Лисичка с секретом (СИ)

Глава 2

Дни летели за днями, осень подходила к концу, и каждый из ребят всё чаще задумывался о жизни после школы. Над каждым из них висели одни и те же вопросы, а именно в какой вуз поступать и какие предметы выбрать для сдачи единого государственного экзамена.

Василиса над своим выбором особо не раздумывала. Перед глазами было достаточно примеров. Родная мама, преподавала в их школе географию, а тётя Оля, мама Виталика, была учителем младших классов в частной школе. Василисе была по душе работа учителя, так как малыши вызывали в ней особый отклик, задевали некие чувства. Она давно заметила за собой особенность, что не могла спокойно смотреть на резвящихся ребятишек на детской площадке во дворе собственного многоэтажного дома или же просто проходя мимо в любой части города. Почему-то самые младшие представители рода человеческого всякий раз вызывали у Ли́сы непроизвольную улыбку, и ей приходилось усилием воли сдерживать свои эмоциональные порывы, чтобы не присоединиться к их забавам в песочнице или на качелях. Мама тоже заметила эту странность за дочкой и посмеивалась над ней: «Видимо ты сама не вышла из этого возраста, да так и застряла в детском саду, раз всё никак не можешь расстаться с малышнёй».

Василиса поначалу стеснялась своих бурных эмоций. Но с возрастом научилась быть к себе более снисходительной. Она просто признала, что любовь к детям у неё проявилась — не как это обычно бывает у женщин с рождением первого ребёнка — а гораздо раньше. Можно сказать, Ли́са уже родилась с обострённым материнским инстинктом. Но разве это плохо или этого нужно стесняться? Вовсе нет. Тем более тётя Оля однажды просветила девушку, что также выбрала свою профессию именно из-за неравнодушия к самым маленьким из людей. Она предложила Ли́се задуматься над профессиями воспитателя детского сада или учителя начальных классов.

Василиса раздумывала совсем недолго. Поскольку подтирать детские попки ей было абсолютно не по вкусу, то она моментально остановилась на младших классах. И уже несколько лет была уверена в выборе будущей профессии. Чего не скажешь о Виталике….

Буквально год назад он также был уверен в своём будущем, но определённые события в семье Грачёвых внесли существенный дисбаланс в их быт и существование. Более того в этой семье произошёл серьёзный раскол….

Несколько месяцев назад родители Виталика окончательно расстались и развелись! Его отец, Арсений Борисович, оставил бывшей жене и сыну квартиру, забрав с собой только собственные вещи и автомобиль. Правда автомобиль — по великому секрету Виталик поведал Василисе — отцу пришлось продать, собственно, как и весь бизнес, чтобы рассчитаться с долгами. Официальная версия для Ли́сы и её мамы, поведанная тётей Олей выглядела так.

Арсений Борисович однажды задумал расширение бизнеса. Его близкий друг и совладелец фирмы в одном лице нашёл для них влиятельных людей, которые в обмен на продажу объективной части доли в уставном капитале согласны были влить существенные денежные средства в их компанию, с дополнительным привлечением серьёзной клиентской базы. Этих людей проверили всеми доступными способами, собрали на них отзывы через общих знакомых. И всё указывало на то, что будущие партнёры достаточно надёжны, чтобы переписать на них часть компании. Риск существует всегда, Арсений Борисович это прекрасно понимал, но после раздумий доверился лучшему другу, собранной информации и… согласился на сделку.

Поначалу новые партнёры вели себя безупречно, не принимали участия в руководстве компанией, лишь привлекали со своей стороны всё больше новых заказчиков и клиентов. Тем самым пополнив не только оборотный капитал свежим денежным вливанием, но также обеспечив дополнительную прибыль после выполнения заказов. Но как это водится, в один не прекрасный день, исчезли партнёры, а вместе с ними бывший друг и компаньон, а также деньги со счетов фирмы. Арсений Борисович остался один на один с огромными долгами, злыми обманутыми клиентами и предательством близкого человека.

Больших подробностей Виталик с тётей Олей не раскрыли, обвинив Арсения Борисовича во всех грехах. Ведь по его вине они лишились всех семейных накоплений! Из всего былого богатства осталась лишь квартира. Загородный дачный участок с домом, автомобиль, деньги с семейных счетов, в том числе отложенные на учёбу сына — всё пошло на оплату долгов. И даже после этого отец Виталика оставался должен.

Василиса так и не поняла, почему её друг и тётя Оля обвинили во всем Арсения Борисовича. По мнению девушки, он был в первую очередь пострадавшим, а не виновником. Ей было невдомёк как можно из-за одной ошибки, перечеркнуть все былые заслуги, тем более не чужого человека, а самого родного и близкого.

— Виталик, когда ты последний раз виделся с отцом? — Ли́са на свой страх и риск продолжала регулярно задавать другу этот вопрос.

— Ли́ска сколько можно повторять не лезь туда, куда не просят, — зло отвечал Виталий.

— Я не понимаю Вит, неужели тебе мало того, что твой отец делал для тебя и вашей семьи все эти годы? Да он даже нам с мамой умудрялся помогать! За что вы так с ним? — в своём искреннем непонимании происходящего девушка зачастую срывалась на крик, о чём позднее обязательно сожалела.

— Ты считаешь его невиновным? Этаким добрым дяденькой, которого обманули злодеи? — в эту минуту в своей бешеной ярости Виталик более всего походил на родного отца. Высекая молнии глазами точь-в-точь как делал Арсений Борисович. И Ли́са, глядя на друга, непроизвольно съёживалась, сокрушаясь, что в очередной раз затронула болезненную для него тему.

— Но мне кажется либо ты что-то не договариваешь, либо Арсений Борисович в вашей семье действительно пострадавшая сторона, — тоненький голосок даже ей самой показался каким-то жалобным, на что она поморщилась. Но, не смотря на внутренние опасения, девушка храбро продолжала допытываться до правды.

— Есть вещи, о которых мне запрещено говорить. И это одна из них. Так что прости подруга, но это запретная тема. Ни я, ни моя мать не расскажем вам с тётей Леной о некоторых событиях. Во-первых, это глубоко личное, а во-вторых, внутрисемейное. Не хорошо выносить сор из избы, даже ради вас.

— Как скажешь, — покорно соглашалась Ли́са, усмиряя собственное любопытство, жгущее изнутри, зная, что переубедить Виталика не удастся, как и множество раз до этого.

— А что ты решил с поступлением? Есть идеи? — упрямству девушки можно позавидовать, она вряд ли сильно отличалась в этом качестве от своего друга.

— Ха-ха, Ли́ска ты неподражаема, не мытьём, так катаньем, да? Ты ведь не отстанешь от меня? — вопрос скорее был риторическим и не требовал ответа. Парень достаточно хорошо изучил свою подругу, как и она его.

Ребята, закончив с уроками сидели в комнате Василисы. Расположились они на её кровати, примыкающей одним боком к стене и застеленной покрывалом пыльно-розового цвета. Вообще комната отличалась излишней приторностью на вкус Вита. Вся мебель белого цвета. Рядом с кроватью, как и в его комнате, стоял письменный стол, сейчас заваленный учебниками и тетрадями. На противоположной стене расположился платяной шкаф и туалетный столик с девичьими атрибутами. Зеркала, косметика, туалетная вода, заколки для волос и прочие ненужные безделушки.

Функционально комнаты Василисы и Виталика не отличались. Самым главным различием являлся цвет мебели. У парня он назывался «венге», тёмно-коричневого почти чёрного оттенка. Тёмный цвет нравился ему намного больше, чем белоснежный у Василисы. Виталик не признавался вслух, но частенько опасался что-нибудь испачкать у подруги или, Боже упаси, ненароком сломать. Вся эта атмосфера в пыльно-розовых и белых тонах создавала ощущение невесомости и воздушности, отчего парню становилось неловко. Ведь его почти чёрный стол не боялся грязи или пыли. А в его такого же цвета шкафу помимо одежды, для которой он и предназначался, валялись боксёрские перчатки, борцовки и прочая спортивная атрибутика, которая не могла похвастать чистотой. Но парень признавал, что вся нарочитая воздушность девичьей комнаты поразительным образом подходила Василисе. Её светлая головка смотрелась весьма органично на фоне бледных обоев и пыльно-розовых штор, совпадающих по цвету с покрывалом.

Василиса откинулась на подушки, сидя в изголовье кровати и поджав ноги под себя, коса как обычно растрепалась, и светло-русые волосы кучерявились вокруг овала лица. Глубокие синие озёра глаз поблёскивали, хитро глядя из-под пушистых ресниц на друга, а белые зубы покусывали нижнюю губу, выдавая внутреннее волнение. Виталик же расположился в изножье кровати, упираясь лопатками в стену, подложив под спину подушку. Ноги парня были расслаблено, вытянуты вперёд, руки лежали вдоль тела, веки прикрыты и весь его вид выражал полное благодушие, будто всего несколько минут назад между друзьями не состоялся неприятный разговор об отце Виталика.

Василиса не выдержала затянувшегося молчания и потянулась рукой к парню:

— Ви-ит ты что, уснул?

Не успев дотронуться до плеча, Василиса завизжала. Виталик и не думал спать, он также из-под ресниц краем глаза наблюдал за подругой и, едва заметив движение, тотчас подобрался, внутренне готовясь к атаке. Стоило тонкой женской руке потянуться к его плечу, как парень моментально ухватил хрупкое запястье и силой потянул девушку на себя. Василиса с визгом опрокинулась на его грудь. Парень, недолго думая, захватил визжащую девушку в кольцо рук и сжал с усилием. Визг прекратился, сменившись хохотом. Виталик обожал, когда его девушка смеялась… (Его девушка?) Её лицо словно преображалось, становясь до невозможности привлекательным. Поэтому он всегда старался рассмешить подругу. Правда, последнее время, почему-то его способы веселья из словесных всё чаще превращались в тактильные. Словно ему хотелось лишний раз убедиться, что Василиса рядом с ним и никуда не делась. Ему до зуда в ладонях не терпелось ощутить тепло девичьего тела. Только взяв за руку или обняв её за плечи, он на время успокаивался. Она заметила потребность Виталика в прикосновениях, но не придавала этому особого значения. Ведь как близкого друга она была готова сама обнимать его хоть каждый день. Ей это было совершенно не в тягость. Виталик же видя в глазах девушки искренность и участие, мечтал о другом. Он грезил, что рано или поздно в её синеве зажгутся совершенно иные искры.

Василиса приподняла голову, опираясь руками на твёрдую грудь парня, и преданно заглянула в серые глаза, потемневшие сейчас до грозовых туч.

— Тебе только бы подурачиться Виталька, — девушка попыталась упрекнуть парня, но её губы упрямо растягивались в широкую улыбку. — И когда ты станешь серьёзным? — вздохнула. Всё же она тревожилась за друга, до сих пор не определившегося с собственным будущим. Выбор профессии не из лёгких, к нему надо подходить чрезвычайно обстоятельно. Но глядя на беспечного парня, она начала сомневаться в его рассудительности.

— Ох, Ли́са, — Виталик заправил выбившуюся прядь волос за розовое ушко, отчего девушка покраснела, — иногда ты слишком приставучая.

Василиса стукнула кулаком по груди парня и нахмурилась: — Это ты несносный, а я всего лишь беспокоюсь о тебе.

— Тебе не о чём беспокоится, я же говорил. Разве я когда-нибудь давал повод сомневаться в себе? — упрёк Виталика был справедливым. И Ли́са в который раз отступила. Ну не хочет он говорить на тему своего поступления, что ж ей придётся довольствоваться малым. Но лишь до тех пор, пока она вновь не задаст ему тот же вопрос.

— Хорошо, не хочешь говорить — не надо. Но не думай, что разговор закончен. Мы вернёмся к нему, и даже быстрее чем ты думаешь, — она уступила, но природное упрямство и переживание за друга не позволили ей, чтобы последнее слово осталось за Виталиком.

— Ха-ха, иногда мне кажется, что ты даже упрямей меня и моего отца вместе взятых, — Виталик рассмеялся. Но буквально через минуту осознал, что упомянул нечаянно одного из родителей и его смех резко оборвался. Ли́са огладила ладонью крепкое плечо, через взгляд и прикосновение делясь своей поддержкой. Настроение у парня резко скатилось вниз, но он, не подавая виду, придерживая подругу за талию медленно выпрямил спину. Девушка заёрзала, и неуклюжей гусеницей перевернулась, скатившись с него.

— У меня скоро тренировка, — Виталик растопыренной пятернёй взъерошил тёмные волосы на макушке. Он делал это всякий раз, когда нервничал. — Надо ещё домой заскочить за сменной одеждой, — добавил Вит, виновато поглядывая на подругу.

— Конечно, иди, — согласилась, заметив неловкость парня.

Проводив парня, Ли́са решила немного прибрать в квартире до прихода мамы. Она включила ритмичные танцевальные песни, увеличила громкость и, подпевая, принялась за дело. Тщательно пропылесосив ковры и полы, девушка вымыла посуду, оставшуюся после обеденного перекуса с Витом. До маминого прихода оставалось примерно полчаса, может чуть больше. Она вскипятила электрический чайник и налила себе кружку горячего ароматного крепкого чая, добавив ложку сахара. «Когда-нибудь я изживу из себя эту сладкую, но жутко вредную привычку», — тяжело вздохнула девушка. Собственная страсть к сладкому порой пугала. Хорошо, что Ли́са по своей природной конституции не была расположена к излишней полноте. Иначе, даже страшно представить, как бы она выглядела, если вдруг все съеденные ею торты и пирожные отложились на талии и попе. «И в кого я такая сладкоежка? Мама ведь абсолютно равнодушна к сладкому. Как пить дать от непутёвого папаши досталось», — размышляла Василиса, осторожно прихлёбывая горячий чай. Она вышла на балкон, примыкающий к кухне, и выглянула во двор.

Кому-то возможно повезло больше, но окна их с мамой квартиры, как и квартира Грачёвых, выходили во двор, который по квадрату окружали такие же высотные дома будто под копирку. С противоположных квартирных окон открывался вид на проезжую часть, с другой стороны которой уныло тянулись аналогичные коробки жилых домов. Взгляд, к сожалению, порадовать было нечем. Редкими островками проглядывали деревья, но их было ничтожно мало посреди засилья унылых бетонных сооружений.

Современные строительные компании в целях экономии на архитектурных фасадных украшениях, но рассчитывая на привлечение покупателей, идут по лёгкому пути. И вместо оригинальных архитектурных приёмов попросту окрашивают новые многоквартирные жилые постройки в яркие «вырви глаз» цвета. Однако на деле такие уловки зачастую оказываются провальными. Поскольку вместо привлечения, скорее отпугивают потенциальных будущих квартирных владельцев. Поражая иной раз до отвращения буйством красок, а особенно их смешением. Как, например, когда 16-этажный жилой дом побелен белым цветом, который со временем, впитывая атмосферные осадки и выхлопные газы, превращается в грязно-серый, при этом балконы одного подъезда выкрашены ярко-синим, в то время как балконы соседнего подъезда оформлены морковным цветом. Кто это вообще придумывает? Глядя на подобную нелепицу складывается впечатление, что маляр на пару с ведущим архитектором не так давно сбежали из лечебницы душевнобольных. Иначе чем ещё можно объяснить неуёмную тягу к психоделическим картинкам в современном жилищном многоквартирном строительстве?

«Нам с мамой стыдно жаловаться, — думала Ли́са, разглядывая до крайности унылый, скучный и ничем не примечательный двор, — хорошо, что хоть такая квартира есть. Многие живут в гораздо худших условиях и не жалуются на жизнь. Тем более наш доход — это мамина зарплата и алименты беглого отца. Когда поступлю в институт займусь поиском подработки, и маме полегче будет, и мне лишние карманные деньги не помешают. Кажется, знакомая фигура в чёрном брючном костюме завернула во двор, по-моему, это мама».

Василиса заторопилась вернуться с балкона на кухню и поставила будущий ужин на плиту разогреваться. Спустя несколько минут входная дверь хлопнула.

— Васька, я дома, — раздался мамин громкий, хорошо поставленный, учительский голос.

— Ну, мам, Василиса я! Ва-си-ли-са, не Васька, — обиженно прогнусавила девушка, встречая родительницу в коридоре. — Я тебя с балкона увидела, ужин грею, а ты обзываешься.

— Не сердись доченька, больше не буду. Спасибо за ужин. Но я сначала в душ, а потом поедим. Ты не будешь против? — Елена Тимофеевна споро снимала пиджак с обувью, сразу убирая всё лишнее в шкаф. Она не любила беспорядка.

— Никаких проблем. Я тебя на кухне подожду, — Василиса отправилась накрывать на стол.

Несколько минут спустя Елена Тимофеевна, раскрасневшаяся и завёрнутая в огромный махровый банный халат синего цвета, удачно подчёркивающего её глаза как две капли воды похожие на дочкины, зашла на кухню. Ужин разогрет, стол накрыт, поэтому Ли́са в мгновение ока водрузила перед усевшейся за обеденный стол родительницей пышущую паром тарелку с котлетой и овощным гарниром.

— Спасибо родная. Вы с Витом сделали уроки? — Елена Тимофеевна настолько привыкла к неразлучности своей дочери с Виталиком, что всегда спрашивала о них во множественном числе.

— Разумеется. Ты же первая нам по паре влепишь, если не сделаем, — она попыталась выразить упрёк. Но мать, к тому же учительница всегда на страже:

— А как ты хотела? Это естественно. Ты моя родная дочь, Виталик сын моей близкой подруги. Конечно, я предвзята. А вот чтобы другие учителя или ученики не смогли обвинить меня в этой предвзятости вы должны быть лучшими, особенно по моему предмету.

— И ни капельки блата или хотя бы снисхождения? — Ли́са знала ответ на этот вопрос уже очень давно, но продолжала регулярно поддразнивать маму.

— Ни капли дочь, — Елена Тимофеевна не подвела, всегда строгая, но справедливая.

— Слушай мам. Я хотела у тебя спросить о Грачёвых, — девушка на секунду засмущалась, лезть в чужую жизнь было некрасиво с её стороны. Но Виталик упорно отказывался давать ответы. Поэтому она рискнула на всякий случай расспросить мать, вдруг ей стало известно что-то новое от тёти Оли.

— Спрашивай Ли́са, если знаю — расскажу, — миролюбиво согласилась та, с хитрецой поглядывая на дочку.

— Что Виталик решил по поводу своего поступления? Я сколько ни спрашивала, но он каждый раз мастерски уходит от ответа.

— Не знаю дочка. Оля тоже не в курсе. Я ей предлагала в случае необходимости подтянуть его по некоторым предметом, но она говорит, что Виталька пока не определился. Время ещё есть, так что панику можно отставить, — голос матери звучал уверенно, однако Ли́са ощущала некий беспокойный червячок внутри. Что-то не так было с Виталиком и его дальнейшим обучением, но что именно Василиса не могла разгадать. А парень наотрез отказывался раскрываться перед ней в этом вопросе.

— Время-то есть, но дополнительная подготовка тоже не помешает. А как готовиться, если он с предметами до сих пор не определился? — Василиса вновь разнервничалась.

— Ты слишком остро реагируешь Ли́са. Он взрослый парень со своей головой на плечах. У него есть мать и отец, к которым он всегда может обратиться, и они не откажут ему в поддержке. Поэтому ты зря лишний раз переживаешь. Подумай лучше о себе. Если ты определилась с профессией, то занимайся по своим предметам. А когда определится Виталик, то и ему сможешь помочь в случае необходимости, — рассудительность Елены Тимофеевны помогла девушке взять себя в руки.

— Ты как всегда права мама, — Василиса чмокнула её в щёку в качестве благодарности. — Посуду не мой, я завтра сама всё сделаю после школы.

— А сейчас не хочешь помыть? — лукавый взгляд матери, тем не менее, цепко прошёлся по дочери.

— Не охота. Можно я пойду в душ? Хотела почитать вечером перед сном.

— Не можно, а нужно дочка. Посуда не зверь, в лес не убежит.

— Спасибо мам.

Василиса поспешила в ванную комнату, пока мама не передумала. Проведя все водные процедуры перед сном, приняв горячий расслабляющий душ, почистив зубы и переплетя волосы в косу, Ли́са переоделась в светлую трикотажную пижаму из майки с шортами и забралась в кровать. Тревожные мысли о друге постоянно крутились в голове, но отогнав их усилием воли, девушка погрузилась в чтение. Которому, впрочем, не суждено было свершиться, так как не заметно для себя она уснула, не выпуская книгу из рук.

На следующий день в школе у Василисы состоялся странный разговор.

В одну из длинных переменок девушку нагнала красавица Алина.

— Ли́ска после уроков есть планы? — Алина из тех людей, что берут, как говорится быка за рога, не размениваясь на расшаркивания.

— Да вроде нет, а что? — Василиса смутилась. С Алиной они не враждовали, но и дружбы между ними не было. Разве что перебрасывались несколькими ничего не значащими фразами.

— Разговор есть. И это между нами девочками. Лучше будет отослать подальше твоего телохранителя, — поведала одноклассница. Чем ещё больше озадачила Ли́су. Странно, что за разговор может быть между двумя девушками, которые даже не общаются сколько-нибудь тесно между собой.

— Разговор так разговор, если что, я на улице буду не далеко от главного крыльца, — согласилась Ли́са.

После уроков она предупредила Виталика, что вернётся домой одна. Чему парень совсем не обрадовался и несколько раз порывался дождаться подругу. Но все его попытки упорно пресекались сердитой девушкой. «В конце концов, я взрослый человек и в состоянии один раз вернуться домой из школы без твоего вездесущего контроля», — искренне возмущалась Ли́са.

Но Виталик не оценил её эмоционального всплеска, лишь зло сплюнул в сторону и наградил девушку непримиримым взглядом. После чего упрямо сжал губы в полоску и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Стоило Виталику отойти на несколько шагов, как из-за плеча раздался знакомый голос:

— Те ещё страсти между вами, как я погляжу, — Василиса обернулась и увидела Алину с затаённой тоской, смотрящей в спину уходящего парня.

— И о чём будет разговор? — Ли́са не собиралась терять время зря на бестолковые пересуды, тем более чувствовала за собой вину перед другом, что зря обидела его.

— Может, пройдёмся? Не хочется стоять перед школой как памятник самому себе, — Алина забавно передёрнула плечами и, не дожидаясь согласия Ли́сы, направилась вдоль аллеи, по которой совсем недавно уходил Виталик.

Василиса молча догнала одноклассницу и пристроилась рядом, терпеливо дожидаясь, когда девушка все же приоткроет завесу тайны.

— Я хотела у тебя спросить, возможно это покажется глупым…. Но важно для меня…. Ты и Вит, вы вместе или как? — Алина часто запиналась, но всё же смогла озвучить терзавший её вопрос.

Василиса, едва не рассмеялась, когда до неё дошёл смысл сказанного. Но вовремя прикрыла смешок замаскировав кашлем. От усердия даже слезы проступили в уголках синих глаз. Ничего не подозревавшая Алина остановилась и заботливо похлопала Ли́су по спине, полагая, что та могла неудачно поперхнуться.

— Спасибо, я в порядке, — она кое-как отстранилась от собеседницы, чувствуя неловкость за свой невольный обман, на что Алина сильнее нахмурилась.

— Мы друзья, — без лукавства ответила Ли́са едва отдышалась.

— Мы все друзья, в той или иной степени. Друзья, знаешь ли, тоже разные бывают. Даже друзья по постели случаются, — поле последней фразы Василиса вновь закашлялась, но теперь на самом деле, без притворства. Так как подобные перспективы не приводили её в восторг. Наоборот уж кого-кого, а себя и Вита в постели она представлять отказывалась категорически.

— Странные у тебя понятия о дружбе Алина.

— Какие есть, зато жизненные. Или ты хочешь поспорить? — Алина подкрепила иронию в голосе вздёрнутой смоляной бровью.

— Ни в коем случае. Надо же, друзья по постели, — Ли́са пыталась уложить эту странную фразу у себя в голове, но получалось откровенно говоря паршиво. Так как из всех друзей-парней у неё только Виталик. А Виталик и постель категорически отказывались объединяться в одну картинку в неискушённом девичьем воображении. В её случае — это герои из прямо противоположных эпизодов.

— Так из какой категории вы друзья? — настаивала на своём Алина. Девушка остановилась и взяла за руку собеседницу, разворачивая к себе. Светло-голубые глаза разве что ледяные копья не метали. «Неужели она настолько влюблена в Виталика, что ради него готова даже на такие унизительные разговоры?» — подумала про себя Ли́са, но вслух разумеется ничего подобного не озвучила. Напротив, ей, почему-то стало немного жаль Алинку.

— Мы просто друзья Алина. Не по постели уж точно, — девушка не сдержалась и, фыркнув, рассмеялась. Алина, глядя на искренне веселящуюся собеседницу, заметно расслабилась, ледяные глаза перестали источать холод, и губы девушки за компанию растянулись в улыбке.

Отсмеявшись, Ли́са продолжила:

— Мы же почти росли вместе с Витом, а наши мамы лучшие подруги. Так что это закономерно, что и мы со временем сдружились. Но он мне скорее брат, чем кто-то ещё.

— Что ж это многое объясняет, — пробормотала под нос Алина, но Василиса расслышала.

— О чём ты говоришь, и что именно объясняет?

— А ты не в курсе? — Алина открыто и с недоумением взирала на одноклассницу. Оттого последняя ощутимо занервничала, непроизвольно сжимая пальцы в кулаки. Поняв по лицу собеседницы, что ей действительно ничего не известно Алина сдала Вита «с потрохами»:

— Так Виталик же запретил всем парням ближе чем на метр приближаться к тебе. А до кого с первого раза не дошло, пригласил за школу, и уже более подробно и обстоятельно объяснил, что к чему, на пальцах так сказать, точнее на кулаках.

— О…, - прозвучавшее откровение заставило Ли́су потерять дар речи, и она так и стояла с приоткрытым ртом в форме буквы «О». Полученная информация ошеломила и в какой-то степени оглушила девушку. Конечно, они с Витом сильно дружны и знают многие тайны друг друга. Но вот, чтобы так откровенно вмешиваться в постороннюю жизнь, такого Василиса от друга не ожидала. Она бы поняла, если бы сама пожаловалась Виту на некоего приставучего парня, допуская мужской разговор между ними. Но ведь она не жаловалась и не намекала даже! Да у неё к выпускному классу средней школы ни одного свидания и в помине не было. Неужели это всё благодаря стараниям Виталика? Ну, Вит…! Встретишься ты мне на узкой дорожке…!

— Василиска ты чего? — Алина обеспокоенно разглядывала, возможно, будущую подругу. Девушка только что окончательно убедилась, что путь к парню её мечты открыт и абсолютно свободен. Более того эта странная Василиса оказалась ещё и близкой подругой, практически сестрой, обожаемого ею Виталика. Значит, Ли́са наверняка располагает информацией, которая поможет соблазнить упрямого парня. А кто владеет информацией — владеет миром. Ну, мир Алине не нужен, но вот обладать одним конкретным потрясающим, сногсшибательным парнем хотелось нестерпимо. И чем больше парень сопротивлялся, тем сильнее распалялась Алина, порой пугая даже саму себя. Встряхнув головой, вслед за которой покачнулся высокий тёмный хвост, Алина приняла возможно излишне опрометчивое, но мудрое решение:

— Предлагаю тебе дружбу, — произнесла Алина и пытливо уставилась на будущую подругу, уже глазами передавая свой посыл, что «лучше бы тебе не отказываться детка от щедрого предложения». Василиса, растерянная после предыдущего признания в отношении Виталика все же, разглядела предупреждение во взгляде Алины и трактовала его верно, но врождённое упрямство не могло не спросить:

— А почему же раньше не хотела дружить? — также намекая, что «все с тобой ясно интриганка, тебе просто нужен источник информации и союзник в стане «врага»».

— Ты правильно поняла Ли́са. Мне действительно не помешает союзник, приближенный к Виталику. Но взамен я предлагаю тебе дружбу. И под этим словом я подразумеваю не идиотские воздушные поцелуйчики и обжимания при встрече, да пересказ последних сплетен, а реальную дружбу. Вроде как у тебя с Витом. Согласна? — Алина не давала Василисе время на раздумье и действовала как привыкла — нахрапом и напролом. Но странным образом именно эта настойчивость привлекала Ли́су, она казалась ей искренней.

— Я согласна Алина. Но имей ввиду, если хочешь дружить как мы с Витом, то это надолго, если ни сказать навсегда. По-другому дружить я не умею и, по правде говоря, не собираюсь экспериментировать. Поэтому, подумай хорошенько, готова ли ты стать моим другом? — Василиса также прожигала собеседницу сканирующим взглядом, пытаясь уловить малейшее сомнение на лице. Но когда встречаются два женских упрямства вкупе с прямолинейностью, сталкиваясь лбами и высекая искры, то любым сомнениям не останется ни единого шанса, они погибнут ещё в зародыше.

— Договорились! И можешь звать меня Линой.

— Ли́са и Лина, занятно. Только давай обойдёмся без обнимашек, — сразу отстранилась Василиса, заметив неуклюжие телодвижения своей новой подруги. Пусть она и согласилась на неожиданную дружбу с поклонницей Виталика, но пускать Алинку в ближний круг было преждевременно.

— Знаешь, я тоже не любитель этих дурацких чмоков и телячьих нежностей, — искренне созналась Алина.

Тепло попрощавшись, девушки разошлись по домам, обе довольные тем как завершился их неожиданный разговор.