Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая

Глава 5

Нью – Йорк встретил нас ледяным ветром и кусающимся морозом. Следуя на такси к горячо обожаемому Маруськой отелю, я попыталась вспомнить все, что знала об этом городе. Пожалуй, это самый известный город в мире, в котором сосредоточены финансовые учреждения, многочисленные исторические и культурные достопримечательности, музеи, брендовые магазины, театры и многое другое. Это шумный и яркий город небоскребов и свободы, который многим знаком по обилию кинофильмов и фото, где действие разворачивается на его улицах. Здесь столько возможностей, сколько можно вообразить. От Таймс – сквер до самого темного уголка Бронкса – царство крайностей. От русского анклава в Бруклине на Брайтон-Бич до филиала Южной Америки в Квинсе – сообщества из любой страны мира.

Пожалуй, Маруська права. Упускать шанс засветиться здесь, не стоило. И я сейчас совсем не о себе.

Наконец, такси остановилось у высокого небоскреба, архитектура которого, плавно изогнувшись, убегала в облака. Маруська выскочила с машины и заголосила в горло от душивших ее эмоций, привлекая к нам внимания.

–Настька, ну великолепно же, а?! Ты только посмотри вокруг! Эй, парни,– кричит снующим многочисленным прохожим,– готовы пасть к ногам русской королевы искусства?!?

Благо никто не понимал орущую эффектную девушку и те лишь улыбались и приветливо махали в ответ.

Весело рассмеявшись, Мария передала багаж подоспевшему швейцару, и мы по красной ковровой дорожке поспешили внутрь. На рецепшене, я, вдруг, ощутила мороз, заструившийся по спине, вполуха слушая очередные Маруськины излияния, старалась прогнать неумолимо приближающееся чувство тревоги.

Подходя к лифту, я вдруг мимолетом заметила мужчину у второго рецепшена, спиной стоящего ко мне, и приросла к месту. Буквально несколько метров нас разделяло, и каких-то несколько десятков секунд. Обессиленно прислонившись к стене, я пыталась унять дрожь, беснующуюся в теле, и усмирить помчавшие шальные мысли наперегонки со страхом. Мне казалось я лечу в пропасть, и даже довольно громкое бесконечное бурчание Маруськи ушло на десятый план, я замерла в ожидании, когда мужчина словно в замедленной съемке повернет лицо в мою сторону.

–Настька, ау!– Щелчок пальцев перед носом вырвал меня из транса и, я, поддавшись вперед, шагнула в сторону рецепшена. Мужчина тем временем, получил ключ-карту и направился в нашу сторону. Не он.

Облегченно выдохнув, и спрятав трясущиеся руки в карманы пальто, я пыталась успокоиться, что есть сил, плюнув на то, что скажет или подумает Мария. Впрочем, та, даже не заметила моего состояния, узрев в толпе какого – то, по ее мнению, актера.

Да, сильно меня расплющило от одного лишь предположения нашей встречи…

Наконец лифт оповестил о своем прибытии длинным тонким сигналом, и мы поспешно в него втиснулись.

Влад

Благотворительный вечер к моему немалому удивлению проходил в закрытом формате. После последних пяти месяцев, встречи с журналистами заставляли дергаться глаз, куда проще вести дела так сказать, «из – под полы», но теперь приходиться терпеть всякого рода публичность во всех отношениях. В последний раз отвечая на бесконечные и однообразные вопросы, хотелось достать мою горячо любимую ширму, – образ Князя, и пристрелить парочку надоедливых журналюг.

Приглашенные продолжали поступать, и занимать отведенные им места, возле большой сцены, предназначенной для аукциона. Из оркестровой ямы поплыли первые завораживающие аккорды, а я устало ослабил узел галстука. Ненавидел эти удавки, которые мужчины обязаны носить для поддержания имиджа. Никакого настроения здесь ошиваться у меня не было, но пропустить это событие я просто не мог. Вырученные средства должны пойти на покупку южно-корейского инновационного завода по производству оружия, на которое я впоследствии наложу лапу. Вся благотворительность не более чем прикрытие, и прячется за благородными целями. Свое благородство и поддержку детям сиротам я афишировать не хочу, для них важнее реальная помощь, а не показуха в новостях. Цель моего визита сюда, прежде всего, показать, кто является куратором этого проекта, чтобы у верхушки запада не возрос резко интерес к нашему приобретению. А то, что мы помогли заводу обанкротиться, это им знать ни к чему.

Провожу глазами по гостям, мысленно морщась от колоритности публики. Все верхушка горячо любимой Родины, плавно перекочевавшая из грозных криминальных структур, в свете софитов и запредельного богатства лоснилась от собственной значимости и важности. Сразу вспоминаю, почему Ди ненавидела эти сборища. Ее всегда корежило от приторных лживых улыбок, шаблонного снобизма америкашек, и пьяных проституток, скрывающихся за такими же шаблонными образами примерных дам.

Янка опрокидывает в себя очередной бокал, повиснув на моей руке, доводя меня до белого каления. Ну почему бабы склонны к дешевому, никому не нужному позерству, прячась за своими бессмысленными преамбулами? А как же внутреннее чутье, или на худой конец, чувство собственного достоинства? Демонстративно стреляет глазками в сторону молодого щеголя, по всей вероятности желая вывести меня на эмоции. Ну что ж, я бы даже посмеялся с этого цирка, если бы е было так грустно, и тошно.

Выдыхаю, сбрасывая с себя ее руки и направляюсь в бар, потому что по- другому этот вечер я не переживу. Заказываю двойной скотч, и выпиваю залпом, морщась от вкуса этого пойла, поражаясь как люди могут пить эту дрянь. Но один плюс у него, безусловно, есть, рубит как с плеча. Киваю официанту, чтоб повторил, заливаю в себя очередную порцию стараясь заглушить разрастающуюся как раковую опухоль пустоту. Где то после третьей порции немного отпускает, и следующие полчаса я методично отсчитываю время, поглядывая на часы, когда можно будет исчезнуть не вызывая недовольства остальных учредителей.

– Владик, может, мы отсюда сбежим, а?– Янка наклоняется ко мне, жарко шепча в ухо, словно читая мои мысли, но даже и это меня бесит. Она уже догналась, и начинает конючить, капая мне на нервы.– Я уверена, мы найдем себе занятие поувлекательней. – И немало не стесняясь проходиться рукой по ширинке. Вообще то, я впервые знаком с женщиной, которой всегда хочется. Она готова день и ночь не слазить с члена, и это уже попахивает нездоровщиной. А сейчас таки и вовсе, вплоть до отвращения.

– Янка сгинь. Какого черта ты вообще потащилась за мной?– Закипаю я, снова, в который раз скидывая с себя ее приставучие ручонки.

Заказываю очередную порцию скотча, когда на импровизированной сцене гаснет свет и на зал опускается полумрак. Я пытаюсь вспомнить развлекательную часть, в описании, валяющейся на столе номера брошюрки для учредителей. Но так как я никогда не обращал внимание на этот раздел, быстро переключаю свое внимание на удаляющуюся в гневе Янку. Слава Богу, мысленно перекрестился, выносить мозг мне теперь никто не будет.

Смотрю ей в след, и в очередной раз сам себя спрашиваю, какого черта я не выставлю ее за дверь? И тут же напрашивается ответ. Чтоб с катушек не слететь, потому что все мысли были исключительно о Дианке, мать ее так, чтоб ей там икнулось. Не отпускает никак. Как ни стараюсь, все никак. Даже вот Янку завел, да толку то.

Словно в ответ на мои мысли в центре импровизированной сцены появляется луч света, падающий сверху, освещая точеный силуэт девушки с опущенным вниз лицом и арфой. Так как свет струился сверху, лицо девушки оставалось в тени, выхватывая лишь утонченные скулы, светлую макушку и обнаженные плечи. Изящные руки чуть тронули тонкие струны, и по залу поплыл томный мотив, а меня прошибает высоковольтный разряд. Я еще ничего не успел понять, когда мрак начал рассеиваться, охватывая светом каждого стоявшего на сцене. И когда она подняла лицо к зрителям, я замер, несколько раз моргнув, опасаясь, что нажрался, и мне все мерещиться. Все еще не веря, я медленно, с трудом переставляя ватные ноги, направляюсь к сцене, задевая по пути сидящих за разбросанными по залу столиками людей.

Смотрю на все также опущенное лицо, исхудавшее изящное тело, сверкающий пепел волос и зверею. У меня к херам сносит крышу от этой притягательности, невероятной женственности и сумасшедшего магнетизма.

В голове всплывает образ лебедя, грустного и покорного, возможно даже сломленного, и меня простреливает чувство дежавю. Как тогда, много лет назад. Только картинка кардинально изменилась, хоть и не потеряла красоты и изысканности. Тогда на сцене сияла яркая ослепительная девчушка, полная крылатых надежд и стремлений, сейчас же весь ее облик обжигает едкой кислотой так, что глазам больно. Столько в ее образе обреченности и боли.

И в моем сознании проскакивает мысль, которую я душу в зародыше, не позволяя разрастись ей и укорениться в моем сознании. Что если судьба дает нам второй шанс? Второй шанс уничтожить ее? Со злорадным смехом кричит внутренний голос. Посмотри на нее, разве она выстоит, сможет быть рядом?

А зверь уже рычи и беснуется внутри меня. Еще чуть чуть и он сорвется с цепи, и мне уже не остановиться. Да кого я к херам обманываю? Я уже ее не отпущу. Все как тогда…

Стою как баран с открытым ртом, а внутри меня с каждым вздохом разрастается целая баталия. Я даже вздрагиваю от криков спорящих внутренних инстинктов. Картинка перед моими глазами сузилась до размеров точки, в радиус которой помещалась стоявшая в центре сцены девушка. Все звуки вокруг исчезли, оставляя лишь нас двоих в переполненном зале, и стрелка моего внутреннего термостата стремительно переваливается за алую отметку, я бы даже не удивился, если бы с ушей повалил раскаленный пар.

Неожиданная встреча выбивает почву из- под ног, припечатывает к полу со всего нехилого размаха, и все что я могу на данный момент, это стоять, как лох, с открытым ртом, боясь, что она лишь мои галлюцинации, и стоит сделать еще один шаг в ее сторону, как она раствориться в воздухе.

Но нет, композиция заканчивается, Ди бросив взгляд в зал, скрывается за кулисы под громкие аплодисменты.

Опомнившись, достаю телефон и вызываю организатора, приказав немедленно явиться. Как только он попадает в поле моего зрения, хватаю его за шиворот, и затягиваю в ближайший пустующий партер. И не давая себе опомниться, задаю единственный интересующий меня до трясучки вопрос.

–Как имя девушки в центре с арфой?– Озвучиваю, наконец, истязающий меня несколько месяцев вопрос.

–Но я не могу давать вам таких данных, мистер Звягинцев!

–Послушай сюда, подтягиваю его ближе к себе, мне глубоко пох*й, на все ваши регламенты и установки. Ели ты сейчас не назовешь мне ее имя, я пересчитаю все твои позвонки, и сложу тебе их в руку.– Перед глазами плясала алая пелена гнева, и меня колотило от мысли, что Ди здесь, на расстоянии каких- то трех чертовых метров, а я и понятия не имею как ее зовут сейчас, и каким еб*чим ветром ее сюда занесло. Тогда в порыве злости и отчаяния, я приказал Илье достать документы, и запретил даже открывать блядский паспорт, чтобы потом не иметь возможности ее найти.

Нужно ли говорить чем обернулось мне мое упрямство. Я бы уже давно, как бешенная гончая взял ее след, пустился бы на край света в поисках.

– Постойте… К-кажется я знаю о ком вы спрашиваете…– заикаясь, прочистив горло все же просипел хлыщ.– Анастасия… Фамилию, к сожалению не помню…

Анастасия, значит…

–Фамилию узнаешь и придешь, доложишь. И да, на сегодня ее выступление окончено, в кабинет наверху приведи ее. У тебя все про все двадцать минут, понял?– Не успев себя одернуть, выпаливаю испуганному клерку.

Отшвырнув его, ероша дрожащими руками идеально уложенные волосы, направляюсь наверх.

Диана

Еще никогда выступление не давалось так тяжело. Казалось бы, моя миссия проста до безобразия, исполнить свою партию, уже в сотый раз, привычно порхая пальцами по струнам. Но сегодня они упрямо не слушались меня, и внутри все дрожало, сжавшись в тугой комок нервов, замирая в роковом предчувствии.

И Маруську как будто подменили. И куда только делась привычная болтливость и беспечность. Весь вечер пытаюсь достучаться до нее, а в ответ только пустой взгляд, и поджатые губы. Если бы я не знала Марию, я бы решила, что она влюблена, до того она выглядела ранимой и опустошенной. Я узнаю этот взгляд на интуитивном уровне, как предвестники тяжелой затяжной болезни, который мы все чаще называем «любовью», от которой сама не до конца излечилась.

Внутренний голосок пищит в ответ, «А ты надеешься излечиться?». Боюсь ответить себе на этот вопрос, прогоняя будоражащий образ. Вспоминаю, когда встретила его, и какое впечатление Влад тогда произвел на меня. Да что там я, молодая девчонка? Зрелые женщины всех возрастов и диковинной красоты готовы были молиться на него. Красивый, сексуальный, и к тому же богатый . Мечта – одним словом. Поэтому потерять голову оказалось легко.

И я потеряла. До сих пор не нашла с ней точек соприкосновения. Разум твердит, что мое нынешнее положение как нельзя благоприятное, и мне и правда хорошо, но … Как всегда имеется пресловутое, стократное НО.

Прозвенел звонок, оповещающий о начале концерта, и я поспешила к остальным. И уже стоя на сцене в свете ярких софитов, я кожей ощущала этот взгляд, она зудела и пылала, и мне приходилось прилагать уйму усилий, чтобы не почесать ее. И все о чем я думала в тот момент, что я сошла с ума.

Не может человек так явно чувствовать другого. Это невозможно, и скорее всего мои гормоны взбесились или что -то в этом роде. На тот момент мне и в голову не могло прийти, что там за полосой света Влад стоит и буравит меня горящим взглядом. Это насмешка судьбы, которая вновь свела нас, чтобы на этот раз растоптать меня окончательно.

–Миледи, пройдемте за мной,– вырывает меня голос щуплого женоподобного мужичонки.– Возникли некоторые обстоятельства, которые требуют вашего присутствия.

–Что-то случилось?– неуверенно спрашиваю его, и от вида бегающих глазок засосало под ложечкой.

–Ничего особенного, всего лишь формальность. Прошу,– липкие ручонки захватывают локоть, и он настойчиво ведет к лифту.

Мы поднимаемся на три этажа выше, и по вывеске на нем, вспоминаю, что название этого холдинга неоднократно упоминалось на аукционе. Останавливаюсь, ослепленная едкой тревогой, когда мой провожатый, распахивает первую слева дверь.

–Мы уже на месте, миледи, проходите!

Отступает, освобождая проход, и мне ничего другого не остается как медленно, на дрожащих ногах шагнуть внутрь.

В кабинете царил полумрак, и сначала я даже подумала что это какая- то шутка и в нем никого нет. До того момента когда кресло медленно повернулось, и я замерла, чувствуя как внутри что-то обрывается.

Ураган эмоций стремительно пронесся по крови, воспламеняя ее. Мне не нужно было гадать кто там сидит .Тело само его узнало. Еще там в зале.

Не может быть. Здесь, в тысяче километров от дома. Сюрреализм зашкаливал, отчего мне пришлось поморгать, и даже прикусить язык. Медленно открываю глаза. Так и есть.

Спрятав дрожащие руки за спину, я мысленно выстраивала оборону, пытаясь успокоить сердцебиение. Я знала, что мне понадобиться все мое мужество, ибо второй раз я себя не соберу. Мне просто не выстоять.

Мне хотелось зажать уши и не слышать тех слов, которыми он наверняка попытается сломить и после которых все вернется на круги своя.

Усмехаюсь про себя. А ведь я ни капельки не удивлена! Наверное, я подсознательно чувствовала нашу встречу, и внутренне была готова к ней. Еще там, в фойе, все инстинкты вытянулись в струнку и не отпускали мое сознание, в котором медленно тикал таймер, отсчитывая секунды до нашей встречи.

Запрещаю глазам исследовать желанное и до безобразия красивое лицо, мимолетом подмечая некоторые детали. Исхудавшее, с темными под глазами кругами, и отросшей щетиной, но не потерявшее своей привлекательности. Волосы заметно отросли и зачесаны назад, как принято у американцев. Скрываю свой жадный взгляд под веером черных ресниц, радуясь полумраку, скрывающему жаркий румянец.

Медленно делаю вздох, беря себя в руки. Ровно минуты мне хватило, чтобы глубоко загнать всю свою подноготную, вывалившуюся словно рваное тряпье в прореху, и поднять холодный безразличный взгляд.

–Ну, здравствуй, Ди…– Хриплый голос лезвием проходит по оголенным нервам.

Раз…Два…Три… Отсчитываю про себя, стараясь совладать с голосом.

–Прошу прощения, вы меня с кем то путаете.– делаю удивленный вид, в кулак сжимая свою волю.– Меня зовут Анастасия Мельникова. Уроженка города Самара, ныне проживающая в Москве.– Скрываться уже не имело смысла. Зная Влада можно с уверенностью предположить, что он уже в курсе всей моей жизни с пометкой «после», вплоть до того какие трусики сейчас на мне. И единственное что может остудить этот горящий взгляд это полное мое безразличие и холодность.

– Хочешь поиграть? Я не против.

–И снова мимо. Признаться, вы меня пугаете, мистер. Еще раз прошу прощения, меня ждут.

Поворачиваюсь к выходу в надежде спастись бегством, когда за спиной скрип кресла оповещает, что оппонент стремительно его покидает. Уже взявшись за ручку, чувствую горячую хватку раскаленной кожи стальных ладоней.

– Кто?– Хрипит на ухо, а у меня табун мурашек, не бежит по коже, нет, они замерли, корчась в пароксизме желанного прикосновения.

–А вам какое дело?– Твердо встречаю его взгляд. Господи помоги. Как же трудно стоять, выпрямив спину, когда хочется на колени упасть и валяться в его ногах.

Наконец, с его лица слетает показательное выражение «а-ля, я теперь другой!» и сквозь красивые черты прорезается истинная личина Влада. Глаза сузившись, загораются бешенством, и меня рывком отрывает от двери.

–Что нашла себе уже еб*ря? Как быстро ты оклемалась! Совсем недавно, помниться, ты в соплях, просила тебя не бросать!– Хватает за волосы, приблизив свое лицо настолько, что я чувствую горячее дыхание с алкогольными парами у себя на щеке. Только этого не хватало! С пьяным Владом совладать практически невозможно.

–Ну вы бы еще вспомнили что было в прошлой жизни, мистер…Как вас там зовут?– И только потом пожалела о сказанном. Пальцы впились, выдирая волосы, и ярость всколыхнулась с такой силой, что он даже побледнел.

–Придется тебе напомнить, милая!

–Не смей!– вырываюсь, намереваясь сражаться до последнего. Самое главное вырваться из его рук. Выпутаться из его запаха, который стремительно пробрался до самого сердца.

–А ты изменилась, Ди, и знаешь, ты ни капли не похожа на того гребанного раненного лебедя, которого я себе там вообразил. Ты сводишь меня с ума… и сводила все это время…-Бормочет еле слышно, рывком поворачивая к себе спиной, крепко прижимая к себе. Чувствую его стояк, от чего низ живота простреливает огнем. Сладкая тяжесть устремившись вниз, растекается по ногам, несмотря на весь мой отрицательный настрой.

–Ты не посмеешь, Влад! – отталкиваю его ненавидя собственное тело- Не посмеешь!

–О, как мы заговорили! И имя сразу вспомнила. Сейчас и остальное вспомнишь, когда я тебя трахну!

– Влад, пожалуйста,– шепчу ему. Но мой шепот тонет в его страстном стоне, когда рука пробралась в трусики.

–Ну вот видишь! А ты целку все из себя строишь!– грубо рычит в ухо, нагибая меня над столом, раздирая белье на части.

–Я не прощу тебя, Влад, не прощу!– Кричу, чувствуя, как он рывком входит в меня, и закатываю в экстазе глаза.

Влад

От ее вида все застыло в груди. Что я мог сказать ей в ответ на это ее показательно е равнодушие? Прости меня? Мне жаль? Да, какое на хр*н жаль?! Я жить с этим не могу. Да и как жить, когда рядом с тобой твоя любимая женщина вся дрожит от боли предательства. Да, бля*ь, я ее предал, прогнал как собачонку, когда она раны зализывала. Прав был я, когда только увидел ее, нужно было бежать сломя голову. Потому что уже тогда знал, что никогда не дорасту до нее. Для такого, как я нужна прожженная сука, которая уже и имеется, да только в мыслях засела моя девочка, чистая и надеюсь, любящая… Надеюсь до того момента когда с губ срываются слова… Как там? Ах, да, «меня ждут». Пелена ярости застилает глаза, и единственное чего мне хочется это загнуть ее долбиться в желанное тело, вкусить чистейшего неразбавленного кайфа, что я и делаю, не отдавая отчет ни себе, ни своим действиям. Она что то кричала, а я обезумел от запредельной потребности в ней, и даже что – то кричал в ответ, смутно припоминая, что о любви. Бля*ь, я клялся ей в любви…

Только вот ей все равно, после всего смотрит на меня равнодушным брезгливым взглядом, а я убить ее хочу. Я отпустил женщину, без которой не мыслю жизни, которая как-то умудрилась достать на поверхность не только все хорошее что во мне еще осталось, но и все самое черное.

– Если это все, то, как я сказала, меня ждут.– Диана, поднимается со стола, на котором застыла в коленопреклонной позе. Одергивает тонкое почти прозрачное платье, подобрав порванное белье. И только сейчас замечаю его откровенность, и ревность вперемешку с бешенством срывает все тормоза.

Пошла она к чертям!

Пусть катиться на все четыре стороны! Великомученица, блять! Приползет, на коленях умолять будет, чтоб принял обратно! Стоит только перекрыть ей все счета, и будет скулить от бессилия и нищеты! Сделаю так, что ни одна уважающая себя организация не станет с ней сотрудничать, по миру пущу… Если она думает, что обломала меня, то хрен ей в рот! Женщины любят говорить "нет", этих с*к я выучил очень хорошо, и она ничем не отличается от остальных. Брезгливо морщит губы, а трусы хоть выжимай! Вся такая чистая и неприступная, все своим видом кричащая «Кто ты, и кто я!» Белая, пушистая, правильная …сука. Стоит только дотронуться до таких недотрог, как они вспыхивают словно спички, и трахай потом, не хочу!

В этой жизни меня уже ничем не удивить и подобным поведение меня можно только вывести из себя. Смотрю, и самого колотит от злости и бессилия. Я же бля*ь, все для нее… каждый мой вздох, каждая мысль только о ней. Я полюбил за ее ранимость, чистоту. За красоту адскую, за глаза, которые перевернули мое сознание.

Она приручила во мне дикого, озлобленного и неуправляемого зверя, которого выкормили с пипетки кровью. На колени поставила, перевернула всю душу, сердце выдрала из груди, питая иллюзиями и лживыми надеждами.

И хочется завыть от ужаса и отчаянья, потому что все, что она сказала, или хотела показать, я знал, не со зла и не на эмоциях, а от сердца.

Сердце ее устало истекать кровью. Все! страница перевернута, и книга окончена. Больше смыла в ней копаться нет, разбирая по косточкам главных героев.

И нет тут никакой эмоциональной подоплеки, чистейший расчет прошлого и будущего. Чего греха таить я сам бы от себя бежал, беда только – от себя не сбежишь, а ей сам в руки карту вложил! Беги, на здоровье. Только все дороги ведут ко мне, или мои к ней, хрен разберешь.

Ненавидел ее за то, что вот так все извратила, за то, что мордой ткнула в то, какое я чудовище. Стерла все, что было до этого, разворотила раны, щедро осыпая их солью.

Рычу от бессилия, понимая, что окончательно поставила на мне крест. Мне казалось ,что я сумасшедший, у которого случилось просветление сознание после хорошего траха, и я чуть было в голос не завыл, в голове даже сложилась фразы, слова : «Прости мне все мои ошибки или хотя бы сделай вид, что простила, иначе я сойду с ума. Пусть все будет как прежде! Ты же бля*ь играла раньше свои игры, путала меня шарадами, так что тебе стоит, поиграй еще! Дай насладиться твоим присутствием,! Я же тебя люблю до адских демонов, до безумия! Да, я ублюдок, убийца, и тварь… Все эти эпитеты ты знаешь, как никто другой, но ты знаешь, даже такие твари могут любить, и я любил тебя, боже, как же я любил тебя! Как мог, как умел изо всех своих сил…»

– Я никогда тебе этого не прощу, Влад!

Обрываю мысленно себя на полуслове, останавливаю поток бурлящих мыслей.

–Что, бля*ь?

– Я уже чужая женщина…