Лучше прячься

Глава 5

Две недели спустя

– Миша не звонил?

Артем выглядел измотанным. Мужчина даже не посмотрел на меня, просто кивнул в ответ.

– У него совещание, просил тебя забрать.

Все ясно. Разочарование тяжелым покрывалом легло на плечи. Не приедет, значит. Как и вчера, и позавчера, и неделю назад. В последнее время я его совсем не вижу. Он стал замкнутым, чужим… Стараюсь заниматься делом и гнать прочь дурные мысли, но с каждым днем это сложней.

Артем останавливает у дома.

– Ален, – окликает меня, когда я, забрав с заднего сидения пакеты с едой, закрываю дверь.

– У него сейчас непростое время. Ему нужна твоя поддержка.

Мне хочется вспылить. Первым порывом – вернуться в машину и объяснить Артему, что я не могу стать Шторму поддержкой хотя бы потому, что он ничего мне не говорит. Я знаю, что Белицкий не поймет меня. Знаю, что назовет ревнивой истеричкой, если я расскажу ему все, что накопилось внутри. Поэтому, я просто киваю в ответ и иду в дом.

Здесь темно и тихо. В последнее время я пропадаю в ресторане. Главным образом для того, чтобы не слышать оглушительную тишину, царящую в комнатах.

Как только вернулась Оля, Шторма словно подменили. Я хочу думать о том, что дело лишь в его занятости. Но сомнения, словно оголодавшие крысы раздирают изнутри.

Я не знаю, где Ольга сейчас. Шторм сказал лишь, что решил ее вопрос, и она больше не побеспокоит нас. Я хочу верить в то, что он отправил ее в Россию. И, уверенная в себе, гордая часть меня так и считает. Но есть и другая. Та, что дико ревнует своего мужчину, что до панического страха боится потерять его, боится упустить.

А он не помогает. Ни капли. Вчера Миша назначил мне ужин в ресторане, и не пришел на него. А сегодня ночью я впервые плакала. Лежала в темноте и молча роняла слезы в подушку. Уговаривала себя, пыталась успокоиться, ведь у меня под сердцем маленькая крошка, и я должна думать только о его благополучии. Но я просто не знаю, что делать с этим страхом, его так много внутри меня.

Утром Миша обещал, что придет пораньше. Я попросила ребят приготовить что-то особенное. Мой шеф-повар постарался на славу. Я хотела устроить семейный ужин и наконец-то рассказать Шторму о самой главной новости. Рассказать о том, кто уже три недели живет во мне.

Поставив на стол пакет с едой, я опустилась на стул. Достала из сумочки сложенный вдвое лист А4. Многочисленные записи врачебным подчерком, подпись и печать. Откидываю в сторону, оставляя себе только небольшой серый кусочек бумаги. Изображенный на нем маленький комочек, не больше двух сантиметров в диаметре. Наш малыш… новая жизнь.

Провела пальцем по фото. Ну почему? Почему эта Ольга появилась именно тогда, когда я узнала о беременности? Когда у нас все устаканилось, когда мы стали счастливы.

Новость о нашем ребенке, должна была еще больше осчастливить нас. Я хотела сообщить обо всем в романтической обстановке, хотела видеть счастье в его глазах.

Мне так страшно и сложно без Миши, а его нет. Совсем нет рядом.

Я просидела за столом не меньше часа. Никто так и не пришел. Еду даже распаковывать не стала. Убрала контейнеры в холодильник. Аппетита нет совсем – жуткий токсикоз.

Поднялась наверх и, сбросив с себя одежду, направилась в душ. Поймала себя на мысли, что мне впервые одиноко. Настолько, что выть охота. Даже когда узнала об измене Бори, не было так тяжело. Хотелось рядом дружеского плеча, поддержки. Только от кого мне ее ждать? У меня только Миша и дедушка. Но ни один, ни второй не сможет сейчас мне ее дать.

Теплая вода немного помогла придти в себя. Я уже собиралась выходить из душа, как дверь ванной открылась, и в нее вошел Шторм. Огромный, сильный, с оголенным торсом, одетый лишь в джинсы. Он прошел к раковине, и, вымыв руки, облокотился о нее спиной.

Я выключила воду и раздвинула створки. Его тяжелый, уставший взгляд был устремлен на меня. Миша выглядел чертовски идеальным. Жилистые руки, упирающиеся в белый мрамор раковины, мощная рельефная грудь с растительностью, добавляющей его образу еще большей брутальности, и эта чертова дорожка волос от пупка к ремню джинсов, в которые были облачены его мощные ноги.

Я была жутко злой. В груди горело. И этот жар не давал мне спокойно мыслить. Я накинула на себя полотенце и неспешно обтерла все свое тело, делая вид, будто его нет со мной в комнате. Словно я здесь одна. Но я знала, как действую на него. Одного лишь мимолетно брошенного взгляда было достаточно, чтобы заметить разгорающийся пожар в его уставших глазах.

И когда на мне не осталось ни одной капельки воды, когда я отбросила в корзину для белья полотенце, услышала его тихую, но жесткую команду.

– Иди сюда.

Захотелось рассмеяться. Он всерьез думает, что я подчинюсь? После двух недель тишины и его постоянного отсутствия? После ночей, проведенных в слезах? Я не собираюсь…

Но стоило обернуться и посмотреть на него, я тут же сбилась с мысли.

Миша смотрел на меня неотрывно. Его жесткий взгляд из-под хмуро сведенных бровей не оставлял сомнений. Он весь был словно комок напряженных нервов. Только сейчас я поняла, насколько он заведен. И взгляд его голодный по моему телу скользит. А когда наши глаза встречаются, в моей голове звучит его голос.

– Не сейчас. Я не готов выяснять *бучие отношения, Алена. Мне просто нужна ты…

Клянусь, с его губ ни слова не сорвалось. Но я стояла, в глаза его серые смотрела и понимала, насколько ему тяжело… Я не знаю, что именно случилось у Шторма. Не знаю причин его состояния, но я уверенна, что отдам ему все, что попросит. Как бы не злилась, как бы не обижалась, не смогу оставить его таким потерянным.

И я иду. Делаю шаг, а он, не желая ждать ни секундой больше, резко протягивает руку и, схватив меня за запястье, к себе притягивает. Обхватив руками мою талию, упирается лбом в район пупка.

Крепость его объятий, жар тела и запах Шторма. Не успеваю понять, как вся злость уходить куда-то. Остается лишь он и мое тело, жаждущее его прикосновений и ласк.

Миша молчит. Только ладони его сильные, горячие, по моей талии скользят, спускаясь к бедрам. А потом неспешно, возвращаются обратно, наверх. Низ живота наполняется тяжестью, и его горячее дыхание, касающееся нежной кожи внизу живота, заставляет дрожать.

Запускаю пальцы в его волосы, слегка их сжимаю. И в этот момент его горячие губы касаются моей кожи. Он поглаживает мой живот, а потом спускает руку к уже истекающей от желания плоти, и принимается тр*хать ее своими наглыми, умелыми пальцами. Мне хочется закрыть глаза, ведь то, что творится сейчас внутри меня – слишком сложно выдержать. Голова кружится.

Я слышу, как Шторм опускается на пол, становясь передо мной на колени. Это пугает. Я понимаю, что это лишь секс, и он просто хочет быть ближе… Но сам вид этого огромного страшного зверя у своих ног, заставляет сердце сделать паузу, и погнать кровь с такой силой, что в глазах начинает темнеть.

Я опираюсь руками о поверхность раковины, и в этот момент его язык касается моей плоти. Это настоящий взрыв. Мои ноги становятся ватными, и если бы не Русаков, буквально держащий меня на себе, я бы свалилась без чувств, прямо на холодный пол.

Он проникает в меня, с ловкостью находя самые чувственные точки. Шторм так крепко держит меня, так рьяно мучает ласками, будто я сладкий леденец на его языке. И когда он вдруг кусает мой клитор, одновременно с этим проникая в меня пальцами, я начинаю сокращаться.

Это очень сильно. И так ослепительно громко, что я зажмуриваюсь, не слыша ничего вокруг. А он жадно поедает меня, поглощает каждую каплю моего экстаза. И когда последняя волна проходится по моим нервным окончаниям, я абсолютно без сил, падаю ему в руки.

Миша поднимается вместе со мной и, подхватив под бедра, усаживает меня на стиральную машинку. Разводит мои ноги, устраиваясь между ними. И пока освобождается от остатков одежды, я смотрю на него сквозь пелену.

Мощная, твердая плоть Русакова немного покачивается от движения его тела, когда он перемещается ближе ко мне. Дорожки вен на жилистых руках, рельефы груди и пресса. У меня так много к нему вопросов, так много сомнений, но когда я тянусь к нему рукой и, подхватив за скулу, заставляю посмотреть в мои глаза, то все сомнения превращаются в пыль.

Мой он. Целиком и полностью. Дышит мной, во мне успокоения ищет. Мной жажду свою утолить хочет.

Я созерцаю его, а Русаков совсем не в том настроении. Ему нужно быстро и грубо. Пальцами обеих рук он впивается в полушария моих грудей, притягивает к себе и кусает мой сосок. Я шиплю, а Шторм опускает руки на мои бедра и резко насаживает на себя. Жестко, резко. Он берет меня. Он пьет меня. Забывается во мне.

Я знаю, что у него проблемы, знаю, что-то случилось. И мне больно от того, какой он закрытый. Но сейчас Миша нуждается в моем теле. И я все себя без остатка отдаю.

Он кончает. Сжимает пальцами мои плечи, утыкаясь в грудь. Я слышу тихий, утробный рык и чувствую его дрожь во мне. А когда все заканчивается, я обнимаю его, обхватив Мишин торс ногами.

Мы молчим. Я не знаю, с чего начать. По телу приятная истома, но в голове все те же вопросы. Шторм отстраняется первым.

Он убирает свою одежду с пола, забрасывая ее в корзину грязного белья. А потом, берет меня за руку и ведет в душ.

Русаков купает меня. В уютном молчании, то и дело лаская меня нежно-печальным взглядом. Я не могу поймать его глаз, он не смотрит в мои. Специально не смотрит. Неспешно намыливает, натирает каждый сантиметр моей кожи. Делает это так, словно я маленький ребенок. От такой сильной перемены в нем, сердце в груди сжимает. Мне страшно. Почему-то, кажется, что произошло что-то плохое. Просто Миша не говорит. А мне в этой жуткой неизвестности совсем не по себе.

Когда все заканчивается, он подает мне полотенце и закрывается в кабинке сам. Я накидываю халат и спускаюсь вниз.

Решаю разогреть ему ужин. Достаю из холодильника контейнеры с едой и грею все в микроволновке. И когда все блюда красиво расставлены на стол, когда зажжены свечи, Шторм спускается на первый этаж. На нем только шорты. Его волосы все еще влажные после душа, и мне жуть как хочется снова зарыться в них пальцами. Но я держусь. Сначала нужно разобраться во всем, а потом давать волю чувствам.

Миша молча садится за стол и принимается за еду. Я накладываю себе немного овощного салата – это все, что я могу сейчас есть. От остального тошнит. И пока я неспешно пережевываю пищу, он не сводит с меня задумчивого взгляда.

Покончив с ужином, он поднимается из-за стола и приблизившись ко мне, целует в волосы.

– Мне пора. Ложись спать, буду к утру.

Разочарование не дает сделать вдох. Перед глазами пелена, и я смотрю на то, как он идет к лестнице.

– Может, ты объяснишь, что происходит? – слетает с губ, и в этот момент огромный ком, наконец-то проходит вниз по пищеводу.

Шторм замирает. Стоит ко мне спиной, немного ссутулившись. Я знаю, что на его плечах лежит какой-то груз. Но вот какой?

– Все в порядке, тебе не о чем переживать.

Он поднимается наверх, а я чувствую, как внутри меня растет раскаленный шар, и он вот-вот лопнет.

Срываюсь следом. Разъяренной фурией буквально залетаю в его кабинет. Он снова это делает! Пользуется мной и уходит! Русаков оставляет меня одну, делая невыносимо больно!

– Ты считаешь это нормально?!

Шторм что-то ищет в бумагах на своем столе. Он поднимает на меня глаза, выглядя абсолютно спокойно.

– Я не пойму, о чем ты. Прости, Ален, мне нужно ехать. Срочные дела.

Шторм забирает какие-то документы и направляется к выходу. Но я застываю в дверях.

– В ней дело? Да? Если ты решил остаться с ней, так и скажи, Русаков. Не х*р делать из меня дуру набитую!

Он подходит ко мне вплотную. Смотрит на меня с высоты своего роста. Со злостью смотрит.

– Тогда не веди себя как дура набитая, – а голос до раздражения спокоен.

– Я сказал, все в порядке.

Он отодвигает меня в сторону. А я вцепляюсь в его руку пальцами. Не позволю ему все сломать! Не позволю растоптать нас! Только не сейчас! Не тогда, когда он нужен НАМ!

– Не надо говорить так со мной… – голос сиплый, дрожит. Сглатываю ком, смотря на него сквозь слезы. А он все такой же равнодушный и спокойный.

– А ты не врубай свои яйца и не меряйся со мной. Я – мужчина, ты – женщина. И решать дела в этой семье буду я. Не забивай свою голову всякой х*йней. Сейчас сложное время, просто потерпи. Я обещаю, что скоро вернусь…

Его слова одновременно злят, и дарят надежду. Может, это все гормоны? Может, из-за них я так остро реагирую на его отсутствие дома? Я не знаю что делать. Не знаю, как достучаться до Миши…