Лучше, чем в фильмах

Глава 10

“Но главное я ненавижу тебя за то, что не могу даже немножко ненавидеть. Немножко, каплю, не могу.”

— 10 причин моей ненависти

Уэс: Вечер кино у Майкла завтра. Ты ещё в деле?

Я оторвала взгляд от телефона, чтобы убедиться, что учитель всё ещё читает лекцию и не смотрит на меня, так как я нарушила правила. Моя нога случайно пнула стул Джосс передо мной, когда я держала телефон у себя на коленях и писала сообщение: «Определённо».

Уэс: Я заеду за тобой в шесть, чтобы мы смогли перекусить по дороге.

Я на секунду подняла глаза. Прокручивая в голове свои недавние взаимодействия с Уэсом я осознала, что мне нужно было укрепить наши границы. Все наши приятные моменты в последнее время всё усложняли, и мне нужно было держать себя в руках и сосредоточиться на своей цели.

Меньше всего мне хотелось всё испортить, неправильно истолковав глупый флирт.

Я: Это ведь не свидание, верно?

Уэс: Фу-у, Лиз.

Я: Просто проверяю. Не хочу, чтобы ты привязался.

Уэс: Как бы ни было трудно в это поверить, мне не трудно бороться с чувствами, милая маленькая чудачка.

Это заставило меня фыркнуть от смеха.

— Боже!

Я подняла глаза и увидела, что Джослин полностью развернулась на стуле и смотрела на меня с широкой ухмылкой на лице. Она прошептала: — Ты пишешь ему, не так ли?

Я прочистила горло. — Кому?

— Ты знаешь, кому. — Она посмотрела на учителя, затем обернулась и сказала: — Беннетту.

Я вдохнула, прежде чем сказать: — Да, но мы просто веселим друг друга. Абсолютно платонические отношения.

— Когда ты собираешься признать, что он тебе нравится? Я не говорю, что это любовь или то, о чём ты пишешь в своём тайном дневнике, но тебе искренне нравится этот парень.

— Нравится парень. По-моему, это название группы.

— Чтоб тебя. — Она хихикнула и повернулась обратно. Ещё одно очко для меня в игре, в которую мы играли больше года.

Я посмотрела на её затылок, когда знакомое чувство вины наполнило меня. То есть, технически она не была неправа — мне нравился Уэс. В дружеском плане он быстро становился одним из моих любимых людей.

Но меня беспокоило то, что я не знала, что произойдёт после завтрашнего вечера. Будем ли мы по-прежнему друзьями, когда всё это закончится? Есть ли у него хоть какой-то интерес к этому?

В ту же секунду зажужжал мой телефон. Словно он знал, что я думаю о нём.

Уэс: Если тебе интересно, сегодня будет метеоритный дождь. У меня есть «Свишер», чтоб ты знала.

Я сжала губы в попытке не улыбаться, но это было бесполезно.

Я: Кого волнует метеоритный дождь? Если ты принесёшь вишнёвые сигары, я уже мысленно там.

Уэс: Ты такая засранка. Встретимся там.

— Я просто прятал его среди твоих ботанических книг, чтобы меня не поймали. Я не терроризировал тебя.

— Не верю. — Я повернула палочку так, чтобы маршмеллоу вращалось в огне. — Во-первых, тебе вовсе не нужно было обезглавливать маленького херувима. Во-вторых, ты обвёл красной краской рот и глаза и приделал голову так, чтобы она смотрела на любого — а именно на меня, — кто осмелится заглянуть в эту Маленькую бесплатную библиотеку.

— Я забыл про краску. — Он улыбнулся и положил свои большие ноги на край кострища. — Возможно, имелись небольшие террористические намерения.

— Думаешь? — Я сняла маршмеллоу с огня и подула на них, прежде чем снять одну с палочки. — Время смягчило твою память о себе прежнем. Ты веришь, если только не притворяешься, что был просто неугомонным мальчишкой, который не питал ко мне никакой неприязни. И это однозначно неправда.

Его глаза следили за топлёным маршмеллоу, который я запихивала в рот. Пока я жевала, я поняла, что совершенно не стесняюсь его. Вместо того чтобы беспокоиться о том, что я похожа на свинью, я сказала с полным ртом маршмеллоу: — Признай это.

Он смотрел, как я набиваю рот ещё несколько секунд. Затем сказал: — Я не буду этого делать. Однако я признаю, что было весело подшучивать над тобой. До сих пор весело.

— Ну, тогда мне это не нравилось, но сейчас… сейчас я могу справиться с тобой, так что всё нормально.

— Пожалуйста, прекращай выпендриваться. — Он схватил пакет с батончиками «Херши», развернул один и бросил его мне. — Ты не можешь и никогда не сможешь «справиться» со мной. По крайней мере, когда дело доходит до подшучиваний.

Я поймала шоколад и положила его вместе с другим маршмеллоу между двумя крекерами. У меня в руках был самый идеальный в мире смор.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я сделала один для тебя?

— Нет, спасибо, но вид впечатляет.

— Не впервой, солнце. — Я улыбнулась и откусила большой кусок. — М-м-м, так вкусно.

Уэс издал свой глубокий смешок и посмотрел на звёзды. С тех пор как я пришла, он не доставал ни одной сигары, поэтому я не была уверена, был ли он больше не в настроении, или он воздерживался из вежливости ко мне. Он высмеял мою охапку припасов для смор, когда я появилась, но он также съел около десяти моих крошечных батончиков «Херши».

Я услышала первые несколько нот песни «Forrest Gump» Фрэнка Оушена из Bluetooth-колонки Уэса и улыбнулась. Такая замечательная песня для посиделок под звёздами. Я подпевала вступлению и чувствовала себя по-весеннему головокружительно, когда слова песни лились на меня, как звёздный свет.

My fingertips and my lips

They burn from the cigarettes

— Какие у тебе планы на следующий год, Баксбаум? — Он всё ещё смотрел на небо, и мой взгляд задержался на его профиле. Хотя он был не в моем вкусе, сильная челюсть, выступающий кадык и густые волосы создавали довольно симпатичную картину.

Я проигнорировала узел в животе при упоминании следующего года.

— Калифорнийский университет в Лос-Анжелесе. А ты?

Это заставило его посмотреть на меня как на сумасшедшую.

— Серьёзно?

— Эм… да…?

— Почему Калифорнийский?

Я наклонила голову. — У тебя проблемы с Калифорнийским университетом?

У него было странное выражение лица. — Нет. Вовсе нет. Просто это было… очень неожиданно.

Я прищурилась, разглядывая его в темноте.

— Ты ведёшь себя очень странно из-за этого.

— Прости. — Его губы растянулись в полуулыбке. — Калифорнийский университет — отличное учебное заведение. Что ты хочешь изучать — нереалистичные романтические фильмы?

Я закатила глаза, когда он расплылся в самодовольной улыбке.

— Ты считаешь себя смешнее, чем ты есть на самом деле.

— Я так не считаю. — Он сделал жест руками, чтобы я продолжала. — План обучения, пожалуйста.

Я прочистила горло. Я ненавидела портить атмосферу вечера разговорами о колледже. Разговоры о следующем годе всегда вызывали у меня чувство опустошения, потому что я не понаслышке знала, как быстро всё меняется. Жизнь мчалась вперёд со стремительной скоростью, в результате чего все прекрасно отлаженные детали быстро забываются.

Как только я уеду, ничто уже не будет прежним. Мой отец, дом, её розовые кусты, наши ежедневные разговоры — всё это будет другим, когда я вернусь. Они исчезнут в прошлом ещё до того, как я успею заметить, и их уже не вернуть.

Даже Уэса. Он был здесь с самого начала, жил своей жизнью параллельно с моей, но в следующем году всё будет по-другому.

Впервые его не будет со мной по соседству.

Я прочистила горло и сказала: — Музыковедение.

— Звучит выдумано.

— Так ведь? — Мне казалось, что я выучила формулировку каталога Калифорнийского университета, прочитав её столько раз. — Но это законная и очень, очень хорошая программа. Я могу стать специалистом в музыкальной индустрии и получить сертификат по музыкальному управлению.

— Какую работу ты получишь с этим после колледжа?

— Я хочу стать музыкальным супервайзером. — Обычно, когда я говорила это, меня встречало перекошенное лицо и односложное «А?». Но Уэс просто сидел и слушал. — По сути, это означает, что я хочу курировать музыку для саундтреков.

— Вау. — Он слегка покачал головой. — Во-первых, я понятия не имел, что такое возможно. Но во-вторых, это идеальная работа для тебя. Та блин, ты и так постоянно этим занимаешься.

— Ага. — Я откусила ещё кусочек и слизала маршмеллоу, стекающий на пальцы. — И ты даже не представляешь — мои полки забиты тетрадями с саундтреками. Не могу дождаться, когда начну.

— Чёрт. — Он одарил меня серьёзным взглядом, который я почувствовала у себя в животе. Его голос был таким глубоким в темноте Секретной зоны, что всё, без шуток, казалось интимным. — Ты всегда поступала по-своему, Лиз, и это офигеть как круто.

Странно ли, что от его комплимента мне стало тепло от кончиков пальцев ног до прищуренных глаз? Все трудности были вытеснены одним этим «офигеть как круто» комментарием.

— Спасибо, Уэс.

— Для тебя Уэсси.

— Ага, нет.

Момент был упущен, но тепло в моей груди осталось, делая меня расслабленной и блаженно довольной бездумной болтовнёй.

— А что насчёт тебя? В каком колледже учится каждый спортсмен?

— Понятия не имею. — Он наклонился вперёд и поворошил огонь палочкой для смора. — Бейсбол только начинается, так что всё ещё в разгаре.

— О, так ты хочешь играть в колледже?

— Да, мэм.

— И ты достаточно хорош…?

— Да, я достаточно хорош, Лиз. — Он издал смешок. — Ну, я надеюсь.

— К слову, я не имела это в виду как оскорбление. Я просто никогда не ходила ни на одну игру. Ты что, нападающий30 или что-то вроде того?

— Ладно, мы не будем говорить о бейсболе, пока ты не посмотришь игру. Это было жалко.

— Я знаю. — Я подтянула ноги к креслу и обхватила их руками. — Итак, как ты думаешь, ты уедешь или останешься в местном колледже?

— Уеду. — Он смотрел в огонь, и тени от пламени плясали на его лице. — У меня уже есть предложения из колледжей Флориды, Техаса, Калифорнии и Южной Каролины, так зачем мне хотеть оставаться в Небраске?

— Вау. — Насколько он был хорош? И даже при том, что я планировала уехать, почему мысль о том, что Уэса не будет здесь — вечно в соседнем доме, — вызывала лёгкую боль в сердце? Я изучала огонь и спросила его: — Разве в Университете Небраски нет отличной бейсбольной команды?

— Есть… Кстати, не могу поверить, что ты это знаешь. — Он улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз, и он не отвёл взгляд от огня. — Я просто готов оставить Небраску позади. Здесь меня ничто не держит, понимаешь?

— Нет, не понимаю. — Я убрала руки с ног и опустила ступни на землю, обеспокоенная тем, что он только что сказал. — Я ненавижу оставлять всё позади, но все мои мечты в Калифорнии или Нью-Йорке.

Он посмотрел на меня сузившимися глазами. — Ты злишься?

— Нет. — Может быть? Я закатила глаза. — Конечно, решать тебе. Я просто не понимаю…

— Либби? — Я резко повернула голову при звуке папиного голоса. Он стоял на поляне в пижамных штанах и футболке с надписью «ГАМБУРГЕРЫ ДИНКЕРА» и смотрел на меня так, словно я танцевала брейк-данс голышом на вершине костра. — Что, ради всего святого, ты делаешь здесь в половине двенадцатого в школьный вечер?

Я вспомнила первоначальное сообщение Уэса о том, чтобы улизнуть тайком.

— Я вышла посмотреть на метеоритный дождь, а потом Уэс крикнул через забор, чтобы я присоединилась к нему.

— О, я совсем забыл о метеоритном дожде. — Он подошёл и сел на свободное кресло между мной и Уэсом, плюхнулся на подушку, прежде чем небрежно провести по своей кудрявой шевелюре. — Ну и как он?

Мы с Уэсом посмотрели друг на друга, потому что ни один из нас не вспомнил о дожде, как только мы выбрались сюда. Я ответила: — Просто замечательно.

— Не подашь мне маршмеллоу, милая? Я уже много лет не ел смор.

Среда пролетела незаметно, в основном потому, что я провела весь день, одержимая двумя вещами. Во-первых, меня всё ещё беспокоил комментарий Уэса накануне ночью. «Здесь меня ничто не держит». Почему он так сказал? Он действительно так считает? Я всё ещё не так много знала о его насыщенной жизни, но по какой-то причине это задело мои чувства.

Возможно, это было потому, что мне было весело узнавать его, и я думала, что он чувствует то же самое.

Но когда я заставила себя перестать думать об этом, я была очень взволнована предстоящему вечеру. Пока я слушала, как мистер Куни бубнит на тригонометрии, я решила, что надену зелёный топ, который купила вместе с Уэсом, и выпрямлю волосы. Я рассказала об этом Джосс — ура, искусная честность, — поэтому я смогла узнать её мнение о моём наряде.

Пока миссис Адамс призывала класс исследовать наших внутренних писателей на уроке литературы, я всунула наушники и исследовала свою внутреннюю мечту. Я поставила на повтор песню «Electric» Алины Бараз и Халида, которая идеально подходила для моих представлений о вечере.

Darker than the ocean, deeper than the sea

You got everything, you got what I need

Только вот песня продолжала заставлять меня думать об Уэсе, а не о Майкле, что меня ужасно расстраивало. Сколько бы раз я ни начинала думать о том, что принесёт эта ночь, мой мозг переключался, и я думала об ужине с Уэсом.

Потому что я никогда не ела с ним настоящую еду. Ну, с тех пор как наши мамы угостили нас обоих бутербродами с ветчиной на ежегодном соседском пикнике в Парквью-Хайтс, но это не в счёт, так же, как и смор прошлой ночью тоже не в счёт.

Много ли он ел? Вёл ли он себя как настоящий мужчина и выдвигал стулья для своих дам?

Не помогло и то, что Джосс подумала, что я взволнованна предстоящим свиданием с Уэсом. Весь обед я болтала о том, как собираюсь накраситься, и из-за её уговоров мне казалось, что я взволнована свиданию с Уэсом.

Недостаток сна прошлой ночью явно привёл меня в замешательство.

Как только прозвенел последний звонок, я чуть ли не побежала к машине. Мой телефон зажужжал, когда я шла через парковку.

Уэс: Ладно, странный вопрос.

Я: Все вопросы от тебя странные.

Уэс: Игнорирую это. Вообще-то у меня два вопроса. Первый — я разозлил тебя прошлой ночью?

Вроде того, но я не хотела, чтобы это испортило предстоящий вечер, поэтому ответила:

Я: Нет.

Уэс: Врунья. Рассказывай.

Словно ему и правда интересно. Он просто хотел оставить всё позади, потому что здесь его ничто не держало. Я закатила глаза и написала:

Я: Возвращайся к своему вопросу, Беннетт.

Уэс: Ладно. Тебе нравятся забегаловки с хорошей кухней? Мне почему-то кажется, что ты слишком нарядная для жирных бургеров на салфетках.

Я отпёрла свою машину и открыла дверь.

Я: Спасибо, что назвал меня нарядной, но на самом деле я бессовестная хищница, которая готова продать душу за хороший бургер.

Уэс: Слава Богу. Я мечтал о «Стелле» и думал, что ты не согласишься.

Он только что превратил и без того привлекательный вечер в удивительно аппетитный.

Я: Я чертовски люблю «Стеллу»!

Уэс: Я заеду за тобой в 18:00. И, к твоему сведению, «нарядная» — не было комплиментом.

Я улыбнулась и села в машину. Ну конечно, не было комплиментом.

Придя домой, я сбросила свой школьный наряд — супермилое платье, усыпанное ярко-красными маками, — и приняла второй душ. Прогнав Фитца с одежды, я высушила волосы феном и потратила целую вечность, выпрямляя волосы, которым суждено быть кудряво-кудрявыми. Я даже потратила дополнительное время на то, чтобы подправить кончики стрелок.

К тому времени, когда Уэс написал, что вот-вот позвонит в мою дверь, мне казалось, что я выгляжу довольно хорошо, в том смысле, что похожа на всех остальных. Я быстро отправила ему: «Не звони. Я выйду через минуту».

Уэс: Мне кажется, что ты стыдишься меня.

Я: Мне тоже.

Уэс: Ну если ты не выйдешь через тридцать секунд, я начну сигналить.

Я распахнула дверь своей спальни и побежала по коридору, застёгивая молнию на сумке через плечо, пока летела вниз по лестнице.

— У-у-у, кто-то спешит.

Я остановилась у подножия ступенек и посмотрела на Хелену, которая читала книгу на диване в гостиной и улыбалась мне, как будто я её развлекала. С момента покупки платья всё было очень неловко, но вчера она словно решила забыть об этом. Она заказала пиццу на ужин и вела себя так, будто моей выходки никогда не было. Слава Богу, потому что мне и правда было ужасно стыдно, но я не была уверена, как извиниться, не вызывая дальнейшего обсуждения.

— Я уже сказала папе, что иду с Уэсом к Майклу. На вечер кино. Тебя ещё не было дома, когда мы об этом говорили.

Она закрыла книгу и положила её на край стола. — Он сказал мне. Значит… Уэс всё ещё помогает тебе подцепить Майкла?

По её лицу я поняла, что она думает, что с Уэсом что-то происходит на эмоциональном уровне.

— Ага.

Она посмотрела на часы. — Ужасно рано для вечера кино, не так ли?

— Мы с Уэсом поедем в «Стеллу», прежде чем отправиться туда. — Я не улыбнулась, но мне показалось, что она видит в моих глазах меняющуюся правду. Я ждала комментария.

— Ну, разве это не прелестно? (прим. пер.:у tasty (вкусно) есть несколько значений, поэтому Хелене так весело подшучивать над Лиз) — Она усмехнулась, и у нас вроде как состоялся целый разговор с помощью выражений наших лиц, прежде чем я сказала…

— Как угодно, дурында. — Я провела рукой по своим гладким волосам и сказала: — Ты просто завидуешь, что я иду к «Стелле», а ты нет.

— Боже, я бы сейчас вылизала пол за один из этих бургеров.

Я рассмеялась. — Понимаю.

— Серьёзно. Если бы кто-то сказал, что я могу съесть бургер от «Стеллы» прямо сейчас, если я вылижу пол на кухне, я бы так и сделала.

Это заставило меня фыркнуть, и я спросила: — Хочешь, я принесу тебе один?

— О, боже, да, пожалуйста! — Она вскочила и побежала к своей сумочке на стойке. — Ты серьёзно?

— Да…, — я начала отвечать, когда услышала первый гудок. Боже правый, Уэс сигналил. — Я серьёзно. Но к тому времени, как мы вернёмся домой, он уже остынет.

Мне было приятно сделать что-то для неё после странностей понедельника, но мне хотелось, чтобы она сразу же попросила меня взять ей бургер. Ей казалось, что не может? Мне было неловко, если это так, и какая-то часть меня очень хотела, чтобы мы были ближе.

Я была такой противоречивой.

Она достала двадцатку и протянула её в мою сторону. — Мне всё равно. Купи мне двойной гамбургер со всем, что в него можно добавить.

— Ты ни за что не сможешь всё это съесть.

— Спорим.

Я покачала головой, забирая у неё деньги.

— Я буду дома к половине двенадцатого или к двенадцати, хорошо?

— Будь умницей, детка.

Уэс снова нажал на гудок, и Хелена сказала: — Он делает это специально, не так ли?

Я посмотрела на неё через плечо, представляя, как Уэс подталкивает меня к сиденью, гарантирующему, что я окажусь рядом с Майклом в минивэне. — Я уверена, что он всё делает специально.

Я выбежала за дверь и села в машину Уэса. — Не могу поверить, что ты посигналил.

— Не можешь? — Он улыбнулся мне и подождал, пока я пристегнула ремень безопасности. — Будто впервые меня видишь. Кстати, отличный топ.

— Спасибо. — Я пристегнулась и заправила волосы за уши. — Кто-то сказал мне, что зелёный — мой второй лучший цвет.

— В этом есть смысл, учитывая твои рыжие волосы и всё остальное.

Я снова закатила глаза. — Это не так.

— Как ты можешь не знать правил? Типа, это один из первых уроков стиля.

— И откуда вы это знаете, мистер Спортивный Магазин?

— Потому что я умный. — Его рот расплылся в ухмылке, когда он дал задний ход и выехал с подъездной дорожки. — Очевидно.

— И зачем ты это делаешь? — спросил Уэс.

Я улыбнулась, написав кетчупом на салфетке свои инициалы, обведя их большим сердечком. — Традиция. В детстве, когда мы приходили сюда, я всегда писала что-то кетчупом на салфетках, пока ждала нашу еду.

— Это странно.

— Нет, не странно. — Я окружила большое сердце сердечками поменьше. — Ты должен попробовать и увидеть. Есть что-то в брызжущем наконечнике кетчупа, что делает это великолепным.

— Эм, мне и так нормально, но спасибо.

— Ей-богу, ты слишком крут, чтобы писать кетчупом?

— Ну как бы да. — Он протянул руку через стол и взял соус из моей руки. — Но ради того, чтобы быть хорошим партнёром по ужину, я попробую твою детскую забаву.

— Хорошо. — Я вытащила несколько салфеток из диспенсера и положила их на стол перед ним. — И это не расточительство, потому что ты можешь макать в него картошку фри.

— Мне не нравится кетчуп с картошкой.

— Я тебя не понимаю, Уэс.

Он начал что-то писать на салфетке, и я заметила, что по телевизору за барной стойкой показывают «Колесо Фортуны», а из устаревшего музыкального автомата доносится кавер-песня Тома Джонса «Kiss». «Стелла» — это дешёвая закусочная, которая раньше была домом, и хотя гамбургеры подавались на салфетках и в заведение совершенно отсутствовала атмосфера, вы могли считать себя счастливчиком, если вам удавалось занять столик во время обеденного ажиотажа.

В моем городе ценили хороший гамбургер и картофель фри ручной резки.

Я снова посмотрела на его салфетку, и увидела, что он нарисовал мультяшного чувака. Это было лицо в кетчупе, гораздо лучше, чем те детские буквы, которые я нарисовала. — Ну и как сегодня прошёл бейсбол?

Он продолжал работать с кетчупом. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Я наблюдала за его лицом, пока он концентрировался. Длина его темных ресниц была совершенно несправедливой. — Потому что теперь я знаю, что это важно. А не просто хобби. Итак… ты сделал хоум-ран31? Или бант-дингер32?

Уголки его губ приподнялись. — Прекрати.

— Или ты питчер? Ты подал кручёный мяч? (прим. пер.:в оригинальной фразе "slide a curve ball" Лиз делает ошибку, так как перечисляет разновидности подачи, а именно slider33и curve ball34)

— Ты должна остановиться, Бaксбаум. — Он одарил меня доброй улыбкой, и я поджала пальцы ног в своих обалденных коричневых ботинках. — Либо узнай об игре, либо никогда больше не говори о ней.

Появилась официантка с нашей едой (и едой Хелены в коробке), и мы были похожи в том, что всё наше внимание было сосредоточено на жирных блюдах. Больше никаких светских бесед, никаких шуток. Наши глаза были устремлены только на еду.

— Обожеэтотаквкусно. — Я проглотила свой первый кусочек бургера и потянулась за содовой. — Да благословит тебя Господь за то, что ты привёл меня сюда.

— Я так сам этого хотел. Ты просто сопутствующий ущерб.

— Мне всё равно. — Я обмакнула две картофелины в кетчуп и засунула их в рот. — Важно только то, что у меня во рту эти изыски.

— Ф-у-у.

Это заставило меня фыркнуть. — Серьёзно?

— Не фыркай, пока ешь. Если попадёт не в то горло, ты можешь подхватить лёгочную инфекцию и умереть.

Я сглотнула. — Понятия не имею, как реагировать на это заявление.

— «Большое тебе спасибо, Уэсси, что заботишься обо мне». Вот идеальный ответ.

Я взял ещё одну картошку. — Большое тебе спасибо, Уэсси, что развлекаешь меня своими бессмысленными разговорами, пока мы едим. Совсем не скучно.

— Ну, это же хорошо.

— Ну так а я о чём?

Мы молчали, пока ели, но это была уютная тишина. Я была поглощена едой, пока он не сказал: — Не пойми меня неправильно, но ты ешь как мужчина.

— Сексизм?

— Позволь перефразировать. — Он прочистил горло, вытер руки о салфетку, поднял палец и продолжил: — Общество ошибочно ожидает, что красивая девушка будет есть салат и ковыряться в еде, но ты заглатываешь бургер, как человек, который голодал несколько недель. И, возможно, воспитан волками.

Смешно, что его использование слова «красивая» заставило меня нервничать.

— Я люблю поесть. Засуди меня.

Он немного откинулся на стуле и хрустнул костяшками на левой руке.

— Так какой у тебя план на вечер? Как ты собираешься завоевать Майки, если я устрою вам время наедине?

Обрати внимание — Уэс был любителем хрустеть костяшками, не так ли?

Похрустывание костяшками было одной из тех вещей, которые я бы не назвала своим больным местом, но всякий раз, когда я слышала этот звук, я немедленно впадала в собачью насторожённость, оглядываясь вокруг, чтобы увидеть, откуда он исходит. Обычно это раздражало меня.

— Ну, — сказала я, вытирая рот салфеткой, прежде чем потянуться за очередной порцией картошки. — Я собираюсь нанести ему двойной удар. Сначала я ударю его по чувствам, вернув ему песни цикад его детства своими трогательными воспоминаниями.

— Неплохо, — сказал он и хрустнул костяшками на правой руке. — Дотрагиваться всегда выигрышно. (прим. пер.: stroking (поглаживание, в нашем случае «дотрагиваться») ещё означает мастурбировать)

Я посмотрела на его полуулыбку и подумала, почему его похрустывание костяшками казалось правильным. Как будто это как-то сочеталось с его лицом что ли.

— Знаешь, думаю, я оставлю остальное при себе.

— Да ладно тебе. — Он протянул руку и дёрнул за прядку волос у моего лица, которая упрямо отказывалась выпрямляться. — Я буду хорошо себя вести.

Почему его физическая природа и то, что он не возражал против близкого контакта — трепать волосы, дёргать, толкать локтем — всегда вызывало что-то во мне? Я шлёпнула его по руке и схватила одну из его картошек, сказав очень спокойно: — Нет, спасибо.

Но внутри я была вне себя от паники. Что, ради всего святого, происходит? Доказано, что хруст костяшек вызывает это неприятное «он мне не подходит» чувство — так было всегда. Это была прямая кнопка отказа от любых потенциальных романтических отношений. Но вот я сижу в нескольких футах от Уэса и его костяшек, и я почти считала его привычку… милой? Типа, он выглядел очаровательно, когда улыбался и хрустел?

Это было очень, очень неправильно.

Потому что (а) Уэс был неподходящим парнем, (б) моя мама предупреждала меня о том, чтобы я не влюблялась в таких парней, как он, и (в) я его вообще не интересовала, отсюда и комментарий «Здесь меня ничто не держит» накануне вечером. Что, скажите на милость, мне делать со своими эмоциями?

— Боже мой, ты опередила меня.

— Что? — Я огляделась, не понимая, о чём он говорит.

Он сглотнул и взял салфетку. — Ты уже доела свою еду.

Он был прав. Я посмотрела со своей тарелки — абсолютно чистой, за исключением небольших лужиц жира, мазков кетчупа и крошечных крупинок соли — на его, на которой всё ещё лежал бургер на три укуса и небольшая порция картошки фри.

— И?

— И ни фига себе, ты быстро ешь.

— Или, ни фига себе, ты ешь как восьмидесятилетний старик.

Это заставило его прищурить глаза. — Хочешь остатки моей картошки?

Я посмотрел на жирную, нарезанную вручную картошку фри. — Ты не собираешься её доедать?

Он подтолкнул ко мне пластиковую миску с картошкой. — Этот маленький старичок наелся.

Я взяла четыре картофелины и окунула их в его кетчуп. — Ну, тогда спасибо, дедушка.

Поглощая картошку, я не могла игнорировать тот факт, что не спешила заканчивать ужин. Мне было весело с Уэсом. Я все время улыбалась (когда не закатывала глаза) — и даже зная, что Майкл ждёт, я не была готова уйти.

Но именно то, что между нами всё было так легко — вот что меня смущало. Наша дружба была настолько комфортной, что смущало.

Бум.

Это заставило меня вспомнить «Когда Гарри встретил Салли». Минус та часть, где мы остаёмся вместе.

— Как ты думаешь, Беннетт, мужчины и женщины могут быть друзьями?

Он поднял свою воду. — Конечно. Я имею в виду, мы ведь дружим, так ведь?

— Думаю, вроде как да. — Я притворялась невозмутимой — он и понятия не имел, что значила для меня его дружба за последнюю неделю. Если честно, я тоже этого не понимала, но тот факт, что у нас было несколько невероятных разговоров, в центре которых была моя мать, отличал её от всех других отношений в моей жизни.

— Странно, правда? — Он сделал глоток, не сводя с меня глаз, пока глотал. — Ты никогда не думала, что подобное случится, не так ли?

— Конечно, нет. — Я проглотила кусочек картошки и потянулась за добавкой. — Но многие люди говорят, что это не работает. Что…

— Это из Гарри и Салли?

— А ты откуда об этом знаешь?

— Моя мама обожает этот фильм. Я видел его несколько раз.

— Несколько раз? Видишь? Я знала, что тебе нравятся ромкомы!

— О, ради всего святого, нет. — Он покачал головой, как будто я была смешной. — Мне просто нравится Билли Кристал. Если он может быть Майком Вазовски, он может быть кем угодно. Это забавный фильм, вот и всё.

— И ты не думаешь, что он прав? Тот факт, что они в конце сходятся, доказывает его теорию, да?

— Может быть. Я не знаю. — Он слегка пожал плечами, что заставило меня обратить внимание на его плечи. Чёрт бы тебя побрал, Хелена. — Я думаю, у него есть несколько веских аргументов, но к нам это не относится.

— Правда?

— Конечно. — Он почесал щеку и сказал супер будничным тоном: — Мы исключение, потому что я не твой друг, я твой прелестный фей-крестный.

— Звучит отвратительно. — Пошутила я, но мне не понравилось, что он сказал, что он не мой друг.

Он проигнорировал шутку и сказал: — Однако это правда. Пока мы типа друзья, но фей-крестный поможет тебе получить то, что ты хочешь. Как только начинается волшебство, он не остаётся дожидаться окончания сказки. Я имею в виду, насколько это было бы жутко?

— По-настоящему жутко? — Я притворно рассмеялась, как будто мы были на одной волне. Но он хотел сказать, что если я закончу с Майклом, то мы больше не будем друзьями? Что на самом деле мы вовсе не друзья, а просто ролевые игроки, исполняющие моё желание?

Это имело смысл после того, что он сказал прошлой ночью.

— Верно, Баксбаум. — Он протянул руку через стол и сделал «буп» коснувшись моего кончика носа. — До чёртиков жутко.

Я изо всех сил старалась не отставать, осмысливать то, что он говорил, и что это значило для нас, и в то же время анализировала тот факт, что даже буп-прикосновение заставило мой желудок сходить с ума, когда его рот расплылся в ухмылке, и он сказал: — Теперь доедай картошку, чтобы мы могли отвезти тебя к твоему Майклу.

— Готово. — Я запихнула последнюю картошку в рот и отодвинула стул, нуждаясь в свежем воздухе, пока мой мозг не взорвался. — Пошли, фей-крестный.