Леди в маске

Леди Ева. Леди в маске

Карина Пьянкова

Маскарад… До приезда Де Ла Серта в столицу я жаждала на него попасть, буквально грезила им. После встречи с семейством иберийского посла – мне не хотелось уже ничего. Совершенно ничего, кроме покоя и одиночества.

Когда день бала, наконец, наступил, я почувствовала себя настолько несчастной и разбитой, какой давно не была. Новая встреча с возлюбленным представлялась подлинным адом, который я могу и не пережить.

– Ева, прекрати уже скисать как молоко на жаре! – ободряюще воскликнул брат.

С самого утра он сидел в моей комнате, что-то читая. Как будто без его присмотра я бы могла сбежать.

Видимо, Второй посчитал, что это должно помочь мне почувствовать себя хотя бы немного лучше. Но почему-то не помогало.

– Я не кисну… – равнодушно отозвалась я, отрываясь от окна. – Просто задумалась.

Эдвард вздохнул, прекрасно понимая, что происходит в этот момент в моей душе.

– Даже боюсь спрашивать, о ком. Хотя мне и так все понятно.

Да, я думала о Мануэле Де Ла Серта, иначе и быть не могло. Его перстень, как оказалось, с бирюзой, висел теперь вместе с полученной монетой на цепочке под платьем, скрытый от чужих взглядов.

Бирюза… Символ неизменной любви. Как же иронично. Хотелось бы мне обрести такую власть над собственным сердцем, чтоб можно было тут же избавиться от мучительной привязанности.

– О чем. О погоде, – солгала я, не желая слишком уж сильно тревожить близнеца. – Если похолодает, придется одеваться на маскарад теплей, чем рассчитывала. Не хотелось бы.

Второй красноречиво фыркнул, намекая, что не поверил мне ни на грош. Догадливый…

– Де Ла Серта вовсю болтают о своей очередной встрече с таинственной Чергэн. Кажется, они в очередной раз поражены этой дивной особой. Но почему-то ты вернулась от тети Шанты совершенно убитой. Они обидели тебя, эти иберийские наглецы?

Обидели? Пожалуй, что так… Обращение Мануэля меня покоробило, где-то даже унизило… Но так он вел себя с цыганкой. Ничего недозволительного не произошло. С леди Евой молодые люди держались как полагалось.

– Нет. Просто я глупая, – наконец решила я, как ответить брату. – Выбрось из головы. Ты все равно ничем не поможешь.

Эдвард поднялся на ноги и подошел ко мне, заставил посмотреть ему в глаза.

– Я могу вызвать его на дуэль, в конце концов… – предложил Второй со вздохом.

Какое прелестное решение… Мой брат вызывает на дуэль моего возлюбленного. Интересно, потеря кого принесет мне больше страданий?

– И чья смерть меня, по-твоему, порадует? Твоя? Его? И из-за чего ты планируешь вызвать Мануэля Де Ла Серта? Из-за пренебрежения цыганкой? С леди Евой он ведет себя безукоризненно. Да и вообще, если ты не забыл, вы с ним друзья.

За последние дни сыновья иберийского посла действительно сильно сблизились с Эдвардом и разлучались разве что для того, чтобы поспать. Глядя на это удивительное единение, я чахла все больше и больше. Не видеть возлюбленного оказалось мучительно. Но беда была в том, что и видеть его оказалось попросту невыносимо.

– Друзья… Но, черт побери, Ева, ты мне куда дороже всего семейства Де Ла Серта разом! – воскликнул брат, решительно встряхивая меня за плечи. – Я не желаю видеть, как ты мучаешься из-за Мануэля!

Мужчины… Все для них решается легко и просто с оружием в руках.

– То есть, если умрешь ты или Мануэль, то я буду мучиться меньше? – хмуро уточнила я, заглядывая в глаза Эдварда, точное отражение моих. – К тому же, не забывай, ты не имеешь право умереть. Ты единственный сын наших родителей. К тебе должен перейти титул.

Пусть отец и имел право передать по завещанию титул моему мужу или мужу Эммы, колдовской дар передать так уже не выйдет.

– Ева, прекрати говорить, как неживая!

Второй уже начинал злиться из-за моей отстраненной рассудительности. Я видела, как он сжимал и разжимал кулаки… Следовало срочно успокоить Эдварда. Пока он действительно не пошел устраивать дуэль с моим возлюбленным. Кажется, тот факт, что моя любовь невзаимна, мучил брата куда сильней меня самой.

– Со мной все в порядке, – попыталась успокоить Второго я, напоролась, как на нож, на его скептический взгляд, и исправилась: – Со мной все в порядке, насколько вообще можно быть в порядке в подобном положении. И я пойду на маскарад к Греям, не сомневайся. Не зря же готовила костюм…

Эдвард расхохотался.

– Цыганка нарядится цыганкою… Это, по крайней мере, забавно, не так ли?

Смешно… Если бы я еще могла смеяться к этому времени… Увы, веселье меня покинуло, к вящему ужасу моей семьи. Мне совершенно не хотелось олицетворять собою страдание и тем самым расстраивать родных… Но все никак не удавалось стать прежнею, хотя я и старалась изо всех сил.

Должно быть, сил этих было недостаточно…

– Де Ла Серта – тот, что твой, – собирается нарядиться Арлекином. Как по мне, этот образ куда больше подходил бы Теодоро. Тот еще комедиант.

Спорить с этим было трудно. Младший из братьев действительно отличался более живым характером и подчас неуместным чувством юмора.

– Что ж, буду знать.

Брат чмокнул меня в макушку.

– Но знать ты это будешь никак не от меня. Я пообещал Де Ла Серта, что их тайна уйдет со мной в могилу, – рассмеялся Эдвард.

– Разумеется, дорогой, – вздохнула я. – Кем же решила нарядиться Эмма?

На самое ухо мне шепнули:

– Богиней любви. От этой идеи малышка буквально в экстазе. И вот сестренка попросила меня всенепременно проговориться нашим новым друзьям о том, в каком образе она явится на маскарад.

Кто бы сомневался. Эмме было непременно нужно, чтобы на балу предмет ее страсти наверняка узнал ее среди всех дам.

– Про мой костюм, разумеется, никто не спрашивал? – скорее уж утверждала, чем спрашивала я.

Пусть мы с братом и были фактически неразлучны и весь прошедший месяц посещали семейство Де Ла Серта исключительно вдвоем, я все равно не стала для молодых людей даже другом. Они чурались общения со мною, будто подозревали, что я только и жду удобного случая, чтобы затащить одного из них под венец.

Интуицией Де Ла Серта обладали поистине удивительной.

– Ума не приложу, почему они с тобой не ладят, – покачал головою брат. – Ты ведь отлично сходишься с людьми… Неужели только из-за того, что ты не идеал красоты?

Я сама плохо понимала, по какой же причине попала в немилость. Быть может, дело было в том красном платье, может, в том, что я являлась старшей дочерью, и, прежде чем заговаривать о свадьбе Эммы, согласно правилам приличия родителям следовало выдать замуж меня саму…

– Нет, Второй. Разумеется, нет. Они вполне милы с другим девушками, которые еще менее красивы, чем я сама… Вероятно, Де Ла Серта считают, будто в их жизни меня внезапно стало слишком уж много. Думаю, в следующий раз я заболею, и отправитесь в гости только лишь вы с Эммой.

Если уж эти визиты доставляют такое неудовольствие молодым людям, то следует направить все мое внимание на их мать. Та как раз ко мне благоволила и уже заверяла, будто бы я ее самая близкая подруга в нашей стране. Верить в подобное мне в голову не приходило. Марисоль Де Ла Серта была далеко не так проста, как хотела показать окружающим.

– Надеюсь, ты приняла правильное решение, – пожал плечами брат. – Не забывай, что тот, кто решил убить твоего ненаглядного, вряд ли так легко остановится.

Верно. Если уж он пытался вмешаться, когда я снимала проклятие, то наверняка предпримет новую попытку убить Мануэля.

– Для этого рядом с ним и находишься ты, – пожала плечами я. – Ты не слабей меня самой. И тоже многое умеешь.

Разве что Эдвард был необучен цыганским премудростям. Но ведь это и не так важно.

– Разве ты не хочешь видеть Мануэля чаще? – недоуменно спросил брат, похоже, не понимая, почему я добровольно отказываюсь от встречи с возлюбленным.

Как будто бы для меня в радость замечать пренебрежение в его взгляде каждый раз, как он смотрит на меня.

– Будь моя воля, не встречалась бы вовсе с Мануэлем Де Ла Серта. Каждый раз это лишь боль…

В Эдварде имелось достаточно такта, чтоб после подобного ответа прекратить всяческие расспросы и дать мне собраться с духом. На маскарад следовало отправиться хотя бы ради миссис Грей, которая всегда была добра и заботлива со мною. К тому же, в этом семействе прекрасно знали, что мое здоровье крепче стали, и я не могу внезапно свалиться с недомоганием.

На кровати лежало платье. Яркое, с цветастыми юбками, и блузкой настолько смелой, что надеть ее я могла лишь тогда, когда лицо мое скрыто маской.

Не самое точно подобие тех нарядов, в которых я, под именем Чергэн, бродила по улицам, но в подобном костюме я все же буду чувствовать себя куда легче и свободней, чем в обычных платьях, леди Евы Дарроу.

И уж точно наряд цыганки куда оригинальней, чем коломбины, богини, нимфы и прочие создания, которые неизбежно стаями являются на маскарады.

Я любила костюмированные балы прежде всего за то, что на них можно было не скрывать свой истинной натуры. На маскарадах меня не узнавали никогда, ведь поведение девушки, чье лицо было скрыто, слишком сильно разнилось с тем, как держала себя леди Ева Дарроу.

Какое же это было удовольствие – не быть самой собой.

Разве что радости во мне сейчас не было… Только усталость и обреченность. Всю радость свою я отдала Мануэлю Де Ла Серта.

Солнце уже клонилось к горизонту, следовало поспешить со сборами, если я не хотела задержать домочадцев.

Мы с Эдвардом планировали отправиться в отдельном экипаже без гербов, чтобы не выдать свои костюмы родителям и младшей сестре. В этом заключалось одно из главных удовольствий маскарада. Если мать и отец узнавали нас под маской почти всегда, то Эмма наверняка не проявит должной прозорливости. А значит, и не сможет нас никому выдать.

Одевшись, я пришла к выводу, что яркий, практически на грани вульгарности, наряд шел мне куда больше обычных строгих нарядов. Темные глаза светились лукавым блеском, зубы казались особенно белыми…

Я наверняка буду танцевать сегодня не только с моими многочисленными родственниками мужеского пола. Может быть, даже…

На этой мысли я решительно встряхнула головой. Не следовало надеяться. Тогда не будет и разочарований.

Но как было бы замечательно потанцевать именно с ним, с Мануэлем Де Ла Серта.

– Первая! Ты опять задумалась о чем-то! – окликнул меня через дверь Эдвард. – Поторопись, в конце-то концов! Это невежливо!

Верно. Следовало поторопиться. Правила вежливости никто не отменял.

—Иду! – крикнула я в ответ, набрасывая на себя плащ и беря в руки маску. Следовало как можно лучше укутаться в плащ, чтобы на виду не осталось ни клочка ткани. Я всей душой желала сохранить свое инкогнито этим вечером.

На маскарад, слава Создателю, мы прибыли не первыми. Вышло удачно: легче было затеряться среди снующих гостей.

Бархатную полумаску я надела на себя еще в карете, исключая даже малейшую вероятность того, что кому-то удастся увидеть мое лицо. Темные волнистые волосы, которые сдерживал только повязанный на голову малиновый шарф, свободно рассыпались по плечам.

– Удачно потанцевать, сестрица, – произнес Эдвард, помогая мне выбраться из кареты, затем клюнул меня в щеку и исчез так быстро, как только мог.

Близнец также любил призрачную свободу маскарада, как и я.

На костюмированных вечерах мы всегда ходили порознь. Слишком уж сильно мы были похожи с братом. Один рост, одни черты лица… Не следовало давать любопытным лишнюю подсказку. Не так уж много разнополых близнецов выезжает. Если быть точными, то всего две пары: мы и возмутительно рыжие Уоллесы, с которыми нас с Эдвардом спутать невозможно при всем желании.

Через просторный холл к залу я шла с намеренной величавой неспешностью. Леди Ева Дарроу всегда двигалась стремительно, немного по-мужски. Быстро я поняла, что походка и жесты подчас выдают не меньше лица

А вот молодые Де Ла Серта этой простой истины, похоже, так и не усвоили. Даже если б я не знала, какой костюм выбрал для сегодняшнего бала Мануэль, я бы все равно отличила его по жестам, осанке, которые изучила за время общения до последней мелочи.

Идущий рядом Теодоро предпочел костюм Доктора. Эти двое будто нарочно остановились на образах, которые им совершенно не подходили, разнились с характерами. Странное решение, на мой вкус.

Вот Эдвард оделся палачом. Полностью в его духе. Пусть ему и была присуща некоторая юношеская веселость, за ней скрывалась та же стальная неумолимость, которой отличался наш отец. Эдвард был Дарроу от и до. Это являлось его природой, и на маскараде он демонстрировал ее во всей красе, разгуливая в черном и алом среди собравшихся.

Зал оказался украшен роскошно и с огромным вкусом, который всегда демонстрировала миссис Грей. К тому же во всем убранстве прослеживались иберийские мотивы. Глория Грей явно благоволила к Мануэлю Де Ла Серта, и, подозреваю, именно поэтому ее родители всячески стремились проявить любезность по отношению к семейству посла.

Да, титул маркизы Глории несомненно будет к лицу.

Если так пойдет и дальше, то в этом сезоне Иберия войдет в моду во всей столице, и нам грозит засилье ярких красок. Не то чтобы меня это пугало… Просто легче было удерживать в узде свой характер в надежной скорлупе скромных нарядов.

Да и алое платье все равно не сделало меня ни на йоту привлекательней для Мануэля Де Ла Серта.

Стоило подумать о возлюбленном, как я буквально врезалась в него и его брата, заглядевшись по сторонам.

Я едва не упала, но старший Де Ла Серта помог мне устоять на ногах. Теодоро тут же рассмеялся и выпалил на своем родном языке.

– Да ты просто обречен на цыганок. Впрочем, эта сеньорита куда приглядней твоей знакомой из табора. Разве что не так таинственна.

– Что? – сделала я вид, будто не понимаю чужой речи.

Несколько секунд Мануэль над чем-то размышлял, а потом вдруг с поклоном протянул мне руку.

– Не будет ли очаровательная цыганка столько любезна, чтобы подарить мне этот танец?

Жестокая издевка судьбы, не иначе. Перед балом я не решалась даже надеяться на то, чтоб потанцевать с человеком, которого так глупо полюбила. И вот теперь он внезапно сам пожелал пригласить меня на вальс.

Впрочем, нет. Не меня. Незнакомку в чересчур смелом костюме, который уже собрал множество недовольных взглядов почтенных матрон и восторженных – их дочек.

А незнакомка не нашла ни одной причины для отказа. Возможно потому, что просто не захотела искать.

– Да, – коротко, как-то рвано ответила я и вложила свою ладонь в его, про себя отмечая, насколько же его рука больше моей.

Перчатки с костюмом цыганки смотрелись немного нелепо, но как же хорошо, что они были… Я бы просто не выдержала, если бы прикоснулась к его коже безо всяких преград.

В танце Мануэль Де Ла Серта двигался с природной грацией, которой при всем желании нельзя было обучиться. Казалось, молодой человек чувствовал каждую ноту… И в этом мы с ним были похожи. Музыка была в моей крови так же, как и в его.

– Вы изумительно танцуете, моя красавица, – произнес на иберийском молодой человек.

Возмутительные слова. Возмутительный тон. Но мне было приятно слышать это «моя» из его уст, пусть даже с реальностью фраза Де Ла Серта не имела никакой связи.

Mi bella…

– Это фамильярно, называть меня своей, – заявила я.

Недовольство в голосе было замешано с веселостью, и он, разумеется, понял, что второго все же больше.

Мануэль рассмеялся.

– Я так и знал, что вы понимаете иберийский. Вы так выразительно посмотрели на моего брата… Редко увидишь столько эмоций в этой холодной недружелюбной стране.

Это было, по меньшей мере, невежливо – говорить подобное. Учитывая то, каким любезным оказались мой брат, Эмма, Греи… Да еще множество людей в Альбине, которые проявляли расположение к молодым иностранцам.

– Если чувств не показывают, это вовсе не означает, будто их нет. В Альбине мы называем это вежливостью, сеньор, – наставительно заметила я с легкой полуулыбкой.

Говорить на иберийском мне неожиданно понравилось, пусть я и учила язык только ради того, чтобы ни в чем не уступать брату.

Когда его стали готовить к роли будущего лорда, будущего герцога, я тут же пожелала учить то же самое, что и Эдвард, заявляя, что, в конце концов, именно я старшая.

Никто не стал отговаривать юную леди. Отцу моя решимость, кажется, даже понравилась, и я получила в итоге довольно… мужское воспитание в придачу ко всему прочему.

Но никогда прежде язык Иберии меня не завораживал настолько сильно, как сейчас, когда я говорила на нем с Мануэлем Де Ла Серта.

Язык был чувственным, мелодичным и… страстным, как прикосновение южного ветра.

Рука на моей талии ощущалась совсем иначе, не так, как я привыкла. Слишком смело. Это прикосновение было почти как ласка, нечто на самой грани приличия. Но при этом не возникало ни малейшего желания одернуть нахала или же вырваться.

Молилась про себя я только о том, чтобы Эдвард не заметил вольностей моего партнера… и того, что расстояние между нами слишком уж мало… Подчас Второй все же вспоминал, что он мужчина и мой брат, а я слабая женщина. И вел себя соответственно.

Однако сегодня я совершенно не желала, чтоб кто-то вступался за мою честь.

– Мой брат прав, сказав, что я приговорен к цыганкам, – обаятельно улыбнулся мне ибериец. – Но я совершенно не расстроен этим.

Его рука на талии притянула меня еще ближе.

Создатель… И это его я считала более сдержанным из двух братьев Де Ла Серта? О какой сдержанности вообще может идти речь?

– Вы уверены в этом, сеньор Де Ла Серта? – лукаво переспросила я молодого человека.

Он кивком отметил, что расслышал свое имя, которое я назвала.

– Думаю, да. В любом случае, я хотел бы именно с вами провести этот вечер, сеньорита, – самым бесстыдным образом заявил мне Мануэль Де Ла Серта.

И я обмерла от ужаса и сладкого предчувствия. Потому что сердце при этих словах радостно заколотилось. Казалось, словно я вот-вот лишусь чувств.

Сразу вспомнилась любимая фраза матушки, которую она произносила со своей неизменной сдержанностью. «Уоррингтоны не падают в обморок».

И пусть я была Уоррингтон лишь наполовину, все же не желала нарушать эту славную семейную традицию.

– Вы же знаете, сеньор, если вы танцуете с одной дамою больше двух танцев за вечер, в свете начнут говорить о скорой помолвке, – весело улыбнулась я, понимая, что наши с молодым человеком желания полностью совпадают.

Чего бы только я не отдала, чтоб не расставаться с возлюбленным до конца бала. Но ведь когда маскарад закончится, придется снять маску… И тогда Де Ла Серта увидит, что его дамой была вовсе не очаровательная незнакомка, а леди Ева Дарроу, которую он переносит с огромным трудом.

– Но наши лица сокрыты масками. Разве это не ограждает от любопытных взглядов и пересудов? – парировал ибериец.

Этот танец завершился, но отпускать мою руку не спешили. Мануэль явно относился к тем мужчинам, которые делают именно то, что сказали.

Меня – определенно.

– Вас, подозреваю, узнают к концу вечера все в зале, – не преминула сообщить молодому человеку я.

Однако это предупреждение никак не смутило Мануэля Де Ла Серта.

– В любом случае, плевать на слухи. Будете ли вы моей дамой в этот вечер? Да или нет? Решайте, сеньорита, все зависит только от вас.

Проклиная собственное безволие, я ответила согласием, пусть и понимала, что после маскарада влипну в паутину своего глупого безответного чувства еще сильнее.

На мгновение лицо Мануэля озарила торжествующая улыбка, которая заставила меня похолодеть от дурного предчувствия.

– Раз уж вы знаете мое имя, сеньорита, не будете ли столь любезны, чтоб назвать свое? – спросил он, отведя меня в сторону.

Сказать имя? Нет-нет, этого никак нельзя было делать! Ни в коем разе!

– Нет, – покачала головою я. – Это маскарад, сеньор Де Ла Серта. Тут принято скрывать свои лица и истинные имена.

В черных глазах иберийца я заметила досаду, которую, впрочем, он быстро подавил.

– То есть до конца бала я не смогу узнать, кто вы? – уточнил он, беря с подноса подошедшего официанта пару бокалов с шампанским, один из которых был вручен мне.

– Именно, – подтвердила я, пригубив игристый напиток.

Молодой человек едва слышно пробормотал проклятие, я же милостиво сделала вид, будто ничего не слышала.

– Но вы…

О, я сразу же поняла, куда он ведет. Нетерпеливый ибериец пожелал узнать имя своей партнерши здесь и сейчас, не собираясь мучиться сомнениями и догадками до конца вечера. Предсказуемо. Мне же нужно было до самого конца морочить ему голову и беречь свое инкогнито не меньше девичьей чести.

Пожав плечами, ответила:

– Я просто узнала вас. Вот и все. А вы узнать меня не в состоянии, сеньор. Так что все справедливо. Догадайтесь, кто я, сами.

Найтись с ответом моему кавалеру сразу не удалось, хотя он и искренне пытался.

– Но я хотя бы могу задавать вам вопросы? – в конце концов, практически взмолился он.

Подумав немного, я кивнула.

О леди Еве Дарроу он не знал на самом деле ничего. Попросту не интересовался ее жизнью. Поэтому я могла хоть целиком поведать ему свою биографию – и все равно бы это ни на шаг не приблизило Де Ла Серта к истине.

– Что ж… Тогда я хотел бы сначала спросить, помолвлены ли вы?

Я едва не поперхнулась шампанским от такого вопроса. А когда удалось взять себя в руки, ответила:

– Нет, сеньор, я не связана никакими обязательствами.

Сказав это, я потянула своего кавалера к танцующим.

Кажется, этот ответ пришелся ему по душе. По крайней мере, улыбка молодого человека излучала удовлетворение.

Но не только любопытство Мануэля Де Ла Серта смущало меня и заставляло волноваться. Внезапно я ощутила тяжелый злой взгляд, за которым стояла чья-то недобрая воля. Неужели тот, кто пытался убить старшего сына иберийского посла, явился сюда, на бал, в дом моих родственников?

Хотя чему я удивляюсь… Ведь пришел же он в наш собственный дом. Так почему бы ему не нанести визит и Греям?

Мое напряжение не укрылось от кавалера. Еще бы. В это время наши руки были соединены, а ладонь Де Ла Серта лежала на моей талии. Не удивлюсь, если он чувствовал даже биение моего сердца.

– Что-то случилось? – встревоженно спросил Мануэль, заглядывая мне в глаза.

Разумеется, правды я говорить не собиралась. Да и вообще в мои планы входило отпираться до последнего.

– Нет-нет, – покачала головой я, беря себя в руки. – Все в полном порядке.

Все, и правда, было в порядке. Ведь я рядом с ним сейчас и могу защитить от опасности, если та вдруг возникнет.

Мой партнер весело фыркнул.

– Вероятно, вы заметили брата или отца, не так ли? – по-своему трактовал Де Ла Серта мое внезапное смятение.

Мама учила, что всегда проще, когда человек, задавший вопрос, сам же на него и отвечает. Поэтому спорить я не стала, как и что-либо объяснять.

– Ведь у вас есть брат?

А вот и продолжение увлекательной игры «угадай, кто я».

Да, брат у меня есть, и сеньор Де Ла Серта был с ним прекрасно знаком.

– Есть, – кивнула я. – Как и у большинства собравшихся здесь дам.

Эта не та примета, которая действительно позволит определить, кто я на самом деле. К тому же, я не упоминала, что помимо брата у меня есть еще и сестра.

– Мужчины всегда больше желают сыновей, – усмехнулся Мануэль.

Вероятно, это он решил, глядя на своего собственного отца. По меркам Иберии тот был счастливым человеком: двое сыновей.

– Мой отец желал дочь едва ли не больше сына. Он слишком сильно любит мою матушку, и ему в радость было увидеть ее продолжение во мне.

Папа действительно демонстрировал по отношению к нашей матери ту трепетность, которая была свойственна лишь любви. Родители относились друг к другу с уважением, заботой… и все же любовью. Пусть я и знала, что брак между ними был заключен не по велению сердца, а по велению разума.

Де Ла Серта, казалось, действительно был увлечен моим рассказом. Его интерес ко мне выглядел искренним.

– А у меня есть младший брат. Впрочем, вы и сами знаете об этом.

Я кивнула, подтверждая. Разумеется, я знала. О нем я знала абсолютно все, что было в силах выведать.

– Мой брат такой беспечный, – то ли пожаловался, то ли похвастался мой кавалер.

Возможно, что второе. Теодоро отличался тем неуловимым мальчишеским обаянием, которое не оставляло равнодушными окружающих.

– А ваш?

Эдвард? Каков же на самом деле Эдвард?

– Надежен, как скала, – не без гордости произнесла я. – Он со всем способен справиться сам, без чужой помощи.

Именно так я думала о своем Втором. Тот, на кого можно положиться всегда и во всем. Опора. Истинный сын наших родителей.

– Могу вам только позавидовать, сеньорита, – улыбнулся Де Ла Серта, втягивая меня в очередной танец.

Нас уже начали разглядывать любопытствующие. Если смуглому красавцу вряд ли удалось хоть кого-то ввести в заблуждение, то выяснить, кем же являюсь на самом деле я, не должно было выйти даже у самых прозорливых.

Леди Ева Дарроу не может так смело вести себя, громко смеяться, раскрепощенно танцевать. Это просто невозможно, чтобы дочь леди Кэтрин Дарроу, получившая лучшее воспитание, какое только могло быть у молодой девушки, держала себя на самой грани вульгарности.

– Кажется, здешние почтенные кумушки вас рьяно не одобряют, – шепнул мне на ухо Мануэль.

Я кивнула, подтверждая его правоту.

– Мое поведение совершенно недопустимо.

Музыка смолкла, и мы решили немного передохнуть. Пока мы шли по залу, я держала под руку молодого человека так, словно у меня было на то право.

– И что бы сказал на это ваш брат? – осведомился сын иберийского посла с легкой насмешкою в голосе.

Он не стремился меня обидеть, но то же чувство юмора, которое по поводу и без проявлял Теодоро Де Ла Серта, оказалось присуще и старшему из сыновей посла.

– Он бы сказал, что я достаточно взрослая и сама могу принимать решения, к тому же дать отпор тоже в состоянии, – весело откликнулась я.

Это звучало как завуалированный намек. Мануэль Де Ла Серта, несомненно, джентльмен, но лучше, чтобы он знал и о том, что рядом с ним не жертва.

– А вы в состоянии? – полюбопытствовал он, обводя меня взглядом, будто стремясь запечатлеть в памяти каждую деталь моего облика.

Я знала, какой казалась ему. Достаточно высокая, всего на полголовы ниже него самого. Не хрупкая, пусть и не похожу на королевского гвардейца. Подобного рода барышня не производит впечатление хрустального невесомого создания, но и не кажется способной отбиться от сильного мужчины.

– Разумеется, в состоянии, – кивнула я с красноречивой усмешкой. – А вы разве не знаете, что связываться с цыганками опасно?

Мой кавалер расхохотался.

– Сеньорита, меня не напугать цыганками, – доверительно сообщил он мне. – Пока от этого племени я видел лишь добро. Да и вам не стоит меня опасаться. Я никогда бы не осмелился причинить вред какой бы то ни было молодой даме. К тому же, даме настолько очаровательной.

Редко мне делали искренние комплименты, пусть при каждой встрече все знакомые спешили поведать старшей дочери лорда Дарроу о том, как же совершенна она.

Все, кроме братьев Де Ла Серта, которые держались со мною исключительно прохладно.

– И вы считаете, будто я очаровательна? – уточнила я недоверчиво.

Казалось, что это попросту нелепый розыгрыш. Ведь не могла же я так сильно измениться всего лишь из-за маски на лице…

Молодой человек наклонил голову и вновь принялся меня разглядывать.

– Разумеется, – подтвердил он. – Разве у вас есть повод усомниться в моей искренности? Вы ведь знаете меня, не так ли?

Голос иберийца звучал мягко, вкрадчиво. Создатель милосердный… Он ведь… соблазняет меня. Соблазняет! Это не дружеская беседа, и даже не тот легкий флирт, которого удостаивается Эмма! В интонациях Мануэля Де Ла Серта звучали глубокие грудные ноты, руки его не давали мне отодвинуться от него достаточно далеко…

Матушка не считала нужным растить меня подобно оранжерейному цветку, не знавшему ничего, кроме стеклянных стен своего безопасного обиталища. И отец ее в этом полностью поддерживал.

В свои двадцать лет я до неприличия хорошо представляла, что же может понадобиться мужчине от женщины и как же именно это происходит… В глазах Мануэля Де Ла Серта было то самое выражение, которое говорило о том, что не одни лишь платонические чувства испытывал ко мне ибериец в тот момент.

Возможно, Эдвард был прав, и стоило попросить сделать на платье вырез поменьше…

Пусть я и знала об этой стороне жизни, но столкнувшись с нею, все равно испытала смущение и неловкость, пусть и постаралась не выдать собственные чувства.

Да, это игра для взрослых, и в нее не втягивают юных беззащитных девушек, каковой является моя младшая. Даже будучи более приспособленной к жизни, я и то оторопела.

Что же, меня хотя бы действительно посчитали особой, способной постоять за себя.

– Знаю, – кивнула я, не отводя взгляда от его лица. Кажется, я ступила на дорогу прямиком в ад. – Поэтому знаю и то, что когда вы держитесь с дамой подобным образом, даме стоит поостеречься.

Мануэль Де Ла Серта рассмеялся, возвращаясь к личине легкомысленной веселости. Дышать сразу стало куда легче, чем до этого.

– Вы и правда знаете меня, моя прекрасная цыганка, в этом нет сомнений. Но почему же я вас не знаю? Как я мог пропустить кого-то, подобного вам, в своем окружении?

Я на это лишь ответила:

– Быть может, вы не туда смотрели? Или же я не в вашем окружении?

Де Ла Серта будет чрезвычайно полезно помучиться сомнениями. А мне необходимо во что бы то ни стало сохранить свое инкогнито.

Наша беседа продолжалась еще некоторое время. Молодой человек изо всех сил пытался разгадать подброшенную ему загадку. Он упорно расспрашивал о моих обыкновениях, привычках, пристрастиях. А я говорил одну лишь истинную правду. Которая имела крайне мало общего с образом той леди Евы, который я представляла ежедневно на суд общества.

– Ума не приложу, как дама, подобная вам, не привлекла моего внимания! – воскликнул с досадой мой кавалер. – Когда вы обманываете меня? Сейчас? Или в иное время?

Происходящее доставляло мне изрядное удовольствие. В конце концов, когда бы еще я могла целый вечер наслаждаться обществом моего возлюбленного? Даже тревога, которую я испытала в начале вечера, отпустила.

– Как вы думаете? – спросила я почти что с откровенным кокетством. – Как подсказывает ваша интуиция? Настоящая ли я?

Его рука скользнула по моей щеке, заставив отшатнуться. Все же… Все же к подобному я не была готова. Как вообще можно подготовиться к подобным фамильярным, практически неприличным жестам?

– Прошу прощения, я… кажется, был чересчур смел? – как будто бы и сам смутился собственным поведением Де Ла Серта.

– В самом деле…

– Я не могу вам поклясться, что никогда не нарушу правил приличия… Но обещаю, что приложу все силы, чтоб держать себя в руках, – заверил меня молодой человек.

И мы снова танцевали, чтобы как-то сгладить неловкость, возникшую меж нами.

В душу закралось неприятное предположение… Не посчитал ли меня Де Ла Серта доступной из-за той излишней смелости манер, которую я ему продемонстрировала? Пусть это и не нанесло бы сейчас вреда репутации моей семьи, но… но я не хотела, чтоб он думал обо мне дурно.

– Вам придется постараться, сеньор, – усмехнулась я, – чтоб завоевать мое доверие.

Что же он думает обо мне?.. Жаль, что мысли прочитать невозможно даже будучи ведьмой…

– Приложу к этому все возможные усилия, сеньорита, – заверил меня Мануэль Де Ла Серта. – Я не могу обмануть ваших ожиданий.

Расспросы продолжились и продолжались, но, разумеется, мои ответы нисколько не помогали сыну посла. Даже несмотря на то, что мы столько времени провели с ним рядом, ни одна деталь, касающаяся меня, не запомнилась этому джентльмену. Я была неинтересна ему вовсе.

– Проклятие, сеньорита, вы таинственней сфинкса, и я уже не надеюсь дожить до того момента, когда маски будут сняты! Но, быть может, вы смилостивитесь и назовете свое имя раньше срока? – практически взмолился Мануэль после очередного списка вопросов.

Следовало улизнуть до того, как гости раскроют свои истинные лица. Иначе случится беда. Или скандал. Или и то, и другое разом.

– Я безжалостна, сеньор Де Ла Серта, – решительно отрезала я. – И я хочу танцевать.

– Как пожелаете, – смирился ибериец, очевидно, считая, что все равно мне некуда от него деваться.

Не стоило заранее разочаровывать этого самолюбивого человека.

Очередной вальс. Очередной восторг, который накрывал с головой. Часы не так давно отзвонили одиннадцать часов вечера, и я чувствовала себя героиней детской сказки. В двенадцать маски будут сняты. И нет, платье мое не обернется лохмотьями, но сама я уже перестану быть сказочной красавицею. Стану всего лишь собой, девушкой, интерес к которой вызывает только большое приданое.

Молодой человек же не волновался о времени и не собирался, насколько я могла судить, удерживать меня при себе до последнего и увидеть мое лицо.

Он продолжал оказывать мне знаки внимания, не оставлял попыток выведать имя… и держался так, будто бы ни капли не сомневался в своей будущей победе.

Увы, но Мануэля Де Ла Серта ждало огромное разочарование. Я собиралась сбежать при первой же возможности, пусть и разлучаться с ним мне ни капли не хотелось.

Однако не стоило заранее заставлять кавалера волноваться и наводить на мысль, что ветреная дама уже готова его оставить.

– Я знаю вас? – прошептал мне на ухо Мануэль во время очередного танца.

У меня по спине побежали мурашки. Проклятие… Почему присутствие этого человека так влияет на меня? Где мое здравомыслие? Стоило уже давно дать ему пощечину и гордо удалиться, как и пристало благопристойной леди.

Неужели пребывание в таборе так на меня действует?

– Вы меня вовсе не знаете, – усмехнулась в ответ я, ни капли не погрешив против истины.

Рука молодого человека на моей талии лежала слишком уж по-хозяйски, лицо его было слишком близко… Но Мануэль Де Ла Серта всегда и во всем был «слишком». А сегодня маскарад… И никто не дознается, кем же являлась на самом деле цыганка.

– Не сомневайся, ми бэлла, – в самое ухо прошептал он. – Я никогда бы не пропустил столь чарующего создания, если бы хоть раз встретил.

Ми бэлла… Моя красавица… Снова он сказал это обо мне. Какая возмутительная дерзость… И как тепло от нее на душе. Настал мой черед улыбаться, хотя гордость требовала немедленно прекратить все происходящее раз и навсегда.

Да и страшно подумать, что выскажет мне брат, когда узнает…

Чарующее создание… А я ведь едва ли не душу готова была отдать, чтобы услышать от него такие слова…

Представляю, что бы произошло, вздумай я снять маску.

– И вы знаете меня… несправедливо… – с досадой произнес Мануэль Де Ла Серта.

Очевидно, он вовсе не ожидал ответа. Молодых леди не обучали языку южных соседей.

Но я произнесла на иберийском:

– Да, я вас знаю, – тихо откликнулась я. – Или вы думаете, сеньор, будет достаточно маски, чтоб остаться неузнанным?

Молодой человек рассмеялся и закружил меня еще быстрее в танце.

– Что же нужно, если желаешь сохранить инкогнито? – лукаво спросил меня Де Ла Серта.

– Иногда – снять маску. Но полно. Я хочу танцевать сегодня!

Я сняла личину неприступной холодной леди, какой меня видели обычно в свете, и узнать меня теперь уже не мог никто.

Этот вечер казался самым прекрасным в моей жизни. Я была собой больше, чем когда бы то ни было. И не была собой вовсе. Я слушала комплименты мужчины, которого любила до безумия, и не думала ни о каких светских условностях. Печалило только то, что вечер вскоре закончится… И я снова стану леди Евой Дарроу, богатой невестой, не наделенной красотой и обаянием.

Я стану холодной и надменной дочерью лорда… А Мануэль Де Ла Серта на меня никогда не взглянет.

Полночь неминуемо приближалась.

Как мы оказались в саду, в темноте и уединении, я даже не поняла. Казалось, еще секунду назад мы кружили в танце – и вот уже вдвоем в тишине.

Создатель… Я же позволила… Фактически позволила ему увести себя! Что он подумает?.. Что сделает Эдвард… А если дойдет до отца?! Не говоря уже о матери…

Коленки предательски задрожали.

А здравый смысл и осторожность ушли, не прощаясь.

– Я хочу поцеловать вас, моя красавица, – доверительно сообщил мне ибериец с просто невозможной серьезностью.

От подобного заявления я, признаться, оторопела и не смогла сразу ответить. А потом уже было поздно. Губы иберийца, горячие, нахальные коснулись моих… Никогда прежде не целовали меня посторонние мужчины… Да и действовал Мануэль Де Ла Серта так, словно у него было на подобное законное право.

«С репутацией можно попрощаться», – обреченно подумала я. А потом думать уже не получалось.

Хорошо еще, что Де Ла Серта вел себя как джентльмен. Одна его рука запуталась в моих волосах, вторая лежала на поясе… Словом, все могло быть гораздо хуже. И пусть я и могла постоять за свою честь, все же, узнай Мануэль, кого держит в объятиях – все закончится худо…

В себя меня привел звон часов на площади. Судьбоносная полночь. Как же быстро пролетело время.

Торжествующий ибериец оторвался от меня, уже собираясь снять с меня маску…

– Ну, вот мы и познакомимся наконец, сеньорита, – с предвкушением произнес молодой человек.

Я оказалась проворней: ударила кавалера в солнечное сплетение и со всех ног побежала к выходу из сада. Он располагался в запущенной части сада, и найти его ночью мог только тот, кто часто наведывался к Греям. Даже если Де Ла Серта придет в голову кинуться за мною через заросли, то поймать меня все равно не сможет. Улепетывать, подхватив юбки, для меня было не впервой.

Вслед мне неслись ругательства на иберийском. Ну да. Удар у меня был поставлен хорошо. Цыганке подчас приходится самой защищаться, поэтому и братец Данко и мой Второй обучили сестру, как именно следует бить.

Ничего, я прекрасно провела вечер, а Де Ла Серта остались еще и незабываемые воспоминания…

Кто же знал, что делиться ими он решит именно с моим братом?! С каждым словом в комнате для меня становилось все более душно.

Если по возвращении с маскарада Эдвард тактично не спрашивал ни почему у меня припухли губы, ни почему одежда и волосы в легком беспорядке, то чем дальше Мануэль Де Ла Серта вел свое повествование об игривой цыганке, тем более выразительные взгляды украдкой бросал на меня брат.

– То есть личико прелестницы вы так и не увидели, Мануэль? – уточнил на всякий случай Эдвард, хотя и так это было понятно. Иначе бы не держался по-прежнему со мною.

Теодоро ехидно засмеялся, а его брат недовольно поморщился.

– Какое там! Припустила как заяц через кусты, как только ноги не переломала…

В саду Греев-то.

– Видимо, ты не так уж хорошо целуешься, братец, раз уж продолжать знакомство девица не пожелала, – участливо похлопал по плечу старшего Теодоро.

Кажется, случившееся больно ударило по мужскому самолюбию иберийца.

Эмма вошла в гостиную в самый разгар беседы. И против обычного, никто, кроме меня, не обратил внимания на ее появление.

Оба иберийца оказались чересчур сильно взволнованы образом цыганки с маскарада, а Эдвард… Эдвард внимал. И пытался держать себя в руках.

– Похоже, она не пожелала снимать маску. Пока я не попытался этого сделать, девушка вела себя так, будто бы общество мое было ей приятно… А потом… Но кто же знал, что она может ударить?!

Эдвард явно разрывался между желанием рассмеяться и закатить мне безобразный скандал. Разумеется, то, что я творила, не могло поднять ему настроение.

– Может, попросту уродина? – предположил беззаботный Теодоро. – Вот и перепугалась, бедняжка.

Его предположение наиболее полно соответствовало истине. Испугалась реакции рыцаря моих грез, когда он увидит мое лицо.

Мануэль упрямо мотнул рукой.

– Она красива. Дурнушки украшают себя скромностью, смелость – удел красавиц, – заявил без тени сомнения Де Ла Серта, и я немного расправила плечи.

Эдвард чуть насмешливо посмотрел на меня.

– Вы… вы были пленены ею? – осторожно спросила Эмма, опуская глаза.

Особого расстройства она не демонстрировала, но явно хотела четко представлять себе ситуацию и не обманываться насчет старшего Де Ла Серта.

– Простите меня, леди Эмма… – как будто бы смутился Мануэль. – Мое поведение было совершенно недопустимо… И то, что я рассказывал…

Я уже вообще ничего не понимала.

Младшая прямо взглянула в глаза сыну посла и заговорила с теми интонациями, что и наша матушка, когда бралась кого-то отчитывать.

– Вы поступили крайне… неприлично, обсуждая подобные вещи в обществе дам, – строго произнесла Эмма. – Но я могу понять ваши чувства к другой молодой леди. И не смею осуждать вас за них.

Моя маленькая сестренка, которую я когда-то сама нянчила, вела себя с достаточным спокойствием и достоинством. Так могла бы говорить взрослая женщина.

– Я… Я не должен был, леди Эмма, – принялся было оправдываться Мануэль Де Ла Серта.

Младшая подняла руку, упреждая дальнейшие его слова.

– Мне будет приятно знать, если вы найдете эту девушку. И, смею надеяться, ваши намерения в отношении нее серьезны?

Вопрос поставил молодого человека в тупик. В этих словах воплотилась вся категоричность юной девушки, которая смотрела на мир сквозь призму своих мечтаний. Минутное умопомрачение на балу не значило совершенно ничего.

– Я… Я не знаю, леди Эмма, если говорить до конца честно, – не стал обманывать мою сестру Мануэль.

Еще и правдивый. Хотя в данном случае это скорее уже недостаток, чем достоинство, по моему мнению. Как подобное признание отразится на их с Эммой отношениях? Сестра вовсе не лишена гордости, она, разумеется, не потерпит соперничества с какой-то распущенной незнакомкой.

– Думаю, в случае подобных сомнений вам лучше… прекратить оказывать мне знаки внимания, – резонно заметила наша младшая, чем изрядно смутила всех собравшихся.

В том числе и нас с Эдвардом. Как бы мне ни мучительно было видеть, как ухаживает человек, которого я люблю, за моей родной сестрой, все же лучше, если он будет оставаться на глазах у меня, брата и, чего уж скрывать, моего батюшки.

Бродить в одиночку Мануэлю Де Ла Серта было строго противопоказано. Потому что это чревато внезапной смертью.

– Что же, нам отказали от дома? – ошарашенно спросил Мануэль, как-то беспомощно косясь на брата.

Эмма покачала головою.

– Вовсе нет, джентльмены. Вы же хорошие друзья нашей семьи, вы так близки с моим братом, – мягко произнесла она, обезоруживающе улыбнувшись иберийцам.

Когда она только успела научиться подобным фокусам? И, главное, у кого? Не у меня же, в самом деле.

– Что же, на моем пути не встречалось никаких цыганок. Так что я все еще могу надеяться… – вкрадчиво начал Теодоро Де Ла Серта, демонстративно не замечая явного возмущения старшего брата.

Наша младшая и тут нашлась с должным ответом.

– Можете надеяться. Но разве вы не должны бережно относиться к чувствам своего брата?

Сама Эмма почему-то вовсе не казалась расстроенной грядущей потерей двух кавалеров, чему я была немало удивлена. У меня в голове не укладывалось, что все могло обернуться именно таким образом.

– А вы, леди Эмма, всегда щадите чувства своей сестры? – нашелся, в конце концов, Теодоро, которому совершенно не хотелось отказываться от красавицы только потому, что его брат попал в немилость.

– Всегда, когда понимаю, что могу ее ранить, – ответила со свойственной нашей семье решительностью младшая. – К несчастью, Ева бережет меня еще больше, и порой сама скрывает свои чувства.

Не знаю, что подумали Де Ла Серта, а вот я услышала в словах сестры упрек. Упрек в мой адрес. Она обвиняла меня в том, что я не готова до конца пустить ее в свою жизнь… Создатель… Надеюсь, она не догадалась, какие чувства я испытываю к Мануэлю. Только этого мне не хватало.

– Вы так и останетесь дороги мне. Но как друзья. Я не желаю, чтобы джентльмен, ухаживая за мною, думал при этом о другой даме. Как и не желаю становиться причиной для размолвок между братьями.

Это был финал, достойный пера лучшего драматурга. Публика оценила и замерла в благоговении. Причем мы с Эдвардом были изумлены едва ли не больше Де Ла Серта.

Да уж, выучка леди Кэтрин ни для кого не проходит даром, а именно Эмма больше всех нас проводила времени с матушкой…

Мануэль и Теодоро покинули поле боя, оставив его за шестнадцатилетней девчонкой, которая была чертовски довольна собою.

– Что это было? – первым делом спросил у Эммы мой второй, когда сыновья посла нас покинули.

Мне тоже безумно хотелось узнать то же самое.

Младшая смерила нас спокойным взглядом и изрекла:

– Иберийский оказался слишком сложен для меня.

Я не верила своим ушам. Еще пару дней назад Эмма клялась всеми святыми без разбору, что непременно будет говорить на этом «чудесном, увлекательном языке». И вдруг подобная перемена?

– Не настолько уж я влюблена в этих молодых людей, чтоб целоваться в ночном саду… И не настолько смела.

Младшая поднялась на ноги и подошла ко мне.

– И, разумеется, я никогда бы не стала принимать знаки внимания от молодого человека, которому отдала свое сердце моя сестра.

Странно, что гром не грянул и пол под нами не провалился.

– Ты… когда?.. – хрипло спросила я у Эммы, чувствуя себя ужасно неловко от всего происходящего.

Сестренка вздохнула и закатила глаза. Точь-в-точь как наша мама. Просто до дрожи похожа.

– Да сегодня! Хотя и прежде подозревала нечто подобное. Ты всегда старалась оставаться рядом с ним. Ты бросилась защищать его, едва он оказался. Была готова рискнуть репутацией… В тебе всегда была сильна страстность цыган, но и благоразумие Дарроу не уступало. А ради Мануэля Де Ла Серта… Создатель…

Я тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, пытаясь спрятать от младшей сестры пылающие щеки.

– И теперь этот бал… Даже если бы я не заметила, как вы с Эдвардом переглядываетесь, все равно бы поняла, что это была именно ты. Только у тебя хватило бы…

– Бесстыдства?.. – всхлипнула я, чувствуя себя особенно жалкой рядом с шестнадцатилетней сестрой, которая не наделала столько опасных самонадеянных глупостей.

Но Эмме удалось меня удивить еще раз:

– Смелости, Ева. Смелости.

Мне не сразу удалось поверить в услышанное.

– Я даже представить не в состоянии, сколько же смелости должно быть в тебе, что ты вот так можешь бросить все и провести вечер с тем, кого любишь.

Опустить руки удалось не с первой попытки. Да и улыбка наверняка была вымученной.

– Я была в маске, Эмма. Когда ты в маске, то смелости куда больше.

Сестра всплеснула руками.

– Я бы и в маске никогда не смогла решиться, Ева! А ты… Ты ведь его так любишь – и все равно готова была отдать его другой! Как?.. Тебе ведь должно быть больно! Постоянно! Каждую минуту!

Больно. Да, мне было больно постоянно. Но притерпелась, смирилась…

– Если тебе – то я смогу это пережить, – тихо ответила я.

Брат наблюдал за нашим с младшей разговором молча. Он, судя по всему, намеревался дать нам все решить самим, без его участия.

– Вот только я не готова принять такую жертву от тебя! – возмутилась сестра. – Для меня Мануэль Де Ла Серта был всего лишь прихотью, не более! Неужели ты думаешь, будто я настолько… настолько глупа, настолько себялюбива, чтоб забрать у тебя любовь только из-за сиюминутного каприза?!

Нет, так я о сестре, разумеется, даже подумать не могла, но все же глупо было рассчитывать на понимание младшей в этом вопросе. Откуда мне было знать?..

– Эмма… Эмма, он все равно не любит меня. И никогда не полюбит, – принялась увещевать я сестру. – Твоя жертва бессмысленна. И я несколько не обижусь, если ты отдашь предпочтение именно этому человеку.

Эдвард тихо вздохнул, давая понять, что считает мое самопожертвование редкостной глупостью.

– Я люблю тебя, Ева. Очень сильно люблю. А Де Ла Серта меня всего лишь… забавлял. Мое сердце осталось при мне. И пусть даже ты права, но я не стану той, кто отнимет у тебя возлюбленного. И можешь даже не уговаривать.

Под конец сестра совершенно по-детски топнула ногой, разом разбив образ взрослой разумной женщины, который она демонстрировала до того. Но произнесенное так и осталось произнесенным. Моя младшая сестра не пожелала принимать ухаживания от молодого человека лишь потому, что я была влюблена в него.

Я подошла и крепко обняла младшую.

– Спасибо. Но я все равно считаю, что ты делаешь глупость, дорогая, – пробормотала я, уткнувшись ей в макушку.

Эмма тихо фыркнула и обняла в ответ.

– Он такой дурак, этот Де Ла Серта, моя дорогая. Просто круглый дурак.

Не так давно и Эдвард говорил мне то же самое. Удивительно единодушие, следует признать. Мои близкие всегда оценивают меня высоко. Быть может, даже куда выше, чем я того заслуживаю.

– Он не дурак. Просто такова судьба, – ответила я, уже не пытаясь скрывать грусти, которую испытывала. – Не стоит плохо относиться к Мануэлю Де Ла Серта дурно только потому, что он не полюбил меня. То, что ты отдал кому-то сердце, вовсе не означает, что на чувства ответят взаимностью.

Наверное, этой фразой я разбила все девичьи иллюзии сестры, но она приняла как данность, что бывает и так, и не стала оспаривать моих слов.

– Ну и все равно. Но я в любом случае не хочу делать тебе больно. Ты моя дорогая, любимая сестра. Ты стоишь всех мужчин в мире!

Хотелось бы мне в этом верить. И мне хотелось верить, что я действительно заслуживаю такой жертвы. Ведь пусть даже сейчас Эмма и не влюблена в Мануэля Де Ла Серта, это вовсе не означает, что она никогда бы не смогла его полюбить…

Однако младшая оставалась непреклонна и не желала причинять даже малейшую боль мне.

– Как бы то ни было… Жаль, что мы теперь лишены крючка, на который легко и просто было поймать Де Ла Серта… Вряд ли они станут снова такими частыми гостями в нашем доме, после того, как Эмма отказала им обоим. Проклятие, в младшей есть и характер, и… шарм. Я заранее с ужасом жду того момента, когда нас будут осаждать толпы женихов.

Я согласилась со словами Второго. Эммой можно было только гордиться. Сестра проявила себя так, как я даже не смела ожидать от нее, показала себя истинной Дарроу. Но удерживать рядом сыновей иберийского посла действительно стало куда сложней, чем прежде.

– Ты все еще их друг… – задумчиво протянула я со вздохом. Новый план в голове вот так запросто не складывался. И все же я была безумно благодарна Эмме, даже несмотря на то, что ее благородство принесло бездну проблем.

– Вы охотитесь вместе, выезжаете к общим знакомым, не так ли?

Эдвард подтвердил, что он с Де Ла Серта действительно связан дружескими узами, которые не считает нужным разрывать, особенно в свете грозящей Мануэлю опасности.

– Нельзя оставлять Мануэля… – убито произнесла я. – Нужно постоянно за ним приглядывать. В идеале за ним должна приглядывать именно я… Но тогда снова пойдут слухи о том, что я влюблена в Де Ла Серта. И снова иберийцы будут избегать меня как прокаженную.

Все прахом… Все теперь пошло прахом… Следовало как можно быстрей исправить ситуацию.

– У нас в запасе осталась Глория, – закинул пробный шар Эдвард с лукавой улыбкою. – Она только обрадуется тому, что Эмма решила не участвовать в охоте. И… и ее не так уж сложно уговорить. К тому же Де Ла Серта явно ей симпатизируют.

Еще бы. Глория Грей редкая красавица, пусть не столь яркая как наша младшая. Вероятно, подобному нельзя обучиться, лишь родиться.

– Стоит попробовать использовать ее. Главное, чтобы Глория нас не выдала.

Как же все было просто, когда иберийцев очаровывала младшая. У них просто не оставалось ни одного шанса на то, чтоб вырваться из ее сетей.

– Все же она не настолько хорошая актриса, – протянула я и обняла себя за плечи.

Глория пусть и была моей ровесницей, не обладала тем же искусством управления мужчинами.

Но была еще одна беда: Мануэль Де Ла Серта искал свою цыганку с бала. И лучше было бы дать ему ее, пока действительно не нашел. А племянница Глория была невысокой хрупкой блондинкой, которую просто было невозможно принять за ту девушку, с которой он танцевал весь вечер. Даже если Мануэль удовольствуется Глорией, это не означает, будто он оставит поиски. Узнать, чье лицо скрывалось за маской, его будет заставлять упорство и любопытство.

– Глории совершенно не обязательно что-либо рассказывать. Не объясняли же мы, что происходит, Эмме, не так ли? С Глорией вы подруги, пусть и не близкие. Так почему бы?.. Тем более, выбора у нас все равно не так уж и много.

Или она… Или Джейн Уиллоби… Джейн милая, добросердечная барышня, но порой ведет себя излишне просто и безыскусно. Никакого шарма, присущего молодой леди. Джейн Уиллоби просто не могла стать предметом чьих-то грез.

Если только…

– Глория… Да, нам нужна Глория… И непременно Джейн.

Второй посмотрел на меня с недоумением.

– Зачем нам она? – растеряно спросил он меня Эдвард.

Я беззаботно рассмеялась. Мне стало ясно, что делать дальше. Совершенно четко ясно.

– Она почти такая же высокая как я, кареглазая, темноволосая и слегка смугла. У нее есть брат. И она была на маскараде… – многозначительно произнесла я с коварной усмешкой.

Брат пришел едва ли не в ужас.

– Нет, Ева! Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул он с праведным возмущением. – Ты просто не можешь так поступить с Джейн! Ее репутация!..

Словом, все мои опасения и сомнения были озвучены Вторым.

– Что вообще может угрожать ее репутации? – беззаботно отмахнулась я.

– Ева!!! – гневно воскликнул Эдвард подскакивая ко мне и хорошенько встряхнув. – Ты хочешь представить все так, словно бы это Джейн была цыганкою на маскараде?! Ты совсем ума лишилась! Ты же вела себя… вела себя…

Я вопросительно уставилась на второго, ожидая, что именно он скажет мне дальше.

– Ну же, Второй, если начал, то заканчивай. Распущенная? Ты это хотел сказать. Но для Де Ла Серта эта цыганка стала мечтой. Мы дадим Мануэлю его мечту. Уверим его, что Джейн была той самой девушкой, которая заворожила его на маскараде. Он наверняка не станет ее упрекать в том, что на маскараде она вела себя чересчур уж смело. Все будет прекрасно.

По крайней мере, именно так мне казалось. Джейн… Джейн как и все девушки в этом сезоне, украдкой вздыхала, глядя на Мануэля Де Ла Серта. Сам ибериец мечтает получить свою прекрасную незнакомку, которая вскружила ему голову на балу. Пусть он считает, будто ею была именно Джейн. Почему нет?

– Ева… Ева, это будет огромная ошибка! Не нужно обманывать сразу их обоих! Что мы будем делать, когда обман раскроется?

О, Создатель…

– Кто его откроет? – поинтересовалась я у брата.

Эдвард схватился за голову, как будто бы боялся, что она вот-вот треснет.

– Да как… как можно принять Джейн за тебя?! Вы ведь совершенно разные! Ничего общего!

Я фыркнула и махнула рукой.

– Ты думаешь, что после нескольких часов знакомства он сможет с легкостью отличить меня от Джейн? О своей цыганке он знает только то, что она высока, смугла, кареглаза и темноволоса. А, и что у нее есть брат.

Мои увещевания на настроение Эдварда никак не повлияли.

– Ева, ты просто не сможешь…

Но в моей голове уже сложился план и, как мне показалось, вполне удачный. Я заставлю поверить Мануэля в то, что Джейн Уиллоби и есть та девушка, которую он ищет. Я заставлю свою племянницу полюбить этого человека больше жизни. В такого, как он, легко влюбиться.

– Смогу. Вот увидишь. Я все смогу. Мне всегда удаются мои задумки.

В успехе авантюры я не сомневалась. И даже не придется толком ничего объяснять Джейн. Ее непонимание Де Ла Серта легко примет за смущение и не станет донимать девушку расспросами. А потом… потом будет уже и все равно, кем же на самом деле была та цыганка на маскараде.

Следовало только дать небольшую подсказку Мануэлю. Крохотную.

– Это меня и пугает… Ева, даже если все выйдет по-твоему, ты же потом сама себе не простишь, что вот так легко отдала любимого человека другой! В этом есть нечто… нечто противоестественное! И совершенно бесчестное! Мануэлю Де Ла Серта вовсе не нужна Джейн Уиллоби!

Я презрительно поморщилась.

– Именно с этого обычно начинаются все те романы, которыми зачитывается Эмма. Заканчиваются подобные истории исключительно свадьбой. По любви.

Эдвард подобной отповедью почему-то не впечатлился.

– Ты-то откуда знаешь? Ты же не читаешь любовные романы.

Даже если и не читаю…

– Зато младшая очень охотно пересказывает.

Брат вновь схватился за голову, очень достоверно изображая скорбь.

– Ева… Ева, почему бы тебе просто… просто не признаться во всем Де Ла Серта? Если ты так уверена в том, что он не станет порицать за недопустимое поведение?

Создатель… Почему с мужчинами так трудно добиться взаимопонимания?

– Я говорила так о Джейн. Со мной будет совершенно иное. Меня Де Ла Серта просто распнет. Не столько из-за нарушения правил приличия, а за то, что я просто разрушила его мечту об идеальной возлюбленной. Просто посмотри на меня внимательно – и сам все поймешь, Эдвард. Я не гожусь на роль прекрасной дамы.

Второй критически осмотрел меня и с полной уверенностью заявил:

– Ева, ты не уродина.

С этим я не собиралась спорить. Вот только и красавицей не была. А Де Ла Серта был до неприличия хорош собой и того же ждал от своей таинственной исчезнувшей цыганки. Никак не меньше. Мне бы не удалось стать для него мечтой, за которой он гонится.

– Я не соответствую его надеждам, не являюсь частью его грез, Второй. Да мы к тому же и не ладим. Джейн Мануэль простит многое. А меня за то же самое легко возненавидит. Ты же понимаешь, что я права.

Аргументов против этих утверждений у близнеца не нашлось.

– Ева, но ведь Де Ла Серта может уже к вечеру выкинуть всяческие мысли о своей таинственной даме из головы. Это был лишь один вечер, и как бы прекрасно он не прошел, ты же не считаешь, будто Мануэль забудет всяческое благоразумие из-за твоих дивных глаз, которые он видел в прорези маски? Он вовсе не такой человек.

На подобное заявление брата я только красноречиво хмыкнула. Разумеется, именно такое впечатление Мануэль Де Ла Серта производил на знакомых. Спокойный и рассудительный, не склонный ко всяческим сомнительным авантюрам.

Однако внутри иберийца скрывалось такой силы пламя, что не стоило даже надеяться на его отказ от поисков.

– Эдвард, он будет разыскивать цыганку. И дело тут вовсе не в моих глазах. Он как чистокровная гончая, взявшая след дичи, не сможет остановиться, пока не решит эту загадку. Следует просто дать ему ту добычу, которая выгодна нам.

Потому что с него станется дознаться и до правды.

Уговаривать брата пришлось еще долго, но, в конечном итоге, он сдался. Второй вообще не мог долго сопротивляться мне, если я принимала какое-то решение. Эдвард не мог оставить меня наедине с трудностями. Потому что всю жизнь мы с ним все делили на двоих.

Вечером Мануэль Де Ла Серта прислал брату письмо с просьбою вызнать у Греев, кто именно был на том злополучном маскараде. Как я и предполагала, охотничий азарт гнал молодого человека вперед, к цели.

– Ты не ошиблась в отношении своего черноглазого красавца, – с неудовольствием заключил брат, давая мне в руки письмо.

Этот лист бумаги я держала с тайным трепетом. Как некое призрачное признание в нежных чувствах со стороны иберийца.

– Я не ошибаюсь в таких вещах, Второй, пора бы уже и привыкнуть. В том, что касается чувств, женщина всегда будет мудрей, – протянула я, лаская взглядом ровные, четкие строки. Вернуть письмо брату просто не было сил.

Тот в итоге сам забрал послание от друга.

– Ну и что нам теперь делать, о мудрейшая? – насмешливо поинтересовался у меня Эдвард.

Я фыркнула.

– Для начала тебе следует отправиться к Греям и попросить список приглашенных. Под любым возможным предлогом. Нужно же помочь другу, не так ли?

Редко мне доводилось видеть столь кислое выражение на лице моего Второго.

– Твое имя там тоже есть, если ты вдруг забыла, Ева, – мрачно сказал он.

Словно бы это могло напугать меня.

– Я знаю. Как и то, что там не указаны костюмы. Не волнуйся, Эдвард. Обо мне Мануэль даже и не подумает. О ком угодно, но точно не обо мне.

Ведь обо мне он за глаза говорит исключительно «рыба Ева», считая меня холодной и бесчувственной. И пусть в этом была и часть моей вины, ведь я держалась всегда сдержанно и достойно, как и пристало благородной леди. Мне нельзя было вести себя иначе.

– Ты упорно желаешь продолжать морочить ему голову? – расстроено спросил дорогой брат.

Я кивнула. Мой план был вполне неплох. Почти идеален. Но это «почти» можно было смело сбросить со счетов. Мне удастся обмануть его.

– И каким образом? Как ты собираешься убедить его в том, что именно Джейн – цыганка?

– Маска, – довольно произнесла я, даже не пытаясь скрывать собственное торжество. – Если ты помнишь, у меня была довольно приметная маска. И если Мануэль Да Ла Серта увидит в руках Джейн мою маску, то у него больше не будет вопросов. Он решит, что именно Джейн та девушка, которую он ищет.

Брат обреченно вздохнул и дал мне благословение на этот обман. Пусть и не стал скрывать, что так и не одобряет происходящего.

– Первая, я еще могу понять, почему ты скрываешь свои чувства… Но скрывать правду и плести настоящую паутину лжи – это все-таки не одно и тоже. Ева, эта дорога в ад! Как ты не понимаешь?!

Эдвард, разумеется, хотел как лучше. Он всегда старался заботиться о своей сестре, даже несмотря на то, что именно я была старшей.

Вот только я уже и так попала в ад. Видеть любимого человека и не иметь возможности даже обмолвиться о собственных чувствах – это ли не преисподняя?

– Я все понимаю, – вздохнула я, дав на мгновение дав выглянуть моей печали. А потом сухо продолжила: – Отправляйся к Греям. И будь так любезен, пригласи Глорию на загородную прогулку.

Это указание застало Второго врасплох. Разумеется, мы не планировали никакого выезда на природу. До этого утра. А теперь уже планировали.

– Прогулку? Что за прогулка? Я ничего не знаю о ней.

Узнав об очередной части моего плана, Эдвард помрачнел еще больше. Казалось, что рядом с ним молоко должно скисать. И даже улыбка на моем лице не внушала брату оптимизма.

– Прогулка состоит послезавтра. Полюбуемся видами. Устроим небольшой пикник. Простой семейный выезд. И, разумеется, Де Ла Серта. Остальное я беру на себя.

– Вот это меня и пугает… а приглашение для Уиллоби?

Эдвард явно спрашивал с надеждой, что хотя бы Джейн я пока не стану вовлекать в эту историю.

Увы, мне пришлось его разочаровать. Пусть я и ценила покой родственницы, но все же меньше, чем собственный. И гораздо меньше, чем безопасность человека, которого я, на свою беду, полюбила.

– К Уиллоби я отправлюсь прямо сейчас. Сама. Заодно прощупаю почву в плане романтических увлечений нашей с тобой племянницы.

И склоню Джейн к мысли, что она влюблена в молодого иберийца. Это было бы очень кстати. Не слишком сложная задача. Подчас девушки, которые кажутся не склонными к романтическим увлечениям, лишь ждут подходящего момента, чтобы влюбиться в кого-то до безумия. В кого-то неподходящего. Я же окажу добрую услугу своей родственнице: Мануэль подходящая кандидатура для влюбленности…

– А к Де Ла Серта с приглашением, как я понимаю, предстоит отправиться мне? – обреченно уточнил Эдвард.

Выглядел он в тот момент так, словно видеть своих приятелей для него худшее из зол. Мне даже стало неловко, что я втягиваю его. Всего на мгновение.

Словно бы у нас имелся выбор.

– Ну не мне же являться к ним с визитом? Я могу явиться лишь к их матери.

Марисоль Де Ла Серта ко мне благоволила и этого совершенно не скрывала. Подозреваю, немало тому способствовало мое приданое, все же я была одной из самых богатых невест Альбина, и это давало мне весомое преимущество на рынке невест, если не среди молодых людей, так среди их родителей.

– Хорошо-хорошо, сестра. Я сделаю все, как ты просишь, – заверил меня о своем полном содействии Эдвард. – Не переживай… Хотя мне и не по душе твоя задумка.

В брате я и не сомневалась. Двадцать лет мы с ним были заодно, что бы ни затевали. Хотя обычно именно я затевала все наши авантюры, а Эдвард был верной опорой, верным сообщником, с которым мы делили все на двоих. Первая и Второй. Неразлучные близнецы Дарроу.

Собираясь к родственникам, я зашла к Эмме, предлагая отправиться вместе со мною. Сестра поморщила носик и заявила, что не собирается участвовать в моих интригах. Каким чудом она догадалось о моих планах, оставалось непонятным. Не иначе как было замешано семейное чутье.

Пришлось натягивать на лицо жизнерадостную улыбку и ехать к родственникам в одиночестве. В кои-то веки мне стало слегка не по себе. Быть может, все дело в совести, которая с интонациями моего брата шептала на ухо, что я поступаю далеко не лучшим образом.

Иногда совесть говорит абсолютнейшую чушь.

У супругов Уиллоби было трое детей: Эндрю, старший сын и наследник, любимица семьи Джейн и Майкл, совершенно невыносимый мальчишка тринадцати лет, который все силы прикладывал к тому, чтобы разрушить покой в доме.

В некоторой степени юному Майклу Уиллоби удавалось внести сумятицу в размеренную жизнь своего семейства. Прислуга перемещалась по особняку лишь нервно оглядываясь, а учителя сменялись так быстро, как позволяли приличия. Майкл быстро доносил до несчастных свое негативное отношение к образованию.

И пусть для домочадцев младший Уиллоби был сущей карой Создателя, я его обожала. В нем была та же необузданность, что крылась во мне.

Именно Майкл встречал меня первым, когда бы я ни приезжала в дом Уиллоби, словно чувствуя мое приближение заранее. На этот раз мальчишка также оказался на крыльце еще до того, как мой экипаж остановился, и принялся радостно размахивать руками, а после бросился к экипажу

Чем мне удалось заслужить подобное благоволение неуправляемого Майкла, было неясно никому. В том числе и мне самой. На меня он едва ли не молился и часто твердил, что женится он исключительно на «дорогой Еве».

Помог мне спуститься Майкл сам, хотя и редко демонстрировал хоть какие-то манеры.

– Ева, как я рад, что ты приехала! – выпалил мне мальчишка, даже не поздоровавшись.

Невежливость в полной мере искупалась выражением ничем незамутненного счастья на лице юного Уиллоби. Уж не знаю, чем я заслужила эту беззаветную любовь…

– Я тоже рада тебе видеть, бесенок, – улыбнулась я племяннику. – Джейн дома?

Мне нужно было в первую очередь поговорить именно с нею.

– Да куда она денется? – пожал плечами Майкл, взлохматив рукой темные и без того непослушные волосы. – Опять чахнет над книгами, зануда. Папа говорит, так она никогда замуж не выйдет.

Вот с этим мне и предстоит немного поработать. Читает… Читает – это хорошо. Значит тоскует о неизведанном, о чуде… Будет ей чудо. Черноглазое и удивительно красивое.

– Выйдет, Майкл, выйдет. Твоя сестра замечательная девушка и непременно найдет себе хорошего мужа.

Мальчик красноречиво хмыкнул и повел меня в дом.

– Найти что-то можно, только если ищешь. А Джейн не ищет. Она все чего-то ждет.

Увы, но я была целиком и полностью согласна с Майклом. Если не искать, то можно так и состариться в ожидании счастья. Но, с другой стороны, такое вопиющее безразличие к собственной судьбе было мне на руку.

– Как Эмма? Все так же проводит время с этими… иберийцами? – не слишком довольно уточнил племянник.

К Де Ла Серта он испытывал ничем не объяснимую, однако при этом на удивление сильную, антипатию, пусть ни Мануэль, ни Теодоро не имели как причин для дружбы с семейством Уиллоби, так и причин для вражды.

– Нет, Майкл, Эмма сейчас решила несколько разнообразить свой круг общения, – уклончиво описала я последнюю беседу младшей с сыновьями посла Де Ла Серта.

От подобной новости Уиллоби просто просиял.

– Ну наконец-то. Значит, мы снова будет с ней прогуливаться верхом!

Так вот в чем дело… Видимо, Майкл, винил иностранцев в том, что они отняли у него партнера по играм, коим много лет являлась Эмма.

Следовало развеять иллюзии мальчика. Наша младшая уже не ребенок – молодая красивая девушка. В некотором роде для Майкла она, как друг беззаботного детства, уже была потеряна навсегда. Так обычно и происходит, когда товарищи по играм вдруг вырастают.

– Эмма… Она уже выезжает, ты же понимаешь. Она теперь интересуется иными вещами и вряд ли станет ловить с тобой лягушек или пробираться ночью в склеп, чтоб увидеть привидение, – примирительно произнесла я. – И дело вовсе не в братьях Де Ла Серта. Просто Эмма теперь взрослая.

Майкл вздохнул и почесал макушку.

– Это самое дурацкое объяснение, Ева. Ты вот тоже взрослая. Но запросто ходишь со мной за лягушками. А еще мышей не боишься.

Легко же стать идеалом женщины, когда кавалеру всего тринадцать лет от роду.

– Я веду себя совершенно неподобающим образом. Приличные девушки не должны ловить лягушек, уверяю тебя. И смею надеяться, ты никому не станешь рассказывать о том, чем мы с тобой время от времени занимаемся. Ты ведь не станешь разрушать мою репутацию?

Майкл предупредительно открыл передо мной дверь, пропуская внутрь.

– Ну что вы, леди Ева, как я могу?

Очень удобно, когда в доме имеются собственные глаза и уши, ради этого можно и в болото залезть, и ночью по кладбищу прогуляться. А Майкл… Майкл даже не подозревал, что шпионит за собственной семьей. Совсем немного.

Мисс Джейн Уиллоби большую часть времени проводила в библиотеке, находя в чтении главное удовольствие в своей жизни. Ничего не имею против чтения, однако учитывая приличное состояние семейства Уиллоби и то огромное количество возможностей, которое столица предоставляла молодой барышне, мне казалось странным, что Джейн все свое время проводит за книгами.

Моя племянница мило пела, мило играла, мило вышивала… Но все это она делала, не проявляя особенных талантов. Вероятно, потому что ни к чему не прилагала достаточных усилий для собственного совершенствования.

Для Джейн приятней было проводить время в собственных иллюзиях.

Пришло время вырвать ее оттуда. Теперь мисс Уиллоби требовалась в реальности.

В холле меня приветствовал кузен Уиллоби, отец Джейн. Как и всегда, он был в добром расположении духа. Я вообще не припоминала ни одного случая, чтоб мистер Уиллоби казался недовольным.

– Дорогая Ева, – улыбнулся мне мужчина и обнял, – по глазам вижу, ты что-то задумала. Вся в мать. Хотя и от отца кое-что взяла… Итак, что за коварный план зародился в этой прелестной головке?

Многие годы мистер Уиллоби провел подле моего отца, и все были полностью уверены, что именно мистер Уиллоби займет место лорда Дарроу, моего батюшки, когда тот решит отойти от дел. Увы, папа упорно оставался на службе, да и теперь было куда вероятней, что на смену ему придет Эдвард. Брат обладал всеми необходимыми для того задатками.

– Коварный план? – изумленно переспросила я, хлопнув глазами. – Я всего лишь хотела пригласить Эндрю и Джейн на загородную прогулку. Все мило и невинно.

Этот фокус прошел бы со многими, но определенно не с мистером Уиллоби. Слишком много времени он провел в обществе моих родителей, чтоб купиться на подобный простой трюк.

– Ева, – мрачно начал мужчина, – ты еще слишком молода, чтоб пытаться меня дурачить.

Ну что за странный выпад? С чего вообще подобное предположение пришло в голову моему родственнику?

– Но ведь мне удавалось это и с куда более зрелыми и опытными людьми, – пожала я плечами с веселой усмешкой.

Мистер Уиллоби посмотрел на меня особенно пристально.

– Милая Ева, я прошу тебя лишь не погубить жизнь моих детей окончательно в своих попытках достичь желаемого. Надеюсь, это не так много? – произнес немного мрачно мужчина. – Пусть у меня их и трое… но это не значит, будто я готов потерять парочку.

Я поцеловала родственника в щеку и рассыпалась в уверениях, что ничего дурного с его детьми не произойдет. По крайней мере, не при моем участии. Ведь возможное замужество Джейн сложно назвать неприятностью, верно?

Племянница, разумеется, проводила время в библиотеке за очередным романом. Она сидела в кресле у окна и увлеченно читала, не замечая ничего вокруг себя. Я окликнула ее дважды, и только во второй раз она откликнулась.

– А! Ева! – изумленно произнесла, откладывая в сторону книгу. – Не знала, что ты сегодня собиралась нас навестить.

Джейн Уиллоби всегда говорила так, словно только что проснулась. Так оно, вероятно, и было, на недолгое время мисс Уиллоби выныривала из радужного мира своих грез, отвечала на вопросы докучливых окружающих, а после возвращалась назад, туда, где жизнь была куда приятней.

– Прости, что без предупреждения, – виновато улыбнулась я племяннице. – Хотела пригласить тебя и Эндрю на загородную прогулку. Без старших. Полная свобода.

Джейн неуверенно пожала плечами. Она не слишком любила выбираться из дома и редко делала это без необходимости.

– Я… Я не уверена… Не так хорошо чувствую в последнее время… – пробормотала виновато мисс Уиллоби, снова схватив книгу так, словно надеялась за ней от меня спрятаться.

Да… Без колдовства мне совершенно точно не удастся убедить Де Ла Серта в том, что это и есть его цыганка. Все же я была куда энергичней. Ладно… Все равно ведь выйдет так, как я того желаю. Я Дарроу, в конце концов, мы неизбежно добиваемся своего.

– Создатель, Джейн, нельзя проводить все свое время за книгами, тебе совершенно точно необходимо хорошее общество, дорогая. Будут наши родственники, друзья… Тебе понравится.

Уж в этом-то я ни капли не сомневалась. Я готова приложить все силы к тому, чтоб для Джейн это был лучший день в жизни.

– А Де Ла Серта будут? Сыновья посла? – внезапно спросила племянница, спрятав взгляд под пологом длинных ресниц.

А потом на ее щеках проступил румянец, который ей неожиданно шел.

Приглядевшись к книге, которой отдала предпочтения Джейн, я с содроганием поняла, что это похождения очередного благородного идальго. Почва явно благодатная.

– Да, они оба приглашены. Теодоро и Мануэль большие друзья моего брата и, разумеется, они будут на нашей прогулке.

Неужели тихоня Джейн действительно подпала под обаяние кого-то из иберийцев и теперь страдала от тайной любви? Или просто так совпало, что когда в руки мисс Уиллоби попала книга об Иберии, она встретила еще и Де Ла Серта?

– Я… Я, наверное, поеду тогда… Если это будет удобно, – робко произнесла девушка, не поднимая на меня взгляд.

Огромных трудов стоило не вздохнуть с облегчением. Уговаривать Джейн не пришлось. Но вот Эндрю… С Эндрю все будет куда сложней. С ним всегда было сложно. Чертовски сложно.

Хотя бы потому, что он терпеть меня не мог с самого детства, уж не знаю почему.

У племянника был отвратительный характер, который «идеально» дополняла способность появляться в самый неподходящий момент в самом неподходящем месте.

Вот и сейчас…

– Кто бы мог подумать… Тетя Ева, – раздалось за моей спиной.

Ненавидела, когда ко мне подходили сзади. И ненавидела, когда меня называли тетей. Мне было всего двадцать лет, и слышать от мужчины на два года старше «тетя Ева»… Словом, отвратительные ощущения.

– Эндрю, рада тебя… видеть, – произнесла я, оборачиваясь.

Он чрезвычайно сильно походил на собственного отца. Темноволосый, зеленоглазый, те же черты лица. Вот только обаяния, которое буквально источал старший мистер Уиллоби, в Эндрю не наблюдалось. Ну, или он просто не собирался тратить его на меня.

– Как всегда любезна. Вся в мать. Будешь достаточно вежлива, чтоб не отравить меня во время следующего обеда? – осведомился родственник, даже не пытаясь скрывать откровенного сарказма.

Неприязнь Эндрю Уиллоби была полностью взаимна с моей стороны, о чем он откуда-то знал. Но даже несмотря на это, я старательно держалась с ним вежливо и дружелюбно, пусть и втайне мешала придушить его ночью подушкой.

– Что, собираешься втянуть нас в какую-то темную историю, да, леди Ева? – недобро протянул Эндрю, испытующе глядя исподлобья на меня.

Сразу стало понятно, что переубедить молодого Уиллоби мне не удастся.

– Эндрю. Ты ведешь себя просто ужасно! – возмутилась Джейн, вскакивая на ноги и вставая между мною и братом.

Поведение Эндрю девушку просто ужаснуло. Хотя для молодого Уиллоби это было своеобразным хобби – шокировать окружающих.

– Ева просто пришла передать нам приглашение на загородную прогулку. А ты ведешь себя так грубо! Как дикарь. Немедленно перестань!

Эндрю демонстративно закатил глаза, ясно давая понять, что раскаиваться в ближайшие сто лет он не собирается.

– Прогулка? Куда же? В Холмы? Или к черту в зубы? Ты же у нас чертово отродье, не так ли? – процедил Эндрю Уиллоби, глядя мне прямо в глаза. – Джейн, от Евы всегда одни неприятности! Как и от ее драгоценной матушки!

Тут уж пришел мой черед раздражаться.

– Чем тебя не устраивает моя мать? – уже не скрывая раздражения, процедила я.

Не выносила, когда пытались оскорблять моих родных, тем более матушку, которая всегда была образцом для подражания. Идеальная леди. Леди самых строгих правил.

– И вообще, можешь придержать язык. Приглашения для тебя больше нет. Ты как всегда невыносим, Эндрю. Джейн, послезавтра, не забудь.

Сказав это, я развернулась и уже собралась уйти, как этот невозможный и невыносимый человек схватил меня за руку, заставив остановиться.

– Ева, не играй с моей семьей! Для того, чтоб иметь на это право, нужно быть лордом Николасом, а не его дочерью.

Я скривилась, будто пришлось съесть что-то горькое.

– Я никогда не играю, Эндрю.

Фамильная горделивая гримаса удалась полностью. Жаль, разжать руку племянника на своем плече быстро не удалось, поэтому финал сцены оказался несколько смазан.

Домой я вернулась раздраженная сверх всякой меры. По крайней мере, насущные проблемы неплохо помогли забыть о моем разбитом сердце. Эндрю всегда оказывался незаменим, когда дело доходило до выведения из душевного равновесия.

Хорошо бы он не отговорил Джейн от того, чтоб отправиться с нами на прогулку. Конечно, на мою племянницу было не так уж легко повлиять… Просто Эндрю отличался завидным упорством.

Мое настроение по приезду домой оказалось настолько ужасным, что я ушла к себе с намерением сперва привести в порядок растрепанные чувства и только после этого показываться на глаза родным.

Как в нашем большом дружном клане появился кто-то подобный Эндрю Уиллоби?! Кто-то настолько грубый, непредсказуемый… и не ставящий меня ни во что. Если бы он не носил славную фамилию Уиллоби, я бы никогда не стала даже разговаривать с кем-то, подобным ему.

Эдварда все еще не было, следовательно, мне не нужно было ни перед кем отчитываться. Отец в очередной раз пропадал по делам службы. Впрочем, он вообще предпочитал не вмешиваться в наши «детские» интриги, давая возможность младшему поколению развлекаться в компании друг друга.

Когда пришло время ужина, я натянула на лицо улыбку и спустилась в столовую, изображая воодушевление. Эдвард успел вернуться домой к ужину. Выглядел при этом Второй и довольным, и усталым одновременно, из чего я сделала закономерный вывод, что поручения брат выполнил.

– Ты выглядишь не слишком хорошо, Ева, – не смог промолчать Второй, усмехаясь. – Эндрю, как я понимаю, был дома.

А вот у него с Уиллоби были не то, чтобы идеальные, но все же терпимые отношения. По крайней мере, они не пытались каждую минуту наговорить друг другу дерзостей. Учитывая характер племянника Эндрю, это можно было считать огромным достижением.

– И как ты только догадался? – саркастично протянула я, начиная с особой жестокостью кромсать свой бифштекс. – Да, Эндрю Уиллоби был дома и, как всегда, обвинил меня во всех смертных грехах. Это его любимое занятия, о чем тебе прекрасно известно.

Отец к ужину опаздывал, что, как мне показалось, расстраивало матушку. Она и так постоянно жаловалась на то, что чувствует себя вдовой при живом муже, поскольку отец больше печется об интересах державы, чем о собственной супруге.

– Дети, вы опять что-то затеяли, не так ли? – с подозрением поинтересовалась матушка, посмотрев сперва на брата, а потом и на меня.

Я пожала плечами с невинным видом и продолжила есть. Эдвард уверил маму, что все в полном порядке и никаких коварных козней мы не строим. Эмма… Эмма промолчала, словно бы вся история ее не касалась вовсе.

Ну… По крайней мере, наша младшая выросла крайне понимающей барышней.

– Ева, скажи на милость, в кого ты пошла, что постоянно норовишь во что-то вмешаться? – вздохнула наша почтенная родительница.

Я тяжело вздохнула и спросила:

– В тебя, мама? Все без устали твердят, что ты в молодости вела себя примерно… примерно также.

Именно это рассказывали нам абсолютно все старшие. Нет, без подробностей, не вдаваясь в детали, но все сходились в одном: Кэтрин Дарроу, в девичестве Уоррингтон, имела дурную привычку вмешиваться во все. Обычно себе на беду.

– Всегда надеялась, что не услышу подобные слова от собственных детей, – расстроенно произнесла мама. – Но, видимо, за все в этой жизни приходится платить…

Кажется, мама даже слегка иронизировала над происходящим.

– Ева, прошу тебя, будь благоразумна. Я понимаю, что твой характер… Да еще и это чувство… Как все некстати…

А ведь это мы еще не рассказали ей о том, что Мануэля Де Ла Серта пытаются убить… Хорошо, что не рассказали.

– Я буду благоразумна, мама, – заверила я со всей возможной искренностью.

Хотя крайне сомневалась в том, что мне удастся выполнить данное обещание.

– Врешь, – безо всяких сомнений сказал матушка, не скрывая досады. – Я в твоем возрасте говорила родителям то же самое. А после с огромным воодушевлением влезала в очередные неприятности. Правда, обычно это происходило с подачи Роберта Уиллоби.

Подобное откровение застало меня врасплох. Я никогда бы не предположила, что мистер Уиллоби, столь респектабельный джентльмен, мог кого-то втравить в неприятности. Оказывается, мог…

– Рядом со мной нет никого мужского пола с фамилией Уиллоби, – заявила я. – Так что у моего здравомыслия есть некоторые преимущества перед твоим.

Майкл еще слишком юн… А Эндрю… Избави меня Создатель от общества Эндрю Уиллоби.

– В такие моменты я радуюсь, что ты таки не поладила с сыном Роберта, – вздохнула матушка, растирая виски. – Но я прошу тебя, Ева… Мужчины – это недостаточная причина для того, чтоб забыть о здравом смысле и самоуважении.

Я украдкой вздохнула. Какая же тогда, по мнению моей матери, причина была достаточной, чтоб забыть о здравом смысле?

– Совершенно верно, мама, – согласилась я вслух, про себя же махнув рукой на все на свете. В особенности на пресловутое здравомыслие.

Леди Кэтрин Дарроу была достаточно умна, чтоб не обольщаться на счет собственных детей.

– Отец вас окончательно испортил, – только и сказала она удрученно и продолжила трапезу.

Мы с братом озадаченно переглянулись. Редко когда матушка высказывала нелицеприятное мнение о последствиях воспитания нашего отца. Точнее… никогда прежде мне не доводилось слышать от матушки что-то дурное о поступках папы.

– Нет, он просто развил наши природные задатки, – весело отозвался Эдвард, старательно разглядывая собственную тарелку.

Матушка снова тяжело вздохнула, понимая, что брат намекает на природные задатки, переданные по наследству. От самой матери.

– Сменим тему. Но я непременно переговорю с вашим отцом на тему происходящего безобразия.

Папа не явился вплоть до конца ужина. Возможно, дела, которыми он занимался, оказались слишком уж важными, или же просто не желал пока знать о наших с братом замыслах. А заодно и объясняться с матушкой. Отец был упрям. Но мама обладала этим свойством в той же мере, иначе бы просто не смогла столько лет прожить в счастливом браке с лордом Николасом Дарроу.

Уже вечером, оставшись наедине, мы смогли обсудить с Эдвардом, как продвигается осуществление нашего (да, теперь уже совершенно точно нашего) плана.

– Де Ла Серта не против развеяться в нашей компании, – сообщил в первую очередь о настроениях иберийцев Второй. – Вероятно ни тот, ни другой не были увлечены Эммой всерьез, по крайней мере, они мало походят на несчастных влюбленных с разбитым сердцем.

Уже немного легче. Если бы в сердце Теодоро и Мануэля зародилась подлинная страсть, это бы сильно осложнило дело. Отвергнутые мужчины подчас творят столько глупостей…

– А как же уязвленное самолюбие? – немного растерялась я.

Гордость… Куда девалась гордость иберийских идальго.

– Ну, Мануэлю, как ты совершенно правильно рассчитала, не до гордости. Он твердо вознамерился найти таинственную незнакомку, поэтому симпатия к Эмме отошла на второй план.

На мгновение я испытала даже некое самодовольство. Мне удалось заинтриговать сына иберийского посла настолько, что тот даже потерял интерес к моей красавице-сестре. Правда, с небес на землю вернул тот факт, что стоит только Мануэлю Де Ла Серта узнать, кем именно являлась его недоступная греза… И все. Сказка закончится, даже не начавшись.

– Он попросил тебя достать список гостей на маскараде? – поинтересовалась я, скорее, чтоб убедиться в собственной правоте. Я ни капли не сомневалась, что молодой человек поступит именно так, как я и предсказывала.

Когда дело доходит о душевных терзаниях и влюбленности, все люди становятся похожи друг на друга.

– Разумеется, попросил. Я решил на всякий случай намекнуть, что на маскараде подчас бывают и… неучтенные гости. Не так уж много молодых леди, которых пригласили, были хотя бы немного похожи на тебя…

Я благодарно чмокнула брата в щеку. Его предусмотрительность не раз меня выручала.

– В целом же тебе стоит быть поосторожней, Первая. Твой черноглазый землю носом роет в страстном желании найти свою даму. Я бы на твоем месте начал волноваться.

Разумеется, волноваться стоило… Но если наша небольшая прогулка пройдет по моему плану, то Мануэль Де Ла Серта успокоится. Окончательно и бесповоротно. Потому что его таинственная леди будет с ним.

– Я и волнуюсь, – кивнула я с улыбкой. – А Греи? Что Глория? Готова продолжать очаровывать иностранцев?

Эдвард удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку дивана с видом человека, который много и плодотворно трудился.

– Глория жаждет вступить в игру. Я убедил ее, что нужно утешить несчастных молодых людей с разбитым сердцем. А милая Глория – сердобольная девушка. Ну и разумная.

Замечательно. Мисс Грей вступает в игру на лидирующей позиции. Хороший раздражающий фактор для мужчин.

– Я пригласил и кузена Феликса, ты не возражаешь? – немного неуверенно сообщил мне брат.

С моей нелепой гайжбд влюбленности в Феликса Грея минуло уже более трех лет, но Эдвард до сих пор говорил об этом человеке с осторожностью, боясь ранить чувства своей Первой. К счастью, моя душевная организация была не столь тонкой как у большинства барышень.

– Разумеется, нет. Я буду только рада увидеть его вновь. Я уже давным-давно не страдаю по нему.

Второй криво усмехнулся.

– О да. Теперь ты страдаешь уже по другому человеку. И, клянусь, вздыхай ты снова о кузене Феликсе, я был бы рад куда больше.

Несомненно…

Организовать выезд за один день – это не самое легко занятие, следует признать. Времени было предельно мало, поэтому я подключила к сборам и Эмму, и даже Эдварда. Брат, правда, слегка повозмущался из-за того, что его привлекают к женским делам. Но все же я была старшей сестрой и это давало определенные преимущества. Например, иногда я могла приказывать…

Вечером накануне поездки Джейн Уиллоби прислала записку, в которой сообщила, что она непременно отправится с нами, несмотря на явное неудовольствие Эндрю по этому поводу.

Пожалуй, мало какая новость могла так сильно поднять мне настроение. Судьба определенно была на моей стороне. Значит, у моего плана куда больше шансов на успех.

Просто замечательно.

– Ева, да ты просто сияешь, – не преминула отметить матушка.

Сама мама, на мою удачу, не имела намерения поехать с нами на природу. Она требовалась ее величеству Вирджинии. Наша королева беспрестанно вела при дворе свои игры, а матушка являлась любимой наперсницей ее величества, которую та вовлекала во все.

– Хорошее настроение, мама, – улыбнулась я, не желая распространяться о причинах своей радости.

Матушка испытующе взглянула мне в глаза, после чего вздохнула и поцеловала меня в лоб. То ли благословила на дальнейшие подвиги, то ли попросту смирилась с неизбежным. В любом случае, даже если бы моя почтенная родительница вздумала мне запрещать влезать в очередную историю, ничего бы не изменилось. Я была тверда в своем намерении довести задуманное до конца.

– Ох уж это мне твое хорошее настроение, Ева… – только и сказала мама и удалилась, оставив меня с моими замыслами.

Слава Создателю, матушка уже давно не имела привычки вести со мною душеспасительных бесед.

Перед сном ко мне зашла Эмма, непривычно серьезная и слишком уж взрослая.

– Ева… – с порога начала она говорить.

Я в тот момент сидела в ночной сорочке у зеркала и расчесывала волосы. Мне казалось, что никто ко мне уже не должен был прийти.

– Эмма, почему ты еще не в постели? – изумилась я, повернувшись к сестре.

Намек на то, что сейчас лучше было бы уйти, младшая демонстративно не поняла.

– Вы ведь что-то задумали вместе с Эдвардом, не так ли?

Я на мгновение замерла, не представляя, что мне следует сказать сестре.

Посвящать ее в наш план мне казалось нецелесообразным, учитывая, что сложно было предсказать, как Эмма поступит. Лгать?.. А если поймет?

– Тебе не стоит в это вникать, – мягко произнесла я, продолжая готовиться ко сну.

Младшая расстроенно вздохнула и подошла ко мне вплотную.

Ее маленькие ладошки легли на мои плечи.

– Ева, почему бы тебе просто… просто не признаться ему? – неуверенно предложила она, еще раз вздохнув.

Создатель… Ну да, ведь Эмме лишь шестнадцать лет. Идеальное время для романтических иллюзий.

– Потому что… потому что ты не слышала, что они говорят обо мне. Мануэль и его брат, – с грустью произнесла я. – Он никогда не посчитает меня достойной себя и лишь высмеет мои чувства.

Сестра горько рассмеялась.

– То есть ты отказалась от всего только потому, что твоя гордость уязвлена? – с осуждением спросила меня младшая, вставая так, чтоб иметь возможность смотреть мне в лицо.

Странная трактовка моего поведения.

– Нет. Потому что мои попытки вызвать симпатию Мануэля Де Ла Серта заранее обречены на провал. А я не выношу заниматься бесполезными вещами.

Эмма всплеснула руками. В ее глазах я видела гнев, возмущение, осуждение… Происходящее в нашей жизни, происходящее между мной и Мануэлем Де Ла Серта (точнее, не происходящее) ломало ее идеальную картину мира. И сестра расстраивалась из-за этого.

– Да ты просто… просто боишься! Боишься бороться за свою любовь. Ты ведь замечательная. Ты спасла Мануэлю жизнь! Если он узнает…

Редкая наивность.

– Эмма, благодарность и любовь – это не одно и то же. И любовь нельзя заслужить как награду. Пойми и прими это. И не мешай мне делать то, что я считаю нужным.

На последней фразе я добавила в голос металла, надеясь, что авторитет старшей сестры поможет мне подчинить своей воле младшую. Именно надеялась, а не рассчитывала. В последнее время сестра подбрасывала мне сюрприз за сюрпризом. Не то, чтобы они все были неприятными, но подобное поведение делало Эмму непредсказуемой.

– Я… постараюсь, Ева. Если только ты не станешь творить слишком уж откровенных глупостей, – заявила мне младшая и вышла из спальни.

«Не станешь творить слишком уж откровенных глупостей»… Да кем себя возомнила наша оранжерейная фиалка? Героиней древних легенд, которая с мечом наперевес отправляется спасать своего принца?

Не хватало только еще, чтобы Эмма нашла себе неприятности. Мне пока и собственных хватало…

А во сне я снова была черной кошкой. И находилась в спальне Мануэля. Тот мирно спал. Лунный свет падал на его лицо, делая его похожим едва ли не на фэйри. Соблазн оказался слишком уж велик, чтобы удержаться. К тому же все происходило во сне…

Я запрыгнула на постель и самым наглым образом устроилась на груди Де Ла Серта и замурлыкала, разглядывая иберийца. Тот во сне пошевелился и положил руку мне на спину… А после и вовсе погладил. Я замурлыкала громче.

Утро выдалось на редкость суматошным. Для начала, Эмма самым возмутительным образом проспала, и когда мы с Эдвардом уже были готовы к выезду, она только-только открыла глаза. Хотелось как следует отчитать ее, однако младшая и сама была настолько расстроена, что это показалось мне лишним. В итоге умница Второй просто увел меня пить чай, пока я не начала срывать на ком-то накопившееся раздражение. А было его много. До крайности много.

Потом выяснилось, что часть приготовленных блюд не успели по какой-то нелепой случайности погрузить в экипаж. Заметив, как я недобро щурюсь, брат силой усадил меня на диван, и сам решил проблему.

– Ты слишком взвинчена сегодня, Первая, – произнес иронично Эдвард, когда все, наконец, утряслось, и мы устроились в нашем ландо. – Тебе нужно успокоиться, взять себя в руки.

Проще было сказать, чем сделать. Внутри все замирало… Эмма посеяла во мне сомнения, нелепые надежды….

«А что если… что если он узнает?..» – вот о чем размышляла я, и внутри тут же возникало какое-то странное томление.

Эмма-Эмма… Зачем только младшая наговорила мне все это? Зачем разбередила раны, которые уже начали заживать?.. И как заставить глупое сердце уняться?

– Постараюсь, Второй. Как всегда, постараюсь, – неуверенно улыбнулась я брату, пожав его руку.

Место, которое я выбрала для прогулки, отличалось удивительной живописностью. Холм, с которого открывался невероятный вид на долину, по которой текла полноводная спокойная река.

Тетя Шанта говорила мне когда-то, что это благое место силы, где никогда не происходит дурное. Значит, мне не придется постоянно оглядываться, опасаясь, что кто-то снова попытается проклясть иберийца. А еще, возможно, сила холма поможет мне осуществить задуманное… И тогда Мануэль будет счастлив с другой. А я… Я это переживу.

По крайней мере, я так думала… Надеялась на подобный для себя исход.

Нельзя умереть только из-за разбитого сердца.

Эмма всю дорогу радостно щебетала, скрашивая путь. И мне упорно казалось, будто младшая делала это намеренно, чтобы воодушевить нас с Эдвардом, разве что вида не показывала. Истинная дочь наших родителей, ничего не скажешь.

– Надеюсь, наши гости будут пунктуальны… – пробормотал Второй, когда холм уже показался на горизонте.

Я пожала плечами. Будет так, как будет.

Но беседа уже явно сворачивала в опасное русло… Хорошо, что с нами отправились кучер и лакей, служившие в доме уже много лет и привычные ко всему. А также прекрасно знавшие, что батюшка не слишком ценит, когда прислуга обладает слишком острым слухом и слишком длинным языком.

– Первая, – обратился ко мне Эдвард, положив руку на плечо. – Пока еще не поздно передумать. Прошу, откажись от своего плана. У меня дурное предчувствие…

Последнее для меня вообще не было аргументом. Потому что интуиция, как таковая, у моего близнеца отсутствовала напрочь. Он не мог предвидеть, даже простенькое гадание никогда не выходило у брата.

Но и младшая поддержала Эдварда.

– Ева, я прошу… Просто объяснись… Скажи ему, что чувствуешь.

Смешные…

Как будто бы я могла… Словно бы так легко признаться тому, кто наверняка высмеет…

– Все пойдет своим чередом, Эмма, – тихо произнесла я, глядя по сторонам.

Погода стояла дивная: в небе ни облака, и легкий ветер мягко ласкает лицо. Прогулка обещала быть удачной, если, разумеется, никто не испортит ее нам…

– Ева, ты вечно норовишь все усложнить! – воскликнула сестра. А после тяжело вздохнула. – Поступай как знаешь. Ведь ты старше, умней… Наверное.

Это «наверное» изрядно ударило меня по самолюбию. Мой ум только что поставили под сомнение. И кто? Моя собственная младшая сестра, с которой я нянчилась с раннего детства.

Мир определенно сошел с ума.

– Веди себя прилично, Эмма, – строго произнесла я, недовольно взглянув на младшую.

В ответ вздорная девчонка лишь пожала плечами и не сказала ничего. Даже и не подумала извиниться.

Я просто дара речи лишилась от возмущения, не представляя, что же мне теперь делать с таким вот бунтом. Никогда прежде Эмма не ставил под сомнение мои решения. Но теперь… Главное, чтоб она не попыталась вмешаться.

Прибыли мы первыми, чему я изрядно обрадовалась.

Пока все шло так, как я желала. У меня оставалось время, чтоб подготовиться, осуществить мой план.

Не так просто я взяла с собою ту маску, что была на мне на маскараде. Я знала, как сделать, чтоб Джейн Уиллоби взяла ее в руки. И Мануэль Де Ла Серта увидит эту маску в руках у Джейн… А после… После будет то, что будет.

Будет так, как я пожелаю.

Я шувани, слово мое крепче железа, дороже золота.

А залогом успеха был вышитый батистовый платок с монограммой племянницы. Где-то месяц назад она забыла его у нас дома. И после это вылетело у нее из головы. Платок остался у меня. Как кстати…

Нельзя оставлять без присмотра вещи, которые постоянно держишь при себе. Они хранят частички владельцев. Одежда. Щетки для волос. Любимые украшения. Платки. Все они могут дать власть дурным людям. Приворожить. Отворожить. Заставить сделать то, что несвойственно… Причинить кому-то зло.

Но я не собиралась поступать дурно с племянницей. Ей я желала лишь добра и счастья.

Пусть и придется действительно немного… помочь моей родственнице выбраться из мира ее книжных грез. Впрочем, эта жертва не так велика, ведь реальный мир куда увлекательней.

Стоило мне выйти из ландо и направиться в сторону зарослей, как брат тут же окликнул меня.

– Ева, куда ты собралась? И, главное, что ты опять намерена сотворить?

Он спрашивал с подозрением. Словно бы стала я делать что-то дурное…

– Каяться мне будет в любом случае не за что, – весело откликнулась я, сжимая в руке платок Джейн Уиллоби. – И, клянусь, никто не пострадает.

Кроме меня же самой. Но старшие дети рано обучаются искусству жертвенности. Каждый день нам неизбежно приходится уступать, заботясь об интересах младших. Начинаешь с того, что отказываешься от любимой шляпки, а заканчиваешь – отдавая любимого человека другой…

– Когда-нибудь ты непременно попадешь в беду с твоей вечной самоуверенностью, – бросил мне в спину Второй.

Как же это утомительно, когда все вдруг разом начинают тебя учить жизни…

– Словно бы в тебе нет самоуверенности, – отозвалась я, даже и не пытаясь скрыть язвительность в голосе.

Эдвард в долгу не остался.

– Куда мне до тебя, Ева.

– На то я и Первая.

Для своей ловушки я выбрала место, куда бы никому не пришло в голову лезть. Заросли ежевики не располагают к прогулкам. Одно неосторожное движение – и одежда будет испорчена. Я на случай подобных неприятностей знала пару действенных шепотков. Теперь не было никакой опасности, что маску возьмет в руки кто-нибудь другой, а не Джейн Уиллоби, иначе все пойдет насмарку. А вот дорогая Джейн явится в это место. Ее будет тянуть как на аркане. Для этого я повязала на нижнюю ветку куста платок и произнесла пару слов. Это кусочек ткани позовет хозяйку, а она, придя на место, неизбежно возьмет маску в руки.

И тогда все будет по моей воле.

Пожалуй, это станет для меня неплохим утешением. Все должно случиться именно так, как я того хочу.

Вернулась к брату и сестре дожидаться остальных гостей.

– От тебя за милю несет чарами, – недовольно произнес Эдвард, демонстративно морщась.

Думаю, смех был достаточно красноречивым ответом. Я прекрасно знала, что «запах» колдовства от меня слабый, еле заметный, и исчезнет уже через несколько минут. Когда здесь появится Глория, то ей ничего уже не удастся почувствовать. Следовательно, я буду вне подозрений.

– Как хорошо, что я ничего этого не чувствую… – вздохнула Эмма, неодобрительно покачав головой. – Порой мне кажется, что это всесилие напрочь лишило вас всяческого разума. А заодно и совести.

И первый раз за утро мы ощутили со Вторым, что мы с ним заодно. Потому что были другими. Отличались от Эммы. Видели иначе, чувствовали иначе, словно бы у нас имелись другие органы чувств.

– Терпеть не могу, когда вы смотрите на меня с таким… видом собственного превосходства, – пробормотала младшая, недовольно сощурившись.

Любую другую подобная гримаса попросту бы изуродовала, но не Эмму. Ей это лишь добавило детского очарования. Иногда я даже завидовала тому, что сестра никогда не теряла ни капли природной привлекательности.

– С некоторыми вещами тебе просто придется смириться, младшая, – усмехнулся Эдвард тепло и с нескрываемой любовью.

Верно. Мы оба обожали Эмму, но той же близости, что между мной и Вторым, у нас с младшей никогда не было, да и быть не могло. То ли из-за того, что мы с братом были близнецами, то ли из-за того, что мы оба были колдунами.

– К примеру, с тем, что вы можете спорить и ссориться, но все равно вы на самом деле единое целое?

Какая верная трактовка наших с Эдвардом отношений. Мы действительно всегда с ним одно, даже если решения друг друга нас не устраивают, мы все равно никогда не встаем друг у друга поперек дороги.

– Верно, – кивнула я, соглашаясь.

Уже через четверть часа гости начали съезжаться. Первой появились Феликс и Глория Грей. Девушка сияла настолько сияющей улыбкой, что даже если бы тучи закрывали солнце, то от одного взгляда мисс Грей стало бы ясно.

Феликс тоже, казалось, был доволен провести в обществе родственников весь день. Он тепло поздоровался с Эдвардом и Эммой, на мою долю выпало куда больше сердечности, и это, нужно сказать, слегка смутило меня. Пусть наша дружба и была крепкой и надежной, но слишком уж…

Об этом думать я пока не собиралась. Пусть все остается как есть…

– Кузина Ева, вы сегодня особенно хороши, – сделал мне комплимент Феликс Грей.

Особенно хороша? Словно бы я хороша всегда, а сегодня вдруг отличилась.

С одной стороны, от подобных слов всегда становилось теплей на душе, но с другой… Я ведь знала, что сказали мне неправду.

Да и одежду я сегодня выбрала неяркую, внимание окружающих должно сегодня принадлежать не мне. Серое платье с вышивкой говорило о богатстве моей семьи, но ни капли не украшало меня. Так и было задумано.

– Да вы редкий льстец, дорогой кузен, – рассмеялась я. – Право, мой внешний вид не стоит таких славословий. Но ваша галантность, как всегда, превыше всяких похвал.

Пока не собрались остальные участники нашей небольшой прогулки, я решила провести время в обществе кузена Феликса. Он был достаточно приятным собеседником, к тому же, в отличие от брата и сестры, не собирался давать мне никаких советов.

Джейн явилась вместе с Майклом, чем меня изрядно повеселила. Вот уж никогда бы не подумала, что ей могло прийти в голову заменить Эндрю тринадцатилетним мальчишкой, задиристым как петух.

Главное, чтоб Майкл не выкинул никакого фокуса… Ведь к Де Ла Серта он относится без приязни.

– Кажется, Джейн немного… промахнулась с выбором спутника сегодня… – будто прочитав мои мысли, заметил кузен Феликс, озадаченно глядя на то, как мальчик важно вышагивает под руку со старшей сестрой.

Джейн была довольно высока, а младший сын семьи Уиллоби еще не успел вытянуться как следует и был на голову ниже сестры. Уморительное зрелище, стоит признать.

– Надеюсь, из-за этого не произойдет никакой неприятности… – пожала плечами я, радостно улыбаясь явившимся гостям. – Майкл милый ребенок. Вот только подчас излишне темпераментный.

Мальчика следовало отвлечь хотя бы на четверть часа, иначе он мог помешать Джейн найти маску… Ох, как же не вовремя решила моя племянница взять с собою младшего брата…

Майкла Уиллоби следовало нейтрализовать.

– Мне нужно кое-что сказать сестре, – сообщила я спутнику и двинулась к Эмме.

Она прекрасно ладила с младшим Уиллоби, тот ее любил чуть меньше, чем меня, но все же был сильно привязан к моей сестренке. Эмме наверняка удастся отвлечь Майкла от Джейн ненадолго.

Сестра согласилась выполнить мою просьбу, пусть и без особой охоты. Вовремя. Очень вовремя, потому что мое колдовство уже понемногу начинало действовать: у мисс Уиллоби сбился ритм дыхания, зрачки расширились… Ее потянуло к платку с неудержимой силой.

Славно. Пока все шло именно так, как я задумала. Осталось лишь дождаться Де Ла Серта.

Прежде, когда они были в милости у Эммы, они никогда не опаздывали. Теперь же… видимо, решили продемонстрировать в некотором роде… пренебрежение. Оба иберийца явились верхом.

В очередной раз я отметила, какие же они отличные наездники. Словно родились на лошади. Даже Эдвард, который прекрасно держался в седле, и то не мог сравниться с Мануэлем и Теодоро Де Ла Серта.

Намерение поприветствовать молодых людей появилось в наших с Эдвардом головах одновременно. Как оно часто и случалось.

К иберийцам мы подошли одновременно, рука об руку.

Старший поприветствовал нас достаточно вежливо, а младший все же на мгновение поморщился.

– Мы очень рады вам, – произнесла я, пытаясь говорить сухо и безразлично.

Казалось, потеряй я контроль над собою даже на секунду – и все увидят, насколько сильно и безнадежно я влюблена… А именно этого я и не желала.

– Я уже думал, вы решили лишить нас вашего общества сегодня, – с мягким укором в голосе произнес Эдвард.

Его замечание пропустили мимо ушей. Ну что же. Значит, пусть будет так.

Краем глаза я заметила, что Джейн Уиллоби направилась в одиночестве туда, где я спрятала маску.

Замечательно. Время пошло. Теперь следовало пойти за нею и показать Мануэлю Де Ла Серта, как мисс Уиллоби держит в руках ту самую маску, которую он наверняка запомнил по балу.

Да, любой здравомыслящий человек бы стал задумываться, с чего это дама, хранившая инкогнито на балу, вдруг взяла с собой маску на прогулку и ради чего… Но Мануэль влюблен, а влюбленные редко прислушиваются к логике. На это я и рассчитывала.

– Прогуляемся немного? – предложила я, чувствуя себя при этом невероятно неловко. – Мне бы не хотелось, чтоб после разговора с моей сестрой отношения наших семей ухудшились. Думаю, нам нужно немного обсудить…

Оба иберийца были со мною категорически не согласны, но быть откровенно грубыми и отказать мне воспитание им все же не позволило. И слава Создателю. Мне требовалось несколько секунд. Всего лишь несколько секунд. Один взгляд Мануэля на Джейн с маской в руках – и моя победа будет обеспечена.

Эдвард посмотрел на меня с явственным подозрением. Он не представлял, что же я задумала, но при этом отлично понимал, зачем мне понадобилась прогулка в обществе иберийцев. И, разумеется, его не радовали мои интриги. Но Эмма была совершенно права: что бы ни происходило, мы со Вторым были заодно.

– И как продвигаются поиски таинственной дамы? – вступил в разговор брат, тем самым сняв напряжение.

Глаза у Мануэля Де Ла Серта тут же заблестели. Готова была поспорить на что угодно, говорить о своей цыганке он готов был часами, не умолкая ни на секунду.

– Ни малейшего следа, – сказал молодой человек, досадливо вздохнув. – Возможно, она действительно была без приглашения… Не так много дам из списка гостей подходят под описание… Возможно, она вообще была в парике!.. Ну почему было бы просто не указывать свои костюмы?..

С огромным трудом я удержалась от смеха, слушая все эти жалобы. А в идеале вообще хорошо бы, чтоб все собравшиеся носили на груди таблички с именами. Иначе ведь и запутаться можно.

– Но это же маскарад, Мануэль, – осторожно заметил брат, едва удерживаясь от улыбки.

Уголки губ Эдварда подергивались.

– Я знаю!.. Но как теперь найти ту, которая совершенно точно не желает быть найденной?!

Ну, любой бы сказал, что никак, но Эдвард и Теодоро наперебой принялись убеждать Мануэля в том, что он непременно однажды обретет свою потерю. Я же украдкой щелкнула пальцами.

Джейн уже наверняка нашла маску и теперь должна была возвращаться назад. И если…

Девушка действительно возвращалась к остальным и держала в руке оставленный для нее «подарок». Причем со стороны казалось так, будто бы мисс Уиллоби пытается маску спрятать.

Идеально. Черт подери, идеально…

В черных глазах Мануэля Де Ла Серта был полный восторг. Ну как же… Ведь он ее в конечном итоге нашел. Больше иберийца не интересовали ни слова Теодоро, ни наше с Эдвардом присутствие. С того момента, как он заметил в руках Джейн узорчатую полумаску, в которой была цыганка на маскараде, он видел одну лишь мою племянницу и более никого. Совершенно никого.

– Здравствуйте, мисс Уиллоби, – произнес Мануэль Де Ла Серта, и от волнения в его голосе словно бы сильней прорезался акцент. – Как я рад, что вы сегодня решили присоединиться к нам.

Джейн же глядела на молодого человека перед собой как завороженная. Словно бы принц из ее грез обрел плоть и кровь и явился перед нею.

В груди противно защемило.

Все вышло по моей воле.

– Ты победила, Первая. Но радует ли это тебя? – едва слышно спросил меня Эдвард, глядя на Джейн с грустью.

Радовало… Как меня могло радовать подобное? Сердце словно бы разрывало изнутри… Но я знала, что именно так все и должно было быть. И это понимание помогало держать себя в руках.

– Что он мог в ней найти? – озадаченно на иберийском спросил Теодоро.

На него Джейн, тихая девушка, витавшая в собственных мыслях, не произвела сильного впечатления, пусть лицо мисс Уиллоби и отличалось некой одухотворенной красотой, которой художники так любят наделять святых.

– Ну, наверное, нам лучше вернуться к другим и отобедать? – предложил Эдвард с напускным легкомыслием. – Думаю, Мануэль сейчас немного… занят.

Младший сын посла тихо вздохнул и согласился.

– Он действительно занят…

Эмма, узрев, что Мануэль Де Ла Серта появился под руку с раскрасневшейся от счастья Джейн, возмущенно уставилась сперва на иберийца, а потом уже и на меня.

Я сделала вид, будто ничего не заметила и быстро заняла место подле кузена Феликса. Тот был словоохотлив и весел, поэтому в его обществе легко забывались собственные горести.

– Вы слегка бледны, дорогая кузина, – не преминул отметить Феликс украдкой. – Вы чем-то расстроены?

Понять, то ли это родственник так хорошо научился читать мое настроение, то ли я просто настолько потеряла контроль над собою, не удалось.

– Нет, что вы, – вымученно улыбнулась я, ужасаясь тому, насколько неискренне прозвучали мои слова.