Леди-судьба

ГЛАВА 28

– Джеффри, я не хочу, чтобы вы оставались наедине с этой страшной женщиной, – решительно воспротивилась Люси. – Вы не хуже меня знаете, что миссис Оливер ни в чем нельзя доверять.

Герцог положил на стол письмо Майлса и откинулся на спинку кресла.

– Тебе не о чем беспокоиться, Люси. Здесь, в моей собственной библиотеке, она ничего не посмеет сделать. В коридоре всегда есть кто-то из слуг, а кроме того, Майлс прислал мне из Лондона личную охрану – Джона и Тома.

Люси скрестила руки на груди, присела напротив герцога и тяжело вздохнула.

– Я вижу, все мои уговоры напрасны. Ну почему мне есть дело до вашей безопасности, а вам самому – нет?

– Не кипятись, Люси. Я чувствую себя прекрасно, гораздо лучше, чем прежде. Да, кстати, у меня есть для тебя небольшой сюрприз.

Джеффри откатился в своем кресле от стола, спустил ноги на пол, уперся руками в подлокотники кресла и поднялся. С видимым усилием он сделал несколько шагов на негнущихся, непослушных ногах по направлению к Люси. Она заметила, как задрожали его колени, вскочила и поспешила подхватить Джеффри.

Теперь она стояла, прижавшись грудью к груди Джеффри, обхватив руками его шею и слегка расставив для устойчивости свои ноги.

– Замечательный сюрприз, Джеффри, – сказала она, – только надо быть осторожнее. Вы можете упасть.

И тут Люси поняла, что Джеффри вовсе не дрожит от слабости, но стоит на ногах крепко и уверенно. Она посмотрела снизу вверх в его улыбающееся лицо, и Джеффри крепче прижал Люси к себе, воскликнув:

– Сладкая моя Люси, маленькая моя наивная девочка! Я столько времени ждал этой минуты, когда смогу наконец прижать тебя к груди. – Он запрокинул голову Люси и нежно поцеловал ее в губы. – Красавица моя.

– Как вам не стыдно, Джеффри Карлайл! Напугали меня до полусмерти. Я думала, что вы вот-вот упадете и разобьетесь.

– Так оно и случилось, Люси. У меня разбито сердце, я влюблен в тебя.

Он снова припал к губам Люси, но все же пошатнулся – на сей раз по-настоящему, – и Люси отвела его к креслу.

– Обещайте мне, что не будете ходить в одиночку, – потребовала она, усаживая Джеффри. – Не следует торопиться. Сначала надо окрепнуть, а для этого следует набраться терпения… Чему вы улыбаетесь, Джеффри? Я говорю совершенно серьезно.

– Люси, ты просто чудо! Только можешь ругать меня, можешь не ругать, но не позже чем через неделю я намерен навсегда оставить это кресло.

Люси поправила упавшую на лоб Джеффри рыжеватую прядь и вздохнула.

– Зная ваш решительный характер, Джеффри, я не сомневаюсь, что именно так оно и будет. – Она поцеловала герцога в щеку. – Ну, хорошо, я должна прислать сюда миссис Оливер, сказав, что вы хотите отдать ей какие-то распоряжения. Так?

– Я буду всячески затягивать разговор, – подхватил Джеффри, – чтобы дать вам с Томом возможность обыскать ее комнату. Джон останется на страже у входа в библиотеку. Если вам удастся что-нибудь найти, вы должны дать мне знать об этом, и я отошлю куда-нибудь миссис Оливер, чтобы вы могли показать мне свою находку.

Как только миссис Оливер вошла в библиотеку, Люси вместе с Томом помчались в ее комнату и приступили к поискам. Они осмотрели все шкафы, все ящики и столы, но так ничего и не обнаружили. Том заглянул даже под кровать и перевернул матрас. Люси еще раз окинула взглядом комнату. Она была просторной. Несколько окон выходило в сад. Мебель здесь стояла темная, полированная, солидная.

Что-то в этой комнате было не так, и внезапно Люси поняла, что именно.

Здесь не было ни зеркал, ни сувениров, ни прочих мелочей, сопровождающих жизнь каждого человека, ни клочка бумаги на письменном столе – комната казалась необитаемой. Нигде не видно было даже Библии, которую миссис Оливер брала с собой в церковь каждое воскресенье.

Люси отодвинула шторы и уселась на подоконник, болтая ногами и размышляя над тем, где же может быть тайник миссис Оливер.

Удар каблуком о панель, расположенную ниже подоконника, вызвал неожиданно гулкий звук, эхо которого долго еще затихало в уголках комнаты.

Том спросил:

– Что это было?

– Это я задумалась и ударила каблуком о… – Люси соскочила с подоконника и закричала: – Здесь, под панелью, пустота! Я думаю, что мы нашли тайник миссис Оливер! Ну-ка, давай посмотрим, Том.

Спустя минуту им удалось открыть тайник, в котором обнаружилась масса любопытных вещей. Первой на свет показалась знаменитая Библия миссис Оливер в старинном красном кожаном переплете. За ней – две деревянные шкатулки. Одна из них была полна писем и других бумаг, вторая же набита гребенками, шпильками и прочей мелочью, но именно в этой шкатулке Люси и Том нашли два очень любопытных предмета: бутылочку с темной жидкостью и старинное ручное зеркало в дорогой золотой оправе.

Дальше все шло по плану. Получив условный сигнал, Джеффри отослал свою экономку с каким-то поручением на кухню; Том и Джек встали на страже, и герцог стал перебирать лежавшие в шкатулке бумаги миссис Оливер.

– Вот несколько официальных документов, – сказал он, не поднимая головы. – Брачное свидетельство и две купчие на собственность в Дорсете и Суррее. Вот свидетельство о рождении, из которого следует, что миссис Оливер сорок семь лет, и ее полное имя – Джессика Кристина Чемберлен.

– Сорок семь? – переспросила Люси. – Но у нее почти нет седых волос. Я думала, что она моложе.

– А вот еще один любопытный документ, – сказал Джеффри, поднося ближе к глазам очередной лист бумаги. – Так-так, миссис Оливер вышла замуж в тридцать лет, а еще через год ее муж умер. Печальная история. Столько лет ждать замужества и так быстро потерять супруга!

Люси тем временем изучала содержимое второй шкатулки.

– Почему она прятала все эти мелочи? – пробормотала она, изучая темные пятна на зубцах вынутого из шкатулки гребня. – Похоже на какую-то мазь.

Люси провела пальцем по зубцам.

– Джеффри, взгляните, что случилось с моими пальцами! Они стали коричневыми и липкими, словно от сладкого чая. Нет, скорее всего это уксус. Я думаю, что таким образом миссис Оливер закрашивает седину. Но, впрочем, это довольно странно. Ведь кокетливой ее никак не назовешь. И при этом она не пользуется пудрой и губ не красит, да и прически носит старомодные, пучком.

– Чем больше я узнаю о миссис Оливер, тем непонятнее она для меня становится, – покачал головой Джеффри. – Это не женщина, это головоломка какая-то!

– И как может женщина, которой небезразличен цвет ее волос, жить в комнате, в которой нет ни одного зеркала? – подхватила Люси. – Единственное зеркало – ручное – и то было спрятано в тайнике. Вот оно, взгляните.

Люси протянула герцогу зеркало в золотой оправе.

Тот взял зеркало, перевернул его и принялся внимательно изучать орнамент, выгравированный на золотой оправе.

– Не может быть, – ахнул он. – Это же то самое зеркало, которое я в последний раз видел еще ребенком. Оно было частью туалетного набора, подаренного моим отцом матери к их свадьбе. Взгляни сама, Люси. Орнамент точно такой же, что и на гребне, щетке и подносе из спальни Виктории.

– Может быть, миссис Оливер нашла это зеркало где-нибудь в доме?

– Нет. Я потерял его, когда ездил в Лондон навестить отца. Туалетный набор – это то немногое, что осталось на память о моей покойной матери. Я всегда клал в карман какую-нибудь вещицу из него, когда покидал этот дом. На счастье, что ли, или для большей уверенности. Я ведь очень боялся своего отца и благодарил господа за то, что наши встречи в Лондоне были короткими и нечастыми.

– Сколько вам было лет, когда пропало это зеркало? – спросила Люси.

Джеффри положил зеркало на стол и ненадолго задумался.

– Семь. Точно, семь. Элла повезла меня тогда в Лондон накануне моего дня рождения. Мы провели в доме отца неделю, но он, как мне помнится, так ни разу и не поговорил со мной. Мне было обидно, а Элла утешала меня. Говорила, что мой отец человек одинокий и замкнутый, что он тяжело переживает потерю своей жены. Но однажды ночью меня разбудил громкий пьяный смех. Я подкрался к спальне отца, заглянул в щель и увидел, как он занимается любовью с незнакомой мне женщиной.

– Выходит, вашему отцу было не так уж одиноко, – заметила Люси.

– Да уж, – вздохнул Джеффри. – На следующее утро я упросил Эллу отвезти меня обратно, домой. Мне было стыдно за отца, за ту женщину, за тот его пьяный смех.

Печальные воспоминания прервал условный стук в дверь. Люси проворно сложила все вещи в шкатулки и поставила их на пол, позади стола. Почти сразу после этого в дверь библиотеки вошла миссис Оливер с листом бумаги в руках.

– Вот список, который вы просили сделать, – сказала она, подходя к Джеффри. – У вас будут ко мне еще поручения, ваша светлость?

Тот кивком головы указал на стул и ответил:

– Присядьте, миссис Оливер. Нам нужно с вами кое о чем поговорить.

– А нельзя ли отложить разговор, ваша светлость? Ну хотя бы до обеда? У повара на кухне какие-то сложности, мне надо…

Джеффри убрал руки со стола, открывая спрятанное зеркало. Увидев его, миссис Оливер немедленно замолчала, застыв на месте словно статуя. Лист бумаги вылетел у нее из пальцев и мягко спланировал на пол.

Джеффри взял зеркало и указал им на стул напротив себя:

– Присядьте, мадам. Как я уже сказал, нам с вами нужно кое-что выяснить.

Миссис Оливер села на стул и холодно уставилась на Джеффри. Голову она держала как-то особенно высоко. Выражение лица было надменным.

– Почему вы помогали моему брату, Эдварду? – спросил Джеффри. – Что вас заставило стать его шпионкой в моем доме? Я знаю, это вы похитили для Эдварда мое новое завещание. Это вы послали ему предупреждения о визите Виктории, о случившемся со мной ударе. Я уверен также, что несколько дней тому назад именно вы отравили мою дочь.

Экономка сидела неподвижно, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Не дождавшись никакого ответа, Джеффри решил продолжить сам:

– Давно ли вы переметнулись к моему брату? Сколько он вам за это платил? И вообще – как вы могли служить человеку, который повинен в смерти моей жены и похищении двух моих дочерей?

– У вас только одна дочь, ваша светлость, – поспешно и зло ответила миссис Оливер, сразу вдруг потерявшая безразличный вид, как только Джеффри упомянул о дочерях.

– Ошибаетесь, миссис Оливер, их у меня двое. Правда, одна из них была оторвана от родного дома много лет тому назад. Тогда Эдвард впервые попытался покончить с моей семьей. Когда в ноябре прошлого года исчезла Виктория, одному человеку удалось разыскать мою вторую дочь и вернуть ее домой. Кэтрин и Виктория – близнецы, и различить их практически невозможно. Именно Кэтрин и была недавно похищена Эдвардом из этого дома – и при этом с вашей помощью, миссис Оливер!

– Он не знал, что это ваша дочь. Эдвард думал… – Миссис Оливер поняла, что проговорилась, и замолчала.

– Что думал Эдвард? Почему вы молчите? – Джеффри с силой ударил кулаком по столу. – Черт вас побери, мадам, говорите же, или я выбью из вас признание силой! Зачем этот кровавый подонок похитил Кэтрин?

– Он полагал, что это актриса, нанятая Грейсоном на роль Виктории, – ответила миссис Оливер, еще выше задирая подбородок. – Эдвард не сделает с ней ничего плохого. Он говорит, что влюблен в нее.

– Да, точно так же он был влюблен в мою жену. Он изнасиловал ее, она забеременела и умерла от родов. Проклятый убийца! – Джеффри вскочил на ноги и прогремел во весь голос: – Кэтрин – его племянница. Родная племянница! Отвечай немедленно, женщина, куда он ее увез? Ну же, разрази тебя гром!

Миссис Оливер отвернулась в сторону и ответила безразличным тоном:

– Можете делать со мной, что вам угодно, но я вам ничего не скажу.

– Прошу вас, Джеффри, успокойтесь, – сказала Люси, касаясь руки герцога. – Она уже приговорила себя, сознавшись в пособничестве Эдварду.

Джеффри тяжело вздохнул и сказал, возвращаясь на свое место:

– Сейчас вы отправитесь в свою комнату, миссис Оливер. Вас будут сторожить. Сбежать не пытайтесь, подумайте лучше о том, что вас ожидает впереди. Ведь когда мы схватим Эдварда и отправим его в ньюгейтскую тюрьму, вы последуете за ним. Молите бога, чтобы с моей дочерью ничего не случилось, иначе вы можете и не дожить до путешествия в Ньюгейт.

Люси позвала Тома и Джона и попросила их отвести экономку в ее комнату. Когда миссис Оливер была уже возле самой двери, Джеффри окликнул ее:

– Неважно, с вашей помощью, мадам, или без нее, но мы все равно найдем Эдварда. Я не знаю, что связывает вас с моим братом, но можете не сомневаться, мы и до этого сумеем докопаться.

Миссис Оливер вышла, так и не проронив ни слова.

Закрыв за ней дверь, Люси вернулась к столу, за которым сидел Джеффри.

– Не знаю, в чем здесь дело, но влияние Эдварда на эту женщину, без сомнения, очень велико. Вымогательство, шантаж или необъяснимая привязанность – не знаю. Понимаю лишь одно: из миссис Оливер нам больше не выжать ни слова.

– Собери все документы и составь список всего, что удалось обнаружить в комнате миссис Оливер, – распорядился Джеффри. – Сегодня Майлс пришлет курьера из Лондона. К его приезду пакет должен быть готов и запечатан. А пока ты этим занимаешься, я немного попрактикуюсь в ходьбе.

– Нет, Джеффри, это невозможно. Вы можете упасть.

– Ах, сладкая моя Люси, – улыбнулся герцог. – Неужели ты еще не поняла, что перед тобой мужчина, привыкший совершать именно невозможные вещи? Когда мои дочери вернутся домой, я хочу встретить их на своих ногах. Разумеется, я предпочел бы учиться ходить с твоей помощью. Могу я на нее рассчитывать?

– Когда угодно и сколько угодно, Джеффри, – кивнула Люси.

– Отлично. Тогда – отныне и навсегда.

Майлс Грейсон действовал энергично и целеустремленно. Устроив штаб в библиотеке Карлайл-Хаус, он готов был принять там каждого, кто располагал хоть какими-то сведениями об Эдварде и пропавших сестрах-близнецах в любое время дня или ночи.

Несколько дней тому назад были отпечатаны листовки, обещавшие щедрое вознаграждение тому, кто укажет место пребывания Эдварда и его племянницы. В листовках были даны подробные и точные описания и графа Седвика, и Кэтрин. Тысячи таких листовок разошлись по Лондону. Еще несколько тысяч были разосланы во все ближайшие города, поселки и морские порты.

В тот вечер Майлс сидел за столом, разбираясь с содержимым пакета, полученного от Джеффри. В библиотеку ворвался Гаррет.

– Я заезжал в «Райленд Шиппинг Компани» и услышал там, что ты собираешься послать Джейми в Шерингем, чтобы привезти оттуда Рори О'Бэньона. Это правда?

– Да, – утвердительно кивнул Майлс. – Я не собирался ставить Рори в известность ни о том, что Кэтрин не родная его сестра, ни о том, что ее похитили, но, подумав, решил, что он имеет право знать все это. Если Рори согласится помочь нам в поисках – хорошо, нет – отправлю его в Ирландию.

Гаррет подошел к камину и протянул руки к огню.

– Твой отец сказал, что ты готовишь мое судно к немедленному выходу в море. Есть какие-нибудь новости?

– Пока нет, но, как только нам станет известно, что Эдвард собирается покинуть страну, мы должны быть готовы незамедлительно выйти наперехват.

– А это что? Получил пакет от герцога?

– Да, вчера вечером, – кивнул Майлс. – Это бумаги миссис Оливер. Я уже послал письма в Дорсет и Суррей с просьбой ответить, каким образом она стала владелицей поместий в этих графствах. Джеффри настоял, чтобы под всеми письмами стояло его имя.

– Очень мудро, – согласился Гаррет, отходя от камина и усаживаясь в кресло перед Майлсом. – Если запрос поступает от герцога Четэма, на него просто нельзя не ответить.

– Письма я отправил сегодня утром, с нарочными, и приказал им обязательно дождаться ответа.

– За этими разговорами я совершенно забыл, с чем пришел к тебе, – сказал Гаррет, резко встав из-за стола. – Мне удалось узнать, что все записи о рождении Эдварда и его отправке в приют, в котором позже его разыскал Джеффри, подделаны, причем много лет тому назад. Никто не смог объяснить мне, кто, когда и зачем это сделал.

– Действительно, кому это могло понадобиться? – покачал головой Майлс.

В это время в дверь постучали, и появившийся Коусгров доложил, что какой-то незнакомец спрашивает герцога.

– Он похож на бродягу, милорд, – добавил дворецкий. – Весь грязный и оборванный. Я не стал бы вас беспокоить, но у него в руках ваша листовка.

– Приведите его сюда, Коусгров, – распорядился Майлс и заметил, глядя на закрывшуюся за дворецким дверь: – Хотелось бы надеяться, что на этот раз мы хоть что-нибудь сумеем узнать. Мне кажется, что за одно слово о Кэтрин я отдал бы все сокровища мира.

– Не теряй надежду, Майлс. Мы обязательно разыщем их.

– Завидую тебе, Гаррет. Ты оптимист. Боже, сделай так, чтобы мои надежды оправдались!

Коусгров вернулся в сопровождении тощего длинного молодого человека. С первого взгляда было понятно, что тот беден, очень беден. В его руке была зажата смятая листовка.

Майлс предложил незнакомцу присесть и спросил, не хочет ли тот подкрепиться.

– Премного благодарен, ваша милость, – покачал головой незнакомец, – но я лучше сразу перейду к делу, пока у меня храбрости хватает. Меня зовут Энди. Скажите, вы – герцог? Пожалуй, вы выглядите слишком молодо, чтобы быть ее отцом. Она много рассказывала мне про своего отца. Говорила, что он богатый и знатный.

– Она говорила, – повторил Майлс. – Кто она?

– Леди Тория, кто же еще. Перед тем, как мы собирались с ней бежать.

Майлс одним прыжком выскочил из-за стола.

– Бежать? О чем вы толкуете, Энди?

Гаррет, заметив перепуганный вид Энди, бросил сердитый взгляд на Майлса и стал успокаивать молодого человека.

– Энди, расскажите нам подробнее все, что вам известно о леди Виктории. Не бойтесь, никто вас не обидит. Мы просто разволновались, услышав ее имя.

Энди рассказал Майлсу и Гаррету о том, что несколько месяцев тому назад некто нанял его кузена Клайва, чтобы тот похитил Викторию. Самого нанимателя Энди никогда не видел, но Клайв описал его во всех деталях.

– Клайв сказал, что его светлость, этот граф, был похож на самого дьявола – высокий, темноглазый, с седыми прядями, красивый, но опасный.

По телу Майлса пробежал холодок. Он вспомнил, что свое первое впечатление от Эдварда Кэтрин передала словом «Демон». Он вцепился в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, и продолжал жадно ловить каждое слово, сказанное Энди.

А тот бесхитростно рассказывал о том, как они с Клайвом устроили засаду на лесной дороге, как убили и закопали кучера, а Викторию увезли в заброшенный дом неподалеку от Бристоля. Там она и находилась в течение целого месяца. Упомянул он и о том, что граф, прежде чем выплатить оставшиеся деньги, потребовал у Клайва доказательств.

– И что же Клайв? – спросил Гаррет.

– Он взял золотую цепочку с сердечком, которую леди Тория носила на шее, – ответил Энди. – Увидев ее, граф поверил в то, что леди Тория мертва, и выплатил все деньги.

– А зачем вашему кузену потребовалось так долго держать ее в том доме? – снова задал вопрос Гаррет. – Он что, собирался вернуть ее отцу?

– Нет, – покачал головой Энди. – Клайв сказал, что его дружок, Шарки, может продать леди Торию в Стамбуле и получить за нее кучу денег. Я просил его не делать этого, но разве он когда-нибудь слушал меня? Однажды мы с леди Торией сидели возле камина, и она рассказала мне про своего отца. Говорила, что тот даст много денег, если мы вернем ее домой целой и невредимой.

– Потому вы и решили помочь ей бежать – из-за денег?

– Деньги, конечно, хорошо, но это еще не все. Леди Тория знала того человека, который нанял Клайва. Она сказала, что все равно найдет способ доказать его вину, и тогда тот все свалит на Клайва. – Энди раскачивался на стуле, потирая ладони. – Клайв был моим единственным родственником на всем белом свете. Леди Тория обещала, что, если я помогу ей вернуться домой, она не отдаст Клайва в руки полиции. Она даже хотела дать мне постоянную работу. Клайв уснул, и мы попытались бежать, но он проснулся и застукал нас. Избил меня в кровь, потом прогнал, велел возвращаться в Лондон. Он следил за мной до тех пор, пока я не ускакал прочь.

– И вы оставили ее одну с этим чудовищем! – вспыхнул Майлс. – Да как вы смели…

– Неправда, я быстро вернулся, – воскликнул Энди, прижимаясь к спинке стула, – но леди Тории уже не было.

Гаррет жестом приказал Майлсу успокоиться и спросил:

– Значит, Клайв увез ее в какое-то другое место?

– Нет. – Губы Энди дрогнули, а на глазах заблестели слезы. – Когда я вернулся, то нашел Клайва мертвым, в луже крови. Вся грудь его была исколота ножом, а леди Тории и след простыл.

Он всхлипнул, вытер нос грязным рукавом и продолжил:

– Я похоронил Клайва во дворе того дома, а потом отправился искать леди Торию, но в ту ночь так и не нашел ее. Увидел я ее только спустя много времени, в Уинделле. Она выглядела такой хорошенькой – на ней было новое платье и все такое.

– Значит, Виктория жива? – облегченно вздохнул Майлс. – Она там одна, в этом Уинделле?

Энди покачал головой, но тут же спохватился и быстро закивал.

– Нет, она была не одна. Хозяин таверны сказал, что мужчина, с которым она была, – местный доктор. Симпатичный такой парень с желтыми волосами. Леди Виктория смеялась и шутила с ним. Я увидел, что с ней все в порядке, и вернулся в Лондон.

Майлс сразу же вспомнил, как Кэтрин рассказывала ему свой сон, в котором она видела Викторию вместе со светловолосым мужчиной. Да, она так и сказала тогда: «Виктория была счастлива, и рядом с ней был высокий блондин».

Гаррет встал, подошел к Энди и крепко пожал ему руку.

– Мы благодарны вам за то, что вы пришли, Энди. Но скажите, почему вы пришли только сейчас, а не раньше?

Энди потупился и опустил плечи.

– Я до этого не видел вашей листовки, да и читать я не умею. На прошлой неделе мне удалось найти работу в типографии, где они печатались. Там осталось несколько штук, и Пит прочитал мне, что здесь написано. Когда я узнал, как выглядел тот граф, и услышал имя леди Тории, то подумал, нельзя допустить, чтобы он опять держал ее в плену. А что, – повернулся он к Майлсу, – тот граф опять ее похитил?

– Не совсем так, Энди, – ответил Майлс. – Леди Викторию граф не похищал. Теперь я знаю, что она в безопасности.

Он подошел к столу, открыл ящик и, вынув оттуда мешочек с золотыми монетами, протянул его Энди.

– Спасибо за то, что вы пришли. Надеюсь, вы сумеете с умом потратить эти деньги. Ну а если вам не захочется оставаться в типографии, я всегда смогу предложить работу у себя. Просто приходите сюда и скажите Коусгрову, что желаете меня видеть.

Энди рассыпался в благодарностях и осторожно принял мешочек с монетами. Возле двери он остановился и обратился к Майлсу:

– Когда вы увидите леди Торию, скажите, Энди очень сожалеет о том, что все так сложилось. Передайте, что я желаю ей счастья.

– Обязательно, Энди. Я все ей передам.

После того, как за Энди закрылась дверь, Майлс откинулся на спинку кресла и сказал:

– Завтра утром я отправляюсь в Четэм. Джеффри должен узнать обо всем не из письма, а непосредственно от меня.

– А я отправлюсь в Уинделл на поиски Виктории.

– Нет, Гаррет. Пошли туда двоих надежных людей. А ты мне будешь нужен здесь.

– Хорошо, я останусь в Лондоне, – согласился Гаррет. – Но сегодня ночью меня не будет. Я намерен нанести визит в Седвик Мэнор.

Майлс недоверчиво покосился на друга и заметил:

– Дворецкий Эдварда не впустит тебя.

– А кто его спросит? Или ты уже успел забыть, что, помимо парадного входа, в каждом доме есть еще и черный? Вспомни-ка тот случай в Испании, когда хитрый Перес хотел надуть нас с грузом. Или ночь в Марселе и того французского капитана…

– Я все понял, Гаррет! И хватит воспоминаний. Допивай бренди, пора в путь. Я поеду вместе с тобой.

Спустя час они уже стояли в кабинете Эдварда.

– Очень рад, что ты не забыл, как пользоваться отмычкой, приятель, – удовлетворенно потирал руки Гаррет. – Жаль, что твои великосветские друзья ничего не знают о твоих скрытых талантах.

Майлс посмотрел на Гаррета поверх зажженной свечи и хмыкнул в ответ:

– Однако тебе, как я вижу, доставляет удовольствие взламывать чужие замки. А теперь к делу. Посмотри на полках, а я покопаюсь в столе.

Майлс уселся в кресло Эдварда и стал изучать содержимое письменного стола. Дойдя до нижнего ящика, он обнаружил, что тот открывается с большим трудом. Подцепив край лезвием ножа, Майлс приподнял ящик и обнаружил под ним тайник. Он взял то, что лежало на самом верху, и позвал Гаррета.

– Есть, – сказал он, – я нашел его.

И он показал другу золотое сердечко на тонкой цепочке.

– Еще что-нибудь там найдется? – спросил Гаррет и азартно сунул в отверстие руку, ведя себя, словно терьер, лезущий в барсучью нору.

На свет появились сложенные листы бумаги. Гаррет быстро развернул их.

– Это завещание Джеффри, – сказал он, просмотрев первый лист и передав его Майлсу. – А это…

Он пробежал глазами следующий документ и присвистнул.

– А вот это надо будет обязательно показать герцогу. Хотел бы я при этом присутствовать, чтобы увидеть выражение его лица!

Майлс поднес бумажный лист к свече, прочитал его и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Господи, каким же надо было быть слепцом, чтобы не понять этого с самого начала!

– Иногда самый очевидный ответ оказывается самым невероятным, – пожал плечами Гаррет.

Майлс положил бумаги вместе с золотым кулоном в карман и пошел к двери.

– Ну, вот, теперь мы нашли все, что искали. Возвращаемся в Карлайл-Хаус. Надо подумать, что делать дальше.