Лотерея любви

Глава 10

Утром в понедельник она решила прогуляться до деревни и купить себе продукты. Настроение у нее было прекрасное, ноги легко несли ее по знакомой тропинке, и вскоре она уже что-то весело напевала, вторя щебетанию птичек, обклевывающих ягодки с боярышника и рябины. Сара чувствовала себя самым счастливым человеком на свете и надеялась, что наконец-то обрела душевное равновесие.

Внезапно из-за поворота на большой скорости вылетел мужчина на велосипеде. Он успел затормозить лишь в дюйме от Сары, чем поверг ее в ужас и лишил обретенного с таким трудом покоя. Она испуганно взвизгнула и, замахав руками, упала на землю. Велосипедист спешился и помог ей подняться. Сара почувствовала, что ушибла колени и обожглась крапивой, и обиженно посмотрела на виновника этого маленького дорожного происшествия. К своему удивлению, она узнала в нем Лайема О’Коннора. Виновато улыбнувшись, он воскликнул:

— Простите меня, ради Бога! Я не ожидал, что кто-то будет идти мне навстречу в столь ранний час! Мне, разумеется, не следовало нестись с такой скоростью. Еще раз прошу вас простить меня.

Сара почесала обожженный крапивой локоть и спросила, кивнув на его ржавый старенький велосипед:

— У вас есть разрешение на езду на этом драндулете?

Лайем улыбнулся и, сверкнув глазами, ответил:

— Честно говоря, нет. Этот железный конь принадлежал еще моему отцу, и я редко на нем езжу. Но сегодня я был вынужден им воспользоваться, поскольку торопился на встречу со своим приятелем Симусом О’Клером. Но ведь недаром говорят, что поспешишь — людей насмешишь. Позвольте мне оказать вам медицинскую помощь!

Сара недоуменно уставилась на него, Лайем наклонился и, сорвав несколько листиков подорожника, растер их ладонями и прилепил к ее локтям и коленям.

— А куда вы направлялись, мисс Сара Кингсли, в такое чудесное утро? — спросил он.

— Откуда вам известно, как меня зовут? — с подозрением спросила Сара.

— Мне известно о вас не только это! Например, то, что вы приехали сюда рисовать, хотя кое-кто в поселке и считает, что на самом деле вы зализываете в этой глуши свои сердечные раны. Еще я знаю, что вы живете в домике Макгуайров и встаете всегда очень рано, когда роса на траве не просохла. Вам очень нравится ирландская народная музыка, и вы даже осмелились однажды потанцевать под нее. Более того, мне достоверно известно, что вы безнадежно влюблены…

Тут у Сары замерло сердце, потому что она подумала, что ему известны даже ее сны. Но он нахально ухмыльнулся и закончил свою фразу так:

— Влюблены в эту прекрасную страну, нашу милую Ирландию.

— А вы наглец, Лайем О’Коннор! — сказала Сара, расхохотавшись.

— Так вам известно мое имя? — в свою очередь, изумился он. — Почему бы вам не составить мне на сегодняшний день компанию? К Симусу приехал в отпуск из Америки его двоюродный брат Майк. Он знает множество ирландских танцев и песен. Думаю, мы хорошо проведем время.

— Что ж, пожалуй, в магазин я схожу в другой раз, — сказала Сара. — Грех отказываться от такого предложения!

Блаженно улыбаясь, она взялась за одну рукоять велосипедного руля, он положил свою руку на другую, и они медленно пошли по дорожке в направлении дома его приятеля.

— Майк знает такие фольклорные произведения, которых я не знаю, — говорил ей Лайем своим необыкновенным голосом, от которого по коже Сары ползли мурашки. — В Америке живет много ирландцев, они бережно хранят наследие предков.

— Вы изучаете главным образом национальную музыку? — спросила Сара.

Он рассмеялся и покачал головой:

— Нет, не только. Я изучаю ирландскую культуру и в том числе фольклор. Это понятие включает в себя многое: музыку, легенды, сказки, народные костюмы. Все это неразрывно связано между собой, и пытаться разделить фольклор на части бессмысленно. Случается, что находишь текст какой-то старинной песни, а потом, спустя некоторое время, узнаешь и мелодию. Бывает, что под эту же музыку и танцуют, отбивая ритм ногами. Так что, дорогая Сара, фольклор представляет собой бесконечный волшебный лабиринт, где на каждом шагу тебя поджидает сюрприз. — Он окинул ее горделивым взглядом.

Сара почувствовала, что ее щеки пылают, а трепещущееся, словно птичка в клетке, сердце посылает ей предупредительные сигналы. Но она уже попала под обаяние этого сногсшибательного брюнета и все больше запутывалась в сетях его мужского магнетизма. Этот обаятельный и умный ирландец незаметно завел ее в такой запутанный лабиринт, что ей не оставалось ничего другого, кроме как надеяться на его добрую волю.

Это утро, проведенное в доме Шеймуса О’Клера, навсегда врезалось ей в память. Усевшись вокруг своей гостьи, все трое ирландцев говорили одновременно, то и дело угощаясь прекрасным виски. Время от времени кто-то из них начинал петь или танцевать, а чаще они пели хором. Майк немного поиграл на волынке, потом Симус подхватил эту мелодию на скрипке. Сара ровным счетом ничего не понимала из их сумбурного разговора, но была всем очень довольна.

В полдень вся компания отправилась обедать в местный паб, где друзья Лайема вскоре разговорились с другими посетителями, и Сара осталась с ним наедине за столиком в углу зала. Новые впечатления и алкоголь вскружили ей голову и развязали язык, и когда их разговор перешел на личные темы, она рассказала своему собеседнику, что несчастна в браке и собирается развестись с мужем. Разумеется, о своем выигрыше в лотерею она даже не обмолвилась. Ей почему-то было стыдно признаваться, что она богата, и захотелось немножко побыть обыкновенным человеком среднего достатка.

— Вы говорите, что забросили свои занятия живописью, когда вышли замуж? — спросил Лайем.

— Да, к сожалению. Нужно было работать, чтобы ежемесячно вносить взносы за квартиру. На первых порах мне удавалось иногда рисовать, но постепенно свободного времени у меня становилось все меньше и меньше, и мое увлечение незаметно угасло.

— Наверное, ваши родители огорчились, узнав об этом?

— Я сирота, — потупившись, ответила Сара.

— Ваши родители умерли?

Сара передернула плечами:

— Понятия не имею! Я подкидыш, мать бросила меня, когда я была еще ребенком. Я часто думаю, что она за человек…

— Вы пытались ее найти?

Сара покачала головой. Мысли о родителях всегда доставляли ей боль, особенно о маме, и Сара чувствовала, что Лайем это понимает. Ведь будь он бесчувственным сухарем, обделенным интуицией, он не смог бы так чудесно петь. Сару потянуло к нему, но она боялась, что покажется ему чересчур примитивной и будет в конце концов им отвергнута.

После обеда Сара все-таки сходила в магазин, и Лайем вызвался донести до ее домика тяжелые сумки, набитые продуктами. По дороге он сказал, что вечером ему нужно записать ноты новых мелодий, но вот завтра он готов провести вместе с ней на природе хоть целый день.

— Я покажу вам свои любимые уголки, Сара. Возьмите с собой ваши рисовальные принадлежности, а я захвачу удочку. Так мы не будем мешать друг другу.

— Чудесно! Я согласна! — обрадовалась Сара.

Когда они наконец вошли в ее дом, Лайем поставил сумки на дощатый стол, отказался от предложенного ему кофе и торопливо ушел, чем несколько удивил Сару. Может быть, он побоялся остаться с ней вдвоем? Их, несомненно, тянуло друг к другу, однако он был для нее загадкой. Что ему от нее нужно? Ведь он понимал, что мог бы легко овладеть ею сегодня же, однако решил ретироваться. Какую игру он затеял? Откроет ли он когда-нибудь ей свое сердце?

Желая отвлечься от этих мыслей, Сара попыталась нарисовать вид, открывающийся из окна кухни, но вдохновение ее покинуло. Телевизора в домике не было, но имелись книги. Она немного почитала, перекусила, приняла ванну и рано легла спать. Ей снова приснился ее кельтский воин с изумрудными глазами и длинными черными волосами. На этот раз он умчал ее в какой-то горный тоннель, из которого ей пришлось выбираться на четвереньках. В конце концов воин втолкнул ее в склеп, поросший зеленым мхом, и завалил вход камнем.

Сару охватил панический страх, она пыталась пошевелиться, но не смогла и начала задыхаться в своем саркофаге. Неожиданно тяжелая плита отошла в сторону, и в пролом хлынул яркий свет. Он исходил от того же воина, только обнаженного и с лавровым венком на голове. Его огромный эректированный пенис стоял, словно царский жезл, вызывая у Сары неукротимое желание почувствовать его внутри себя.

Воин улыбнулся и, протянув ей руку, помог выбраться из склепа, после чего отнес на руках к ложу из розовых лепестков, уложил ее на него и угостил сладким вином. Они обнялись и стали целоваться, празднуя ее победу над смертью. И вскоре его длинный член проскользнул в ее росистое лоно, словно по маслу. Двигаясь в одном ровном ритме, они достигли оргазма, наполнившего их разгоряченные тела райским наслаждением.

Проснулась Сара от яркого солнечного света и, сев на кровати, вспомнила свой странный сон. Все ее тело дрожало от перевозбуждения, покрывшись потом. Она вновь легла и стала припоминать детали этого видения, желая закрепить их в своей памяти навсегда. Может быть, на нее оказывает магическое воздействие сам этот древний край? Его необыкновенная красота исподволь наполняла ее сердце и сознание новыми впечатлениями, и вот наконец они принесли свои плоды.

Лайем подъехал к ее коттеджу, как и было условленно, ровно в десять на автомобиле модели тридцатых годов фирмы «Моррис» и посигналил рожком. Сара вышла из дома в джинсах, розовой куртке с капюшоном и с корзинкой продуктов в руке. На заднем сиденье машины стояла такая же корзина, прихваченная Лайемом. Они рассмеялись, и он сказал:

— Мы устроим чудесный пикник, а если начнется дождь, то закусим в машине.

— Я бы не сказала, что сегодня жарко, — зябко передернув плечами, заметила Сара.

День действительно выдался хоть и солнечный, но довольно прохладный.

— Мы, ирландцы, не боимся скверной погоды, — сказал Лайем. — А вот вы, англичане, неженки, и чуть что, начинаете чихать.

Сара шутливо шлепнула его ладошкой по щеке за такие слова, но он успел перехватить ее руку и, сжав запястье, пристально взглянул в глаза. Саре вдруг стало зябко под его проницательным взглядом. Ей вспомнился кельтский воин из ее снов, и она затрепетала от вожделения, ощущая всеми своими порами его мужское обаяние и магнетическую силу. Ее щеки стали пунцовыми, а перед мысленным взором возникли яркие чувственные сцены из ее видений. Пальцы Лайема жгли ее нежную кожу как раз в том месте, где пульсировала вена, и она смутилась еще сильнее, сообразив, что он понимает ее состояние. Когда Лайем ее наконец отпустил, Сара положила руки на колени и уставилась на дорогу, глядя прямо перед собой сквозь грязное ветровое стекло. Лайем включил мотор и тронул машину с места.

Некоторое время они ехали молча, напряжение в машине нарастало. По обеим сторонам от проселка мелькали колючие изгороди, заросли кустарника, какие-то деревья. Потом началось открытое пространство, и Сара стала смотреть в небо, стараясь не думать о сидящем рядом с ней мужчине и не дышать запахом его тела. Но из его мощной ауры было невозможно вырваться, она обволакивала Сару, словно кокон, и вселяла в нее новые сексуальные фантазии.

— О чем вы мечтаете, Сара? — не глядя на нее, спросил Лайем.

Застигнутая врасплох, она растерянно промямлила:

— Как вас понимать? Сейчас или вообще?

— Очень просто. В моем вопросе нет никакого подвоха, — улыбнувшись, сказал Лайем. — Ведь у каждого человека есть сокровенные мысли и мечты. Так поделитесь же ими со мной!

Сара хотела сказать, что мечтает найти идеального возлюбленного, мужчину, которому она могла бы полностью доверять, зная, что он ее не предаст. Но вместо этого она сказала, что мечтает разыскать свою маму.

Лайем тяжело вздохнул и, выдержав тактичную паузу, задумчиво произнес:

— По-моему, это вполне возможно в наше время. Вы уже предпринимали какие-то шаги в этом направлении?

— Еще нет, — покачала головой Сара.

— Что ж, я желаю вам успеха в этой миссии!

— А какая ваша заветная мечта? — спросила Сара.

— Я мечтаю учредить школу, — ответил Лайем.

— Школу? Хотите стать учителем? Но ведь вы и так преподаете в университете, не так ли?

Он улыбнулся, обнажив жемчужно-белые ровные зубы, и пояснил:

— Я говорю о школе, где будут изучать ирландский фольклор, с большой библиотекой и музеем произведений народного искусства. Вы меня понимаете?

— Это очень благородно и увлекательно, — сказала Сара.

— Однако вряд ли мне в отличие от вас удастся когда-нибудь осуществить свою заветную мечту. На организацию такого учреждения потребуется уйма денег. Так что пока мне остается лишь собирать и систематизировать легенды, песни и танцы, в надежде что это кому-то когда-нибудь пригодится.

— Разве никто, кроме вас, этим больше не занимается? — спросила Сара. — Ведь существуют же архивы, национальные библиотеки, частные коллекции, наконец.

— Да, разумеется. Громадный материал собран в национальном архиве. Но я прослеживаю связь между пением, танцами, обрядовыми действиями и литературой Ирландии с древнейших времен и до наших дней и пытаюсь выявить общие закономерности развития культуры этой страны. Результаты порой оказываются самыми неожиданными и весьма интересными.

— Вы напишете об этом книгу?

— Сначала я намерен написать реферат и получить докторский диплом.

— Ах вот как! Интересно.

Сара чувствовала, что эта тема все больше захватывает ее, энтузиазм Лайема оказался очень заразительным. Глаза его светились искренним восторгом, как в тот вечер в деревенском трактире, когда он пел ирландскую песню и танцевал народный танец. Фольклор этого сказочного края был делом всей его жизни, а не временным занятием с целью получить научную степень.

Они свернули с дороги в узкий проезд, и вскоре Лайем остановил автомобиль и предложил своей спутнице прогуляться. Сара выбралась из машины и накинула на голову капюшон куртки: тучи над горизонтом сгущались. Лайем повел ее через луг к холму. Поначалу Саре показалось странным, что они идут порознь, а не взявшись за руки. Но потом она почувствовала, что в этой обособленности есть своя тайная прелесть: она заключалась в ощущении полной раскованности и свободы, возможности в полной мере наслаждаться этим мирным ландшафтом, проникаясь умиротворенной атмосферой пасторального пейзажа. Окружающие поля казались Саре бескрайними, редкие дубы — столетними, а пасущийся вдалеке скот — библейским. Эта идиллическая картина, однако, изменилась, когда они достигли подножия пологой горы: тучи закрыли солнце, громыхнул гром.

— Какая досада, что солнышко скрылось, — заметила Сара. — Похоже, вот-вот начнется гроза.

Лайем задрал голову и взглянул на пасмурное небо. Тучи быстро сгущались, раскаты грома становились все громче.

— Да, погода явно не для пикника, — вздохнув, сказал он. — Но от этого мой фруктовый пирог не станет менее вкусным.

Лайем улыбнулся и подмигнул Саре, она сглотнула слюнки. На куртку Лайема упали первые крупные капли, и в следующий миг хлынул ливень. Сара взвизгнула и застегнула молнию своей куртки. Лайем схватил ее за руку и воскликнул:

— Побежали в укрытие!

Сверкнула молния, потом — другая. Саре стало не по себе. Она последовала за Лайемом, совершенно не думая, куда он ее ведет. Трава стала мокрой, ноги скользили по ней. На середине подъема Лайем остановился и крикнул:

— Ныряйте в проход!

Сквозь потоки воды она разглядела в горе расселину. Лайем вошел в нее первым и крикнул ей, чтобы она пригнулась, потому что свод очень низкий. Сара собралась с духом и шагнула в темный проем. На нее пахнуло холодом и сыростью.

— Не бойтесь, сейчас я включу фонарик! — сказал Лайем.

Луч света упал Саре под ноги.

— В конце тоннеля есть грот, — сказал Лайем. — Там мы сможем выпрямиться.

Сердце Сары тревожно екнуло, она упавшим голосом спросила:

— А что это за пещера?

— Это древний могильник.

— О Боже! — тихо воскликнула Сара, холодея от мысли, что ее сон был вещим, и чувствуя, что у нее подкашиваются колени.

— Не бойтесь, я рядом! — подбодрил ее Лайем. — Со мной вам не страшны злые духи.

У Сары возникло ощущение, что она вернулась в свой сон. Ей стало жутко, совпадение событий в реальности и в ее сновидении было поразительным, она очутилась в настоящем каменном капкане. Из темноты послышался голос Лайема:

— Идите сюда! Осталось пройти еще несколько десятков шагов! Ну, смелее!

Сара почувствовала, что впадает в панику. Надежность ее спутника не вызывала у нее сомнений, но она совершенно не была уверена, что сама не совершит какого-то нелепого поступка, не совладав с охватившими ее бурными эмоциями. Если ей не удастся преодолеть соблазн отождествить героя своих эротических снов с Лайемом, она может повести себя весьма странно и поставить их обоих в дурацкое положение.

К счастью, узкий проход вскоре закончился, и они очутились в гроте с довольно высоким сводом и грубо отесанными стенами. Здесь, в этой пещере в чреве кургана, им была не страшна гроза, бушевавшая снаружи. Даже раскаты грома здесь были не слышны. Взгляд Сары упал на середину пола, и из ее груди вырвался испуганный вздох: перед ней стоял точно такой же каменный саркофаг, какой она видела во сне.

Видимо, все ее мысли и страхи отобразились на ее лице, и Лайем поспешил ее успокоить:

— Нет, это не гроб. Во всяком случае, я так не считаю. Здесь не находили никаких бренных останков или предметов, которые обычно клали в гроб вместе с усопшим. Я разделяю точку зрения некоторых ученых, полагающих, что это место совершения обряда инициации.

По спине Сары пробежала дрожь. Соблазн поведать Лайему о своем вещем сне был чересчур велик. Но как же рассказать ему о явившемся ей во сне кельтском воине, не выдав при этом своих чувств? На лбу у Сары выступил пот, ее затрясло. Эмоции выходили из-под ее контроля.

— Что с вами? — спросил Лайем, заметив резкую перемену ее состояния.

Он подошел к ней поближе, и у Сары застучали зубы. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Ее обдало жаром.

— Вы, часом, не страдаете боязнью замкнутого пространства? — озабоченно наморщив лоб, спросил он. — Нет? Так вы просто промокли и продрогли! Бедняжка! Нам следовало бежать не сюда, а к автомобилю. Но мне так хотелось показать вам это удивительное место!

— Не волнуйтесь, Лайем, со мной все в порядке, — ответила срывающимся голосом Сара, изнемогая от сладострастия, и, не совладав с собой, прижалась к нему. Все увиденное ею минувшей ночью во сне живо воскресло перед ее мысленным взором. И животное желание немедленно отдаться этому мужчине здесь же, на этом каменном саркофаге, напрочь лишило ее остатков разума. Все помутилось у нее перед глазами, она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, если не утолит голод своей плоти — так порой падает без чувств на пол голодный, увидев заставленный яствами стол, за который он, бедняга, не приглашен.

Лицо Лайема, едва различимое в полумраке, казалось ей темным, как у мавра, его изумрудно-зеленые глаза светились магическим светом. Сопротивляться их магнетизму у нее не было сил, рука ее непроизвольно потянулась к его черным мокрым локонам. Он источал невидимую эфирную эссенцию мужественности, которая заполняла, словно туман, собой все окружающее пространство и проникало в нервные клетки Сары. Она порывисто привлекла к себе его голову, и он страстно впился ртом в ее губы.

Почувствовав его язык у себя во рту, Сара сильнее прижалась к Лайему, стремясь пропитаться исходящей от него сексуальной энергией. Это был миг чистого блаженства. Соски ее грудей словно бы пронзили его грудь, и по ним побежал электрический ток, распространившийся по всему ее телу, от головы до ног. Соски и клитор ее заискрились.

Никогда прежде Сара не испытывала еще столь мощного вожделения! Ей даже не верилось, что когда-то предметом ее желаний был Гай. Каждый ее нерв, каждая клеточка тела взывали о скорейшем совокуплении с Лайемом. Он продолжал покрывать поцелуями ее мокрое лицо и шею. Сара обмякла и стала сползать на пол. Она наверняка бы упала, если бы он не держал ее достаточно крепко. Язык его все глубже проникал в ее рот. Все новые и новые волны эротического возбуждения прокатывались по ее дрожащему телу.

Лайем целовал ее то страстно, то нежно, и она напряглась настолько, что почувствовала приближение истерического припадка. Скорее бы он уложил ее на саркофаг и овладел ею! Представив, как войдет в ее лоно его мужское естество, она едва не потеряла сознание. Стенки ее влажного влагалища судорожно сжались, наружные половые губы набухли от прилива крови. В клиторе возникла пульсация, и ее всю затрясло как в лихорадке.

С ее губ сорвался сладострастный стон, томление в промежности стало уже нестерпимым. Она прижалась низом живота к его чреслам, и клитор ее затрясся так, словно готов был лопнуть. До оргазма оставались считанные мгновения. Сара стала поводить бедрами и наконец ощутила долгожданную теплую дрожь, предвещающую скорое облегчение. И когда экстаз достиг апогея, она вдруг отчетливо осознала, что кончает лишь от поцелуев этого удивительного мужчины. Такого с ней еще не случалось! Она ахнула, задрожала и, закрыв от блаженства глаза, повисла на руках у возлюбленного.

Лайем тактично промолчал и, выждав, пока она придет в чувство после эротического удара, медленно отстранился. Сара открыла глаза и заметила на его лице смущение. В ушах у нее все еще шумело, голова слегка кружилась.

— Извините меня, — тихо произнес Лайем. — Я не думал, что все так обернется.

Она не поверила своим ушам. За что он извиняется? Похоже, он не понимает, какой чудесный он преподнес ей подарок! Сара чуть было не расхохоталась. Лайем промямлил обычные в таких случаях слова оправдания, что-то в том духе, что он и сам не понимает, что на него вдруг нашло, и отступил на шаг. Сара покачнулась, чуть не рухнув на саркофаг, но в последний момент удержалась на ногах, вцепившись руками в плечи Лайема.

— Вы, наверное, думаете, что я заманил вас сюда, чтобы соблазнить, — продолжал говорить он. — Но это не так, поверьте!

Видя, что он искренне подавлен случившимся, Сара вымучила улыбку и сказала:

— Я вам верю. Наверное, это какое-то особое, заколдованное место, и мы оба попали под его таинственное воздействие.

Лайем повеселел и с улыбкой ответил:

— Скорее, причина в другом: у меня давно не было близости с женщиной, а вы очень соблазнительны. Но впредь обещаю вас так не волновать. Как вы думаете, дождь уже кончился?

— Да, пожалуй! Давайте выбираться отсюда, — сказала Сара. — Кстати, как называется это жутковатое местечко?

— Туамбру-Туатал, — ответил Лайем. — Что означает «Курган туатов», первых завоевателей Ирландии.

Покидая склеп, Сара почувствовала грусть. Ей было жаль возвращаться из этой капсулы древности в современный мир, где ее ожидали реальные тревоги и заботы. Но лишь только она вышла из мрака тоннеля на свежий воздух и увидела, что на небосводе вновь сверкает солнце, как моментально повеселела и улыбнулась. Умытые дождем окрестности выглядели изумительно посвежевшими и похорошевшими.

— Для пикника все же несколько мокровато, — заметил Лайем. — Придется забраться в машину.

Он пошел впереди нее вниз по склону, и Сара отметила, что он больше не кажется ей могучим воином, как еще совсем недавно. Такая метаморфоза, случившаяся с ее воображаемым возлюбленным, огорчила Сару. Особенно грустно ей стало от мысли, что теперь уже поздно рассказывать ему свой драматический вещий сон, потому что вне магической атмосферы старинного склепа рассказ ее утратит свою прелесть и покажется ему весьма банальным. Подходящий момент был ею безвозвратно упущен.

Тем не менее ее плоть продолжала терзаться вожделением. И когда они забрались в машину и начали есть пирог и пить чай, сдобренный виски, Саре снова захотелось обнять ирландца. Возможно, на нее повлияло появление на небе радуги. Ничего не замечающий Лайем увлеченно рассказывал ей о Дублине. Сара слушала его и думала, что готова пойти за ним хоть на край света, пусть он только ее позовет.

Когда чай из термоса был выпит, а брынза, фруктовый пирог и яблоки съедены, Лайем сказал, что ему пора возвращаться домой.

— Мне нужно непременно закончить нотную запись и разобрать свои фотографии. Если хотите, можете взглянуть на мою коллекцию. Впрочем, вы, наверное, подумали, что я снова заманиваю вас к себе?

— Я уже взрослая девочка и не боюсь очутиться наедине с мужчиной, Лайем, — набравшись смелости, ответила Сара.

— Пожалуй, вы правы, — задумчиво произнес он, скользнув масленым взглядом по ее полным грудям.

Сара сделала вид, что ничего не заметила. Легкий флирт лишь поднимал ей настроение, и портить его не входило в ее планы. Однако и навязываться Лайему она не желала, а поэтому многозначительно промолчала, подумав, что, возможно, после его клятвенных заверений в своих благородных намерениях разумнее прекратить с ним общаться, чтобы не изводить себя понапрасну.