Легенда бесконечности

Глава 35 Я небо ты земля

В моих глазах стояла картина, которая не выходит из моей головы. Я собственными глазами видел, как она умирает на моих руках. Она еле-еле дышала, её дыхание было едва заметным, а после, как только я переступил порог больницы, неся её на руках, одна её рука, что вяло придерживала меня за плечо, отпустила меня, медленно скатившись вниз. В истерике я заметил, что она перестала дышать совсем…

Ни дыхания, ни пульса не было…

— Она не дышит! Сделайте что-нибудь! Алифнет!

Я опустил её на каталку, и доктора забрали её у меня, убеждаясь в том, что она потеряла сознание совсем.

— Зрачки не реагируют на свет.

— Есть подозрение на передозировку.

— Девушка потеряла много крови.

Говорили доктора между собой.

Тьма поглотила меня снова целиком, я сошел с ума, я следовал за докторами, которые кричали в мою сторону, что дальше с ними мне нельзя. Али и Азариас остановили меня, перед моими глазами захлопнулись двери, и z ударил в них со злости, не сдержавшись.

— Адам, нас сейчас отсюда выгонят, здесь рядом реанимационная. Успокойся, брат, — пытался успокоить Адама Али.

Подняв свой взор на ту самую дверь, которая была по соседству, я предположил, куда после переведут Алифнет… Мои руки были запачканы в крови, я поджал губы, посмотрев на них, от понимания, что вероятность того, что я могу потерять свою Алифнет, высокая.

— Вы поймали эту псину?! Он жив?! — резко обернувшись, обезумев, спросил их Адам. — Не дай бог, если вы его убили!

— Мамба жив, и эта тварь, которая с ним была, тоже, — ответил Азариас.

— Передайте ребятам, если они упустят их, я им бошки поотрываю!

— Он и эта девица заперты в гараже.

— Пусть только Алифнет придет в себя, и я устрою им веселую жизнь. Они узнают, что такое парк развлечений, когда я в гневе.

— Адам, брат… Айла идет сюда… — шепнув Адаму, сказал Али, чтобы тот немного успокоился.

Я обернулся и увидел сестру, которая уже стояла напротив меня на дрожащих ногах, она была разбита.

— Что с Алифнет?! Где она?! — Кинувшись ко мне, ухватившись обеими руками за мою футболку, спрашивала она меня, требуя ответа.

— Айла… Алифнет без сознания, она перестала дышать на моих руках…

Тяжело выдав, сказал я, пока та продолжала рассматривать меня, а затем, увидев мои руки, она обезумела.

— Ты виноват! — прижавшись к моей груди, ударяя обеими руками, вымещая на мне всю боль, горько кричала Айла. — В неё выстрелили? Что сделали с Алифнет?

— Айла, дорогая, успокойся, Адам сам с ума сейчас сходит, нам всем нелегко… — Подойдя к жене в попытках оттащить её от Адама, обратился к ней Али.

— Она бормотала про таблетки. — Тихо ответил ей Адам, продолжив. — Была промокшая, будто её в озере искупали, я нашел её в саду нашего дома, она лежала на земле вся в синяках, а платье испачкалось в крови… — Взглянув на сестру, сказал он. — Айла… Она беременна… Её кожа так побледнела… Стала такой холодной.

Сестра, плача, прижалась к моей груди. Я хотел обнять её в ответ, но не смог, потому что мои руки были в крови.

На удивление я был спокойным и каким-то отстраненным, я тяжело вздыхаю и отвожу взгляд на резко открывшиеся двери, из которых выходят врачи, перевозя Алифнет в соседнюю палату под названием реанимация. Всё случилось быстро, неожиданно, сестра отошла от меня от удивления, взглянув на Алифнет, которая стала еще бледнее, чем была до этого, и по-прежнему без сознания. Я же задержал взгляд на Алифнет и снова на двери, которые закрылись передо мной, один из докторов подошел ко мне, на бейджике которого было написано Виктор Русланович.

— Зачем вы её туда переместили!? Виктор Русланович, что с моей женой, доктор?!

— Она в критическом состоянии, поэтому нам пришлось перевести её в реанимационную палату. — Ответил он, смотря на меня немного испуганно. — Вы присядьте, нам нужно с вами поговорить.

— О чем речь? — тихо, с холодом смотря на него, спросил Адам, сдерживая свои порывы гнева, хоть и доктор не был виноват в том, что случилось с Алифнет, но одно его слово, что она в критическом состоянии, еще больше выбило его из колеи. Доктор молча сел на диван, и Адам сделал то же самое. — Говорите же!

— Доктор, извините, пожалуйста, он такой из-за того, что случилось с Алифнет. — Обратившись к доктору, Айла.

— Я всё понимаю, — ответил он. — Адам Имерети, у вашей жены проблемы с сердечно-сосудистой и дыхательной системой. — Обратившись к Адаму, начал он разговор. — Она потеряла много крови и получила сотрясение мозга и… — Сделав паузу, вздохнув, доктор сказал. — Из-за того, что Алифнет в таком критическом состоянии, большую роль сыграли наркотики, которые мы обнаружили в её организме, по нашим исследованиям в последние несколько часов её организм перенёс резкую смену температуры тела, обморожение первой степени замечено частично на ногах и руках, эти поражённые участки кожи позже вызовут отёк, поэтому нам пришлось снять её кольцо, чтобы оно не мешало ей при заживлении. — Переложив в руку Адама кольцо, продолжал он. — И ещё множество ссадин, гематом в зоне брюшной полости и кровотечение… Всё это вызвало выкидыш, из-за которого ребёнка спасти не удалось…

Я замер на мгновение, услышав всё это, устремив всё свое внимание на кольцо в руке, которое передал мне врач. Я молчал, не двигаясь, просто глядя на кольцо в попытках сделать вздох, вместо этого я ощутил, что это ком в горле, но с тяжестью смело спросил его:

— Моя жена будет жить? — Доктор встал с места, засунув руки в халат, я поднял свой взгляд на него и встал с места, встав напротив него, сжав крепче кольцо в руке, посмотрев на него в ответ. — Вы молчите… — горько процедил я, сдерживая свои эмоции…

— Я не могу вам обещать того, что она выживет, еще раз повторю, ваша супруга в критическом состоянии… Присутствуют критические нарушения жизненных функций.

А такое состояние в большинстве случаев приводит к летальному исходу…

— Какой еще летальный исход?! — схватив его за грудки, злобно спросил Адам. — Что ты за врач такой?! Что значит летальный исход?! А?!

— Адам! — выкрикнули Али и Азариас, оттаскивая его от доктора.

— Брат, он же не специально такое тебе говорит, это его работа. — Сказал ему Азариас.

— Я не подпущу тебя к своей жене. Ты не будешь её лечить! — Грозя врачу, продолжил Адам.

— Адам, успокойся, прошу, по ту сторону двери Алифнет, своими криками ты мешаешь другим врачам работать! — сказала Айла, подойдя к нему.

Двери реанимационной открылись, и из них выбежала женщина лет пятидесяти.

— Что здесь происходит? Что вы тут устроили?!

— Айсель Сванадзе, родственник больной, накинулся на меня. — Пожаловался ему тот.

— Я её муж! Сукин ты сын! — Сверив его взглядом, снова прорычал Адам, затем переметнул свой взгляд на женщину и немного успокоился. — Извините. — Прочитав её бейдж и обратившись к женщине, Адам продолжил. — Я не подпущу этого недодоктора к Алифнет! Я не вижу в нем желания бороться за жизнь моей жены, он уже сделал вывод, что такое состояние приводит к смерти.

Женщина сверила доктора недобрым взглядом, мотнув ему головой, чтобы тот ушел из этого отделения прочь. — Всё, смотрите, он ушел, теперь вы посмотрите на него, успокоился.

— Вы же главврач, прошу вас, Айсель Сванадзе, сделайте всё возможное для Алифнет. — Адам подошел ближе к женщине, разглядев в ней знакомое лицо. — Это же вы… Алифнет была у вас в тот день на осмотре. — Он подошел к женщине, протянув свои кровавые руки, раскрывая ладони, где в одной из них было кольцо. — Моя Алифнет должна жить, я не могу потерять её, это кольцо принадлежит ей, она должна поправиться, чтобы я смог снова надеть ей его. Она должна жить.

— Айсель сванадзе пульса нет! — Выбежав из реанимации прокричала медсестра.

Женщина метнула на меня свой взгляд.

— Я готов сделать всё возможное, чтобы спасти свою жену. Скажите, пожалуйста, что вам нужно? Если вам нужны специалисты из других стран, я приведу их в эту больницу, мне не откажут. Я готов пойти на всё: если нужна кровь, я готов её сдать, если нужно сердце — я готов отдать его, лишь бы спасти жену. Прошу вас, помогите ей…

— Мы сделаем всё, чтобы спасти её… — сказала она и ушла в реанимационную.

В тот момент, когда надежда покинула меня, мир вокруг размывался, пройдя через призму горя и безысходности. Даже яркий свет больничных ламп не мог прогнать тьму, окутывающую мою душу. Я ощущал, как время замедляется, как если бы вселенная замерла, позволяя мне уловить каждую деталь этого конца. В тот миг её улыбка, её смех и даже лёгкий шёпот стали лишь призраками, которых уже не вернуть. Кольцо, которое я держал в руках, теперь стало символом моей бесконечной утраты, олицетворением всех несказанных слов и нереализованных мечт.

То самое кольцо, которое я надел ей на палец в ту ночь. Я задумался, глядя на него, затем прикрыл глаза, и перед моими глазами возник образ Алифнет в ту ночь. Этот миг был наполнен нежностью и загадкой, словно сама вселенная замерла, чтобы позволить нам насладиться мгновением. Её волосы, струившиеся по плечам, ловили свет луны, а в глазах блестела неугасимая искорка радости и ожидания. Я помню, как она смеялась, и этот звук был подобен музыке, наполняющей пространство вокруг. В тот вечер для нас не существовало ни времени, ни забот, просто волшебство.

Кольцо, которое теперь лежало у меня в руке, было не просто украшением. Это был символ нашей связи, обещание, произнесенное на грани невидимого мира. Я чувствовал тепло, исходящее от него, словно Алифнет была здесь рядом, шептала мне на ухо о будущем, о том, что мы построим вместе, даже если дороги наши сейчас разошлись. Воспоминания о том времени навсегда останутся в моем сердце, как звезды в безоблачную ночь.

Нельзя, Адам… Ты не должен сдаваться! Крепко зажав в своей руке кольцо, прошептал я.

— Сынок! — Подойдя ко мне, подошла испанка Валентина, которую я даже не заметил, и чьи приближающие шаги мне не были слышны.

Я поднял голову и встретил её яркий взгляд, полный тепла и в тот же момент беспокойства. — Ты опять погрузился в свои мысли? — спросила она с печалью, как будто читала мои сокровенные переживания. Я почувствовал, что вокруг нас словно возникла незримая стена, отгораживающая от суеты и тревог внешнего мира. — Пойдем со мной… — Протянув мне свою руку, сказала она.

Мы вышли на улицу.

Я шёл рядом с испанкой, её голос плавно переходил из одного предсказания в другое. В её глазах светились мудрость и таинственность, как будто сама судьба притаилась в её взгляде. Я надеялся, что сегодня она сможет развеять тени моих страхов и указать путь к ясности.

«Каждый шаг — это выбор», — произнесла она, и её слова словно обвивали моё сознание.

— Глупость, сеньорита! Алифнет не могла выбрать для себя такую участь…

— Могла, — возразила она, глядя в тёмные глаза Адама с непоколебимой уверенностью. — Каждый из нас имеет право на выбор, даже если он кажется безнадёжным. Алифнет просто сделала свой шаг, осознанно приняла последствия.

Я усмехнулся, мой тон был пропитан иронией. — Выбор в безысходности — это не выбор, а жалкое подражание свободе! Алифнет выбрала страдания, а не жизнь. Господи, да что я несу, разве она знала, на что идет?! Я виноват, это я виноват во всем…

— Но разве страдание не часть нашей человеческой природы? — продолжала она. — Мы сталкиваемся с болью, чтобы понять радость; мы делаем ошибки, чтобы научиться. Каждый шаг, даже самый тяжёлый, формирует нас. Мы не можем сбежать от этого, Адам. В конечном итоге, именно выбор и есть то, что определяет нашу сущность.

— Я должен быть в этой больнице, в той палате, в критическом состоянии! Я должен оказаться на её месте! Я должен страдать, а не моя Алифнет.

Я задумался о том дне, когда я чуть было не потерял Айлу. Всё тогда казалось таким неопределённым и запутанным, как и сейчас. Я помнил её смех, искренние глаза и как она освещала мою жизнь. Я ощущал, что наше расставание оставило меня в безнадёжной тьме.

Испанка остановилась и посмотрела вдаль, как будто искала ответ в горизонте. «Судьба может быть суровой, но и искупление возможно», — продолжила она, и я почувствовал, как горечь внутри меня улетучивается.

Возможно, я мог ещё обрести потерянное, если смогу понять свои ошибки и научиться прощать. В тот момент мне стало ясно: путь к будущему зависит не только от оракула, но и от моего личного решения.

Но можно ли простить того, кто посягнул на жизнь любимой, твоего самого дорогого человека?

Прервав Адама и Валентину, на улицу из больницы выбежала Айла. Она в спешке выбежала из здания.

— Адам, Алифнет, она… — запыхавшись произнесла Айла, не в силах скрыть тревогу в голосе.

Кажется, мир вокруг погрузился в хаос. Холод, что сковал мое сердце, от ожидания того, что она сейчас скажет.

— Что с ней? — спросил Адам, быстро устремившись в её сторону, подхватывая Айлу за руку. В ожидании ответа его сердце замирало, обостряя каждую секунду, проведённую в неопределенности. Валентина, стоявшая рядом, обернулась, как будто чувствовала и знала, что та скажет, но не могла озвучить это. Её глаза были полны снова загадочности.

— Она… Она… — прошептала Айла, её голос дрожал от волнения. — По-прежнему борется за свою жизнь, брат, врачи сделали всё возможное… Врачи говорят, что нужно время, она по-прежнему осталась в реанимационной. Айсель Сванадзе сказала, что ты можешь увидеть её…

Адам резко вздохнул, понимая всю серьёзность ситуации. Он хорошо знал Алифнет — она была сильной, но даже самые крепкие могут сломаться. Он должен был что-то сделать, чтобы вернуть её.

С этими мыслями Адам уже вошел обратно в здание, поднялся на нужный этаж и толкнулся к двери, пылающей надеждой и решимостью.

Я вошёл в палату и приблизился к Алифнет, и опустился на колени перед её кроватью. Затем я взял её за руку и нежно поцеловал.

— Прости меня, — горько прошептал я.

Ветер тихо завывал за окном а на его фоне тихо моросил дождь, словно слушая нашу беседу, наклоняясь к нам, чтобы уловить каждое слово. Я держал её руку, пытаясь передать ту силу, которой ей не хватало.

Я знал, что внутри нее борются демоны, и они шепчут о том, чтобы сдаться, оставить борьбу. Но я был готов сражаться за нее до последнего вздоха, даже если бы мне пришлось встретиться с самообманом и сомнением.

Возможно, это звучит не очень разумно, но в тот момент я остро ощутил свой грех, и вот он, его результат.

Снова…

Я закрыл глаза и прижался лбом к её холодной руке, всё ещё держа её в своей.

Ты — мой свет, Алифнет, и я не позволю теням затмить твой рассвет». В этот момент тишина в комнате стала почти осязаемой, смешиваясь с отголосками моей надежды. И я знал, что вместе мы сможем преодолеть любые испытания.

Внутри меня загорелась искорка надежды. Каждая секунда на счету и я должен действовать.

Господи, помоги мне… — произнес вслух я.

Каждая молитва, Господи, это просьба о помощи в этом мире, где я однажды потерялся. И нашел путь благодаря тебе, я обращался к тебе, к тому, кто мог меня услышать, услышать мой призыв.

Господи, я прошу тебя, даруй моей любви, моей жене, спутнице по жизненному пути, здоровья, молю тебя, пусть она придет в себя. Она заслуживает этого мира и не должна уходить, пока мое сердце бьется в груди.

От резкого звука, который издал прибор, стоящий рядом, я мгновенно открыл глаза.

В палату снова вбежали врачи, их лица выражали одновременно тревогу и сосредоточенность. Я почувствовал, как мои руки задрожали, а дыхание стало прерывистым. «Что произошло?» — пронеслось у меня в голове. В груди нарастало неприятное ощущение, как будто невидимые тиски сжимали её всё сильнее.

— Пульс нестабилен, — произнес один из врачей, поглядывая на монитор. — Нужно ввести адреналин.

Внезапно в палате стало слишком шумно, и все звуки слились в единое гулкое эхо, придавая всему происходящему скачущую реальность. Быстрое движение, и шприц уже был в руках, готовый к применению. Я не понимал, что происходит, но чувство страха заполнило меня до краев.

Айла подбежала сзади и обняла меня, словно стараясь передать свою уверенность и поддержку. Мой взгляд метался по лицам всех, кто был в палате, и в нём читалось отчаяние. Но каждый из них повторял мне, что всё будет хорошо, несмотря на страх, который охватил меня.

— Выйдите, пожалуйста, — сказал врач. Меня вытолкали к самому выходу, разлучив нас.

Тьма поглотила меня целиком, я снова оказалась в лесу, который окутал белоснежный снег.

Боже, у меня так много вопросов, почему же я не могу решиться на выбор, или я не просто не могу решиться, а боюсь последствий своего выбора.

Среди деревьев, старых и скрытых под пушистыми снежными шапками, я почувствовала, как тишина давит на меня, словно снег, который во всех направлениях поглощает звук. Деревья стояли, как статуи, будто предостерегали от принятия решений. Я ощутила легкий морозный ветер, который напоминал о том, что время все еще движется, даже если я замерла в своих раздумьях или вовсе уже умерла.

В этом снежном лесу я одна…

Внутри меня боролись два голоса: один подсказывал рисковать и идти вперед, а другой шептал про страхи и возможные потери. Я знала, что выбор, который мне предстоит сделать, изменит не только мой путь, но и судьбы тех, кто меня окружает.

Два огромных старых дерева упали, и их шум от падения был слышен издалека.

Впереди, сквозь деревья, я замечаю едва уловимый свет. Он будто притягивает меня, манит, но в этом свете таится загадка, которую так сложно разгадать. Приблизившись, я понимаю, что свет символизирует возможности, но стоит ли мне сделать шаг в эту сторону?

Снег продолжает падать крупными хлопьями, всё больше окутывая снегом лес, и каждое падение снежинки словно напоминает мне, что время не ждёт.

В конце концов я осознала, что страх — это всего лишь иллюзия. Возможно, истинный выбор заключается не в том, чтобы избегать последствий, а в том, чтобы научиться их принимать. Я сделала шаг вперед, в мир, где живут мои близкие и родные люди, оставляя позади свои сомнения.

Время бежало словно река которая неслась в бесконечность Адам чувствовал как темные облака сгущались над ними и их счастьем но он не собирался сдаваться. Со всей своей решимостью в сердце он ждал когда Алифнет придет в себя.

Я буду ждать тебя, Алифнет, даже если это ожидание продлится до конца моих дней.

Прошептал он ей на ушко, затем легонько коснулся своими губами ее лба.

Сейчас смотря на тебя я понимаю, что такое я видел в своем страшном сне сон который оказался реальностью.

Я осознавала, что нахожусь на грани между жизнью и смертью, остановившись на месте, где каждая минута казалась вечностью. Воспоминания о мучениях окутывали меня мрачной вуалью, и, казалось, сбежать из этой тьмы было невозможно. Парализующая боль заставляла сердце биться всё быстрее, и резко распахнув глаза меня ослепил свет.

Я слышала знакомый голос вокруг но не могла понять о чем говорит этот голос все будто смешало в кашу и он будто бубнит а не разговаривает.

Все тело болело…

— Алифнет, ты слышишь? Ты будешь жить… Я сделаю всё для этого и не позволю тебе небесам забрать тебя у меня… — Тихо произнес он будто боялся разбудить меня.

Вдруг голос стал более четким, казалось, он направлен прямо ко мне. Это был Адам, который держал меня за руку, я чувствовала, что он касался лбом моей руки, продолжая что-то неразборчиво шептать нежным, но тревожным тоном.

Её пальцы внезапно задрожали, и я, впервые за всё время, медленно убрал свою руку от её и поднял голову, чтобы взглянуть на неё. Её небесно-голубые глаза, полные страха и боли, вглядывались в меня.

Я быстро нажал кнопку, и в комнату вошла Айсель Сванадзе. Женщина попросила меня оставить их наедине, но я не сдвинулся с места. Взгляд Алифнет был подернут лёгкой дымкой недоумения, она блуждала глазами по стенам. Однако, когда она снова посмотрела на меня, я заметил в её глазах искру осознания. Она вспомнила всё и поняла, почему оказалась здесь.

Айсель Сванадзе, осмотрев пациентку, прокомментировала её состояние и покинула палату, попросив меня заглянуть к ней в кабинет позже.

Свет в палате резал ей глаза, шум медицинских аппаратов пищал в такт моего сердца, которое вот-вот выпрыгнет от счастья, что она проснулась.

— Всё хорошо, — прошептал я, осторожно коснувшись губами её ладони. — Ты в безопасности, всё позади.

Он говорил о том, что я вышла из комы, о том, как долго меня не было рядом с ним. В том числе и о том, что ребенка больше нет. Каждый уголок моего сознания защищался от той реальности, что произошла со мной, и я вновь и вновь просила себя забыть, что же произошло. Но страх и путаница сжимали мой разум, не давая мне полного доступа к своим переживаниям.

Каждый звук его голоса казался вырванным из груди, и он сдерживает свои стальные мужские слезы. Я попыталась что-то сказать ему, но горло настолько высохло, и я не смогла ничего сказать, лишь только закашляла, он это понял и дал мне воды, которую я по его приказу пила по чуть-чуть, а не всё сразу.

— Я здесь, я рядом, я никуда не уйду… — сказал, пытаясь прятать тревогу в голосе, но ему это удавалось с трудом.

Я допила воду, и в моих глазах заблестели слезы, и я не знала, что они означают: панику или же облегчение от того, что я жива и рядом со мной Адам.

— Где Алекай?! — Обрывком вспомнив его всего в крови, резко спросила я в попытках встать с кровати.

— С ним всё хорошо. — Остановив меня, сказал Адам, усадив обратно. — Мы перевели его в больницу, он тоже пришел в себя, уже ходит. Не переживай, он тоже спрашивал о тебе тоже.

— Адам, ты разведешься со мной? — Посмотрев на него, чувствуя вину от того, что я потеряла ребенка и не сообщила о том, что была беременна. — Прости меня, что я не…

Адам легко и порывисто обнял меня молча. Я ощутила дрожь в его теле. В этом мгновении чувствовалось большее, чем просто объятия, это были чувства. Чувства того, что я дорога ему.

— Не смей, не говори ничего. Не проси прощение за то, не сберег тебя. Слова «развод» для нашей семьи не существует! — Поглаживая меня по спине, говорил он.

— Это я виновата в том, что мы его потеряли. — Всхлипывая, говорила я.

— Мы семья, Алифнет, я твой муж, ты моя жена. Мы должны быть рядом друг с другом в такие моменты, мы оба переживаем с тобой утрату. Не вини себя. — Говорил он, стараясь подобрать слова, которые могли бы утешить боль внутри меня.

Внутри меня все сжалось, от его слов.

— Боль, которую мы испытываем, общая, и пройдем через это, пусть пройдет время.

— Я видела, что наши мамы забрали его. — отстранившись и посмотрев на него, сказала я. — Они так и не отдали мне её. Возможно, у нас была бы девочка, Адам… — Разрыдавшись, уткнулась в его грудь я.

— Тшш, не плачь…

Мы стали еще ближе друг другу.

Разделяя нашу утрату, мы сидели в тишине, Адам продолжил поглаживать меня по голове.

Маленькая искорка, которая едва успела зажечься в сердце. Было тяжело, но я приняла эту печальную новость.

Адам вошёл в палату к Алекаю, который только что пришёл в сознание. Алекай стоял у окна, не замечая присутствия Адама. Его тело было перевязано, а в руке он держал оружие, приставив его к виску. Адам окликнул Алексея и бросился к нему, выхватив оружие из его руки.

— Ты что делаешь?! — спросил его разгневавшийся Адам. — Ты что, из ума выжил?!

Алекай взглянул на Адама с осознанием и решимостью. В его глазах отражались угрызения совести и раскаяние, заполняя его целиком.

— Ты не понимаешь! — возразил Алекай. — Я не заслуживаю жизни, я не смог уберечь Алифнет, ты доверил мне самое дорогое в своей жизни, один единственный раз, я и это не смог. Я был её защитником в тот день, но не смог защитить и спасти их.

Их… Он говорил об Алифнет и ребенке.

— Давай, сделай это, брат. Убей, выстрели в меня.

— Придурок, я сейчас не посмотрю на твои раны и изобью тебя. Ты что мне предлагаешь? Убить брата? Что делать тогда мне самому? Тоже умереть? Я тоже не смог сберечь Алифнет. Давай же тогда вместе умрем тут. — Адам нервно и тяжело вздохнул.

— Нет, — ответил Алекай, глядя в пол, избегая того, чтобы не смотреть в глаза Адаму. — Я не предлагаю тебе ничего. Я говорю: убей меня! — зажмурившись, проговорил он, выжидая, когда тот либо изобьет его, либо выстрелит.

— Дурак. — Расхохотавшись, произнес Адам. — Алифнет пришла в себя и тоже о тебе спрашивает. — Я пойду к Алифнет, ты тут успокойся. Позже, когда она начнет ходить, мы придем к тебе.

Адам покинул помещение, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Слава богу! — Выдохнул он и упал на колени перед окном, смотря в него, сказал Алекай. — Спасибо тебе, господи…

Из соседних помещений до меня долетали далёкие звуки: голоса медсестёр и твёрдые шаги врачей. С каждым днем я приходила в себя, мне становилось лучше, и на следующий я смогла нормально поесть.

Я больше не могла терпеть бездействий, я лежала на больничной койке, и мне поскорее хотелось встать на ноги. Сцепив зубы, я вынула все иголки из руки, отключив себя от искусственного аппарата и капельницы. Боль отдавалась в каждой части тела, но у меня это только вызывало желание начать уже ходить и двигаться. Мне нужно уйти из этой больницы, она только еще больше давит и душит меня. Собравшись еще раз силами, я приподнимаюсь, приняв сидячее положение на кровати, держась на поручни кровати, и убрав мое любимое одеялко, которое Адам принес мне из дома, я взглянула на собственные ноги, которые от пальцев до колен были покрыты уже легкими синяками, но продолжали еще болеть. Я медленно и уверенно встаю с больничной койки на холодный каменный пол с головокружением в голове и дрожью в ногах, крепко зажмурившись, я сделала шаг вперед. Ноги, как ветки деревьев в погоду легкого ветерка, трясутся от непривычной нагрузки спустя такое время, но каждый шаг, который я делаю к двери, чтобы прогуляться по коридору, дает мне сил. Нужно двигаться, чтобы меня поскорее выписали отсюда.

Я улыбаюсь, когда понимаю, что моменты боли сменяются для меня счастьем, я дохожу до двери и открываю её.

Я отрываю дверь её палаты и вижу, что дверь уже открывается, и передо мной стоит Алифнет. Сама на своих ногах.

— Ты зачем с кровати стала? — подхватив её на руки, возразил я.

— Эй! Верни меня на место!

Она улыбнулась мне, её глаза сверкали, как звёзды на ночном небе.

— Я устала лежать, я хочу прогуляться, и вообще хочется на улицу, — тихо произнесла Алифнет, словно оправдывая своё стремление. — Я хочу ощутить свежесть воздуха, почувствовать, как ветер играет с моими волосами.

Пока я держал Алифнет, удивляясь её смелости, она осмотрела палату, это место, где она провела бесконечные часы, давит на неё…

Я укрепил хватку, чтобы она не вынырнула из рук.

— Не дави на жалость. Ты должна беречь себя, — шепнул я, хотя понимал, что то, что я ей сейчас говорю, в одно ухо залетает, а в другое вылетает.

Она снова улыбнулась, но на этот раз с лёгкой грустью:

— А еще я хочу домой, поедем домой. Иди договорись с ними, пусть меня выпишут.

Её слова прозвучали как приказ, который я должен исполнить.

— Еще неделю лечащий врач сказал, еще неделю, пожалуйста, Алифнет. — Настаивал я.

— Адам, я понимаю, что доктора советуют мне оставаться в клинике под их присмотром, но мне так необходимо вернуться домой, я больше не могу здесь оставаться. Мне кажется, что я снова оказалась как будто в каком-то ужасном сне.

Я кивнул ей, и мы мгновенно оказались уже в кабинете главврача, но я не отпускал её, как в тот день, когда мы ночью примчались в больницу к Олегу Эдуардовичу. Женщина подняла на нас глаза, сняв очки.

— Наша красавица пришла, — с радостью в голосе сказала Айсель. — Как ты, милая? У тебя что-то болит?

— Нет, я прекрасно себя чувствую. — ответила Алифнет.

— Айсель Сванадзе, мы хотели бы продлить срок пребывания дома по больничному листу. Алифнет хочет вернуться домой. — Сообщил Адам.

— Если вы откажете, я сбегу. — сказала Алифнет, смотря на Айсель Сванадзе, улыбнувшись ей.

— Побегов только нам еще не хватало. — Ответила Айсель, надев очки и взяв в руки ручку, начиная что-то писать. — Смотри, Адам, под твою ответственность. — Поставив штамп, громко сказала она, подняв глаза, посмотрев строго на Адама. — Смотри, если что-то случится с этой девочкой, даже Олег тебя не спасет от меня. Ты понял?

— Понял. — Широко улыбнувшись ответил я, продолжая держать в руках Алифнет, которая забирала из рук женщины выписку.

— Ура! — с восторгом воскликнула Алифнет, легко помахав выпиской перед глазами Адама. — Спасибо вам.

— Спасибо вам, Айсель Сванадзе, поцеловал бы ваши золотые руки, которые ставили ей капельницы, но не могу, держу на руках сокровище. Но обещаю, в следующий раз я это сделаю.

— Увидимся, но в другом отделении. — Подмигнув ему глазом, сказала женщина. — Будешь руки целовать, когда малыша на руки возьмете.

Мы с Алифнет посмотрели в глаза друг другу, её будто накрыла волна печали, и я легонько поцеловал её в щеку.

— Всего доброго, — произнёс я, прощаясь, выходя из кабинета, на радостях мчась.

— Эй, смотри не урони её! — вслед прокричала она нам из кабинета, когда мы шли в сторону палаты по коридору.

Мы покинули палату и направились к выходу. Затем мы сели в машину и поехали домой. Там нас ждали наши близкие.

Когда мы подъехали к дому и вышли из машины, я увидела Айлу. Она стояла рядом с Али и держала в руках цветы. Азариас и Никон тоже были рядом.

В этот момент моё сердце сжалось, когда я увидела Алекая. Он стоял неподвижно, и в его глазах застыли слёзы.

Мы так и не увиделись с ним за это время…

В глазах Алекая читалась боль, но в них также была вина. Он чуть не погиб из-за меня в тот день, когда был рядом… Я приблизилась к Алекаю и тепло обняла его. Алекай, не ожидая такого, посмотрел на Адама, который кивнул ему, словно одобряя его ответное объятие.

— Прости меня, Алифнет, — сказал он, обнимая меня. В его голосе звучала дрожь.

— Не нужно извиняться… Никто не мог предположить, что такое случится… — ответила я, пытаясь успокоить его.

— Не стоит вспоминать о плохом, Алифнет, — произнёс Адам, приблизившись к нам. — И прекрати обнимать мою жену, убери руки! — добавил он шутя. — Давайте, идемте в дом.

Раздался дружный смех.

Родные люди — это как луч солнца, который пробивается сквозь плотные мрачные облака, когда кажется, что весь мир и ты сам окутаны мраком и всё вокруг стало безрадостным и тоскливым. Близкие способны осветить даже самые мрачные моменты нашей жизни. Они всегда рядом, чтобы поддержать нас в трудные времена, когда мы сталкиваемся с испытаниями. Именно они становятся нашей надеждой и опорой, на которую всегда можно положиться. Родные люди в нашей жизни — это нечто большее, чем просто помощь и поддержка. Это источник душевного тепла и любви, который помогает нам преодолевать трудности.

После того как все гости разошлись, Адам убрал со стола и отправил посуду в посудомоечную машину. Затем он поднялся на второй этаж гостиной, где Алифнет дремала. Услышав скрип половиц под моими шагами, она медленно открыла глаза.

— Прости, что потревожил, — сказал я.

— Ты всех проводил? — спросила она, зевая и потягиваясь.

— Все ушли минут как сорок назад, это вы тут, милая, задремали просто.

Алифнет хотела встать с дивана, но я остановил её.

— Ты куда?

— Нужно убрать всё со стола и посуду всю перемыть.

— Ложись давай, я всё сделал, — сказал я, и она снова устроилась на своём месте.

Я присел рядом с ней на диван, и она прижалась ко мне. Её тело было таким тёплым, а аромат дыни, исходящий от неё, наполнял воздух. В нашем доме царила тишина, и это успокаивало. Её густые волосы свободно лежали на моей груди, как занавес. Она дышала тихо и размеренно. Мы смотрели на наши переплетённые руки, и я гладил её ладонь. Я наслаждался моментом, впитывая в себя эту тишину, и в моём сердце разгоралось пламя, которое невозможно было выразить словами. В следующее мгновение она повернулась ко мне, и наши взгляды пересеклись. Я всегда видел в её глазах нечто большее, чем просто отражение бескрайнего океана любви, в котором я растворялся. В этих глазах сияло счастье и любовь.

— Адам, можно я задам вопрос? — робко поинтересовалась она.

— Всё что угодно, Алиф, спрашивай.

— Ты схватил его? Их всех?

Я вздохнул, но продолжил гладить её по руке, не отводя от её глаз взгляда.

— Да, на днях собирается совет в горах, все будут присутствовать. Алифнет, я не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны, я отвечу тебе прямо: этому подонку Ди Виэйра не жить. Я убью его. Тех двоих я отправил за решётку, они теперь отбывают пожизненное заключение. Их жизнь в тюрьме не будет лёгкой, каждый из них будет находиться в одиночной камере. Подробности я оставлю при себе…

Она неуверенно кивнула соглашаясь со мной.

— А что с этой? — снова, будто чего боясь, спросила она.

— Её судьба в твоем распоряжении. Я бы отдал её на растерзание женщинам нашего района, и они бы не оставили на ней живого места. Тут выбор за тобой.

— Закрой её в доме для психических больных, я хочу, чтобы она сошла с ума… — отведя от меня взгляд, сказала она, стыдясь своего предложения. — Я не желаю ей легкой смерти или того, чтобы её за час её на улице забили до смерти. Пусть сойдет с ума одна в одиночной палате.

Я повернул её голову так, чтобы она снова смотрела мне в глаза.

— Хорошо, как скажешь, я согласен.

После этого наша тема разговора сменилась, мы погрузились в новые темы, делились мечтами, страхами, в воздухе витала магия, которой мне все эти дни не хватало, магия, которая окутала этот дом снова, наполненная счастьем и уютным вечером.