Личный кодекс

Оригинальное название: Privacy Code (Shatterproof #1)

by Jordan Burke 2014

«Личный кодекс» (Устойчивость #1)

Джордан Бёрк 2018

Перевод: Ольга Аникеенко (до 13), Orlicca (14-16)

Редактор: Юлечка Русалим и Дарья Подшибякина

Вычитка: RadistkaKat

Русификация обложки: Александра Волкова

Переведено специально для группы: КЧ

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

У всех есть секреты. Но не такие, как у Уоттса. Кэтрин Колб нашла прекрасное

отвлечение от своей почти что полностью уединенной жизни: виртуальную анонимную

переписку с человеком, которого она знает только как Уоттса.

Умный, загадочный и с ненасытным сексуальным аппетитом, он начинает

вытягивать Кэтрин из ее тщательно охраняемого мира, искушая своими словами —

иногда откровенными, иногда просто-напросто соблазняющими...

«Вам следует удовлетворять свое любопытство, особенно в чем-то запретном».

Уоттс настаивает на приватности. У него нет выбора. Если его секреты попадут не в

те руки, могут погибнуть люди. В том числе Кэтрин.

Здравый смысл говорит, что им не стоит встречаться, но любопытство и жажда

оказываются сильнее, чем разум и осторожность. Свидание, запланированное только на

одну ночь, приводит в движение цепочку событий, которые подводят Кэтрин и Уоттса к

краю экстаза и к опасной черте.

Два очень скрытных человека. Одна рискованная ночь. Выстрел в любовь и

искупление…

Оглавление

Пролог..............................................................................................................4

Глава 1..............................................................................................................5

Глава 2............................................................................................................10

Глава 3............................................................................................................14

Глава 4............................................................................................................18

Глава 5............................................................................................................19

Глава 6............................................................................................................21

Глава 7............................................................................................................24

Глава 8............................................................................................................28

Глава 9............................................................................................................33

Глава 10..........................................................................................................37

Глава 11..........................................................................................................41

Глава 12..........................................................................................................45

Глава 13..........................................................................................................47

Глава 14..........................................................................................................51

Глава 15..........................................................................................................55

Глава 16..........................................................................................................61

Пролог

Кому: Кэтрин

Отправитель: Уоттс

Тема: Подтверждение

Ты была права. У нее искусственная грудь. Спросил ее в сообщении, как бы

невзначай, и она призналась. Так что я отменил свидание.

Надеюсь, это письмо найдет тебя, когда ты будешь наслаждаться обедом на

солнышке, предпочтительно с видом на цветущие вишни. Другими словами — не в толпе

туристов, снующих на твоём пути, что было бы весьма досадно. Я бы не хотел, чтобы

ты пропустила замечательные виды. Вашингтон прекрасен в это время года, не так ли?

Если пейзаж вокруг оказался ничем не примечателен, ты можешь потратить

оставшуюся часть обеда на ответ мне, рассказывая обо всех непристойных мыслях,

которые у тебя появились по поводу меня, с тех пор как мы в последний раз обменялись

сообщениями.

Дам тебе подсказку относительного того, о чём думал я. Это связано с одним из

твоих сосков, возбужденных от мягкого, влажного внимания к нему моего языка. Когда я

отрываюсь от него, он твердеет еще больше, будто тоскует и страстно жаждет

возвращения моих губ.

Идея довольно простая, но приятная, как мне кажется. Фантазия не

заканчивается на этом для меня или для тебя, заканчивается лишь это электронное

письмо. Жаль.

Теперь скажи мне, о чём думала ты. Или не говори. Останется тайной…

Уоттс

Глава 1

Кэтрин

Я знала его только как Уоттса. Он сказал, что предпочитает соблюдать анонимность,

и из-за этого наши отношения были основаны полностью на электронной переписке.

Когда я однажды спросила у него: Уоттс — это имя или фамилия, он не ответил и

сказал мне, что предпочел бы, чтобы я не торопила события. Я пообещала ему, что не

стану спрашивать снова, не зная в то время, что нарушу это обещание, а последствия

будут такими жёсткими.

Это было частью его «Личного кодекса». На самом деле, это была самая невинная

часть его кодекса правил, как выяснилось впоследствии. В течение шести месяцев наше

общение состояло исключительно из переписки. Для меня так было безопасней.

Также это дало толчок к осознанию того, что я в чем-то нуждаюсь, но не осознавала

этого, пока Уоттс не вошёл в мою жизнь.

Одни только его слова, которые на вид были простыми черными буквами на белом

экране, составленные вместе так, чтобы сформировать идеи, пробудили во мне что-то, о

существовании чего я ранее и понятия не имела. Ту сторону моей натуры, которую, как

мне временами казалось, лучше было оставить непознанной.

Когда он прислал мне письмо, оно, как и всегда, пришло незадолго до полудня. Так

было не с самого начала, но в одном из моих писем к нему я упомянула, что, безусловно,

было бы очень здорово почитать что-то будоражащее во время моего обеденного

перерыва. Я всегда что-нибудь читала, и то, что я читала, влияло на меня тем или иным

образом, но ничто так не проникало вглубь меня, как слова, написанные Уоттсом.

Иногда это были короткие письма, в которых спрашивалось, читала ли я ту или

иную книгу. Он любил обсуждать литературу, особенно классическую. Это оказалось

одним из двух самых больших увлечений в его жизни, вторым — были женщины.

Будучи человеком, читающим взахлеб все — от современной литературы до

классики, — я, как правило, могла отстоять собственное мнение в наших дискуссиях,

даже когда он проверял мои знания. Мне даже удалось загнать его в тупик пару раз, и как

бы мне не хотелось признавать это, те дни были самыми яркими моментами моей жизни.

А порой его письма были пронизаны тем, что я иногда называю «сексуальным ядом»

из-за того, как они влияли на мою нервную систему.

Как-то я сказала ему об этом, используя определение, которое придумала, а он

ответил, чтобы я не беспокоилась и что у него всегда найдётся противоядие.

Я допустила ошибку, пытаясь обыграть его во флирте, не имея ни малейшего

представления, какое воздействие окажет его ответ на меня.

Я написала: «Противоядие мне не понадобится. Или ты имеешь в виду, что твое

мужское естество подавит мое, и мне не справиться с этим, так?».

В ответ Уоттс написал: «Меня заинтересовало твоё последнее слово. «Этим». Что

конкретно ты имеешь в виду под «этим»? Если под ним ты подразумеваешь меня в целом,

то есть вообще быть со мной, я думаю, у тебя были бы неплохие шансы справиться с

«этим». Если под ним ты имеешь в виду конкретно мой член, то это совсем другой вопрос.

Ты могла бы обработать «его». По крайней мере, после небольшого обучения».

Я прочла его письмо дважды, не уверенная в том, говорил ли он серьёзно или же

просто-напросто возвращал мне пас, который я запустила в него по сети, щёлкая меня им

же поносу.

«Обучение? Интересно», — написала я в ответ. — «Я всегда была способной

ученицей, хотя обычно это зависит от квалификации учителя».

Я получила ответ меньше, чем через пять минут: «Что ж, отлично. Вызов для нас

обоих. Я хотел бы начать со своего рода теста на профпригодность, просто, чтобы

выяснить, что ты уже умеешь. Проведем интерактивный экзамен. Никаких вопросов.

Ничего вроде «Какая ваша любимая поза?». Элементарная ерунда. P.S. Когда я говорю,

что не будет никаких вопросов, это не значит, что не будет той части экзамена, где

придётся поработать язычком».

Он дразнил без лишних ухищрений. Хорош, спору нет. Но его слов мне было

недостаточно.

Он писал мне о своих марафонах тантрического секса, в которых мог трахать

женщину часами, и они оба испытывали множественные оргазмы.

Он прислал мне аккаунты знакомых ему женщин, которые просто мечтали быть

придушенными шарфами с завязанными глазами, пока он делал бы с ними то, что хотел.

Он отправил сообщение о случайном рандеву в поезде про женщину, упавшую к

нему на колени в час пик, о том, как её юбка задралась сзади, а Уоттс расстегнул ширинку

и вошел в неё.

Это были и короткие сообщения с минимумом описаний и длинные письма, в

которых подробностей было больше, чем многие люди хотели бы знать.

Моя увлечённость нашей перепиской была безграничной.

Честно говоря, бывали моменты, когда мне казалось, что он пытается шокировать

меня. Я даже задумывалась иногда, а не выдумывает ли он подробности своих любовных

похождений. А если это и вправду так, то я более чем впечатлена его воображением.

Это может быть похоже на действия какого-то интернет извращенца, который

кончает, присылая мне пошлые сообщения, но уверяю вас — это было не так.

Меня возбуждали беседы такого рода. Каждое слово.

Я попросила его рассказать мне о своей личной жизни, которая пересекалась с его

сексуальной, и вот тут-то и началась история обмена. Это происходило довольно редко, и

именно поэтому его откровенные сообщения были для меня особенно ожидаемы. Он был

будто бы моим личным автором эротических романов, присылающий мне свои последние

рассказы.

Была в Уоттсе какая-то аутентичность, несомненно, интрига и своеобразная

честность, которых я ни у кого в своей жизни не встречала. Возможно, я многое держала

внутри себя и никогда не позволяла кому-либо приближаться к себе слишком близко, но с

самого начала мне было понятно, что он отличается от других.

Бороться с моим растущим любопытством к нему было непросто. Возможно, во мне

играла моя воинственная сторона. Я трезво оценивала ситуацию, которая пришла из

ниоткуда и стала моей основной формой развлечения в эти дни. И так же трезво

оценивала мужчину, которого я никогда не встречала лично и, вероятно, никогда не

встречу.

Как чрезвычайно опытный и мнительный человек, грызущий ногти, я слишком

хорошо знала бесчисленное количество примеров, при которых внешность может быть

обманчива, а люди, от которых вы менее всего ожидаете, что они способны причинить

вам боль, могут вынуть вашу душу прямо из тела, растоптать и уничтожить ее на ваших

глазах.

Пожалуй, я преуспела в этом больше, чем должна была.

Уоттс был веселым. Развлечение. Чужая игра в мире свиданий Вашингтона, округ

Колумбия… И все с точки зрения мужчины, который совершенно не беспокоился,

поделившись этим.

Наша переписка началась на сайте знакомств. Я первая отправила сообщение, когда

увидела, что в своём профиле в разделе «Интересы» он внёс в список только литературу.

Чем больше мы общались, тем яснее становилось, что мы никогда не встретимся. И даже

после всего того, что он рассказал мне о своей сексуальной жизни, а я поделилась с ним

некоторыми подробностями своей. У него были строгие принципы касательно

одноразового секса.

Я — нелюдимый человек, так что не встречаться — меня вполне устраивало.

Вначале, во всяком случае. В последнее время я стала все больше и больше увлекаться им.

Это была внутренняя борьба желаний.

У меня не было проблем с тем, чтобы воздерживаться от соблазна встречаться с

другими парнями на стороне, за исключением одного раза. Не то, чтобы это был сильный

соблазн, но и безусловно не того уровня, который задал Уоттс.

Единственное свидание, на которое я пошла, лучше всего можно было описать

словом «катастрофа». Я даже не знаю, почему я ответила «да», когда он спросил меня, не

хочу ли я встретиться. Может быть, это потому, что он просто забежал выпить кофе, и

было довольно легко превратить нашу встречу в ускоренное свидание в случае, если всё

пойдёт из рук вон плохо. Или, возможно, это произошло потому, что он был юристом и

немного старше меня. На меня запал интеллектуал. Так… почему бы нет?

Парень не сказал мне до нашей встречи, что он любил рыбачить и охотиться. Если

бы он сообщил, я бы, скорее всего, встречаться с ним не стала. Я не против этих вещей, но

мне неинтересно заниматься ими и уж тем более не интересно слушать, как кто-то всё

продолжает и продолжает монотонно о них жужжать. Он не просек моего равнодушия

даже тогда, когда мои ответы сократились до тихих «Хммм» и «О, правда?», или «Это

безумие!» — три безошибочных сигнала, которые дают понять любому, что его не

слушают.

Когда наше свидание закончилось раньше времени, слава Господу, он спросил, не

хочу ли я пойти к нему и выпить чего-нибудь. Я отказалась. Улыбнувшись, он сказал:

«Тогда к тебе?».

Я заверила его, что мне необходимо попасть домой и просто лечь спать, используя

мигрень в качестве предлога.

Когда я говорила это, то была похожа на холодную сучку, но парень оказался не

таким, как я надеялась или рассчитывала. И, справедливости ради, я, скорее всего, тоже

была не такой, какой он представлял меня увидеть.

Большинство людей с сайта знакомств, видимо, ожидают большего, чем следовало

бы.

Все это произошло до того, как я отправила Уоттсу первое сообщение, и мы начали

общаться.

Уоттс знал, что мне двадцать шесть, и я знала, что ему почти тридцать.

Он был в курсе, что я выполняла канцелярскую работу, но не знал, что я была

гражданским сотрудником государственной службы ФБР по классификации почты и

безопасности канала связи в Вашингтоне.

Уоттс сказал мне, что занимается продажами, и на этом все. Он не намекал на что-то

более конкретное, даже не был близок к тому, чтобы допустить оплошность и упомянуть,

что он продавал, кому или для чего. Чем бы «это» ни было.

Мы не говорили, откуда родом, где пошли в школу, никаких разговоров про семью,

никаких болезненных историй про ужасных бывших, ничего такого.

Мы обсуждали некоторые мировые события, но никогда не задерживались на этом

слишком долго. Немного коснулись музыки и кино, и ужасно мокрой и холодной зимы,

которая только что закончилась, но помимо всего этого, а также, помимо разговоров о

книгах и сексе, было ещё что-то.

И все это было замечательно. Да, это были просто слова на экране, и мы не знали,

как выглядит каждый из нас или какие у нас голоса, и ничего из этого не имело значения.

Мы заинтересовали друг друга только словами.

Вот почему я была увлечена им, и это было гораздо больше, чем просто получать

интересные письма, чтобы почитать их во время обеда.

***

Уоттс был прав, говоря о видах, которые он упоминал в своем письме. Это был

идеальный день ранней весны, температура ниже 21 градуса, яркое солнце и ни

малейшего намека на облака в небе. В национальном парке Вашингтона дул легкий бриз.

Прекрасный день для обеда на свежем воздухе, и что делало его еще лучше — то, что был

уже четверг, до выходных оставался всего один рабочий день.

Я смотрела вокруг, пока ела салат, наблюдая за людьми. Некоторые из них быстро

передвигались по тротуарам, разговаривая по мобильным телефонам. Другие медленно

прогуливались, наслаждаясь простором и яркими цветами.

Туристов было легко обнаружить, одетые в наиболее удобную весеннюю одежду и

обувь для ходьбы, они делали по пути больше фотографий, чем когда-нибудь, наверное,

смогут посмотреть.

И, конечно же, здесь были семьи — родители, со строго спланированными

маршрутами на каждый день отпуска, подталкивающие детей вперёд, чтобы увидеть

следующую достопримечательность, братья и сестры, спорящие друг с другом и

закатывающие глаза, когда их родители делали им замечания.

Всё это производило досадное впечатление. Как будто бы прилагалось слишком

много усилий. Это выглядело так, будто никто из них не хотел находиться рядом друг с

другом. Я вижу такое постоянно, людей, принимающих свои семьи, как нечто само собой

разумеющееся, и мне интересно, почему они не понимают, как им повезло, что они есть

друг у друга, и каково это, когда у вас нет никакой семьи вообще.

И как всегда, я должна была перестать думать об этом, поэтому перенаправила своё

внимание на единственное хорошее явление в моей жизни — письмо от Уоттса.

В то время как мой обеденный час подошел к концу, я снова открыла свою

электронную почту на телефоне и напечатала Уоттсу ответ.

Кому: Уоттс

Отправитель: Кэтрин

Тема: Re: Подтверждение

Я так и знала! Думаю, она надела тот обтягивающий свитер для этой

фотографии специально. Ведь не может же вся её одежда быть такой тесной?

Серьезно. Однако нужно отдать ей должное, она знает, как заставить парней пускать

слюни.

СИСЬКИ!

К сожалению, если тебе интересно, они были поддельные!

Да, я смотрю на цветущие вишни. И ты прав насчет туристов. Я бы подумала, что

они сумасшедшие. Съезжаться сюда отовсюду только для того, чтобы посмотреть,

как цветут деревья, но я предполагаю, что на самом деле они здесь, чтобы увидеть

памятники и всё прочее, что может предложить округ Колумбия. Красиво в это время

года, но становится слишком жарко для обеденного перерыва на улице.

Иногда я задаюсь вопросом, а если ты где-то рядом? Кто знает, ты мог бы быть

прямо за углом. Или даже прямо на пешеходной дорожке. Тут есть человек на скамейке

недалеко от меня прямо сейчас. Это можешь быть ты, а я никогда этого не узнаю,

потому что, как только нажму ОТПРАВИТЬ, должна вернуться к работе и не буду

видеть, как он/ты поднимешь свой телефон, чтобы проверить оповещение с

электронной почты.

Я не могу поверить, что печатаю это, поскольку знаю, что таким образом

нарушаю наше соглашение, но как думаешь, может нам стоит встретиться? Я начинаю

думать, что стоит. А ещё я думаю, что хотела бы испытать то же, что чувствуют

все женщины, когда знакомятся с тобой.

Так что... дай мне знать?

Кстати, мои сиськи настоящие. Просто на случай, если тебе интересно. Ты

никогда не спрашивал.

Кэтрин

Прежде чем появится время передумать, я нажала ОТПРАВИТЬ и вернулась на

работу. Всю вторую половину дня я беспокоилась о том письме, что отослала ему по

почте, но, в конце концов, уговорила себя расслабиться, поскольку было слишком поздно

вернуть всё назад. На самом деле возможно только два варианта развития событий: 1) Я

окажусь в опасном положении, принимая на себя больше, чем ожидала; 2) он просто

скажет «нет».

Что-то подсказывало мне, что это будет первый вариант.

Глава 2

Уоттс

Кэтрин отличалась ото всех с самого начала, и это было проблемой.

Я получил первое электронное письмо от нее полгода назад и проверил ее профиль,

прежде чем читать то, что она написала мне, потому что просто не мог решиться. Она не

приложила фотографию к своему аккаунту, а я обычно люблю знать, с кем общаюсь,

вкладывая в это время и усилия.

Я не выставляю своих фотографий, но это не останавливает меня от просмотра

фотографий женщин в их анкетах. Назовите это низким и эгоистичным. Я не буду спорить

с этим.

Но я сделал исключение для Кэтрин, и вот почему. Она написала: «Я вижу, что ты

заядлый читатель старых тайн. Без обмана, ты знаешь, кто создал фильм по роману

Раймонда Чандлера «Big Sleep» (Глубокий сон)?».

В обмане не было необходимости. Я действительно знал ответ, так что написал:

«Уильям Фолкнер».

Я прочитал ее сообщение дважды, думая... как странно, как оригинально. Я получал

сообщения от женщин на сайте, которые ничего не говорили, кроме «привет», или

присылали мне уже готовые фразы, предоставленные сайтом. Такие как «Мы с тобой

могли бы познакомиться поближе» или «<подмигивание>! Да, я флиртую с вами», а

иногда они просили меня отправить им мою фотографию.

Она же не попросила у меня фото, даже не спросила, как я выгляжу. Поначалу все,

что она хотела, это поговорить о книгах, и я против этого не возражал. Решил, что у нее

была уважительная причина для поиска кого-то для обсуждения литературы.

Может быть, она была одинока. Я мог это понять.

Я не просил ее описать себя. Вместо этого я представлял себе, что она была обычной

женщиной, которая не заставит меня посмотреть в свою сторону дважды. Это не мешало

мне фантазировать о ее внешности, когда я думал, насколько интересной и умной она

была. А также не мешало фантазировать о том, кем в действительности она могла бы

быть, и я стал все чаще посылать ей личные письма.

Никогда до этого я не писал никому о таких вещах, тем более тому, кого я не знаю,

но она спрашивала несколько раз и довольно многозначительно. Как только я согласился

— стерлись все границы.

Кэтрин находила довольно хороший способ показывать себя сексуальной. Я

обнаружил, что ее письма написаны чрезвычайно соблазнительным образом, как если бы

она часами выбирала правильное прилагательное для описания конкретного момента или

действия.

В ее письмах ничего не было о сексе с мужчинами; они всегда были о ней,

ублажающей себя. Она хотела поделиться, а я всегда был готов читать, и это стало

регулярной частью наших взаимоотношений.

Она, очевидно, хотела, чтобы наши отношения не выходили за рамки электронного

формата, а я не имел никакого интереса в том, чтобы что-то менять, так как все работало

на «отлично».

Она была умной и наивной натурой, но в любом случае не была той, с кем бы я сам

познакомился на сайте.

Я зарегистрировался там для встреч с женщинами, ради того чтобы потрахаться. Это

так. В профиле я показал это очень ясно, поэтому никакого обмана не было. Почти

никакого, во всяком случае. Я не говорил им, что искал женщину лишь на одну ночь. Я

полагаю, что, возможно, позволил им думать, что встречи могут быть постоянными. Но я

не мог допустить, чтобы это действительно произошло.

Звучит сурово и жестоко? Поверьте мне, я спасал их от сближения со мной и

попадания в более неприятное положение, чем потрахаться с парнем, который исчезает

сразу после этого.

Я также всегда использовал поддельные имена. Но, опять же, с Кэтрин я сделал

исключение из правила, и она знала, что Уоттс — мое настоящее имя. Хотя это редкое

имя, но довольно распространенная фамилия. Кэтрин не знала об этом, и у меня не было

никаких оснований полагать, что она сможет узнать. И это меня вполне устраивало...

Тот образ жизни, который я вел, не был моим выбором. Ни один разумный человек

не стал бы терпеть то, что делал я, и жизнь, похожую на мою.

Но, несмотря на это, многие люди полагают, что вы не решаете, какой будет ваша

жизнь. Вы лишь делаете выбор за выбором на протяжении своего пути — это ваша

свободная воля, таким образом, ваша жизнь выстраивается вами. Большая разница.

Для меня этот выбор был сделан более десяти лет назад, и я получил жизнь, полную

секретов и постоянной лжи. Что есть, то есть.

Не иметь каких-либо серьёзных отношений было лучшим вариантом, по крайней

мере, на данный момент. Я не мог позволить никому слишком близко подойти ко мне.

Я почти позволил этому случиться восемь лет назад. Когда я прожил четыре месяца

без секса. Это долго, а особенно долго для двадцатидвухлетнего парня, чей сексуальный

двигатель был сильнее его потребности поесть.

Ее звали Джулиана. Она была студенткой по обмену из Бразилии. Работала няней и

всегда привозила детей в парк, где я проводил много времени, играя в баскетбол. Тогда я,

не колеблясь, подошел к девушке, которой увлекся. В отличие от тех лет сейчас я стал

гораздо более сдержанным.

Я потрудился ради нее и однажды ночью убедил пойти со мной в бар. Мы закончили

этот вечер у нее, задержавшись в баре совсем ненадолго. Соблазн встретиться с ней во

второй раз был велик, особенно это касалось ее волшебного рта. Я мог бы видеть ее

каждый день, если бы это было возможно, мог бы класть ее на спину и наблюдать за ее

губами и языком, которым полагался приз в области орального исполнительского

искусства. Она была удивительно ловкой и умудрялась включать свою грудь в половой

акт. Девушка любила сосать мой член, а я никогда не буду возражать на этот счет.

Я встретился с ней во второй раз, просто чтобы поиметь ее снова. Хотел, чтобы ее

образ постоянно оставался в моей памяти.

Хотя я, как всегда, должен был исчезнуть. О риске, которому подвергалась моя

безопасность, не могло быть и речи.

И вот почему я говорю, что Кэтрин, отличавшаяся от других, была проблемой. Она

была, по меньшей мере, искушением. Не потому, что была распутной в отношении секса.

Ну, может быть, отчасти из-за этого. А потому, что она завлекла меня на

интеллектуальном уровне.

Я был уверен, что никогда не смогу увидеть ее и делать с ней то, что придумывал,

когда писал другим женщинам для удовлетворения своих потребностей. Вместе с нашими

пикантными фантазиями в электронной почте Кэтрин и я делились реальной жизнью —

нормальные разговоры о разных вещах, происходящих у нас и в мире в целом. Я

чувствовал, что хотел узнать ее, и что она хотела того же. Мы хотели этого настолько,

насколько каждый из нас был готов себе это позволить. Несмотря на большую разницу в

нашей самобытности и личной жизни, мы стали близки так, как я того не ожидал.

Когда я начал рассказывать ей истории о моих сексуальных контактах, она стала

чем-то вроде наркотика для меня. Я просыпался и писал ей, и дико возбуждался, когда она

отвечала, как правило, говоря мне, чем она занималась во время чтения моего

электронного письма. И где бы я ни был — дома или в книжном магазине — то

оказывался в ситуации, в которой должен был дать себе хоть какое-то облегчение от

накопившегося разочарования, поскольку я был не в состоянии трахать Кэтрин.

Все из-за ее слов.

Я всегда представлял Кэтрин, читающую мои письма и трогающую себя. Одно дело

иметь женщин, кончающих на моем члене или от моего языка, но, поскольку я люблю

написанные слова, совсем другое дело — представлять, как ее ублажают слова, которые я

написал.

Я часто задавался вопросом, перегорим ли мы с Кэтрин во всей этой письменной

корреспонденции. И если бы это случилось, она прервала бы все связи холодно и

внезапно? Она должна была, потому что так должен был сделать я. Но сейчас я собираюсь

идти дальше, как и всегда, во-первых, выполняя свои обязанности, а во-вторых,

развлекаясь.

Кэтрин знала обо мне больше, чем кто-либо другой, но между нами все равно

оставалось много секретов. Она не знала, что я владел редким книжным магазином. Она

не знала, что я жил в Балтиморе, почти в часе езды от Вашингтона.

Она также старалась не рассказывать слишком много о себе. Я не знал, где она жила.

Это могло бы быть место где-то в городе или за его пределами, может, в Северной

Вирджинии или Западном Мэриленде. Я не знал, где она работала. Может быть, потому

что Кэтрин из Вашингтона, она могла бы работать в лоббировании или в какой-нибудь

юридической фирме. Это не такая уж плохая догадка, учитывая, сколько людей трудятся в

этой области.

Единственное, что я сказал ей о своей работе, — что работал в сфере продаж. Я мог

сказать что-то другое, более конкретное. Это было бы не трудно. Так много вещей,

которыми я мог заниматься — сотрудник компании электрификации, землемер, любой

тип военнослужащих — всех их вы видите в своем городе и не задумываетесь об этом.

И все это было бы ложью.

Моя жизнь — моя работа — требовала этого.

Работа в книжном магазине реальна, но не является моей фактической работой, это

просто прикрытие.

И вот во второй половине дня всё изменилось, едва я получил от нее лишь одно

письмо по электронной почте. Я пользовался дешевым настольным компьютером,

который купил, чтобы просто запустить программное обеспечение магазина для

инвентаризации и иметь такие простые вещи, как электронная почта и браузер для выхода

в интернет. Для личного пользования, отдыха и подобных вещей я в основном

использовал свой телефон или IPad, но в редких случаях — рабочий компьютер.

Кэтрин никогда не отвечала на мои сообщения во время ее обеденного перерыва.

Это был один из лучших моментов моего дня. Ожидание ее писем держало меня в

напряжении, помогая хоть немного побыть нормальным, правда, наши отношения были

далеки от обычных.

Я получил ее последний ответ, когда сидел за прилавком в книжном магазине.

Кэтрин хотела встретиться. Так много думая об этом, я решил, что она никогда не

спросит.

Она хотела испытать то, что испытали все другие женщины. Просто здорово. Даже

после того как мы обсудили, почему мы не могли и не должны встречаться, почему я не

хотел, и почему после все изменилось бы для нас. Мы договорились об этих вещах и о

том, что данная тема никогда не всплывет вновь.

Хотя было то, чего она не знала — в последнее время мои мысли шли в том же

направлении. Не логически, а сексуально.

Свои фантазии вы не можете контролировать. Вы можете не желать их

осуществления. Они просто... там.

Глава 3

Кэтрин

— Почему бы тебе не пообедать со мной как-нибудь? — вопрос пришел от Тары,

единственного человека, которого я хотя бы отдаленно рассматривала как друга, даже

если мы с ней общались только на работе.

Она трудилась со мной в сортировке почты и безопасности объектов ФБР. Почти

каждое письмо, которое приходило в главное здание ФБР, проходило в первую очередь

через Тару и меня или через любого из двух дюжин наших коллег.

Это звучит гораздо интереснее, чем есть на самом деле. Я работаю в большой

комнате в подвале, провожу рентгеновское сканирование каждого пакета и каждой

почтовой посылки, попадающих в здание.

Скучная работа — наблюдать за этими пакетами через экранчик на конвейерной

ленте. Иногда я желаю, чтобы произошло что-то захватывающее, но в моей работе

волнение будет означать, что случится нечто опасное.

Тара была примерно моего возраста, одинока, но всегда казалась мне счастливой.

Каждый день она клеила пластырь на нос, чтобы скрыть колечко (пирсинг) в нем. Отдел

кадров ФБР дал ей на выбор два варианта: снять или скрыть его. Таким образом, вместо

того, чтобы снимать колечко перед работой, она выбрала ходить весь день, будто бы

получила травму ноздри.

Мы стояли по обе стороны конвейерной ленты, разгружая ящики с почтой, которые

были доставлены во время нашего обеда. Наша рабочая форма состояла из прозрачного

пластикового костюма, одеваемого поверх нашей одежды, пластмассовой кепки на голове,

очков и латексных перчаток. Несмотря на эти меры предосторожности, я считала, что

этого было не достаточно, чтобы защититься от чего-то вроде сибирской язвы, но не

беспокоилась об этом слишком много.

— Я люблю читать, когда обедаю. Тебе было бы скучно обедать со мной, поверь, —

сказала я, стараясь отговорить ее от совместного обеда, но она настаивала.

— Ой, да брось, — Тара старалась перекричать шум машин. — Что ты на самом деле

делаешь, когда наступает обеденный перерыв, и ты покидаешь здание? Встречаешься с

парнем или что-то типа того?

Закрывая пакет, я подумала о том, что встречалась только с написанными им

сообщениями.

Я рассмеялась над ее предположением.

— Нет, ничего подобного.

— Тогда что? Это из-за меня? Может, я слишком много болтаю? Некоторые люди

говорят, что я слишком много болтаю. Но, эй… я просто хотела поговорить. Я обещаю,

если мы вместе пойдем обедать, уши у тебя не отвалятся. Ты могла бы говорить больше

меня. Я хочу узнать тебя получше. Ты бы могла немного рассказать о себе, ведь

практически вся история моей жизни тебе известна.

Это было правдой. Она выложила мне, казалось, всю свою биографию уже тогда,

когда мы впервые встретились. Я улыбнулась и сказала:

— Ну, может быть, когда-нибудь, — схватила пустую коробку из-под почты и

понесла ее к погрузочной площадке. Мне нужно хотя бы несколько минут тишины. Не

потому, что она слишком много говорит. К этому я привыкла. Мне нужно было уйти,

потому что мне не нравится мысль, что она будет задавать миллион вопросов о моей

жизни. Она хотела бы знать обо мне больше. Извини. Скорее всего, этого не произойдет.

Даже мой босс почти ничего не знал обо мне. Хотя что-то знал отдел кадров…

Чтобы получить работу в ФБР, мне пришлось пройти тщательную проверку. Я

никогда не совершала преступлений. Никогда не получала штрафов. Меня никогда не

выгоняли из школы, также у меня не имелось сомнительных экс-бойфрендов. Я имела

приличную кредитную историю — ее проверяют, чтобы убедиться, что вы не уязвимы для

шантажа.

Учитывая отсутствие семьи, им было не к чему прикопаться. У меня не было ни

дальних родственников, ни брата с проблемой наркомании, ни тети, которой я должна

деньги. Ничего.

Я частное лицо, и тут нечего обсуждать. Это моя жизнь, в которую я не хотела

никого пускать, кроме работодателя.

И, может быть, Уоттсу… до некоторой степени.

Это напомнило мне, что нужно проверить, ответил ли он. Я была так занята весь

день, что почти забыла, о чем писала ему. Честно говоря, я, вероятно, оттеснила эту мысль

в своей голове подальше, опасаясь, что мое сообщение напугало его.

Может быть, он откажется от моего предложения. Может быть, он даже скажет, что

не думает, что мы должны дальше общаться. Или, что еще хуже, возможно, больше не

будет никаких ответов на моей электронной почте, и я никогда не услышу от него вестей.

Я вышла на стоянку для погрузочных машин. Несколько человек были там на

перекуре. Пятеро, все парни. Один из них, охранник по имени Тони, рассказывал историю

приглушенным тоном, будто бы я жаждала ее услышать, и вдруг все они взорвались в

смехе и обменялись «дай пять»-выражениями.

— Кэтрин! — голос Тони прорвался сквозь шум парней. Я остановилась и

обернулась, наблюдая за тем, как он приближался ко мне. — Взяла перерыв?

— Да, мне нужно проверить сообщения и сделать телефонный звонок.

Он посмотрел на мою руку, когда я подняла ее, показывая телефон, как будто мне

нужно предоставить ему доказательство, что не лгу.

Он никогда не спрашивал меня ни о чем, но всегда был со мной кокетливым, а Тара

говорит, что это ненадолго.

Я не испытывала интереса к парню. На самом деле я не испытывала интереса к кому-

либо вообще в течение длительного времени. До Уоттса. Но в Тони было что-то, что

пугало меня.

Может быть, дело было в том, что он слишком старался понравиться. Может быть,

дело в способе, который он использовал, чтобы заговорить со мной и спросить, что я

делала в выходные или другие вещи, связанные с моей личной жизнью. Я не знаю.

— Какой это телефон? — спросил он.

— Один из старых iPhone'ов.

— Я так и подумал, — он протянул к нему руку. — Могу ли я посмотреть? — Я

поморщилась.

— Прости, но я своего рода гермофоб (прим. от ред.: человек, который опасается

бактерий и потому не прикасается к предметам в общественных местах, и не дает свои

вещи в чужие руки).

— Ооо. — Он отдернул руку обратно в свое личное пространство. — Извини.

— Все нормально, — сказала я, хотя в действительности это было не так. — И у

меня действительно не так много времени.

— Эй, ладно, все нормально. Увидимся позже, да? — Он поднял другую руку ко рту

и положил сигарету между губами, вдыхая дым и выпуская его струйку изо рта.

Я отошла от серого облака дыма и свернула за угол, облегченно вдохнув воздух.

Когда открыла электронное приложение на моем телефоне, услышала звуковое

уведомление и увидела письмо от местного мебельного магазина, рассказывающего мне

все об их предстоящей распродаже кресел.

Уоттс не ответил.

Удрученная, я вернулась на свое рабочее место. Тара возвратилась из туалета и

сказала:

— Эй, я извиняюсь за свою напористость. Я не имела в виду, что ты мне обязана. И я

не буду настаивать, ладно? Но если тебе будет нужно поговорить... ты знаешь, да? — Она

одарила меня искренней улыбкой.

— Спасибо, — сказала я, возвращая улыбку, а затем вернулась к своей работе.

***

Позже днем, в этот же четверг, я старалась не дуться по дороге домой. Он не писал

мне в течение всего дня. Было непривычно не получить от него что-то в обед, а что было

на него совсем не похоже, так это то, что прошло двадцать четыре часа без единого

сообщения.

Я полагала, что оттолкнула его. Просто надеялась, что это всего лишь временно.

Если бы он написал ответ с отказом, я смирилась бы с этим и пообещала бы никогда не

предлагать этого снова.

Я даже хотела отправить сообщение, чтобы сказать ему это, но передумала. Если он

нуждался в пространстве и времени, чтобы подумать, я должна набраться терпения.

Несмотря на то что неизвестность убивает меня, хуже всего, что я сама привела себя к

этому.

Мой вечер четверга начался так же, как и все предыдущие вечера. Я заскочила в

продуктовый магазин и взяла салат, немного свежеприготовленных суши и бутылку

красного вина.

Я не очень хороший повар, поэтому обычно стараюсь найти что-то относительно

здоровое, чтобы взять домой. Иногда, когда я стою в очереди, я вижу мужчин,

совершающих подобные покупки, и часто они покупают на двоих. Иногда на компанию.

Это как напоминание о моей тихой, защищенной жизни.

Но у меня есть неотъемлемые элементы комфорта: еда, вино и что-то на Netflix или

HBO, чтобы посмотреть. Вот такая жизнь у одинокой женщины без семьи вообще и без

какой-либо социальной жизни.

Единственное, с кем я связана — это только с собаками. В частности, с ирландским

сеттером по имени Винни. Как волонтер я несколько раз в неделю посещаю приют «Нет

убийству собак!», иногда чаще, если чувствую в этом необходимость.

У меня не было домашних животных в детстве, и свою любовь к собакам я

обнаружила только в последние пару лет. Стремно говорить об этом, но они мне нравятся

больше, чем люди. Они преданы, они всегда рады видеть вас, они не воткнут вам нож в

спину, и они не скажут о тебе гадости. Не то чтобы они могли. Вот в чем суть.

Моя квартира маленькая, но уютная. Слишком маленькая для собаки, к сожалению.

Но это все мое. Я живу здесь с тех пор, как мне стукнуло двадцать два, дольше я нигде не

жила. Это был действительно мой первый, единственный и настоящий дом за всю жизнь.

Я купила плакаты с репродукциями известных произведений искусства, которыми

наслаждалась; каждый обошёлся мне меньше десяти долларов, но я вставила их в рамки,

которые стоили больше, чем каждый плакат. Недорогой способ придать месту маленький

шик. По крайней мере, тем частям стен, которые не были заполнены книжными полками.

У меня было так много книг, что я могла бы классифицировать их количество как

сокровища. Я покупаю и новые, и подержанные книги, это не имеет значения. Я покупаю

книги в жанрах, которые никогда не читала, но, возможно когда-нибудь решусь. Я

покупаю различные издания моих любимых произведений, если они переиздавались с

новым обложками. Все книги стоят в алфавитном порядке, по жанру. Если вы вошли в

мою квартиру, можно подумать, что вы оказались в небольшом книжном магазине.

Моя электроника предназначена для выхода в интернет, просмотра потокового

видео, фильмов и ТВ-шоу, а также для проверки электронной почты, но я буду одним из

последних людей, который начнет читать таким образом книги. Я жажду ощущения книги

физически. Люблю запах книг, старых, с ароматом пыли, более новых, которые испускают

аромат свежих чернил, когда вы переворачиваете страницу.

Иногда, когда я действительно не могу заснуть, я беру любимую книгу и открываю

наобум любой раздел, просто чтобы читать слова, которые в какой-то момент моей жизни

давали мне утешение или позволяли мне уйти на некоторое время в себя и отвлечься. Не

будет преувеличением, если сказать, что книги не раз спасали мою жизнь.

Они также предоставили мне возможность богато и безопасно фантазировать о чем

угодно.

У меня была полка, посвященная эротике и эротическим романам. Иногда мне

хотелось прочитать истории с большими подробностями, глубокими характерами

персонажей, любовью между ними, которая вела их к сексу. Иной раз, поздно ночью,

перед сном, я нуждалась в эротике.

В этот момент меня не волновало, были ли герои полностью выдуманы, есть ли

причина или даже логическое основание для их занятий сексом в той же комнате или даже

на этой самой планете.

Я просто хотела чего-то возбуждающего. Чего-то, чтобы у меня появились мурашки

и трепет в местах, которых в течение долгого, долгого времени не касался мужчина.

Последние шесть месяцев, кстати, я не брала в руки эротических книг. Ни разу. У

меня не было необходимости. Если я хотела прочитать что-то сексуально захватывающее,

я могла открыть свою электронную почту и взять что-то грязное из того, что Уоттс

написал для меня.

Теперь я ждала простого ответа «да» или «нет».

Глава 4

Уоттс

Я хорошо все понимал. Знал, что мне не следовало общаться с ней, более того —

мне не следовало отвечать на ее просьбу.

Решение — сопротивляться соблазну. Но были вещи, о которых необходимо сказать

ей.

Я подготовил ответ, но не отсылал его весь день. И отправил лишь вечером в

четверг, после работы.

Кому: Кэтрин

От кого: Уоттс

Тема: Встреча

Я был удивлен, увидев такое смелое предложение в твоем письме. Мне казалось,

что мы уже решили это в прошлом.

Точнее, мы решили этот вопрос еще в первом десятке наших сообщений. Я говорил

тебе, что никогда не смогу увидеться с тобой из-за моего правила «одного раза». Ты

ответила, что не имеешь ничего против, что ты более чем счастлива иметь

отношения, основанные на электронной переписке.

Признаюсь тебе — я более чем заинтригован. Не только потому, что я уже что-

то знаю о тебе, но также потому, что ты по какой-то причине изменила свое мнение.

Было бы неправдой сказать, что я не фантазировал, представляя нашу встречу.

Однако, как женщина, пользующаяся термином «Личный кодекс», описывая мою

скрытную натуру, ты должна четко осознавать, что если мы встретимся, то правила

будут распространяться и на тебя.

Мы никогда не встретимся во второй раз. Это многое изменит. Есть шанс, что

мы будем вынуждены прекратить все наше дальнейшее общение. В любом случае я не

могу дать никаких обещаний по этому вопросу. После всего, что мы создали за шесть

месяцев нашей переписки, ты действительно думаешь, что одноразовая встреча стоит

риска потерять все это?

Угадай, что я хочу сказать? Я согласен. Но когда мы встретимся, ты должна

понимать, что ЭТО будет по моим правилам. И под «ЭТО» я подразумеваю все, что

угодно. Ты хочешь испытать описанные в моих сообщениях вещи, что ж… ты получишь

то, что просишь.

Наконец, благодарю тебя за информацию о твоих натуральных сиськах. В таких

случаях я не могу поверить тебе на слово. Требуется практическая проверка.

Уоттс

Глава 5

Кэтрин

Я избегала проверки своего телефона на наличие новых сообщений от Уоттса весь

этот день, боясь открыть приложение и убедиться в их отсутствии. Искушение почти

одержало победу, когда я была в длинной очереди в магазине, но мне удалось устоять.

Но, когда я закончила ужинать и легла в постель с еще одним бокалом вина, ничего

не могло помешать мне открыть iPad и проверить свою почту.

Я чувствовала, что стук в висках усилился, когда увидела сообщение от него в папке

«Входящие».

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я читала его ответ. Оно было

написано в строгом, суровом тоне, почти отчитывающим меня. И все же заканчивалось на

позитивной ноте. Ему нравилось играть со мной. Всегда. Но теперь это была игра другого

уровня.

Я перечитывала некоторые строчки снова и снова.

«После всего того, что мы создали за шесть месяцев нашей переписки, ты

действительно думаешь, что одноразовая встреча стоит риска потерять все это?»

Он искушал меня. Позволял мне подойти ближе к краю и посмотреть, что случится.

«...если мы встретимся, то правила будут распространяться и на тебя».

Он бросал мне вызов. Призывая обдумать все, чего мы достигли, и все, что мы могли

потерять из-за его правила встреч на один раз.

«Мы никогда не встретимся во второй раз. Это многое изменит. Есть шанс, что

мы будем вынуждены прекратить все наше дальнейшее общение».

Уоттс ставил меня перед тем фактом, что главным будет он.

Он никогда даже не намекал на причины возникновения этого правила, а я не

любопытствовала. Хотя сейчас, возможно, я была в том положении, которое дает мне

право на вопрос.

Однажды днем несколько месяцев назад я осмелела и забросала его серией беглых

писем, и, совсем отбившись от рук, задала ему вопрос о том, наслаждается ли он

одноразовыми встречами.

«Наслаждаюсь? Нет, — написал он. — Очевидно, конечно, что я наслаждаюсь

этим в какой-то степени. Но я бы предпочел не вдаваться в причины, по которым я

делаю это».

«Окей, — отвечала я. — В общем, ты просто трахаешь женщин и оставляешь их.

Поняла. Ты, по крайней мере, используешь презерватив?»

«Зависит от того, что я с ней делаю. Я использую презерватив, когда трахаю

женщину. Однако я не надеваю его, когда мой член находится у нее во рту. Какой тогда в

в этом смысл?»

Я замялась, прежде чем написала: « Скажи мне, что вытаскиваешь прежде, чем

кончишь. Или хотя бы скажи, что ты не эгоист и предупреждаешь ее, что хочешь

кончить ей в рот».

«Нет. Я знаю, каково это, — написал он. — Я делаю так потому, что хочу, чтобы

она почувствовала это и чтобы увидеть ее реакцию».

Я читала огромное количество романов на протяжении целого ряда лет. Читала

эротические романы, а также подобные им сладкие и ванильные вещи. Я читала

бесчисленное количество диалогов, где альфа-самец туп и не сдерживался, когда говорил

о том, чего он хочет и что ему нравится. Но впервые что-то подобное происходило со

мной в реальной жизни.

Это была идея доминирования, только изложенная им. Ему хотелось, чтобы

женщина чувствовала, как он кончает в ее рот. А он бы с удовольствием наблюдал за ее

реакцией.

Часть меня обижалась на него за мысли, возникающие в моей голове. Не потому что

это было чем-то плохим, а потому что я была немного потрясена тем фактом, что он засел

в моей голове так глубоко и зародил идеи, которые я не могу забыть.

Я, должно быть, прочитала это короткое сообщение раз пятьдесят, прежде чем

придумала не такой уж блестящий ответ: «Извини, мой телефон зазвонил, я должна была

ответить». Да, он испугал меня.

« Не беспокойся, — писал он. — Кроме того, я честно ее предупреждаю перед тем,

как это все произойдет. Просто, чтобы ты знала. Не то чтобы тебе предстоит когда-

нибудь это выяснить самой».

Этот разговор произошел несколько месяцев назад, тогда он объяснил, что наши

отношения отличались от всего им испытанного, как ему нравилось ЭТО, как он нуждался

в ЭТОМ, что было бы ошибкой как-то менять или полностью терять отношения, которые

у нас сложились.

Я согласилась, на тот момент.

Но теперь собиралась все изменить. Я была абсолютно уверена, что хочу это

сделать, но совершенно не уверена в том, должна ли.

За месяцы нашей переписки я становилась все более и более любопытной —

ненавижу признаваться в этом, но я почти ревновала к тому, что испытывали те женщины,

встречающиеся с ним, пока я проводила свои пятницы и субботы за просмотром фильмов

и ТВ-шоу или за книгой в руках, завернувшись в одеяло.

Я чувствовала себя в безопасности, делая эти вещи. Жизнь без риска. И все было в

порядке, пока не начала понимать, что мне чего-то не хватало… с Уоттсом.

Я провела всю свою жизнь как в старой поговорке — надейся на лучшее и готовься к

худшему. Потратив слишком много времени, делая это, я только недавно начала смотреть

на вещи по-другому: каждый день вы, не меняя направление, упускаете возможность и

становитесь еще на шаг ближе к тому дню, когда будете жалеть, что этих возможностей

было крайне мало.

Когда проснулась в пятницу утром, я была уверена, что хочу ему ответить, и позже в

этот день послала ему сообщение.

Кому: Уоттс

От кого: Кэтрин

Тема: Re: Встреча

Сделаем это.

Кэтрин.

Глава 6

Уоттс

Сегодня в книжном магазине было оживлённее, чем в пятницу днем. Весенняя гроза

создала потоки на улицах, согнула деревья и принесла в магазин много прохожих.

Здесь никогда не было особенно много покупателей, и я наслаждался, когда кто-то

приходил, и мы обсуждали книги. Но в тот день все прохожие просто искали убежище,

пока весенний шторм не успокоится. Я не ожидал больших продаж.

Это раздражало меня. Меняло весь «ритм» магазина в выходной. Я привык к

медленному течению бизнеса, используя большую часть своего свободного времени для

чтения.

Я остался за прилавком и, сидя на стуле, осторожно перелистывал копию «Лолиты»

Набокова, что была подписана, но подпись я не мог аутентифицировать. Она выглядела

настоящей, что играло важную роль в принятии решения о ее цене, хотя я бы ничего не

заплатил за нее.

Очень часто по утрам, еще до моего прибытия и открытия магазина кто-то оставлял

коробку книг снаружи, как если бы мы были пунктом сбора нуждающимся.

Такое происходило достаточно часто. Как правило, это была коробка старых книг в

мягких обложках, которые не стоили даже бумаги, на которой они были напечатаны.

Иногда люди даже не знают, что они владеют чем-то ценным, и поэтому оставляют эти

книги у магазина, а я продаю их за сумму, которая потрясла бы бывших владельцев.

Деньги идут прямо в мой «Отправляйся в ад» — фонд, тайник, который я держу в сейфе в

подвале, чтобы быстро взять их, если вдруг понадобится бежать из штата или страны.

***

Я прочитал сообщение Кэтрин ранее, но ещё не ответил ей. Решал, как справиться с

ситуацией.

Не думал отступал, просто хотел сделать все правильно. Я сказал ей, что больше не

приглашаю женщин в свой дом, и обычно снимал комнату в отеле среднего класса, иногда

даже дешевом, в зависимости от обстоятельств. Но я не собираюсь делать так с Кэтрин.

Хотя все остальное будет тем же самым. Я никогда не увижу ее снова. Не могу.

Подпустить кого-то слишком близко ко мне — означало опасность. У меня не было

никакой возможности объяснить, не заставляя ее волноваться, что я был просто парнем,

который избегал близких отношений по личным причинам.

Правда ли это? Нет. Честно? Да.

По крайней мере, она знала, чего ей ожидать.

К четырем часам шторм подошел к концу, люди уже выходили на влажный после

дождя тротуар, не совершив ни единой покупки, что меня не удивило.

День тянулся до тех пор, пока не пришло время закрыться и делать свою настоящую

работу.

***

В 7 вечера я был на позиции около дома, который проверял — Лорел, штат

Мэриленд. Я сидел в прокатном автомобиле, слушая игру «Orioles» по радио, и следил за

домом.

Ожидание было наиболее раздражающей частью любой работы. Они редко

выходили быстро, как правило, ожидание длилось несколько часов. Иногда всю ночь,

если люди были дома. Я не мог войти и сделать свою работу до утра, пока они выходили.

Как всегда, мой автомобиль был оборудован для долгой ночи. Зарядное устройство

для моего телефона. Бинокль. Небольшая сумка-холодильник с бутербродами и шестью

бутылками воды. Пустая бутылка, если я выпил слишком много воды. Поддельное

удостоверение личности и регистрация на автомобиль. И, конечно, мой пистолет, Bersa

Thunder 380 с резервными магазинами — на всякий случай.

К 8 вечера стало темно, и мне уже было ясно, что, как и ожидалось, судя по

предыдущему наблюдению, дома никого не было. Я вышел из машины, засовывая свой

пистолет под ремень джинсов за спиной.

В качестве меры предосторожности я подошел к дорожке, спустился вниз по

тропинке к крыльцу, поднялся по нему ко входной двери и позвонил в нее. Я не

маскировался, но у меня была всегда готова фальшивая история. Всегда. Она менялась в

зависимости от сезона и месяца, и на этот раз я собирался сказать, что обходил

окрестности в целях переписи.

Тишина. Я позвонил еще раз, подождал 30 секунд, когда ответа снова не

последовало, понял, что все чисто.

Я обошел дом вокруг, огляделся по сторонам и подошел к задней двери. С помощью

комплекта отмычек был внутри через 20 секунд.

В доме пахло бараниной и капустой, два моих наименее любимых блюда. Я поднял

со стола прикрытый крышкой стакан, поднял крышку и понюхал. Чай и калмык.

Отвратительно. Единственное, что я считал там наполовину аппетитным, была кукурузная

каша, но она уже валялась в помойном ведре под раковиной. Учитывая, кто здесь жил, это

не стало неожиданностью. Дом был скудно обставлен, всего два хлопчатобумажных

матраца у противоположных стен. В углу старый телевизор, стоявший на пластиковом

ящике. Я посмотрел в спальнях. Другие подстилки. Эти ребята были прямо как дикари.

Я пришел сюда не для того, чтобы украсть ювелирные изделия, телевизоры или

игровую приставку. Мне там было нечего делать, кроме копирования жесткого диска

ноутбука. Хотя я воспользовался временем в своих интересах, чтобы пошпионить вокруг.

Не было ничего интересного в шкафу у входной двери и ничего на полках в коридоре,

который вел к спальням.

Я проверил каждую из них и не нашел ничего, что было бы мне интересно.

Вернувшись в коридор, заметил дверь на чердак, потянул ее вниз и поднялся по лестнице.

Первое, что заметил, было мышиное дерьмо повсюду. Быстро посветив фонариком,

увидел мышей, рассеянных по углам чердака.

Хорошее место.

Я продолжал подниматься вверх, наступая на тонкие деревянные доски. Я нашел

коробки различных дистанционных ключей от автомобилей, некоторые с возможностью

запуска авто на расстоянии.

Кроме этих коробок лежали три контейнера с черным порошком, несколько коробок

с маленькими гвоздями, шарикоподшипниками, и я насчитал десяток скороварок. Любые

сомнения о намерениях оккупантов дома были стерты. Не то чтобы они у меня были с

самого начала.

После ухода с чердака я нашел два ноутбука, скопировал их на внешний диск и

вышел из дома минутой позже, надеясь, что запах баранины и капусты не просочился в

мою одежду. Я собирался ее выбросить в любом случае, но не хочу, чтобы запах в

ближайшие полчаса или около того распространился в салоне автомобиля.

По дороге домой я использовал дешевый фальшивый телефон и отправил текст

своему контактному лицу: «Суп готов».

Спустя несколько мгновений он ответил: «Я заберу остатки завтра».

Когда я повернул на одну из проселочных дорог в Лорел, штат Мэриленд, где было

мало движения, выбросил фальшивый телефон из окна достаточно далеко в канаву, чтобы

его не могли сразу найти. С моей работой на этот вечер покончено. Я пришел домой и

ответил на электронную почту Кэтрин.

Кому: Кэтрин

От кого: Уоттс

Тема: Re: Встреча

Был напряженный день. Сейчас отдыхаю дома. Я был рад получить твой ответ и

провел весь день, планируя наш совместный вечер. Тебе понравится место, что я выбрал.

Поскольку я уже знаю, что твои ночи обычно свободны, нет никаких оснований для

задержки. Мы должны встретиться завтра вечером. Я сообщу тебе по электронной

почте место и время.

Две последние мысли на данный момент: первая — тебе следует принарядиться,

вторая — ты должна подготовить себя к сексу всей твоей жизни.

Уоттс

Глава 7

Кэтрин

Я проснулась раньше, чем обычно просыпаюсь по субботам, ожидая письма от

Уоттса. Перевернувшись, схватила свой телефон с тумбочки, ответ уже пришел.

Исходя из того, что конец его последнего сообщения содержал то ли угрозу, то ли

обещание чего-то невероятного, я была взволнованна. Но при всем при том, что я узнала о

Уоттсе за последние шесть месяцев, знала, что он имел в виду.

Так что в 6:50 в субботу утром, вместо того, чтобы спать — как обычно, я читала

эту строчку снова и снова. Надо была встать с кровати и сделать что-то вместо того,

чтобы лежать влажной, ожидающей и полностью готовой к встречи, которая состоится

почти через двенадцать часов.

Я заставила себя подняться, надеть спортивный костюм и отправиться на пробежку.

Вернулась домой, поела фруктов, которые нарезала и хранила в холодильнике, и снова

прочитала его сообщение.

Я провела большую часть утра выбирая, что мне надеть. Уоттс сказал, что я должна

приодеться, поэтому выбрала свое лучшее черное платье и соответствующие каблуки.

В час дня я получила его второе письмо.

Кому: Кэтрин

От кого: Уоттс

Тема: Rе: Встреча

6 вечера. Отель Паломар, в холле. Одень то красное платье, о котором ты мне

рассказывала. Я предполагаю, что ты до сих пор не одевала его. Сегодня будет отличная

ночь, хотя она и не будет длиться долго.

Уоттс

Не могла поверить, что он вспомнил про платье. Я купила его четыре месяца назад.

Оно слегка укоротило мой бюджет, но я влюбилась в него и была просто обязана его

купить. Почему, я не уверена. Просто еще одна вещь. Я рассказал ему об этом в одной из

наших переписок, когда мы говорили о достоинствах сбережений на будущее по

сравнению с расходами и наслаждением настоящим.

Я пожалела о покупке этого платья и чуть было не вернула его. Теперь я была рада,

что оставила его. Он был прав, оно идеально подходит для вечера.

Когда я уже была готова к этому дню, мне показалось, что скакнула выше

собственной головы.

Мое прошлое было пронизано эпизодами резкого и жестокого отказа. Я никогда не

знала свою мать или отца. Я даже не знаю, были ли они супружеской парой или

молодыми любовницей и ее бойфрендом, которые не были в состоянии ухаживать за

ребенком, или я была результатом одной ночи.

Любой из трех вариантов имел место быть или какое-либо их странное сочетание,

или что-то совершенно иное, что-то такое темное и ужасное, что я даже не могу

представить в своем воображении.

Независимо от причины все свое детство я переходила из одной приемной семьи в

другую. Я как-то подслушала, как кто-то из отдела по делам семьи использовал слово «не

адаптирующаяся», чтобы описать меня. Это было обусловлено тем, что у меня имеется

хроническое заболевание, которое ни один врач не смог диагностировать.

Конечно, я не получала лучшее медицинское обслуживание, ведь возможно, если бы

я родилась в более обеспеченной семье или просто в семье, которая имела бы приличный

страховой полис, мне бы нашли специалиста, который был бы в состоянии помочь.

Были времена, когда у меня не было сил, чтобы подняться по лестнице, а были и

такие времена, когда у меня не было сил, чтобы поднять свои собственные руки, чтобы

прокормить себя.

Очень долго я мучилась от мигрени, она заставляла меня чувствовать, что моя

голова окутана облаком тумана, и это не пройдет.

Наверное, самой унизительной частью всего этого было то, что иногда я была

неспособна ходить в туалет самостоятельно. То же относилось и к приему ванны. К

счастью, мне никогда не выпадал шанс иметь дело с жутким приемным отцом или братом.

Если мне была нужна помощь — в доме всегда была женщина. Однако иногда я просто

хотела, чтобы это все закончилось.

Я пропустила много занятий, но меня не волновало это, потому что была объектом

для словесных оскорблений. Я потеряла себя в мире книг и рассказов, жила в фантазиях,

потому что кошмаров в реальности было слишком много.

К тому времени как мне исполнилось пятнадцать лет, симптомы начали постепенно

утихать, но время от времени они возвращаются с удвоенной силой.

Теперь, в возрасте 26 лет, я была благодарна за то, что уже прошло семь лет с моей

последней изнурительной физической... атаки. Вот как я называла их, потому что

таковыми они были. Это было похоже на то, что меня атакует мое собственное тело.

Ни одна семья не хотела иметь дело с этим. Некоторым приемным детям везло. Не

мне. Я родилась, чтобы принять очевидный факт: иногда вещи идут своим путем, но

иногда — нет. Что действительно важно, так это то, как вы на все реагируете.

И моим ответом была жизнь в состоянии виртуального уединения. Никто не мог

причинить мне боль. Никто не мог подобраться достаточно близко, так, чтобы я была

раздавлена их неизбежным уходом из моей жизни, а это, я была убеждена, будет

случаться снова и снова.

Несмотря на улучшение моего физического состояния и способность

функционировать как «нормальный» человек, я сохранила эти эмоциональные стены

высокими.

Я построила их не без причины. Уверена, что они были крепкими, непроницаемыми,

и что всегда буду за ними в безопасности.

Я никогда никого не впускала за эти стены. В редких случаях могла бы кому-то

позволить заглянуть за них, ему позволила. Мне не стыдно признаться, что у меня было

немного очень коротких сексуальных интрижек. Но стены всегда препятствовали им стать

чем-то большим.

Уоттс был угрозой для этих стен. Он стал угрозой всего за пару недель переписки по

электронной почте. Я осознавала это и старалась изо всех сил держать его подальше. Мне

удалось это на некоторое время, но мое любопытство побеждало, и теперь оно привело

меня в холл Отеля Паломар, где я в стильном красном платье потягивала бокал белого

вина.

В одиночку.

Ожидая Уоттса.

Наконец-то.

Мягкая музыка фортепиано обеспечила фоновый шум, пока я осматривала зал.

Несколько десятков круглых столов заполняли комнату. Каждый из них оборудован

подстаканником для свечи в центре. Не с поддельным электронным пламенем, а реальные

свечи.

Оставалось только несколько свободных столов. Большинство были заняты

группами мужчин, одетых в костюмы и ведущих серьезные разговоры. Каждые несколько

секунд некоторые из них «умирали» со смеху. Некоторые из них, вероятно, были

политиками, а остальные, скорее всего, были лоббистами, юристами и другими жирными

биржевыми котярами. Богатеи в баре дорогого отеля.

Я вспомнила, как Уоттс рассказывал мне об отелях, в которых он заказывал номера

для женщин. Он никогда не упоминал ничего дорогостоящего или столь роскошного.

Внизу в баре несколько одиноких женщин сидели на стульях, как и я. Они

помешивали свои напитки крошечными белыми соломинками, а их глаза, как и мои,

осматривали комнату. Но на этих женщинах было слишком много косметики. Дорогие

проститутки?

Я знала, что они были во всем Вашингтоне, роились здесь как мошки, особенно

когда проходили заседания Конгресса. Я читала статью о них и вдруг вспомнила, что они

зависали в таких местах как это, если не имели каких-либо заранее подготовленных

встреч. Они всегда могли найти лоббиста, который слишком много выпил и имел в своем

кармане достаточно денег.

Господи, я, должно быть, выглядела, как одна из них. Что я здесь делаю? Уоттс

играл со мной? Мозгоебство до фактического траха?

Я не прошла бы мимо него. Может быть, это был его регулярный способ завлечения.

Может быть, ему нравились ролевые игры, и он любил прогуляться по комнате, выбрать

женщину по своему вкусу, увести ее в комнату, трахнуть и уйти навсегда.

Это мне подходит, и, возможно, такой будет моя судьба этим вечером.

Не думаю, что когда-либо была в состоянии повышенной готовности, в каковой я

находилась сейчас в ожидании его. Почему он не сказал мне, во что будет одет?

Придурок. Предполагаю, что даже не додумалась спросить об этом, потому что была так

сосредоточена на том, что он помнил про красное платье.

Я пыталась переключить ум на что-то еще, но это было глупой надеждой. Все, что я

могла делать, это продолжать осматривать зал, надеясь, что узнаю его, когда увижу, а еще

думала о том, что, черт возьми, я здесь вообще делаю.

Прошлая Кэтрин никогда бы не согласилась на что-то подобное. Она бы не

поделилась даже своим настоящим именем с парнем в интернете и гораздо бы меньше с

ним дискутировала. Она, конечно же, не пришла бы в этот холл, чтобы встретиться с

парнем из Интернета. Забудьте.

Я часто думаю о «Кэтрин», как о «ней», потому что теперь я другая.

Находиться здесь было не только свидетельством моего собственного роста.

Частично за это нужно благодарить Уоттса.

Или винить. В зависимости от того, как все пройдет.

Несмотря на то, что я не знала, как он выглядит и во что одет, я заметила Уоттса за

секунду до того, как он вошел в гостиную.

Рост выше 180 см. Его черные волосы коротко острижены по бокам, а сверху было

то, что я называю продуманным беспорядком. Он был чисто выбрит, и в тусклом свете

холла его кожа была глубокого оливкового цвета.

Уоттс оделся в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, черный пиджак, без

галстука.

Но то, что я отметила более всего — это выражение его лица: широко раскрытые

глаза, плотно сжатые губы, сжатые до такой степени, что мышцы на щеках образовали

тугие узлы.

Серьезен. Решителен. Овладевая пространством.

Наши взгляды встретились, и я могла чувствовать его пристальный взгляд, когда он

подобрался ко мне.

Собираясь сказать привет, когда он протянул руку, я потянулась к нему, чувствуя,

что его рука обхватывает мою.

Он наклоняется ко мне, приближаясь губами к моему уху, и говорит: «Никаких слов.

Ты нужна мне голая прямо сейчас. Пойдем». В то же время Уоттс бросает пятьдесят

долларов перед барменом.

Его голос был глубоким, ровным, уверенным в себе, таким же, как и в моих

фантазиях.

Даже если бы я хотела отступить, его голос сделал бы это невозможным.

Глава 8

Уоттс

Я намеренно не говорил ей, во что буду одет, чтобы она не знала, как буду

выглядеть. И я рад, что она не спрашивала об этом. Идея с красным платьем показалась

мне хорошей.

Хотел почувствовать ее в скорлупе из нервов и волнения. Было бы чудесно, если бы

я уже находился в холле, когда она туда войдет. Хотел увидеть ее глаза, изучающие,

ищущие.

Мой изначальный план состоял в том, чтобы войти в бар и понаблюдать за ней,

заставить ее ждать, повышая уровень предвкушения еще больше. Но эта идея провалилась

за то мгновение, когда я вошел туда и увидел ее. Я был сфокусирован на желании быть

внутри нее и не собирался заставлять себя ждать еще, чтобы начать.

Красное платье сидело на ней прекрасно, ее беспокойство по этому поводу, в свое

время, было ни к чему.

Платье без бретелек обнажало плечи. Ее кожа, слегка загорелая, обеспечивала

мягкий фон для падающих назад светлых волос, которые завивались локонами над ее

левым плечом.

Когда я подошел к ней, она поддержала зрительный контакт, но ее лицо было

невозмутимым. Возможно, это было усилием соответствовать мне. Или, может, она не

думала об этом. Когда я наклонился, чтобы сказать ей несколько слов, она не сдвинулась,

не отреагировала на них, просто позволила мне поднять ее со стула и пойти по

направлению к лифту.

Как только мы начали уходить, бармен сказал: «Сменить напитки, сэр?» Я дал ему

купюру из кармана и два раза покачал головой, не отрывая глаз от Кэтрин.

Я зарезервировал номер на втором этаже, и мы добрались до полного лифта как раз

вовремя, чтобы успеть протиснуться. Я бы повел ее к лестнице, но не был уверен, что это

будет хорошая идея.

Кэтрин молчала и в лифте, и пока мы шли по коридору, но ее рука все еще

находилась в моей. Она с каждым шагом все крепче вцеплялась в мои пальцы, и я решил,

что это нервы и ожидание. В считанные секунды мы были в комнате, и у нее не было

времени передумать.

Как только дверь за мной закрылась, я повернул щеколду для безопасности, и

обернулся к Кэтрин. Она стояла прислонившись спиной к стене, за которой находилась

лестничная площадка. Я смотрел на нее, сначала на ее грудь, затем перевел взгляд выше к

ее глазам.

— Лучше, чем я представлял.

Один уголок ее розовых губ приподнялся, будто бы она не могла решить, хотела ли

улыбнуться в ответ.

— Ты тоже. Я не...

— Что заставило тебя изменить мнение насчёт встречи со мной?

Она замялась на секунду и сказала:

— Я была заинтригована.

Я усмехнулся.

— Хорошая причина. Ты всегда должна поощрять свое любопытство, особенно в

том, что запрещено.

Шагнул к ней ближе, поставив руки на стену над ее плечами, и прижал ее к стене. Я

опустил голову и едва прикоснулся губами к ее губам, ожидая увидеть, что она будет

делать. Как я и думал, ее язык раздвинул чуть-чуть губы, как будто пытаясь смочить их

для поцелуя.

Я провел своим языком вдоль губ Кэтрин и твердо прижался губами к ее губам. Мой

язык нырнул в ее рот. Она охотно приняла его. Ее вкус — смесь вина и мяты.

Короткий вздох вырвался из ее рта, когда моя рука нырнула под ее платье, а мои

пальцы вжались в мягкую, гладкую кожу ее бедра.

Мой член дернулся в моих штанах. Я слышал собственное сердцебиение в ушах.

Чувствовал, как к моему лицу за секунды приливает кровь.

Я двинулся вниз к шее, дегустируя кожу и чувствуя, как ее голова опустилась на мое

плечо.

Я потерялся в ощущениях из-за Кэтрин. В ее запахе, в том, как чувствовалась ее

плоть под давлением моих рук, как мог чувствовать ее ускорившийся пульс напротив

моих губ, когда целовал ее шею.

Я проскользнул одним пальцем под платье, медленно потянув его вниз, чтобы

раздеть Кэтрин. Наблюдал, как ткань скользила по верхней части ее груди.

Одним пальцем провел по внешнему краю лифа, дразня ее плоть.

— Когда я сказал, что ты получишь лучший секс своей жизни, ты подумала, что это

были просто слова?

Она следила за тем, что делал мой палец.

— Я хочу верить тебе.

В этом было какое-то сомнение. Отлично.

— Это вызов, Кэтрин?

Она прикусила нижнюю губу.

— Может быть.

Я наклонил голову и улыбнулся.

— Не хорошая идея.

У нее не было никакого способа узнать это. Пожалуй, это был лучший вызов мне за

очень долгое время. Может быть, за всю мою жизнь. Мы многое создали в течение

последних шести месяцев. Если она бросала мне вызов, у меня было гораздо больше

оснований, чтобы трахнуть ее, как никогда раньше.

Я расстегнул бюстгальтер и смотрел, как впервые мне открылся внешний край ее

сосков. Смотрел внимательно, запоминая каждую картинку, каждую миллисекунду.

Потянул платье дальше вниз, раскрывая всю ее грудь, которая уже была возбуждена.

Там.

Ожидая.

Для меня.

Моя.

Я посмотрел в лицо Кэтрин и поймал ее взгляд на своей руке. Она ждала моего

следующего шага. Скорее всего, ждала, что я сожму ее сосок, может быть, начну сосать

его.

Она представляла этот момент. И я собирался сделать все вещи, которые были у нее

в голове. Но сделал бы так, как мне вздумается и когда вздумается.

Мои руки перемещаются вниз по спине и по ее заднице. Я поднимаю подол ее

платья выше. Она была одета в стринги, плотно заправленные между ее ягодиц. Упругих.

Округлых.

Я позволяю своему пальцу исследовать мою любимую часть женской задницы, где

та встречается с верхней частью бедра. У Кэтрин там был идеальный изгиб.

— Я куплю тебе новую пару, если случайно сорву их. Я могу, — сказал, не отрывая

своего пальца от тонкой ткани, которая обтягивала ее бедра.

Когда посмотрел на ее лицо, она подняла брови. Кэтрин не проронила ни слова, но

выражение ее лица сказало мне, что она согласна.

Я перевел свое внимание обратно к груди.

Больше, чем небольшой холмик, все, как мне нравится. Я обхватил ее и сжал, в то же

время с помощью своего пальца дразнил ее сосок, делая его еще тверже. Взяв его в рот,

сосал, вытягивая и дразня, и почувствовал, как ее пальцы скользнули в мои волосы.

Я должен был поцеловать ее снова. Почувствовать ее жадный язык. После того как

мой язык вторгся в ее рот, я перевел свою руку к ее ногам, раздвигая их, и скользнул

своим средним пальцем под ткань ее трусиков.

Я потянул ткань, дразня обещанием сорвать их с ее тела. Но вместо этого просунул

кончик пальца под них и нашел клитор.

— Ты такая мокрая. Это для меня?

Она кивнула. Ее веки опустились, и было очевидно, что она в состоянии полного

возбуждения. Кэтрин сделает все, что я хотел, чтобы она сделала, и собирался раздвинуть

границы.

— Скажи мне,— потребовал я.

— Это для тебя. Ты делаешь меня такой влажной. — Прошло всего мгновение,

прежде чем она продолжила: — Никогда раньше.

Ее слова прозвучали хриплым шепотом, и я не был уверен, что правильно

расслышал.

— Что? — Я сделал медленный круг вокруг ее клитора.

— Это никогда не было... вот так.

— Ты имеешь в виду, когда ты касалась своей киски, читая мои электронные письма

и думая обо мне?

— Да.

Она ответила с почти незаметным придыханием.

Я снова поцеловал ее, радуясь, что девушка была уже на краю, и понимая, что был

серьезен, обещая дать ей чертовски хороший секс за всю жизнь.

Ее руки были закинуты на мои плечи. Было самое время, чтобы найти им хорошее

применение, так что я взял ее запястья и направил ее руки вниз, на край моих брюк.

— Раздень меня и дотронься до НЕГО. Я хочу, чтобы ты его почувствовала.

Исследуй его руками прежде, чем я окажусь внутри тебя.

Она нашла молнию, опустила ее и за несколько секунд освободила мой член, затем

схватила его.

— Сильнее,— велел я. — Обеими руками.

Она, не смущаясь, сделала, как я сказал. Теперь она взяла моего друга обеими

руками, сжимая его.

— Опиши мне, что ты чувствуешь.

Власть была в ее руках. Она обвила пальцами мой член и двигала руками вверх и

вниз по всему стволу.

— Твердый, — сказала она. — Теплый.

— Хочешь его?

— Да, — прошептала она снова.

— Скажи мне. Скажи, что ты хочешь мой член.

Она резко вдохнула.

— Я хочу его.

— Скажи это слово.

— Я хочу твой член.

Моя рука снова у нее между ног, я дразню ее клитор указательным и средним

пальцем. Она была теплой и скользкой, готовой для меня, но я хотел бы растянуть это,

пока могу. Поцеловал ее снова, а затем отстранился, чтобы посмотреть выражение ее

лица, когда впервые проникну в нее.

Мой средний палец скользнул в нее, и она закрыла глаза, принимая это резкое

движение, быстро вдыхая.

На секунду Кэтрин убрала свои руки с моего члена, но потом вернула их обратно,

твердо сжав. Идеально.

Она постанывала, пока дразнил ее пальцем.

— В постель, — сказал я, положив вторую руку ей на бедро и направляя ее, держа

палец другой руки внутри нее. Она упала на матрас, теряя хватку на моей эрекции, но с

нетерпением снова потянулась к ней. Я завис над ней, опуская голову вниз, чтобы взять ее

сосок в рот.

— Уоттс — это твое имя?

Я замер, оторвался от ее груди и посмотрел на нее. Она смотрела в потолок.

— Я просто хочу знать, — сказала Кэтрин, перемещая взгляд навстречу моему.

— После, — сказал я, хотя был уверен, что не позволю этому случиться.

— Это просто... Я хочу знать твое настоящее имя, — сказала она с грустью и

надеждой в голосе, протягивая руку ко мне. Я поднял голову от ее груди, чтобы лучше

видеть ее лицо. Оно было пустым. Вид того, что она в экстазе улетучивался с ее лица.

— Скажи что-нибудь? — произнесла она, умоляющим тоном.

— Мы говорили об этом.

— Я знаю, знаю. Твой личный кодекс. Но ты можешь доверять мне. Независимо от

причины, я в порядке. Я просто... Мне нужно знать, кто ты.

Я испустил невольный вздох, когда отошел от нее, положив свой член обратно в

штаны, предварительно сжав.

— Это должно было быть фантазией.

— Так и есть.

Она перевернулась, подняв руки, чтобы прикрыть грудь.

— Но мы не можем быть ближе? Я имею в виду, не одной из твоих анонимных

связей на единственную ночь. Можем ли мы, по крайней мере, поговорить?

Мне не нравилось, как развивались события. Худшая часть всего этого в том, что не

было никакого способа, с помощью которого я мог бы объяснить ей, почему должен

оставаться практически анонимным. Не мог сказать даже маленькой части этого. Ничего о

том, что может скомпрометировать меня. Так же, как и о том, что может

скомпрометировать кого-то еще.

Ее...

Я стоял.

— Мне очень жаль.

Я сделал шаг к двери.

— Подожди! — сказала она. — Я сожалею. Мне не следовало этого делать. Вернись.

Я обернулся и увидел, что она стоит на коленях на кровати, и тянет переднюю часть

платья вверх, чтобы прикрыть себя.

— Поверь мне, — сказал я. — Тебе лучше держаться от меня подальше. Этого не

должно было случиться.

Я шагнул к двери, схватил ручку, обернулся к ней еще раз и не выдержал ее

грустного, просящего вида, практически умоляющего.

Но это к лучшему.

— Я ухожу. Ты должна покинуть это место довольно скоро, — сказал я.

Выбравшись в коридор, я закрыл за собой дверь, и на мгновение замер. Сделал

глубокий вдох.

Успокойся. У тебя не было выбора. Она сломала сделку. Она все испортила. Да, ты

пропустил великий трах, но выбора не было. Оставить ее — это правильно.

У меня не было никакого желания подвергать кого-либо опасности, и менее всего

Кэтрин, которая, как она правильно сказала, не имела ничего общего с анонимными

женщинами, которых имел до этого.

Немного моей вины все же есть. Черт, она даже не знает, что большинство историй о

тех женщинах, тоже были частью моей ложной личности.

У меня были анонимные подружки на одну ночь, но большинство из того, что я

писал Кэтрин, было фантазией. Фикцией. Выдумкой. Все было написано именно для нее.

Потому что, давайте смотреть правде в глаза, Кэтрин и я тоже были фантазией.

Теперь, когда мы вытащили это в реальный мир, мои худшие опасения

подтвердились. Она нарушила кодекс, пытаясь сдвинуть мои границы, и сгубила то, что, я

уверен, стало бы одним из чертовски-удивительных вечеров.

Дерьмо.

Глава 9

Кэтрин

Я потеряла дар речи, когда он вышел из комнаты. Мне оставалось лишь умолять.

Или, по крайней мере, я так думала. Наверное, я походила на невероятно отчаявшуюся

девицу, которой просто нужен секс, но я такой не была.

Просто хотела, наконец, испытать, какого это быть с Уоттсом? Превзошло бы это

все мои самые яркие фантазии? Он же воплотил в жизнь мои самые худшие опасения о

встрече с ним.

Как он двигался от двери ко мне, придавливая меня к стене. Сильное желание

вызывала даже его походка, то, как он плавно повернулся ко мне лицом, как будто его

тянула ко мне какая-то магнитная сила.

Я никогда не видела его глаза до этой ночи. Только ранее в холле, и когда в лифте

украдкой бросала на него быстрые взгляды, когда он скользнул ключ-картой в замок,

чтобы открыть дверь номера.

Тогда выражение его лица было похоже на то, которое я впервые увидела, когда

ждала его у стойки бара — серьезное, решительное, под полным контролем.

Но когда он развернулся ко мне лицом и, подойдя, придавил меня к стене, его глаза

были самые глубокие и выразительные из всех, которые я когда-либо видела. В тусклом

свете его радужка казалась карей, зрачки становились все больше, расширялись, делая

глаза еще более темными.

Помню, подумала, что они выглядят как глаза животного. Возможно, странная

мысль образовалась в моей голове, может быть, но она образовалась.

Он полностью сосредоточился на мне. Я могла смотреть в его глаза и чувствовать на

себе его взгляд.

Чем больше он прижимался всем телом к моему, тем больше я чувствовала тепло,

исходящее от него через одежду.

Он пах мускусным одеколоном после бритья, запах, который я не ощущала слишком

долго.

Его подавляющая власть перенесла мои чувства на совершенно новый уровень,

далекие от тех, что я испытывала, когда читала наши электронные письма. Этот человек

зажигал что-то внутри меня, о существовании чего я не имела понятия раньше.

Мой собственный животный инстинкт, поднимающийся из глубоких тайников моего

внутреннего существа. Загнанный туда как в ловушку на всю жизнь. Спящий, ожидающий

того, чтобы меня спровоцировали и выманили его.

Будто бы Уоттс узнал о нем даже раньше, чем я, и он был единственным хозяином,

способным включать его по своей воле.

Он делал это так много раз, словами, и сегодня он сделал это, просто посмотрев

своими темными зрачками.

Его слова звенели в моей голове.

— Раздень меня и прими ЕГО. Я хочу , чтобы ты почувствовала.

Прямая команда. Предназначенная для меня. Не дешевое и эгоистичное «Давай,

детка, отсоси у меня», которое мне не повезло услышать во время одной из моих

недолговечных физических близостей с человеком, которого называть «человеком»

означало лгать.

Теперь я была один на один в комнате с Уоттсом, мои пальцы сомкнулись вокруг

него, я почувствовала его пульс, он как бы признавал мое присутствие, отвечал мне. Когда

Уоттс сказал мне схватить ЕГО обеими руками, я последовала указанию и сжала ЕГО,

разместив на нем и другую руку, проводя ею от начала и до конца.

Он был длинный, но что привлекло мое внимание — его толщина, я пыталась

обернуть вокруг НЕГО пальцы. Провела пальцем по головке, чувствуя влагу, которая

говорила, что он полностью готов.

Уоттс знал, где прикасаться ко мне, и более того, он просто правильно делала это,

дразнил меня, иногда останавливаясь, чтобы сменить темп. Он сохранял мою

заинтересованность. Я ожидала каждое новое движение, что было непредсказуемо, было

сенсацией для моих нервных окончаний, которые он решил зажечь.

И это только прелюдия. Что бы было, если бы мы завершили это? Я могла только

воображать.

Это может показаться иррациональным, но правда заключалась в том, что, несмотря

на ощущения, которые я не испытывала раньше, меня не волновало, что мы могли

остановиться. Да, прелюдия была удивительной, легкой и самой жаркой из всех, что у

меня были, но это было вторичным по отношению к простому нахождению его там, рядом

со мной.

Есть огромная разница между присутствием кого-то рядом и мольбой о том, чтобы

он тебя не оставлял. По крайней мере, в моей жизни есть.

И вот это снова происходит. Из всех вещей, которые могли бы пойти в эту ночь не

так, произошло самое худшее.

Даже не зная его, я провела месяцы, работая над собой, и сказав несколько

опрометчиво произнесенных слов, отправила его за дверь. Минуту назад он был здесь,

мужчина моей мечты, а затем исчез, как пылинка, попавшая в ураган.

Я хотела рухнуть на кровать и свернуться в клубок, как будто бы у меня было время,

чтобы распутать его.

Вместо того чтобы валяться там, погрязнув в печали, я выправила свою одежду,

пытаясь отвлечься, чтобы успокоиться. Через несколько мгновений мне придется выйти

из отеля, делая вид, что ничего ужасного не случилось. Оставшись без секса, убегая от

стыда. Я не понимаю, почему его имя должно быть таким секретом. В конце концов, он

знал мое настоящее имя. И это все, что я просила.

К счастью, я остановилась и не спросила о его работе в продажах. И, блин, думала,

что почти выпалила о своей работе на ФБР, просто чтобы дать ему кусочек меня, моей

жизни, надеясь, что он не выдержит и даст мне еще что-нибудь… хоть что-нибудь.

А что если мы похожи? Что, если его тайна жизни — его «Личный кодекс» — тоже

результат его работы на ФБР, только на гораздо более высоком уровне. Или ЦРУ? Может

быть, «Работа в торговле», о которой он сказал мне, — полная ложь. Может ли быть так,

что именно поэтому он настолько сдержан во всем, что делает?

Такое не было бы странным в этой части страны, где все, кажется, имеют какую-то

связь с правительством.

Я знаю, что подобрала ужасное время для вопросов, но у меня были свои причины.

Мне хотелось быть уверенной в том, что я делаю и с кем.

Уоттс был первым реальным человеком, общающимся со мной так долго... ну,

буквально первым. Хотя он и не знал подробностей моей жизни или истории моего

детства, но все равно знал обо мне много, знал сегодняшнюю Кэтрин, не Кэтрин из

прошлого.

Может быть, он тоже прятался от прошлого. Но он не имел ни малейшего

представления о том, что я не собиралась узнавать что-то большее, чем имя.

Я открылась ему и хотела, чтобы он сделал то же самое для меня. Все, что хотела,

все, что мне было нужно — гарантия, что все это было реально. И одним из аспектов этой

гарантии, который имел для меня смысл, являлось его имя, действительно ли его звали

Уоттс?

Он даже не дал мне шанса объяснить. Что-то его напугало, очень.

***

Когда я ехала домой, мои мысли перешли в режим — СМИРИСЬ. Вряд ли я когда-

нибудь увижу его снова или даже услышу что-то от него.

« Тебе лучше держаться от меня подальше. Этого не должно было случиться» .

Эти холодные, грубые слова означали конец всему. То, что я знала о его отношениях

с женщинами, привело меня к убеждению, что он держал свое слово — он никогда не

видел одну и ту же женщину дважды.

И теперь я стала одной из них.

Я подъехала к своему дому и увидела, что кто-то припарковался на моем месте. В

субботу вечером. Не удивительно, что это меня взбесило. Кто-нибудь уважает чужие

границы или делает все только для собственного удобства?

Я объехала парковку, находя несколько пустых мест, которые были

зарезервированы, но, в отличие от этого мудака, который встал на мое место, не

собиралась делать то же самое.

Я, наконец, нашла место подальше, чем хотела бы. Но, возможно, ходьба пойдет мне

на пользу. Сжечь энергию разочарования от грустного, повторяющегося момента в моей

голове — я стою на коленях на кровати и наблюдаю, как Уоттс выскальзывает из комнаты

и из моей жизни.

Поднявшись на пять ступеней по своему крыльцу, я впервые заметила красный цвет

на фоне черной двери. Одинокую розу в высокой узкой стеклянной вазе. Кто-то поставил

ее прямо перед моей дверью.

Я нагнулась, чтобы ее поднять. Без записки. Любопытно.

Уоттс? Может быть, он оставил ее здесь для меня, как своего рода извинение? Тогда

это был странный способ. Плюс, он не имел ни малейшего представления о том, где я

жила. По крайней мере, я не думаю, что он знал. Знал?

Путаница образовалась в моей голове. Вскоре дух молодой девушки во мне поверил,

что кто-то оставил розу перед моей дверью по чистой случайности. Это было возможно.

Более чем возможно, на самом деле. Хотя невероятно.

В моей жизни не было никого, кто мог бы оставить розу около моей двери. В

пределах видимости находились десятки и десятки дверей. Наши адреса не очень ясно

видно — по четыре квартиры в доме, без подписей. Почему — я не имею ни малейшего

представления, как здесь не запутаться. Когда вы объясняете это кому-то еще, им

становится понятно, но даже люди из доставки FedEx и UPS все время оставляли вещи не

там.

Так что я решила, что это чистая случайность. Никакой карточки, привязанной к

цветку, у меня не было, и узнать, кому на самом деле он был предназначен, я не могла, так

что взяла его себе.

Роза с крепким бутоном богатого темно-красного цвета, обещавшим, что когда она

расцветет, то будет прекрасной. По крайней мере, я хотела насладиться ее цветением.

Незначительно сладкое окончание очень горькой ночи.

Глава 10

Уоттс

Я не хотел ее оставлять. Ненавидел себя, глядя на выражение лица девушки.

Ненавидел слова, которые она говорила, и тон ее голоса.

Я не склонен к чувству вины. На самом деле у меня мало терпения и выдержки. Но

я чувствовал себя виноватым именно потому, что она не пыталась выдавить из меня

чувство вины.

Ее мольба была честной, где-то глубоко внутри, но… Что я мог сказать? Я просто не

знаю причины ее мольбы. Возможно, она основана на чем-то ужасном. Несколько

вариантов пробежало в моей голове: плохой предыдущий брак, оскорбляющий экс-

бойфренд, приставания в молодом возрасте, детство, полное пренебрежения, а может

быть, это было просто в ее характере — она была недоверчивой.

В любом случае все это лишь подтверждало правильность моего решения уйти. Если

что-то ужасное случилось в ее жизни, то ей нужно находиться подальше от меня.

Последствия нашей близости могут быть достаточно плохими, что меркло в сравнении с

тем, что, возможно, случалось с ней ранее.

Вина вытекает из того неоспоримого факта, что я пересек линию, хоть и знал, что не

должен был.

За шесть месяцев нашего знакомства у меня возникли к ней чувства. Даже не зная ее

фамилии. Даже не зная, было ли «Кэтрин» ее настоящим именем. Не зная, как она

выглядела, как звучал ее голос, как она смеялась или плакала.

Я заботился о ее благополучии.

А теперь я подверг ее опасности. Дважды, на самом деле.

Во-первых, я знал, что существовала опасность в нашей связи, — может, что-то уже

произошло, или кто-то похищал Кэтрин и использовал ее, чтобы добраться до меня.

Во-вторых, существовала опасность для ее эмоционального состояния, которое я

даже не рассматривал, потому что не знал о ее боли, которую она несла всю свою жизнь,

пока не увидел эту боль на ее лице, когда покидал номер.

Блядь…

За десять лет я не делал глупых ходов. Был достаточно осторожен, чтобы не

подвергать опасности других людей, даже если они значили для меня очень мало и

появлялись рядом лишь для физического удовольствия.

Десять лет я делаю то, что делаю, и ни разу даже не представлял себе подобное,

выработав иммунитет к любым видам чувств.

Если бы я и не вышел из комнаты при тех обстоятельствах, все равно никогда не

увидел бы ее снова. Я сделал бы ей больно в том или ином случае. Все потому, что мои

сексуальные желания затмевали логику.

Но, черт возьми, разве мужчина не может желать этого, по крайней мере, один раз в

жизни?

Хотя разница все-таки была в том, что последствия моего ухода более тяжелые, чем

у развода, потери работы или чего-нибудь еще в этом роде.

***

Мой дом находился в Чарльз-Вилладже, город Балтимор, в хорошем районе с

множеством ресторанов и магазинов в пешей доступности. Рядом с моим двухэтажным

таунхаусом с широким крыльцом была открытая парковка и небольшая, огороженная

лужайка.

Я вернулся домой около девяти вечера. Расстроенный тем, как прошел вечер,

поэтому обрадовался, что никто не припарковался на моем месте.

Также я был рад тому, что миссис Вудалл не стояла на своем крыльце. Она жила в

таунхаусе, прилегающем к моему. Она и ее муж представились мне в первый день, когда я

сюда переехал, почти десять лет назад, давая мне понять, что они всегда помогут, если

мне что-нибудь понадобится. Учитывая тот факт, что мне требовалось уединение,

последняя вещь, которая была мне нужна — это любопытные соседи. Поэтому они знали

меня лишь под моим псевдонимом — «Эндрю Мерфи». Мистер Вудалл умер через четыре

года после моего переезда, а миссис Вудалл поддерживала свою традицию проводить

каждые весенние и летние вечера на крыльце, наблюдая за окружающим миром.

Войдя в дом, я почувствовал, что голоден. Я не ужинал. Еще и попал по пути в

пробку. Во мне бушевала энергия, которую необходимо было потратить. Столько энергии,

что я, вероятно, мог бы пробить кирпичную стену.

Если бы только Кэтрин не задала тот проклятый вопрос...

Я хотел пробежаться, но передумал. Когда я бегаю, то думаю. Последнее, что я

хотел делать в этот момент — много думать.

С помощью баскетбола я поддерживал себя в форме. Рядом находились

баскетбольные площадки, иногда ходил туда и играл в одиночку, изнуряя себя в конце

дня. Иногда играл с кем-то еще. Туда частенько заглядывала группа парней, подростков и

ребят около лет двадцати.

Хотя я был почти на десять лет старше, чем большинство из них, но более чем

поспевал за их скоростью в игре. Не то чтобы в свои тридцать я был стар, но получал

некоторое удовлетворение, зная, что не потерял физическую форму, которая у меня была

десять лет назад.

Некоторые вечера проводил в одной из местных таверн, играя в бильярд. Я не был

особенно хорош в этом, но наслаждался процессом, а иногда наблюдал за игрой людей на

деньги.

Этим вечером я исключил баскетбол наряду с другими формами отдыха и предпочел

то, что мне действительно необходимо.

Но прежде чем об этом позаботился, я достал свежий кусок лосося из холодильника,

подогрел сковороду и приготовил его с сухим белым вином, добавив мелко нарезанный

лук. Обычно я не ел стоя, но сегодня вечером сделал исключение. Прислонившись к

кухонной стойке с планшетом в руках, я потягивал итальянское импортное вино,

купленное мной за 125 долларов.

Мне нравится хорошая еда и вино. Моя тайная страсть, особенно когда я пытаюсь

отвлечься от стресса. И сегодня, безусловно, это было необходимо.

Когда чувство вины от сегодняшнего вечера пошло на убыль, мои мысли

обратились к другой трагедии, которая произошла: можно завестись не на шутку.

Фантазии вернули меня в тот гостиничный номер и одержали победу над моим

самообладанием. И это была серьезная битва с самим собой, учитывая, какой изысканной

и роскошной была Кэтрин.

Золотистые, светлые волосы, падающие на плечи. Хрустальные зеленые глаза,

короткий нос и полные губы, которые я мог бы целовать разными способами.

Прекрасного размера грудь с призывно торчащими сосками. Она не была худой и не

имела избыточного веса, безусловно, ее тело предназначено для секса.

Как-то она назвала себя в электронной почте «средней». Я задавался вопросом

почему и полагал, что это был один из тех случаев, когда кто-то видит себя совершенно

иначе, чем их видит мир.

Мой член стал твердым, пока я был на кухне, допивая бокал вина и думая о том, что

могло бы произойти у нас с Кэтрин ранее.

Черт. Может быть, я должен был остаться.

Нет, нет.

Я стал хлипким из-за секса. Этого не должно быть. Не мог позволить, чтобы это

произошло.

Я не должен попасть в ловушку «член-над-умом», и существовал лишь один способ,

чтобы справиться с этим. По крайней мере, в краткосрочной перспективе.

После того как вода в душе стала достаточно теплой, я вошел туда с бутылкой

«Кентукки Ультраглид». Стоя под горячей водой, открыл маленькую бутылочку и вылил

на руку достаточно, чтобы ее намылить. Мне было нужно немного, я получу необходимое

сам, взяв в руку свой член. Но думал в этот момент о Кэтрин, о том, как она работала с

ним, сжимая его в своих маленьких ручках, захватывая всего меня.

Я вышел из душа менее чем через пять минут и посмотрел на себя в зеркало,

вытираясь досуха. Кем же я становлюсь? Чем я становлюсь? Не только сегодня, а на

протяжении всех этих лет.

Я приближался к тридцатилетнему возрасту и жил жизнью, которую некоторые

могли бы назвать жизнью плейбоя. Ничего гламурного в этом не было. Больше похоже на

жизнь изгоя, хватающегося за каждый случай переспать с женщиной, когда тот

представлялся.

Единственное, в чем я не чувствовал своей вины сегодняшним вечером, это в том,

что Кэтрин знала, что происходит. Я хорошо ее осведомил о правилах. Она знала о них в

течение нескольких месяцев, и, в принципе, я ее не обманывал. Черт, я сделал все, чтобы

ее предупредить, разве что не заставил ее подписать контракт.

Когда чистил зубы, глядя на свои глаза в зеркале, я обдумал все эти вещи и решил,

что, может быть, контракт не был такой уж плохой идеей.

Эта мысль длилась всего пять секунд. Конечно, контракт был плохой идеей. Просто

ужасное понятие — этакая дружеская договоренность о трахе, так же мне казалась

ужасной идея о контракт при вступлении в брак.

Ты либо с кем-то, либо нет. Будьте прокляты все эти контракты. Это мое убеждение.

У тех, кто держится друг друга без договорного соглашения, привязываясь к другому

человеку, есть реальная связь.

***

Прежде чем лечь в постель, я проверил свою электронную почту. Надеялся, что там

не будет ничего от Кэтрин, и, конечно же, ничего не было.

Я подумал было написать ей сообщение с извинениями, но рассудил, что лучше

оставить все как есть. Зачем продлевать эту боль для нас обоих?

Может быть, мне следовало добавить ее адрес электронной почты в черный список,

чтобы от нее не приходило никаких писем.

Черт. Мысль сделать это разрушала меня.

Хотя, возможно, это было лучшей идеей на тот момент. Нет, я решил полагаться на

свой самоконтроль и лишь читать ее письма, если это будет необходимо.

***

Обычно не смотрю телевизор, за исключением тех случаев, когда «сводил на нет»

свой вечер. После того как лег в постель, я схватил пульт и включил местный новостной

канал, который только начал свой десятичасовой выпуск.

В эфире транслировали видео о доме в огне. Я сомневался, что он еще пах

бараниной и капустой.

Репортер вещал:

— Власти расследуют обстоятельства пожара, который начался сегодня около семи

часов вечера, но теперь этот пожар считается сценой тройного убийства в Лорел, штат

Мэриленд, на полпути между Балтимором и Вашингтоном. Наш криминальный репортер

Келли Саттон живет в этом районе, где жители находятся в состоянии полного шока от

инцидента, который произошел на их обычно тихой улице.

«Келли?»

Я направил пульт дистанционного управления на телевизор, выключил его и пошел

спать.

Глава 11

Кэтрин

Воскресение прошло как в тумане, в прямом и в переносном смысле. Я едва могу

вспомнить, что делала весь день, за исключением нескольких незначительных приступов

плача, которые сводила к минимуму довольно быстро. Все, что я помню, — как я десятки

раз проверила свою электронную почту, надеясь получить сообщение от Уоттса.

Но ничего не было.

Начинала писать ему письма, но в итоге все их удалила. Не могла выносить даже

мысль о том, что он не ответит. То, что он ушел из номера, уже было достаточно. И мне

совершенно не нужно еще и игнорирование моих сообщений.

После душа и попыток взять себя в руки я планировала съездить в приют, чтобы

увидеть Винни. Она бы подняла мне настроение. Я могла бы взять ее на прогулку,

проверить, принимала ли она ванну на этой неделе, и провести некоторое время, думая о

чем-то, кроме себя.

Но перед тем как я собралась выйти, начался дождь. Собака ожидала прогулки, но

нам не разрешают брать их в дождь. Так что я провела воскресенье в одиночестве.

***

Утро понедельника. Новая рабочая неделя. Прекрасное время, чтобы начать все

заново, что я и делала много раз прежде. Наверное, с каждым разом должно быть все

легче, но на этот раз все иначе, потому что Уоттс стал важной частью моей жизни.

Поскольку я не получала от него писем, мне стало понятно, что он будет жить

дальше со своим обещанием — никогда больше не видеть меня во второй раз и даже не

разговаривать со мной снова.

Я решила, что это цена, которую собиралась заплатить за желание открыть его для

себя немного больше. Любопытно, а какую цену обычно платит он, чтобы убежать.

Я надела маску взрослой девушки, настроилась, как подобает, и пошла на работу.

Если он не хочет быть частью моей жизни, то я не позволю ему управлять мной на

расстоянии.

Тара выходила из своей машины, когда я занимала парковочное место рядом с ней.

— Как прошли выходные? — спросила она, улыбнувшись в полную силу своей

обычной яркой и зажигательной улыбкой. Боже, как сегодня утром я нуждалась в таком

дружественном приветствии.

Я закрыла дверцу и заперла ее, пожимая плечами.

— Просто хорошо. А твои как?

— Это был лучший уик-энд! — она посмотрела на меня серьезно.

— Хорошо, тогда ты повеселилась за нас двоих.

Ее светлая улыбка превратилась в хмурую.

— Что-то не так?

Вот то самое место, где я обычно пожимаю плечами, будто не знаю, о чем она

говорит. С момента нашего знакомства я избегала разговоров о своем прошлом или даже о

моем настоящем.

Не хочу, чтобы она задавала слишком много вопросов, не хочу, чтобы она пыталась

убрать стену, за которой я существовала. Это было больше, чем обычное нежелание. На

самом деле, это было то, с чем я не смогла бы справиться эмоционально. Тара довольно

проницательна, и во многих случаях она почивала меня историями из своей собственной

жизни. Может быть, она увидит что-то, чего не вижу я.

Эгоистично, как может показаться, но, надеюсь, я что-то приобрету, поговорив с

ней. Она была именно тем человеком, с которым я могла бы обсудить Уоттса. По крайней

мере, на поверхностном уровне. Я не буду говорить о нем с психоаналитиком. У меня не

было никого, с кем могла бы поговорить, мне было некому написать о нем.

Так много усилий приложено для того, чтобы идти дальше и не позволять Уоттсу

диктовать мне условия моей жизни. Будет нелегко от него избавиться.

Прежде чем обдумать, что ей поведать, я выпалила…

— Есть один парень...

Я остановилась, потому что ее брови взлетели на лоб, а рот широко открылся. Она

бросилась ко мне и обняла за талию.

— Боже мой!

Ее невероятно радостная реакция была обусловлена двумя вещами: первая — она

всегда такая — полна рвения и счастья; вторая — она знала меня уже год, и я едва ли

поделилась чем-то из своей личной жизни. Это был первый раз, когда я позволяла кому-то

посмотреть на знакомство всей моей жизни.

Знакомство моей жизни? Вот кем был для меня Уоттс? Не совсем так.

Вовсе нет, на самом деле.

Она отпустила меня и отступила назад, оставив между нами немного пространства,

пока мы шли.

— Я знала это. Я знала, что здесь замешан парень. Это так интересно. Продолжай.

Расскажи мне о нем все.

Я сделала глубокий вдох, когда мы повернули в сторону здания. Мы шли медленно,

чтобы у нас было больше времени для разговора, прежде чем попадем внутрь.

— Ну…— начала я, а потом она меня прервала.

— Подожди. Важный вопрос. Давай отойдем в сторонку.

— Хорошо, — сказала я, почти смеясь и немного расслабляясь, потому что

собиралась поделиться этим с ней. Невероятный груз будто упал с моих плеч от того, что

я поговорю с кем-то, кто ведет нормальную социальную жизнь.

— Так…— сказала она. — Как велик ЕГО?..

Я остановилась, качая головой и смеясь.

— Извини — засмущалась она. — Я — шлюха. Но гордая шлюха. Продолжай, я

больше не буду тебя прерывать.

— Нет. Спасибо. Это первый раз, когда я за эти дни улыбнулась.

Пока мы шли, я рассказала ей краткую версию истории Уоттса и меня. Хотя и не

назвала ей его имя.

Мы прошли через контрольно-пропускной пункт в здание. Остановила рассказ, пока

проходили мимо охранника, и мой голос стих до шепота, когда мы шли по коридорам.

Когда я закончила, она сказала:

— Вау! Святое дерьмо! Шесть месяцев переписки? Я не смогла бы этого сделать. Но

я прямо вижу, как это делаешь ты.

Она положила руку мне на плечо.

— Подожди, я не имею в виду что-то плохое.

Я покачала головой.

— Я не воспринимала это так. Это именно то, что я искала. Это было прекрасно.

Пока… ну, ты знаешь.

Я закрывала эту тему. Я уже рассказала ей, чем закончилась встреча в отеле.

— Да, черт. Это было грубо. Мне жаль, что это случилось с тобой. Как ты думаешь,

почему он так не хочет открывать свою личность? Я имею в виду, какая разница?

Это были те вопросы, которые я задавала себе снова и снова, но не находила

никакого ответа. На все, кроме «Личного кодекса», о котором я рассказала Таре.

— О, человек-загадка. Они, как правило, хороши.

— В самом деле? Я думала, что они хороши только в книгах.

— Ну…— замялась она, — «хороши» для того, чтобы хорошо провести время. Не

как долгосрочные приятели, ну… ты понимаешь. Мы любим исправлять парней, но

сломанное не станет целым.

Мы помолчали с минуту, когда пришли на наше рабочее место.

— Думаешь, это хорошо, что все закончилось, пока я не слишком им увлеклась? —

Как будто это было само собой разумеющееся.

Тара кивнула.

— О, да. Я имею в виду, что он мог оказаться удивительным в постели. Ребята с

проблемами обычно потрясающи в этом. По крайней мере, по моему опыту. Но…

— Подожди. Думаешь, что у него есть проблемы? Например?

Я подняла первую коробку полную конвертов.

Тара включила сканеры и конвейерную ленту.

— Я не знаю, — сказала она. — Может быть... он женат?

Мой желудок скрутило. Это первый раз, когда я подумала об этом.

Ни в одном из писем Уоттс никогда даже не давал мне повода подумать, что он мог

быть женат. Но были правила: никаких телефонных звонков, не обсуждать работу, не

знать адреса друг друга...

— И,— продолжала Тара, — это может дать объяснение тому, почему он ищет

подружку лишь на одну ночь, не так ли?

Это просто невозможно. Конечно, все подсказки могли быть верны, но Уоттс женат?

Нет.

— Я действительно так не думаю.

— Ладно. — Тара, казалось, без труда отклонила собственное предположение. — Ты

сказала, что он работает в торговле, не так ли?

— Да.

— И он не говорил, что продает?

Я бросила первую партию почты на ленту.

— Верно. — Мне казалось, что сейчас она движется в правильном направлении, и не

хотела верить в это вообще.

— Наркотики, — сказала она. — Он торговец наркотиками.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Отлично. Работая на

крупнейший и самый мощный орган правопорядка в мире, я все время встречаюсь с

торговцами наркотиками.

— И, — Тара продолжила, — я не имею в виду мелкую сошку. Я дружила с одной

девушкой в средней школе, отец которой попал в тюрьму за то, что был частью какого-то

огромного наркокартеля на восточном побережье. Может, он у тебя основной дилер, а не

парень, который распространяет в клубе или что-то такое.

Иисус Христос. Могло ли это быть правдой?

Может быть, я была немного наивной, но Уоттс казался слишком утонченным,

чтобы быть наркоторговцем. Как он говорил о еде, литературе, кино... Лично я не знала

никого, кто был бы глубоко вовлечен в наркоторговлю — употреблял или продавал, или и

то, и то. Но это просто не похоже на него.

— Я не знаю,— сказала я, решив оставить все так, как есть.

— Это просто теория. Такое может быть… гм… может быть что угодно, верно? Ты

многого о нем не знаешь.

Я не ответила. Это было правдой. Все, что он сказал мне, могло быть ложью. И то,

что я знала о нем, в любом случае могло оказаться враньем. Чем больше думала об этом,

тем больше мне хотелось знать, с кем общалась в течение последних шести месяцев. Я

хотела бы знать, какому риску подвергла себя в ту ночь, встретившись с ним. Так хотела

знать, кем был тот, кто засел глубоко в моей голове. Теперь я стала еще более любопытна

или даже одержима? — кто знает…

— Ну, так что? — спросила Тара, понизив голос и опираясь на ленту передо мной.

— Насколько большой ОН был?

Я покачала головой с намеком на улыбку, приподнимающуюся в уголке моего рта.

Если она смогла заставить меня улыбнуться в этих обстоятельствах, я определенно

правильно выбрала свое доверенное лицо.

Глава 12

Уоттс

Я был поглощен разочарованием. Трудно не позволять себе думать о том, как