Ловушка для светлой леди

Глава 3

«Дорогая Бетти! В своем прошлом письме, ты спрашивала, оправилась ли я от странной болезни, подхваченной мною в дороге. Спешу обнадежить тебя, моя дорогая, что чувствую я себя хорошо, и боли меня больше не беспокоят. Доктор Леблан говорит, что это все последствия дождливой арсейской осени. Вероятно, он прав, хотя я не помню, была ли осень в Кене настолько ненастной. Впрочем, как ты знаешь, я многого не помню из своей прежней жизни. К сожалению, память возвращается ко мне с трудом».

И это правда. Я напряженно собираю воспоминания о последних месяцах после помолвки, но дается это нелегко. Провалы слишком велики, и мне приходится напрягаться, пытаясь вернуть утраченное. Понемногу, по кусочку. Как разрозненную картину: отчим, подписывающий брачные бумаги, рэйя Алирия, гордящаяся своей воспитанницей, зависть подруг, радость Бетти. Бетти. Почему-то воспоминания о ней подернуты какой-то странной дымкой. Мне все время кажется, что она сильно беспокоилась о чем-то. Впрочем, неудивительно. Каждое ее письмо полно заботы о моем здоровье, она волнуется, как я переношу суровый северный климат. Как ни странно, новая родина не показалась мне холодной. Напротив. Тепло, безветренно.

«Здесь, в Сарте, солнечно и сухо, а еще тут замечательно красиво. Думаю, когда ты приедешь в гости, тебе здесь очень понравится. Артур говорит, что будет рад твоему приезду. Он даже обещает дать тебе сопровождающих. Он вообще очень добр. Думаю, мне повезло с женихом».

Да, Артур добр ко мне. Он замечательный. Внимательный, чуткий, заботливый. И, похоже, испытывает ко мне сильные чувства.

«Свадьба наша назначена на начало весны, доктор Леблан обещает, что к тому времени я окончательно поправлюсь. Ах, Бетти! Видела бы ты мое свадебное платье. Оно прекрасно! А еще Артур подарил мне парюру из рубинов с бриллиантами. Она изумительно сочетается с моим свадебным нарядом. Впрочем, ты сама все увидишь, когда приедешь к нам в гости.

Остаюсь любящая тебя

Анна Мария Кервуд, графиня Блэквуд.

Сарта, Горинг-Дэйли, Ружен-холл»

Я отложила в сторону перо и задумалась. С того момента, как очнулась в совершенно незнакомой комнате и увидела обеспокоенное лицо неизвестной пожилой женщины, прошло почти три недели. До сих пор помню, как тогда испугалась. Богатая обстановка спальни, тончайшее шелковое белье, мягкая перина. И взволнованная рэйя, спрашивающая меня о чем-то на непонятном языке. Это потом я сообразила, что говорит она на сартском, а тогда, очнувшись от многодневного беспамятства, в страхе принялась отодвигаться от нее, шепча какие-то глупости.

Уже позже, когда в покои вошел высокий, красивый мужчина с внимательным взглядом серебристо-серых глаз, я сумела взять себя в руки и успокоиться.

– Слава богам, вы очнулись, – услышала я низкий голос. – Как же вы напугали нас, леди Анна. Эта болезнь случилась так неожиданно.

– Болезнь?

Я недоуменно взглянула на незнакомца.

– Да, леди Кервуд. Болезнь, – твердо посмотрел он в ответ и поведал мне, что по пути из Кена в Колл со мной приключилась горячка, и я провела в беспамятстве почти две недели. Все это время за мной ухаживала рэйя Аманда, домоправительница лорда Торна.

– Милорд не мог доверить ваше здоровье незнакомому человеку, – объяснила пожилая дама, когда я поинтересовалась, не проще ли было нанять сиделку. – Он очень за вас переживал.

Она вздохнула и бросила незаметный взгляд на стоящего у кровати мужчину.

– Простите, я не представился, – спохватился тот и коротко поклонился. – Артур Эдвард Торн, наместник Сартаны, и ваш жених.

В памяти смутно мелькнуло далекое воспоминание – кабинет городского особняка, довольно улыбающийся отчим, шелест просматриваемых им бумаг, какой-то светловолосый мужчина, пристально разглядывающий меня холодными синими глазами… «Дорогая, позволь тебя поздравить! Лорд Торн, великий наместник Сартаны, попросил у меня твоей руки».

Боги, как болит голова…

– Миледи, вам плохо?

Рэйя Аманда взволнованно посмотрела на меня и дернула сонетку звонка.

– Тира, срочно позови доктора Леблана, – велела она явившейся на зов служанке.

Лорд Торн неслышно подошел к постели и взял меня за руку.

– Ни о чем не волнуйтесь, – произнес он, глядя в глаза. – Никто не причинит вам вред.

Красивое, удивительно мужественное лицо показалось мне печальным, а взгляд серых глаз – удивительно понимающим. И та растерянность, которую я ощущала с момента пробуждения, вдруг куда-то ушла, и мне захотелось довериться этому незнакомому человеку.

– Я не помню, как здесь оказалась. Не могу вспомнить ни помолвку, ни путешествие из Кена, ни сопровождающих. Ничего.

– Успокойтесь, леди Анна, – мягко посмотрел на меня мужчина. – В моем доме вы в полной безопасности.

– Я могу увидеть кого-то из своих людей? Горничную или компаньонку?

Голос был чужим, охрипшим.

– Но вы приехали без них, – удивленно взглянула на меня рэйя Аманда.

– Правда?

Нет, мир определенно сошел с ума! Разве могла наставница отпустить меня к жениху в одиночестве?

– Но тогда кто привез меня в Сартану?

– Леди Анна, давайте мы обсудим все подробности позже? – вмешался лорд Торн. – Вам нужно отдыхать и восстанавливаться после болезни, а остальное пока подождет.

Я с сомнением покачала головой. Даже это движение далось с трудом. Сил почти не осталось, но мне необходимо было понять, выяснить…

– Вы обязательно все вспомните. Только позже, – мужчина улыбнулся, отчего его суровое лицо изменилось, став мягче и словно осветившись изнутри, и осторожно погладил мою ладонь. – Память вернется.

Его слова немного успокоили. По крайней мере, видимой опасности не было, а на смутную тревогу, сжимающую сердце, я постаралась не обращать внимания.

Вызванный доктор подтвердил слова Артура.

– Не беспокойтесь, миледи, – деловито осмотрев меня, сказал Леблан. – Частичная потеря памяти – нередкое явление. Усталость, сильная горячка, ослабленный организм. Стоит вам поправиться, и вы обязательно все вспомните.

С тех пор прошло уже больше двух недель, а я так и не смогла составить полную картину своего путешествия. В памяти мелькали постоялые дворы, скудная природа приграничья, сверкающие ледяные поля, переправа, смутно различимая мужская фигура. Все это мешалось в голове, рассыпаясь бессмысленными фрагментами и никак не желая складываться в единое целое.

Я запечатала конверт, поставив оттиск своего нового перстня, и взяла со стола колокольчик.

– Звали, миледи?

Тира, миловидная светловолосая горничная, тихо вошла в комнату и поклонилась.

– Да. Отнеси это письмо вниз, пусть отправят с утренней почтой.

– Слушаюсь, миледи.

Проводив горничную взглядом, задумчиво посмотрела на свои руки. Узкие кисти, нежная кожа, не знающая загара. И несколько следов от ожогов. Большой и указательный пальцы правой руки пострадали больше всего. Рэйя Аманда затруднялась сказать, откуда взялись эти шрамы, а сама я не помнила. Не помнила…

Собственное беспамятство пугало. Ощущение беспомощности и ущербности расстраивало до слез, но я почему-то знала, что не должна плакать. Что бы ни случилось.

Я поднялась с постели, накинула пеньюар и подошла к окну. Погода радовала. Тепло, солнечно, сухо. За то время, что я провела в загородном имении Торна, ни разу не было дождя или сырого тумана, не говоря уже о снеге.

– Миледи, ваш обед.

Тира неслышно вошла в комнату и поставила на прикроватный столик поднос, заставленный тарелками.

– Милорд настоятельно просил попробовать все, что приготовила для вас Труди, – расставляя посуду, заметила горничная.

Да, это похоже на Артура. Он очень расстраивается из-за того, что я мало ем и никак не могу поправиться. «Пожалуйста, леди Анна. Вы должны постараться». До сих пор неловко вспоминать, как наместник кормил меня с ложечки в первые дни, отобрав эту почетную обязанность у рэйи Аманды. Поначалу я страшно смущалась собственной слабости, пыталась доказать, что сама в состоянии держать в руках приборы, но Артур был так деликатен, так трогательно заботился обо мне, так переживал, что постепенно я привыкла. Привыкла к его присутствию, к ненавязчивой заботе, к вдумчивому взгляду серьезных серых глаз. И к удивительной, немного непривычной северной красоте.

– Простите, миледи, обед стынет, – напомнила служанка.

Я отправила в рот овощи и принялась машинально пережевывать их. Как всегда, Труди оказалась на высоте – салат получился восхитительно вкусным. Жаль, что я была не в состоянии оценить всю еду. Проглотив несколько ложек супа, отложила приборы. Все. Силы закончились.

– Поблагодари от моего имени Гертруду, – откинувшись на спинку кресла, велела служанке. – Она настоящая волшебница.

– Слушаюсь, миледи.

Тира собрала посуду на поднос и двинулась к выходу.

– Только она расстроится, что вы опять почти ничего не съели, – тихо пробормотала горничная.

– Ничего, вечером съем двойную норму.

– Вы всегда так говорите, а за ужином милорду приходится уговаривать вас проглотить хоть пару ложек. Ох, миледи, так вы до самой свадьбы не поправитесь.

Тира печально вздохнула и вышла за дверь, а я задумалась. Если вышколенная служанка решилась сказать подобное, значит, дела и правда плохи.

Я поднялась из-за стола, подошла к зеркалу и уставилась на собственное отражение. Да, немного похудела, лицо бледнее, чем обычно, губы потрескались. И глаза грустные. Попробовала улыбнуться, но получилось не очень убедительно. Да что со мной такое?! Вот эта бледная немочь, шатающаяся от слабости – я?! Что сказала бы бабушка, увидев меня сейчас? «Аннет, – она всегда звала меня на старомодный манер, – никогда, ни при каких обстоятельствах Блэквуды не раскисают и не сдаются, запомни это!» Да, леди Агата имела право говорить подобное. Выйдя в пятнадцать лет замуж за моего деда, в двадцать она осталась вдовой с двумя детьми на руках в погибающем от голода Кене. В двадцать два оказалась в Варнии, отступая вместе с армией короля Генриха, а в двадцать пять вернулась на родину, приняв на себя управление графством Блэквуд. Пережила годы смуты и реформации, отстояла свое право самостоятельно распоряжаться наследством сына, и сумела сохранить для семьи и графский титул, и земли, и состояние. До самой старости, пережив своих детей и оставшись одна в огромном особняке, она твердой рукой вела дела и не позволяла себе никаких слабостей. Боюсь, бабушка была бы мною недовольна.

Осмотрев себя, скептически хмыкнула. Неужели Артуру понравилось вот это? Бледное, безвольное существо с тоскливым взглядом огромных глаз. М-да. Наверное, нужно приложить больше усилий к собственному выздоровлению.

Вечером в моих покоях появился Торн. Он привычно поинтересовался моим здоровьем и устроился в высоком кресле у камина. Видимо, день у наместника выдался тяжелым. Это было заметно по едва уловимой морщинке между бровями, по усталому взгляду необычных серебристо-серых глаз, по тому, с каким облегчением он ослабил узел шейного платка.

– Будет гораздо удобнее, если вы его снимите, – подсказала жениху.

– И вас не шокирует подобное нарушение приличий? – улыбнулся Артур.

– Боюсь, милорд, когда я увижу вас без галстука, вы просто обязаны будете на мне жениться!

Я старалась говорить как можно серьезнее, но лукавая усмешка сама скользнула по губам.

Артур неожиданно замер и посмотрел внимательно, так, словно хотел найти в моих глазах ответ на какой-то вопрос.

– Как же вам идет быть такой, – спустя пару секунд тихо сказал наместник. – Веселой, беззаботной, юной.

Эти слова меня смутили.

– О нет, не прячьте свою улыбку! Она прекрасна. Вы прекрасны.

Торн серьезно глядел на меня, и столько всего было в его взгляде – восхищение, грусть, ласка, тоска, преклонение. Меня это поразило. Зная жениха уже почти три недели, я впервые посмотрела на него внимательно. Нет, разумеется, мы виделись достаточно часто. Каждое утро он на пару минут заходил ко мне пожелать хорошего дня, а вечерами, придя со службы, ужинал в моих покоях и рассказывал о Сартане. И по ночам заходил несколько раз, я слышала, правда, не подала виду. Справлялся у служанки, как я себя чувствую. А однажды и вовсе просидел до утра в кресле у моей кровати, отправив сиделку Полли отдыхать. А я… Я успела привыкнуть к его постоянному присутствию, к его доброте и деликатности, и первое впечатление от внешности наместника немного стерлось. Нет, я видела несомненную красоту жениха, статность его фигуры, но была так погружена в собственные переживания и попытки вернуть память, что не могла сосредоточиться на чем-то еще. А сейчас, словно очнувшись от долгого сна, смотрела на Артура и замечала то, чего не видела раньше. Да, лицо наместника очень красиво, особенно глаза, но под ними заметны темные круги, выдающие многодневную усталость. Темно-русые волосы аккуратно уложены, но виски чуть тронуты сединой, обнаруживая возраст. Кисть левой руки, которую он старается не выставлять напоказ, вся испещрена старыми шрамами и следами от ожогов. И шея… Сейчас, когда Торн снял платок, на ней стало видно небольшое, едва различимое темное пятно, которое имело магическое происхождение. Я видела похожее у Джонаса, старого бабушкиного привратника, участвовавшего в многолетнем конфликте с Картанией.

– Вы воевали, лорд Торн? – не сумев сдержать любопытства, спросила у жениха.

– Да, – машинально коснувшись шрама на шее, ответил тот.

– И давно?

Наместник помолчал, а потом посмотрел мне в глаза и коротко произнес:

– Достаточно давно.

Чувствовалось, что ему не доставляет удовольствия эта тема, но я не смогла удержаться от вопроса:

– Столетняя война? Вы участвовали в ней?

Перед тем, как ответить, Артур долго молчал.

– А если я скажу, что да, вас это сильно напугает? – спросил, наконец, он, и я увидела в его глазах усталую безнадежность.

– Нет.

– Вы говорите правду?

Торн напряженно смотрел на меня, ожидая ответа.

– Да, милорд.

Не сказать, чтобы меня совсем не взволновала новость о возрасте жениха, но страха не было. Беспокоило другое. Если до этого момента я не была полностью уверена в том, что мой будущий муж маг, то теперь знала это наверняка. Испугалась ли? Нет. Но задумалась, каково это – жить с человеком, который может превратить тебя в прах одним движением руки. О силе северных магов не зря ходили легенды. И об их жестокости тоже. Но пока я не видела от Артура ничего плохого. Наоборот. Он терпеливо сносил мое переменчивое настроение, заботился обо мне, радовал подарками.

– Леди Анна, я благодарен вам за искренность.

Торн едва заметно улыбнулся, и на его щеках появился сверкающий морозный узор. Завораживающее зрелище! Серебристые линии, словно живые, пульсировали и перемещались по коже, составляя немыслимые по красоте рисунки.

– Можно?

Не удержавшись, подошла ближе и протянула руку. Наместник напряженно кивнул, а я осторожно прикоснулась к холодному чуду, обводя пальцами тончайший снежный контур, и с удивлением заметила, как он тает от моего прикосновения.

– Поразительно!

Я провела по щеке ладонью, ощущая, как легко стирается ледяной налет, почувствовала, как еле ощутимо вздрогнул сидящий в кресле мужчина, и очнулась. Боги, что я делаю?! Веду себя, как ребенок.

– Простите, – опустив руку, отступила к столу.

– За что, миледи? – тихо спросил Торн. – За вашу доброту?

– Я не знаю, что на меня нашло. Просто, он такой красивый. Ни разу не видела ничего подобного.

Кажется. Или нет? В памяти мелькнула схожая картинка – искрящийся морозный узор, горящие гневом синие глаза…

– Всего лишь одно из свойств ледяной магии, – усмехнулся Артур. – Никогда не задумывался, что это может быть красивым. Впрочем, мы не о том, – он провел рукой по лбу, словно убирая ненужные мысли, и я на мгновение застыла, вспоминая, где могла видеть подобный жест. – Вина? Совсем немного, – предложил наместник. – Доктор Леблан говорит, в вашем состоянии оно очень полезно.

Еще вчера я побоялась бы пробовать хмельной напиток, но сегодня, решив приложить все силы к своему выздоровлению, согласно кивнула. Если это поможет…

Артур до половины наполнил бокал густой темно-красной жидкостью и протянул мне.

– Я хотел бы выпить за вас, леди Анна, – внимательно глядя в глаза, негромко произнес он. – За вашу доброту, за тепло, которым вы щедро делитесь с окружающими, за ту радость, что принесли в мой дом.

Торн говорил, а я слушала и не понимала, о чем он. Какое тепло? Какая доброта? И, уж тем более, радость? Больная, ничего не помнящая, странная. Неужели наместник искренне считает, что ему повезло с невестой?! Но Артур, похоже, действительно думал именно так. Он говорил с неподдельным волнением, которое удивительно было наблюдать у этого сильного и властного мужчины.

– Я счастлив, Аннет, – вы позволите так вас называть? – наместник вопросительно посмотрел на меня и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Я очень счастлив, что нашел вас. Обещаю, вы никогда не пожалеете о том, что согласились принять мое предложение.

Когда он назвал меня Аннет, я едва смогла удержаться от слез. Бабушка… Только она называла меня этим именем.

– Я постараюсь стать вам хорошей женой, – пообещала, глядя в серьезные серебристые глаза.

Не знаю, с какими мыслями ехала в Сартану, но сейчас я была уверена, что попробую сделать все возможное, чтобы быть счастливой рядом с Артуром. Утренний настрой заставлял меня отмахиваться от ненужных сожалений и пробирающейся в сердце тоски. Хватит. Не собираюсь страдать и лить слезы только потому, что чего-то там не помню! Буду строить жизнь заново, с чистого листа. Бабуля смогла, а я чем хуже?

Я сделала пару глотков вина и едва не закашлялась. Пряное, сладкое, непривычное.

– Нравится? – спросил наместник.

Я молча кивнула в ответ. По телу разлилось приятное тепло, голова стала тяжелой, захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать.

– Аннет, не забывайте о еде, – вырвал меня из сладостного забытья голос Артура.

Я посмотрела на аппетитный кусок мяса на своей тарелке и сморщила носик. Поднять руки, держать в них приборы… Ох, нет. Вероятно, Торн прекрасно все понял. Он тихо засмеялся и подвинул к себе мою тарелку.

– Ладно, поступим по-другому.

Артур подцепил на вилку кусочек говядины и поднес его к моим губам.

– Ну-ка.

Пришлось проглотить. Сразу вспомнилось, как наместник кормил меня с ложечки в первые дни, после того, как я очнулась, и горячий румянец окрасил щеки. Сейчас, в уютной полутьме спальни, наедине, это выглядело совсем иначе. Слишком интимно.

– Не смущайтесь, Аннет, – проницательно посмотрел на меня Артур. – Вы моя невеста, и в нашем общении нет ничего предосудительного.

В очередной раз поразилась тому, как точно он чувствует мои эмоции.

– Боюсь, наставница не одобрила бы подобные вольности.

– Я полагал, что в Арсее довольно современные и свободные взгляды на отношения.

Артур вопросительно взглянул мне в глаза.

– В Арсее – да, но вы не знаете рэйю Алирию. Она не признает никаких новшеств. Старая леди придерживается правил, принятых еще при дворе короля Генриха. Так что я воспитана достаточно старомодно.

– Ваша наставница была так строга? – с интересом посмотрел на меня Торн.

– О да. Рэйя Алирия являлась убежденной сторонницей монархии и прежних порядков.

– А вы? – Артур пристально посмотрел на меня. – Как вы относитесь к монархии?

– Мне кажется, ее время прошло.

Я пожала плечами.

– Кстати о правилах, вы так и не рассказали, кто сопровождал меня в Сартану.

Я давно пыталась выяснить этот вопрос, но не смогла добиться ответа ни от слуг, ни от рэйи Аманды.

– Вас привез мой брат и его люди, – после небольшой паузы, ответил наместник.

– У вас есть брат?

– Сводный, – коротко ответил Торн.

– Неужели меня отпустили из дома в сопровождении посторонних мужчин?

Это известие вызвало недоумение. Разве рэйя Алирия позволила бы подобное?

– Таковы обычаи Севера, – ровно произнес наместник. – С той минуты, как подписывается брачный договор, невеста поступает под покровительство семьи жениха, и больше не принадлежит своему роду.

Мгновенно вспомнился довольный отчим, подписи на документах, передающие ему право владения моими землями и имуществом. Отошедший лорду Стрэю графский титул. Получается, для своей родины я больше не графиня Блэквуд?

– Аннет, не думайте о плохом, – снова «прочитал» меня Артур. – Все эти мелочи не имеют никакого значения. Через пару недель вы станете моей женой, герцогиней Сартской, и вам больше не придется о чем-либо беспокоиться.

Все-таки герцог. А отчим так и не сказал. Я внимательно посмотрела на жениха. Еле заметный серебристый узор полностью покрыл лоб и щеки, придавая мужчине нереальную холодную красоту, взгляд серых глаз стал напряженным и настороженным, а губы твердо сжались. И я вдруг увидела перед собой не привычного Артура, а властного и строгого наместника Севера, внешность которого вызывала трепет.

– А мое приданое… Простите, я почти не помню, есть ли у меня какие-либо деньги на личные нужды?

Наместник по-доброму усмехнулся, и белоснежная изморозь растаяла без следа.

– Приданое? У нас принято щедро одаривать невесту перед свадьбой, так что не волнуйтесь, Аннет, денег на булавки у вас предостаточно. И не только на булавки. Я не бедный человек, и в состоянии обеспечить семью всем необходимым.

Слово семья отозвалось в душе давно забытым теплом. Своей я толком не помнила. Папы не стало, когда мне было шесть, а мама, выйдя замуж за лорда Стрэя, прожила после этого всего пять лет. Она погибла, упав с лошади во время охоты. Бабушка да рэйя Алирия – вот та единственная семья, которая у меня была. Отчим, понятное дело, в нее не входил, хотя и жил в нашем замке, являясь официально моим опекуном, а мамина сестра, леди Мария Солстенгольд, не баловала меня проявлением родственных чувств, не уставая повторять, что я пошла «не в их породу».

Голова слегка шумела, то ли от слабости, то ли от выпитого вина, на душе было легко и спокойно, а все проблемы отодвинулись куда-то далеко, позволив наслаждаться приятным вечером. Мы с Артуром разговаривали, смеялись, наместник рассказывал мне старые легенды Севера, и даже предложил показать Белое озеро, на берегах которого много веков назад образовались первые поселения сартов. И мы договорились отправиться туда прямо завтра утром.

Уже позже, когда было выпито все вино и съедена большая часть ужина, я почувствовала, что веки закрываются сами собой. Попыталась бороться со сном, но тщетно. Последнее, что помню, это задумчивое лицо наместника, укладывающего меня в постель, и мягкий поцелуй в щеку, который он позволил себе перед тем, как выйти из комнаты. И тихий шепот: «Спи, моя милая Аннет». А может быть, мне это просто приснилось.

Следующим утром мы с наместником отправились на прогулку. Карета мягко пружинила рессорами, солнце заливало все вокруг веселым теплым светом, блестело в каплях росы, скакало озорными зайчиками по неширокому тракту, и отражалось в удивительных глазах Артура мягким добрым светом. А потом, за одним из поворотов, ослепило нестерпимым сиянием, и я увидела его. Белое озеро. Вода в нем действительно оказалась белой, как молоко! И отражала свет, распространяя вокруг сияющую дымку.

Я не удержалась и высунулась в открытое окно.

– Это невероятно! – прошептала еле слышно.

Торн понимающе улыбнулся и притянул к себе. Мне не было неловко. Наоборот. Казалось, я наконец-то нашла надежное пристанище, в котором можно безбоязненно укрыться от всех жизненных невзгод. Никогда раньше не испытывала подобного. Тепло, нежность, ненавязчивая забота. С детства привыкнув к суровости бабушки, не прощающей слабости ни себе, ни окружающим, и к холодности отчима, почти не замечающего ни меня, ни рэйю Алирию, я даже не подозревала, как приятно может быть внимание другого человека. Артур сумел сделать то, что не удавалось до этого никому: он меня приручил, сумел найти путь к моему сердцу. Я больше не боялась предстоящей свадьбы, и мне не страшно было вступать в новую жизнь.

Солнце отражалось в сказочно-прекрасных водах озера, а мы вышли из кареты и так и стояли, обнявшись, и глядя на искрящиеся блики. А потом Артур рассказал мне историю Белого озера.

Когда-то давно, когда весь Север был покрыт бескрайними ледяными пустынями, на бесплодные земли случайно забрело племя кочевников. Изнуренные долгим переходом и отсутствием еды, больные и отчаявшиеся, потерявшие последнюю надежду люди долго шли по бескрайним пескам, не в силах найти выход. Устав бродить по снежным долинам, они раскинули свои войлочные шатры, и остановились стойбищем у самой кромки невысокого чахлого лесочка. Разведя костер, кочевники зарезали последнего ярака и провели древний обряд, прося помощи у духов-покровителей. Шло время, огонь догорал, но духи молчали, дым низко стлался по земле, не желая подниматься к серому, затянутому тучами, небу.

Колдун громко выкрикивал ритуальные слова, женщины тихо плакали, прижимая к себе голодных детей, а воины застыли у костра, напряженно следя за хаотичными движениями колдуна. Минуты бежали одна за другой, но ничего не происходило: все так же холодно блестел снег, все так же равнодушно молчали духи. И вот, когда кочевники совершенно отчаялись, случилось чудо. Дым собрался в плотное облако, и из него появилась Белая Дева, древняя покровительница ледяных земель. Лицо ее светилось изменчивыми морозными узорами, в длинных волосах искрились снежинки, платье вилось белой поземкой, а высокая корона сверкала длинными ледяными подвесками. Посмотрела повелительница вокруг, обвела всех очами бездонными, вьюги да метели скрывающими, и повелела людям основать на этом месте поселение. На вопрос вождя, чем они питаться будут и скот свой кормить, Снежная ударила посохом, и из земли, скрытой толщей льда, забил теплый источник. «Эта вода даст жизнь всему сущему» – сказала Дева, растворяясь в бескрайних снегах.

Так и вышло. На месте родника вскоре появилось озеро, по его берегам вырос лес, льды отступили, сдаваясь перед теплым дыханием водной стихии, и кочевники принялись обживать безлюдные прежде земли. Сартана-рьяс – Белоснежная земля – назвали они свое поселение…

Мы вернулись домой только вечером, и просидели в гостиной до поздней ночи, наслаждаясь беседой и наблюдая за бликами огня в камине. И разошлись по комнатам почти в три часа.

А ночью мне приснился кошмар. Темное подземелье, звон цепей, которыми были скованы мои руки, удары хлыста, рассекающие спину… И боль. Острая, выматывающая, заставляющая кричать и корчиться на грязном каменном полу. Я не видела, кто наносил удары, не понимала, за что, знала лишь, что не должна сдаваться. Спина горела огнем, кровь стекала по телу, а палач все не останавливался. Он методично взмахивал плетью, вырывая из моей груди хриплые крики. Нет… Нет… Не нужно… Хватит!

– Тихо, Аннет. Тихо. Это всего лишь сон.

Взволнованный голос наместника пробился сквозь вязкую пелену кошмара и вытянул меня из этого ада.

– Тш-ш, все хорошо. Это всего лишь дурной сон.

Крепкие руки надежно держали меня, не давая вырваться, теплые объятия прогоняли холод мрачного подземелья, тихий низкий голос уговаривал успокоиться. Я открыла глаза и наткнулась на встревоженный взгляд Торна.

– Аннет.

Наместник осторожно опустил меня на подушки, и только тут я поняла, что он обнимал меня, плотно прижав к себе.

– Это всего лишь сон, – приглаживая мои растрепавшиеся волосы, повторил Артур.

Кивнула, не в силах сказать хоть слово. Казалось, в том сне я так кричала, что сорвала голос. Вспомнив сырую темноту и холод каменных стен, невольно вздрогнула.

– Аннет, все позади, – успокаивающе произнес наместник. – Не бойтесь.

Он снова обнял меня и принялся тихонько укачивать, заставляя забыть ужасы минувшего кошмара. Тихий ласковый голос, тепло уверенных рук, размеренные движения – все это успокаивало, дарило чувство защищенности и стирало мрачные впечатления от кошмара.

– Спите, Аннет, я никуда не уйду, я буду рядом, – шепнул Торн.

Слушая ровные удары его сердца, бьющегося под моей щекой, я постаралась забыть свои страхи. Но как же реально все было в том ужасном сне! И звон цепей, и боль от ударов, и зловещая мужская фигура. Вздрогнув, непроизвольно прижалась к жениху сильнее. В его теплых объятиях было спокойно. Откуда-то пришла уверенность, что он никому не даст меня в обиду. Веки потяжелели, глаза сами собой закрылись, и я не заметила, как уснула.

Утро принесло с собой тепло и солнечную погоду, а Тира огорошила известием, что наместника среди ночи вызвали на службу.

– Посыльный приехал, переполошил весь дом, – грустно вздохнула девушка, помогая мне одеться. – Все кричал, что у него дело чрезвычайной важности и требовал их светлость позвать. Ну, а милорд, как письмо прочитали, так побледнели враз и с лица спали! И тут же велели Ветра седлать. Уж и не знаю, что случиться-то могло.

– И часто лорд Торн уезжает по ночам? – поинтересовалась у горничной, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Случается иногда, – односложно ответила та.

Видимо, предыдущая речь была слишком длинной для молчуньи Тиры, и, теперь служанка исправляла собственную оплошность.

– А милорд не говорил, когда вернется? – спросила я, стараясь не выдать нарастающего волнения.

– Нет, миледи, – покачала головой служанка.

– Ну что ж, тогда ничего не поделаешь, остается только ждать.

Я вздохнула и внимательно посмотрела на свое отражение. Собственный взгляд мне не понравился. Растерянный, взволнованный, немного чужой. До сих пор не могла привыкнуть к странным золотистым крапинкам, появившимся в моих серых глазах после болезни. Леблан только руками развел, когда я спросила его об этих изменениях. «Не беспокойтесь миледи, такое бывает. Поверьте, в этом нет ничего страшного». М-да. Если верить доктору, то со мной вообще все прекрасно! Провалы в памяти, изменившаяся внешность, постоянные кошмары – а у Леблана на все один ответ: «Все просто замечательно, у вас нет поводов для беспокойства, миледи!» Вот так. Ни почему, ни отчего. Впрочем, не один только доктор не желает отвечать на мои вопросы. Все, кто меня окружают, в той или иной мере что-то утаивают. Артур замыкается, стоит мне спросить о помолвке и поездке, рэйя Аманда вздыхает и молчит, когда я пытаюсь расспрашивать ее о наместнике, слуги стараются лишний раз не попадаться мне на глаза, а дворецкий… О, с дворецким у нас взаимная неприязнь. Пожалуй, он один довольно искренне выражает свои чувства, но, опять же, я никак не могу понять, чем заслужила такую ненависть с его стороны. Все эти недомолвки окружающих изрядно меня раздражают, но пока я ничего не могу поделать. Остается надеяться на то, что со временем сумею во всем разобраться. Мне бы только память вернуть.

Резко поднявшись со стула, отвернулась от своего зеркального двойника и решительно вышла из комнаты.

Прогулка, обед, вышивание, чтение дамских журналов – все это заполнило время до ужина, которого я ждала с нетерпением. К сожалению, предвкушение вечера в обществе жениха померкло, стоило Бернарду чопорно пригласить меня к столу.

– А лорд Торн? – не удержалась я от вопроса.

– Их светлость задерживаются, – невозмутимо ответил дворецкий.

– Милорд не говорил, когда вернется?

– Нет, миледи, – упрямо поджал губы несносный Берни.

Сообразив, что от вредного слуги ничего не добиться, молча прошла в столовую. Изысканная обстановка, сверкающие в свете свечей бокалы, аромат запеченной с травами баранины. Казалось бы – наслаждайся, а мне вся еда показалась пресной, а напитки кислыми. Кое-как заставив себя поесть, не стала задерживаться за столом и отправилась в гостиную. Подниматься к себе не хотелось. Устроившись в полюбившемся кресле, уставилась в окно и принялась ждать возвращения Артура. Время шло, часы пробили восемь, потом, девять, еще чуть позже – двенадцать раз, а наместника все не было.

Берни несколько раз заглядывал в гостиную, справляясь, не нужно ли мне чего, но я неизменно отказывалась. В душе все сильнее нарастала тревога. Куда подевался Торн? Почему не предупредил, что задержится? И отчего я так волнуюсь за постороннего, по сути, человека? Неужели успела так сильно привязаться?

Последний вопрос оказался неожиданным и заставил задуматься, что значит для меня наместник Торн. Бабушка не раз говорила, что я должна доверять своей интуиции и никогда не забывать первые впечатления о человеке. «У тебя очень слабая магия огня, Аннет, ее не хватит для полноценной волшбы. Однако есть кое-что, что ты должна знать о своем даре. Никогда не забывай, что твое первое впечатление – самое верное, даже если потом тебе покажется, что ты ошиблась. Верь своей интуиции. Она никогда не подведет».

И сейчас чутье настойчиво предупреждало о том, что Артуру нужна помощь.

Я решительно потянулась за колокольчиком, и изо всех сил потрясла его, вызывая дворецкого.

– Слушаю, миледи.

Бернард возник на пороге гостиной с неимоверно кислым выражением лица.

– Берни, мне нужно знать, где милорд.

– Ничем не могу помочь, миледи, – невозмутимо ответствовал несносный дворецкий.

М-да. Если Бернард думал, что на этом все и закончится, то он ошибся.

– Куда именно лорд Торн отправился прошлой ночью?

Я не собиралась сдаваться.

– Я не вправе говорить об этом, миледи, – упрямо поджал губы слуга.

– Даже если от этого будет зависеть жизнь твоего господина?

Я поднялась с кресла и подошла к дворецкому вплотную, пристально глядя ему в глаза.

– Миледи, простите, но я действительно не имею права рассказывать вам какие-либо подробности.

Бернард съежился под моим взглядом и отступил на шаг.

– Не мучайте Берни, леди Анна, он не может ответить на ваши вопросы.

Резко обернувшись к дверям, я увидела направляющегося к нам наместника и почувствовала, как душу затапливает облегчение. Слава богам, он здесь!

– Добрый вечер, миледи, – легко склоняясь над моей рукой, произнес Артур. – Простите, что заставил вас волноваться.

Он сдержанно улыбнулся, правда, глаза его оставались серьезными. Наместник сделал шаг, сокращающий и без того мизерное расстояние между нами, но неожиданно остановился, выразительно взглянув на дворецкого.

– Бернард, оставь нас, – приказал Торн недогадливому слуге.

– Да, конечно, милорд, – опомнился дворецкий.

Он торопливо направился к выходу из столовой, но, не доходя до дверей, остановился и с мольбой посмотрел на хозяина.

– Милорд, а лорд Себастиан… Ему лучше? – в голосе слуги слышалось такое отчаяние, что мне стало не по себе.

Наместник замер от неожиданности, а потом глухо кашлянул и тихо произнес всего лишь одно короткое слово:

– Да.

– Слава Единому, – выдохнул Бернард. – Спасибо, милорд. И простите старика, не смог сдержаться.

Дворецкий, низко поклонившись, вышел из комнаты, а мы с Артуром остались стоять у окна. Торн молча глядел в темноту ночи, я же смотрела на осунувшееся лицо жениха и думала о разыгравшейся передо мной сцене. Интересно, кто такой этот Себастиан, из-за которого вышколенный Берни осмелился нарушить самое главное правило прислуги и вмешаться в разговор господ? Странно, что Артур никак не показал своего недовольства.

– Лорд Торн, а кто такой этот Себастиан? – спросила я.

Наместник долго молчал, а потом как-то странно посмотрел на меня и ответил:

– Себастиан Кимли, о котором так переживает Бернард, мой сводный брат. Тот самый, что привез вас в Сартану.

– И которого я совершенно не помню, – в тон ему, произнесла я.

– Именно.

Взгляд Торна потяжелел, лицо приобрело замкнутое выражение, между бровями прорезалась упрямая складка.

– Простите, леди Анна, я не хотел бы сейчас продолжать этот разговор, – напряженно сказал наместник. – Если вы не против, я провожу вас наверх, уже довольно поздно, и вы наверняка устали.

По его решительному взгляду, я поняла, что спорить не стоит.

– Конечно, лорд Торн.

– Артур, – поправил он.

– Хорошо, Артур, – не стала перечить я.

Наместник взял меня под руку и повел наверх, к моей спальне, расположенной рядом с его покоями.

Уже прощаясь, он ненадолго задержал мою руку в своей, и тихо сказал:

– Аннет, мне нужно поговорить с вами. Я хотел отложить этот разговор, но, к сожалению, обстоятельства вынуждают меня поторопиться.

Торн испытующе посмотрел мне в глаза, и я заметила тонкую сеточку морозного узора, проступившую на его щеках. Неужели наместник волнуется? Что же это за разговор такой?! Тревога Артура передалась и мне. Как же легко я пугаюсь после этой проклятой болезни!

– Хорошо, милорд, – я постаралась, чтобы голос звучал уверенно.

– Аннет, помните, я спрашивал, как вы относитесь к монархии?

– Да, разумеется.

– И что вы мне ответили?

– Что монархия осталась в далеком прошлом.

Во взгляде Артура мелькнуло нечто, похожее на сочувствие.

– Вынужден вас огорчить, Аннет, но вы ошиблись.

Я удивленно посмотрела на жениха.

– В Сартане до сих пор правит император.

Наместник внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение моего лица.

– Но как? Это же невозможно! А Альянс?!

– Альянс – всего лишь удобный инструмент для управления остальными странами. По сути, его роль сводится к одному – поддерживать мир во всем мире и не допускать войн и конфликтов, – спокойно ответил Артур.

Я лихорадочно обдумывала услышанное. Что я знала о мировом устройстве раньше? Миром правит Альянс, в Альянсе главное место занимает Север, и все решения принимаются только с одобрения наместника Сартаны, соответственно, миром правит, по большому счету, именно он. Но тогда получается, что…

– Лорд Торн, а император, – я не договорила, внимательно посмотрев на будущего мужа. – Вы, случайно, не он?

– Император?

Наместник усмехнулся и покачал головой.

– Совсем скоро, Аннет, вам представится возможность с ним познакомиться, – серьезно ответил Артур. – Через неделю состоится Первый весенний бал, и мы с вами на него приглашены. Как думаете, ваше самочувствие позволит нам посетить дворец?

Он озабоченно посмотрел на меня, видимо, решая, сумею ли я выдержать подобное испытание. Но я была уверена в своих силах. С каждым днем чувствовала себя все лучше, за исключением того, что память так и не вернулась.

– Не волнуйтесь, лорд Торн, я справлюсь, – улыбнувшись, взглянула на жениха. – Милорд, я хотела бы узнать…

– Да, миледи.

– Лорд Себастиан… Это я виновата в его болезни?

Артур еле заметно вздрогнул.

– Кто сказал вам подобную глупость? – в голосе наместника зазвучали стальные нотки. – Тира?

– О нет. Просто, ваш брат вполне мог заразиться от меня горячкой.

– Какие глупости, миледи!

Мне показалось, что наместник облегченно выдохнул.

– Себастиана свалила совершенно иная болезнь, не имеющая к вам никакого отношения.

Торн замолчал ненадолго, а потом сказал:

– Аннет, я очень надеюсь, что вы сумеете держать эмоции под контролем. Сейчас я не могу объяснить вам всего. Императорский дворец – довольно необычное место, и многое может показаться вам странным, но, поверьте, со временем вы все поймете, а пока просто доверьтесь мне и не выказывайте своего удивления, что бы ни происходило вокруг.

Подобное заявление удивило. Император, бал, какие-то особые обычаи. Я что, попала в прошлое? Неприятный холодок пробежал по спине.

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что наместник притянул меня к себе и обнял.

– Поверьте, Аннет, вам не стоит переживать. В старых традициях нет ничего страшного, – прошептал мой будущий муж. – К тому же, я всегда буду рядом, и никому не дам вас в обиду.

Тепло объятий успокаивало, дарило защиту. Мне так хотелось прижаться сильнее и раствориться в уверенности наместника! Уверенности, которой у меня, увы, не было. В последнее время я часто задумывалась о своей реакции на близость Артура. Удивительно, в его присутствии мне всегда было очень спокойно. Отступали тревога и страх, уходило волнение, исчезали воспоминания о ночных кошмарах, а взамен появлялось ощущение правильности и предопределенности происходящего.

– Я оставлю распоряжение рэйе Аманде, она позовет портних, и вы закажете себе платье для бала, – сказал Торн.

Он окинул меня внимательным взглядом, поцеловал руку и пошел прочь. А я осталась стоять, раздумывая над нашим разговором.

Следующим утром я отправилась к экономке, собираясь узнать насчет приглашенных Торном портних. В комнате рэйи Аманды звучали повышенные голоса, и это заставило меня остановиться.

– Я ненавижу ее, Ами! Я не могу смотреть на нее, зная, что она сделала с бедным лордом Бастианом! Ты видела его лицо, Ами? Ты видела? Ох, наш бедный господин! И за что?

– Бернард, остынь, – жестко произнесла рэйя Аманда. – Леди Кервуд ни в чем не виновата. Ты же сам понимаешь, милорд знал, на что шел.

– Знал?! Знал, говоришь? Откуда он мог знать, что эта фурия устроит подобное? Я был там, я видел своими глазами, как она…

– Замолчи, – резко прикрикнула на дворецкого домоправительница. – Это было необходимо!

– Лучше бы она умерла! – воскликнул Берни. – Зря милорд собой рисковал, вытягивая из лап смерти эту ненормальную! Вон как она ему отплатила. Попомни мои слова, Аманда, огненная ведьма принесет господам одни несчастья.

– Что ты несешь, безумец? – испуганно охнула женщина. – Опомнись! Миледи – достойная женщина, и она будет прекрасной женой лорду Артуру. А ты, если посмеешь еще хоть раз оскорбить ее словом или делом, отправишься в дальнее имение, так и знай. Я не потерплю, чтобы о хозяйке кто-то дурно отзывался.

– Ишь, как заговорила! Хозяйка! Она еще не хозяйка. Всего лишь проклятая южанка, которая всюду сует свой нос, – едко ответил дворецкий.

– Берни, замолчи, – угрожающе повысила голос экономка. – Ты меня знаешь, я не посмотрю на твои былые заслуги, а прямо скажу милорду, что тебе пора на покой.

– Не посмеешь, – ошарашенно выдавил старик.

– Еще как посмею, – сердито ответила домоправительница. – Все, иди. И не смей больше оскорблять миледи своей кислой физиономией.

Рэйя Аманда продолжала что-то говорить, но я больше не могла ее слушать.

Ошарашенная, сбитая с толку, напуганная, отступила на шаг, потом еще… И побежала по коридору, стремясь оказаться как можно дальше от обсуждающих меня людей. Боги, да что же на самом деле произошло во время этой загадочной поездки, которую я совершенно не помню?! Почему Бернард назвал меня огненной ведьмой? За что так сильно ненавидит? И что я сделала, чтобы заслужить подобную ненависть?

Мне рисовались немыслимые картины горящих покоев, вспыхивающая скатерть, тлеющие вишневые гардины… Я бежала все быстрее, и сама не заметила, как оказалась на чердачном этаже. Очнулась уже в узком коридоре, сплошь заставленном старыми зеркалами. Вероятно, у хозяев не поднялась рука уничтожить стеклянных свидетелей прошлого и их попросту «сослали» на чердак. Засмотревшись на собственное отражение в одном из больших зеркал, я не заметила, как поранила палец выступающей из его рамы хрустальной розой. Боль от пореза заставила окончательно прийти в себя. Чего я испугалась? Мало ли, что болтают слуги? Какая разница, что они думают?

Я остановилась и повернула обратно. Тесное помещение давило, мне хотелось выбраться из дома, и я, спустившись вниз, отправилась в парк. Но мысли о подслушанном разговоре не отпускали. Почему Берни назвал меня огненной ведьмой? Может, это образное выражение, как аналог «проклятой южанки»? Но тогда за что он меня ненавидит? Разумеется, я уже поняла, что лорд Себастиан вовсе не горячкой заразился. Нет. Дворецкий обвинял меня в чем-то более ужасном. Но в чем? Магия огня мне не подвластна, это я знала абсолютно точно – вон, даже простейшего огонька зажечь не могу.

Щелкнув пальцами, скептически произнесла первое слово короткого заклинания. Сколько времени тратила в детстве, пытаясь вызвать хоть жалкую искорку! Твердила формулу, как заведенная. Няня говорила, что я даже во сне ее шептала. Это потом, позже, повзрослев, смирилась с тем, что никогда не буду владеть семейной магией, а тогда, в восемь лет, истово верила, что если очень сильно стараться, дар обязательно проснется. Какая я была наивная!

Усмехнувшись, договорила последнее слово и вскрикнула от неожиданности. Мощный столп огня вырвался из моих рук, мгновенно испепелив небольшой цветущий кустарник. Это что? Это я? Я вызвала этот огонь? Но как?!

Я неверяще разглядывала свои ладони, на которых мягко светился красный огненный шар, и не могла понять, что происходит. Получается, я владею огненным даром?! Но это же невозможно! Все маги, которых приводила бабушка, в один голос твердили, что я пустышка, бездарность, паршивая овца одаренного семейства Блэквудов!

Но тогда что получается? Бернард был прав, называя меня огненной ведьмой? И… От следующего вывода мне стало не по себе. Я действительно причинила вред лорду Себастиану?

Я опустилась на первую попавшуюся скамью и попыталась привести в порядок сбившиеся мысли, но остатки сгоревшего куста не давали сосредоточиться. Один только взгляд на обуглившиеся ветки заставлял меня вновь и вновь рассматривать собственные руки. Надо же, я теперь огненный маг!

Не удержавшись, зажгла на ладони язычок пламени и поднесла его к лицу. Огонь был теплым, живым, он нежно ластился ко мне, не обжигая и не причиняя вреда. Невероятно.

Я провела в парке несколько часов, думая, вспоминая, сопоставляя, и вернулась в свои покои с четким решением задать наместнику несколько вопросов.

Увы. Мои надежды не оправдались – Артур не появился в замке ни к ужину, ни позже. До глубокой ночи я ждала его в гостиной, потом поднялась к себе, но так и не смогла уснуть, ходя из угла в угол и прислушиваясь к еле слышным шорохам и скрипам ночного замка. Наконец, уже под утро, в соседней комнате хлопнула дверь, и послышался звук отодвигаемого стула. Потом дверь открылась снова, пропуская в спальню наместника кого-то еще, и я невольно затаила дыхание, пытаясь понять, что происходит. Вот что-то упало на пол, до меня донесся металлический скрежет и слабый стон, а вслед за этим – сдавленное ругательство, произнесенное Торном. Не в силах сдержать любопытства, подошла к двери, разделяющей наши с Артуром покои, и прислушалась.

– Потерпите, ваша светлость, – расслышала голос доктора Леблана. – Сейчас все пройдет.

– Шантас! Зажми вот эту рану. Да. Держу, давай быстрее, – глухо пробормотал наместник.

В комнате ненадолго воцарилась тишина, а потом доктор негромко что-то спросил.

– Роберт, это ужасно. Я ничего не смог сделать, – устало ответил Торн. – Ты бы видел Бастиана! Огонь поражает его изнутри, растапливая лед, Тиан мечется в бреду, а я ни чем не могу помочь, кроме как попытаться оттянуть на себя часть его боли.

– Лорд Бастиан знал, на что шел, милорд, – спокойно ответил Леблан.

– Не могу себе простить, что поддался уговорам Теодора. Если бы я знал! Если бы я только мог знать, как все это выглядит на самом деле, никогда не позволил бы брату… Ах, ты ж… Шантас! – выругался Торн. – Леблан, ты не мог поаккуратнее?!

– Ничего не поделаешь, ваша светлость. Придется потерпеть. Слишком много повреждений. Сейчас свяжем разорванные потоки, и вам сразу станет легче.

Артур промолчал. Я слышала непонятные шорохи, странные металлические звуки, плеск воды.

– Готово, милорд, – бодро доложил Леблан. – Теперь вам нужно отдохнуть, и к утру от ран не останется и следа.

– Спасибо, Роберт, – глухо поблагодарил его Торн.

– Да, милорд, и никаких визитов к леди Анне. Вам нужно восстановить силы, не допуская лишних волнений.

– Эх, Роберт! Что ты понимаешь? – хмыкнул наместник, и я представила скользнувшую по его губам усмешку. – Может, эти волнения – единственное, что позволяет мне ощущать себя живым.

– Не спорю, милорд, – заметил доктор. – Но до утра вы никуда не выйдете из этой комнаты, если хотите и дальше любоваться чудесной улыбкой своей невесты, а не лежать в ледяном саркофаге семейного склепа, – непреклонно добавил он.

– Ладно, уговорил, – устало выдохнул Артур. – Можешь идти к себе.

– Нет уж, ваша светлость, я лучше здесь останусь, – не согласился с ним Леблан. – К тому же, у вас очень удобное кресло, давно мечтал в нем поспать.

– Роберт, а ты не обнаглел?

В голосе наместника зазвучали стальные нотки.

– Ничуть, милорд, – спокойно произнес доктор, и скрип кресла подтвердил, что он исполнил свое намерение остаться в комнате Торна до утра. – Доброй ночи, ваша светлость, – немного ехидно добавил Леблан.

Я не расслышала, что ответил наместник, но, судя по всему, ругательство.

Тихонечко отойдя от двери, подошла к кровати, и устало опустилась на постель. В голове теснились самые разные мысли и догадки, в душе зрели нехорошие предчувствия, проснувшийся огонь требовал выхода. Боги, как же все сложно…

Я не знала, кому и чему верить. Получается, Артур и сам не подозревает, что произошло? А Себастиан, единственный, кто может ответить на все вопросы, до сих пор не пришел в себя. Но уже столько времени прошло! Неужели никто не может ему помочь? Хотя, если Торн пытается… Похоже, наместнику сейчас нелегко. Но кто такой этот самый Теодор, которого он послушал? И почему сам Артур пришел домой в таком состоянии? Сплошные загадки.

Недавняя решимость выяснить у жениха все подробности злосчастного путешествия потихоньку исчезла, заставив задуматься, а так ли необходимы эти знания именно сейчас? Может, права интуиция, требующая обождать, не делать поспешных выводов, не требовать от Торна немедленных признаний?

Я сжала руками раскалывающиеся от боли виски и попыталась довериться собственному чутью. Все-таки оно еще ни разу меня не подводило. И раз уж я не могла обратиться к утраченным воспоминаниям, оставалось полагаться исключительно на интуицию.

Но как же хочется вспомнить, что произошло за время моего путешествия из Кена в Сарту! Просто наваждение какое-то.

Мучимая бесконечными вопросами, задремала я лишь под утро, но ни сны, ни кошмары меня, слава богам, не тревожили.