Лед в твоем сердце

Глава 7 - Тимур

Той ночью я еще долго плутал по этим проклятым дворам. С трудом нашел свой байк, а вот шлем все же потерял. Придется покупать новый. Хотя тогда меня особо не заботило это, в голове и мыслях ничего, кроме воя девчонки.

Думал, пройдет. Но не прошло. Теперь терзал не только ее взгляд, но и всхлипы.

На следующий день одноклассники притащили подарок нашей молодой училке. Маленькую продолговатую коробочку с большим бантиком. Эта дура на радостях приняла, но когда открыла, чуть не упала. Вибратор. Народ подарил ей вибратор. Потому что она слишком неоднозначно реагировала на их шуточки.

В другой раз я бы и сам поржал. Но сейчас взгляд училки напомнил Машу. И мне сделалось тошно. В итоге встал и молча вышел из класса, да и пофиг, что шел урок. Думал, меня опять вызовут на ковер к диреку, но молодая девчонка не решилась позориться таким презентом в учительской. А позже, когда проходил мимо ее кабинета, услышал, как она плачет.

Червь внутри обрадовался. Вцепился за это, начал медленно проедать. И опять образ Уваровой, ее всхлипы в ушах. Никто и никогда не заставлял меня почувствовать себя сволочью. Но у Маши получилось. За это моя ненависть к девчонке увеличилась в геометрической прогрессии.

В субботу Арс вытащил меня в сквер. Мы частенько там собирались. Из школы только Богданов, остальные сторонние. Среди них была и Алиска. При виде меня она показательно отвернулась. Подсела к Русу, высокому худощавому блондину из семьи местного чиновника. Не знаю, чего она хотела этим добиться, но, если честно, мне было пофиг.

– Как ты, бро? – протянул кулак Рус, и мы треснулись в дружеском приветствии.

– Приветик, Тим, – улыбнулась Малиновская. Жанна тоже из богатых. Заодно и лучшая подруга Алиски Серебрянской.

– Привет, Малина, – по-обычному сократил я фамилию блондинки. Худенькая, но достаточно стервозная.

Остальные тоже подошли поздороваться. Нас было человек десять, из которых четыре девушки и остальные парни. В беседке на скамейке лежал новенький плед, рядом стояла бутылка вискаря с колой и музыкальная колонка. Мы могли бы поехать в ресторан или на хату к кому-то из местных, но в хорошую погоду собирались здесь. Беседка располагалась возле озера, и отсюда открывался действительно красивый вид. В городском водоеме купаться запрещено, зато народ активно принимал солнечные ванны на новеньких деревянных лежаках.

Разговоры, шутки, душевные истории. Казалось, можно наконец-то расслабиться. Я тоже втянулся в общий ритм. Иногда, правда, замечал, как Алиска косится в мою сторону, а иногда она многозначительно поглаживала Руса по ноге. Тот же пытался сопротивляться, потому что боялся меня. Все знали – я немного с приветом. Могу взорваться, и тогда мои кулаки никто не сможет остановить.

Однако я пил только колу и плевать хотел, что делает Серебрянская.

– Куда ты сбежал в прошлый раз? – спросил Арсений в полголоса. – Алиска рвала и метала.

– Хотел проветрить голову, – ответил другу, облокачиваясь на перила. Из колонки доносилась песня Зиверт с такими правильными словами. Никогда особо не вслушивался, а сейчас почему-то заело. Закрываю глаза, пропуская вопросы Арса на фоне.

– Эй, приветик, – слышу рядом женский голосок. У девчонки неестественно розовые волосы и большие утиные губы. Жесть. И кто на таких ведется?

– Привет, красотка, – подскакивает Алиска. Тянется чмокнуть подругу в щеку.

– Серебрянская сегодня жаждет твоей ревности, – шепчет Богданов, делая глоток виски с колой.

– А я типа умею ревновать? – достаточно громко отвечаю. Пусть слышит. Меня эти ее обидки не берут. У нас просто секс. Пора бы ей вспомнить об этом.

– Ну… – многозначительно тянет Арс. Хочу уже ответить ему, но в кармане начинает вибрировать мобильный. Вытаскиваю. Сообщение от незнакомого номера. Наверняка спам. Убрал бы, но первые фразы цепляют взгляд.

Провожу пальцем по экрану и залипаю на пару минут. Перечитываю три раза текст, хотя и одного с головой бы хватило. Зачем она пишет? Что за срочное дело? Я что ей, мальчик на побегушках? Громко цокаю и переворачиваю гаджет экраном вниз, потому что народ может заглянуть. А мне оно нафиг не надо. Моя личная жизнь – только моя.

– Все в порядке? – спрашивает Богданов, явно замечая, что я немного изменился в лице. Как тут не изменишься, когда в голове события той ночи моментально вспыхнули. В ушах всхлипы Уваровой. А сейчас она пишет, будто что-то случилось. Мне пишет. Твою мать. Двинулась там, что ли.

– Тим, – зовет Рус, делая музыку тише.

Перевожу взгляд на озеро. Почему меня вообще должно заботить ее «важно»? Но червяк внутри начинает ковырять грудную клетку. Напоминает видео, придурка Геву. И этот проклятый взгляд Маши.

– Тим, – это уже Алиска щелкает перед моими глазами своими наманикюренными ногтями.

– Твою мать! – вылетает вслух у меня. Отталкиваю Серебрянскую.

– Авдеев, – зовет Арс.

– Дела у меня, бывайте, ребят.

Резко встаю, идти не хочется совсем. Но у этой Уваровой какая-то сверхсила над моей мертвой совестью, не иначе. Надеюсь, что на нее там опять никто не напал. С другой стороны, настроение сейчас такое, что и подраться буду даже рад.

Ненавижу эту девчонку. И отца ее ненавижу.

Пока иду, пишу сообщение, короткое «ок». Потом добавляю:

«Жду через пятнадцать минут».

Хорошо, что до этого моста рукой подать. Иначе точно бы послал ко всем чертям. А еще надо заставить ее стереть мой номер. Интересно, она уже успела пожаловаться отцу? И Гева этот не присылает больше видео. Сломалась там у них система прогиба, что ли. Порой кажется, что люди слишком быстро деградируют. Сперва в школах, потом на работах, а затем приходит старость, где остаток серого вещества совсем меркнет.

***

Возле моста людей просто уйма. Рядом с кафетерием в очередной раз собрались музыканты. Играют знаменитую «Smells Like Teen Spirit», и я невольно притоптываю в такт ногой. Засматриваюсь на парня с электрогитарой, который неплохо исполняет, но, вероятно, дальше этой сцены не продвинется. Нынче без бабок сложно пробиться. Даже если и талант есть.

Настроение немного поднимается, а потом замечаю в толпе Уварову. Она остановилась, буквально не дойдя до меня метров пять. Темные волосы распущены, поэтому весенний ветер легко играет с ее кудрями. В лучах солнца они переливаются и кажутся карамельными. Девчонка нет-нет пытается вернуть их в нужное положение, однако это бесполезно: через несколько секунд все возвращается на круги своя. На ней синие джинсы, облегающие тонкие ноги, а поверх черная широкая длинная худи. В таком образе, конечно, сложно соблазнить парня. Слишком серая и невзрачная.

Секунда-другая, и Маша замечает меня. Машет рукой, даже улыбается. Ох, ненормальная. Хотя нет, это я с приветом. Зачем пришел сюда…

– Привет, – здоровается Уварова, когда оказывается максимально близко. Улыбается. Она вообще когда-нибудь грустит? Ах да. Грустила. К черту. Пусть лучше так, чем вопли и слезы.

– Что за срочное дело?

– Ну да, с места в карьер. Ладно, сейчас.

Маша скидывает с плеч кремовый рюкзак с розовыми бабочками. Боже, дите сущее. Роется там какое-то время, а я продолжаю слушать хиты Нирваны от местных исполнителей.

– Вот! – протягивает мне коробочку с красным бантиком. Теряюсь на мгновенье, потому что подобного со мной еще не было. Девчонки не дарят подарки в коробках с бантиками. Твою мать, нам же не по десять. Смотрю скептично, но рук из карманов не вытаскиваю.

– Держи, – требует Уварова.

– Что это? Зачем?

– Там не бомба, не волнуйся. Я законопослушная гражданка. – Девчонка склоняет голову набок, и несколько прядей падают ей на глаза. Она спешно поправляет их, но руку с коробкой не опускает.

– Ничего против бомб не имею. Но воздержусь. Оставь себе, мало ли захочешь кого-то грохнуть.

– Эй, я, вообще-то, сама это сделала. Вот этими руками, – прикрикивает возмущенно Маша. В эту минуту меня посещает странная мысль: когда девчонки настолько нагло и дерзко вели себя рядом со мной? Обычно льются, как родниковая вода, к ногам. Ластятся, пытаются быть обходительными. Следят за языком и осанкой. Уварова же в корне другая. И плевать ей на меня. Удивительно и очень забавно.

– И это все? Это и есть твое «важно»? Ради этого ты оторвала меня от дел? – тоже повышаю голос, уж чего, а стеснения мне не занимать. Маша наконец опускает руку, затем громко цокает. Будто я ей тут муха назойливая. Совсем охренела. Вот это да! Вот это дерзость. Я ей жизнь спас, а она ведет себя так, словно мы поменялись местами.

– Ладно, ты прав! – кладет этот проклятый подарок на черное бетонное покрытие, которое создает видимость моста. Затем кидает на меня колючий взгляд с вызовом, как хищник на жертву. Вконец офигела, что ли. – Благодарность от чистого сердца была лишней.

И ответ мой ей не нужен. Резво разворачивается, делает шаг в сторону. Ненормальная. Проклятие на мою голову.

– Эй, – зачем-то кричу ей в след. – Как там тебя? Ты…

– Маша! – через плечо отвечает мне все тем же дерзким голосом. – Меня зовут Маша, а не «эй, как тебя там».

– Надеюсь, это наша последняя встреча, Маша!

– Именно так, – спокойно произносит. И уходит. Как ни в чем не бывало. Молча уходит. Я шел сюда гребаных пятнадцать минут, чтобы смотреть на вот этот спектакль? С ума сойти.

– Ненормальная, – шепчу себе под нос. Цокаю и тоже ухожу. Злость кипит в венах, словно попал в адовый котел. Наверное, там сейчас все сто сорок градусов, а мое тело смогло бы растопить самый большой в мире ледник.

Правда, любопытство берет вверх. Поэтому у торгового центра я торможу и возвращаюсь к мосту. Надеюсь, что коробку кто-то забрал. Не нужна она мне. Просто гляну и уйду.

Но нет! Стоит, твою мать. Ждет меня. Хватаю ее, сжимаю в пальцах, отчего картон немного мнется. Поднимаю руку, замахиваюсь, но в последний момент останавливаюсь. В голове проскакивает фраза: «я, вообще-то, сама это сделала».

К черту! Потом посмотрю. Что же она могла сама сделать, чтобы с такой гордостью хвастаться мне?