Лишь одна музыка

2.19

Последние месяца три за нами повсюду следовал странный тип — на редкость прилипчивый поклонник. Сначала мы приняли его за безобидного энтузиаста: галстук, очки на веревочке, пиджак, какой носят ученые. Он появлялся то здесь, то там, приветствовал нас за кулисами, платил за всех в барах, увязывался за нами, со знанием дела рассуждал о том, что мы играли, настаивал, приглашая нас в ресторан. Мы выкручивались как могли. Эллен беспокоилась больше всех нас и даже пару раз очень резко его отбрила, хотя это было совсем не в ее характере. Иногда он буквально дрожал от возбуждения, но то, что он говорил, было такой странной смесью чепухи и смысла, что было сложно совсем не обращать на него внимания. Когда он сказал, что знает, как квартет обрел свое имя, Пирс был раздосадован: это должно было оставаться нашим секретом.

Прошлым месяцем прилипчивый поклонник полностью захватил и расстроил вечеринку после нашего концерта в Йорке. Ее хозяин, имевший отношение к местному музыкальному обществу, позвал домой несколько человек на ужин. Наш поклонник, последовавший за нами так далеко на север, был принят за нашего друга. Он прилепился к нам и взял на себя устроение вечера. К изумлению хозяев дома, неизвестно откуда появились официанты с едой и напитками — излишним добавлением к уже организованному ужину. Стало понятно, что этот человек совершенно посторонний, но было уже поздно. Он стал кем-то вроде церемониймейстерa, передвигал людей туда-сюда, командовал официантами, просил приглушить свет. Он говорил, пел, чтобы проиллюстрировать свои мысли, танцевал. Он начал сочинять гимн искусству и нашему таланту. Он упал на колени. Тут наш хозяин вспомнил, что завтра у него ранним утром самолет, и с многочисленными извинениями за собственное негостеприимство выпроводил всех на улицу. Поклонник продолжал танцевать на улице, потом сел в машину, привезшую еду, и запел, время от времени сильно кашляя.

Такого безумия он еще не демонстрировал. Мы не знали, что делать.

— Может, проверить, что с ним все в порядке? — спросил Билли, заводя машину.

— Нет, — сказал Пирс. — Мы за него не отвечаем. Он сам о себе позаботится. Я очень надеюсь больше никогда этого урода не встретить.

— Да ладно, Пирс, он безобидный, — сказал Билли. — Ну да, мне жаль наших хозяев.

— Лучше подумай о себе. Сомневаюсь, что нас еще сюда пригласят.

— Ну уж, Пирс, — запротестовала Эллен.

— Что ты во всем этом понимаешь? — взорвался Пирс, поворачиваясь к Эллен с переднего сиденья и пронизывая ее испепеляющим взглядом. — Это ведь я должен буду объясняться с Эрикой и просить ее уладить конфликт. Нельзя сказать, чтобы она хорошо это делала. А если он появится на нашем следующем концерте?

Эллен, похоже, содрогнулась от этой мысли. Я успокаивающе приобнял ее. Почему-то Пирс разозлился еще больше, увидев, как расстроена Эллен.

— Если я его увижу в зале в Лидсе, — сказала она, — я просто не буду играть. Нет, не убирай руку, Майкл. — Она вздохнула. — Я так устала сегодня. Вот вам вопрос: как получить миллион фунтов, если играешь в струнном квартете?

— Начать с десяти миллионов? — сказал Билли.

— Билли, ты жульничаешь, ты уже слышал это раньше, — отозвалась Эллен.

— Унаследовать от тетушки, — пробормотал Пирс, не глядя на Эллен.

Эллен ничего не сказала, но я почувствовал, как напряглись ее плечи.

— Пирс, — сказал я. — Ну хватит уже.

— Дать тебе совет, Майкл? — ответил Пирс. — Не лезь в чужие семейные дела.

— О Пирс, — произнесла Эллен.

— О Пирс! О Пирс! О Пирс! Достало. Выпустите меня. Я прогуляюсь до отеля.

— Но мы уже приехали, — заметил Билли. — Смотри — вот он.

Пирс рыкнул и умолк.