Лишь одна музыка

6.11

Звонит будильник. Кажется, я совсем не спал.

Я смотрю на стрелки часов, говорящие: 5:00.

Она, конечно, по-прежнему спит. Но если она поставила будильник на этот дикий час, значит она хотела, чтобы я ее разбудил.

Я нежно бужу ее, целую ее веки. Она немного жалуется. Я чуть-чуть щекочу ее пятки.

— Дай мне поспать, — говорит она.

Я зажигаю свет. Она открывает глаза.

— Ты знаешь, который час? — спрашиваю я.

— Нет... О, я так хочу спать.

— Почему ты поставила будильник на пять?

— А, да, — зевает она. — Я не хотела пропустить восход солнца.

— Восход? — глупо повторяю я. — Мне кажется, у меня похмелье.

— Оденься потеплее, Майкл.

— Зачем?

— Вапоретто до Сан-Марко, пешком к Фондамента Нуове и паром в шесть часов до Торчелло.

— О нет.

— О да.

— Паром в шесть часов?

— В шесть.

— Тогда сначала кофе. Сейчас поставлю. Я не смогу шевелиться без кофе.

— Мы можем пропустить восход.

— И во сколько восход?

— Точно не знаю.

— О’кей, давай сравним то, что мы знаем точно, с тем, что мы знаем неточно, и попьем кофе. — Но голос у нее такой разочарованный, что я быстро сдаюсь.

Сосны шелестят. Тяжелое небо окрашено золотом здесь и там. Птицы устраивают жуткий галдеж на пристани. Она поскрипывает и покачивается, пока мы смотрим в сторону Лидо. Слышен приближающийся звук: вапоретто почти пуст, ведь это воскресенье, и только 5:30 утра.

Золотой свет сияет над широкой лагуной. Мы быстро оказываемся на Сан-Марко.

— А теперь? — спрашиваю я.

— Теперь мы пересекаем пьяццу и наслаждаемся ее пустотой.

— Пересекаем пьяццу. Наслаждаемся пустотой. Понял.

Никого на площади нет, кроме голубей и человека с метлой. Я наслаждаюсь, как могу.

Серая кошка присоединяется к голубям, не пытаясь на них нападать, а они не выказывают беспокойства.

— Что это у тебя за такие лимонные духи все время? Они прекрасны.

— Не лимонные, Майкл, — раздраженно говорит Джулия. — Цветочные. И это не настоящие духи. Просто туалетная вода.

— Прости, прости, прости. В любом случае — они великолепны. Почти так же, как ты сама.

— Ох, заткнись, Майкл, или я начну звать великолепным тебя.

— Перед голубями? Ну и разве я не?..

— Да. Если хочешь.

— На самом деле ты хочешь, чтоб я помолчал.

— Да.

— Но я могу напевать?

— Да.

Японская пара, верно настолько же безумная, как и мы, вышла на прогулку. Они появляются из-под колоннады, и женщина уговаривает дворника дать ей попозировать с метлой. Он вручает ей метлу. Она фотографируется, держась за метлу, на фоне Сан-Марко и голубями перед ней.

— Где восход? — спрашиваю я. Небо светлеет.

— Эти облака. Я не думаю, что мы его увидим, — грустно говорит Джулия.

Я все еще сонный. Мы бредем, пару раз оказываясь в переулках, выходящих к воде. Помощник булочника появляется откуда-то с подносом, газетчик вывозит тележку с газетами, голуби, хлопая крыльями, приземляются на площадь. Бронзовый всадник наблюдает за нами со своей бессонной высоты. Мы попадаем на набережную Фондамента Нуове, как раз когда наш паром уходит.

— Слишком поздно, — говорю я. — Что теперь?

— Наслаждаемся небом, — предлагает Джулия.

— Хорошо.

Мы идем по мосту и останавливаемся на нем, глядя на север, на остров, памятный своим абрикосовым мороженым. Наш паром удаляется в его направлении.

— Если бы ты не медлил... — начинает Джулия.

— Если бы ты не ошибалась по дороге... — замечаю я.

— Это ты должен был нас вести по карте.

— Но ты утверждала, что знаешь дорогу.

— Однако согласись, что это красиво.

Я соглашаюсь. Небо разрезано всплеском бледного золота над островом-кладбищем и ясным розовым румянцем над Мурано. Но следующий паром через час. Слишком холодно стоять на мосту и слишком одиноко сидеть на пристани, откуда мы поплывем в Торчелло, так что садимся на соседней пристани, где, по крайней мере, есть какое-то движение. Трап скрипит, когда швартуется паром. Сходит монах в коричневых одеждах, на борт поднимаются чернорабочие в синих рубашках. Открывается магазин напротив, и мы пьем кофе. Потом идем в только что открывшийся рядом бар, и я выпиваю неизменную граппу.

Джулия вслух не комментирует. За две минуты до отхода следующего парома я заказываю вторую граппу.

— Лекарство от похмелья, — говорю я.

— Ты меня нервируешь, — говорит она.

— Дай мне ею насладиться. Я много наслаждаюсь последнее время.

— Майкл, я уеду без тебя.

— Помнишь поезд? Самолет? Ты ведь всегда успевала в последний момент.

Она свирепо глядит на меня, подхватывает граппу со стойки, выпивает залпом и тянет меня к парому.