаватель знает, что оно моё? Надо спросить, вдруг ответит».
Я опустилась на соломенную подстилку и обхватила руками подтянутые к груди колени.
«Зачем он высасывает из меня энергию? Вряд ли это неконтролируемо, так зачем? Чтобы у меня не было сил сопротивляться, и я сказала правду? Но у них же есть эти штуки…»
Меня начала колотить запоздалая дрожь. Великие Прежние, где же Рес? Он бы с первого взгляда понял, что дознаватель — ренегат, и в темницу отправился бы уже мой мучитель.
«Неужели Чашу украли ренегаты? Зачем? Это, наверное, самый бесполезный из артефактов — никто в принципе не знает, как его использовать. И почему подставили именно меня? Искали кольцо, везли сюда. Как же всё сложно».
Дрожь усилилась — я уже выбивала зубами неровный ритм, заглушая мерное капанье.


И пропустила звук шагов за дверью камеры, дёрнувшись, лишь когда в замке заскрежетал ключ.
«Так быстро?»
— Отдохнула? — Давешний стражник. — Поднимайся, идём.
— К дознавателю? — обречённо просипела я, и тюремщик посмотрел на меня с неожиданным сочувствием.
— Нет, пташка. На этот раз нет.

Глава 4

— Ашборн заговорил!

Казарма ночной стражи славного города Тиада пустовала. Те, кто был в наряде, отправились на службу, те, кто в увольнительной, — по домам или кабакам. Только от двухъярусной койки в дальнем от входа углу то и дело раздавались взрывы хохота — там после нескольких дней беготни по катакомбам и трущобам отдыхали трое столичных солдат.
Однако всю их беспечную расслабленность как ураганом сдуло, когда ворвавшийся в казарму Калеб с порога сообщил, что экспериментальное Зелье Правды наконец подействовало на оказавшегося ренегатом бывшего градоправителя.
— И что? — быстро спросил Гарм.
— Много всякой дряни рассказал, — по лицу Калеба скользнуло отвращение, — но это больше по нашим делам. Вы же должны знать другое: сегодня ночью в столице планируется некая акция. Ашборн не в курсе подробностей, однако она каким-то образом касается «приезжей ангелки».
Мёртвая пауза осознания длилась не дольше удара сердца, а затем Гарм буквально вылетел из казармы, чуть не сбив Калеба с ног.
— Я за ним, — Эктиарн тоже уже был у двери. — Тони, готовь лошадей.
В помещении остались только Калеб и смертельно бледный Флегетон. Который, спешно натягивая куртку и сапоги, почти приказал бывшему начальнику ночной стражи:
— Расскажите всё, что говорил Ашборн о столице и ангелке. Слово в слово.

— Ты сдурел?!
Эктиарн догнал Гарма уже на городской стене.
— Нет, — тот явно собирался менять обличье, но его вовремя остановили шаги за спиной.
— Тогда какого волколака собрался трансформироваться чуть ли не на главной площади города? Ты хоть в курсе, что в подвале особняка магнуса лежит Охранный камень? Хочешь, чтобы теперь вся наша доблестная гвардия гонялась уже за метаморфом?
— Как ты не понимаешь?! — не сдержавшись, рявкнул Гарм. — Она в опасности!
— Очень хорошо понимаю, — кивнул Эктиарн. — А также напоминаю то, что ты сам говорил Тони после встречи с гарпией. Погибшему не спасти девушку, а против всеобщей облавы не выстоять даже тебе.
У Гарма заходили желваки, однако тьма из глаз нехотя отступила, возвращая яростное сверкание янтаря.
— Два дня пути — слишком долго.
— Возьмём запасных лошадей, — у Эктиарна отлегло от сердца. — И вообще, надо отправлять герцогу вестницу, а не тратить время впустую.
— Калеб уже отправил, — послышалось от вёдшей на стену лестницы, и Флегетон быстрым шагом приблизился к друзьям. — И обещал отправить ещё, если выяснит что-нибудь новое. А вообще, лошади готовы и сумки собраны.
— Молодец, — похвалил его Эктиарн, и Гарм немного смущённо согласился: — Ага. Вы оба молодцы, что в панику впадать не стали. В отличие от меня.
— Это нормально, — Эктиарн дружески сжал его плечо. — Так что, просим запасных лошадей?
Гарм выдержал паузу, взвешивая «за» и «против», и ответил:
— Нет. Даже так будет слишком долго, поэтому у меня есть идея получше. — Он обвёл друзей взглядом и с полуусмешкой поинтересовался: — Вы когда-нибудь летали на драконе?

***

Нещадно подгоняя лошадей, они промчались по тракту добрую дюжину лиг, так что пыль стояла. После чего свернули на различимую одному Следопыту тропку и ещё через лигу остановились у чахлой рощицы в распадке двух холмов. Разгрузили найтмаров, и Эктиарн отправил животных своим ходом, наказав обойти Волчье урочище.
— Доберутся? — спросил у него Гарм, глядя вслед трём огнегривым теням.
— Почти наверняка. Они и не к такому привычные.
— С нами-то, — хмыкнул Флегетон, становясь рядом. И уже обеспокоенно спросил: — Тебя точно не почувствует Охранный камень?
— Точно, — успокоил Гарм. — Ну-ка, отойдите.
И не успели два демона отступить, как ночную темноту осветило сияние огненного дракона.
«Забирайтесь».

В этот раз Гарм был меньше, чем когда защищал отряд от снежной бури, и жар от него шёл вполне терпимый. Поэтому взобраться на длинную, гибкую шею сложности не составило.
— С ума сойти, — пробормотал Флегетон, благоговейно погладив золотисто-рыжую чешую. — Верю и не верю.
— Прекрасно тебя понимаю, — обернулся сидевший впереди Эктиарн, а Гарм в своих лучших традициях фыркнул и ворчливо поинтересовался: «Сумки хорошо пристроили?»
— Да, — ответил Флегетон и для наглядности хлопнул ладонью по поклаже, уложенной между ним и Эктиарном.
«Тогда взлетаем».
Распахнулись полупрозрачные, пронизанные янтарными молниями крылья. Взмах, другой, и вот уже ночная пустошь оказалась далеко внизу. А Гарм всё продолжал набирать высоту — «Мало ли кому вздумается пялиться в небо». Копьём прошил холодный туман облаков, и у седоков перехватило дыхание. Они вдруг оказались посреди необъятного звёздного простора, и лишь темнота внизу мешала вообразить, что дракон летит через великую межмировую пустоту.
— Мы не собьёмся? — встревоженному Эктиарну пришлось перекрикивать ветер.
«Конечно, нет, — отозвался Гарм. — С нами же Следопыт».
И Флегетон в подтверждение крикнул:
— Возьми левее!
«Попробуй мысленно, — предложил дракон. — Мне кажется, в этой форме я тебя услышу».
Идея выглядела любопытной, и Эктиарн, сосредоточившись как при «общении» с животными, спросил: «А меня?»
«И тебя, — раздалось у него в голове. — Удобный способ, да? Жаль, работает, только когда я дракон».
«Вообще, надо потренироваться. — Чтобы бивший в лицо ледяной ветер не так продувал, Эктиарн почти лёг на драконью шею. — Было бы очень полезно на операциях».
«Потренируемся, — пообещал Гарм. — Я сейчас ещё поднимусь — так легче лететь. Станет тяжело дышать, говорите».

Выше. Здесь, должно быть, было ужасно холодно, но тепло янтарной чешуи не давало замёрзнуть. Гарм мерно взмахивал крыльями, лёгкое покачивание убаюкивало.
«Как прекрасно. — Эктиарну хотелось запомнить каждый миг этого удивительного полёта. — Как восхитительно, и как грустно, что мы этого лишены. Пришельцы, чужаки, чьим крыльям отказано в небе захваченного мира».

Глава 5

— Нет, пташка. На этот раз нет.
Я сама не поняла, как очутилась на ногах, с неверием и надеждой глядя на тюремщика. А он заговорщицки приложил палец к губам и уже с прежней грубостью прикрикнул:
— Выходи живее!
Не чувствуя под собой ног, я вышла из камеры. Внутри у меня будто кто-то туго натянул струну, и с каждым шагом это натяжение пугающе росло.
— Налево. И топай, топай.
«В прошлый раз было направо. Но что, если нам кто-то встретится? Захочет остановить? Только бы повести себя правильно, только бы ничего не испортить!»

Но мы шли и шли, петляя по подземным коридорам, и никто не попадался нам навстречу. Перестали встречаться горящие факелы на стенах, и мой провожатый запалил свой. Наконец возле одной из дверей он вполголоса скомандовал:
— Стоп, — и, вытащив связку ключей, отпер замок.
Ни лязга, ни скрежета — дверь открылась бесшумно, словно её совсем недавно как следует смазали.
— Заходи, переодевайся, — тюремщик вручил мне факел. — Платье оставь там, как закончишь — стукни один раз.
Я кивнула и поспешно исчезла за дверью.

Эта камера была суше моей. Более того, в ней даже были деревянные, грубо сколоченные нары, на которых я с замиранием сердца увидела свою походную одежду и обувь. Без промедления закрепила факел в кольце у входа и принялась переодеваться. Крючки и шнурки платья неохотно поддавались моим подрагивавшим пальцам, отчего я в раздражении нещадно их дёргала, порой вырывая с мясом. Наконец освободившись, с невольным вздохом удовольствия надела рубашку и штаны, сменила узкие туфли на удобные сапоги, накинула куртку. Потом, шипя, когда шпильки дёргали волосы, распустила и без того растрёпанную причёску и заплела ставшую привычной за путешествие косу.
«Великие Прежние, какое счастье!»
Я поняла, что несмотря на совершенно нерадостную ситуацию, улыбаюсь во весь рот. Однако не стала возвращать лицу серьёзное выражение, а, как было условлено, коротко стукнула в дверь.

Она открылась сразу же. Тюремщик окинул меня с ног до головы внимательным взглядом, довольно кивнул и снял с пояса фляжку. Налил в крышечку воды и, ловко действуя одной рукой, накапал в неё десять капель из знакомого мне чёрного флакончика.
— Зачем так много? — удивилась я. Близость спасения и радость встречи подарили мне настоящий прилив сил.
— Затем, что даже второе дыхание имеет свойство заканчиваться, — наставительно ответил тюремщик. — А самое сложное у нас, по сути, ещё впереди.
После такого объяснения я залпом осушила крышечку — обещанные трудности меня не пугали, но подводить спутника не хотелось.
— Отлично, — тюремщик убрал фляжку и снял со стены факел. — Идём дальше, теперь я впереди.

И снова мы пробирались через каменные ходы под Обсидиановым дворцом. Я не заметила, в какой момент рукотворная кладка сменилась пробитыми в камне туннелями и исчезли двери тюремных камер. Не раз мы выходили на перекрёстки, где мой спутник всегда без раздумий сворачивал в ту или иную сторону.
— Как вы угадываете, куда идти? — полюбопытствовала я.
Тюремщик, бросив на меня взгляд через плечо, сначала недовольно проворчал:
— Вообще-то, мы договаривались быть на «ты», — а затем пояснил: — Всё просто. Я иду туда, куда мне сильнее всего не хочется.
«Странный способ выбирать дорогу». Однако я полностью доверяла провожатому и потому не стала расспрашивать дальше. А вскоре и сама поняла, что скрывалось за этим неясным ответом.

Если до этого факел горел ровно и ярко, то сейчас вдруг зачадил и быстро погас. В первые мгновения мне показалось, что мы остались в полном мраке, но испугаться я не успела. Мою ладонь тут же сжали сильные, горячие пальцы, а привыкающие к темноте глаза различили впереди смутное голубоватое свечение.
— Иди первой, пташка. Пусть они почувствуют сначала тебя.
«Они?»
И всё-таки я пошла — осторожно, на всякий случай выставив перед собой свободную руку. Лившийся навстречу свет становился всё ярче, и вот я уже в нерешительности замерла у входа в колоссальную пещеру.

Её сводов не касалось долото каменщика, как в тронном зале Обсидианового дворца, и пол был в естественных рытвинах. Однако вот четыре огромных валуна, лежавших в центре углами квадрата, очевидно не появились здесь сами по себе. Такие же белые, как камни Святилищ или Врат Пустыни, они светились ровным голубым светом, не резавшим глаза, но создававшем ощущение нереальности.
— Охранные камни, — вполголоса сообщил мой спутник. — Иди к ним, тебе они точно вреда не причинят.
— А тебе? — встревоженно обернулась я и встретила кривую усмешку.
— И мне, если не распознают в этой форме. Иди.

Я двинулась вперёд с прежней медлительностью — несмотря на заверения спутника, мне было не по себе. Подошла совсем близко к камням и тихо ахнула: между ними, на ладонь утопленная в пол, лежала большая квадратная плита, на которой алым и золотым сиял символ Прежних.
— Прямой Путь, — сказал за спиной мой спутник. — Я, по понятным причинам, его активировать не могу, но можешь ты.
— Как? — «Я же не умею!»
— Герцог говорил, это несложно. Надо лишь представить место, где хочешь оказаться. Или тех, рядом с кем хочешь.
Мне очень не понравилась отрывистая манера, с которой это было сказано. Я посмотрела на спутника — даже для холодного освещения пещеры он выглядел болезненно-бледным.
«Надо быстрее уходить отсюда».
— Мне просто представить Тони и Тиа?
Я уже задним числом поняла, что сболтнула их домашние имена, однако моему спутнику было слишком нехорошо, чтобы ответить поддёвкой. Вместо неё прозвучало короткое:
— Да, — и лучшего понукания для меня сейчас сложно было придумать.
— Когда скажу «три». — Я крепко сжала его похолодевшие пальцы и явственно вообразила перед собой Флегетона и Эктиарна. Их сосредоточенные лица, напряжённые, неподвижные позы, ладони на эфесах мечей.
«Переживают и ждут, и мучатся неизвестностью и невозможностью помочь».
— Раз, два, три!
Мы шагнули на плиту с символом — я первая, спутник за мной. И в точности, как после неудачной аудиенции у королевы Аспиды, красно-жёлтые линии знака Прежних взметнулись вверх и вихрем закружили вокруг нас. Пол ушёл из-под ног, и мы, не разжимая рук, провалились в темноту.

Глава 6

В этот раз я буквально вывалилась с Прямого Пути, но, к счастью, не на землю, а кому-то на руки.
— Трейя?
Я распахнула зажмуренные глаза и увидела перед собой непривычно растерянного Флегетона.
«Выбрались!»
— Ми-и-у!
Между мной и демоном пушистым шариком ввинтился смирр, и в порыве радости я крепко обняла их обоих.
— Да ладно тебе, — пробормотал смущённый Флегетон. А подоспевший Эктиарн встревоженно спросил:
— Девушка, где Гарм?
— То есть как где? Мы же были вместе!
Я разжала руки и быстро обвела глазами опушку чахлой рощицы, куда меня привела дорога Прежних. Несмотря на тусклый предутренний свет было видно, что здесь находились только мы с Флегетоном и Эктиарном, да четвёрка мирно пасшихся найтмаров.
— Ох нет! — я испуганно прижала пальцы к губам. Наши руки расцепились за какой-то удар сердца до того, как Прямой Путь закончился. Неужели из-за этого его выбросило где-то в другом месте? Или вообще...
Додумать страшное я не успела. Чуть в стороне от нас над опушкой возникла золотисто-алая воронка, и из неё на траву рухнул Гарм в одежде тюремщика.


Мы были возле него, прежде чем успели погаснуть отблески магического Пути.
— Жив! — Эктиарн, отпихивая путавшегося под руками смирра, первым делом проверил жилку на шее метаморфа, а сосредоточенный Флегетон тем временем уже отмерял солдатский целебный эликсир в крышечку фляжки.
— К-конечно, жив, — открывший глаза Гарм закашлялся и завозился, пытаясь подняться. — Предки, какая же это мерзость! Какое извращённое надругательство над узором нашего мира!
Эктиарн поддержал его за плечи, помогая сесть, и сочувствующе уточнил:
— Прямой Путь?
Гарм кивнул и добавил:
— Меня ещё ни разу так не корёжило. Ощущение, будто все кости переломали, а некоторые даже в двух местах.
— Я могу помочь? — мне до невозможности хотелось быть ему полезной, особенно после того, как он в очередной раз меня спас.
— Боюсь, что нет, пташка. — От тепла в обращённом на меня взгляде сердце заколотилось в совершенно безумном темпе. К счастью, Гарм сразу переключил внимание на протянувшего лекарство Флегетона: — И это тоже плохо работает, ты же помнишь.
— Да, — серьёзно кивнул тот. — И всё же выпей.
Гарм послушался и, вернув крышечку, с напускной бодростью распорядился:
— Надо уходить, пока не рассвело окончательно. Днёвку сделаем в Туманной ложбине, как собирались.
— Ты туда дотянешь? — с сомнением уточнил Флегетон.
— Куда я денусь, — отмахнулся Гарм. — Главное, чтобы пташка дотянула — после допроса у энергетического кровососа.
— Среди дознавателей есть ренегаты?! — Эктиарн был неприятно поражён.
Гарм пожал плечами:
— Герцог был слишком занят войной, вот и распоясались. Ничего, это ненадолго. После исчезновения пташки он им устроит большую чистку, и фальшивые крылья не спасут.
— Будем надеяться, — пробормотал Эктиарн, и мы с ним помогли Гарму встать под аккомпанемент недовольного «Будет вам, что я, калека, что ли?».
Тем временем Флегетон подвёл к нам найтмаров, и Гарм, не без усилия оторвав от себя смирра, сунул фамильяра мне в руки. И строго наказал:
— Станет дурно, говори немедленно. Тебе после такого нужно дня три полноценного отдыха, но их у нас нет.
— Я в порядке, — а ватные ноги и шум в ушах не в счёт.
Гарм грустно усмехнулся:
— Пока тебя поддерживают эликсир и этот мелкий предатель. Ладно, меньше болтовни, больше дела, — и он с необычной для него грузностью взобрался в седло.


Правоту слов об источниках собственных сил я поняла уже через пять лиг. Причём слабость накатила внезапно, волной, вплоть до темноты в глазах. И всё равно я ещё какое-то время держалась, пока сознание не поплыло окончательно.
— Говорили же тебе! — Хорошо, что Эктиарн ехал рядом и успел меня поддержать.
— Всем говорили, — хмуро откликнулся Флегетон, и я, проморгавшись, увидела, что он почти так же поддерживает Гарма. — Сворачиваем вон к тому холму.
— Там опасно, — прохрипел метаморф. — Слишком открытое место.
— Как будто у нас есть варианты, — проворчал Эктиарн. Ловко перебрался на лошадиный круп позади меня и бережно обнял за талию. — Не пойми неправильно, девушка, но иначе ты просто свалишься.
— Не пойму, — пролепетала я в ответ и, с облегчением передав поводья, запустила пальцы обеих рук в шёрстку смирра.
— Вообще, ты должен был спросить разрешения и у меня тоже, — Гарм неудачно попытался состроить оскорблённую мину.
— Вообще, если кто-то не прекратит болтать, то окажется в таком же положении, — сердито сообщил ему Флегетон. — Нашёл на что силы тратить.
— На всякий случай, заранее даю разрешение, — как со стороны услышала я себя, и под дружное хмыканье демонов найтмары повернули к холму, окружённому кольцом какого-то кустарника.


Я не запомнила, как мы добрались туда. В памяти остались лишь радость — наконец-то земля, наконец-то можно просто лечь и не шевелиться! — и тонкий запах плаща, которым поверх спальника меня укрыл Гарм. Я ещё услышала будто оправдывающееся: «Ей будет холодно, а костёр разжигать нельзя», — и после крепко уснула.
Чувствуя себя в полнейшей безопасности.

Глава 7

Насколько знакомо и радостно было, выплывая из океана снов без сновидений, ощущать под щекой мех спального мешка и слышать негромкие мужские голоса.
— Как хочешь, но это была авантюра.
— Пф! Авантюра — пытаться вывести ангелку из Обсидианового дворца обычной дорогой. Когда крылья есть, их не спрячешь.
— А если бы Путь не сработал?
— С дочкой эрна Альбедо? Шутишь! Её бы он доставил куда надо.
— А тебя?
Короткая пауза, за которой последовало уверенное:
— Я бы выбрался.
«А если бы нет? Не рискуй так больше, ладно?»
Я подумала это как могла громко, а чтобы не возникло впечатления, будто подслушиваю, открыла глаза. И сначала не поняла, какое сейчас время суток, поскольку наш расположенный между подножием холма и стеной кустарника лагерь окутывали всё те же серые сумерки.
— Доброе утро, — сидевший неподалёку Гарм улыбнулся мне уголками губ. — А точнее, вечер. Как самочувствие?
— Нормальное.
В подтверждение я попыталась сесть, но из-за чудовищной слабости в мышцах с трудом даже приподнялась на локте.
— Хорошенькое «нормально», — прокомментировал помрачневший Эктиарн, а Флегетон вопросительно взглянул на командира отряда: — Пять капель?
Гарм отрицательно качнул головой:
— Семь, — а затем обратился ко мне: — Лежи пока. Всё равно раньше, чем стемнеет, в дорогу не отправимся.
Я послушно выпила лекарство и, устроившись поудобнее, спросила:
— А какой у нас вообще план? И кто украл Чашу? А ещё — откуда у ренегатов моё кольцо?
Мужчины переглянулись, и Гарм, вскользь заметив:
— Я ведь говорил, она быстро восстановится — ангелка же, — продолжил уже ответами на мои вопросы. — План у нас — как можно быстрее вывезти тебя из Нигредо. Сама понимаешь, с твоими крыльями здесь особо не спрячешься, а побег из королевской тюрьмы усугубил всё, что мог усугубить.
— А как же Рес? — немедленно встревожилась я. — Ему за мой побег...
—...ничего не будет, — закончил Эктиарн. — Официально вы по-прежнему не женаты.
Я с облегчением выдохнула, а Гарм несколько недовольно произнёс:
— За герцога в принципе стоит волноваться в последнюю очередь. Аспида не настолько глупа, чтобы отправлять в немилость талантливого полководца, когда впереди маячит очередной виток войны.
Я невольно сжала ткань укрывавшего меня плаща:
— Новая война? Из-за похищения Чаши? Или того, что в этом обвинили меня?
— Из-за последнего, — хмуро ответил Эктиарн. — «Партия войны» старается представить историю, как вероломство Альбедо. Герцог им противостоит как может, но последнее слово всегда за королевой.
— И мало кто сомневается, каким оно будет, — пессимистично закончил Флегетон.
Новая война. Столько усилий, столько преодолённых трудностей — и всё напрасно.
— Миу, — смирр, которого я прижимала к груди, как игрушку, потянулся вверх и лизнул меня в щёку шершавым язычком.
— А потом меня упрекают, что это я расстраиваю пташку, — проворчал Гарм.
Флегетон виновато сник, а метаморф пересел ко мне и жестом ободрения сжал плечо:
— Эй, выше нос. Герцог делает всё возможное, чтобы быстрее найти артефакт и его похитителей, и убрать повод для конфликта с Альбедо. А в идеале — привлечь внимание королевы к реальной опасности.
— Ренегатам? — в нос спросила я.
Гарм кивнул и добавил:
— Вот почему очень важно, чтобы ты рассказала про это кольцо. Всё, до мельчайших подробностей.
Я немного помолчала, собираясь с мыслями, и заговорила. О том, как отец подарил мне его перед отъездом с напутствием никогда не снимать, чтобы он мог знать, в порядке ли я. Как Ирин — здесь мне пришлось сделать над собой усилие — сболтнул, что именно благодаря кольцу знал, где нас искать. О своей догадке, что свойства артефакта моему бывшему жениху открыл канцлер Эль. И о том, как сняла кольцо в Блуждающем оазисе — и забыла. А потом увидела его уже в камере для допросов.


Спутники слушали, не перебивая, а когда рассказ был окончен, над лагерем ещё какое-то время висела тишина.
— Канцлер Альбедо, — первым нарушил её Эктиарн. — Плохо, если так.
— Пока не посмотрим на его крылья, не узнаем, — хмуро отозвался Гарм. — Но какие же ловкачи! Пробраться даже к ангелам...
— Погодите! — до меня дошло, на что они намекали. — Канцлер не может быть ренегатом! Он старый друг моего отца, это просто невозможно!
— Возможно или нет, покажут его крылья, девушка, — наставительно заметил Эктиарн.
Я собиралась упрямо возразить, но тут доселе молчавший Флегетон вдруг вскинулся:
— Вы слышите?
— Что? — хотя я ничего не слышала, страх провёл у меня вдоль спины ледяной ладонью.
Коротко и зло заржали найтмары, и мужчины, как один, вскочили на ноги. Блеснула сталь мечей, и пока я, испуганная и ничего не понимающая, спешно выбиралась из спальника, перешедший в боевую форму смирр встал рядом, беззвучно скаля острые зубы.
Точно так же, как оскалился Гарм, разобрав причину тревоги:
— Гончие Прежних!
И шагнул вперёд, одновременно приказывая:
— Все на холм, быстро! Это противники не для вас.

Глава 8

— И не для тебя! — Эктиарн успел поймать его за локоть, не позволив перемахнуть через кусты. — Их не меньше дюжины — в одиночку даже ты не справишься, особенно в этой форме и после Прямого Пути. А ведь за Гончими едут охотники!
Здесь и до моего слуха наконец донёсся пульсировавший, ввинчивавшийся в уши разноголосый вой. Буквально парализовывавший и тело, и дух.
«Неужели ты будешь сражаться? Это же верная смерть!»
К счастью, Гарм нас услышал, но, похоже, возражения натолкнули его на совсем не ту мысль, которую вкладывали мы с Эктиарном.
— В этой форме, — пробормотал он. Скользнул по нам антрацитовым взглядом метаморфа и отрывисто кивнул: — Хорошо. Тогда быстро собираете сумки и скачете дальше на северо-восток. А я немного поиграю с охотниками в куропатку.
Флегетон, уже сворачивавший мой спальник, вскинул на него глаза:
— Думаешь, они пойдут за тобой?
Гарм недобро усмехнулся:
— Без вариантов. Всё-таки Гончих создавали не для преследования беглых ангелок, — и стремительной тенью перелетел на ту сторону кустарника. Смирр дёрнулся за ним, однако его остановил безмолвный приказ «Защищай хозяйку!». Одновременно с которым прозвучало полное тревоги напутствие Эктиарна:
— Не вздумай драться!
Фразу подхватил порыв ветра, но услышал ли её тот, кому она предназначалась, сказать было нельзя. Некоторое время мы молча прислушивались к вою Гончих, и когда стало заметно, что он отдаляется, мрачный, как небо над нашими головами, Эктиарн убрал меч в ножны и распорядился:
— По коням. Девушка, удержишься в седле?
Я молча кивнула — все слова смёрзлись у меня в груди ледяной глыбой — и, слегка пошатываясь, подошла к своему найтмару. Флегетон, успевший навьючить на него седельные сумки, без просьбы помог мне взобраться на спину коня и серьёзно посмотрел снизу вверх.
— Будет плохо — говори сразу.
Я кивнула и изобразила улыбку — в высшей степени фальшивую. Флегетон грустно качнул головой и вскочил в седло. А Эктиарн, убедившись, что мы готовы, подъехал к самой стене кустарника. Что-то сказал — я не разобрала, что именно, — и колючие ветки раздвинулись, освобождая проход. Мы гуськом выбрались наружу и без промедления пустили найтмаров в галоп, уходя в сторону, противоположную той, откуда ещё доносились голоса Гончих.


Никогда бы не подумала, что буду радоваться собственной телесной слабости. Ведь если всё внимание уходит на то, чтобы не вывалиться из седла, нет времени вспоминать иллюстрации в «Истории мира» с огромными, похожими на сгустки тьмы псами, щерящими клыки-кинжалы. И нет времени бояться — не за себя, за другого, живой приманкой уводящего преследователей прочь.
«Только бы он вернулся!»
Ведь Гончих специально натаскивали для охоты на таких, как он, и в том числе благодаря им род метаморфов был практически стёрт с лица мира.
«Великие Прежние, только бы вернулся!»
А кони мчали и мчали нас на северо-восток, к горной границе Нигредо и диких земель, лишь формально принадлежавших государству демонов.
Потому как зачем селиться на камнях?


Ночь всё полнее вступала в свои права, но мы ехали, не сбавляя хода. Хотя было пасмурно, низкие тучи тускло светились собственным фосфорическим светом — достаточным для бодрой рыси найтмаров. Голоса Гончих давно затихли, однако мои спутники то и дело привставали на стременах, всматриваясь в неверный волнистый горизонт. Я же держалась исключительно на солдатском эликсире и тревоге за Гарма, ледяным панцирем сковывавшей моё сердце. И холод её был так силён, что от него не помогало даже живое тепло сидевшего за пазухой смирра.
— Смотрите!
Скакавший первым Следопыт указал на едва различимую тёмную точку, по широкой дуге спускавшуюся из тяжёлых туч на холм впереди.
«Он? Вернулся!»
В груди будто разлился жидкий огонь, и я, не нуждаясь в иных подтверждениях, пришпорила коня. Обгоняя усталость и бессилие, оставляя тревогу далеко позади, я мчалась так, что встречный ветер выбивал слёзы из глаз. И когда наконец оказалась у подножия холма, когда спрыгнула на землю, когда, спотыкаясь, бросилась к спускавшемуся по его склону мужчине…
— Да ладно тебе, пташка, всё же хорошо.
Надёжное кольцо рук, ласковое прикосновение к волосам.
— Правда хорошо? Ты не ранен? — я лепетала, сама не до конца понимая, что говорю.
— Ха, ранен! Эти твари привыкли охотиться на воздушниц или водяниц — что они могли сделать мне?
Это «мне» прозвучало с такой подростковой гордостью, что сложно было не улыбнуться. А затем я, вернув лицу серьёзность, заглянула в невероятные янтарные глаза и со словами:
— Я очень рада, что ты цел, — привстала на цыпочки и легко поцеловала Гарма в щёку.


Эффект был поразительный. На скулах Гарма вспыхнули два красных мазка, а от резко потемневшего взгляда у меня сладко ёкнуло в груди.
— Пташка, так нечестно.
Наши лица вдруг оказались очень-очень близко.
— Почему?
Укоризна в глазах: ну как можно не понимать?
— Потому что теперь я при всём желании не смогу удержаться.
Мягко опущенные ресницы.
— И не нужно.
Движение навстречу, губы коснулись губ, и поплыл под ногами шар мира, а небесные колокольцы радостно зазвенели: ура, ура, наконец-то!
— Наконец-то, — с большим удовлетворением сообщил нам спешившийся рядом Эктиарн, а Флегетон тихо добавил: — Поздравляю, — и я торопливо спрятала пылающее лицо на груди Гарма.
— Благодарю, — с королевским достоинством ответил тот за нас обоих. — Едем дальше? Я хорошо запутал Гончих, но это настырные твари, а до гор ещё много лиг.
— Конечно, едем, — пискнула я, и тут силы всё-таки меня оставили. Подкосились ноги, потемнело в глазах, и я едва сумела удержаться, чтобы не соскользнуть в глубину беспамятства.
— Похоже, план меняется, — как издалека донёсся голос Гарма. — Нам нужно безопасное место для отдыха.
— Нужно, значит, найдём, — отозвался Флегетон. — Повезёшь её?
— Пф! Дурацкий вопрос.
— Не надо, я сама… — это прозвучало так жалко, что я не стала договаривать.
— В следующий раз.
Меня, как пушинку, подхватили на руки, и я с усталым вздохом уткнулась Гарму в шею.
Мне действительно нужен был отдых, вот только могли ли мы его себе позволить?

Глава 9

Воздух пах тревогой — неприятно, железисто. Слишком низко висели тучи, слишком гнилостным было их свечение. Слишком глухо стучали копыта найтмаров по сухой, поросшей жёсткой щетиной бурьяна земле.
«Хотя бы Гончих не слышно».
Трейя, полубоком сидевшая впереди, завозилась, и Гарм покрепче прижал её к себе. Девушка тихонько, как больной ребёнок, вздохнула и вновь замерла, погрузившись в полубеспамятство.
«Ох, встреться мне господин дознаватель…»
Гарм по-волчьи ощерился, в который раз представляя, с каким удовольствием прикончит ренегата последней смертью. В идеале, конечно, с помощью какого-нибудь из пыточных приспособлений, но честная сталь тоже подойдёт.
— Долго ещё?
Он понимал, что если дёргать Следопыта каждые пол-лиги, убежище раньше не найдётся, однако ничего не мог поделать со своим беспокойством.
— Думаю, да.
Флегетон тоже был крайне хмур и сосредоточен. А ещё старался не смотреть на Трейю — не из ревности, такие вещи Гарм распознавал неплохо, но чтобы не сбиваться на сострадание и гнев.
— Может, порцию эликсира? — участливо спросил скакавший рядом Эктиарн. — Хотя бы пять капель.
Гарм и сам подумывал об этом, только…
— Опасно, — нехотя ответил он. — Она и так больше суточной дозы выпила.
А сидевший у девушки за пазухой фамильяр тоже мало чем помогал, хоть и старался подпитывать её жизненный узор забранной у метаморфа энергией.
«Всё-таки мы слишком разные».
Гарм сердито отогнал непрошеную, сбивающую с боевого настроя мысль. Поправил на Трейе плащ — из-за упадка сил девушка сильно мёрзла — и заметил:
— Мне не нравится, что королева послала Гончих.
— Да, — согласился Эктиарн. — Тем более так много — словно не за ангелкой.
— Кликуша, — пробормотала Трейя, и Гарм обеспокоенно наклонился к ней: — Что?
— Кликуша, — девушка с трудом разлепила веки и посмотрела на него мутным взглядом. — Когда мы въезжали в столицу, возле особняка. — Расказчице не хватило воздуха, отчего пришлось сделать паузу. — К нам бросилась странная женщина. «Смерть за пазухой и клеймо монстра на запястье» — так она сказала обо мне. А Рес, — снова запинка, чтобы собраться с силами, — потом говорил, что у неё были подозрительные крылья.
У Гарма закаменели желваки. Если ренегатам известно, кто он и что Трейя его жена…
— Очень, очень плохо, — резюмировал Эктиарн, и Флегетон бросил на них полный тревоги взгляд: — Откуда они могли узнать?
— Хороший вопрос.
Как же жаль, что метаморфы при всех своих способностях не умели раздваиваться! Тогда бы одна часть Гарма увезла Трейю далеко-далеко, где ни Гончие, ни ренегаты, ни захватчики-Прежние не сумели бы найти девушку. А вторая без промедления вернулась в столицу, поскольку, как ни крути, а герцог там сейчас один, и оперативно вытаскивать его из пыточных Обсидианового дворца некому.

Найтмар Флегетона вдруг замедлил бег, будто в сомнении.
— Что случилось?
— Не пойму, — Следопыт привстал на стременах. — Внутреннее ощущение говорит, что мы почти на месте, но я не вижу ничего похожего на убежище.
— Ты не мог обмануться? — для порядка уточнил Гарм.
— Разумеется, нет! — Флегетон по-настоящему оскорбился. — Ощущение очень ровное и отчётливое, и потом, обмануть Следопыта невозможно.
— Было, — вполголоса добавил Эктиарн и поспешил продолжить: — Не сердись, только с этими ренегатами в последнее время сюрприз за сюрпризом.
До напряжённого слуха Гарма донёсся неприятно знакомый вой, отчего следующая фраза вышла по обидному резкой:
— Раз невозможно обмануть, веди. Время поджимает.
Тоже расслышавший Гончих Флегетон побледнел и, отрывисто кивнув, дал найтмару шпоры.

Тёмные холмы становились всё сглаженней, голоса преследователей — громче, а укрытие никак не появлялось. И тогда Гарм наконец принял решение.
— Тиа, возьми пташку.
— Зачем? — жавшаяся к его груди Трейя испуганно вскинула взгляд.
— Так, на всякий случай, — Гарм легонько поцеловал девушку в нос. — Не бойся, всё будет в порядке.
Они остановили скакунов, и драгоценная ноша была бережно передана с одной конской спины на другую.
— Тони, нам очень нужно убежище, — только взяв Трейю на руки, Эктиарн осознал, насколько она плоха.
— Я понимаю, — Флегетон был не на шутку растерян и расстроен. — Оно где-то рядом, мы словно ходим вокруг да около… Точно! — он с силой хлопнул себя по лбу и торопливо полез в седельную сумку, бормоча: — Как можно быть таким идиотом?!

Вынутый из сумки прозрачный гранёный флакончик был на три четверти полон мерцающей серебристой жидкости. Следопыт зубами вытащил из него пробку и, широко размахнувшись, выплеснул жидкость перед собой:
— Скрытое, покажись!
На несколько ударов сердца серебряные капли зависли в воздухе бусинами литосского полога, а потом налетевший ветер смахнул их в сторону, открыв…
— Башня?!
Белоснежная, изящная, окружённая высоким поясом крепостной стены, она почти доставала острым шпилем до самых туч. В ней не было чего-то пугающего, но у Гарма всё равно поднялись волоски на загривке. Из такого камня строили захватчики, а метаморфу искать защиты у Прежних — занятие не самое умное.
Вот только был ли у него выбор, если с каждым мигом промедления вой Гончих становился всё громче?
Гарм крепче сжал поводья.
— Точно туда?
— Да, — с уверенностью кивнул Флегетон. — Там безопасно.
«Надеюсь», — пессимистично подумал Гарм, а вслух распорядился: — Тогда едем, я впереди.

Потому что первый удар на себя всегда принимает Клан Огня. Клан Стражей Мира.

Глава 10

Башня производила впечатление нежилой. Ворота в крепостной стене были широко распахнуты и, судя по непримятой траве, в последний раз закрывались давным-давно. Гарм первым въехал на небольшой двор и остановился, настороженно оглядываясь.

Пусто и тихо, даже вой Гончих будто стал слабее. Между серебристо-серыми булыжниками двора пробивались упрямые пучки травы, в узких окнах-бойницах башни не светилось ни огонька, высокая дверь из голубоватого небесного металла была плотно закрыта.
— Закрываем ворота? — негромко спросил Флегетон. Как и остальные, он не спешил ни сходить с коня, ни убирать ладонь от эфеса меча.
— Сначала надо всё проверить, — Гарм тенью соскользнул на камни.
— Я понимаю твоё беспокойство, — качнул головой Эктиарн, — но сейчас тот случай, когда важнее отгородиться от уже известной опасности. Гончих почти не слышно, но можешь мне поверить — они приближаются.
Гарм в сомнении посмотрел на башню, на тёмный провал открытых ворот, на закутанную в два плаща Трейю и решился.
— Закрываем. Тиа, вы с пташкой пока не спешивайтесь — мало ли что.
Эктиарн кинул, а Флегетон молча соскочил с седла. Однако не успели его сапоги коснуться булыжников двора, как под нежный хрустальный перезвон и шорох выхватываемых из ножен клинков дверь башни медленно отворилась. В проходе возникла высокая, в полтора обычных роста, фигура, облачённая в белое, до пят, одеяние. Поверх него плащом лежали длинные пепельные волосы, а вот лица в привычном понимании у странного создания не было. Его заменял гладкий, будто сделанный из чёрного полированного оникса овал, на котором серебром сияли огромные миндалевидные глаза без зрачков. Существо было невооружено, однако, прежде чем оно успело сделать хотя бы шаг, между ним и беглецами живым щитом встал сотканный из огня и тьмы дракон. Принявший боевую форму смирр казался рядом с ним крошечным котёнком, тем не менее скалился фамильяр с неподдельной угрозой.

— Я не причиню вреда твоим спутникам, Страж, — хотя у фигуры не было рта, приятный мужской голос звучал в ушах, а не в головах путешественников. — И тебе тоже не стоит опасаться — иначе зачем мне было впускать вас в Скрытую Обитель?
«Правильный вопрос, Наблюдатель, — ощерился в ответ дракон, и небо над башней прошила яркая молния. — В самом деле, зачем ты сначала заставил Гончих загнать нас сюда, а потом позволил войти?»
Фигура отрицательно повела рукой — четырёхпалой, с узкой кистью и тоже словно выточенной из чёрного камня.
— Я не имею отношения к Охоте. Но раз уж ты напомнил, довершу то, что вы собирались сделать.
И крепостные ворота, не скрипнув ни единой петлёй, мягко затворились.
— Обитель невозможно скрыть от Гончих, — пояснил названный Наблюдателем. — А я бы не хотел, чтобы её камни окропила кровь смертельной схватки.
— Отрадно слышать, — Эктиарн, одной рукой поддерживавший восково-бледную Трейю, в другой по-прежнему сжимал обнажённый меч. — А теперь, может быть, вы, как радушный хозяин, представитесь своим невольным гостям?
— Как грустно, но, к сожалению, обычно, — в интонациях Наблюдателя и впрямь появились печальные ноты. — Враг моих творцов знает меня, а их возлюбленные дети успели прочно позабыть.
— Нет, мы помним! — неожиданно звонко возразила Трейя. — Вы Охранитель Рубежей из Сияющей Башни, стоящей на краю мира. Помогающий советом и дающий убежище, а ещё — защищающий границу от врагов Извне.
Она выпалила всё это буквально на одном дыхании, после чего, немного стушевавшись, добавила:
— По крайней мере, так говорится в наших сказках.
— Сказки, — вздохнул Наблюдатель. — Что же, спасибо и на том.
— Это правда? — подал голос Флегетон. — То, что рассказывают в Альбедо?
Наблюдатель пожал плечами и ответил:
— Не совсем. Моя миссия не охранять, а следить за рубежами и тем, что происходит в мире. Чтобы когда оставившие меня на этом посту вернутся, в подробностях доложить им случившееся за тысячелетия их отсутствия. Но я никогда не отказываю в помощи сумевшим добраться до Обители и потому даю тебе клятву, Страж: ты и твои спутники здесь в полной безопасности. Можете отдыхать и набираться сил, сколько нужно — я позабочусь обо всём необходимом для вас.
«Клятву, — дракон задумался. — И чем же клянутся искусственные создания, подобные тебе?»
— Милостью создателей, вдохнувших жизнь в неживое, — просто ответил Наблюдатель. — И пусть я без промедления лишусь её, если нарушу слово.
«Ну хорошо», — нехотя сдался дракон, и спустя мгновение на камнях двора стоял Гарм в своей обычной форме. Впрочем, ладонь он по-прежнему держал у рукояти меча.
— Благодарю за доверие, Страж, — Наблюдатель вежливо склонил голову, а после обратился ко всем: — Прошу за мной. Найтмаров оставьте здесь — они найдут и пищу, и воду.
Переглянувшись, мужчины помогли Трейе спешиться, после чего сняли с конских спин седельные сумки. Тем временем неуверенно стоявшая на ногах и оттого опиравшаяся на смирра девушка собралась с духом для вопроса:
— А вы разве не хотите знать, кто мы?
— Милое дитя, — в тоне Наблюдателя слышалась добрая улыбка, — я ведь только что сказал: моя обязанность — следить за происходящем в мире. Как ты думаешь, знаю ли я, кто вы и что привело вас сюда?
Девушка смутилась, а Гарм бросил на Наблюдателя предупреждающий взгляд и положил руку ей на талию, собираясь поддерживать в дороге. Затем холодно сообщил:
— Мы готовы, — и небольшая процессия во главе с хозяином Обители друг за другом исчезла в тёмном чреве башни.

Глава 11

Практически всю дорогу до Скрытой Обители я пробыла в муторном пограничном состоянии. Иногда мне почти удавалось выбраться из него и даже разговаривать со спутниками, иногда оно засасывало меня в липкую трясину усталости и безмыслия, из которой даже свербевший в ушах вой Гончих казался чем-то незначительным. Зато башня и её хозяин будто открыли во мне новый — и я боялась, последний — резерв сил. Так что по винтовой лестнице я, пусть и с поддержкой Гарма, поднималась вполне бодро и через три-четыре витка заметила странность: на стенах не висело ни единого факела или светильника, однако видно всё было очень хорошо. Пока я раздумывала, спрашивать об этом у хозяина башни или нет, нас привели на площадку, куда выходили четыре двери.
— Выбирайте, располагайтесь, — Наблюдатель сделал широкий жест. — Еда и питьё уже в комнатах, а если захотите меня найти, просто спуститесь до конца лестницы.
Сказав это, он дружелюбно кивнул нам и под мелодичный перезвон растаял в воздухе.
Мужчины переглянулись, и спустя паузу Эктиарн уточнил:
— Фантом?
— Нет, — отозвался Гарм. — Просто здесь очень странное пространство — будто лист бумаги сложили в причудливую фигуру с множеством лакун и карманов. Вот через одну из лакун он и ушёл.
— Звучит не вдохновляюще, — Флегетон машинально положил руку на эфес. — Может, лучше не разделяться?
— Может, и лучше. — Гарм скользнул глазами по совершенно одинаковым дверям и, сказав мне: — Пташка, подержись пока за своего питомца, — убрал руку с моего пояса.
Стараясь не поддаваться разочарованию — подумаешь, отпустил, разве это проблема? — я послушно положила ладонь на холку смирра, так и не сменившего боевое обличье. Как и остальные мои спутники, до конца он нашему хозяину всё равно не доверял. А вот мне казалось, что Наблюдатель и впрямь не причинит нам вреда — может быть, из-за рассказов кормилицы, в которых Охранитель Рубежей всегда помогал героям.

Тем временем Гарм заглянул в каждую из комнат, попутно комментируя увиденное всё более и более громким хмыканьем. На последней резюмировал:
— Похоже, здесь прислушиваются к любым пожеланиям гостей, — и махнул нам рукой: — Заходите.

Сначала я не поняла, почему комната вызвала у него такую реакцию. Ощущением несоответствия между её немалыми размерами и ограниченным пространством башни? Или литосской атмосферой — аромат специй, ковры, груды подушек и покрывал, невысокий, уставленный посудой стол в центре, предполагавший, что сидеть за ним будут прямо на полу? А потом меня озарило: комната явно рассчитывалась на четверых, хотя судя по словам Наблюдателя, для каждого из нас предполагались отдельные апартаменты.

Пока я статуей у входа соображала всё это, неугомонный Гарм успел разуться, сполоснуть руки из фарфорового умывальника в углу комнаты и уже заглядывал под крышку большого чёрного котла, стоявшего посреди стола на серебряной треноге.
— Пилав, — довольно сообщил он и, проверив еду потоком силы, добавил: — Съедобный.
— Наш хозяин знает толк в гостеприимстве, — хмыкнул Эктиарн, проверяя стены за узорчатыми коврами. — Проходи, девушка, здесь безопасно.
Я кивнула и по примеру спутнков принялась стягивать сапоги. Гарм без промедления поспешил мне на помощь и, глядя снизу вверх, светски поинтересовался:
— Пробовала когда-нибудь литосскую кухню?
— Только сладости, — призналась я. С его помощью доковыляла до ближайшей груды подушек и устало на неё опустилась. Фамильяр тут же расположился позади, чтобы можно было опереться, а Флегетон принёс мне белоснежное полотенце и серебряный тазик с водой и наставительно сообщил:
— Согласно традиции, пилав едят руками и из общей тарелки.
— О. — моргнула я. — А это удобно?
— Скоро узнаешь. Двигайся ближе.

Способ оказался непривычным, но, понаблюдав за сотрапезниками, я быстро приноровилась брать еду щепотью. И хотя Следопыт немного ворчал, что приправы в пилав положили не в том соотношении, а лепёшки забыли посыпать сезамом, мне все блюда показались невероятно вкусными. Но, к сожалению, добраться до десерта не получилось — от сытости на меня навалилась такая неподъёмная усталость, что глаза закрывались сами собой, а подавлять отчаянные зевки вообще не было никакой возможности.
— Ложись отдыхай, — Гарм помог мне перебраться на ложе из нескольких ковров и умело соорудил вокруг уютное гнёздышко из покрывал и подушек.
— Спасибо, — сонно улыбнулась я и, обхватив рукой растянувшегося рядом смирра, крепко уснула.

Мне снился солнечный день в весеннем саду, где деревья стояли в нежно-розовом цвету, и налетавший тёплый ветерок то и дело поднимал лепестковую метель. Воздух был напоен тонким медовым ароматом, деловито гудели шмели, посвистывали птицы. Из шелковистой травы то тут, то там выглядывали похожие на звёздочки цветы — такие же белые, как моё платье и четыре сложенных крыла за спиной. Я медленно шла через сад, наслаждаясь этим чудесным местом, и совсем не удивилась, когда на одной из лужаек вдруг увидела высокую фигуру Наблюдателя.
— Тебе нравится здесь, дитя? — тепло спросил он.
— Да, — бестрепетно улыбнулась я в ответ. — А где мы?
— В Садах Отдохновения. Создатели собирались разбить их по берегам моря Рубедо, но не успели.
На солнце будто набежало лёгкое облачко, и я сочувствующе спросила:
— Вы скучаете по ним?
Собеседник повёл плечами.
— Сложный вопрос, дитя. Видишь ли, за столетия наблюдений я пришёл к выводу, что моя эмоциональная палитра отличается от вашей. — Он немного помолчал и закончил: — Однако если искать подходящее слово, то, пожалуй, да. Скучаю.
— Как вы думаете, — я подняла на него глаза, — они вернутся?
И хотя у Наблюдателя не было мимики, у меня возникло ощущение, что он грустно усмехнулся.
— Надеюсь, дитя. Но я хотел поговорить с тобой о другом, — он аккуратно взял мою руку и повернул запястьем вверх, чтобы стал виден знак заключённого брака. — Вот об этом.

Глава 12

Спорить о том, кто останется часовым, пришлось шёпотом, чтобы не разбудить Трейю. И с немалым трудом, но Гарму удалось отбить для себя эту непочётную миссию. Крайне сердитые Флегетон и Эктиарн улеглись на ковры и по-солдатски быстро задремали. А часовой примостился на подоконнике среднего из трёх узких окон и словно сам обратился в камень, подобный тем, из которых была сложена Скрытая Обитель.

Он даже не вздрогнул, когда со стола исчезли остатки трапезы. Лишь с любопытством проследил, как перестраивается пространство башни, и вновь повернулся к окну, за которым уже серел рассвет. Под крепостной стеной Обители туда-сюда сновали Гончии — Гарм заметил их ещё перед трапезой, однако ничего не стал говорить спутникам, чтобы не тревожить попусту. А вой тварей до башни не долетал, теряясь в складках свёрнутого пространства.

Утро медленно наползало на мир, и в какой-то момент Гарм острым зрением метаморфа разглядел далеко на равнине дюжину крохотных фигурок всадников. Но и тогда не поднял тревогу, а лишь с полным хладнокровием наблюдал, как преследователи сгрудились у подножия одного из холмов, явно обсуждая, что делать дальше. Гончие по-прежнему как заведённые бегали вокруг Обители, не имея возможности ни проникнуть за ворота, ни сообщить хозяевам, где именно прячутся беглецы. Гарм не боялся, что Наблюдатель сдаст гостей, доверяя клятве странного создания. И удовлетворённо хмыкнул, когда всадники развернули найтмаров и поскакали прочь, уводя за собой недовольных Гончих. Пробормотал «Жаль, не разобрать, какие у них крылья» и вдруг резко развернулся, услышав предупреждающе ворчание смирра. Скользнул по комнате взглядом: внешне всё было спокойно. Пространство сохраняло прежнюю форму, спутники мирно спали, Трейя даже улыбалась во сне. И тем не менее Гарм покинул свой наблюдательный пост и неслышно подошёл к девушке. Опустившись перед ней на одно колено, заглянул в лицо, и сердце невольно дрогнуло: какая же она красивая! А ещё поразительно сильная — видно же, что череда непрестанных приключений серьёзно её вымотала. И словно в ответ на его мысли, с губ спящей сбежала улыбка. Трейя будто напряглась, а смирр заворчал уже угрожающе.
«Сон?»
Гарм нахмурился, обращаясь к памяти предков. Затем решительно положил ладонь на голову зверя и через него скользнул в сознание девушки.

***

— Об этом? — Я поспешно отняла руку, слишком поздно сообразив, что жест мог выглядеть невежливым. — Но почему?
Какое вообще Наблюдателю дело до моего нечаянного замужества?
— Потому что я могу его убрать, — спокойно пояснил собеседник. — И вернуть тебе свободу от случайных уз с чужаком.
Я почувствовала, как у меня округляются глаза.
— Вы такое умеете?
— Разумеется, — подтвердил Наблюдатель. — Ведь узы накладывает Святилище.
— А оно здесь при чём?
— Дитя, — теперь в тоне собеседника явственно слышались покровительственные ноты, — как ты думаешь, каким образом я наблюдаю за происходящим с детьми моих создателей?
У меня вырвалось почти беззвучное «О!». Выходит, Святилища совсем не то, чем кажутся? И созданы не для духовной связи с Прежними, а для слежки... то есть наблюдения за нами?
— У сети Святилищ много функций, — Наблюдателю не составило труда разгадать мои мысли. — Но по воле создателей они подчиняются мне, а значит, я могу отменять их решения.
— Вот как, — пробормотала я, понятия не имея, что ещё можно сказать.
— Так ты согласна? — мягко поторопил меня собеседник, и я машинально посмотрела на свою руку.
Золотая молния в круге из серебряных перьев. Роковая случайность, от последствий которой разумнее было бы избавиться. Вот только...
— Спасибо вам за предложение, — я прижала запястье знаком к груди и на всякий случай попятилась. — Но я отказываюсь. Понимаете, я... У меня ведь был выбор, и никто не заставлял соглашаться.
— Подумай хорошенько, — с нажимом сказал Наблюдатель. — Я понимаю, Страж много раз спасал тебя, однако это не меняет его сути. И хотя он выглядит в точности как один из детей создателей — это иллюзия. Не пожалеешь ли ты однажды, что не воспользовалась возможностью и не избавилась от супружества с абсолютно чуждым существом? Тем более его с тобой ничего не связывает — подобные ему не подчиняются обетам Святилищ.
Мне вдруг очень ясно вспомнились поцелуй над миром и серебряное перо в круге золотых молний. И другие формы Гарма: от устрашающей боевой до невероятного создания из огня и тьмы. И моя злая фраза про «жуткое непонятно что» — с одной стороны, справедливая, а с другой...
— Не пожалею, — я уверенно посмотрела в чёрный овал лица собеседника.
— Чрезвычайно польщён, пташка.
Вздрогнув, я обернулась и увидела выходящего из-за дерева Гарма.
«Откуда он здесь взялся?»
А мой муж — впервые я назвала его так, и от этого чуточку перехватило дыхание, — мой муж встал между мной и Наблюдателем и жёстко сказал:
— Понятия не имею, зачем тебе это понадобилось, однако, во-первых, не надо лукавить насчёт обетов. А во-вторых, предупреждаю по-хорошему. Мне плевать на твои мотивы, но если не хочешь проблем, держись от моей жены подальше.

Глава 13

— Я не желаю ей зла, Страж, — Наблюдатель сохранял поразительное самообладание. — Более того, я в принципе не способен причинить вред детям создателей, а их счастье — одна из главных моих забот.
Гарм скрестил руки на груди.
— И потому ты против нашего союза.
— Да, — без тени смущения подтвердил Наблюдатель. — Твоя природа слишком чужда, чтобы из него была польза. И ты сам должен это понимать.
Гарм издал своё коронное фырканье и сообщил:
— Вообще-то, любят не для пользы. И если у тебя всё, — он взял меня за руку, — то мы уходим.
— Брак Астрейи и герцога Ареса, — Наблюдатель словно не расслышал последнюю фразу, — должен был стать началом примирения Нигредо и Альбедо. Узор будущего также обещал, что из фиктивного этот союз станет истинным, подарив чете радость. Поэтому я всячески ему способствовал — вплоть до мистического видения, подтолкнувшего Астрейю оставить попытки побега.
— Как? — ахнула я. — И здесь вы?
А ведь Ирин говорил (кажется, сотню лет назад): «Святилища не дают советов и не показывают будущее». Тогда я отмахнулась от его слов, полностью доверившись собственному впечатлению.
Которое оказалось фальшивым.
— Забавно, — протянул Гарм. — Разве миссия Наблюдателя не состоит в том, чтобы просто наблюдать?
Наш собеседник отвернулся — будто мы могли что-то прочесть по его не имевшему черт лицу.
— За это я буду держать ответ перед моими создателями, Страж.
Гарм насмешливо хмыкнул, однако тему решил не развивать, заметив:
— Ладно, проехали. Надеюсь, ты понял: если пташка не собирается менять своё решение, я тем более от неё не откажусь. А тебе настоятельно советую смириться — наглый белобрысый выскочка, по обыкновению, испортил план вчистую.
Наблюдатель тихо вздохнул.
— Похоже, иного мне не остаётся. И всё же, дитя, — обратился он ко мне, — я не перестану считать это решение ошибкой. Твой узор будущего слишком не определён.
— Я не боюсь, — улыбнулась я и прижалась к плечу Гарма.
Наблюдатель снова вздохнул:
— Похвально, но не будь твоя судьба так тесно связана с судьбой мира... Впрочем, действительно оставим. Возможно, здесь дело в Страже — его узор мне, по понятным причинам, не увидеть.
Я открыла рот, чтобы спросить, каким образом внезапно оказалась столь значимой для мира, но Гарм сжал мои пальцы, давая знак молчать. И заговорил сам:
— Не «возможно», а наверняка. И хватит уже об этом. Лучше скажи, отчего ты в своём миротворчестве не заинтересовался реальной угрозой своим, м-м, наблюдаемым?
— Ренегатами? — уточнил Наблюдатель. — О нет, я заинтересовался. Более того, это одна из причин, почему вы нашли убежище в Скрытой Обители. Однако, полагаю, этот разговор нужно вести со всеми. Так что когда отдохнёте, спускайтесь — мне есть, чем с вами поделиться.
— Договорились, — с достоинством кивнул Гарм, и сад вокруг нас вдруг задрожал полуденным маревом. Сильный порыв ветра швырнул в лицо охапку розовых лепестков, вынуждая зажмуриться. А когда я открыла глаза, то обнаружила себя уже в литосской комнате Обители.


— И где вы были?
Эктиарн и Флегетон сидели рядом с моим ложем, и взгляды у обоих были крайне внимательными.
— Общались с нашим хозяином, — Гарм гибко потянулся, разминая мышцы, и в немногих словах пересказал разговор с Наблюдателем. Известие о том, что Святилища не то, чем их принято считать, огорчило демонов так же, как и меня.
— Ничему нельзя доверять, — расстроенно пробормотал Флегетон, и Гарм дружески положил ладонь ему на плечо. А Эктиарн, хмурясь, уточнил:
— Значит, он согласен поделиться информацией?
— Так он говорит, — с непроницаемым видом ответил Гарм. — Но в любом случае это будет не раньше, чем к пташке вернутся силы.
— Не надо по мне ровняться! — всполошилась я и даже села на ложе, поймав короткий приступ головокружения.
— Знаешь, как говорят в Литосе, девушка? — риторически спросил Эктиарн. — «Караван идёт со скоростью самого медленного верблюда». Так что ложись, отдыхай и считай это боевым заданием.
Судя по лицам остальных, они это мнение полностью поддерживали. Потому мне оставалось лишь сказать:
— Слушаюсь, — и обратно устраиваться в гнезде из подушек. Однако после я не могла не спросить: — А кто такие верблюды? — заставив мужчин обменяться говорящими взглядами.
— Я расскажу, — озвучил вердикт Флегетон. — А тебе, командир, тоже советую отдохнуть, пока самым медленным верблюдом не стал уже ты.
— Ладно, ладно, — Гарм подтащил поближе ворох покрывал. — Боевое задание и всё такое прочее. Разбудите, когда принесут завтрак.
И он действительно задремал, пока Следопыт вполголоса рассказывал мне об удивительных двугорбых зверях, ценившихся у литосцев на вес золота.


Так прошёл день — в ленивой дрёме и рассказах. Еда сама по себе появлялась на столике, пустая посуда точно так же исчезала. Снов мне больше не снилось, а спутники не касались в разговорах важных тем. И вот утром следующего дня я села на подушках вполне уверенно и серьёзно сообщила:
— Боевое задание выполнено.
— Отлично, — не менее серьёзно отозвался Гарм. — Тогда после завтрака спускаемся к нашему хозяину — он, должно быть, уже заждался.

Глава 14

Завтракали мы в сосредоточенной тишине, как перед боем. И когда спускались по лестнице, я шла между Флегетоном и Эктиарном, а впереди текучей бойцовской походкой скользил Гарм, на чьём плече сидел смирр, всё-таки сменивший облик на обычный.


Показалось мне, или вниз ступенек было больше, чем вверх? А когда мы наконец добрались до массивной, обитой сталью двери, и её створка без скрипа распахнулась, я не удержала изумлённое восклицание. Потому что перед нами был отнюдь не мощённый булыжниками двор, а чудесный сад — наподобие того, в котором мы с Гармом разговаривали с Наблюдателем во сне.
— Сюрприз на сюрпризе, — прокомментировал мой муж и смело шагнул через порог. Ничего не произошло, но вот когда в дверь прошёл Флегетон, случилось удивительное.
От травы под его ногами поднялся мерцающий вихрь, на несколько ударов сердца скрыл фигуру Следопыта и опал, оставив...
— Ничего себе!
Широкие чёрные крылья, вместо походной одежды — богатый костюм, напомнивший мне одеяние Реса перед приёмом у королевы. А на голове — тонкий обруч из небесного металла. Знак герцогского титула.
— Вот так тайное становится явным, — поддел Гарм, и поражённо разглядывавший себя Флегетон жарко вспыхнул.
— Тебе к лицу, — улыбнулась я, входя. Щекотный тёплый вихрь без промедления окутал и меня, а когда исчез, на мне было простое белое платье, и лишь четыре крыла говорили о моём родстве с правителями Альбедо.
— Ну, у меня вряд ли будет так же красиво, — не без самоиронии заметил оказавшийся в саду последним Эктиарн.
И действительно, вихрь преобразил его одежду в капитанский мундир, украшенный добрым десятком орденов. Однако самое большое впечатление на меня произвели не они, а крылья молочного брата герцога Ареса.
Пегие, чёрно-бело-серые крылья полукровки.
«Так вот почему Рес советовал смотреть на него Истинным зрением!»
О чём я благополучно позабыла и вряд ли бы вспомнила, если бы не волшебство Обители.
— Ты до сих пор не знала? — Гарм подарил мне недоверчивый взгляд, и я смущённо развела руками.
— Тактичность — хорошее качество, — заметил Эктиарн. — Кстати, я вижу нашего хозяина. Похоже, мы настолько увлеклись чудесами, что он решил за нами прийти.
И действительно между стволами цветущих деревьев показалась высокая фигура Наблюдателя. Гарм решительно двинулся ему навстречу, подавая нам пример. И вновь вышло так, что я оказалась в центре треугольника, скрытая за мужчинами, как за телохранителями.
— Рад видеть вас всех отдохнувшими и готовыми к новому пути, — голос хозяина Обители звучал искренне. — А он, если я правильно читаю узор будущего, предстоит нелёгкий.
— Тоже мне новость, — фыркнул Гарм. — А что-нибудь менее очевидное и более конкретное сообщить можешь?
— Могу, — спокойно кивнул Наблюдатель. — Однако такие разговоры лучше вести не на ногах. Прошу вас, следуйте за мной.


Идти пришлось недолго — на прелестной лужайке посреди сада стоял круглый столик с лёгкими закусками, вокруг которого размещались пять плетёных кресел. Мы чинно расселись (смирр перебрался ко мне на колени), и спустя долгую, наполненную жужжанием насекомых и шелестом листвы паузу, наш хозяин заговорил.
— Думаю, прежде всего вы хотели бы услышать известия из столицы Нигредо. Их два, и первое тесно связано со вторым. Вопреки усилиям недоброжелателей, герцог Арес на свободе, хотя и освобождён от обязанности расследовать исчезновение невесты. И главная причина этого — объявление войны, посланное королевой Аспидой эрну Альбрехту. Предлог: похищение Чаши и побег подозреваемой из темницы. Вместе это рассматривается, как нарушение мирного договора.
У меня болезненно сжалось сердце: всё-таки новая война.
— Следовало ожидать, — сумрачно отозвался Эктиарн, и судя по лицам остальных моих спутников, для них эта новость была дурной, но не неожиданной.
— По очевидным причинам, — продолжил Наблюдатель, — герцог не может заниматься расследованием даже неофициально. Он срочно отправлен в Южный лагерь, о чём, должно быть, сообщает вам в этом послании.
И Наблюдатель протянул Гарму вестницу, которую тот, не читая, спрятал за борт куртки.
— Слишком быстро, — отметил Флегетон, и мой муж кивнул: — Готовились.
— Возможно, даже королева, — подхватил Наблюдатель. — Но здесь у меня нет точной информации — Аспида редкая гостья в Святилищах.
— А похитители Чаши? — остро посмотрел на него Эктиарн.
И пускай по гладкому овалу лица Наблюдателя невозможно было прочесть эмоции, мне вновь показалось, будто я поймала его тонкую усмешку.
— Они тоже. Вот почему мне столь мало известно о ренегатах. Но где находится артефакт создателей, я знаю, пусть и приблизительно.
Гарм ищейкой подался вперёд.
— И где же?
Наблюдатель пожал плечами:
— Там, откуда пошла по миру зараза ренегатства. В Литосе.
Мы дружно переглянулись, и в моей душе забрезжила надежда. Да, Литос, город-государство, велик, однако искать там всё равно проще, чем, например, в целом Нигредо. И если мы сумеем найти и вернуть Чашу...
Мои спутники рассуждали схожим образом.
— Розыски в Литосе, — многозначительно хмыкнул Флегетон, откидываясь на спинку кресла. — Это будет увлекательно.
— В высшей степени, — также многозначительно отозвался Гарм.
А Эктиарн гласом реалиста заметил:
— Вот только пока мы туда доберёмся, война уже будет бушевать вовсю.
— Насчёт этого не волнуйтесь, — успокоил Наблюдатель. — Я сумею доставить вас Прямым Путём до Святилища в Проклятой пустыне. А уж оттуда до города рукой подать.
При упоминании Прямого Пути Гарм слегка переменился в лице и жёстко сказал:
— А вот это уже без меня. Я лучше дольше, но на своих крыльях.
— Разделяться не самая хорошая идея, — заметил Наблюдатель. На что получил:
— Не самая хорошая идея — если я после этой дряни несколько суток буду приходить в себя. Не прими на свой счёт, но так по-мясницки вспарывать энергии мира могли только твои создатели.
— Мне сложно понять суть претензии, поскольку я не знаю иного, — миролюбиво ответил Наблюдатель. — Но если ты и впрямь плохо переносишь Путь, разделение будет меньшим из зол. А теперь предлагаю вам обдумать следующее: предстоящее «приключение» по-настоящему опасно, а ваша спутница уже перенесла слишком много.
Я напряглась и впервые за разговор подала голос:
— К чему вы клоните?
— К тому, — лик Наблюдателя обратился ко мне, — что тебе будет безопаснее здесь, дитя. До тех пор, пока мир не вернётся в равновесие.

Глава 15

— Я не останусь.
Смирр на моих коленях воинственно распушил шерсть и зашипел на Наблюдателя. У меня же внутри будто вибрировала струна: не останусь, не останусь, всё равно сбегу, пусть не придумывают...
— Разумеется, пташка отправляется с нами, — тон моего мужа звучал вроде бы буднично, но за этим чувствовалось скрытое предупреждение.
— Нечего обсуждать, — присоединился Эктиарн, а Флегетон кивнул и спросил: — Собираемся?
— Да, но прежде, — Гарм остро посмотрел на нашего хозяина, — мне бы хотелось узнать, почему ренегаты похитили именно Чашу. Ведь были и другие артефакты, которые, насколько мне известно, охранялись менее строго.
— Вы все совершаете ошибку, — Наблюдатель будто не услышал последних слов. — Вы не представляете, что её ждёт.
— Я не боюсь, — твёрдо повторила я сказанные во сне слова, а Эктиарн поддержал: — Мы сумеем её защитить — столько раз уже защищали.
— Как и она нас, — тихо добавил Флегетон.
— Это ошибка, — Наблюдатель подался вперёд, в его голосе слышалась непритворная боль. — Я не могу показать вам...
— Но ты можешь рассказать, — прервал его Гарм. — О Чаше.
Наш хозяин выдержал паузу, видимо, возвращая себе контроль над эмоциями, и заговорил с обычной ровностью:
— Рассказать о Чаше. Хорошо. Этот артефакт создан, чтобы принимать и отдавать сторицей. Что положишь, то и получишь, но в сто-, тысячекратном размере. И я не только о материальных вещах, но и об энергиях. Излей в Чашу энергию исцеления — здоровыми станут все живые существа на много лиг вокруг. Излей энергию уничтожения — на лице мира возникнет ещё одна Проклятая пустыня. Зачем подобный артефакт ренегатам, думаю, объяснять не стоит.
— Они хотят всех уничтожить? — не подумав ляпнула я, на что побледневший Флегетон отрицательно качнул головой: — Боюсь, хуже. Они хотят всех превратить в ренегатов.
Мне сделалось до такой степени жутко, что захотелось затрясти головой и нервно рассмеяться: нет-нет, ты шутишь! Вот только в душе я ни капли не сомневалась — всё было в точности так, как сказал Следопыт.
— Они знают, как его активировать? — в отличие от нас, крылатых пришельцев, Гарм не утратил хладнокровия.
Наблюдатель развёл руками:
— Увы, это мне не известно. Однако они повезли Чашу к Вратам, где до сих пор не исчезли проложенные создателями пути энергий, а значит, какие-то соображения у них имеются.
— Хорошо, — Гарм буквально просверливал собеседника тяжёлым взглядом. — А ты знаешь, что нужно для активации?
— То же, что и для любого артефакта, — тот и не думал запираться. — Подходящий владелец.
— И как его найти?
— Специально — никак. Артефакт и владельца связывает судьба.
Наблюдатель замолчал, однако Гарм глаз не отвёл. И спустя несколько ударов сердца, наш хозяин неохотно продолжил:
— Обычно шансы повышаются, если претендент из тех детей создателей, кто были сотворены первыми. То есть из рода правителей.
На последнее Эктиарн негромко цыкнул и протянул:
— Что же, теперь понятно, зачем господин дознаватель пытался ослабить девушку.
— И не менее понятно, отчего нас так усиленно отговаривали брать пташку с собой, — хмуро подхватил Гарм и спросил у Наблюдателя напрямую: — Думаешь, она сможет активировать Чашу?
— Шансы высоки, а узор её будущего нестабилен, — признался тот. — И теперь, когда вы тоже это знаете, подумайте вновь. Возможно, вы сами привезёте ренегатам ключ к безоговорочной победе.
«Подождите-подождите! — от сказанного у меня буквально голова шла кругом. — Значит, дознаватель нарочно высасывал мои силы, чтобы затем беспрепятственно похитить меня из темницы? И заставить активировать Чашу? Но я бы скорее умерла, чем пошла на такое!»
— Не думаю, что Чаша признает пташку, — тем временем говорил Гарм. — Да и сам тезис о сотворённых первыми достаточно спорный. Как-никак артефакты всегда принадлежали правителям — удивительно ли, что именно из них в итоге выбирались владельцы?
— И всё-таки риск велик, — высказал мнение нахмурившийся Эктиарн. — Погоди спорить! Я даже не о том, подчинится Чаша девушке или нет. А о том, что ренегаты считают, будто подчинится. И с этой точки зрения Трейе безопаснее остаться здесь.
— Рад, что хоть кто-то со мной согласен, — вставил Наблюдатель. — Страж, я могу поклясться: у меня нет корыстных интересов. Я всего лишь хочу благополучия миру и детям создателей.
— Мне не нужны клятвы, — Гарм с опасной неторопливостью поднялся из кресла, и я увидела, что глаза его — чёрные, беззрачковые провалы. — И самое безопасное место для моей жены — рядом со мной.
— А если ренегаты всё-таки её захватят? — Эктиарн бесстрашно смотрел на друга и командира снизу вверх.
— Тогда, — усмешка Гарма больше походила на оскал, — они пожалеют о том, что вообще появились на свет. На Золотых Полях мои предки так щедро лили кровь Прежних, что камни под песками Проклятой пустыни до сих пор серебристые. Неужели ты думаешь, будто ренегаты сумеют всерьёз мне противостоять?
— Нет, мы так не думаем.
Не знаю, какое наитие подтолкнуло меня так сказать. Только я сказала, и встала, и, шагнув к мужу, обвила его руками за пояс. Заглянула в лицо, в чертах которого явственно проглядывала боевая форма, и повторила:
— Мы так не думаем. Только мне всё равно лучше остаться — врагам нужно мешать, а не помогать.
Мы замерли, глядя друг на друга, и всё вокруг тоже замерло, даже самоё время. И постепенно тьма из глаз Гарма ушла, как уходит ночь в преддверии дня.
— Хорошо, пташка, — почти отчаянным жестом муж обнял меня в ответ. — Если таков твой выбор, ты останешься.

Глава 16

— Мы будем посылать вестниц, — тихо пообещал тоже поднявшийся Флегетон.
— И ждать ответы, — с намёком к Наблюдателю добавил Эктиарн.
— Не беспокойтесь, — заверил наш хозяин. — Я буду следить, чтобы послания могли беспрепятственно попадать в Обитель.
— Есть ещё что-то, что мы должны знать? — глухо уточнил Гарм.
Наблюдатель честно задумался и ответил:
— Кажется, нет.
— Тогда, — чувствовалось, что Гарму тяжело это произносить, — не стоит медлить.
И хотя я оставалась по собственной воле, пальцы мои крепче вцепились в спину мужа, противясь неизбежному. Всего на удар сердца Гарм ещё сильнее прижал меня к себе — и отпустил. Обвёл глазами остальных и веско сообщил:
— Я отправляюсь первым, своим ходом. Ждать меня не нужно, найду вас сам. Наблюдатель, через Путь можно провести найтмаров?
Наш хозяин едва заметно пожал плечами.
— Если владеющий Даром убедит их войти в круг.
— Убедит, — уверенно отозвался Эктиарн. — Встречаемся в Литосе где обычно?
— Да, — Гарм взял меня за руку и переплёл наши пальцы. — Что же, идёмте собираться.


Стоило нам выйти из чудесного сада, как показывавшее истинный вид волшебство исчезло, вернув нам облик ничем не примечательных путников. Из литосской комнаты были спущены седельные сумки — все, кроме моей, — и мы вышли из башни. Теперь уже во двор, по которому бродили найтмары, лениво пощипывая пробивавшуюся между камней траву. Судя по виду животных, они тоже неплохо отдохнули.
— Держите их, чтобы не испугались, — распорядился Гарм и обернулся ко мне.


Я так этого не хотела, что наше прощание запомнилось мне вспышками, фрагментами.
Объятие.
«Не скучай, пташка».
Долгий, горчащий поцелуй, горячая влага на щеках.
Срывающееся «Я буду ждать» — и пустота, оттого что он разжал руки.
Испуганное конское ржание, грозный и прекрасный дракон на серых камнях двора. Метнувшийся к нему смирр и короткий приказ: «К хозяйке!». Взмах пламенеющих крыльев, снизу вверх рассёкшая тучи огненная вспышка — и пустота. Тоскливая пустота разлуки.


Какое-то время мы в молчании смотрели в вечно пасмурное небо Нигредо, будто надеясь взглядом проникнуть через облачную завесу. А потом Эктиарн сказал:
— Пора и нам, — и мужчины занялись лошадьми. А я осталась стоять неподвижно, будто, как в песне, дала обет не сходить с места, покуда любимый не вернётся за мной.
— Твоё сердце кровоточит, дитя, — мягко произнёс Наблюдатель. — Но ты выбрала правильно.
Я с усилием разлепила губы.
— Надеюсь.
Наблюдатель сделал жест, словно собирался положить руку мне на плечо, однако ему помешал Флегетон.
— Мы готовы, — сообщил он, и наш хозяин, кивнув, направился к башне.


Будь я в обычном душевном состоянии, мне было бы любопытно, как и куда предполагалось вести найтмаров из сумрачного и тесного холла. Однако сейчас все мои чувства подёрнулись патиной грусти, и потому я даже не удивилась, когда, войдя в дверь, мы очутились в просторном, светлом зале. В конце его была широкая и высокая арка, за которой начинался уходивший вниз пандус. Так что кони хоть и пряли ушами, но против спуска не протестовали.


Пандус совершил два плавных оборота и привёл нас в ещё большее помещение, напомнившее мне одновременно и Тронный зал Обсидианового дворца, и пещеру Прямого Пути у его корней. Гладкие стены из белого камня, в самом воздухе разлитое свечение и гигантский, сияющий знак Прежних на чёрном полированном полу.
— Заходите в центр круга по очереди, — сказал Наблюдатель мужчинам. — Я постараюсь, чтобы вас перенесло как можно плавнее, но для животных это всё равно будет потрясением.
— Это уж без сомнения, — проворчал Эктиарн, вёдший сразу двух найтмаров. Отдал поводья Флегетону, дружески обнял меня: — Не скучай, девушка. И не переживай за нас — не в таких переделках бывали.
Я кивнула, чувствуя, что не справлюсь с голосом, и всё-таки шмыгнула носом. Эктиарн ободряюще мне улыбнулся и, забрав поводья, вместе с лошадьми прошёл на середину знака.
— Переход, — сообщил Наблюдатель. Начертанные на полу алые и золотые линии взметнулись вверх, а когда опали, в круге уже никого не было.
Несколько мгновений хозяин Обители будто прислушивался к чему-то, а затем сообщил:
— Добрался нормально.
— Значит, моя очередь, — тихо отозвался Флегетон. Слегка покраснев, неловко обнял меня и вслед за остальными повторил:
— Не скучай.
— Хорошо, — я постаралась улыбнуться, хотя в глазах у меня стояли слёзы.
— Мы вернёмся, — пообещал Следопыт. Не без усилия завёл найтмара в круг — конь артачился, а уговаривать животных Флегетон не умел, — и обернулся к Наблюдателю.
— Переход, — разумеется, тот понял, что от него требовалось. И последний из моих спутников исчез в жёлто-красном вихре, оставив меня совсем одну.
— Миу? — смирр, до этого момента прятавшийся позади и топорщивший шерсть на магию Прежних, вылетел из-за моего плеча и ткнулся мордочкой в шею.
— Конечно, не одна, — я взяла его на руки и почесала за маленьким острым ушком. — Извини.
— Идём, дитя, — мягко напомнил о себе Наблюдатель. — Ты ведь любишь книги? Я покажу тебе библиотеку Обители — уверен, многое из её фонда придётся тебе по душе.
И хотя мне хотелось не читать, а закрыться в комнате и вдосталь нарыдаться, я ответила вежливым «Спасибо». Бросила последний взгляд на сплетение линий на полу, отвернулась, и вдруг меня в спину ощутимо толкнула воздушная волна.
— А?
Наливавшиеся багрянцем кольца силы арканом обвили талию и резко дёрнули назад.
— Дитя!
Наблюдатель почти успел схватить меня за запястье. Его пальцы чиркнули по коже — и я с паническим воплем провалилась в пустоту Прямого Пути.