Лаборантка

Глава 1

Это был тяжелый случай, я бы сказала, клинический. Я застыла в дверях кабинета нашего нового главного инженера, держа в руках колбу с ярко-малиновым плескающимся раствором. Следом уже бежала разъяренная научрук, чтобы испепелить меня за перетитрованную пробу. Я влюбилась.

― Каких только крашеных девиц не понаберут! Откуда руки только ваши выросли, уважаемая? ― лукавый взгляд голубых глаз, мерцающий самодовольством, не сразу снисходительно опустился ниже на голову только что ворвавшейся женщины в кипельно-белом халате. Децибелы её неконтролируемого негодования наверняка было слышно на этаж ниже. Я чуть сжалась от ужаса. ― Кто вас так учил титровать? Вы!.. С головой дружите своей?.. Губы накрасила, а поумнеть забыла?

Давненько мы с Ириной Андреевной не переходили на "ты". От усердного крика её голова мелко закивала, словно китайский сувенир на капоте отечественного автопрома. Я стыдливо уставилась в пол, скользнув взглядом по своему запятнанному халату, и вдруг снова оказалась под прицелом мужского досконального внимания, с горечью усмехаясь упрёкам.

― Дана Евгеньевна, у вас действительно прекрасный макияж, ― он вальяжно встал из-за стола, слишком хищно улыбнувшись. Я невольно раскрыла рот, наблюдая, как мужчина подходит к нам. К слову, со своим новым начальством я виделась впервые и даже подумать не могла, насколько оно может быть молодо. Научрук претенциозно сдвинула очки чуть ближе к кончику своего острого любопытного носа, не сильно сбавляя обороты в интонации. Посторонние никогда не мешали ей высказываться.

― Вы кто такой? Первый раз вижу вас на кафедре!

На фоне его плотно врезающейся в крепкие руки и торс рубашки даже халат вредной бабки казался не достаточно белым. А густо растекающийся терпкой сладостью парфюм закрался в лёгкие, затрудняя функционирование моего пошатнувшегося сознания. И всё-таки, краснеть и сокрушаться за неосторожную провинность я успевала.

― Вы должно быть подумали, ваш новый руководитель? Спешу обрадовать, что нет, ― то, как деловито наш загадочный гость восседал несколько секунд назад за рабочим местом бывшего главного инженера навевало мысли, что молодой мужчина всего лишь сын кого-то из деканата. Кажется, он был в курсе свободной вакансии. ― Но я с производства, по важному делу. Не оставите ли вы на меня разобраться с Даной Евгеньевной?

И хоть «разобраться» не звучало угрожающе, обнаружить, что незнакомец знает меня заочно по имени-отчеству, вызывало легкое беспокойство. Я поэтому так и торопилась в преподавательскую, чтобы узнать, кто так неотложно пожелал со мной поговорить. А когда он предстал за большим лакированным столом, я и подумала, что…

— Вы действительно меня обрадовали, — не скрывая ироничного облегчения Ирина Андреевна слегка смягчилась. И хоть мы не услышали от неё вслух, оба поняли намёк на нежелание подчиняться неопытным соплякам. От колкостей старухи кто угодно мог почувствовать себя ущербно, но наш собеседник лишь хитрее улыбнулся. Научрук вернулась въедающимся взглядом ко мне, словно желая швырнуть чем-то тупым и тяжёлым, и, не отрываясь, продолжила. — Уж не знаю, о чём вы собираетесь беседовать с этой… Пока с бюреткой обращаться не научитесь, в лабораторию не суйтесь!

Женщина выскочила в коридор, и стук её каблуков стал стремительно и злобно отдаляться. Тогда в преподавательской нас осталось двое. Так и не представившийся незнакомец плотно, с щелчком закрыл дверь и указал мне на стул. Я тут же смирно проследовала в его сторону, ощущая себя странным образом беззащитно среди небрежных кип документов, заляпанных шкафов с реактивами и флёра позорных поучений, обрушившихся на меня на глазах серьёзного и красивого мужчины. Его высокая привлекательная фигура плавно проследовала вглубь и замерла. Так неловко чувствовать себя в этих стенах ещё не приходилось...

Голубоглазый уложил руки на бока и слегка склонил русую голову, нагло рассматривая меня, словно предметное стёклышко под микроскопом. Я нервно сглотнула, вдохнув непривычный обволакивающий аромат.

Затем он вытянул из моих рук колбу, небрежно повертел, оценив жидкость на свету, и поставил на край стола прямо поверх бумаг.

— Мне вас посоветовали, — не зная, чем унять дрогнувшие руки, я сплела пальцы. Непослушный взгляд так и норовил остановиться на нагловатом ухмыляющемся лице. — Зарплата в три тысячи долларов вас устроит?

Не сдержав удивлённого вздоха, я почувствовала, как глаза стали неконтролируемо расширяться.

— Как… Я… Студентка всего лишь… — усердно подбирая подходящий вопрос, чтобы утолить возникшее недопонимание, я чуть подскочила со стула, но тут же спешно опустилась под тяжёлым наблюдательным взглядом. Заёрзала, разглаживая складки на юбке, выглянувшей из-под халата, за что отхватила нескромную ухмылку, и застыла, словно боясь вдохнуть. — Вы предлагаете мне работу?

Учёба отнимала всё личное время, и даже если бы у меня было чуть больше денег на развлечения, я бы не успевала их тратить. О работе я даже не задумывалась, честно говоря, не представляя совсем, куда смогу устроиться с образованием химика в своём городе. А подобного рода предложение моментально вызвало необъяснимое подозрение в обмане и нарастающее недоверие. Красавчик, которого лично я даже не знала, тут же заметил сомнения, перевесившие моё еще недавнее восторженное удивление.

— Надеюсь, чудеса дедукции вызваны лишь неожиданностью... Вы же на самом деле так умны, как мне про вас рассказывали? — Он хамовато улыбнулся, продолжая наблюдать сверху вниз за моей неоднозначной реакцией. Я скривилась в ответ на колкость, но привычно смолчала. Тогда мужчина серьезно продолжил. — Меня зовут Кулибин Антон. Я владелец крупного бизнеса, и в мою лабораторию требуются хорошие химики. В обязанности будет входить синтез соединений и, пожалуй, иногда поиск ответов на мои какие-либо глупые и не очень вопросы. Как думаете, это хорошая практика для студентки вашего факультета?

Шокированная таким заманчивым, практически несбыточным предложением, я еще какое-то время недоверчиво рассматривала с иголочки одетого работодателя. Ясный обезоруживающий взгляд, густые брови, воинственная поза, в добавок к которой прозвучали неоспоримые аргументы, и вот в моем теле принялось стенаться волнительное сладостное предвкушение. Не знаю, кто поручился за меня, но если где-то и существовала такая работа, то я бы отдала все, чтобы попасть на неё. Только в реалиях моей жизни подобные предложения все ещё казались абсурдом. Бешеная зарплата не украшала обрисованные перспективы для студентки без опыта, а только навевала подозрений.

Глава 2

Ощущение того, что меня профессионально одурманили переслащенным обаянием, ещё долго не оставляло в покое мое сердце. К вечеру я была уверена, что имела дело с настоящим виртуозом, потому что его ухмылочка так и вклинивалась на протяжении всего дня между не уравнивающихся реакций. Под эгидой мечтательной рассеянности я слонялась по лаборатории несколько часов до перерыва, так и не переделав опыт, но честно отсидев назначенные занятия. Ирина Андреевна была в полном бешенстве.

После муторного дня, лежа в кровати, я всё вспоминала, как мужчина, ни разу не допустивший слабину в своей самоуверенности даже в присутствии научной руководительницы, умевшей надломить психику любого встречного, властно расхаживал по преподавательской. И даже то, как он неподдельно увлеченно рассматривал меня впервые, когда я пряталась от старухи. Слишком это было жадно и детально для незнакомца, желающего произвести впечатление заносчивого бизнесмена, у которого каждый упрямый взгляд на счету. И несмотря на эту крохотную лестную слабость, что я обдумывала бесчисленное количество раз вместо сна, я понимала — такие, как Антон Кулибин всюду чувствовали себя как дома без приглашения. Даже в личной жизни девушек, встречающихся на их пути. Я понимала с кем имею дело, но от чего-то смотрела на него тогда с еле скрываемым восхищением, сочтя вызывающие заигрывания и надменное поведение за личностные достоинства.

Теперь же я наблюдала, как его задранный нос следовал впереди наших торопливых шагов в сторону сомнительной постройки в одном из неприметных дворов. Я приехала в назначенное время, до конца успокаивая себя, что могу спасовать. Но как это сделать — так и осталось загадкой, потому что любопытство к делу и соблазн снова увидеться истязали меня нетерпением.

— Я тут поняла, что не спросила… Чем же вы занимаетесь? — мужчина даже не взглянул в мою сторону, неоднозначно пожав плечами. Тем временем мы остановились у железной двери двухэтажной постройки, в которой было пугающе мало окон.

— Мы химичим, — с невозмутимостью он улыбнулся, проворачивая с лязгом ключ, и придержал дверь. Перед нами распростерлась небольшая лестница, ведущая в длинный черный коридор. — Ну, не стойте. Вперёд…

Растерянно обернувшись в сторону чужого грязного двора, который начинали окружать сумерки, я оценила наш петляющий путь от остановки и снова всмотрелась в сомнительный проход в здание. Тело подло предало меня в этот же миг, не позволяя унять страх, разошедшийся дрожью по замёрзшей коже. Предвкушая первый рабочий день и немного нервничая на тему того, справлюсь ли я с обязанностями, я даже не подумала о личной безопасности... В груди задрожало от ужаса, когда я неуверенно шагнула вперёд, и его фигура, спускающаяся по ступенькам следом, по ощущениям преградила мне выход.

— Вы же не маньяк? — долгие несколько секунд, что мне позволили провести в подвешенном испуганном состоянии, я придерживалась за холодную, рассыпающуюся мелкой каменной крошкой стену и нащупывала ступнями твёрдую поверхность, боясь обернуться снова.

— Нет, я - ваш директор, — с жалостливым дребезжанием в коридоре загорелся желтоватый свет. Антон нащупал выключатель, и я смогла увидеть, как иронично он скалится над моим вырвавшимся жалостливым вопросом. — Пройдемте, Дана Евгеньевна, в самую крайнюю дверь.

Мы преодолели несколько ступеней, и мужчина закрыл нас на ключ изнутри. Я предпочла отвернуться и больше не видеть язвительной улыбки, хоть щекотливая тревога и поутихла благодаря такой насмешливой реакции. Апатия пришла на место бурных сценариев из криминальных сериалов. Если и планировалось нападение на безмозглую студентку, то пока мне везло...

Мы проследовали вглубь будто заброшенной постройки с облезшей краской на кривоватых стенах. Затхлый запах сырости и грибка вынуждал дышать более поверхностно. На фоне этого пейзажа я почувствовала себя не в своей тарелке, а Антон же невозмутимо вышагивал по известному ему маршруту. Не то что бы я не сталкивалась с реалиями жизни... Просто представляла себе лабораторию респектабельного бизнесмена чуточку иначе.

— Прошу, — директор любезно придержал дверь, открытую магнитным ключом, пристально наблюдая, как я борюсь с негативным мнительным впечатлением.

Недоверчиво выглядывая из-за створки, я вдруг увидела стерильную чистоту в небольшом полупустом помещении, и не смогла скрыть удивления. Лицо обдала прохлада.

— Завтра я лично вызову мастера. Проведём в коридор автоматический свет, чтобы с вами не искали встречи серийные убийцы.

— Спасибо, — я благодарно кивнула, но в ответ улыбаться не стала. Мой отчаянный страх показался директору нелепым. Ему - высокому крепкому громиле с подозрительной наклонностью уходить от ответов. Мужское высокомерие начинало вставать мне поперёк горла за считанные минуты общения, к тому же я так ничего и не знала о компании, в которой собиралась «химичить», не понимала, с чьей подачки вообще сюда попала, и как работа и учеба будут уживаться в одном графике. — Мы пришли?

— Да, — очередная дверь захлопнулась. Мы оказались в передней.

Полупустые стеллажи и пыльные белые шкафчики были выставлены вдоль светлых стен. На некоторых полках расположились запечатанные коробки.

— Справа от вас комната - склад реагентов, следующая - химическое оборудование. Там хранятся все эти ваши колбочки, вороночки и стекляшки. Последняя поставка ещё не распакована, видите, оставили у входа. Осмотритесь сегодня и скажите мне, куда вам будет удобнее это разместить.

«Эти ваши стекляшки» как бы намекали мне на то, что директор мало смыслил в том, чем руководил. А «скажите, куда удобнее…» в корне отрицало то, что я вообще могу отказаться. Стиснув зубы, я двинулась вглубь за мужчиной.

— Здесь комната отдыха, можете снять верхнюю одежду, — он торопливо заглянул в пустую каморку, а затем прошел к подоконнику, взял пластиковый ящик и свалил в него всё неровно лежащее с обеденного стола. — Сделаем вид, что здесь было чисто к вашему приходу…

Глава 3

Вечер при свете чуть жужжащих белых ламп прошёл за высокоградусным чаепитием в кабинете директора. Работа лаборатории приостановилась, Антон и его молчаливый собутыльник в белом халате принялись распивать золотистый напиток из припрятанных стаканов, а Алёна Борисовна пока ещё с пустой кружкой не умолкая щебетала, в какой последовательности лежат реактивы и где отыскать насадки. Останавливать женщину я не решалась, хотя с одних лишь слов запомнить столько нюансов было нелегко. Будучи ее студенткой, я и предположить не могла, сколько таится энергии в неудержимо жестикулирующих руках, обычно скромно скрещенных во время занятий.

― Наконец-то, среди наших коллег появится девушка! Ты не представляешь, я наедине с Максимом готова была плакать от одиночества. Последнее время он совсем не отвечал даже на «дежурные» вопросы. Наверное, издевается, — Алёна в очередной раз обратилась ко мне, жалуясь на своего коллегу, утешающегося от скуки телефоном. Я, не ожидая такого доверия в первые же минуты знакомства с коллективом, попыталась сделать понимающий вид.

― От ваших «как дела» можно сколько угодно отбиваться, толк-то какой, если мне на вас чхать? — Максим пренебрежительно фыркнул, даже не глядя на то, как дрогнули женские губы от неожиданной грубости. Директор чуть откашлялся, снисходительно осмотрев лаборанта, и принялся наполнять его стакан новой порцией. Растерянность Антона вдруг проявилась даже сквозь непоколебимую самоуверенность.

— Максим Игоревич у нас сегодня в ударе, — Антон пододвинул источающий терпкий запах виски ближе к краю своего рабочего стола, за которым с боку пристроился лаборант, а затем небрежно отшвырнул в шкаф мешающуюся стопку папок, вдруг перейдя на более «домашний» тон. — Не пугай Дану, а то она сбежит от нас и дня не проработав…

Темноволосый обросший мужчина, скрывающий под небрежными сальными прядями довольно миловидное исхудалое лицо, упорно супился, лишь поглядывая в свой разбитый мобильник. Он выглядел неприлично молодым и безнадежно уставшим. Но на тот короткий миг, что стакан коснулся его обветренных губ, болезненное изнурение сменилось живой нетерпеливой жаждой, а в карих глазах мельком просияла быстро затухающая радость. Мне стало слегка не по себе от его вида, но неукротимое желание влиться в коллектив не давало покоя с той самой минуты, как я переступила порог лаборатории. Ну хорошо, люди бывают разные…

— Вы простите его, он совсем не такой злой, каким хочет казаться… Я его давно знаю, Максим хороший… Специалист, — Антон, чуть заметно оправдываясь, и сам второпях опустошил стакан до дна. Алёна Борисовна, казалось, поникла, но грустить долго явно не было её принципом жизни. Стоило директору обрушить своё извиняющееся внимание в её сторону, как она просияла кокетливой улыбкой, усердно въедаясь взглядом в далеко не робкого мужчину. И пусть он демонстрировал тигриные самоуверенные нравы, я не могла выдержать такого накала между начальством и подчиненной, опустив обожжённый ревностью взгляд.

Редко бывало, чтобы я, не уйдя с важного мероприятия, требующего держать марку, уже точно знала, как называется то, что меня гложило в собеседнике.

— Ну ничего, за то у нас есть вы, Антон Владимирович, — и тут я убедилась окончательно, что Алёна Борисовна раздражает меня своей женственной натурой.

Неизвестно, какой ответ увенчал эту маленькую лесть, если бы не закипевший чайник. Осекшийся на полуслове директор как ни в чём не бывало вынырнул из пленительной атмосферы, заключенной в стенах его пропахшего алкоголем кабинета, скрывшись где-то неподалеку, в коридоре, и оставил меня словно наедине с агрессивным обаянием Алёны Борисовны. Ведь Максима с нами всё равно что не было...

— Ну что, Дана, нравится тебе у нас? Я знаю, трудно понять с ходу, но ты бы хотела работать в таком месте? И график под учёбу подстроим, и синтезы тебе знакомы. Вы, наверное, на кафедре много подобных опытов ставили, а теперь тебе будут платить за это достойные деньги… — женщина ласково покрутила в руках пустую кружку в ожидании чая, над которым суетился Антон, и сахарно улыбнулась глядя мне в лицо, пытаясь рассмотреть, очевидно, как можно детальнее. Пропустив гадкий прилив желчи, с жаром растекшийся в груди, я постаралась гордо выпрямиться. Никогда я не страдала заниженной самооценкой, но чувство словно враждебной конкуренции, негласно зарождающейся между нами, выудило из меня неуместную закомплексованность. И ни в какую борьбу я, кажется, не вступала, но почему-то заведомо ощущала себя проигравшей.

Я подумала о том, что мы не на конкурсе красоты, и сейчас мне действительно стоило больше думать о трудоустройстве.

— То, что я увидела, мне очень понравилось. Даже просто при виде химической посуды не терпится начать… Спасибо, что привели меня сюда, Алёна Борисовна, — пытаясь переключиться на более приземленные события, я очень старалась спутать демонстрацию женской силы с доброжелательностью.

— Ну и хорошо. Мы тоже тебе рады, давно нужно было взять третьего человека, — её пристальный похолодевший взгляд пренебрежительно скользнул вниз по моему халату. Я вежливо улыбнулась и осторожно отвернулась, пытаясь найти у Максима зрительный отклик, но парень безнадежно пропал внутри маленького горящего экрана. Он встревать в диалог даже не пытался, да и будто совсем не слышал происходящего. — Ты не стесняйся, спрашивай всё у меня, если даже немного сомневаешься. Химия – наука не простая: сегодня получилось, а завтра почему-то не стреляет. На термометр не забывай поглядывать…

Женщина усердно гипнотизировала меня, пытаясь перетянуть взгляд обратно. Как же ей хотелось, чтобы мои вопросы не доходили до начальства... Я вовсе впала в ступор от такого напора, но когда послышались приближающиеся размеренные шаги, едва не обрадовалась вслух. В кабинете стало нестерпимо душно.

— Даже не думай, он – не твоего ума дело, — чуть слышный едкий шёпот потерялся в шумном возвращении Антона. Мужчина продемонстрировал чайничек, в котором вихрилась алая чайная заварка, окрашивающая дымящийся кипяток, а я почувствовала, как тяжелый вдыхаемый воздух начинает меня душить.

Глава 4

Мокрый асфальт блестел через тонированные стёкла, а неприметные здания проносились между длинных остановок автобуса. Ключи от его лаборатории расположились в моей сумке, пока я добиралась домой и обдумывала обрисованные Алёной границы. Быть пойманной на интересе к нему, да ещё и зоркими глазками женщины, при виде которой в мыслях крутилась "роскошная", оказалось болезненно страшно. Я предстала перед самой собой трусливой, пристыженной. Тягаться с болтливой кокеткой, перевоплощающейся за спиной у директора в матёрую стерву казалось неправильно и бесполезно. Лучше бы Алёны Борисовны здесь вовсе не было. И воздух, может, был бы чище от фальшивенького смеха и притворного дешевого удивления... Только попала бы я в лабораторию, если не её подачка?..

Благодарность у меня напрочь отсутствовала, и от этого было даже мерзко. Да и в остальном знакомство с коллективом, мягко говоря, не задалось. Хотя, я, может, многого хотела от себя и окружающих... Если не считать Алёну Борисовну, чудаковатого друга директора, то остаётся лишь он сам — а Антон был чертовски обходителен. Даже чересчур, что не спишешь на вежливую приветливость. И раз уж я была замечена в косых взглядах в сторону обаятельного директора, которому готова была простить даже напускное высокомерие, сочинить и его влечение ко мне я не могла. Показаться точно не могло: я привлекала мужское внимание. Как и Алёна Борисовна...

Но чтобы окончательно растерзать своё хлипкое самообладание, я попыталась догадаться: почему же лаборантка захотела увидеть здесь именно меня? Вариантов у Алёны было много... Искала хорошего работника или даже подружку, посоветовала молодую студентку и не учла, что любая девушка на моём месте могла бы составить ей конкуренцию?.. Я не знала, что это было — самоуверенность или коварный ход... И если последнее, то я была явно удобна Алёне Борисовне. Из-за возраста? Характера?.. Или, может, внешнего вида?

На кафедре мы все походили на замученных крыс, над которыми ставили эксперименты. Даже сама Алёна, истощенная нескончаемыми издевательскими поручениями. И порой, за просто красивую внешность, как у неё, на человека обрушивалась непробиваемая стена унижений. Легче всего было выглядеть неприметно, сливаться с массой и всеми возможными силами стремиться грызть этот хрустящий, горький гранит науки с искусанными ногтями, немытой головой и чернеющими от недосыпа веками. Возможно, я показалась Алёне замухрышкой?.. В тот момент и она, как по мне, выглядела раздавлено. Нам обеим жизнь на кафедре была не к лицу. Только я в глазах преподавателей с незапамятных времен стала распутной пустышкой; причислять меня к ряду законченных отличниц Алёна поторопилась.

Она же меня и толкнула на это... Я лишь хотела отчислиться и больше не видеть этих ужасных лиц, с довольной улыбкой расстреливающих словами студентов за незначительные огрехи. Но после разговора с Алёной Борисовной я осталась ждать диплом. Как прежде жить было уже невозможно: мне хотелось и общения, и простых девичьих радостей в виде нового платья или губной помады, хотелось давать себе редкую, но приятную слабину. И, когда я заявилась в этом своём новом платье, с "грязью" на лице, встретив проваленный опыт с улыбкой, заполучила немало искромётных уничижений, впредь особое отношение на экзаменах и хроническое равнодушие к себе и тому, во что я вкладываю всё имеющееся время. Просто Алёна ещё не знала, что терять мне уже было нечего. Что оставаться собой и продолжать добросовестно учиться вопреки преподавательскому бойкоту означало с дрожащими коленями прокладывать себе этот возмутительный путь напролом.

И всё же, её угроза меня испугала. Она была взрослее, зубастее.

На следующий день я топила свои смутные размышления в продолжительных неразборчивых лекциях. Иногда учебное расписание вставало поперек горла тугим комом: при виде определённых фамилий напротив дисциплин я неконтролируемо содрогалась, как от злющего нещадного холода, и пыталась ласково уговорить своего внутреннего напуганного ребёнка сходить на занятия ещё разок. К счастью, сегодня был не настолько трудный день. Всего лишь гуманитарные лекции — пересидеть, словно в окопе, а затем прыгнуть в автобус в сторону моей новой загадочной работы.

Оставшиеся часы до начала я стала ощущать поднывающее в груди волнение... Одна только мысль столкнуться в лаборатории с Алёной Борисовной после неутешительного финала дружеской беседы придавала мне беспомощности. Я уже оставила конспекты в покое и принялась продумывать возможные варианты нашей встречи. Что если они с Антоном давно вместе... Или директор не прочь развлечься с любой желающей, а я помешала планам женщины захомутать любвеобильного ловеласа... И насколько же далеко Алёна готова зайти в своей ревности, если я ослушаюсь?

— Левина! Осталось слюну пустить! Очнитесь!

***

Под халатом меня облегал тонкий вычурный наряд, в каком, наверное, можно встретить девиц в клубе. Сегодняшний образ был навеян совершенно беззлобным желанием нарваться на комплимент от Антона Владимировича, по возможности, не попадаясь Алёне на глаза. От нетерпения и лёгкой прохлады в пути до места назначения я вся дрожала, справляясь с каждым последующим замком, пока не добралась до последней двери, ведущей прямо в лабораторию. Как он и обещал, в коридоре от малейшего шороха загорался свет: интересно, как проникала сюда бедная Алёна Борисовна раньше...

Её, к слову, на рабочем месте не оказалось. Меня встретил Максим, позволив расположиться в каморке с кружкой чая и лёгким недоумением. Оказалось, что в лаборатории он сегодня один.

— Антон в отъезде, — судорожно пытаясь пригладить непослушные волосы, парень изучал сбивчивым взглядом кафель под моими ногами. Наши глаза так и не пересеклись. — Сейчас вместе поставим синтез изоамилацетата... На самом деле, он давно уже запущен в производство, просто я должен увидеть, что вы умеете, — не дождавшись и одобрительного кивка, словно раздражаясь лишнему вниманию, Максим Игоревич спешно выскочил в коридор.