Письмо 6 миссис Вернон к мистеру Де Курси

Черчилль

Мой дорогой Реджинальд,

Я видела это опасное создание и должна описать тебе ее, хотя надеюсь, что вскоре ты будешь иметь возможность составить о ней собственное суждение. Она действительно прелестна. Однако тебя может удивить обольстительность уже немолоденькой леди. Со своей стороны я должна сказать, что редко приходилось встречать столь привлекательную женщину, как леди Сьюзан. Она изящная блондинка с прекрасными серыми глазами и темными ресницами. По ее внешности можно предположить, что ей не более двадцати пяти лет, хотя в действительности ей должно быть на десять лет больше. Я, конечно, не склонна обожать ее, но все считают ее красавицей. И все же не могу не признать, что она обладает необычным сочетанием симметрии, блеска и грации. Ее общение со мной было столь кротким, искренним и даже нежным, что если бы я не знала, как она ненавидит меня за то, что я вышла замуж за мистера Вернона /ранее мы никогда не встречались/, то должна бы вообразить, что она мой самый преданный друг. Мне кажется, что люди склонны ассоциировать умение держать себя с кокетством и считают, что бесстыдство в общении обязательно сочетается с бесстыдством ума. По меньшей мере, я сама была готова к тому, что леди Сьюзан шокирует меня неуемной самоуверенностью. Однако ее лицо всегда светилось приветливостью, а ее голос и манеры были умеренно мягкими. Прости меня, но разве это не обман? К ее несчастью, многие слишком хорошо знают эту леди. Она умна и мила, достаточно начитана, что позволяет ей легко поддерживать разговор. У нее очень хорошо подвешен язык, и эту свою способность она, по-моему, слишком часто использует, чтобы вводить людей в заблуждение. Она уже почти убедила меня в том, что очень сильно любит свою дочь, хотя я уже давно была убеждена в обратном. Она говорит о ней с такой нежностью и заботой, скорбя о том, что не смогла дать ей достойного образования и воспитания, что, по ее словам, было совершенно выше ее сил. А я помню, как много вёсен ее милость провела в городе, тогда как ее дочь оставалась в Стаффордшире на попечении слуг или гувернантки, что едва ли лучше. Поэтому я не могла поверить ее словам.

Если ее манеры и поведение столь сильно воздействовали на мое возмущенное сердце, то можешь себе представить, насколько сильнее они повлияли на великодушную натуру мистера Вернона. Мне хотелось бы поверить, что она действительно уехала в Черчилль из Лэнгфорда по своему выбору. И если бы она не задержалась там на три месяца прежде чем обнаружила, что образ жизни ее друзей не отвечает ее положению или чувствам, то могла бы поверить, что горе в связи с потерей такого мужа, как мистер Вернон, побудило ее искать уединения. Известно, что для мужа ее поведение не было каким-то исключительным эпизодом. Однако я не могу не принять во внимание продолжительность ее визита к чете и к семейству Мэнвэринг. И когда я размышляю о том образе жизни, который она вела там, и совершенно другом образе жизни, который ей придется вести теперь, я могу лишь предположить, что именно желание восстановить свою репутацию, став, правда с опозданием, на путь пристойного поведения, побудило ее покинуть то семейство, где она была поистине счастливой. Рассказ вашего друга Смита, мне думается, едва ли может быть полностью правдивым, поскольку она регулярно переписывается с миссис Мэнвэринг; во всяком случае, он, должно быть, сильно преувеличивает. Трудно поверить, что одновременно можно столь вульгарно обманывать двух мужчин.

Твоя и проч.

Кэтрин Вернон

Загрузка...