Леди и старая тайна

Кажется, моя пламенная речь не тронула сердце лорда Дарроу. Что и говорить, вдовец…

— Не стоит тратить слова, мисс Уоррингтон, — осадил меня вельможа, махнув рукой. — Я не из тех, кто верит в подобные романтические бредни.

Однако одного мне все-таки удалось добиться: его милость перестал смотреть на нас волком.

— И, как мне казалось, вы также вполне здравомыслящая особа, — укорил меня лорд Дарроу, — но, очевидно, общение с Эбигэйл не могло не оказать на вас тлетворного влияния. Учитывая, что теперь вы еще и не решаетесь принять предложение от одного из моих племянников, я очень вовремя разлучил вас с моей племянницей. Еще немного, и вы начнете читать те же слезливые романы.

Я представила этот ужас и зажмурилась. Нет. Нет-нет-нет, такой судьбы мне точно не нужно.

— И не делайте такое лицо, мисс Уоррингтон, подобное будущее не за горами. Ну, хотя бы вы просто глупы, а не подлы. Как и оба моих племянника. Первое еще можно исправить, а вот второго я точно бы не перенес.

Мистер Уиллоби украдкой одобрительно мне подмигнул. Что же, хотя бы теперь нас обвиняют только в одном тяжком грехе, а не во всех разом. Можно было выдохнуть с облегчением.

— Простите, милорд, но я и правда затрудняюсь с выбором, — тихо призналась я, посмотрев сперва на мистера Оуэна, а потом и на его кузена. — Вы же понимаете…

Лорд тяжело вздохнул и уселся в кресло, с которого проворно встал мистер Оуэн. Интуиция и опыт подсказывали, что теперь на постели устроятся оба молодых человека.

— Я понимаю только то, что ваш отец или ваш же брат при следующем визите точно вызовут меня на дуэль. Имейте в виду, в мои ближайшие планы не входит смерть, а стреляю я хорошо. Кого вы любите меньше из этих двоих?

Шестым чувством я поняла, что его милость все-таки шутит. И улыбнулась в ответ.

— Я обоих люблю одинаково, милорд. Может быть, обойдемся без смертоубийства?

Молодые люди согласно закивали.

— Не стоит укладывать в могилу Уоррингтонов, учитывая, что мы вскоре с ними породнимся. С этим семейством лучше решить все миром, — заявил мистер Оуэн. — Учитывая, какой выросла сама мисс Уоррингтон…

Вельможа укоризненно вздохнул. И посмотрел так, как матушка смотрела в детстве, когда я опять являлась домой в перепачканном платье.

— Хорошо, я постараюсь избежать кровопролития, но вам следует как можно быстрей выйти замуж. Тогда все проблемы решатся сами собой. По крайней мере, большая их часть. Вы же хотели найти обеспеченного мужа, мисс Уоррингтон…

Я потупилась, не зная, что же теперь сказать…

— У меня… изменились приоритеты…

И тут случилось нечто странное: его милость рассмеялся.

— Ох уж это женское непостоянство…

Вечером принесли письмо из дома. Слава Создателю, от матушки. Я надеялась, что она не будет ко мне так уж сильно сурова… Хотя бы она. Родительница моя мягко укоряла за непослушание, спрашивала о здоровье… Но не спешила обвинять меня в прочих проступках. На душе стало немного легче… Пусть я и понимала, что вряд ли уже вернусь под отчий кров. Скоро я выйду замуж, войду в другую семью, но почему-то от мысли о разлуке с родителями, братом и сестрами мне не становилось по-настоящему грустно. Да и вряд ли родные примут меня так легко после всего случившегося.

К ужину я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы подняться с постели и спуститься в столовую. Хотя, будь моя воля, я бы вышла и к обеду, но почему-то его милость с племянниками решили, будто мне все еще стоит оставаться в кровати. Словно хоть у кого-то язык бы повернулся назвать меня слабой и болезненной.

Миссис Чавенсворт тактично ничего не сказала, хотя наверняка сегодня произошло больше событий, чем за последние десять лет жизни пожилой леди. Она только хитро поглядывала на меня и улыбалась.

— И все-таки, миссис Уиллоби или миссис Оуэн? — спросила она лукаво, когда трапеза подходила к концу. — Пора бы уже определиться, молодая леди. Иначе следующего визита ваших родственников мой дом не переживет.

Сказать мне было на это нечего. Да я и не могла оценить того беспорядка, который устроили мой отец и дорогой Эдвард. Впрочем, подозреваю, натворили они достаточно…

— Не волнуйтесь, миссис Чавенсворт, — тут же вмешался лорд, — ваш дом способен пережить появление всей семьи мисс Уоррингтон. И я обещаю вам компенсировать все траты.

— Ловлю на слове, — кивнула хозяйка дома, обвела взглядом всех своих гостей миссис Чавенсворт. — Но все-таки сообщить о помолвке стоит как можно быстрей.

С последним утверждением никто спорить не стал.

Молодые люди только с любопытством косились на меня, словно бы ожидали, что я прямо сейчас назову имя своего будущего мужа. К сожалению, так легко решить свою судьбу у меня не выходило.

Когда ужин закончился, его милость предложил провести остаток вечера в гостиной за беседой и приятной музыкой. Подразумевалась, что играть и петь следовало именно мне. Как сказал мистер Уиллоби, «в качестве компенсации за нервное потрясение с утра». Учитывая, какое выдалось утро, петь мне предстояло несколько дней без перерыва.

— Не бойтесь, мисс Уоррингтон, достаточно будет одного приятного вечера, — успокоил меня лорд Дарроу и взял под руку.

— Ваша милость, как вы думаете, сколько я еще могу подумать насчет… насчет своего будущего? — спросила я у мужчины, надеясь, если честно, что мне дадут долгую отсрочку.

— Подозреваю, что ваши родные явятся вновь уже завтра. И пусть я могу держать осаду бесконечно, стоит все же подумать о покое миссис Чавенсворт. Да и мне искренне жаль ваших родных, ситуация и впрямь дурная. Хватит вам ночи на раздумье?

Ночи?! Меня затрясло мелкой дрожью.

— Не уверена, милорд, но я постараюсь… — вздохнула я.

— Советую отдать предпочтение Роберту, как и прежде.

Я кивнула, дав понять, что услышала слова мужчины. Но отвечать уже не стала. За окном мело… Ветер играл со снегом, как ребенок с любимой игрушкой. И в танце снежинок мне виделись призрачные всадники на угольно-черных конях. Быть может, что и не мерещилось.

— Сегодня дурная ночь, — словно бы прочел мои мысли лорд Дарроу. — Фэйри выехали на охоту, ищут добычу. Многие путники не доберутся сегодня до ночлега…

Я вознесла короткую и в кои-то веки прочувственную молитву, благодаря Создателя нашего за то, что сама я оказалась под защитой стен и колдовского искусства. Стоило только мне задержаться взглядом на оконном стекле, как там возникло лицо Охотника. Он смотрел прямо мне в глаза и улыбался.

— Не бойтесь, мисс Уоррингтон, — повел меня прочь колдун. — Он может лишь пугать вас, не более. Сохраняйте стойкость духа. Ничего дурного с вами не случится, пока я рядом с вами. Изыди, нечисть!

И если страх до конца не ушел, то вот лицо Охотника исчезло. Фэйри подчинился воле колдуна.

— Ваша милость, а что же с мисс Оуэн? — я набралась смелости и все-таки, в итоге, спросила о судьбе подруги.

Из-за всех этих странных и ужасных событий в моей жизни мы словно бы вычеркнули из памяти Эбигэйл, из-за которой, собственно говоря, все и началось. Теперь же я посчитала возможным спросить его милость о судьбе мисс Оуэн.

— Я слишком люблю эту девушку, чтобы вы волновались о ее судьбе, — тихо отозвался мужчина. И на мгновение его лицо словно бы потемнело. — Однако она натворила достаточно дурного, чтобы в ближайшее время я не желал ее видеть.

— Она просто влюблена, милорд, — вступилась я за подругу. — Она влюблена, и ее чувства взаимны… Быть может, вам не стоит так сурово обходиться с нею? Поверьте, она не хотела дурного…

Мистер Оуэн и мистер Уиллоби, услышав наш с разговор с лордом Дарроу, приотстали, позволив мне самой уговаривать вельможу смилостивиться над мятежной племянницей.

— А что же вы скажете об освобождении мисс Дрэйк? — не без саркастичности напомнили мне.

Если я еще могла оправдать побег Эбигэйл, то ее участие в судьбе мисс Маргарет Дрэйк… Словом, полет с замковой стены никак не позволял мне оправдать подругу и за этот опрометчивый поступок.

Поняв, что у меня нет слов, его милость довольно улыбнулся, чем чрезвычайно сильно меня расстроил. Не так уж и приятно знать, что над тобою потешаются, пусть и не со зла.

— Да, этот поступок и меня чрезвычайно сильно шокировал, но вы ведь понимаете, что мисс Оуэн действовала безо всякого злого умысла. Пусть даже она ошиблась, но она никогда не желала дурного вам или кому бы то ни было!

Даже мне самой казалось, что такие аргументы до смешного беспомощны. Но я не выносила сдаваться. Ну, и если мне удастся оправдать Эбигэйл, то, возможно, ее дядя простит и меня саму? Хотя такой исход и маловероятен…

— В этом и заключается самый ужас ситуации, — тихо произнес его милость. — Благие намерения, как известно, ведут в ад. И лучше всего можно убедиться в этом именно на примере моей любимой племянницы. Она не желала никому причинить зла, но легко уничтожила и собственную жизнь, и вашу, а заодно и жизнь вашей семьи. И подозреваю, что она вряд ли будет так уж сильно раскаиваться из-за совершенного. Думаю, вам стоит сейчас больше волноваться о своих бедах, а не о бедах Эбигэйл.

Да, собственных бед у меня было достаточно…

И все же, несмотря на все, я тосковала по подруге, тосковала по ее ясной улыбке… И желала ей только счастья и ничего больше. А еще желала ей того мужа, которого она для себя выбрала.

Я села за фортепиано, и мои пальцы привычно скользнули по клавишам ласковым движением. После возвращения из столицы я первый раз села за инструмент. Не хотелось… Ничего не хотелось. Пожалуй, даже жить — и то не было ни малейшего желания. Я существовала по привычке, влачила унылое существование изо дня в день, стараясь только не дать моим родным понять, насколько ужасно мое состояние.

Теперь все изменилось. Словно бы даже кровь быстрей потекла по жилам, и пусть я постоянно обмирала от страха и волнения, все равно внутри поселилось счастье…

— Сегодня вы предпочли куда более жизнерадостную музыку, чем в последний день, — не преминул отметить мистер Уиллоби, когда я начала играть веселую деревенскую песенку.

Я улыбнулась и пояснила:

— Сегодня мое настроение куда больше подходит для такой музыки.

Мистер Оуэн удивленно приподнял брови и сел рядом со мной, чтобы переворачивать ноты. Лорд Дарроу уселся возле камина и молча наблюдал за нами, лишь хмыкая после какой-то фразы племянников или же моей. Пожалуй, для полного счастья мне не хватало только Эбигэйл.

— Дядя Николас, скажи, когда нам ждать очередного крестового похода семейства Уоррингтон? — спросил между делом мистер Уиллоби, который слонялся по комнате без дела. — Я бы хотел в следующий раз наблюдать все своими глазами.

Его милость снисходительно улыбнулся на слова племянника. Я же бросила на друга возмущенный взгляд. Пусть мои родные действительно вели себя несколько… неприятно, это не изменяет того факта, что они остаются моей семьей, и мистеру Уиллоби стоило бы пощадить мои чувства, в конце-то концов.

— Тогда я предоставлю тебе общаться с мистером Эдвардом Уоррингтоном. Так ты сможешь в полной мере оценить происходящее. Это очень воинственный молодой человек, Роберт. Собственно говоря, именно с его далеко не легкой руки дом миссис Чавенсворт потерпел некоторые убытки…

У меня вырвался растерянный вздох. Эдвард никогда не отличался дурным нравом, он с самого детства на всех производил впечатление добродушного и спокойного юноши, никогда он не позволял себе какой бы то ни было несдержанности.

— Как-то мне все меньше и меньше хочется знакомиться ближе с младшим мистером Уоррингтоном, — прокомментировал мистер Уиллоби со вздохом. — Быть может, если мы сообщим о грядущей свадьбе его сестры, этот молодой человек успокоится?

Я не была уверена в том, что даже после этого мой брат перестанет ненавидеть тех, кто, по его мнению, сбил меня с пути истинного.

— Выходите замуж именно за меня, мисс Уоррингтон, — обратился ко мне молодой человек. — Обещаю, я стану примерным мужем.

Мои пальцы на мгновение замерли. Мелодия прервалась. Мне вспомнилось, как тогда, при первой встрече я подумала, что как раз из мистера Уиллоби никогда не выйдет примерного мужа ни для одной из моих сестер. Тогда я даже не думала о том, что сама могу получить шанс стать миссис Роберт Уиллоби.

— Кузен, не стоит давить на мисс Уоррингтон, возможно, она пожелает стать миссис Оуэн. В конце концов, тогда она однажды станет леди Дарроу, а этот стоит многого.

Леди Дарроу… Чтобы какая-то мисс Уоррингтон, бедная провинциалка, стала леди Дарроу, супругой лорда? Да скорее небо рухнет на землю… По крайней мере, именно так мне сперва казалось. Однако мистер Оуэн был полностью прав: если я предпочту его кузену, то после того, как его милость преставится, а его племянник получит титул, я действительно стану леди Дарроу.

Правда, как-то плохо верилось в то, что нынешний лорд способен умереть от старости… Ведь он казался мне вечным.

В итоге все скатилось до веселого шуточного спора между молодыми людьми. Они соперничали за право назваться моим женихом, но я не сомневалась, что при любом исходе я не стану причиной для их ссоры.

Я улыбнулась и отсела поближе к лорду Дарроу, осознав, что мое присутствие молодым людям вовсе не требуется. Они прекрасно развлекали друг друга и сами.

— Ваша милость, выходит, мне всегда придется быть подле вас, чтобы избавиться от внимания Дикой охоты?

Мужчина кивнул.

— Боюсь, что так, мисс Уоррингтон. Я уже думал над этим, но, увы, даже моего искусства не хватает для того, чтобы защитить вас от фэйри раз и навсегда. Пока я ваша единственная надежда, как бы печально для вас это не звучало.

Улыбнувшись, я заверила его милость:

— Право, милорд, если выбирать меж вами и Дикой охотой… Думаю, вы понимаете, что я в любом случае предпочту вас.

— Отрадно знать это, — усмехнулся в ответ колдун. — Не думайте, я вовсе не желаю держать вас в рабстве до конца дней ваших. Уверен, рано или поздно удастся найти способ, как окончательно избавить вас от Неблагого двора. Нет такого договора, который невозможно расторгнуть.

Я благодарно кивнула. Пусть слова лорда Дарроу и не слишком сильно обнадеживали меня, но все же я не сомневалась в том, что мое будущее далеко не такое мрачное, каким могло быть.

— Я действительно умерла тогда? — тихо спросила я.

Мой собеседник молча кивнул.

— Несомненно. Именно печать этой смерти Шарлотта в силу неопытности и редкостной… неотесанности приняла за проклятие. Вы умерли. Но душа не сразу отлетает… И первое время ее еще можно притянуть назад. Вот только цена за это высока.

Верно. Я помнила, что отдал за мою жизнь его милость.

— И можно для спасения жизни обратиться к фэйри?

— К фэйри… К иным силам. Многие откликнутся, если знать, как позвать. К примеру, можно заложить и собственную душу… Более чем щедрая плата, не так ли, мисс Уоррингтон?

Его милость так буднично упомянул Врага рода людского и сделки с ним, что сделалось не по себе.

— А вы когда-нибудь… когда-нибудь заключали подобного рода договор? — спросила я, сама поражаясь собственной смелости.

— Не было нужды, — сухо отозвался лорд Дарроу. — Моя душа еще при мне.

Я покраснела и смущенно пробормотала извинения, на которые мужчина ответил только лишь небрежным кивком. Стало совсем неловко… Почему именно при его милости я умудряюсь сказать что-то настолько неуместное?

— Ну, что же вы краснеете, мисс Уоррингтон?

Злится? Или все-таки нет… По тону не понять… С его милостью подчас не так-то легко понять, что у него на душе.

— Я сказал возмутительную бестактность, милорд. Поэтому и краснею, — тихо ответила я, не смея поднять на этого человека глаза.

Как только у меня язык повернулся спросить у его милости о том, продал он или нет свою душу?

— Совершенно верно, юная леди, вы сказали бестактность, — подтвердил вельможа спокойно, — но, думаю, уже бесполезно требовать от вас идеальной вежливости… после всего, что нам довелось пережить вместе.

Я еще раз извинилась, пусть и понимала: это нужно больше мне самой, чем лорду Дарроу.

— Продать душу проще всего… Проще, чем отдать жизнь или часть жизни. Вот только посмертие тогда будет куда как более неприятным, мисс Уоррингтон. Поэтому я никогда не заключу подобного рода соглашения.

Все ясно…

Но раз уж я и так бесстыдна и бестактна сегодня, то почему бы не дойти до крайности?

— Шанта сказала, будто бы она ваша родственница. И мать ваша на самом деле была цыганкою…

Лорд Дарроу, против всех ожиданий, не стал сердиться из-за этого вопроса. Словно бы его вовсе не беспокоило то, что в нем течет кровь бродячего народа.

— Шанта… Видимо, вы приглянулись ей, раз уж она так разоткровенничалась. Для нее наше родство также неприятно, как и для меня. Цыгане не одобряют связи с гаджо, не-цыганами, не любят разбавлять кровь. Особенно, если из табора уходит женщина. Моя мать действительно была цыганкой, мисс Уоррингтон. Так уж вышло, что Мэриан, моя сестра, родилась даже без намека на колдовской дар. Отца это чрезвычайно расстроило, ведь наш род испокон веков хранил магическое искусство…

Эту историю мне уже рассказывали. Почти что любовный роман… Бедная цыганка стала женой влиятельного лорда.

— И тогда ваш батюшка решил жениться на цыганской ведьме? — решилась все-таки посмотреть на мужчину я.

Тот улыбался, словно бы вспоминая что-то приятное. Отблески пламени ложились на его лицо, и так вельможа стал чрезвычайно сильно походить на цыгана.

— Шувани, мисс Уоррингтон. Шувани. Это… другое. Обыватели часто думаю, что все цыгане сплошь шарлатаны, но это не так, — продолжил свой неспешный рассказ мужчина. — Шувани могут многое, подчас мне непосильное. И моя мать слыла искуснейшей. В таборе возмущались, грозились даже отца убить, но только с шувани так легко не поспоришь.

Я вспомнила портрет леди Люси в столичном особняке Дарроу.

— Ваша матушка была редкостной красавицей, — вздохнула я с легкой завистью.

Статная ясноглазая женщина. Невозможно было даже предположить, что она когда-то босиком бродила по улицам и гадала за мелкую монетку горожанам.

Лорд улыбнулся и кивнул.

— Верно. Красавица. И сильная духом. Жаль, от нее мне досталось не так уж и много. Теперь ваше любопытство удовлетворено?

Словно бы можно так легко насытить мое любопытство.

— И что теперь? Вы никак не связываетесь с табором?

Мужчина покачал головой.

— Я гаджо, мисс Уоррингтон, не-цыган. Как говорят они, «кровь не заговорила». Единственное, что меня связывает с этими людьми — память о матери. Ничего больше. Впрочем, Шанта… Шанта — дело другое, она порой бывает полезна. Иногда я связываюсь с ней. И она не брезгует порой обращаться ко мне за помощью. Нечасто. И я не отказываю.

Интересно, чего ради такой человек, как лорд Дарроу, может обращаться к простой цыганке… У меня не хватало фантазии, чтобы представить себе подобную ситуацию… Но, вероятно, что-то такое особенное, недоступное для мужчины, Шанта все-таки умела…

— Как видите, это не то родство, которое отражают на генеалогическом древе, — произнес мужчина. — Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь?

Понимала. Отлично понимала.

Со смехом я сказала:

— Милорд, даже если мне придет в голову поведать кому-то о том, кем на самом деле была ваша матушка, то мне никто не поверит. Это же просто невероятно. Цыганка — жена лорда!

Вельможа с улыбкой покачал головою.

— Вы забываете, мисс Уоррингтон, что в слухи, касающиеся меня, люди верят.

Сказать на это мне было нечего, и я предпочла попросту вернуться к музицированию. На душе стало почти свободно, почти легко… И пусть только «почти» — но это уже оказалось лучше тех чувств, которыми я жила последние недели.

Вечер закончился вполне приятно для всех, и в девять часов все мы уже разошлись по своим комнатам. Я осталась наедине со своими мыслями… Но по-настоящему тревога так и не вернулась.

Утро началось для меня с шагов прислуги в коридоре, горячего шоколада и полной уверенности в том, что жизнь моя будет если не прекрасна, то хотя бы вполне приятна. Ведь есть те, кто позаботятся обо мне и не позволят случиться дурному.

Из темного провала зеркала на меня смотрели нелюдские глаза… Жутковато… Но я только махнула рукой, не придавая значения такой мелочи. Если фэйри не пытается выбраться наружу, то сделать это он попросту не может. Значит, и переживать смысла нет. Никакого.

Завтрак прошел мирно и спокойно, как в лучшие дни в особняке его милости в столице. Миссис Чавенсворт была сама любезность и поддерживала беседу с непринужденностью и редким тактом. Она ни единого раза не упомянула о вчерашнем приезде отца и дорогого Эдварда, за что я ей также была чрезвычайно благодарна.

Когда часы пробили полдень, я уже начала радоваться полученной передышке, однако его милость ни капли не ошибся, когда сказал, что снова папа придет уже на следующий день. Он действительно приехал, и снова с Эдвардом. Жаль, что не с мамой… Мама смогла бы хотя бы немного успокоить отца…

Но меня радовало уже то, что скандал не начался прямо с порога, так еще можно надеяться на то, что все обойдется.

Моих родных проводили в ту же гостиную, в которой мы провели предыдущий вечер. Его милость сперва желал, чтобы я осталась в стороне, и настаивал на том, что решит все сам. Но я умолила его не поступать так. Мистер Оуэн и мистер Уиллоби напросились за компанию. Подозреваю, они просто заскучали в провинции и пожелали немного развлечься, наблюдая за скандалом.

— Не трусьте, мисс Уоррингтон, если Создатель будет милостив, все закончится ко всеобщему удовольствию, — неловко успокаивал меня мистер Уиллоби, пока мы шли по коридору. — Но помните, из меня выйдет куда лучший муж, чем из Чарльза.

Шутки на тему грядущей свадьбы никак не надоедали молодому человеку, впрочем, это никого не раздражало.

В гостиную первым вошел, разумеется, его милость, затем я пропустила вперед его племянников, хотя те пытались, как требовали того правила приличия, пропустить вперед именно меня. Правда заключалась в том, что мне все больше становилось не по себе….

Смотреть на отца и брата было попросту неловко. Они оба, кажется, не испытывали ничего, кроме гнева, гнева и презрения, которые выражались в каждом движении, каждом слове. И я уже начала подозревать, что эти чувства в большей степени направлены на меня саму, а вовсе не на лорда Дарроу и его племянников. От этого возникало ощущение, будто мне в сердце вогнали нож, а после начали проворачивать. Боль в груди казалась такой реальной…

— Добрый день, милорд, — сдержанно поприветствовал папа его милость.

Что же, хотя бы это звучало в некоторой мере цивилизованно. Но на лучшее я уже не надеялась… Слишком уж мрачно хмурился Эдварда, слишком бледен был отец… Пожалуй, теперь я понемногу начинала жалеть о том, что решилась помочь мисс Оуэн. Ущерб, и правда, оказался слишком уж велик.

А вот на мою долю не досталось ни приветствия, ни даже взгляда. Словно бы меня и не существовало вовсе. И только направленные на меня взгляды лорда Дарроу и его племянников помогали держаться.

— Здравствуйте, мистер Уоррингтон, мистер Уоррингтон, — прохладно откликнулся вельможа, предостерегающе поглядывая на мистера Уиллоби и мистера Оуэна.

Молодые люди явно в глубине души потешались над моими родными, и лорд Дарроу не желал, чтобы это веселье прорвалось наружу. Я тоже. Наверняка, если прозвучит хотя бы одна несчастная острота — Эдвард не выдержит и пойдет вразнос…

— Что вас привело на этот раз? — осведомился его милость, вставая так, что я оказалась прямо за его спиною.

Я вздохнула украдкой. Теперь, когда родные не могли посмотреть на меня, стало куда легче дышать.

— Та же причина, что и прежде. Моя дочь, которая живет с вами под одной крышей.

Прозвучало как пощечина. Мне.

— Мисс Уоррингтон живет под крышей с миссис Чавенсворт, этого довольно, чтобы не возникло никаких домыслов.

Как жаль, что в таких ситуациях не все предпочитают прислушиваться к голосу разума… Эдвард так точно не собирался довольствоваться подобным объяснением.

— Вы явились в наш дом посреди ночи! Этими своими… Путями… Забрали ее против воли семьи! И одному создателю известно, что творилось во время вашего путешествия!

Я онемела от возмущения. Как можно говорить такие ужасные вещи?!

— Не стоит произносить вслух то, о чем вы можете впоследствии пожалеть. Не оскорбляйте вашу сестру, она не заслуживает таких подозрений и оскорблений.

О да, я заслуживаю иных оскорблений… Но стало чуть легче от того, что кто-то встал на мою защиту.

— Ваша милость, только я виновна в произошедшем… — попыталась было вмешаться я, но меня резко осадили.

— Извольте помолчать, мисс Уоррингтон, — строго велел мне лорд Дарроу. — Вы уже достаточно и сказали и сделали.

Пришлось подчиниться, слишком уж сурово глядел на меня его милость, черные глаза словно бы дыру во мне прожигали.

— Ну надо же, — протянул дорогой брат, наблюдавший за мною, — Кэтрин никогда не подчинялась нашим родителям, но почему-то внимает каждому вашему слову.

Именно после этих слов я поняла, что больше всего мучает Эдварда… Ревность. Да, разумеется, он переживал за мое будущее, переживал за репутацию семьи, но… но куда больше мучила его ревность. Жуткая ревность. Если прежде я принадлежала только собственной семье, теперь же мне стали дороги и другие люди.

— Вероятно, у мисс Уоррингтон есть причины для такого поведения, — заметил сдержанно лорд Дарроу. — Юная леди, сядьте. Разговор будет длинным. Или лучше уйдите к себе, не все из того, что здесь прозвучит, вам следует слышать.

Что-то в душе трусливо советовало послушаться к совету мужчины и сбежать куда подальше, но фамильная храбрость и фамильное же упрямство заставили вздернуть подбородок и остаться в гостиной. Я должна выслушать все до конца. От и до.

— Что же, не пожалейте о своем решении, — тихо произнес его милость, когда я уселась в дальнее кресло.

Мои друзья тут же перебрались поближе ко мне, и подумалось, что с их поддержкой я смогу пережить все.

— Кэтрин не может более оставаться с вами, — твердо заявил отец. — Это неприемлемо. Совершенно неприемлемо. Она незамужняя девушка! Девушка, которая с позором вернулась в отчий дом после неудавшегося побега! Теперь ситуация стала еще хуже…

Его милость молча выслушал эту тираду, после чего осведомился:

— Вы же понимаете, что если мисс Уоррингтон останется без моей защиты, то будет потеряна для вас навсегда?

Эдвард поджал губы, но смолчал, позволяя говорить старшему.

— Мы не можем знать наверняка, — пробормотал отец.

Что ж, хотя бы сегодня мне не желают смерти.

— Я могу знать наверняка. И знаю, — твердо заявил лорд Дарроу. — Репутация вашего семейства будет восстановлена, можете не сомневаться.

Лицо отца побагровело от возмущения.

— Да вы еще и смеете издеваться над нашей бедой?! Вы… Вы невыносимый человек, чудовище! — воскликнул папа, сжимая и разжимая кулаки. — Бесчестный человек, воспользовавшийся неопытностью юной девушки и ввергнувший ее в пучину порока!

С каждым словом отца на лице его милости все ярче проступали желваки. Да, я понимала, насколько же неприятно выслушивать подобные вещи… Следовало прекратить! Остановить поток оскорблений, обрушившийся на голову вельможи без причины!

— Папа, прошу, не нужно! — метнулась я к отцу, встав меж ним и лордом.

Мистер Уиллоби и мистер Оуэн попытались остановить меня, но я оказалась куда быстрей.

Нельзя было позволять отцу оскорблять его милость! Не только потому, что опасалась гнева лорда Дарроу, но и потому, что он не был ни в чем виноват. Он вовсе не должен выслушивать все эти мерзости о себе…

— Этот человек погубил тебя! Погубил репутацию всей нашей семьи!

Признавать собственную вину оказалось мучительно, но я знала: необходимо именно так поступить.

— Лишь я виновата в случившемся! Его милость достойный человек и всячески оберегал меня, не оскорбляй его незаслуженно! — воскликнула я с отчаянием.

Лорд Дарроу удовлетворенно кивнул, оценив мои попытки донести до родителя правду.

— Я рад, что вы осознаете тяжесть содеянного, — произнес он.

В голосе его милости я слышала исключительно горечь. Горечь и грусть, поэтому сомневалась, что его радость была так уж велика.

Потупившись, я ответила:

— Полностью осознаю, милорд, однако, будь у меня выбор, я поступила бы также.

Взгляд его милости ощущался как каленое железо на коже.

— Вы понимаете, что сейчас сказали, мисс Уоррингтон?

— Полностью осознаю, милорд, — тихо произнесла я. — И не отказываюсь от своих слов. Вы желаете мисс Оуэн только лучшего, тут нет сомнений, но мистер Грей действительно любит ее… Этот брак принес бы много добра всем.

Я ожидала чего угодно, крика, быть может, даже удара… Но лорд только тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ваше упрямство порой превосходит ваш ум. Не думал, что именно вы окажетесь в итоге настолько подвластны девичьим бредням…

Это был укор, но при том практически родственный.

Папа сделал шаг вперед, решительно оттеснив меня в сторону.

— Я вызываю вас на дуэль, милорд!

У меня сердце удар пропустило от страха. Дуэль с лордом Дарроу? Да его милость с легкостью убьет моего отца! Уж в том, что стреляет колдун прекрасно, я ни капли не сомневалась.

— Папа, прошу! Ваша милость, прошу, не слушайте его! Папа!.. Его милость ни в чем не виноват!

Тут вперед выступил Эдвард, и я понадеялась на то, что брат призовет нашего отца к здравому смыслу. Но, оказалось, что и дорогого Эдварда поразило то же безумие.

— Это я должен бросить вызов лорду Дарроу, — решительно заявил брат. — Кэтрин, как ты можешь сейчас пытаться защищать этого человека? Он уничтожил твою репутацию, репутацию всей нашей семьи! Как нам теперь смотреть в глаза соседям? Как Энн и Эмили выйдут замуж?

Картина краха нашей семьи предстала передо мной во всем ужасе.

— Это не лорд Дарроу уничтожил репутацию нашей семьи! А я! Я! Собственными руками! — призналась я и виновато опустила голову.

По бокам от меня встали мистер Оуэн и мистер Уиллоби, решившие не оставлять меня без поддержки.

— Если быть до конца честными, то мы это сделали втроем. Без дяди, — пробормотал мистер Уиллоби. — Поэтому куда уместней пристрелить кого-то из нас.

Эдвард и папа выглядели до крайности удивленными таким поворотом дел. Вместо одного злого гения у них набралось три, и все наперебой каются в совершенных грехах.

— Против дуэли с кем-то из моих племянников я категорически возражаю, — тут же вмешался лорд Дарроу. — Пусть эта неловкая ситуация и возникла из-за нелепой романтичности мисс Уоррингтон и сердобольности и глупости моих племянников, ответственность все-таки на мне.

Отец обводил всех нас взглядом и, похоже, пытался уяснить, что же произошло на самом деле. Несомненно, сложная задача. Каждый норовил покаяться и взять главную вину именно на себя. Стало быть…

— Стало быть, — удрученно вздохнул папа, — все произошло из-за нелепого стечения обстоятельств, без злого умысла… И все виноваты в равной мере.

Тут я не смогла промолчать.

— Злой умысел был с моей стороны, вот только направлен немного не на те цели.

Главное, что дуэли не будет… Первая волна ярости схлынула, а папа, как человек в высшей мере рассудочный, отлично понимает, что стреляться с лордом Дарроу дело в высшей степени глупое. Потому что и так было понятно, кто именно победит. А учитывая колдовские способности его милости, то шансов у отца нет никаких. Да и у Эдварда тоже.

— Я искренне прошу прощения, мистер Уоррингтон, — склонил голову лорд Дарроу. — И считаю, что брак вашей старшей дочери все исправит и заодно заставит замолчать всех сплетников. Здесь и в столице.

Весь вид папы выражал полнейшее недоверие.

— Как вы представляете это себе, ваша милость? Кто решится взять в жены бесприданницу, да еще и с такой ужасной репутацией?

Его милость выпрямился и произнес:

— Тот, кому будут безразличны оба этих не самых приятных обстоятельства. Тот, кто знает вашу дочь и все ее достоинства настолько хорошо, что готов взять ее под защиту своего имени, не обращая внимания на слухи.

— Словно бы найдется такой джентльмен… — тихо откликнулся Эдвард.

Мистер Уиллоби и мистер Оуэн вышли вперед, всем своим видом демонстрируя готовность хоть сейчас повести меня к алтарю.

— Мы с кузеном желаем взять мисс Уоррингтон в жены, — выпалил будущий преемник его милости.

Осознав, что формулировка, мягко говоря, вышла странной, молодой человек поспешно исправился:

— В том смысле, что любой из нас сочтет честью предложить мисс Уоррингтон руку и сердце, теперь выбор лишь за ней.

Я не смогла удержаться от улыбки. Все-таки судьба благоволила ко мне, дав таких замечательных друзей. Правда, они слегка трусят, когда лорд Дарроу что-то приказывает… Но, право, это мелочи.

— Два достойных молодых человека… — протянул отец, глядя на джентльменов уже иначе. Как-то оценивающе, хищно. — И ваша милость не против?

Вельможа покачал головою.

— Вовсе нет. Я достаточно хорошо узнал вашу дочь, чтобы желать подобного союза для любого из своих племянников. В особенности, в свете последних обстоятельств. Только надеюсь, что став миссис Оуэн или миссис Уиллоби, она начнет больше прислушиваться к моим словам.

Дорогой Эдвард развел руками и сообщил:

— Вам не стоит слишком сильно рассчитывать на такой исход, ваша милость.

Да… Брат никогда не пытался щадить мои чувства. Но прежде почему-то это не причиняло мне боли.

— Я даю согласие на такой союз. Тем более, что выбора все равно нет, не так ли? — со вздохом произнес отец. — И кого же ты желаешь видеть своим супругом, моя милая? Джентльмены ждут.

Я беспомощно переводила взгляд с одного своего друга на другого, с ужасом понимая, что за прошедшие дни мое сердце так и не смирилось с тем, что своим согласием я могу легко уничтожить их будущность.

И мистер Оуэн, и мистер Уиллоби были дороги мне, но дороги как братья.

— Вы все еще мучаетесь выбором, мисс Уоррингтон? — спросил лорд Дарроу, подходя поближе. — Вы же понимаете, что вам нужно принять это решение…

С тяжелым вздохом я произнесла:

— Да, милорд. Мне все также страшно лишить ваших племянников права на счастье… Я… Я не знаю…

Отступить я не могла. Но… но и назвать имя никак не получалось. Оставалось только путано объяснять причины моих колебаний, без надежды, что кто-то поймет поселившееся в моей душе смятение.

Однако мои вероятные мужья сумели разобраться в том лепете. И в их взглядах я прочла благодарность. Благодарность за то, что я думала о них, беспокоилась, не желала причинить им боль.

На минуту в гостиной повисла тишина. Понять, о чем размышляет Эдвард, мне так и не удалось, пусть я и пыталась.

— Есть еще один человек, который может жениться на мисс Уоррингтон, — неожиданно произнес мистер Уиллоби. — Достойный джентльмен, не связанный никакими обязательствам. Таким образом, мисс Уоррингтон не придется вступать в брак ни со мною, ни с Чарльзом, чего она не желает.

Удивленным казался даже лорд Дарроу. Мой отец и брат также выглядели до крайности озадаченными.

— Все-таки, Роберт, о ком именно ты говоришь?

Мистер Уиллоби широко улыбнулся и заявил:

— Я говорю о вас, дядя Николас. О вас.

Пожалуй, ничто не могло шокировать меня больше… Впрочем, его милость оказался шокирован не меньше моего.