Легенда оживает

Глава 5

Прошла уже целая неделя с тех пор, как Энгус Стюарт сбросил на деревню свою маленькую бомбочку, но ничего не происходило, только слухи распространялись с быстротой молнии. Мередит попыталась получить хоть какую-нибудь информацию у Роберта Макрея, но и он толком ничего ей не объяснил.

Все это время она размышляла о том, чем помочь своим сородичам. В конце концов Мередит твердо решила, что докопается до сути происходящего, а пока ей хотелось сосредоточиться с помощью прогулки по пляжу.

Солнце стояло высоко в синем небе; с одной стороны ввысь поднимались мрачные отвесные гранитные скалы, с другой волны океана набегали на песок, разбиваясь о покрытые мхом обломки скал. Чайки летали над водой, то и дело с криком бросаясь в холодные волны, чтобы добыть себе пищу.

Но Мередит не обращала внимания на великолепие природы; угрозы поверенного страшно ее обеспокоили. Макреи пребывали в панике, потому что ни один из них не мог предъявить свидетельства о законности земельного надела. Хотя Роберт Макреи убеждал их, что право на землю вполне подтверждается двухвековой историей, Мередит считала его рассуждения наивными.

Эти люди жили в глуши и вели простой образ жизни. Мередит даже сомневалась, есть ли в деревне хотя бы один компьютер; здесь имелось всего два телефона — один в пабе, другой — в центре деревни в телефонной будке, традиционно выкрашенной в красный цвет. Сельчане были доверчивы и могли оказаться легкой добычей для бессовестного дельца, подобного Стюарту и его клиенту — Йену Синклеру.

Мередит также беспокоило то, что Роберт Макрей рассказал ей о Йене Синклере: этот человек был одержим желанием реставрировать свой замок и ни перед чем не остановится, чтобы добиться своей цели. Он может выгнать Макреев с насиженных мест и создать курорт, который принесет ему огромный доход.

Из задумчивости ее вывел собачий лай. По пляжу, то и дело забегая на мелководье, носился большой черно-белый пес. В первый раз за весь день Мередит улыбнулась. Это была шотландская овчарка, очень умная собака, которую горцы использовали для охраны овец. Девушка так увлеклась, наблюдая за прыжками пса, что не сразу заметила приближавшегося к ней по пляжу человека, а когда обратила на него внимание, ее сердце остановилось: это оказался Йен Синклер собственной персоной.

Первым ее побуждением было бежать, но потом она решила не отступать. Это судьба. Она хотела получить ответ на свои вопросы, и вот перед ней тот человек, который их даст.

Прислонившись к большому валуну, Мередит сложила руки на груди и стала ждать.

Если Йен Синклер ее и заметил, то не подал виду: он шел медленно, размеренным шагом, засунув руки в карманы и опустив глаза, словно бы погруженный в глубокое раздумье. На нем были джинсы и вязаный из толстой деревенской шерсти рыбацкий свитер. На негодяя он не был похож — скорее этот человек был обеспокоен чем-то важным. Мередит вдруг подумала, что, возможно, вовсе не он виноват в том, о чем говорил пройдоха Стюарт.

Она нахмурилась и постаралась обуздать свои чувства. Разумеется, за всем этим стоит Синклер, кто же еще? Просто он привлекателен внешне, но с этими мыслями, строго предупредила она себя, ей придется покончить как можно скорее.

Пес заметил Мередит гораздо раньше своего хозяина и, радостно виляя хвостом, подбежал к ней. Опустив руку, девушка потрепала его по голове.

— Привет, малыш! Или ты малышка? — Она почесала собаку за ухом.

Раздался резкий свист, и собака, сорвавшись с места, помчалась к хозяину, стоявшему примерно в двадцати шагах от нее.

— Простите, что он к вам приставал.

— А он и не приставал. Я люблю собак. Как его зовут?

— Домино. Но это вовсе не домашняя собачка.

— Тогда я не стану ее гладить. На всякий случай.

Наступило неловкое молчание. Мередит почувствовала, что ее сердце гулко бьется в груди, и не от страха, не от робости, а от чего-то совершенно иного. Вырвавшаяся откуда-то из самых глубин реакция на его присутствие — неуместный и неразумный эмоциональный отклик, учитывая обстоятельства.

— Что вы здесь делаете? — довольно резко спросил он.

— А что? — Она тут же пришла в себя. — Этот пляж — ваша частная собственность?

Йен подошел ближе, сверля ее глазами, так что она поежилась.

— Я имел в виду Корридан. Что вы делаете в этой деревне?

Ее смутил не только сам вопрос, но и то, с каким вызовом он прозвучал, и Мередит гордо вздернула подбородок.

— Я приехала в гости к своим родственникам.

По хмурому выражению его лица она поняла, что он ей не поверил.

— В гости? Вы уверены, что не приехали совсем по другому… делу?

Неожиданная встреча с американкой на пляже была как бы завершением адской недели. После ухода Энгуса Стюарта Йен готов был взорваться от ярости, но вопрос, которым его озадачил странный агент, не давал ему покоя всю неделю. Он даже не мог как следует заняться неотложными делами, и это его еще больше бесило. Он приехал в замок на уик-энд, чтобы немного отдохнуть, и рано утром отправился прогуляться по окрестностям Данигана, где ему обычно удавалось обрести душевный покой, то взбираясь вверх на скалы, то спускаясь вниз к морю. Голова его настолько была занята мыслями о предложении Энгуса Стюарта, что он не заметил, как у его ног оказалась собака.

К сожалению, вместо того чтобы найти причину не верить Стюарту, ему лишь удалось сделать вывод, что все рассказанное не так уж бессмысленно. Его предки вполне могли украсть землю у Макреев, хотя по законам старины, если человек владел землей, это означало, что она его собственность. Переход собственности из одних рук в другие мог произойти лишь в случае победы в бою. Йен считал, что после двухсот лет владения землей Синклеры вправе считать ее своей, даже если на этот счет нет официальных документов. Все же, чтобы быть окончательно уверенным, он дал задание семейному адвокату выяснить, так ли это.

Оставался еще один вопрос: кто стоит за Энгусом Стюартом? Кто такие эти инвесторы, и действительно ли они столь милостивы и великодушны. Йен нутром чувствовал: что-то тут не так.

Пока он гулял, ему в голову пришла еще одна неприятная мысль. В течение двух дней в их краях появились два незнакомых человека: Энгус Стюарт и рыжеволосая американка, имени которой он до сих пор не знает. Нет ли тут какой-либо связи? Возможно, что она, как многие американцы шотландского происхождения, интересовалась историей Шотландии и натолкнулась в каком-нибудь архиве на древнюю историю своего клана, а заодно нашла свидетельства о «перемене владельца» в результате победы на поле боя и приехала сюда, чтобы выдвинуть обвинение против Синклеров, укравших Даниган у ее предков. Интересно, достаточно ли у нее денег, чтобы осилить расходы по реставрации замка, или это всего лишь обыкновенный шантаж с целью вынудить его расстаться с собственностью предков за гроши?

Правда заключалась в том, что Йен был готов принять помощь в восстановлении замка; но будь он проклят, если позволит кому-либо шантажировать себя.

И вот он стоит здесь лицом к лицу с этой леди и вымещает на ней злобу, которая копилась в нем все утро.

— Вы уверены, что приехали сюда не по какому-либо другому делу? — Мучивший его вопрос вырвался у него более резко, чем он хотел, и тут же недобрый огонек вспыхнул в ее зеленых глазах.

— На какое другое дело вы намекаете, мистер Синклер?

Он невольно вздохнул. Она была у него под подозрением, но ведь ее вина не доказана. Черт, он даже ничего о ней не знает!

Ветер выхватил из ее прически рыжую прядь, и она упала ей на лицо. Йен чуть было не поддался неосознанному соблазну исправить этот беспорядок.

— Извините меня. — Он перестал хмуриться. — Я сегодня немного не в себе, и… у вас есть передо мной преимущество: вы знаете, как меня зовут. — Его взгляд был прикован к трепещущей на ветру пряди. — Позвольте узнать ваше имя?

Она заправила волосы за ухо.

— Меня зовут Мередит Макрей-Уэнтворт. — Она оттолкнулась от валуна и подошла к кромке воды. — Арчибальд Макрей — мой дядя, брат моего деда. До своей смерти он был вождем клана Макреев.

Значит, она и есть дальняя родственница…

— Я знал Арчибальда Макрея. — Он сосредоточенно наблюдал за тем, как она засовывает руки в карманы джинсов. — Это был разумный и уважаемый человек. Примите мои соболезнования.

Она обернулась и посмотрела на него с удивлением.

— Я думала, что Макрей и Синклеры не разговаривают друг с другом…

— Ваш дядя помогал мне укреплять ненадежный мир между нашими кланами, — просто ответил Йен. — Он был хорошим человеком. Вы его знали?

— К сожалению, мы с ним никогда не встречались, а только время от времени разговаривали по телефону, когда его брат, мой дедушка, еще был жив.

— Жаль, что вы не смогли приехать тогда в Шотландию.

Он заметил, как по ее лицу пробежала тень печали.

— Да, я сожалею о том, что не смогла выбраться раньше. И вот теперь его уже нет. Он оставил мне наследство, — сказала Мередит, чтобы объяснить наконец, почему она приехала. — Надел земли, небольшой домик и кое-какие памятные вещи клана Макреев. Дядя знал, как я дорожу своим шотландским происхождением.

Дорожит настолько, чтобы согласиться с требованием Стюарта? Прежние подозрения вновь вспыхнули в душе Йена. Возможно, она действительно приехала в Корридан, чтобы вступить в права наследования, но была ли это единственная причина визита? Стоит поговорить с ней еще какое-то время — вдруг ему удастся что-нибудь у нее выведать?

— Не хотите ли прогуляться со мной по пляжу? — предложил Йен.

— Конечно. Почему бы и нет? — Она пожала плечами..

— Судя по тому, как вы говорите о Макреях и Синклерах, вам известно о нашей вражде. Может, вы не хотите, чтобы вас увидели со мной?

— Вражда между кланами — дело прошлое, во всяком случае, должно быть прошлым. — Теперь Мередит шагала рядом с ним. — Я хочу сказать, что сейчас 1998 год.

— Расскажите это нашим сородичам. — Ему понравилось, как здраво она рассуждает, и он рассмеялся. Если бы их кланы разделяли ее мнение!

Ему страшно захотелось взять ее за руку. С ней было интересно, и не только из-за ее внешности: она определенно умна, и он подозревал, что у нее на все имелась своя точка зрения.

Тем более обидно, если эта очаровательная девушка замышляет действие, в результате которого вражда между Макреями и Синклерами может вспыхнуть с новой силой. Тогда он будет противостоять ей до последней капли крови. Шагая рядом с ней, радуясь ее обществу, Йен молил Бога, чтобы дело не дошло до кровопролития.