Личный секретарь младшего принца

Глава 3

– Не хмурься так, Илли, – строго сказала компаньонка, достала из кармана платок и шумно высморкалась, – морщины будут. А мужчины не любят, когда у девушек на лбу морщины. Да о чем ты вообще волнуешься? Тебе выпала редкая возможность отдохнуть и посмотреть дворец. Неужели ты думаешь, что принц выберет в фаворитки именно тебя?! Ты же видела, какие девушки выходили утром на прогулку! Думаю, их искали во всех городах Леодии. Вот те две смуглые брюнетки явно прибыли с юга, а желтокосые – определенно степнячки. Старшая из них – настоящая красавица.

– Говорят, его прошлая фаворитка была из степнячек, – тусклым голосом напомнила Иллира и прислонилась лбом к прохладному стеклу окна, кожу начинало ощутимо припекать, – вряд ли он теперь выберет подобную ей.

В том, что ее теперь никто не выберет, она была почти уверена. Только бы ничего не заметили раньше времени ни компаньонка, ни статс-дама, с них станется вызвать лекаря.

Ну, во всяком случае, она сделала все от нее зависящее, чтобы выглядеть не просто жалко, а еще и смешно. Выбрать в подруги незаметную девушку еще может решиться кто-то из неуверенных или слишком предусмотрительных сеньоров, а вот взять посмешище – не хватит дерзости даже у отъявленного смельчака.

Розовое, в цветочек, платье, одно из трех самых дешевых нарядов, которые отважилась купить ей для поездки во дворец тетушка, за время пути подверглось нещадной переделке. И напрасно хмурилась и поджимала губы обряженная в темно-синее платье компаньонка, которую наняли для сопровождения Илли, платью это не помогло. Всю дорогу девушка упорно украшала его кружевами, бантиками, бусинками и ленточками из тайком прихваченного сундучка для рукоделия.

– Я хочу выглядеть нарядно, как принцесса. – Против такого убийственного довода бедная компаньонка не нашла ни одного вразумительного возражения.

– Сеньорит кандидаток приглашают в зал! – раздался в коридоре хорошо поставленный голос мажордома, и компаньонка резво вскочила со стула.

– Идем, приглашают.

– Погоди, – Иллира последний раз провела пуховкой по щекам, запудривая до времени следы своей коварной проделки, и опустила на глаза короткую кокетливую розовую вуаль в мелких зеленых атласных бантиках, самое убойное свое оружие.

Сначала оно должно было прикрыть лицо, а позже, когда вуаль придется откинуть, она надежно спрячет замысловатую прическу, над которой потрудилась присланная статс-дамой камеристка.

И только после этого Илли вместе с компаньонкой выбралась в коридор, предсказуемо оказавшись в хвосте процессии.

– Ваше высочество, – камердинер вынырнул откуда-то с неприметной лестницы для слуг, – кандидаток уже повели в приемный зал. Вы желаете переодеться?

– Пожалуй, – мельком оглядев свой скромный костюм, в каких ходили по дворцу лишь те из придворных, что находились тут по службе, кивнул принц и повернул к лестнице.

Пока он еще не нацепил парадного колета, можно пройти и тут, пусть не так удобно, зато намного короче.

И неважно, что еще полчаса назад он и вовсе не собирался переодеваться, досадное происшествие с письмами нарушило все прежние планы. Теперь придется принарядиться, несмотря на всю нелюбовь к чересчур модной и вычурной одежде, лично пригласить эльфийского посла и остаться в камзоле писаря – значит нанести знатному анлеру непоправимое оскорбление.

– Какой костюм подавать, лавандовый или цветов герба?

– Давай лавандовый, Панрис, сегодня я не намерен принимать окончательное решение, – поразмыслив несколько минут, решил его высочество, хотя еще утром намеревался поступить совершенно по-другому.

Но на то и придумывает человек грандиозные планы, чтоб судьбе было чем развлечься, разрушая их дотла.

Впрочем, это и лучше, что так получилось, теперь у него будет время обдумать этот вопрос с новой точки зрения, с которой никогда раньше даже не приходило в голову взглянуть.

– Костюм сидит на вас просто замечательно, – сообщил камердинер, поправляя господину тончайшее кружево рубашки, чуть более бледного цвета, чем колет, и серебряную перевязь с подвешенными на ней ножнами для длинного кинжала.

Кинжал являлся скорее знаком отличия, чем оружием, и потому и ножны, и рукоять были щедро украшены чеканкой и алмазами. Еще принцу пришлось надеть несколько фамильных перстней и прицепить орден, присланный с матушкой его величеством за последнюю операцию по очистке восточного тракта от разбойничьих банд. Позже, когда королева отбудет в столицу, орден займет свое место в сокровищнице и вряд ли потом скоро увидит свет, но сегодня не надеть его – значит проявить неуважение к родителям.

Придирчиво изучив свой облик в зеркале, прежде чем выходить из комнаты, Кандирд с досадой скрипнул зубами, еще немного – и был бы похож на разукрашенное весеннее дерево, которое принято сжигать в честь окончания зимы.

Старый слуга только еле заметно пожал плечами, ну что делать, статус обязывает одеваться на приемы так, чтоб каждому сразу было видно, что это принц. Его высочество и так большую часть своей жизни одет, как один из небогатых сеньоров, из которых состоит его свита. Ну, так и это всем понятно, младший сын, четвертый. Все молодые сеньоры, кому мила столичная жизнь, стараются пролезть в друзья к его старшим братьям, особенно к наследнику.

Седрик, ожидавший друга в гостиной, тоже успел переодеться. В своем любимом темно-сером колете, черных штанах, заправленных в высокие сапоги, и бледно-зеленой рубашке, он имел очень строгий и мужественный облик, вызывающий у принца завистливый вздох. Иногда он почти честно жалел, что родился не в менее знатной семье.

– Идем. – Всучив другу шкатулку с небольшими драгоценностями, колечками, сережками и брошками, какими принято было одаривать при первом знакомстве прибывших кандидаток, Кандирд решительно направился к двери.

Воспоминание об испытанном в приемной позоре жгло душу много сильнее, чем желание обрести фаворитку, и он намеревался немедленно решить этот вопрос. Тем более что она оказалась права, та, скромно одетая в простенькое платьице провинциалка, у нее было намного больше преимуществ, чем у прежнего секретаря, теперь он и сам в этом убедился со всей очевидностью.

В зал они нарочито неторопливо и величественно спускались по парадной лестнице, принц впереди, а адъютант на два шага позади, стараясь держаться в тени высокой фигуры друга. И в то же время так, чтоб видеть всех гостей и успеть оценить обстановку на случай, если готовится нечто недоброе. Такова уж жизнь принцев, что радости и опасности всегда идут в ней рука об руку.

– Его высочество Кандирд ле Делмаро ди Анстрейг Леодийский! – зычно объявил церемониймейстер, намеренно опустив половину титулов, принц терпеть не может слишком пышных церемоний.

Все присутствующие, до этого произвольно гулявшие вдоль стен и разглядывавшие зеркала и картины, невольно притихли, обнаружив шествующих по лестнице мужчин, и повернулись к ним лицом.

Теперь Кандирд имел возможность рассмотреть их всех – и смуглых южанок, распустивших по моде своей родины плащами роскошные волнистые волосы, и белокожих пышногрудых степнячек, вызывающих у него тихую ярость, и чопорных воспитанниц монастырей… но тоненькой провинциалки с насмешливыми серыми глазами среди них не было.

Он обвел зал взглядом еще раз, с досадой скривившись при виде ужасающе безвкусного наряда розовощекой девицы под дикой вуалью, и куда, интересно, смотрели назначенные матушкой сеньоры, когда оставляли в списках такую дурочку?! Ясно ведь, что умная девушка такого аляповатого платья не наденет никогда в жизни.

– Найди Павринию, я хочу знать, почему пришли не все кандидатки, – приостановившись на середине лестницы, тихим шепотом приказал он адъютанту и собрался шагать дальше, но его остановил уверенный ответ Седрика.

– Все двадцать две тут, я проверял.

– А где та… что была в парке?

– Так вон же… в розовом платье-клумбе. Я и сам не сразу узнал… но у меня свой метод.

Кандирд точно знал, что адъютант не врет, уже не раз убеждался в его невероятном умении узнавать людей по осанке, взгляду, повороту головы. Но поверить, что это та самая девушка, все никак не мог. Да и лицо у той было бледное и худощавое… а у этой щеки цветут, как розы.

«Значит, что-то с собой сделала…» – Едва прошло первое потрясение, возникла единственная здравая мысль, которую он не мог отбросить, как безумную. В душе мгновенно вспыхнуло оскорбленное мужское самолюбие, тесно переплетенное с возмущением и невольным восхищением, это как же нужно презирать статус фаворитки, чтоб так себя изуродовать?!

И потому, едва сойдя с последней ступеньки, принц решительно направился к провинциалке.

– Добрый день, сеньорита…

– Иллира ле Трайд, – услужливо подсказала подскочившая статс-дама, с ужасом разглядывая сумасшедшую девчонку, сотворившую из себя настоящее пугало.

Это как же провинциалка умудрилась проскользнуть сюда в таком виде и не попасться ей на глаза? Да Павриния под конвоем немедленно отправила бы ее умываться и переодеваться!

– Сеньорита Иллира ле Трайд, – повторил принц и решительно подставил ей локоть, – позвольте вас проводить… показать дворец.

Девушка обреченно положила узкую кисть в нелепой перчатке салатного цвета на его руку, и они неспешно ушли от остолбеневшей статс-дамы.

Ловко проведя спутницу между озадаченных гостей и мимо потерявших дар речи друзей, принц втянул ее в маленькую гостиную и захлопнул за собой дверь. Пока они шли по ярко освещенному залу, он успел хорошо рассмотреть, что румянец ее щек имеет неестественный вид вспухшей от укусов или ожогов кожи и с каждой минутой становится все ярче.

– Седрик! – приоткрыв дверь, тихо рыкнул принц. – Лекаря, срочно!

– Не нужно, – устало сообщила она и достала из незаметного в пышных складках кармана флакончик, – у меня есть зелье.

– Тогда быстро намазывай лицо, – приказал он и шлепнулся в кресло, наблюдая, как девушка уверенно направилась к зеркалу, – теперь я понимаю, зачем тебе нужны были одуванчики.

– Ну да, именно за этим, – невозмутимо кивнула она, ловко протирая щеки политым зельем платочком. – Зато я никак не могу понять, зачем вам нужна я?!

– Вот лекарь, – влетел в гостиную Седрик, таща за собой за руку немолодого, румяного толстячка, и остановился, изумленно разглядывая представшую перед глазами картинку.

Весь его вид говорил, что адъютант ожидал увидеть здесь нечто совершенно иное.

– Отлично, – насмешливо похвалил телохранителя принц, – а теперь идем встречать королеву, а вы, Бунзон, помогите сеньорите и оставайтесь тут до моего возвращения. Головой отвечаете за ее сохранность.

И, увлекая за собой друга, покинул гостиную, отлично понимая, что сделал так нарочно, чтоб немного досадить этой пройдошливой провинциалке. Кажется, ее зовут Иллира?

– Я что-то не понимаю, Канд… – Только в моменты, когда действительно был абсолютно растерян, Седрик обращался так к другу при посторонних.

И хотя говорил он очень тихо, принц сразу понял, что своими необъяснимыми действиями внес раздрай в простую душу верного телохранителя. Но объяснить ничего не успел, звучный голос церемониймейстера объявил о прибытии королевы, и молодые люди поспешили пробраться вперед, на подобающие им места.

– Потом, – только и успел шепнуть Кандирд адъютанту, прежде чем направиться к позвавшей его взглядом королеве.

– Мне сказали, что вы уже сделали выбор, ваше высочество, – положив руку сыну на локоть, промолвила его мать, приветливо улыбаясь подданным, мимо которых вел ее принц, но он точно знал, никого из них она сейчас не замечает.

Слишком это непростое и ответственное дело – выбор фаворитки. Еще славный и благородный прапрадед ввел закон, настрого запрещающий знатным сеньорам обращаться к услугам женщин легкого поведения, простых служанок и селянок. Произошло это после прокатившейся по стране волны жестоких заболеваний, привезенных воинами из завоеванной страны. Вот с тех пор каждый знатный юноша имел право подать просьбу о разрешении выбрать фаворитку. Все обязанности по обеспечению одной из благородных бесприданниц падали на плечи его самого или господина, которому молодой человек в этот момент служил, и единственным недостатком этого мудрого закона была, как ни странно, любовь. По прошествии максимального срока в пять лет некоторые сеньоры категорически отказывались расставаться с временными подругами, огорчая и родителей, и королеву, чьей старинной обязанностью было покровительство фавориткам и благополучная выдача их замуж за достойных вдовцов или богатых мужчин низших сословий.

Потому-то Кандирд сразу понял, отчего так взволнована его матушка. С первыми двумя фаворитками он расстался добровольно, по истечении двух лет. А вот третья предала его, не прожив во дворце и года. И это до чрезвычайности беспокоило королеву, наслышанную о внезапных сумасбродствах обманутых мужчин.

– На этот раз ваши шпионы ошиблись, ваше величество, – почтительно склонившись к уху матери, очень тихо произнес принц, получивший неожиданное удовольствие от произведенного им волнения.

– Вот как, – заученно улыбнулась она, – а сеньора Павриния уверяла меня в обратном.

– Я давно собираюсь предложить этой достойной сеньоре перебраться в столицу, поближе к вашему величеству, – широко улыбаясь, так же тихо сообщил принц, – потому что жалованье она получает у меня, а работает на вас.

Вот это уже было очень серьезное заявление, и королева мгновенно насторожилась. Пока сын не начинал бастовать против негласного надзора, можно было считать его мальчиком, навязывать свое мнение и вертеть его поступками. Но когда он выгонит из своего дворца ее осведомителей, придется признать, что сын стал взрослым и совершенно самостоятельным мужчиной.

– Согласна, ваше высочество, но тогда чем вы объясните мне недавнее происшествие?

– Пока ничем, – снова широко улыбнулся принц, и эту улыбку вполне можно было спутать с волчьим оскалом. – Разрешите мне проводить вас к вашему креслу? Мне нужно будет уйти по делу на несколько минут.

И он решительно отвел королеву на поставленное на возвышение кресло, возле которого уже толпились сопровождавшие ее в этой поездке придворные.

Внезапно возникшая мысль, что зря он не сообщил решительной провинциалке про свои планы насчет ее работы, разъедала душу страшными подозрениями. Раз девчонку не остановила ни угроза стать в глазах придворных посмешищем, ни вероятность надолго испортить свое личико, то, вполне возможно, она приготовила и нечто совершенно немыслимое на тот случай, если ее план провалится. А он был просто напыщенным болваном, когда думал, что ему удалось ее разоблачить и пристыдить. Что-то ни капли не была она похожа на пристыженную, теперь он понимает это совершенно ясно.

Почти бегом принц подлетел к знакомой двери, толкнул ее обеими руками, сделал несколько шагов и потрясенно замер… Ни Иллиры, ни дисциплинированного лекаря в комнате не было.