Лунная соната

Глава двенадцатая

— Сэми, как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной в Мексику? — весело спросил он на следующее утро, глядя на нее, такую хорошенькую, несмотря на то, что они практически не спали: близкая разлука обостряла их страсть, им казалось, что они никогда не насытятся друг другом.

— Положительно. — Она уткнула нос в подушку.

Он весело присвистнул: ура!

— Мы будем валяться на пляже, есть мексиканские блюда, страшно острые и вкусные, путешествовать по этой прекрасной стране, увидим ее древние архитектурные памятники. Сэми, ты будешь восхищена культурой майя, красотой природы, ее замечательными людьми.

— Ох, Дэвид, не искушай меня, я никогда не уезжала так далеко от дома. Неужели ты правда подумал, что я все брошу и помчусь в Мексику?

— Я даже не сомневался, что ты говоришь правду, — сказал он, покусывая ей мочку уха.

— Значит, ты все решил за меня?

— Я хочу и ты хочешь, что ж тут особенного? Зачем выяснять, кто решил, а кто согласился?

— Посуди сам. Языка я не знаю, диплом еще не получила, и самое главное — где будет учиться Кевин?

— Да в Мексике полно интернациональных школ, ты возьмешь с собой учебники, будешь сдавать экстерном… А язык выучишь на месте, тебе же не нужно какое-то углубленное знание языка… Все просто.

— Когда ты будешь серьезным, Дэвид? Ну как можно сорваться с насиженного места и ехать в Мексику?

— Иногда бывает очень полезно переменить обстановку, — сказал он и тут же увидел, как в ее глазах плеснулось раздражение.

— Нет, Дэвид, по-твоему не выйдет. — И она стала выкладывать все новые и новые аргументы в защиту своего отказа.

Дэвид нахмурился:

— Я правильно понял: ты не хочешь ехать со мной?

— Да, я не хочу ехать с тобой в Мексику в качестве, как ты сказал, телохранительницы… Теперь это так называется? — Сэми встала, взяла халатик и направилась в ванную.

— Ты рассердилась?

— Какое я имею право сердиться на тебя? — Она улыбалась, но глаза были холодные.

Саманта, не глядя на Дэвида, вышла из спальни. Конечно, она разозлилась, еще как разозлилась, но показывать ему этого не хотела. Думает, что она должна бросить свою жизнь ему под ноги ради его прихоти? А вдруг в один прекрасный день она ему надоест, и что тогда? Возвращаться домой, как побитая собака?

Все правильно, но… Так ли уж она права в своей благородной ярости? Предательские мысли полезли в голову… Мексика… Роскошная южная природа, карнавалы, древняя культура майя, и он, Дэвид, рядом. А сколько нового узнает Кевин!

Саманта прошла на кухню и стала готовить кофе.

Я не поеду, я не поеду, я не поеду, стучало у нее в голове, но услужливое воображение подсовывало ей красочные картинки беззаботной жизни… Нет, так дальше нельзя. Она схватила ломти хлеба и сунула в микроволновку. В это время вошел Дэвид и сразу же стал демонстративно громко втягивать в себя воздух: — Мне дадут кофе?

Саманта молча поставила перед ним кофейник и чашку, достала из холодильника масло, сыр, джем. Только не раскрывать рот, можно сорваться и наговорить много ненужного. Осталось три недели, потом будешь жалеть.

День был какой-то туманный и жаркий, похоже, надвигалась гроза. Дождь необходим, думала Саманта, но почему нависла эта мгла? Даже солнца не видно. Откуда-то с юга ползло что-то сизое, мрачное, но ветра не было. Стояла какая-то зловещая тишина.

Дэвид пошел прогуляться, а она отправилась в свою комнату и стала заниматься, все время посматривая в окно: погода все ухудшалась, а Дэвид не возвращался. Ей стало страшно. Она прошла в ванную, чтобы освежиться. Было невыносимо душно, одежда прилипала к телу. Выйдя через пять минут из ванной, она увидела, что небо сплошь затянуто черными тучами. Ей показалось, что вернулся Дэвид. Она прислушалась: так и есть, он в кухне. Через минуту он вошел к ней.

— На улице ужасно. Пойду сполоснусь, а потом мы что-нибудь выпьем, согласна?

Она кивнула: с удовольствием.

…Час спустя разразилась страшная гроза. Саманта не помнила, когда последний раз было такое, а Дэвид сказал, что подобные грозы часто бывают в тропиках. Так то в тропиках, но здесь?

Саманта дрожала от страха: казалось, что молнии и гром беснуются у нее в комнате. Она пыталась читать, но то и дело отвлекалась, в ужасе посматривая в окно.

— Сэми, — к ней заглянул Дэвид, — поступило сообщение, что приближается торнадо.

— Торнадо? — Она в ужасе уставилась на него. — Что же нам делать?

— Бери подушку и пошли вниз, спрячемся в чулане. Успокойся, мы же вместе. — Он взял ее за руку, и они вышли из комнаты.

Очередной страшный удар грома, казалось, расколол дом. Электричество отключилось, радио уже давно не работало.

Саманта заплакала.

— Дэвид, мы погибнем, от торнадо не спасешься, ты же не хуже меня это знаешь.

Они забрались в чулан и сидели обнявшись. Гроза не унималась, а все нарастала и нарастала. Они слышали только свист и вой ветра. Дэвид пытался отвлечь Саманту, рассказывая различные случаи из своей жизни, но она остановившимися глазами смотрела в одну точку и тупо повторяла:

— Какая ужасная и нелепая смерть…

— Саманта, перестань, не падай духом, сейчас для нас самое главное — не растеряться.

— Дэвид, но кто же нас будет искать, если мы даже останемся в живых под этими завалами? Я позвоню Джине, у тебе мобильный с собой?

Он протянул ей телефон, и она стала лихорадочно набирать номер Джины. Та тут же отозвалась:

— Сэми? Как ты? Ты одна?

— К счастью, с Дэвидом. Слава богу, Кевин отправился к друзьям в другой город, на день рождения.

Оглушительный удар грома разорвал установившуюся было тишину, Саманта выронила телефон и закричала от страха.

Дэвид подхватил трубку и сказал Джине, что они будут держаться, она знает, где они. Чувствовалось, что он страшно взволнован и даже растерян: стихия вещь страшная, неожиданность всегда ходит рядом.

— Дэвид, неужели ты не боишься?

— Боюсь, но только не за себя, а за тебя, дорогая. Если бы тебя здесь не было, я вел бы себя по-другому.

— Знаешь, что-то мне говорит, все обойдется, мы выкарабкаемся. Тебе не кажется, что как будто стихает?

Но очередной жуткий удар грома заставил их кинуться друг к другу в объятия и спрятать лица.

— Сэми, я хочу, чтобы ты знала обо мне все. В такие минуты, перед лицом страшной опасности, между нами не должно быть никаких тайн. Ты спрашиваешь: боюсь ли я? Да, боюсь непредсказуемости судьбы. Однажды вот так же неожиданно и бессмысленно погибла моя жена.

— Дэвид, если тебе трудно, не рассказывай.

— Нет, я должен именно тебе рассказать, мы очень близки, и ты должна все знать, — еще раз повторил он. — Мы гуляли с Селией в горах. Она была беременна, уже пять месяцев, но чувствовала себя прекрасно, поэтому резвилась как маленькая. Я все время ее сдерживал, но она смеялась и убегала от меня. В тот день на ней было длинное белое платье и красивая, из тончайшей соломки белая шляпа. Она придерживала край платья и поля шляпы от ветра и бежала, бежала… Потом ей почему-то захотелось залезть на скалу. Скала была невысокая, и я не стал противиться, да с ней и бесполезно было спорить… Она стояла наверху, а я, дурак, любовался ею, красиво выделявшейся на фоне голубого неба. И она все смеялась и смеялась… от сознания своей красоты, молодости, счастливая, обожаемая…

Саманта сидела не шелохнувшись, ей казалось, что даже гроза притихла.

— И тут случилось страшное — она оступилась, видимо, потеряла равновесие и… через секунду уже лежала на земле мертвая — она сломала шею… Я до сих пор вижу ее широко раскрытые глаза, застывшие в немом вопросе… С тех пор у меня страх перед непредсказуемостью судьбы.

Саманта не знала, как долго они сидели.

— Я провел несколько лет в чужих странах, был там, где человеку не выжить, изнурял себя непосильной работой, я искал смерти… но постепенно стал приходить в себя. Правда, спать по-прежнему не мог: меня мучили кошмары, каждую ночь мертвая Селия смотрела на меня остановившимися глазами с немым укором: за что? Меня положили в госпиталь. Теперь я знаю, что, несмотря на самое страшное горе, жизнь продолжается.

У Саманты щемило сердце, ей было жаль этого большого красивого человека, который сейчас открыл ей душу. Она обняла Дэвида и, не говоря больше ничего, нежно поцеловала его. Дэвид затих под ее лаской, как маленький ребенок.

Они стали прислушиваться, и им показалось, что гроза уходит. Гром глухо рокотал где-то вдали, молнии все реже разрывали небо. Да, стихия сжалилась над ними, ураган уходил…

Этой ночью Дэвид любил ее с небывалой до сих пор страстностью, даже с яростью, как-то жестоко, без предварительных ласк. Саманта понимала его состояние… Сегодня он любил не ее, а свое прошлое. Потом она смотрела на спящего Дэвида, на его лицо, теперь спокойное и расслабленное, и понимала, что этого мужчину она уже давно любит и будет любить всегда, что бы ни случилось, даже если они расстанутся навеки.

— Сэми? — пробормотал он, просыпаясь. — Что на улице?

— Дождь шел всю ночь, но сейчас прекратился, вот-вот выглянет солнце.

— Тогда я что-нибудь перекушу и пойду к себе на участок, посмотрю, как там дом.

Саманта решила сделать яблочный пирог. Но не успела она поставить его в духовку, как Дэвид вернулся, бледный, но какой-то решительный.

— Все разрушено! Все! Сплошная мешанина из бревен, стекла и арматуры.

— Боже мой! Столько труда!

— Пойдем, посмотришь сама.

Они вышли из дома, и вскоре Саманта своими глазами увидела развалины. Она села на пенек и зарыдала.

— Сэми, не плачь, дом можно снова построить, главное, мы живы.

— Дэвид, — решилась она. — Я согласна поехать с тобой в Мексику… если ты еще хочешь этого. — У нее даже сердце сильнее забилось от собственной смелости. — Я… я все продумала — как буду учиться и все остальное…

— Дорогая, успокойся, ты вся дрожишь. — Он обнял ее.

— Я не могу без тебя, Дэвид. Ты нужен мне и… Кевину. Разве ты не видишь, что он обожает тебя? Он ловит каждое твое слово, повторяет все твои движения… Дэвид, пожалуйста, возьми нас с собой!

— Сэми, нам нужно поговорить. — Он взял ее за руку и повел обратно.

Ей стало страшно: он разлюбил ее, передумал. Вот до чего довела она его своей неуступчивостью. О чем она думала? Что ж, очевидно, для него это было мимолетное увлечение. Сэми потерпела поражение и должна заплатить за минуты счастья, которые он ей подарил.