Ловушка для диггера

Глава 4

Есть горе, для которого не существует срока давности. И есть боль, которую не лечит время.

Бывают сны, которые не отказался бы смотреть снова и снова, а утром встаешь и уже не вспомнить, о чем шла речь. Бывают сны, которые всеми силами пытаешься забыть, но помнишь о них все время, пока бодрствуешь.

Еще хуже, когда кошмар преследует тебя и ночью, и днем, и ты перестаешь понимать, где кончается сон и начинается явь.

Леший не заметил, как опустело возле костра. Диггеры разошлись. Напоследок они наверняка попрощались с ним. Скорее всего, он отозвался на прощание, но утверждать точно он бы не стал.

Любила ли его Ленка? Теперь этого не узнать никогда. Его, десятки раз на дню повторявшего «я тебя люблю», волновал вопрос: разразится ли она когда-нибудь ответным признанием?

– Я еще не созрела, – Ленка смеялась, отвечая на его вопрос. – Когда я это почувствую, обязательно тебе скажу. Какого черта мне скрывать это от тебя?

А может, он специально обвиняет Ленку сейчас, чтобы боль угасла. Хоть на мгновенье отошла, уступив место чувству обиды. Потому что боль, если с ней не бороться, а отпустить в свободное плаванье, способна свести с ума. Уж он-то знает это наверняка.

Конечно, Ленка его любила. По-своему. И совсем не по-женски. Ленка с детства была бедовым парнем. Когда забиралась на деревья, чтобы вернуть выпавших птенцов в гнезда, или когда давала сдачи пацану, неосмотрительно дернувшему ее за косичку.

Дралась она так же, как впоследствии занималась любовью – неистово, до самозабвения.

Лешему понадобилось просидеть с ней за партой целых два года, чтобы понять – это любовь. С тех пор не проходило и дня, чтобы он не сказал ей об этом. Даже в армии он повторял слова любви мысленно, надеясь на то, что Ленка почувствует его признание на расстоянии.

Ленка честно дождалась его. Однако на первое же предложение руки и сердца откликнулась отказом.

– Глупости все это, – сказала она. – Я не собираюсь сидеть дома, готовить обеды и стирать всякую ерунду, когда кругом столько интересного. Ты под землей был?

Девушка привела его под землю. Заразила болезнью со странным названием «диггерство». Не сразу он почувствовал, что болен.

Первое время он ходил с ней потому, что боялся, как бы с ней чего-нибудь не случилось. И еще потому, что не мог удержать ее дома. Сексом в том числе. Чего он только не вытворял, чтобы доставить ей удовольствие! Но даже потом, после трех оргазмов подряд, Ленка лежала с сигаретой, зажатой в тонких пальцах с коротко остриженными ногтями, и мечтала вслух.

– С этой стеной что-то не так. Я чувствую. В бомбарике.

– В бомбоубежище? – уточнял он.

– В нем. Там что-то не так. Электропроводка идет куда-то за стеллажи. Там наверняка прячется дверь. Я просто тогда не обратила внимания, а сейчас вспомнила. Надо отодвинуть аккуратненько стеллаж. Нас наверняка ждет сюрприз.

Он тяжело вздыхал.

– Когда забрасываемся?..

Костер давно погас. На светлое небо, задевая за верхушки деревьев, выкатилось солнце. В заброшенном парке наступало утро. Все как всегда. Так было при Ленке, так продолжалось и без нее. Потом, когда он сгинет – Леший точно знал, что у него не будет могилы, так же, как и у Ленки – солнце будет по-прежнему появляться на небе. И равнодушной вселенной без разницы, что вот были они… еще недавно… и нет их.

Если бы Лешему представилась возможность выбора: он предпочел бы, чтобы его тело так никто и не увидел. Пусть бы остался в воспоминаниях знавших его людей живым.

Как Ленка.

Леший и не заметил, как в тумане памяти скрылось небо, как размытым пятном растаяло солнце. Исчез костер, поваленное дерево. Проступили реальностью бетонные стены бывшей насосной.

В маленьком помещении на стенах шелушилась зеленая краска. Там, где она облупилась, проглядывала шероховатая поверхность шпаклевки. Насос давно сломался. Все, что возможно, растащили, осталось только то, что вынести нельзя.

– Ай-ай-ай, Леший, – Ленка потянулась к самому его уху.

– Что? – так же тихо спросил он.

В сыром воздухе подземелья звуки разносились далеко. Они вообще старались поменьше разговаривать, особенно вблизи объектов, где могла оказаться охрана. Но в ту ночь Ленку было не угомонить – ее глаза искрились радостью.

– Ты помнишь первое правило, Леший?

– Ммм… Какое?

– Не портить воздух в закрытом помещении.

– Ленка, блин, как ты могла подумать?

Не хотел, а улыбнулся. Тем более оригинальным прозвучало напоминание, если учесть тот факт, что не более чем минут тридцать назад, в канализационном коллекторе они вляпались по колено в дерьмо. Несло теперь от них так, словно в маленьком помещении собралось с десяток диггеров, не соблюдавших первое правило. И то, вряд ли им, вместе взятым, удалось бы переплюнуть амбре, которое распространяли они вдвоем.

Девушка беззвучно рассмеялась, запрокинув голову. Из-под капюшона химзы выбилась прядь светлых волос, отливавших серебром. Леший чуть было не потянулся поправить – рукой в грязной резиновой перчатке.

– Пошли, – отсмеявшись, сказала Ленка. – Я знаю, сегодня нас ждет величайшее открытие.

Ее не останавливал запах, не пугали разводы подсыхающего на сапогах дерьма. Она могла часами бродить по подземелью, с любопытством разглядывая все, что попадало в поле ее зрения.

Ленка не могла пройти мимо ржавых лестниц, мимо заброшенных шахт и колодцев. Ее не оставляли равнодушной дыры в полу, ответвления в многочисленных коридорах. Она с готовностью лезла в переходы, уводящие в заброшенные подвалы. Открыв от восхищения рот, она любовалась прогнившими потолками, где известковые натеки создавали причудливые сталактиты, иногда свисающие на полметра, а то и больше.

В ту ночь Ленка шла к бомбарику так, как идут на зов судьбы. Когда невозможно отказаться, когда сожжены мосты и обратной дороги нет.

Они вошли в бомбоубежище через провал в стене, соединенный с трубой. Помещение не имело выхода на поверхность. По крайней мере, с точки зрения диггера: дверь, несомненно, имелась, но представляла собой герметично закрытый шлюз. Открыть его, не зная кода, было невозможно.

Девушка застыла посреди помещения, озираясь по сторонам. Кругом был такой кавардак, словно кто-то поставил себе целью сломать здесь все, что возможно. Стеллажи, стоявшие вдоль одной из стен, покосились, сломанные полки ощетинились вырванными с мясом шурупами. На полу валялись обломки досок, аппаратуры, вперемешку с прогнившей макулатурой.

Леший поднял голову и посмотрел на потолок. Действительно, электропроводка, идущая поверху стены, в одном месте разветвлялась. Одна ветвь спускалась ниже и терялась за стеллажом.

Пока он осматривался, Ленка взялась за стеллаж.

– Помоги.

Леший не заставил просить себя дважды. Вдвоем – он старался, чтобы вся тяжесть пришлась на его плечи, они сдвинули стеллаж настолько, чтобы Ленка могла коротко вскрикнуть от радости.

Еще бы, она оказалась права!

За стеллажом, покрытая сетью паутины с огромным, откормленным пауком, обозначилась деревянная дверь.

Замок был хлипким. Леший подобрал железку, вставил ее между косяком и дверью, и слегка поднажал.

Дверь натужно затрещала и приоткрылась.

– Я! Я первая! – Ленка в нетерпении теребила его за рукав.

Он посторонился, пропуская девушку.

Ленка открыла дверь, и некоторое время стояла, освещая отвоеванное у подземного мира пространство налобным фонариком. По всей видимости, ничего опасного она не обнаружила, потому что вздохнула и вошла.

Для него осталось загадкой, что именно Ленка мечтала увидеть – все оказалось как всегда. Крохотное помещение, заваленное тем, что давно потеряло название. Одним словом, рухлядью.

Леший помнил, о чем подумал тогда. Для Ленки это такая игра. Необычная игра, когда увлекает процесс, а достигнутая цель – некий итог, от которого берет разгон новый старт.

Ленка фотографировала, находя что-то привлекательное в обрывке трубы, изогнутой немыслимым образом, в плакате, приклеенном к стене и забытым здесь еще с советских времен. На нем строгая женщина смотрела в глаза мальчику с повязанным на груди красным галстуком. Надпись внизу гласила: «Пионеру важно знать: никогда не надо лгать!»

Дежавю. Странное чувство не оставляло Лешего. Все повторялось много раз: бомбарик, рухлядь, плакаты.

Досады Ленка не испытывала. Обратный путь для нее – начало нового процесса. Старый завершен, а впереди столько интересного.

Если бы он знал, чем закончится обратный путь, то…

Ничего.

Ничего бы он не сделал. Запереть Ленку в квартире, и не пускать под землю оказалось не в его силах. Стоило призадуматься, как закрадывалось нехорошее подозрение. Рискни он предложить ей выбор: или я, или подземелье, Ленка не колебалась бы ни секунды. Она жила с ним постольку, поскольку он терпел ее увлечение. Одного мужчину на другого Ленка могла бы поменять. Для нее неизменным оставался лишь таинственный мир, скрытый от посторонних глаз – его величество Андеграунд.

Ливневку, соединенную с коллектором, они прошли без проблем. Вода струилась по дну, неся с собой разнообразный мусор.

Они двигались против течения к тому месту, с которого забрасывались.

Им оставалось пройти коллектор, когда внезапно подземелье заполнил гул.

В первое мгновенье Лешему показалось, что произошел сброс воды в дренажной системе – настолько эхо коверкало звуки.

Девушка первой поняла, что к чему. Еще до того, как в общем шуме стали выделяться отдельные слова.

– Монтеры, – с ударением на первый слог, шепнула она. Конечно, кто еще будет орать под землей?

До Лешего с опозданием дошло, что они могли и не заметить, как наступило утро. Самое время для особо дисциплинированных рабочих. Он потянулся к рюкзаку, с намерением отыскать часы, но Ленка отрицательно качнула головой.

Монтеры – люди, работающие на глубине, бывали разными. От одного, двух, можно откупиться. Опасность представляли много монтеров. Тогда на первый план выходили принципы. Бойся попадаться им на пути: запросто в полицию сдадут. Там, в лучшем случае, продержат до вечера и отпустят. Однако запал – дело серьезное. Начнутся разборки: где были, что видели. Отпустят, но на заметку возьмут, неприятностей потом не оберешься.

Голоса приближались. Из общего контекста вычленялся качественный, трехэтажный мат.

Ленка быстро развернулась и пошла назад. Он, было, подумал, что она собирается возвращаться – такой крюк, что врагу не посоветуешь. Особенно, когда тело гудит от усталости.

Он не успел поинтересоваться. Как же он забыл? В самом низу начиналась сухая труба. Она вела в соседний коллектор. Они проходили по ней два или три раза. Леший забыл о ее существовании, уж слишком незаметным был вход, скрытый за бетонным выступом. А Ленка помнила.

– Давай, – поторопила она его, и Леший первым полез в трубу.

Поскольку диаметр трубы был небольшим, ползти пришлось на четвереньках. Стараясь производить меньше шуму, Леший продвигался вперед. Сзади его подгоняли приближающиеся голоса и шустрая Ленка. Время от времени она позволяла себе довольно ощутимый шлепок по голени.

Выбравшись из трубы, Леший подал руку девушке. Они оказались в коридоре, идущим в обе стороны от того места где они стояли. Вдоль стен тесными рядами тянулись покрытые ржавчиной трубы.

По коридору Леший пошел первым. Ленка замешкалась, поправляя сбившийся в сторону налобник.

Леший оторвался метров на десять. Луч фонаря блуждал по обшарпанным стенам, по потолку, покрытому черными натеками, по трубам.

– Борис, – вдруг отчетливо услышал он и обернулся.

То, что Ленка обратилась к нему по имени, могло означать только одно: что-то очень необычное привлекло ее внимание.

Она стояла неподвижно, повернувшись к нему спиной. Леший видел, как луч ее фонаря освещал пройденный путь. Когда он подошел и заглянул ей в глаза, в надежде услышать ответ на невысказанный вопрос, его поразил до глубины души ее странный, остановившийся взгляд. Словно она увидела нечто, не поддающееся объяснению.

– Чего? – спросил он и она вздрогнула.

– А?

– Чего случилось? Зачем ты меня звала?

– Я? – удивленно переспросила она. – Я тебя не звала.

– В смысле? – не понял он.

– Нет никакого смысла. Я тебя не звала. Пошли. Чего стоишь?

Леший недовольно шевельнул плечом и пошел дальше, не сказав ни слова.

Метров через пятьдесят, коридор поворачивал налево. У поворота начиналась шахта с давно сломанным подъемником. Наверх уходила довольно крепкая лестница, вбитая в бетон.

Первая ступенька находилась так высоко над землей, что Лешему пришлось поднять девушку, чтобы помочь ей зацепиться.

– Я быстро, – сказала она и улыбнулась.

Это были ее последние слова.

Потом она стала взбираться наверх, и Леший не удержался, чтобы не предупредить ее:

– Ленка, не торопись.

Скорее всего, она так и не услышала его.

Леший дождался, пока она выберется из колодца, подпрыгнул и уцепился за первую ступень. Подтянулся и хотел уже начать подъем.

Неожиданно мимо него, задев плечо, что-то пролетело. Леший скосил глаза вниз и удивился еще больше: на земле лежал шахтерский налобник, сорванный с каски.

– Ленка, – позвал он, но ответа не услышал.

Тогда он спрыгнул вниз и поднял упавшую вещь, не оставлять же ее здесь? Когда он вылезет наверх, то обязательно сделает Ленке выговор.

Полный искреннего недоумения, он поднялся по лестнице и выбрался в тесное помещение, заваленное мусором. Отсюда начинался коридор, от которого во все стороны вели многочисленные ответвления. Но если пройти метров двадцать, обнаружится лестница, ведущая на поверхность.

– Что тут у тебя случилось, растеряха? – поинтересовался Леший.

Вокруг валялся всякий хлам. Аккумулятор в фонаре садился и тусклый луч, скользя по стенам, высветил все что угодно, только не Ленку.

– Эй, чудо в перьях, где ты?

Еще далекий от страшных мыслей, он завертелся на месте, отыскивая девушку. Строительный мусор, обрывки металлических конструкций, куски бетона…

Ей просто некуда было прятаться.

– Ленка, – громче позвал он.

В ответ тишина.

Так не похоже на девушку, что он просто отказывался верить. В подземном мире шутки в сторону – основной принцип. Она свято ему следовала и требовала того же от него.

– Ленка! – требовательно крикнул он, надеясь, что громкий звук заставит ее очнуться, если ей вдруг случилось впасть в забытье.

Когда смолкло потревоженное эхо, установилась безответная тишина. Где-то внизу шумел коллектор. На грани слышимости пробивался сверху шум улицы. И ничего из того, что напоминало бы звук человеческого голоса.

Спустя десять минут, Леший как сумасшедший метался по подземным переходам, даже не стараясь найти своим поступкам логическое объяснение.

Ленки не было.

Сердце билось как бешеное, пот заливал глаза. Леший ворошил мусор, выбирался на поверхность, спускался в шахты – и ту, из которой они недавно поднялись и в другие, которые попадались на его пути.

Ленки не было.

Более того, за все время беспорядочных метаний ему не удалось отыскать ни единой вещи, которая бы указывала на ее присутствие.

Несколько часов спустя Леший поднял на ноги всех знакомых диггеров, до которых удалось дозвониться. Они прочесали территорию, прилегающую к коллектору. Безрезультатно.

Леший был благодарен опытным диггерам за то, что никто из них не усомнился в его рассказе.

Усомнились в полиции, куда на следующий день обратился Леший. Похудевший, с дрожащими губами и отчаянным взглядом.

– Нет тела, нет дела, – усмехнулся усатый мужчина.

В его глазах ясно читалось: «Девка от тебя сбежала, и что? Будь мужиком, возьми себя в руки».

Через три дня мать Ленки подала в правоохранительные органы официальное заявление о пропаже дочери. Фаина Аркадьевна долго сидела у Лешего дома, плакала и умоляла рассказать ей правду.

Ему нечего было ей ответить. Он вообще сомневался, что мать знала о ночной жизни своей дочери.

В квартире без Ленки стало пусто. Леший бросил работу, перебивался случайными заработками, только чтобы не умереть с голоду. И все время проводил под землей. Если бы у него была возможность, он бы вовсе переселился бы туда.

Ходили слухи, что если кто и знал подземелье как свои пять пальцев, так это Леший.

Когда месяц назад к нему в квартиру позвонил улыбчивый молодой человек, напросился на чай и вежливо предложил деньги за сведения о подземном мире, Леший ничего не ответил.

Молодому человеку даже показалось, что Леший его не слышал. И это было недалеко от истины: во время разговора диггер мысленно прокручивал последний заброс. Ему вдруг показалось, что из насосной к коллектору ведет еще один ход, в котором он почему-то так и не побывал.