Звонок с того света

Звонок с того света

Похороны по обычаю были назначены на третий день. Покойница смиренно лежала в гробу, сложив руки друг на друга и совсем не походила на умершую, скорее она была похожа на глубоко уснувшего человека. Нельзя было сказать, что бабушка ушла неожиданно, все-таки ей шел уже восемьдесят шестой год. Одетая в новое платье и держащая в сухоньких ручках икону, она напоминала богомолку, уставшую от жизни и решившую немного прилечь.

Скажу откровенно, я не особо жалую покойников. Не так чтобы я их боюсь, просто чувствую себя рядом с мертвецами несколько неуютно. Вроде бы всего пару дней назад человек ходил, говорил, смеялся, а сейчас лежит абсолютно недвижим и безэмоционален.

Пока я сидел на табуретке рядом с гробом, пытаясь вспомнить какой при жизни была бабушка, в комнату вошла сестра, неся в руках разные предметы – гребешок для волос, вставную челюсть, зубную щетку и старые наручные часы, что подарил бабушке супруг.

– Слушай, – обратилась она ко мне, – я не особо разбираюсь, что нужно класть покойнице в гроб, но люди говорят, что это должны быть те вещи, которыми человек пользовался при жизни.

– Полагаешь, что этот хлам может понадобиться ей на том свете? – Я не любил суеверий и не разделял мнения своих родных относительно того, что стоит класть в гроб покойнику, а что не стоит.

– Олежка, ну почему ты такой грубый? – Сестра поморщилась и положила рядом с телом все, что принесла.

– Прости, Маришка, я просто не разбираюсь в этих… ритуалах.

В комнату стали входить другие люди – знакомые и друзья бабушки. Они складывали мелкие купюры в гроб, отдавая дань достоинствам этой старой женщины. Надо отдать должное, что бабушка любила людей и часто помогала им, в том числе и деньгами.

Сухонький старичок задержался дольше всех. После смерти деда он чаще всего заглядывал к вдове и долго с ней разговаривал за чашкой душистого чая. Конечно, бабушке было тяжело вдруг остаться совершенно одной, ведь она прожила со своим супругом в браке более полувека, но он ушел раньше.

Приходили и старые подружки, которым тоже давно перевалило за семьдесят. Они не плакали, как это обычно принято у молодых, они откровенно ей завидовали, устав коптить небо и в глубине души жаждали смерти, притомившись от самой жизни.

Я лишь наблюдал. Изредка меня отвлекала сестра, просившая позвонить в храм или съездить в контору, которая занималась захоронениями в нашем городе, но все остальное время я проводил у ее тела, вспоминая какой замечательной она была при жизни.

Бабушка вырастила нас с сестрой одна. Так иногда случается. Мать меняла мужчин одного за другим, а мы, за ненадобностью, оказались сосланы к ее родителям. Суровый дед часто ругал свою непутевую дочь, но позже понял, что это совершенно бесполезно и оставил ее в покое. Какое-то время мать еще навещала нас, но вскоре нашла очередного мужчину и исчезла, и от нее больше не было вестей. До нас доходили слухи, что она кончила плохо, но никаких доказательств тому не было, поэтому бабушка придумала историю, что мама уехала по работе за границу.

Маленькие, мы верили в любую ложь и быстро свыклись с тем, что родителей нам заменили бабушка и дедушка. Если бы я рос без отца, то вряд ли смог научиться всему тому, чему меня обучил дед. Благодаря ему я научился столярному ремеслу и сейчас работал в строительной фирме, начав свой пусть с обычного работяги и добился должности главного инженера. Сестре оказалось не просто смириться с мыслью, что мать нас бросила, но и она смогла добиться многого в жизни, рассчитывая только на себя.

Мне вспомнился запах пирогов по воскресеньям, когда бабушка устраивала настоящий пир, считая выходной праздником. Дедушка ходил с нами в парк, в цирк, и даже в кукольный театр, а позже, когда мы подросли, приучал нас к хорошей музыке, когда мы вместе с ним посещали филармонию и наслаждались классическими произведениями.

Я корил себя, что в последнее время нечасто заходил к бабушке, хотя знал, что порой ей бывает очень одиноко. Я купил ей сотовый телефон и показал как им пользоваться. Она так обрадовалась, что в первую неделю после покупки мы часами беседовали с ней.

Сейчас телефон лежал на столе. Старая кнопочная модель так приглянулась бабушке, что она не расставалась с ним никогда. Я взял его в руки и обнаружил, что он все еще заряжен, поэтому выключил телефон, полагая, что кто-нибудь наверняка захочет позвонить, еще не зная, что ее уже нет в живых. Недолго думая, я положил телефон в гроб к тем вещам, что уже лежали там.

На похоронах оказалось совсем немного людей. При таком почтенном возрасте покойницы выяснилось, что большая часть ее друзей и подруг давно уже лежит на кладбище. Сухонький старичок проронил скупую слезу, когда говорил речь о покойнице. Гроб медленно опустили в яму и родные стали брать в руки землю, чтобы первыми бросить ее вниз. Комья земли с грохотом падали на доски гроба. Через полчаса все было кончено. Над холмом водрузили крест с именем покойницы.

Вместе с сестрой я еще долго стоял перед свежей могилой. Холодный осенний ветер рвал полы пальто, на душе было грустно и спокойно одновременно. Только теперь я по-настоящему почувствовал, что осиротел.

На поминки пришло совсем немного людей. Они тихонько беседовали меж собой, вспоминая каким замечательным человеком была бабушка. Я сидел рядом с сестрой, ковырял вилкой в горячей картошке и горевал молча, чувствуя, как внутри меня прорвалась самая настоящая плотина. Я и не знал, как это на самом деле – по-настоящему горевать о человеке. После поминок я долго плакал. Слезы сами текли, и я никак не мог их остановить. Я просто сидел в автомобиле, не решаясь подняться в пустую квартиру, и рыдал.

Говорят, что душа после смерти еще сорок дней находится в нашем мире. Проходит мытарства, знакомиться с раем и адом, и только после сорокового дня отправляется в то место, где будет ожидать своей участи до Страшного Суда и Второго явления Христа на Землю. Я не скажу, что сильно верующий, но наверняка что-то в этом есть.